Ласты на каблуках Мазаева Ирина
– Милая, у меня для тебя сюрприз! – хитро улыбался он, помогая ей сойти с поезда.
– Ни о чем не беспокойся, все самое лучшее еще впереди, – ворковал он, договариваясь с какой-то бабкой о съеме жилья.
– Смотри, какой замечательный вид, – тормошил он Лизочку после получасового подъема на гору, где он снял домик.
Лизочка послушно смотрела с проклятой горы на море. Море, разумеется, было прекрасно. Но домик мало походил на комфортабельный номер пятизвездочного отеля. Комната с двумя кроватями, столом, двумя стульями и зеркалом. Кухонька с электроплиткой и цветастыми занавесочками на окне. Совмещенные ванная и туалет с бойлером, едва ли не занимающим половину пространства. Хозяйка, которую Борюсик успел очаровать за полсекунды, выдала им чистое постельное белье, служившее верой и правдой самым разным отдыхающим не один сезон...
Лизочка мечтала не об этом. Если бы не услужливый Борюсик, готовый исполнить каждую ее прихоть, если бы не его обещания, что это только начало, это временно, а главный сюрприз – самый прекрасный и замечательный отдых – еще впереди, она бы немедленно развернулась и уехала обратно в Москву.
Ночная прогулка по расцвеченному огоньками и полному отдыхающих городку с манящими запахами шашлыка и люля-кебаба, с дешевыми ароматными винами, с музыкой, льющейся, казалось, отовсюду: из открытых дверей кафе, с пляжа, с моря, – немного примирила Лизочку с действительностью. Они выбрали самый лучший ресторанчик. Заказали еду, купили вина. Официант принес две огромных свечи и зажег их. С моря тянуло свежестью, тем особым запахом соли и йода, которые так любила и помнила с детства, со времен дешевых путевок в советские пансионаты, куда ездила с родителями Лизочка. После душного поезда, пыльного жаркого дня ей наконец-то стало хорошо и спокойно. А когда Борюсик, едва раздались первые звуки какой-то пронзительно нежной мелодии, вытащил ее, уставшую, из-за стола и, не обращая внимания на слабые протесты, закружил по залу, у Лизочки снова закружилась голова.
Южный город, жара, запах йода, море за окном, на горизонте – огоньки кораблей на рейде... Она, Лизочка, в новых босоножках с замысловатой системой ремешков, опутывающих щиколотку почти до колена, в открытом платье с распущенными по плечам волосами... Борюсик в брюках, в летней светлой рубашке с короткими рукавами и расстегнутым воротом, так, что видны ключицы... И музыка... И снова они кружатся, и они вместе, и все так, как хотела Лизочка, как она мечтала, и впереди – целых три недели счастья...
Потом шли пешком, держась за руки и целуясь на каждом перекрестке. Лизочке, с одной стороны, было неудобно, что они ведут себя, как подростки, с другой – она неожиданно поняла, как истосковалась по таким простым, как в детстве, отношениям. Она снова со всею мучительной искренностью перед самой собой поняла, как ей надоели все расчеты, прогнозы, планы, как хочется чего-то настоящего, детского, непосредственного. Хочется непродуманного, неподготовленного, спонтанного и сумасшедшего. И это счастье.
И Лизочке стало страшно. Стало страшно своего желания. Ведь все спонтанное и сумасшедшее не поддается контролю. Оно всегда происходит само по себе. И уходит всегда неожиданно. Лизочка встряхнула распущенными волосами, пытаясь выветрить хмель из головы. Вздохнула по-коровьи, пытаясь выдохнуть соль и йод из ноздрей. Строго посмотрела по сторонам.
Нет! Она, Лизочка, не такова! Она никогда не попадется в ловушку. Всегда и все будет просчитывать. Будет принимать только самые правильные и проверенные опытом решения. Лизочка поправила волосы. Четче стала шагать. Меньше улыбаться.
И Борюсик как-то сразу подобрался. Заговорил о чем-то серьезном. И звезды над головой уже не были такими яркими. И все стало, как обычно: устойчиво, предсказуемо, реально.
Вернулись домой – в снятую ими хибарку – глубокой ночью. Лизочка кокетливо прилегла на одну из предусмотрительно сдвинутых Борюсиком вместе кроватей. Борюсик кинулся к ее ногам, распутал ремешки босоножек, провел рукой по ноге снизу вверх... Лизочке стало хорошо и спокойно.
А теперь на пляже ей мучительно хотелось спать. Но глаза она держала закрытыми не поэтому. А чтобы не видеть, что лежит на замусоренном пляже, где через каждые полметра копошатся тетки с огромными телесами, вечно орущие дети, похотливые мужики, пьяные подростки. Море вблизи тоже оказалось не таким прекрасным.
Лизочка уже успела искупаться, но купание оказалось недолгим. В море рядом с ней кружил, проплывал, стремился налипнуть на ее прекрасное тело ужасный мусор. А когда мимо, шевеля крылышками, как плавниками, проплыла использованная прокладка, Лизочка вылетела из воды так стремительно, что могла бы спровоцировать небольшое цунами на побережье Турции.
Вид фантиков, пакетиков и вишневых косточек на песке вместо помнившихся с детства маленьких перламутровых ракушек был не менее отвратителен. А не вскакивала и не убегала с пляжа она только потому, что Борюсик почти сразу с пляжа смотался, оставив Лизочку одну. Мотивировав это, во-первых, тем, что лежать без дела он не может, во-вторых, ему нужно время, чтобы устроить сюрприз. А уходить, не дождавшись его, она не хотела.
Вымотанная поездкой и бурной ночью, Лизочка все-таки задремала.
...Она лежала на удобном шезлонге на краю лазурного идеально чистого бассейна. Рядом высилось ослепительно-белое здание отеля с яркими цветами на каждом из широких балконов. Небо над головой, без единого облачка, до горизонта такое пронзительно синее, что смотреть на него было невозможно, – захватывало дух, и казалось, вытяни руку и прикоснешься. Темно-зеленые листья высоченных пальм плавно колыхались от ветерка, приятно овевавшего ее тело.
Лизочка опустила руку вниз и нашарила рядом с шезлонгом свой бокал. Ярко-оранжевый коктейль освежил ее и придал сил. Она пила не торопясь, наслаждаясь каждым глотком божественного напитка. И с удовольствием разглядывала себя, свои длинные загорелые ноги, идеально гладкие, с безупречным педикюром. Лизочка нравилась себе. Лизочке нравилось то, что было вокруг. Лизочке нравилась жизнь.
Эта картинка была так прекрасна, так желанна ее душе, что Лизочка почувствовала себя счастливой. Именно так, по ее мнению, и должен был выглядеть отдых на море. Все настолько соответствовало ее представлению об элитном месте на берегу моря, что Лизочке хотелось рыдать от счастья.
К ней подошел высокий негр с ослепительно белыми зубами, с обнаженным торсом. Негр тоже был именно таким, каким и представлялись Лизочке негры. И она залюбовалась его прекрасным телом. Ей казалось, что она чувствовала жар, идущий от него. Ей и самой стало жарко. Так жарко...
Негр ничего не говорил. Он просто опустился рядом с ней на колени, провел рукой по ее идеально гладкой ноге... Лизочка разволновалась. Она поставила коктейль, чтобы не было заметно, как задрожала ее рука. Негр наклонился к ней и припал губами к плоскому Лизочкиному животику, пощекотал языком ее пупок. Жар становился все нестерпимее, губы у Лизочки пересохли. Рука негра добралась по ее ноге до маленького кусочка материи выше... Продолжая целовать ее, другой рукой он неожиданно ловко насыпал ей песка на лицо...
Лизочка подскочила с визгом. Не было ни отеля, ни бассейна, ни негра. Она обалдело крутила головой, пытаясь понять, кто она и где. Ни пальм, ни волшебного коктейля – только копошащаяся людская масса и пустые пивные бутылки.
Лизочке что-то попало в глаз, она ойкнула и схватилась за лицо: оно было в песке. Лизочка в ужасе стала отряхиваться и озираться: кто мог кинуть в нее песком? Но едва она отряхнулась, как песок прилетел снова, но уже на спину. Лизочка обернулась.
– Пивасик, холодный пивасик... – призывно тянула толстенная бабка. Она бодро пробиралась по пляжу, переступая через отдыхающих, и с ее грязных пяток сыпался песок.
Лизочка в истерике схватилась за бутылку с водой, которая уже успела нагреться, и стала бессистемно плескать себе на лицо и спину.
– Кукурузка, вареная кукурузка... – следующая бабка уже была на подходе.
Лизочка гневно уставилась на нее, пытаясь испепелить взглядом.
– Кукурузки? – участливо спросила та.
– Не надо мне ничего! – взвизгнула Лизочка. – Не подходите ко мне!
Бабка пожала плечами и обошла Лизочку стороной.
– Водичка, минеральная холодная водичка...
– Вышни, вышни, спелые вышни...
– Кукурузка...
– Пиво, вино, сигареты...
Неслось со всех сторон.
Лизочка почувствовала себя Брестской крепостью.
А потом она почувствовала, что обгорела.
Солнце уже давно было в другой стороне, и времени, как оказалось, прошло немало. Кожа даже под слоем фирменного крема с UVF-фильтрами горела, как на сковороде. Борюсика не было.
Лизочка вскочила на ноги и внимательно посмотрела по сторонам. Борюсика не было.
Она уже ненавидела всё и всех. Она ненавидела этот пляж, бабок и вареную кукурузку. Ненавидела эти потные телеса, раскинувшиеся вокруг и занявшие собой все пространство. Ненавидела мусор и грязь, которые за несколько часов заполнили собою все промежутки между телесами. Ненавидела этот провинциальный Туапсе и весь Краснодарский край, вместе взятые. Ненавидела Борюсика, который ради своего дурацкого сюрприза притащил ее в эту дыру. Ненавидела себя за то, что поверила его обещаниям.
Доберется она до Борюсика! Ух, доберется. Тут уж она скажет ему все, что думает. Не будет мелочиться. Потребует немедленно – немедленно! – вывезти ее отсюда в какое-нибудь действительно красивое – и чистое! – место. Потребует извинений и подарков, чтобы она его простила.
Что он вообще о себе возомнил?! Кто он такой?! Даже ради него она не готова торчать здесь. Она, Лизочка, безупречная женщина, безупречный и высокооплачиваемый специалист, достойна видеть рядом с собой только безупречный пейзаж, безупречных людей, жить в безупречном отеле с вышколенной прислугой, пить по утрам шампанское... А ей предлагают вареную кукурузу, которую и лошадь-то не всякая есть будет!
Лизочка собирала свои вещи и все никак не могла найти телефон, чтобы потребовать от Борюсика немедленно забрать ее отсюда.
– Девушка... – обратились к ней.
Лизочка резко выпрямилась.
– Не нужна мне ваша кукуруза! Ваши вышни и пивасик! – она брезгливо выговаривала безграмотные слова. – Не смейте подходить ко мне!
– Я просто хотел узнать, который час.
Рядом действительно стоял не продавец с баулом, а мужчина среднего роста и неопределенного возраста, в джинсах, закатанных по колена, в сандалиях и спокойно смотрел на Лизочку. Лизочка отчего-то смутилась.
– Я думала, это снова торговцы... – буркнула она. – Половина седьмого.
– Спасибо, – сказал мужчина, но не уходил. – У вас что-нибудь случилось? Вам помочь?
Предложил он ей это как-то как нечто само собой разумеющееся. Все с тем же спокойным достоинством, с которым воспринял первую Лизочкину реплику.
– Не надо, – высокомерно отказалась Лизочка.
В первые же секунды она уже успела сравнить мужика с Борюсиком. Естественно, не в его пользу. Борюсик был самим совершенством! Широкие плечи, упругие мышцы, гладкая кожа, прямые ноги... Когда утром они пришли на пляж, все женщины тут же очнулись и заволновались, а Лизочка шла рядом с Борюсиком гордо и надменно. Еще бы, не каждой дано влюбить в себя и удержать рядом такого мужчину! А этим остается только лежать, смотреть и вздыхать. А поинтересовавшийся временем мужчина был ему не чета. Какой-то невзрачный тип. Поэтому она, без сомнений причислив его к тем прилипчивым мужичкам, которые периодически пытаются с ней познакомиться, решительно отшила его.
Мужчина пожал плечами и отошел.
Лизочка снова стала собираться. В пляжной сумочке уже лежали разнообразные кремы от и для загара, косметичка, огромные очки от солнца, покрывало, на котором она загорала, почти пустая бутылка воды. А телефона не было. Лизочка задумалась: а брала ли она его вообще на пляж или все-таки оставила в хатке? Дело в том, что Лизочка в своей жизни никогда ничего не теряла. Поэтому и сейчас была уверена, что потерять телефон она не могла. Широким шагом она направилась прочь с пляжа.
Нельзя сказать, что Лизочка легко выходила из себя, нет. Лизочка, напротив, обычно прекрасно владела собой. Ведь всем известно, что никто не любит легко выходящих из себя людей. Никто не любит скандалистов и истеричек. Все любят спокойных и рассудительных людей. Таких, кто в любой ситуации владеет собой, которые всегда приветливы, всегда улыбаются! Какая разница, что у тебя на душе, на твоем лице всегда должна быть улыбка. С такими людьми легко и приятно общаться. Их охотнее берут на работу, им платят больше. Вокруг женщины с улыбкой всегда вьется больше мужчин, чем вокруг брюзги. Какой отсюда вывод? Правильно, нужно всегда быть всем довольной. Или, по крайней мере, нужно всегда делать довольный вид.
Но сейчас Лизочка не улыбалась. Та самая Лизочка, которая хотела быть всегда и всем мила, которая ненавидела скандалы и выяснения отношений, шла широким – насколько позволял модельный каблук босоножек – шагом по направлению к снятому Борюсиком домику. Чтобы найти там свой телефон, немедленно позвонить своему МММ – надо сказать, немного упавшему в ее глазах, – чтобы высказать все, что она о нем думает.
Лизочка даже не заметила, как залезла на гору. Ворвалась в домик как маленькое торнадо. Борюсика там не было. Но Лизочка и не ожидала его там застать. Она методично стала просматривать свои вещи в поисках телефона, по-прежнему кипя негодованием...
Трусики, туфельки... Фен, косметика, парфюмерия... Сумка с деньгами и документами – в ней мог остаться телефон. Телефона в ней не было.
Она еще ничего не поняла, но холодный пот уже прошиб ее...
В сумке
не было
паспорта.
Лизочка хорошо помнила, что паспорт оставляла в этой сумке. Он в ней должен быть! Лизочка вытряхнула все содержимое сумочки на кровать.
Холодный пот прошиб Лизочку во второй раз:
в сумке
не было
кредиток.
Их не было! Был только кошелек с какой-то мелочевкой!
И портфеля Борюсика – не было!
Лизочка кинулась к его большому обшарпанному чемодану – его не было!
Лизочка в ужасе огляделась.
Не было ни одной вещи Борюсика. Как будто идеальный и безупречный Борюсик приснился ей так же, как приснился пляж Майорки с идеальным и безупречным морем и негром.
Не было телефона.
Не было документов.
Не было денег и кредитных карточек.
У Лизочки зашевелились волосы на голове, она потеряла дар речи, у нее помутилось сознание, подкосились коленки, и она упала в свой первый, зато глубокий, как Марианская впадина, обморок.
Глава 9,
В которой становится ясно, насколько наша Лизочка сильна
Лизочка стояла в своей любимой асане: раскорячившись (потому что занималась йогой недавно), отставив в сторону одну руку и одну ногу и наклонившись. Как девочка умная и взрослая, она никогда не снимала стресс алкоголем, сигаретами, пирожными и т.п. А стресс был сильный. Еще бы: а) ее никогда не обворовывали, б) ее никогда не обворовывал любимый мужчина, в) ее никогда не обворовывал любимый мужчина, оставив при этом в незнакомом городе без денег и документов.
Лизочка всегда считала, что с психикой у нее все в порядке. Она не верила в бога, считая его глупыми выдумками старушек. Она верила в себя. Если у тебя есть товар – то, что может заинтересовать покупателя, удовлетворить его запросы и принести ему выгоду, – ты можешь его продать. Если ты умеешь строить планы, разрабатывать стратегию и тактику, то ты добьешься желаемых результатов. Ты нужен в этой жизни, ты востребован, на тебя есть спрос. Лизочка верила в жизненную справедливость: будь сильной, будь смелой, будь напористой, и тебе воздастся. Верила в свое умение договариваться с жизнью. Ведь принцип один: ты мне – я тебе.
Но в этой ситуации – в ситуации реальных и больших проблем – суперсовременный компьютер в ее голове почему-то дал сбой. По-настоящему случившееся в голове у нее не укладывалось. Формат события не подходил под стандартные и привычные шаблоны. Но Лизочка быстро взяла себя в руки. Точнее, взяла в руки блокнот и ручку. Она привыкла анализировать события с ручкой в руках.
«Пункт № 1, – написала Лизочка. – Борюсик меня бросил». Борюсик оказался проходимцем. Он очаровал ее, воспользовался ее доверием. Он ее не любил. Он – сволочь. Лизочка написала последнюю фразу большими буквами и даже с некоторым облегчением. Слишком все было хорошо и сказочно в их отношениях. А такого в жизни не бывает. Лизочка вспомнила Женю в пионерском лагере, одиннадцатиклассника Ванечку, художника из Бибирева Эдуарда и истерика-Толика. «Все мужчины – сволочи», – написала Лизочка в ноутбуке. И ей немного полегчало.
«Пункт № 2, – написала Лизочка, – Меня ограбили». Она привыкла смотреть правде в лицо, какой бы ужасной правда ни была. Лизочка в своих редких кошмарах во сне никогда не убегала от преследовавших ее монстров: она всегда разворачивалась к ним лицом, и монстры пропадали. У Лизочки была устойчивая психика. «Надо заявить в милицию», – сделала вывод она и подчеркнула эту фразу три раза.
«Пункт № 3, – написала Лизочка. – У меня нет денег, нет документов, нет телефона, я в чужом городе, где никого не знаю». Здесь вообще все было просто: нужно было подсчитать наличность, позвонить кому-нибудь в Москву и попросить выслать денег. И срочно ехать домой. Оставаться в грязном Туапсе, да еще и одной ей совершенно не хотелось. «Отпуск потерян, – с сожалением подумала Лизочка, почему-то именно эта мысль особенно огорчила ее, – но ничего не поделаешь».
Лизочка внимательно перечитала свои пункты. Все было правильно. Все было ясно. Все было разложено по полочкам. Лизочка упала на кровать и разрыдалась.
Ее, Лизочку, бросил ее МММ. Ее бросил Борюсик! Ее – совершенную, безупречную, самую лучшую женщину на свете – бросил мужчина!
Лизочка не любила проигрывать. Она до сих пор никогда не потела от ужаса. Потеть от ужаса было неприятно. Лизочка не хотела быть потной и проигравшей. Лизочка хотела всегда пахнуть от Dior и выигрывать. А значит, нужно было срочно догнать Борюсика. Отнять у него все свои вещи. Опозорить. Сдать в милицию. Посадить на десять лет. И никогда не писать ему в тюрьму писем. Пусть сидит там один и страдает. Стало быть, нужно нестись на вокзал – не мог же он убежать в Москву пешком? И Лизочка, как была в пляжном сарафанчике с пляжной сумочкой в руках, так и рванула на вокзал.
Выскочив на улицу, Лизочка едва не попала под колеса заляпанному грязью «жигуленку». Они взвизгнули хором: Лизочка и машина тормозными колодками. В окно высунулся водитель.
– Вы что? Вы куда? – испуганно спросил он.
Лицо водителя показалось Лизочке знакомым, но кого она могла знать в Туапсе?
– Мне нужно срочно на вокзал! – И она лихо запрыгнула в машину.
– Я вообще-то не на вокзал еду... – мягко сказал мужчина, тем не менее тронувшись с места и не выгнав ее.
– Пожалуйста, быстрее, – капризно посоветовала Лизочка и жадно припала к окну, как будто могла увидеть Борюсика.
– У вас что-то случилось?
– Все мужики сволочи. От вас одни неприятности, – зло буркнула она, не желая распространяться.
– Что же вы просите меня о помощи – я же мужчина, а значит, потенциальная сволочь.
– Ах, помолчите, пожалуйста!
– Нет уж, – мягко, но твердо ответил он. – Это вы залезли в мою машину. Я вас, заметьте, не звал. Так уж будьте добры – не командуйте. Если у вас что-то случилось – расскажите, может, я сумею вам помочь.
– Не нужна мне ваша помощь! Что вы все ко мне пристаете? Чего вам надо? И без вас тошно... – Она заломила было руки, но, увидев знакомое здание вокзала, закричала: – Стойте, стойте! – и пулей выскочила из машины.
– Подождите, Лиза! – крикнул мужчина, который почему-то знал ее имя, ей вдогонку.
Но Лизочка не среагировала. Мужчина даже выскочил следом и побежал было за ней, но быстро потерял беглянку в толпе приезжающе-уезжающих.
На вокзале Лизочка узнала, что поезд на Москву ушел два с лишним часа назад. Выбежав из здания, она метнулась к тому месту, где выскочила из машины. Машина стояла, а мужчины, предлагавшего помощь, не было. «Все они одинаковые!» – радостно, удостоверившись в своей правоте, подумала она.
Рядом с вокзалом стоял ровный рядок такси. Лизочка пошла было к ним, но вовремя спохватилась. Пересчитала деньги в сумочке: было меньше пятисот. Едва не разревевшись, она побрела обратно, в снятый ими – ими, ей и Борюсиком! – домик. Как будто там было ее спасение.
Спасения в домике не было.
Были разрытые вещи, вчерашнее воздушное платье на тумбочке темно-бордового цвета. Были две сдвинутые вместе незаправленные кровати... Лизочка села на самый краешек и, сама не заметив как, горько заплакала.
– Ну что, милая, как дела? Что стряслось, чего рыдаешь? – В домик бесцеремонно ввалилась хозяйка. – Где супруг? Поругались, чё ли? – Она вытерла руки о грязный цветастый халат. – Видела его днем. Пришел, повозился немного тут и выбежал какой-то бледный. – Бабка обвела взглядом комнатку: вещей Борюсика не было. – Он что, совсем сбежал?
– Он меня бро-осил... обокра-ал... – Лизочка зарыдала еще сильнее. – Он все– все забрал: деньги, документы... Как мне теперь быть? Даже телефона нет, позвонить...
– Так я и знала! – удовлетворенно сказала хозяйка. – Такой слащавый был, приторный... Значит, говоришь, без денег осталась? А чем за хату платить будешь? Красавчик-то твой смылся, не заплативши...
У Лизочки пропал дар речи. Она в ужасе снова вспотела и высморкалась в подол своего воздушного платья из весенней коллекции Guchi.
– Сказал вчерась, завтра вечером сочтется. Я и поверила. Так что собирайся-ка ты, голубка, и беги вслед за своим голубком. Сезон в самом разгаре, отдыхающих полно. У меня каждый день на счету. Хату эту я за тысячную в сутки сдаю.
– За что тут тысячу платить! – голос у Лизочки все-таки прорезался.
– За что – не за что, не твоя забота. А сутки-то уже тю-тю, прошли. Я тебя, пожалуй что, и не выпущу.
Лизочка снова потянулась за платьем, лежащим на тумбочке, но бабка перехватила его.
– Какое платьице! И как раз на мою доченьку. Сморкается она в него! Совсем вы там в Москве зажрались. Все подавай вам что-то с подвывертом: птичьего молока, ласты на каблуках! Так и быть, возьму его в оплату за три дня, уговорила. Можешь еще пару дней пожить.
– Да вы знаете, сколько это платье стоило?! – у Лизочки моментом все слезы высохли. – У меня горе, меня обокрали, я в этом городе никого не знаю, документов у меня нет, денег нет. А вы нажиться на чужом горе хотите? Должно же быть у вас какое-то сострадание!
– Сострадание! – Бабка подбоченилась. – А ты вспомни, милая, как ты вчера вошла сюда королевишной. На меня, на дочку мою, как на прислугу какую, смотрела. Шторки поменять заставила. Цвет тебе не тот показался. За людей нас не считала. Тебе и сейчас со мной говорить противно. Как же! Перед прислугой унизиться пришлось, поплакать.
Лизочка и правда вспомнила себя: как фильм перед ней прокрутили. Вот идут они вслед за этой бабкой в гору, перешептываются, хихикают над ней. В домике Лизочка быстро порядки навела – погоняла бабку туда-сюда: и занавески не те, и простыни не новые. И смеялась потом, сидя с Борюсиком в ресторане, что должны быть те, которые обслуживают нас, таких умных, богатых, уверенных в себе. Такая особая порода людей – прислуга. Лизочка стала цветом, как тумбочка.
– Берите платье... – буркнула она, и в глазах защипало: ведь, кроме этой бабки, она никого здесь не знала, и бабка вдруг показалась ей такой родной...
– То-то же. Да ты не канючь. Пойдем, позвонишь в свою Москву. Пусть тебе денег на билет вышлют.
Лизочка сидела и тупо смотрела в свою записную книжку. В записной книжке были все мобильные и городские номера из мобильного телефона – Лизочка по-прежнему больше всего в качестве носителя информации доверяла бумаге. Телефоны-то все были, а позвонить вроде и некому. Но деваться некуда.
– Что? Ты где? Что ты там делаешь? Борюсику срочно пришлось уехать? – изобразив заботливость, стала расспрашивать Ленка. – Как тебя угораздило вляпаться в эту историю? У тебя кончилась наличка, а карты там не берут? Поищи хорошенько. Сейчас банкоматы есть в каждой деревне. А я как раз со своим м-м... другом... мы как раз купили волшебный тур по азиатским странам. Это такая экзотика... Мы...
– Ты мне пришлешь денег или нет? – разозлилась Лизочка.
– Что ты говоришь? Мне пора к моему косметологу. Я перезвоню позже. – И в трубке запикали гудки.
Ленка прекрасно умела делить проблемы на свои и чужие.
– Где ты? Без денег? Я всегда знала, что с тобой что-нибудь случится, – обрадовалась Ирка. – Послушай меня хоть раз – ты уже не девочка. Нельзя влюбляться и забывать про все на свете. Я тебе говорила, что твой Борюсик явно сволочь и прощелыга. А ты меня не слушала. Значит, теперь нужно пережить это небольшое испытание. Я верю, ты из него выкрутишься. Я всегда говорила...
– Ирка, вышли мне денег, а?
– ...нужно всегда просчитывать все наперед. Попасть в такую ситуацию – это так некрасиво, фи... Вот я...
– Ты меня слышишь?
– ...так унижаться нельзя. Слабые люди противно по...
Лизочка повесила трубку.
– Какой кошмар! Все это просто не умещается у меня в голове, – заголосила в трубку Танька; послышался звук падающих крупных предметов – значит, она нервно забегала по квартире, – все мужики сволочи. А я как раз познакомилась с таким представительным мужчиной... Он такой высокий, у него такой стильный пиджак... Он тоже хочет меня обмануть и бросить. Я знаю, я чувствую это. Что же делать? А тебя нет рядом. Как ты могла бросить меня в самый ответственный момент?!
– Вышли мне денег, и я приеду.
– Как – выслать? Вот так вот пойти к банкомату, снять деньги и пойти на почту? А вдруг он меня караулит у подъезда? Как ты можешь мне такое предлагать?! Я всегда знала, что ты желаешь мне зла. Не звони мне больше. – И она отключилась.
– Лизочка, я так тебе сочувствую, я так тебя понимаю... – расстрадалась в трубку Женька.
– Так вышли мне денег, помоги мне.
– Так у меня же нет денег. У меня телефон на той неделе сломался – пришлось новый покупать. Пять тысяч отдала. А еще мама заболела – ей фрукты нужны. Знаешь, сколько самые дешевые апельсины на рынке стоят?
– Не знаю! – перебила Лизочка. – Придумай что-нибудь. Займи у кого-нибудь. Я приеду – отдам.
– Как – занять? У кого? Это так сложно, Лизочка. Но я тебя так понимаю, так тебе сочувствую... Будет совсем плохо – звони. Я всегда тебе помогу.
Остался последний шанс.
– Ты в Туапсе? – соседка снизу среагировала только на это. – Там пальмы продают? Обязательно сходи на рынок – там должны продавать маленькие пальмочки. Они прекрасно растут у нас в комнатных условиях. Кактусы и суккуленты – это прекрасно. Но я поняла, главная моя любовь – это пальмы.
– Слушай, пришли мне денег, и я тебе какую хочешь пальму привезу.
– Подожди, подожди. Я сначала в Интернете посмотрю, какие они бывают. Сообщу тебе описание, латинское название того, что мне нужно. Ведь иначе ты ошибешься. Позвони мне дня через три, хорошо? И не унывай, жизнь прекрасна.
Лизочка гневно швырнула трубку на аппарат. Жизнь была ужасна.
Глава 10
Снова о ножках
– Это все ты виновата со своим дурацким Вуду! – Лизочка нашла, на ком сорвать зло и позвонила Динке. – Черт тебя принес тогда ко мне! Если бы не ты, все было бы хорошо!
Как ни странно, Динка оказалась единственным человеком, кому Лизочка смогла рассказать правду о случившемся. Ни Ленке, ни Ирке, ни Таньке, ни соседке, ни даже Женьке. Ну как, как могла Лизочка признаться им, что ее, как последнюю дуру, бросил черт знает где, без денег и документов, да еще не кто-нибудь, а ее МММ, ее любимый Борюсик? Как она могла признаться им в своем поражении, например, Ленке? Ленке, которая и так-то на нее смотрела, чего уж тут, немного свысока? Или Ирке. С которой они вечно соперничали. Да она же больше в Лизочкину сторону и не посмотрит: не любит Ирка проигравших. Или Таньке, которая такую трагедию разведет, выспросит со всеми подробностями, да сама же потом каждый день поддевать будет, напоминать Лизочке о ее позоре. Или Женьке, которая задушит своей жалостью. Или соседке Зинке, которая если и любит что-то в этом мире, то только кактусы и суккуленты. Ну и пальмы теперь, как выяснилось.
– Но, послушай, ты же сама хотела, чтобы Борюсик вывез тебя на море. Он тебя вывез? Вывез! Про радостное возвращение вместе ты ничего не говорила, когда загадывала желание, – Динка была спокойна и рассудительна.
– Какая ты умная!
Лизочка и сама поняла, что, если уж считать, что во всем виновато Вуду, то она действительно ничего не говорила про совместное возвращение. Но сдаваться не хотела.
– Возвращение?! Это же само собой подразумевается – разве нет? И вообще, кто-то ведь должен быть виноват в том, что случилось со мной?
– А почему кто-то должен быть виноват? Поиск виноватых никогда ничего не дает. Ладно тебе, я понимаю твое состояние. Но сейчас нужно думать, что делать. Выслать тебе денег?
Лизочка не поверила своим ушам:
– Денег? Ты вышлешь мне денег?
– Да. Завтра же с утра вышлю телеграфным переводом до востребования. Через пару дней дойдут до тебя. А что он там еще у тебя украл кроме денег?
– Да все, все! Кредитные карточки, ключи от квартиры...
– Стоп! Он может знать коды твоих карт? Ты когда-нибудь при нем снимала деньги?
– Да... – испуганно протянула Лизочка: всю серьезность ситуации она осознала только сейчас.
– Карты нужно срочно заблокировать.
Лизочка быстро продиктовала Динке названия банков, карт, свои паспортные данные, которые, благо, помнила наизусть.
– Хорошо, я позвоню в банки, объясню ситуацию и попробую заблокировать их от твоего имени. В Москве он будет только завтра вечером, поэтому у нас есть все шансы успеть. Так, что еще? Квартира.
– Компьютер, принтер, сканер, стереосистема, домашний кинотеатр, микроволновка, моечная машина, чайник электрический... – разрыдалась в трубку Лизочка.
– Да, именно за чайником он и придет. Ладно, извини, шучу.
– А еще драгоценности, шмотки...
– Он видел, где ты хранишь документы? Документы на квартиру у тебя дома?
Лизочка похолодела: Борюсик видел, где она держит все документы.
– Ты думаешь, он квартиру может продать?!
– А что? Время такое. Документы на квартиру, ключи от нее, твой паспорт – все у него на руках. Пара знакомых юристов – и, приехав, ты обнаружишь в своей квартире новых хозяев.
– А что же делать?! – Лизочка в отчаянии начала рвать на голове волосы, но вовремя остановилась, вспомнив, сколько стоили ей консультации трихолога, курс лечебных масок и перманент.
– Есть у кого-нибудь из твоих друзей, у родственников, у родителей – не знаю, есть у кого-нибудь запасные ключи от твоей квартиры?
– Нет, – проблеяла в трубку Лизочка, окончательно уничтоженная.
– Спокойно. Без паники. Я что-нибудь придумаю. Позвони мне завтра, хорошо? Ты, кстати, откуда звонишь? Хозяйка позволила?
– Да-а... А я ей позволила забрать мое платье от Guchi...
– Диктуй номер. Я часов в пять позвоню сама, чтобы тебе совсем голой не вернуться в Москву.
– Не бросай меня, Диночка, милая! Поговори со мной. Мне тут не с кем поговорить... – взмолилась Лизочка.
– Ладно, сейчас перезвоню.
Динка перезвонила.
– Диночка, Диночка, почему он так поступил со мной? Неужели он меня не любил? Неужели такое вообще бывает в жизни?
– А ты подумай, хорошо ли ты его знаешь, своего Борюсика? Давно вы знакомы? Где он живет? Как его фамилия, отчество, где он работает?
Вопрос был интересный. Было начало июля. А познакомилась Лизочка с Борюсиком на майские праздники. Она хорошо помнила этот вечер. Они с Иркой сидели в кафе. Пили коктейли и говорили о мужиках.
– Ах, что-то я давно не ездила на велосипеде... – вздыхала Ирка.
Это был их особый язык. «Ездить на велосипеде» означало заниматься сексом. Просто однажды Ирка в ответ на Лизочкины переживания об отсутствии секса в течение трех месяцев и опасения, что она уже не помнит, как это делается, выдала следующее: «Секс – это как езда на велосипеде: если один раз научилась, то уже никогда не забудешь». Потом обе долго смеялись, «велосипед» – это звучало так архаично. Но выражение прижилось.
– Я тоже... – там, в кафе, согласно с подругой вздыхала Лизочка. – Хочется такой большой мощный велосипед.
– Чтобы был красивый, дорогой... – поддерживала Ирка разговор.
И обе они не заметили, как рядом оказался высокий представительный мужчина.
– Простите, что перебиваю... – он, казалось, и правда был смущен, – мы с другом давно наблюдаем за вами... Такие красивые женщины... Не составите ли вы нам компанию? Мы сидим за тем столиком. Или позволите нам присоединиться к вам?
«А вот и велосипеды подкатили», – подморгнула Лизочке раскрасневшаяся Ирка.
Лизочка моргнула в ответ, и Ирка расплылась в чарующей улыбке:
– Хорошо, присоединяйтесь.
Один из мужчин и был Борюсиком.
Роман их развивался стремительно. Цветы, рестораны, прогулки по паркам, театры, выставки – все, что нужно было Лизочке, все, о чем она мечтала. Борюсик неизменно был в строгом костюме, на большой белой машине с кожаными сиденьями. Он сказал, что ему 34 года, что работает он в какой-то зарубежной фирме, которая поставляет в Россию бытовую и оргтехнику. Вот, собственно, и все, что знала о нем Лизочка. Ни фамилии, ни отчества, ни адреса.
Почему она никогда не была у него дома? Потому что Лизочке было удобнее принимать его у себя, вблизи своей ванны, своих флакончиков и тюбиков, со своим халатиком и тапочками. Почему она ничего не спрашивала? Потому что ей казалось: он такой, каким она себе представляла, такой, какой ей был нужен – близкий и понятный. Говорила же она во время их встреч о себе. Что поделать, говорить о себе гораздо приятнее, чем слушать другого.
– Я ничего не знаю! – в ужасе прошептала Лизочка.
– Какая у него машина, ты, наверное, не помнишь?
– Белая, большая, с кожаными сиденьями... – Лизочка задумалась. – Хотя, подожди, я знаю номер: Е123НЯ, 177 регион.
– Ты уверена, что номер именно такой? – с сомнением в голосе спросила Динка.
– Конечно. Это же мои инициалы: Елизавета Николаевна Якушева. А 123 запомнит любой дурак.
– Отлично! У меня бывший одноклассник в ментовке работает. Он по базе любую машину пробить может. Мы узнаем фамилию, отчество и прописку твоего Борюсика. Это уже что-то. Сходи завтра в отделение милиции, напиши заявление. Они обязаны принять его.
– Диночка, ты такая умная... – разрыдалась от благодарности Лизочка. – Ну откуда такие козлы берутся, скажи?
Читать бесплатно другие книги:
