Ночь богов. Книга 1: Гроза над полем Дворецкая Елизавета

Вас обоих окутывает облако искрящихся водяных брызг.

– Я хочу… чтобы мы обращались друг к другу на ты… Кир…

 17. ВЕРНИ МОЮ ЖИЗНЬ!

Ничем непримечательная, светловолосая девчонка, одетая по-дорожному – сейчас в Гане много людей без роду и племени – оставила белый, но с серыми разводами пыли «Павер» на платной стоянке у гостиницы. Поужинала в ресторанчике, выпила стакан вина и поднялась в снятый на сутки номер. Спать было рано – включила видео.

Ар Солтиг назначил А. Геллу на высший военный пост в государстве, сам же посетил с визитом Магистрат и Остров. Из неофициального источника: Солтига видели в обществе известной особы – миз Вандерхузе. Бизнес-новости: для укрепления экономики увеличен на полпроцента подоходный налог. Внимание, важное сообщение.

«…Рост выше среднего. Лицо овальное, волосы светлые, коротко подстриженные с пробором посередине. Глаза серые. Одета, скорее всего, мобильно: в куртку, брюки и спортивные ботинки, из вещей предпочитает заплечную сумку. Будьте осторожны, вероятно, она вооружена…»

Фото: фас, профиль, три четверти – очень похоже. Любуйтесь. Государственная преступница номер один. Злоумышляла против законно избранного Президента. Ловите – награда гарантирована. Ее бегство оказалось бессмысленным. Или нет? Сосредоточься, и увидишь хитросплетения событий, текущих и будущих… Надо им следовать. «Я умею и ЭТО! Ну же, кривая дорожка, вывези меня!» Полина закрыла глаза, расслабилась. И страшная тоска навалилась на нее. Видение – исчезло.

К чести Полины, она не впала в отчаяние, не расхныкалась глупо. «Я ужасно устала, напереживалась. Вот и все. Это – как резь в натруженных глазах. Не надо ни о чем тревожиться сейчас». Незаметно задремала и, очнувшись среди ночи, удовлетворенно усмехнулась. Достаточно отдохнуть и – все в порядке. Ее ищут, но пока не нашли. Въезд-выезд в город перекрыт, они знают, что Полина в Гане. Мышеловка захлопнулась. Но это не беспокоило Полину, главное, она снова видит.

Полина спала в номере почти весь день, уверенная, что на время ее оставили в покое. Потасовка случится ближе к вечеру, когда выяснят, где она остановилась. Бежать ей некуда. В четыре пополудни встала, позвонила и заказала чаю.

– Меня никто не спрашивал, спросила горничную, принесшую поднос с дымящейся чашкой.

– Нет-нет, миз…

Девушка ушла, а Полина неторопливо отсчитывала в уме оставшиеся ей секунды. Оба «Мини-Крамера» положила на стол. «Верно, сволочи – я не с пустыми руками». Последний глоток… Звякнула ложечка в пустом стакане…

И миг настал! Когда упала выбитая согласным ударом крепких тел дверь, Полина хладнокровно расстреляла незваных гостей, не потратив зря пули. Затем настал черед следовавших за ними: их, прячущихся у лестницы, увидела она открывшимся внутренним зрением. Стреляя с обеих рук, Полина с легкостью расчистила себе дорогу. Непринужденной, почти танцующей походкой сошла вниз и ни одна ступенька не скрипнула под ее ногами. Встретила безумный взгляд горничной, что четверть часа назад подавала ей чай. Сказала мягко:

– Нехорошо предавать, девушка. Шестерка из тебя фуфловая – когда брешешь, трясешься вся. Больно не сделаю, не бойся.

Подняла автомат, готовясь лишь припугнуть оцепеневшую от смертного ужаса девчонку, как вдруг в мозгу опустился темный занавес – виденье пропало снова. Полине захотелось завыть от тоски и горя.

В ушах засвербело от пронзительного визга. Решив, что приговорена к смерти, девушка, уловив мгновенную заминку Полины, бросилась на нее, вцепилась ногтями в лицо. Ошеломленная неожиданным натиском, Полина выронила из левой руки автомат, а вторым неловко отмахнулась, словно дубинкой. В глазах неожиданно потемнело, она растерянно повернулась («Что со мной?!») и окончательно утратила ориентацию. Какое-то время она дралась врукопашную, отшвыривая от себя невесть откуда взявшихся новых врагов, потом, стоя на коленях, пыталась сбросить с плеч навалившееся чье-то тело… «Надо было сразу делать ноги отсюда…» – мысль погасла вместе с сознанием.

Очнулась быстро, судя по тому, что царапина на щеке еще кровоточила. Ошеломленно огляделась: она что, уложила всех?! А где тот, кто ее схватил? Лежит оглоушенный, а девчонка-горничная стоит у стены со шваброй в руке…

– Не разберусь я в твоих предпочтениях… – Полина аккуратно встала на четвереньки, а потом и на ноги. – Не того уложила, подруга. В меня целилась?

И вдруг сообразила, что виденье снова с ней. И вся ее сила тоже. В горячке боя она пожелала себе помощи и помощь пришла.

– Брось дубье! И вытри от своих пальчиков! Все сотворила я, так и скажешь. И не якшайся с полицией, дивидендов с этого – шиш.

Белый свой «Павер» Полина забирать со стоянки не стала – он выдавал ее с головой – вся полиция Ганы смотрит, кто заявится к авто за номером XWZ-707. А на своих двоих далеко не уйти. Разве что поможет надвигающаяся ночь. Полина изо всех сил старалась шагать неторопливо, не сторонясь прохожих. Главное не зацепиться ни с кем «зрачком о зрачок». Возбуждение схватки улеглось и нервы начинали сдавать. Одета она неброско, но сейчас эта маскировка не поможет. Услышать вопль: «Вот она!!! Держи!!», – Полина ожидала каждую секунду.

Широко огибая угол, свернула в темный переулок и чуть не столкнулась с пожилым мужчиной. Он охнул от неожиданности, когда в свете уличного фонаря Полина предстала перед ним во всей красе и точно отвечающая описанию.

– Забудь! – прошипела яростно, и, вспыхнувшее в его глазах узнавание погасло, сменившись равнодушием.

– Извиняюсь… – буркнул недовольно и зашагал дальше.

А Полина, утеряв остатки самообладание, бросилась прочь, в глубину узкой улицы, туда, где фонари не горели, где ждала ее тьма. В ней затравленный зверь ищет спасения. Но путей к спасению Полина не находила. Услужливые ганские власти выдадут ее всенепременно, их полиция работает заодно с эгвальской. Кварталы окрест – оцеплены, внутреннее зрение не обманывало. Им даже не надо торопиться, с наступлением утра они прочешут все подряд и возьмут ее голыми руками.

«…Полина Ждан чрезвычайно опасна. Не вступайте с ней в переговоры, не встречайтесь взглядом – она обладает даром мгновенного гипноза. Немедля применяйте паралитические заряды или усыпляющий газ, если задержание происходит в помещении. Учтите, бывший директор ОСС Полина Ждан владеет информацией исключительной государственной важности. КАТЕГОРИЧЕСКОЕ ТРЕБОВАНИЕ: ВЗЯТЬ ЕЕ ЖИВОЙ!»

Стало совсем темно. Ночное небо укутали черные тучи, в воздухе запахло сыростью. Полина почувствовала, насколько устала. Лечь бы и умереть. Найдут бездыханное тело, с притворной скорбью покачают головами: жалкий финал для почти властелина Мира! «Я могла им быть. Волной вынесло наверх, и, раз я не удержалась, утопило с головой. А я все барахтаюсь…»

Она ударилась грудью о металлическую ограду и медленно побрела вдоль нее, в поисках входа. Вот он. Калитка не охраняется, несмазанные петли тягуче скрипят… Затаив дыхание, Полина проскользнула внутрь. Темные высоченные силуэты деревьев, шум листвы в вышине. Парк? Облака наверху подсветились серебром – это сияла над ними Минна. В слабом призрачном свете Полина увидела, что очутилась на старом кладбище Ганы.

Позади послышался и внезапно смолк шум мотора. Всхлипывая от отчаяния и злости, Полина нащупала в поясе плоский металлический брусочек. «Пистолет последнего шанса». Два заряда. Кого-то еще успокоит навеки. Но, нет,… так она не успеет. Первый же выстрел – себе. Она брела меж смутно виднеющихся надгробий, сжав в ладони жалкое оружие, и вдруг больно споткнулась обо что-то твердое. Неуклюже упала на ворох прелой листвы. Пошарила вокруг себя, снова натолкнувшись на помешавший ей предмет. Маленькая мотыжка, ею выпалывали траву вокруг надгробного камня – кто-то ухаживал за старой, забытой могилой… Кто-то хранил верность памяти ушедшего из Мира. «Меня не вспомнит никто…»

Предохранителя у пистолета не было, нужно лишь сильно надавить курок и Полина стала разминать ослабевшие пальцы. За шевелящейся листвой подмигивала оранжевым нахальным глазом встающая Обо. Колеблющийся луч упал на каменное надгробие, и Полина увидела портрет, вытравленный черным, на квадрате нержавеющей стали. Приблизила лицо почти вплотную, стараясь разглядеть облик умершего. Женщина. Округлое, довольно приятное лицо, короткие волосы. Полину обдало холодом. Если оставить в стороне то, что особа на портрете выглядела старше нее, Полины и несколько склонной к полноте… В остальном она была копией ее, нынешней! Усталая, глубоко укрывшая в себе давние страдание и скорбь. Человек, под конец жизни разочаровавшийся в избранном пути.

Используя, как скребок, свой пистолетик, Полина постаралась очистить портрет от присохшей внизу грязи и прочесть имя. Неужели это правда и чародеи из ГИН могут вызвать к жизни мертвого? Неужели там, в могиле лежит она, Полина, а по земле бродит лишенный души ее призрак?! «Бренда Ал…»

Внезапный порыв ветра… портрет осветился, и страшные глаза женщины по имени Бренда обожгли Полину, пронзили мозг, проникли в потаенные глубины ее личности. Со сдавленным воплем Полина попыталась встать, ноги не держали ее. Запрокинула, сжимая руками, голову… Серебряные облака, обрамленные черными верхушками деревьев, закружились вокруг нее в бешеном хороводе, и Полина поняла, что сходит с ума. Эти секунды последние, когда она помнит и осознает себя. Жалобно скуля, она скорчилась у надгробия… Затихла и без чувств медленно повалилась на бок.

Пини вздохнула с досадой – проспала. Уже час, как надо бы встать – вон, как солнце светит в окно. Новая наложница отца – девушка строптивая, но очень приятная. И она спасла отца! Он, конечно, не подает вида, что признателен… Но то, что он препоручил Наоми (странноватое имечко!) ее, Пини, заботам – говорит о многом.

Быстро встала, потягиваясь, зарядку делать некогда. Как-то не по себе… Она не надралась вчера, случайно? На радостях… Нет, голова не болит. Странное чувство усилилось, когда стала одеваться. Новое платье! И обувь. Подарочек отца? Сюрприз? И какой странный фасон! Впрочем, ей идет. И, тоже загадка: одевать его привычно, словно носила раньше. С туфлями та же история. Пройдясь по комнате, Пини решила, что и обувка ей нравится. Повернулась к двери и только тут обнаружила, что не знает, куда идти.

Большая, светлая комната, где она проспала всю ночь и часть утра – ей совершенно незнакома. Она чем-то неуловимо напоминает ее прежнюю, но и только. Потолок выше, окна больше, обстановочка… М-м-да. Шикарная. Картина над дверями изображает вид на Большую бухту из Гнезда. Но она сейчас не в Гнезде! Повернулась, бросилась к окну. Ох ты ж!

Никогда не видела она таких огромных зданий! У нее кружилась голова, пока она считала этажи. …Девяносто пять, девяносто шесть. Сама она находилась, по всему видно, на этаже где-то пятидесятом. Теперь ясно: она все еще спит. Возможно,… попробовала орхи, дура. Голубеющий вдали изгиб Тонкого мыса показался спасительной соломинкой. Если бред, то бред систематический, в нем есть что-то от правды. Она видит Вагнок, но причудливо измененный.

Пини отвернулась от устрашающего вида и глубоко подышала, чтоб успокоиться.

– Я – Картиг Пенелопа, двадцати одного года. Позавчера негодяй Арни устроил на моего отца Вагариуса – Хозяина Острова, покушение, счастливо предотвращенное… – сказала вслух, немного пугаясь своего дрожащего голоса. – Я – совершенно нормальная. Сейчас закрою глаза, открою их снова и проснусь.

Старательно проделала эту манипуляцию. Ужас не исчез. Беспомощно развела руками, собираясь заплакать.

Дверь распахнулась. На пороге стоял очень старый человек, одетый в черное, с землистым лицом и ввалившимися глазами. Пожевал бескровными губами, присасывая искусственную челюсть. Наконец сказал:

– Не стоит волноваться. Рассудок ваш в порядке. А легкая дезориентация вскоре пройдет. Скажите мне: помните ли, что болели?

Пини вздрогнула.

– Да! Теперь да. Я, что орхой увлеклась?

Старец скупо улыбнулся.

– Отнюдь. Вы благоразумная молодая женщина. Следуйте за мной.

– З-зачем?..

Он усмехнулся, оценивающе разглядывая Пини.

– Вы же хотите получить ответы на ваши вопросы?

Лифт, движущийся не только вниз, но и горизонтально. Коридор с высоким узорным потолком. Приемная. За ней вторая. Третья. Молодые мужчины в красивых мундирах, такие же эффектные женщины. Одна из них спросила другую:

– Как там наша жабочка?

– Дуется.

– Уже лучше. Вчера так рвала и метала. Ничего, закон этот подправят и снова предложат Госсовету. А там и сама докумекает, что лучше…

Главная, (Пини ясно осознала это), дверь медленно отошла в сторону. Спутник Пини легонько подтолкнул ее в спину.

Кабинет правителя. Средоточие власти. Обитель высшей мудрости… И т. д. и т. п. и пр. и пр. А вот и он сам. Вернее, она. Смотрит на Пини, кажется, вот-вот улыбнется. Нарочито скромные жакет и блузка, ни одного украшения, кроме золотых часов, почему-то на правом запястье. Немного смущена, то и дело поправляет и без того хорошо уложенные темные волосы… У Пини отлегло от сердца. Наконец-то знакомое лицо!

– Наоми!? Ты что здесь делаешь? Где отец?..

Она подошла к Пини, обняла, усадила на диван.

– Хорошая моя. Радость моя. Любимая моя, не бойся. Рядом я, рядом доктор Гаяр.

«Этот ужасный старик», – подумала Пини.

– Что со мной, Наоми? Что творится вокруг? Этот маскарад… – у нее запершило в горле.

– Пини, родненькая… Все хорошо. Я не надеялась, теперь сознаюсь, на удачу. Но все обошлось.

– Что обошлось? – шепотом переспросила Пини.

Наоми сдвинула брови.

– Я не собираюсь тебя мучить. Слушай меня: сейчас не двадцать седьмой год, а пятьдесят девятый.

– Что?! – Пини показалось, что она теряет сознание, но напрасно она ждала – беспамятство не наступило.

– Тысяча триста пятьдесят девятый. 8 апреля.

Она крепко обнимала Пини, гладила ее волосы, от нее исходило спокойствие, но… несколько нарочитое, словно Наоми сама боялась чего-то.

– Летаргия… – пробормотала Пини. – Так вот чем я заболела. Проспала свою жизнь. Отец умер?.. Когда?

– Тридцать два года назад. В том году, когда мы с тобой встретились. Не от рук убийц, не волнуйся…

Пини овладело отчаяние.

– Теперь мне лучше умереть. Я все равно состарюсь через год, так бывает со всеми, кто… Сколько мне сейчас? Пятьдесят три? Целая жизнь прошла мимо…

Она осеклась. Уставилась на Наоми, внезапно сообразив, в чем странность. Закричала:

– Ты врешь!

– Милая моя, – Наоми заговорила строго и отчужденно. – Я знаю, что ты скажешь.

– Лжешь! Я спала столько лет! Мир переменился! А ты – молода… как я…

– Да, Пини. Да. Я молода, мне пятьдесят четыре – все еще юность для Новых людей. А ты увяла. От неудачного брака с Арни у тебя детей не было, второй был… счастливым, насколько можно говорить о семейном счастье. Затем твоя короткая жизнь прошла свой пик и ты начала стариться… Но я все поправила. Цени.

– Что… Предатель Арни – мой муж?!

– Какой он предатель… Про их мелочные разборки с Вагой никто сейчас не помнит.

Пини бросило в жар.

– Хорошо. Пусть. Почему я ничего не помню? Почему вот тут… – она постучала себя костяшками пальцев по лбу. – Почему ничего не осталось? У меня были дети? Потом?

– Сын, – нехотя ответила Наоми.

– Где он? Сколько ему лет?

– Погиб в пятьдесят шестом. В войне с Эгваль. Командовал взводом. Девятнадцать лет. Никакого значения это теперь не имеет – ты никогда не вспомнишь свою первую жизнь.

– Почему же? – с яростным спокойствием спросила Пини. – Это что – предосторожность? Чтобы я не предъявила счет?

– Счет? – Наоми недоуменно подняла брови. – За что?

– Поправь меня, пожалуйста, если путаю, но четвертый десяток лет с Островом управляешься ты? Как тебя кличут? Хозяйка Острова?

– Угадала, – скривилась Наоми. – Кому-то ж надо ваши авгиевы конюшни разгребать.

– Ты составляешь нелепые комбинации: я и Арни. Кто-то еще с кем-то, не знаю. Знаю – ты воюешь с Эгваль. На кой черт? Много ли радости оттого, что ты нами правишь? За глаза тебя называют жабой.

– Правитель всегда тот, кого народ терпит, – отрезала Наоми. – Что до тебя, так ты давно от меня не в восторге. А память к тебе не вернется не по моему коварному умыслу, а потому что процедура ренессанса восстанавливает все клетки организма, в том числе нервные. Иногда остаются отрывочные воспоминания детства и юности. Чудо, что меня вспомнила. И хватит на меня пыхать. Ты сама согласилась. Смотри.

В большом зеркале на стене Пини увидела изображение кабинета, в котором сейчас находилась. Но картина не повторяла происходящее сейчас.

– Запись. Годом раньше, – пояснила Наоми.

Кто эта обрюзгшая пожилая женщина? Пини услышала в чужом голосе свои интонации и догадалась, что слышит себя со стороны.

– «Светлого пути, вашвысочество…»

– «Очень рада, что ты зашла ко мне, Пини»

– «Хозяйке не отказывают. Я повинуюсь, как все».

– «Спасибо. Рада тебя видеть и слышать».

Неловкое молчание.

– «Ты не говорила со мной двадцать лет, Пини… Но все же простила».

– «Дьявол просит прощения… Это что-то новое».

«Могла бы полегче на поворотах», – Пини никак не могла отождествить ту женщину с собой.

А Наоми на экране терпеливо снесла грубость, только заметила кротко:

– «Я кажусь железной. Несгибаемой. Но мне больно оттого, что ты так со мной разговариваешь».

– «Посмотри на меня. Посмотри на себя. Посмотри на нас обеих. Нужны ли еще доказательства, что ты – не человек? Нужно ли напоминать, как обращаешься ты с нами? Как со скотом. Помнишь ли, как презирала меня, когда я убивалась по Киру?»

– «Прекрати. Умоляю. Наполовину это твои фантазии. На самом деле ты давно не помнишь Кира, остался лишь смутный отголосок в памяти. И тот вытесняют другие заботы. Тебя утешит, если я скажу, что эта память меня мучит? Что я думаю о нем, как о живом. Пытаюсь представить, как он сейчас выглядит. Воображаю его своим помощником, он весь в делах, вечно в отъезде… Я и в ту несчастную экспедицию к центру Мира отправлялась затем, чтобы окончательно не свихнуться».

– Довольно! – закричала настоящая, не экранная Пини. – Не надо! Убери!

Чудо-зеркало погасло.

– Хватит, – Пини трясло. – Ты уговорила ее, меня то есть… Начать с начала. Она… я знала, что так будет? Ты знала?

– Я не вдавалась в ненужные детали… Но намекнула. Великая жертва – есть Великая жертва и ничего тут не поделаешь.

– Кто такой Кир?

Глаза Наоми заледенели.

– Никто.

– Зачем ты это затеяла? Она тебя ненавидела. И ты ее попросту убила. Подумать, так все ясно: ее больше нет. Той меня больше нет.

Наоми хотела что-то сказать, но передумала. Махнула досадливо рукой: иди мол, не надоедай.

Доктор Гаяр проводил ее обратно.

– Вам придется пробыть в восстановительном центре, еще две недели. Вы замечательно быстро идете на поправку – эффективность метода потрясающая. А пока, с вашего разрешения, я вас оставлю.

Он откланялся, и Пини подумала, что его учтивость должна казаться старомодной. «Всем, кроме меня, я ведь сама – реликт». Принесли обед, Пини уныло ковыряла жаркое, косясь на вид за окном. Он уже не казался ей страшным, лишь чуждым. «Это все – не мое».

Как жить, чем заняться? Наоми не оставит ее своей заботой, станет пестовать, как дитя, лепить из нее ту Пини, какую всегда хотела видеть рядом с собой. «Вчера я говорила о ней с отцом. Вчера – тридцать два года тому назад. КОГДА ЖЕ Я ПРОСНУСЬ, МАРИЯ ДЕВА!» Окна в ее комнате не открывались, но воздух был свежим – тихо шумя, работало какое-то устройство. «Раньше я знала, как оно называется».

Пини вышла в коридор. В дальнем конце дежурный пост – больную спросят, чего ей приспичило и проводят обратно. Ближний конец коридора заканчивается тупиком с окном, видом на тот же циклопический городской пейзаж. Пини подошла, оперлась о подоконник. Толстое стекло холодило лоб. Оно небьющееся, факт. Вот этот рычаг справа должен его открыть… Заело, черт… Знать, и в светлом будущем Хозяйки полно разных мелких неполадок. Нажала сильнее, алюминиевая рама стала медленно поворачиваться. Пини вдохнула воздух – теплый и слегка терпкий. Живой, пахнет морем… Сейчас она проснется. И стала взбираться на подоконник.

Ее схватили грубо и больно. Она отбивалась, не видя, не глядя. Звенел сигнал тревоги, к ней бежали еще люди. Потом ее тащили куда-то, и вдруг она увидела Наоми. Увидела ее страх, теперь явный, открытый, как то окно, в которое она хотела выброситься. И закричала отчаянно, отталкивая от себя чьи-то руки:

– Верни все! ВЕРНИ МОЮ ЖИЗНЬ!

…Марлевая маска на лице не давала видеть окружающее. Снять ее она не могла: руки и ноги пристегнуты ремнями к столу, на который ее уложили. Слышен шум насоса, подкачивающего наркотическую смесь. Пини радовалась, что скоро умрет. Эксперимент доктора Гаяра не удался. В ушах шумело, и странным эхом отдавались два голоса.

– Вот, что вас ждет, Рон. Итог еще ужасней, чем в первый раз.

– Плохая подготовка пациента. Я имею в виду психологическую. Физическое состояние – прекрасное. Очень обнадеживает.

– Она неизбежно повторит попытку. Я вижу.

– Курс лечения транквилизаторами…

– И – готовое растение. Нет.

– Вы очень рискуете. Ею.

– Возможно. Может быть. Остаточная память – корень ее страданий.

– И вы его вырвете?

– В Школе меня готовили на ментального инженера. А такой практики, как здесь… По этой части я теперь Бренду за пояс заткнула бы. Но… Рон… Я считала Великую жертву абстракцией,… пока не увидала воочию. Проект провалился. Моя боль, страсть, самая безумная мечта. Ваше дело, на которое вы убили четверть века. Мы попыталась ухватить прошлое за хвост, но оказалось, что в него возвращаются только мыслью.

Сознание Пини затуманилось. «Я скоро усну, потом проснусь. Я не проснусь никогда». Издалека послышались слова Гаяра:

– Не разделяю вашего трагизма. А для… нашей подопечной придется тщательно спланировать новую жизнь…

И ответ Наоми:

– Жизнь ей устрою веселую. Поймите: отец, а еще пуще, матушка, слишком долго подавляли ее волю… А у нее уникальные задатки, что не удивительно, при кровном родстве родителей. Она всегда видела, когда я лукавлю. Теперь она станет сильной, не рохлей, какой была.

И ее последние (совсем близко), тихие слова:

– Все хорошо, родненькая. Прощай… и прости. Сейчас. Пока слышишь и понимаешь. Скоро мне не у кого будет просить прощенья.

С четвертой попытки Полине удалось встать на колени. Сердце быстро колотилось, меж грудями ползли по телу струйки холодного пота. Опустив голову, Полина глубоко дышала, пока сердцебиение не прошло, а сознание окончательно не прояснилось. Обо уже поднялась высоко, и в ее теплом свете портрет на стальной пластине показался Полине живым. Осторожно коснулась пальцами гладкого металла.

– Мама?..

– «Возьми свою жизнь, доча. И не повторяй моей злосчастной судьбы».

Обратной дорогой она кралась осторожно, крепко сжав в ладони свой пугач. Да, ее ждут. Автомобиль с погашенными фарами, темная фигура рядом. И человек этот – один! Одет почти так же, как Полина, а в левый карман куртки воткнут бледно светящийся листок солнечника. Полина съежилась у калитки, раздумывая, как быть.

– Мишень яркая, только целься лучше, – негромко сказала Нина.

Полина выпрямилась, спрятала оружие в пояс, и медленно двинулась вперед. Подошла к Нине, и несколько минут они молча смотрели друг на друга. Потом крепко обнялись.

– Садись в машину, – сказала Нина. – Твой «Павер», кстати. Я пришла на стоянку, пожелала, чтоб сменили номер. Его сменили. А могла бы взять любое авто, но решила твое.

– Урок мастерства… – пробормотала Полина.

– Ты редко пользуешься силой, потому часто забываешь о ней.

– Против толпы никакая сила…

– Глупенькая! Тебе казалось, что все на тебя смотрят. Все специально сделано так, чтоб ты запаниковала, иначе нам тебя никогда не найти.

– Меня узнал первый же встречный…

– Ты подумала, что узнает, и внушила ему, чтобы он узнал. Обычная рефлексия. Радость моя…

Нина надолго замолчала.

– Что у тебя с глазами? – спросила Полина.

– Не… знаю. Аллергия, наверно. От… солнечника.

– У тебя платок есть?

Нина пошарила в карманах.

– Потеряла.

Своим платком Полина промокнула Нине глаза, вытерла нос.

– Сморкнись. Гундосишь.

– Я и шепелявлю, помимо прочего, – вздернув губу, Нина показала, что одного верхнего зуба у нее нет. – После того, как ты меня стукнула, он шатался и так болел, что пришлось дернуть.

Полина в раскаянии уронила голову на ее плечо.

– Мария Дева! Что ж я наделала, идиотка…

Нина отмахнулась:

– Пустое. Вырастет.

– Мне тяжко… Я сегодня уложила кучу народа.

Нина поинтересовалась, шмыгнув носом:

– А как тебе удалось выпустить две обоймы, а из ранений – ни одного смертельного? Серьезные, да. А чтоб сдохнуть – нет. Научи секрету, родненькая… Или ты все же пользуешься силой? Ты всегда ею пользовалась. И в прежней жизни и в новой. Помнишь, ты всегда могла меня просчитать?

Она комкала Полинин платок, прижимая к глазам.

– Невероятно… Память о прошлом не возвращается. Такого никогда не было… Теоретически… не… невозможно.

– Я всегда хотела вспомнить. Потом смирилась. А теперь – так тяжело… Но, почему,… почему плачешь ты, а не я?

 18. «ПАРЯЩИЙ ОРЕЛ»

– Сколько до Майи? – сонно спросила Полина.

– Через час будем, отозвался вислоусый шофер.

После перелета из Ганы Полине не удалось отдохнуть, и она то и дело погружалась в дремоту. Нина, нахохлившись, сидела рядом с ней, мысли ее витали далеко, она вспоминала подробности первой встречи с Ариэлем Солтигом…

…Они стояли на берегу моря, Кир Маут и Наоми Вартан – два тайных имени имели смысл только для них двоих. Киру пришлось переодеться, после того, как они покинули мост над водопадом, а одежда Наоми осталась теплой и сухой. Оба чувствовали себя в полной безопасности – охраняли их плотно, и с суши и с моря – там, вдали виднелись силуэты боевых катеров. Агрессор и защитница Острова. Пожилой, усталый человек и молодая женщина. Сын и мать.

– Жить со страшным чувством, что появился на свет по нелепой прихоти случая. Всю жизнь доказывать себе, что ты есть, существуешь. Ты доказал.

Набежавшая волна пошевелила у ног Наоми круглый белый камень, и стало видно, что это человеческий череп.

– Я испытала сходное после… ну, ты понимаешь.

Она шагнула вперед, но не погрузилась в сине-зеленую воду, а осталась неподвижно стоять в воздухе. Волны с шипением прокатывались под ее ногами. Кир с улыбкой смотрел на нее. На рукаве у Наоми уже несколько минут мерцал желтый треугольник. Она недовольно поднесла руку к глазам и тут же ухнула в воду по пояс.

– О, черт! Черт! – только и повторяла она, пока Кир, не жалея нового костюма, выуживал ее и выносил на руках на берег.

Комбинезон ее становился все тусклее цветом, все прозрачнее и Наоми горестно оглядывала себя.

– Что, села батарейка? – с ласковой усмешкой спросил Кир.

– Угу. Удивительно, что энергии хватило на столько лет. Бластик давно уж не стреляет – ношу форсу ради, а не безопасности для. Больше от этих игрушек никакого толка. Обними меня, я теперь, как голая. Холодно.

Он подчинился, чувствуя, как, против воли, его охватывает горячая волна желания.

– Ты бы взял меня в жены? – вдруг спросила она.

– Тогда мне придется сменить имя на «царь Эдип».

Наоми, горячая, трепетная под его руками, рассмеялась. Потом замолкла.

– Странно… Как необычно и странно. Я не смеялась… забыла уже сколько лет. А теперь мне хорошо. Как это странно…

Она вывернулась из его объятий, встала на колени и взяла в руки выброшенный на берег волнами череп. Ее густые брови сошлись к переносице.

– Какой высоты пирамида из десяти миллионов черепов? Мы – два безумца, приносящие людям беды и ничего кроме. А я смеюсь. Мне – хорошо. Это – нормально?

– Да, – отвечал спокойно Кир, он же Ар Солтиг. – Нам хорошо, потому что мы прислонились друг к другу. Я – наполовину ты и понимаю тебя лучше многих. Не мучь себя. Мы не злодеи. Мы, как пена на волнах – вознесены наверх бессознательной волею масс. И эту волю исполняем.

Наоми встала, держа в руках безвестные останки.

– Кто это был? Чем он жил, во что верил?

– Как все, он жил, чтобы жить. Близится время, когда перенаселенный Мир закипит в войнах, пострашнее минувшей. Ты сочинила «Тонгани», ты знаешь. Если проблему перенаселения не решать сознательно, она разрешится сама собой.

– Нет решения. Я не нашла, – прошептала Наоми. – А «Светлый путь» – сказка для масс. Будущее – темное и страшное. Ты разделишь его со мной?

– Объясни. Ты – Новый человек, практически бессмертна. А я… не унаследовал от тебя долгую жизнь.

– Какое там бессмертие! Глупости. Жизнь не идет вперед, если нет смены поколений и все отжившее: культура, обычаи, экономическое устройство, не сменяется новым. Результат: общество, откуда я родом, довольно жестоко. Разрешены дуэли и не считается зазорным суицид. Твои вредные привычки никого не касаются, пусть даже ведут тебя ускоренно в могилу – так мы избавляемся от асоциальных личностей. И так называемая «борьба добра со злом» идет гораздо яростней – негодяи сами не умрут. Мы победили старость, но не упразднили смерть.

И, ты прав, сверхдолголетие – рецессивно. Но есть Ренессанс. В течение года «вирус жизни» перестроит генетику твоего организма. Ты станешь таким же, как я. Обновление клеток, омоложение, да! Будет тяжко, плохо, есть опасность умереть, но никто из тех, на ком я испробовала…

– Какая у вас средняя продолжительность жизни? До гибели или самоубийства…

– Не подсчитана… Поколение основателей в большинстве своем живо…

– Ты – их внучка, правнучка?

– Великую жертву принесли мои родители.

– Всего два поколения?! И ты уверена, что непомерно длинная жизнь – это преимущество, ставящее вас выше простых смертных?

Страницы: «« ... 3637383940414243 »»

Читать бесплатно другие книги:

Сказки, сказки... «Что за прелесть эти сказки!» «Сказка ложь, да в ней намек...» Современный и подча...
Роман «Я, депутат, всенародный избранник» – ироническо-сатирическая пародия. Но, как говорят, в кажд...
Автор книги – хирург, доктор медицинских наук, всю жизнь посвятил медицине....
Давно скрестились пути-дорожки опера Сергея Комиссарова и матерого бандюги Холода. Из-за мента попал...
Хорошо устроился в жизни Илья Теплицын. У него есть все, что нужно молодому человеку – деньги, дом, ...
Игнат Бурлаков человек конкретно серьезный: доходные точки в Москве держит крепко, чужих к ним не по...