Убить Беллу Колычев Владимир

– И что же теперь? – участливо спросил мужчина.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Наверное, домой поеду. А что еще делать?

– Друзья, наверное, смеяться будут.

– Будут, – с трудом выдавливая из себя слезу, кивнула Лариса.

– А вот и не будут. И знаете почему? Потому что я – ваша судьба. И я даю вам шанс стать актрисой.

– Да что вы такое говорите?

Она легко изобразила бурный восторг. Потому что душа и на самом деле ликовала. Перед ней стоял Герман-режиссер. Какие, к черту, могут быть сомнения?

– Я привык больше делать, чем говорить! – полный маниакального величия, изрек насильник. – Итак, сначала несколько слов о нашем совместном проекте...

Лариса с открытым ртом внимала каждому слову коварного ублюдка. Все то же авторское кино, Лариса получает главную роль, затем Каннский или Венецианский кинофестиваль, слава, успех и все такое прочее из супового набора для наивной чукотской девочки.

– Да, кстати, меня зовут Герман Валерианович. Если вы согласны сниматься в моем кино, то можно просто Герман...

Он мог бы назваться хоть Аристархом Плутарховичем, все равно для Ларисы он оставался Германом. Цель определена, осталось ее поразить.

– Я согласна! – от радости она чуть не захлопала в ладоши.

– Да, еще один момент, – лукаво блеснул взглядом извращенец. – Для моего фильма требуется раскрепощенная, раскованная женщина. Но я не думаю, что с этим возникнут проблемы. Если ты собиралась стать актрисой, ты должна была быть готовой к тому, чтобы раздеться перед камерой...

– Ну, я как-то об этом не думала, – для приличия смутилась Лариса.

– А ты подумай. У тебя еще есть одна минута. Иначе мне придется искать другую кандидатуру на роль.

– Не надо никого искать. Я согласна!

– Да ты не волнуйся. Особо напрягаться не придется. Разденешься до пояса, и все... Ну так что, едем на студию?

Было бы странным, если бы Лариса сказала «нет». Герман-режиссер остановил такси, велел водителю ехать на Дмитровское шоссе. Всю дорогу он загружал свою спутницу «сказочными» перспективами совместного проекта. Потом был двенадцатиэтажный панельный дом в Бескудникове, грязный подъезд, однокомнатная квартира с обшарпанной мебелью.

– Раздевайся! – чуть ли не с порога потребовал Герман.

– До пояса? – наивно спросила Лариса.

– Для начала да. А там будет видно.

– Если я разденусь полностью, видно будет больше, – мрачно сострила она.

– Надеюсь, – похабно усмехнулся маньяк.

Он вывел ее на середину комнаты, сам сел в старое продавленное кресло. Было слышно, как заскрипели пружины под тяжестью его похотливого тела. Ничего, скоро под тяжестью этого тела будет скрипеть сетка тюремной койки. Что ж, Лариса не прочь поработать риелтором, чтобы помочь клиенту обменять эту жилплощадь на камеру следственного изолятора.

Она стояла как вкопанная.

– Давай начинай, – поторопил ее маньяк.

Но она даже не пошевелилась.

– Может, ты стесняешься?

Она молча кивнула.

– Что ж, придется тебе помочь...

Лариса думала, что он набросится на нее с кулаками. Но он всего лишь вышел из комнаты, вернулся со стаканом минералки. На ладони лежали две таблетки.

– Это лекарство от страха, – объяснил он. – Примешь и сразу расслабишься.

– А плохо не будет? – робко спросила она.

– Нет, будет хорошо. Очень хорошо.

В это трудно поверить, но Лариса с детства хотела быть секретным агентом. Всему виной фильмы про Джеймса Бонда, это они вбили ей в голову идиотскую мечту. Ее лучшая подруга тоже хотела работать на российскую разведку в духе агента «007». Но Инка быстро взялась за ум, а Лариса так и осталась со сдвигом по фазе. Десять лет занятий рукопашным боем, Академия МВД, где она по собственной инициативе, к удивлению сокурсников, училась всяким партизанским штучкам. Например, она виртуозно владела пальцами рук. Запросто могла вытащить бумажник из чужого кармана. Не воровства ради, а шпионского изыска для.

Шпионкой она не стала. Зато стала агентом женской безопасности...

Она взяла таблетки с руки Германа, сунула их в рот, запила водой. И маньяку невдомек, что приворотные «колеса» не опустились в желудок, а были спрятаны в кармане брюк.

– Ну как, что-нибудь чувствуешь? – спустя время спросил Герман.

– Чувствую, – расплылась в дурацкой улыбке Лариса. – Легко так. Свободно... Я лететь хочу!

– Куда?

– А куда угодно? Хочешь, к тебе?

– Хочу! Но сначала топлесс!

– Легко!

Лариса никогда не танцевала в стриптизе. Но той ловкости, с которой она сняла с себя топик, позавидовала бы любая стриптизерша. Грудь у нее не очень большая, но идеально правильной формы и упругости. Словом, есть на что посмотреть. В глазах Германа вспыхнул маниакальный огонь.

Она нисколько не стеснялась наготы. У нее великолепное тело, отменная фигура. Нет ни жира, ни коросты, которые нужно прятать. А потом, она должна была раздеться. Хотя бы для того, чтобы ошеломить маньяка, чтобы вывести его из равновесия. Тогда справиться с ним будет проще.

– Теперь лечу!

Лариса прыгнула навстречу Герману. Но вовсе не для того, чтобы упасть в его объятия. Спектакль окончен – пора убирать декорации. Первым со сцены сходит маньяк... Она метила ногой в живот. Удар сильный, резкий. У Германа просто не было шансов. Ему не хватало ни реакции, ни скорости... Но маньяк все же ушел от удара. Он резко развернулся к Ларисе боком и поймал ее ногу. Чтобы не упасть, ей пришлось проявить чудеса изворотливости.

Одной ногой она стояла на полу, а вторую выкручивал Герман. Он собирался уронить ее на пол. И в его положении это было проще простого. Просто он забыл одну старую народную мудрость – с больными лучше не связываться.

А Лариса была больной. Инвалид детства. Врожденный синдром Элерса—Данлоса. Эта болезнь поражает одного из пяти тысяч новорожденных.

Синдром Элерса—Данлоса характеризуется гиперэластичностью, суставы сверхподвижны, кожа чрезмерно растяжима. Такой диагноз был отмечен у великого Гарри Гудини, который, как известно, мог выпутаться из любой ситуации. И Лариса тоже не промах. Ей ничего не стоило выбросить назад левую ногу и дотянуться до затылка Германа. Удар вышел на славу, и маньяк без чувств рухнул на пол вместе с несостоявшейся жертвой.

Лариса еще в падении вырвалась из захвата, прыжком встала на обе ноги. Наручники были спрятаны в сумочке, и она воспользовалась ими, чтобы приковать извращенца к трубе парового отопления. Все, маньячья песенка спета.

Герман очнулся, покрутил головой, глянул на скованную руку, недоуменно посмотрел на Ларису.

– Лихо! – не без восхищения протянул он.

– Извините, я забыла вам сказать, что я не только актрисой, но еще и каскадером могу быть, – язвительно усмехнулась она.

– Да уж, да уж... И что дальше?

– А дальше, господин развратник, будет уголовная ответственность. Надеюсь, судить вас будет женщина...

– Интересно, а что я такого сделал?

– Со мной ничего. А вот Елену Слепневу ты изнасиловал и вдобавок ко всему избил и ограбил.

– Я?! Я никого не насиловал и не грабил.

– И психотропами никого не поил?

– Это ты про те две таблетки, которые я тебе дал? Так это самая обычная глюкоза. Экспертиза это докажет. Да ты и сама должна была это понять...

– Извини, я их не пробовала.

Лариса вытащили из кармана таблетки, подбросила их, поймала и вернула на место.

– Ух ты, неплохо! А я-то думал, что ты их проглотила. А ты их между пальцами пропустила... Говорила мне Арина, что ты крученая штучка. А я не верил. Теперь верю...

– Арина?! Какая Арина?!

– Ну, для меня просто Арина, для тебя Арина Викторовна... Да, кстати, меня не Германом зовут. Станислав я. Для тебя просто Стас. А фамилия моя Фокин.

– Фокин?! – потрясенно уставилась на него Лариса.

– Собственной персоной... Извини, что так вышло. Небольшой розыгрыш...

Она вдруг почувствовала себя маленькой девочкой, у которой вредные мальчишки забрали любимую куклу. Обидно было до слез. Она-то думала, что задержала маньяка, а это был ее напарник капитан Фокин. Вот и познакомились, что называется.

– А квартира эта чья?

– Моя. Небогато, как видишь, живу.

– Вижу. Вижу, что ты один живешь.

– Ну вот, – весело подмигнул ей капитан. – Уже моим семейным положением интересуешься.

– Нет, я другим интересуюсь. Я сейчас уйду, а тебя одного здесь оставлю... И что с тобой будет?

– Ты шутишь?

– Какие уж тут шутки? Откуда я знаю, что ты капитан Фокин? Для меня ты просто маньяк. Пойду сейчас милицию вызывать, да по дороге про все забуду. Ты же меня за дуру принял. Вот и я буду дурой. И не простой, а склерозной... Все, ухожу я. И уже забываю про тебя...

Фокин смотрел на нее с нескрываемым интересом, во взгляде угадывалось уважение. Только вот страха не было. Он не верил, что Лариса уйдет и оставит его в наручниках.

– Удостоверение вот, – он сунул свободную руку в потайной карман и вытащил оттуда корочки с золотым тиснением.

Лариса взяла документ. Так и есть. Капитан Фокин Станислав Павлович. Фото соответствует оригиналу.

– Ты думаешь, что ты всего лишь прикинулся маньяком, – жестко усмехнулась она. – Мол, ты у нас большой оригинал и этот цирк для тебя всего лишь повод для знакомства. Нет, дорогой мой, ты на самом деле маньяк. Зачем ты меня раздел?

– Хочешь, я тоже разденусь? И мы будем квиты.

– Ну ты точно маньяк!

– Может быть. Я же по маньякам специализируюсь. Может быть, ты слышала, что врачи, которые лечат психов, сами немного психи. Так вот и у меня примерно такая же ситуация. Я – маньяк и маньяка вижу издалека... Шутка. На самом деле я всего лишь хотел подтвердить свою гипотезу. Я считал, что грудь у тебя супер. И я в этом убедился. Бюст у тебя выше всяких похвал...

– Козел!

– А вот с этим ты будь осторожна. Мы, между прочим, с тобой напарники. А у козла в напарницах может быть только коза. Тебе же не нравится, когда тебя называют козой?

Фокин улыбался, как Кощей, только что выигравший в карты запасное яйцо бессмертия. Или как тот козел, забравшийся в огород за бесхозной капустой. Монстр и животное. Лариса смотрела на него испепеляющим взглядом. Но при этом она не хотела, чтобы он сгорел. Этот рубаха-капитан не вызывал в ней антипатии. Скорее наоборот.

– Ты не коза, – продолжал юродствовать Стас. – Хотя... Хотя бодаешься ты здорово... Ты думаешь, я для чего под маньяка закосил? Честно скажу: Арине подыграл. Ей не нравится твоя самоуверенность. И твой стиль «с бухты-барахты» ей тоже не нравится. Мы вместе решили тебя уму-разуму поучить. Я-то думал, что могу справиться с тобой. Я же, между прочим, тоже в единоборствах кое-что смыслю. Хотел показать тебе, что могут найтись маньяки, с которыми тебе не сладить... Но просчитался. Умыла ты меня, Лариса. Ты настоящая Лара Крофт.

– Спасибо за сравнение. Только не называй меня так больше. Расхищать гробницы – не мое пристрастие.

– Гробницы нужно заполнять. Маньяками и прочими ублюдками... Но ты все равно похожа на Лару Крофт.

– Слушай, ты когда-нибудь заткнешься? – поморщилась Лариса.

– Этого я тебе не обещаю. Но как только ты снимаешь с меня наручники, я буду говорить исключительно по существу дела. Нам же нужно изловить маньяка Германа. Вот и обмозгуем этот вопрос... Только ты сначала сваришь кофе.

– Я?! – оторопела она от такой наглости.

Кто у кого в гостях, чтобы она готовила кофе? Нашел служанку... Хотя... Ладно, она сделает кофе.

На кухне она нашла закопченную турку, пакет с молотым кофе. Вода в кране, сахар в мышеловке – а иначе дырявую консервную банку и не назовешь. На приготовление кофе ушло полчаса. Можно было управиться и побыстрей. Но Фокин так заунывно и мелодично звал ее к себе. Симфония «Капитан в пене», ее можно было слушать бесконечно. Вопли Видоплясова отдыхают. Но в конце концов ей пришлось отказать себе в этом удовольствии. Хорошего должно быть в меру.

Она разлила кофе по чашкам, вернулась в комнату, отстегнула напарника от батареи.

– А ты вредная, – потирая запястье, покачал головой Фокин.

– Я вредная? Здрасьте, мама, не горюй! А кто сказал, что сначала кофе, а потом все остальное?

– Палец тебе в рот не клади.

– Ну почему же. Если палец хорошо прожарен, с хрустящей корочкой и под майонезом, то пожалуйста...

– Ладно, ты у меня еще попляшешь.

– Люблю твист и рок-н-ролл.

– Будет тебе рок-н-ролл, – коварно улыбнулся Фокин.

Знала бы Лариса, какой козырь у него в рукаве. Вернее, в папке, которую он выложил на стол.

– Ты меня, конечно, извини, но я тебе немного утру нос.

Он выложил перед ней лист с фотороботом какого-то мужчины. Довольно качественное изображение.

– Кто это?

– Герман-режиссер.

Перед глазами Ларисы заплясали чертики в ритме рок-н-ролла.

– Ты шутишь?

– Нисколько.

– Откуда у тебя это?

– Субъективный портрет составлен по показаниям гражданки Слепневой, – сухим официальным тоном пояснил он.

– Погоди, так она ж ничего не помнит.

– Не помнит. А почему? Ты, наверное, не очень внимательно выслушала Слепневу. А ведь она говорила, что с момента встречи с «режиссером» находилась под легким гипнозом. Так оно и было... Не буду углубляться в теорию. Короче говоря, Герман затуманил ей память...

– Ну почему же, давай теорию. Или я такая глупая, что ничего не пойму?

– Сарказм твой неуместен, – серьезно посмотрел на Ларису Стас. – На самом деле ты зря пренебрегаешь теорией. И Арину зря не слушаешь. Она грамотный специалист. И если бы ты ее послушала, она бы тебе подсказала, что нужно делать...

– Мне не подсказала, а тебе подсказала?

– Да нет, я сам до этого дошел... В общем, есть такое понятие, как гипнорепродукция. И есть Научно-исследовательский институт МВД, где под гипнозом выпрямляют замороченные мозги. Короче говоря, со Слепневой поработал специалист. И результат, как видишь, налицо...

– И что дальше?

– А дальше все просто. Я пробил этого индивидуума по нашей картотеке. Стогов Иван Денисович, тысяча девятьсот шестьдесят девятого года рождения, дважды судим и так далее и тому подобное... Знаешь, я наблюдал за тобой в работе. Неплохо смотришься, скажу тебе. Был бы я маньяком, я бы обязательно на тебя клюнул. И даже не понял бы, что ты сама охотник... Только наш клиент не подошел бы к тебе при всем своем желании. Дело в том, что он уже задержан и, возможно, дает показания...

Душа рыдала и вопила. Лариса боялась, что эти вопли вырвутся наружу.

– Я, кстати, и поехал в Щуку, чтобы тебе об этом сообщить, – объяснил Фокин. – И заодно познакомиться.

– Весело, – совсем не весело сказала она.

– Обхохочешься.

– Вместе с Ариной надо мной хохотать будете?

– Я не знаю, что там между вами не срослось. Но ты напрасно на нее злишься. Она баба грамотная. И тебя уму-разуму поучит.

– С тобой на пару?.. Надо было топлесс меня сфотографировать. И ей фото на память...

– Может, хватит дуться? Ну пошутили мы. Думали, что вразумим тебя. А оно как вышло. Ты меня сама вразумила... У меня, между прочим, голова раскалывается.

– И что ты предлагаешь, массаж тебе сделать?

– Ну, я бы не отказался.

– Тебе какой пяткой, левой или правой? А может, обеими?

– Зря ты так. Мы с тобой подружиться должны. Мы ж напарники как-никак.

– И что с этого? Может, нам и в одной постели спать?

– А ты знаешь, в этом есть смысл. Да, определенно, смысл есть. Надо бы принять этот вариант к рассмотрению.

– Хам!

– Что, очень заметно?

– А у тебя на лбу написано, что ты хам. А уж читать я умею, можешь мне поверить.

– Лариса, ты просто прелесть. Я тебя обожаю... Знаешь что, а давай разбегаться? Ты меня так заводишь, что я в самом деле маньяком стану.

– Ты меня выгоняешь?

Только что Лариса хотела поскорей убраться из этой квартиры. Но сейчас ей не хотелось никуда уходить. Фокин и раздражал ее, и притягивал к себе. Он был сильный мужик, вместе с тем смешной и бесшабашный. Даже когда он разговаривал с ней всерьез, он не казался занудой. К тому же, как особь противоположного пола, он представлял собой достойный внимания экземпляр. Ей нравилась его компания. Правда, как мужчина он ее не волновал. И в постель к нему нисколько не тянуло. Может быть, потому, что она угадывала в нем самца. А самцов она терпеть не могла. Издержки профессии. А скорее натура у нее такая.

– Я?! Тебя выгоняю?! Ну что ты! Я просто пытаюсь держаться от греха подальше... Впрочем, ты можешь остаться. Только у меня один диван. Если ты его займешь, мне придется спать на полу. Но сразу предупреждаю, что я обожаю спать на полу. Исключительно на противоположном...

– Маньяк!

– Вот видишь! Сам не знаю, что со мной происходит.

– Да знаешь ты все. Бабник ты, вот что с тобой происходит... Ладно, пойду я. Не буду будить в тебе зверя. А то еще в клетку его сажать придется...

– Ты просто кладезь ума и премудрости. А также красоты и обаяния. Продолжать?

– Не надо, а то сейчас расплачусь.

– Не надо плакать. Это плохо действует на нервную систему. Ночью спать плохо будешь.

– Тебя это не касается, как я буду спать. Ты даже не мечтай, ночевать я буду у себя дома.

– А я о чем? По разным койкам будем спать. Но вставать-то нам в одно примерно время. Я за тобой в шесть утра заеду.

– Зачем?

– А я разве тебе не сказал?.. Арина отпуск решила мне продлить. На неопределенное время. Деревня, речка, парное молоко...

– Я-то здесь при чем?

– Ну ты же моя напарница, да здравствует Арина! Вместе отдыхать будем. Ты когда-нибудь ночевала на сеновале?

– Даже в мыслях такого не было.

– А зря. Экологически чистая постель.

– Если не считать клещей, гадюк и прочих гадов.

– Надеюсь, меня ты в их число не включила?

– Кто знает, кто знает...

– А маньяка?

– Какого маньяка?

– А который в деревне завелся... Или ты думаешь, нас просто на сельские просторы посылают?

– С этого бы и начинал!

– Каюсь. В общем, дела такие. В шестидесяти кэмэ от МКАД существует некое село Лавкино. Позавчера в окрестностях его был обнаружен труп местной жительницы. Екатерина Гракова. Девятнадцати лет от роду. Студентка мясо-молочного института. Это по-старому. Ныне Государственный университет прикладной биотехнологии...

– Утомил.

– Извини, увлекся. В общем, девушка на каникулы к родителям приехала. Ехала, ехала, а позавчера труп ее нашли. В подлеске у обочины дороги. Изнасилование и убийство. Задушили девчонку. Труп сейчас в морге местной больницы... Чего ты так побледнела?

Ларисе в самом деле стало немного не по себе. Детективные истории – это интересно и занятно. И было бы совсем здорово, если бы из них исключить трупы. Но, увы, такова суровая проза жизни, и никуда от нее не денешься. Можно облить горькую полынь сахарным сиропом, но слаще она от этого не станет.