Кандидат в маги Выставной Владислав
Любители не очень-то поняли, что именно произошло, когда хрипло взревел двигатель, и их тела с силой вдавило в мягкий диван. Машину сначала затрясло – они скакнули по шпалам – но затем их швырнуло на гладкую стену, и за окном, все ускоряясь, замелькали редкие тоннельные лампы. Мелькая все быстрее, они, наконец, слились в одну бледную полоску.
– Окна лучше не открывайте, – посоветовал таксист. – Музыку любите?
И, не дожидаясь ответа, врубил на полную мощность какую-то совершенно неистовую в своем ритме восточную музыку.
Любителям показалось, что они вдруг попали в какой-то совершенно сумасшедший сон. Плавный ход машины укачивал, музыка вышибала из головы все мысли, а ее громкость не позволяла общаться друг с другом. Конечно, жизнь в Волшебной Москве предполагала ежедневные сюрпризы, порою совершенно удивительные и необъяснимые.
Но сейчас чувствовалось, что друзья покидают ставший привычным волшебный мир, и перемещаются в другой. Столь же волшебный – и, все-таки, совершенно чужой мир…
Трудно, сказать, действительно ли этот полет продолжался обещанные двадцать минут. Для любителей это время показалось вечностью. Ничто не говорило о том, что странное такси насквозь прошивает Землю по еще более странному тоннелю. Это был просто переход – из одного мира в другой.
И когда музыка стала казаться уже не столь громкой, Криста решила заговорить с водителем, тем более, что тот казался человеком вполне словоохотливым.
– И как там у вас сейчас, в Нью-Йорке? – поинтересовалась она, поглаживая дремлющее на коленях Чудовище, словно старая жительница Манхеттена, надолго покинувшая родные улицы.
– Да так, – пожал плечами таксист. – С одной стороны, вроде, как прежде, а с другой…
Он поежился, словно ему стало неуютно от собственных воспоминаний. И сделал музыку чуть тише.
– Не знаю, как у вас, а у нас обещали, что вся эта чертовщина закончится только когда какой-то там Магистр придумает какие-то там Правила. The Rules, understand me?
– Вполне, можно и по-русски, – сказала Криста, – у вас прекрасно это получается…
Сказала, а сама подумала: выходит, у американцев нет своего Магистра? Неужто и жизнь Волшебного Нью-Йорка, а может, и других Волшебных полигонов, зависит от одного этого несмысленыша Темы?
Что подумали Богдан и Эрик, осталось загадкой: они мирно спали, убаюканные ритмичными звуками музыки и тяжелым переходом.
– А пока в нашем городе нет спокойствия и стабильности, – продолжал Гриша. – Мало того, что морские твари просто покоя не дают, как еще и все эти призраки…
– Какие призраки? – спросила Криста.
– «Близнецы», – вздохнул таксист. – Как только началась эта чертова Игра, так появились призраки небоскребов Торгового центра. И все мертвые из земли восстали. Представляете: каждый день для них становится последним, каждый день в небоскребы врезаются два призрачных самолета, и город наполняется ужасом!
– Да, – покачала головой Криста. – К такому привыкнуть непросто…
– Это все божья кара! – неожиданно заявил таксист и коснулся четок под зеркальцем заднего вида. – За все грехи нашего города. А еще эти мавры…
– Мавры? – переспросила Криста. – В смысле – негры?
Машина неожиданно вильнула, швырнув Кристу на дверцу. Таксист в испуге посмотрел на нее и сказал дрогнувшим голосом:
– Вы только так их не называйте. При ЭТОМ слове они превращаются в… злых джиннов!
– Как интересно! – искренне сказала Криста. – Хорошо, я буду называть негров афроамериканцами…
– Мавроамериканцами, – поправил Гриша. – У нас многое изменилось с начала Игры. Никаких негров – даже намеков. И главное, запомните, чего у нас следует опасаться больше всего!
– Очень интересно! – подалась вперед Криста. – Я сама хотела об этом спросить у вас…
– Ну, мавров – само собой, – сказал таксист. – Про призраков я тоже рассказал уже. Есть еще мафия…
– Итальянская?
– Хм… – таксист замялся. – В общем-то, как бы да. Древнеримская.
– Чего?! – изумилась Криста.
– Мы сами в шоке, – признался таксист. – Только вот однажды утром все эти мафиози проснулись в римских тогах и сандалиях – как из голливудского фильма про этого, про гладиатора, видели? И жители пришли в ужас: полгорода оказалось римлянами! И знаете, где теперь заседает, хм, Нью-Йоркский профсоюзный Сенат?
– Ну, откуда ж я могу знать?
– В здании окружного суда! Все, как полагается – с колоннами, со статуями! А крестный цезарь – без ложной скромности снимает этаж в Эмпайр-Стейт-Билдинг! Вернее, берет арендой за покровительство над располагающимися там компаниями…
– Уютно у вас, как я посмотрю! – сказала Криста.
– Да уж… – пробурчал Гриша. – Хорошо, хоть Лукоморье пока независимо держится…
– Что еще за Лукоморье? – снова удивилась Криста.
– А, вы ж не в курсе… Ну, хоть про Брайтон-Бич слышали? Последний оплот русской культуры в Западном полушарии! Вот, этот оно, родимое, и есть…
Далеко впереди показалось пятнышко света. Точь-в-точь, как в рассказах людей, переживших кому. И Криста почему-то подумала, что тоннель это ведет не куда-нибудь, а аккурат «на тот свет». И, если задуматься, то, большому счету, так оно и было. Только вот задумываться было некогда.
Потому, что машина вдруг затормозила, и от отрицательной перегрузки любителей посетило ощущение тошноты.
– Таможня, – пояснил Гриша, и машина остановилась.
Точно напротив стойки со строгим человеком в форме.
– Я совсем не подумала об этом, – обеспокоилась Криста. – Мы даже загранпаспорта не подготовили…
– Ценности с собой есть? – скучающе произнес человек на чистом русском языке.
– Н-нет, вроде, – сказала Криста. – Нет у нас никаких ценностей…
– Да? – с сомнением произнес таможенник. – Даже моральных? Хм, мне говорили, что в Волшебной Москве с этим проблема, а я сомневался…
– Да вы что! – зашипел на Кристу таксист. – Если вы свои ценности контрабандой провезете – вас же посадить могут!
Богдан высунул голову в окно и выпалил хриплым спросонья голосом:
– Ум, честь и совесть – вот наши ценности!
– И дружба, – добавил Эрик.
– Так, – произнес таможенник и протянул таксисту пачку бумажных листков. – Пожалуйста, подробно задекларируйте…
– Что за декларировать? – удивилась Криста.
– Да ценности, ценности! – быстро сказал таксист и раздал любителям листки с надписью «Таможенная декларация».
– А «любовь» писать? – задумчиво произнесла Криста.
– Конечно, – сказал таможенник. – В каких количествах провозите любовь?
– А в каких разрешено? – поинтересовался Эрик.
– Только для личного потребления, – строго сказал таможенник. – Если любовь на продажу – придется платить пошлину…
– Нет, у нас только для личного! – заявил Богдан.
– Коммунистическую и иную скоропортящуюся и заразную идеологию не провозите? – с подозрением спросил у Богдана таможенник.
– Как можно! – возмутился Богдан. – Только буржуазную. В «Дьюти-фри» немножко прикупили…
Таможенник пододвинул к машине какое-то плоское корыто с густой белой жижей.
– Это еще зачем? – обмер Богдан.
– Это стандартная процедура для вашей же безопасности, – сказал таможенник. – Прошу вас опустить лицо в гипс для изготовления вашей посмертной маски…
– Посмертной? – переспросила Криста.
– Вы же, все-таки, прибыли на Тот Свет, – пояснил таможенник. – Так что, считайте, немножко умерли для прежнего, хе-хе… Шучу. Не отнимайте у меня время, гипс застывает!
– Котенка тоже макать? – поинтересовалась Криста.
– Вы с ума сошли! – возмутился таможенник. – Он ведь животное, а не какой-нибудь там иностранец! Будете его мучить – вас на электрический стул посадят!
– Так его, вроде, отменили? – сказал Эрик.
– Это за убийство отменили, – пояснил таможенник. – А за нарушение политкорректности возобновили!
…Друзья отплевывались и соскребали с лиц остатки гипса, а таможенник с видом скульптора придирчиво осматривал слепки.
– Как живые, – сказал, наконец, он. – Лучше всяких отпечатков пальцев! Итак – добро пожаловать в нашу гостеприимную страну, проклятые иностранцы! Надеюсь, вы не захотите у нас остаться и вовремя свалите из нашего светлого рая в свою вонючую и гнилую дыру!
Так закончились формальности, и перед такси взвился кверху полосатый шлагбаум.
Любители, несколько сбитые с толку таким приемом, хотели обменяться друг с другом первыми впечатлениями. Но тут же отказались от этой мысли.
Ведь машина уже вылетала из темных земных недр под лучащееся оптимизмом американское солнце.
5
Проделав довольно долгий пеший путь, Саша Шум неожиданно остановился, замерев с поднятой для шага ногой. Перед ним простиралась широкая и пустая трасса, ведущая прямиком под эстакаду МКАД. Казалось бы – бери, да и топай себе по гладкой дороге!
Но нет! У Саши были свои причины остановиться. И мысли его привычно полились вовне:
– Это очень странно – такая пустая дорога, – рассуждал Саша Шум. – Наверняка, это неспроста. Наверняка, кто-то что-то против меня задумал! Я даже знаю – кто! Это монстры с Тау! Вот сейчас я выйду на дорогу – а меня тут же грузовик – хрясь! – и раздавит в лепешку! Я все их задумки знаю! Меня не проведешь!
– Это ты верно мыслишь, – заметил Шум. – Мало ли, что там задумали эти пришельцы. Ты, главное, про бластер не забывай!
– Ага! – сказал Саша и снова натянул пакет на голову. – Теперь я в безопасности.
– Только не задохнись в своем скафандре! – посоветовал Шум.
Санитары стояли рядышком с Сашей, тупо таращась на дорогу. Им было, в сущности, все равно – раздавит или не раздавит их мифический грузовик. У них была одна задача: защищать Кандидата. И даже не столько его самого, сколько окружающих от своего подопечного. Ведь теперь от него можно было ждать вообще, чего угодно!
Наверное, Саша стоял бы так, на одной ноге и с пакетом на голове, очень долго, убаюкиваемый накапливающимся под целлофаном углекислым газом, но в воздухе раздался звук, как от моторчика сказочного Карлсона в известном мультфильме. Звук быстро приближался, и вот, прямо перед Сашей с неба опустился очень колоритный персонаж – инспектор ГАИ с огромными стрекозиными крыльями, покрытый, словно оса, поперечными черно-белыми полосками.
Всего этого великолепия Саша шум не увидел, поскольку его мир ограничился пакетом. Однако услышал приветливое:
– Инспектор Горемыкин! Гражданин, проблемы?
Санитары несколько напряглись, готовясь к любым неожиданностям. Однако пациент повел себя вполне адекватно: он просто лихо сдвинул пакет на макушку и заговорил спокойным уверенным голосом:
– Проблемы – вещь относительная. Вообще, большинство проблем мы придумываем себе сами. По большому счету, проблем, как таковых не существует. И если каждый из нас поймет это и примет за правило, то проблемы постепенно исчезнут из нашей жизни, уступив место позитивным эмоциям. Я выступаю за беспроблемный взгляд на окружающую действительность. Голосуя за меня, вы голосуете против всех своих проблем!
Санитары дружно зааплодировали.
– Это ты о чем? – спросил Саша.
– Тихо! – прошипел Шум. – Я же тебе репутацию создать пытаюсь…
Инспектор слушал всю эту тираду с открытым ртом, будто неожиданно сам впал в транс от этой плавной и продуманной речи. Но быстро пришел в себя, откашлялся и произнес:
– Агитируете? Ну-ну…
– Я дорогу перейти боюсь, – вдруг совсем другим, жалобным голосом произнес Саша.
– А, это понятно, – сказал инспектор Горемыкин. – Сам иногда боюсь, с тех пор, как летать начал. Но вас, как одного из Кандидатов, мне велено сопроводить на спецмашине до самого метро!
– А к чему это – до метро? – пробасил Чип.
– Зачем нам в метро? – с неудовольствием пробасил Дейл. – А если у Кандидата приступ случится от замкнутого пространства?
– Кандидат, кандидат, – пробормотал Саша Шум. – О чем это они все говорят?
– Приступ – не приступ, но велено вас у метро высадить! – строго сказал инспектор Горемыкин. – Так принято у нас Игроков встречать…
– Теперь – про игроков каких-то говорят, – прокомментировал Саша, снова натягивая на голову пакет. – Понапридумывали тоже… Вокруг меня одни сумасшедшие…
Последние слова прозвучали под пакетом – глухо и таинственно.
Но санитары уже бережно сажали его в тихо подкативший огромный «бентли» с символикой патрульно-постовой службы. К сожалению, Саша Шум не мог по достоинству оценить роскошь данного экипажа. Он жил в несколько иной реальности, лишь отчасти соприкасавшейся с нашей. Тем не менее, он был рад помощи со стороны органов охраны правопорядка, и благодарно улыбнулся гаишнику.
– Добро пожаловать в Волшебную Москву! – козырнул Горемыкин и строго сказал санитарам:
– Вам к Архивариусу надо. Впрочем, в метро вы сами все поймете…
Он с улыбкой проводил взглядом удаляющуюся машину и произнес самому себе:
– Неужели все это, наконец, закончится? Ох, не верится что-то… С таким-то Кандидатом…
…Когда, уже стоя на эскалаторе, Саша Шум внезапно понял, что длинный ребристый язык затаскивает его прямо в пасть колоссальному подземному чудищу, он истошно завопил и бросился обратно – вверх по эскалатору.
Эскалатор, будто бы и ждал этого: он взревел и прибавил скорости – так, что как бы не старался Саша, он все равно продолжал спускаться вниз с прежней скоростью.
Санитары некоторое время гнались за пациентом, в котором оказалось неожиданно много свежих сил, пока, наконец, не схватили его. Схватили, впрочем, аккуратно и бережно. Тут же принялись извиняться перед Сашей, отряхивать его и заискивающе улыбаться.
Саша успокоился так же быстро, как и взволновался до этого.
– Все, все! – сказал он. – Я в порядке! Просто небольшой стресс. Никаких проблем! Какие проблемы могут быть у Кандидата? Кстати, я Кандидат чего? Медицинских наук, как Андрей Алексеевич?
Санитары лишь пожали плечами в ответ: они сами ничего не знали.
– Надо ехать к Архивариусу, – наставительно сказал Шум. – Он все и объяснит.
– Ну, так поедем скорее! – решительно сказал Саша.
И вдруг, оттолкнув расслабившихся санитаров, снова бросился по движущейся лестнице – на этот раз вниз.
Санитары догнали Сашу только на перроне станции. Тот сидел на скамеечке и задумчиво смотрел в стену, на которой были расписаны названия станций. Санитары проследили взгляд Саши и увидели вместо привычных названий станций полоски с какой-то арабской вязью.
– Э-э… – протянул Чип, неуверенно почесывая в затылке. – Ты понимаешь что-нибудь? Как же мы найдем нужную нам станцию?
– Я не знаю, какая это станция – нужная! – пробурчал Дейл. – Я даже не знаю, что мы вообще тут делаем…
– Мы – расслабляемся, – произнес Саша Шум, делая плавные движения руками. – Мы совершенно спокойны… У нас нет никаких проблем. Никаких…
В это время из глубины тоннеля донесся гудок, застучали стыками рельсы, и, весь в дыму и пару, на станцию вынырнул старинный паровоз, тянущий за собой состав из изящных золотистых вагонов.
– «Золотая стрела», – по складам прочитал на одном из вагонов Саша. – Красивое название…
Поезд остановился, и из ближайшего вагона на перрон важно вышел бородатый гном в форме проводника.
– Всем привет! – деловито сказал он. – Побыстрее заходим, не задерживаем состав!
Перед входом в вагон Саша Шум замялся. Слишком уж там, внутри, ему показалось темно, тесно и душно. А потому Саша немедленно принялся заговаривать проводнику зубы:
– Ну, как вы тут? Как работается? Какие проблемы?
Проводник удивленно посмотрел не Саша, шмыгнул носом и развел руками:
– Да, вроде, все хорошо… Бывает, конечно, что пассажиры проблемные попадаются. Вроде вас, например…
– Вот! – важно поднял указательный палец Саша. – Мы везде ищем проблемы! И в людях тоже мы видим проблемы! А ведь назвать человека проблемой – проще простого! Сказал, например: он псих ненормальный, в больницу его! И все – нет проблемы! И никто не думает о том, что человек – это никакая вовсе не проблема. Человек – это чрезвычайно, просто невероятно сложное, многогранное существо, которое требует особого подхода, тонкого и внимательного отношения, и ни в коем случае – грубости и насилия…
Слушая эту пафосную речь, придуманную Шумом и подогреваемую страхом Саши перед замкнутым пространством вагона, проводник мрачнел. Он не спорил, нет. Он думал о чем-то о своем. Наконец, он взял в руку висевший на шее серебристый свисток и дунул в него – коротко, но громко.
Сашину агитационную речь заглушил истошный рев. Санитары в ужасе прижались друг к другу. И тут некая невидима сила оторвала их от земли – и небрежно швырнула в тамбур вагона. Следом, прямо на санитаров, полетел и ошеломленный Саша Шум.
– Вот так, – сказал проводник, стоя в дверном проеме с красным флажком в руке. – Для Станционного смотрителя нет никаких проблем. И человек для него – это никакой не сложный многогранник, а просто пассажир. Сказано – на посадку, значит, на посадку. Поезд ждать не может! Все, отправляемся!
Несмотря на довольно сумбурную посадку в вагон, Саша Шум понял, что внутри здесь вовсе не так уж и страшно, как казалось снаружи. Возможно, все дело было в психологическом шоке, вызванном явлением невидимого и злого Станционного смотрителя. А может, просто приятным и комфортным интерьером вагона.
Проводник оказался чрезвычайно вежливым и обходительным. Он сопроводил пассажиров до купе: Саше досталось отдельное, а санитаров он поместил в соседнем.
– Чаю не желаете? – вежливо предложил проводник.
– Ага, желаю, – тихо сказал Саша. – А мы куда едем?
– Это уж, кто куда, – загадочно ответил проводник. – «Золотая стрела» везет каждого Игрока к его собственной судьбе. Так, во всяком случае, мне кажется.
– Понятно, – сказал Саша
Проводник внимательно посмотрел на Сашу.
– Вы, наверное, самый понятливый из всех моих пассажиров, – сказал он. – Не задаете глупых вопросов, не дергаетесь. Только в вагон заходить, почему-то, не хотели.
– Просто я сумасшедший, – признался Саша Шум и поправил на голове свой красный пакет.
Проводник покачал головой:
– Это вы ТАМ сумасшедший. А здесь вы – Игрок, да еще и Кандидат в придачу… Ну, да ладно, вы сами все поймете. Сейчас чай принесу…
…Саша Шум задумчиво крутил чаинки в стакане, мерно позвякивая ложечкой, и этот звук успокаивал его, так же, как и однообразный, но никогда не надоедающий перестук вагонных колес.
Этот перестук, наверное – самый приятный шум в мире: ведь ни под какой другой звук не спится так сладко – только под чуть тревожное, таинственное, полное надежд и ожиданий «тыдых-тыдых» железных колес и рельсов…
– Эй, землянин, сколько можно спать! – услышал Саша, и сердце его взволнованно забилось.
– Генерал-Директор! – воскликнул он и сел на своей полке, нервно комкая купейную простынь…
Нет, это была не полка – это был роскошный ложемент флагманского галактолета! Саша изумленно осмотрелся и понял, что сидит в сверкающей сталью и стеклом капитанской рубке перед огромным экраном, за которым проползает совершенно беззащитная на фоне стальных орудий флагмана планета Земля…
– Приветствую тебя у себя на борту, Саша! – радушно сказал Генерал-Директор.
Выглядел он торжественно и роскошно: лазоревая с переливами парадная форма, развесистые золотые аксельбанты и мохнатые эполеты, сверкающие пуговицы и ордена, в гранях которых отражались звезды… Да, он выглядел именно так, каким являлся Саше в специальных секретных снах.
– Здравствуйте, – робко сказал Саша.
– Настало твое время, Игрок, – сдвинув брови, строго сказал Генерал-Директор. – Ты ведь знаешь, что здесь, в Волшебной Москве, идет серьезная политическая Игра.
Саша призадумался. И понял, что, пока он спал, кое-какие знания, все-таки запали ему в его болезненное сознание.
Волшебная Игра. Игра, которую придумали Маги, которых, в свою очередь, никто и никогда не видел, и которой не будет конца, пока некий Магистр не придумает для нее Правила…
– Игра… – повторил Саша. – Ага, знаю.
– Тебе выпала великая честь, Игрок, – сказал Генерал-Директор. – Защитить Землю…
– …от злобных пришельцев с Тау! – подхватил Саша.
– Именно! – кивнул Генерал-Директор
– И что я для этого должен сделать? – спросил Саша.
– Ты должен выиграть выборы.
– Выборы?
Саша растерялся. Он имел очень смутное представление о политической жизни даже нормального общества. А тут – Волшебный город Москва, про который он толком ничего не знал, кроме обрывочных ощущений, подаренный коротким и беспокойным сном.
– А кого выбирают-то? – догадался, все-таки, спросить Саша.
– Узнаешь, – ответил Генерал-Директор и внимательно посмотрел на Сашу, словно желая удостовериться, понял ли тот смысл сказанного.
Саша Шум ничего не понял. И поделился своей озабоченностью по этому поводу с Генерал-Директором. Тот лишь небрежно отмахнулся:
– Все подробности тебе расскажет наш резидент на Земле. Он живет там под псевдонимом Архивариус.
– А, а слышал про него! – обрадовался Саша.
– Только запомни, – Генерал-Директор предостерегающе поднял руку в белоснежной парадной перчатке. – Никому на этой планете нельзя доверять! Никому!
– Даже Архивариусу? – уточнил Саша.
– Ни единому человеку! – заявил Генерал-Директор. – Даже мне!
Саша Шум съежился от страха. Как раз в это время в рубку вошел стюард в белоснежной форме, но почему-то бородатый и ужасно похожий на проводника. Он сдержанно улыбнулся Саше и поставил прямо на пульт управления галактолетом исходящую паром чашку чая.
– Помни: не доверяй никому! – воскликнул Генерал-Директор.
В это время стюард выхватил из кармана пластиковый бластер и, оскалившись, направил его на Сашу. Генерал-Директор ловко выбил бластер из рук негодяя начищенным до блеска хромовым сапогом.
Струя плазмы ударила в экран. Саша испуганно вскинул руки и опрокинул стакан с чаем. Чай выплеснулся на пульт, который немедленно задымился и вспыхнул синим пламенем. Взвыли сирены.
– Никому! – воскликнул Генерал-Директор и катапультировался.
Стюард задумчиво уставился в звездный квадрат, в который вылетел Генерал-Директор, а Саша почувствовал, как горячий чай с пульта струйкой течет ему на штаны.
И проснулся.
Стюард по-прежнему стоял в дверях. Только теперь он снова принял обличье проводника. Из опрокинутого стакана с подстаканником чай капал на Сашину полку.
– Все в порядке? – поинтересовался проводник?
– Ага! – соврал Саша.
Он больше не доверял этому проводнику-предателю.
– Ну, а раз все в порядке, то прошу на выход, – сказал проводник. – Скоро ваша станция…
Саша вышел в длинный коридор вагона, неловко отряхивая промокшие брюки и поправляя на голове пакет. Он уже свыкся с этим пакетом на голове: в нем он чувствовал себя гораздо комфортнее. Наверное потому, что целлофан хорошо защищает от вредного излучения насылаемого монстрами с Тау.
Двое прирученных монстров, а именно – санитаров-телохранителей, тоже выбрались из своего купе в коридор. Они затравленно оглядывались по сторонам, стараясь не смотреть друг другу в глаза: видимо, их тоже успели посетить странные сновидения.
Поезд со скрипом и шипением остановился. Проводник открыл дверь.
У выхода на перрон Сашу снова посетила боязнь – на это раз уже открытого пространства.
– Позвать Станционного смотрителя? – любезно предложил проводник.
Саша вздрогнул, нервно помотал головой. После чего натянул пакет на голову и решительно шагнул вперед. Следом вышли санитары.
– Счастливого пути! – сказал проводник и помахал своим красным флажком.
Паровоз свистнул и запыхтел, набирая ход. «Золотая стрела» быстро втянулась в тоннель, как макаронина в голодный рот, оставив после себя лишь резкий запах паровозного дыма.
Саша остался наедине с санитарами. Пока те тупо рассматривали свисающие с потолка указатели, из второго тоннеля вынырнул совершенно обыкновенный состав метро. Саша Шум, в свою очередь, с интересом глядел на поезд. Двери его раскрылись, оттуда вышло несколько приземистых гномов и каких-то хмурых подозрительных личностей. И поезд, набирая ход, нырнул в жерло тоннеля.
Об этом можно было бы и не упоминать, но тут произошло нечто, что удивило даже летавшего на галактолетах Сашу: едва последний вагон скрылся в тоннеле, как из этого же тоннеля, с той стороны, куда умчался предыдущий, выскочил точно такой же, но ВСТРЕЧНЫЙ поезд!
– Как это? – пробормотал Саша Шум. – Его что же, на изнанку вывернуло?
И, не долго думая, он направился к этому странному, идущему в обратном направлении, поезду.
Двери состава разъехались.
– Стой! – завопили опомнившиеся санитары. – Куда?! Нам же к Архивариусу!
Эти крики подействовали на Сашу самым противоположным образом: в нем включились привычные механизмы бегства. И он немедленно запрыгнул в вагон. Повернувшись к перрону, он с интересом наблюдал, как к нему, пыхтя и отдуваясь, приближаются санитары. Какова же было его радость, когда двери вагона захлопнулись, а толстые небритые лица преследователей смешно расползлись по стеклам!
И странный встречный поезд понес Кандидата навстречу новым приключениям.
6
Архивариус прекрасно понимал Тему: мальчишку слишком сильно угнетало понимание собственной исключительности, отличия от простых ребят, которые его окружали. Постоянная опека и защита маленького Магистра Правил обернулась совершенно неожиданной стороной: его протестом по отношению ко всем и вся.
Если поначалу родители пытались как-то бороться неожиданным бунтом сына, то, послушавшись мудрого Архивариуса, оставили Тему в покое, смирившись с естественных ходом вещей.
Они слишком хорошо знали мудрость Архива, а потому верили ему. Но еще больше верили старому опекуну их слишком уж быстро выросшего малыша.
Кому, как ни Архивариусу, было знать, что Магистр Правил – слишком самостоятельная фигура, даже, несмотря на юный возраст. И еще он верил, что Игра не даст мальчишке ни за что ни про что сгинуть в бурлящем котле Волшебного Полигона.
Во всяком случае, он очень хотел в это верить. Но беспокойство, поселившись в его душе однажды, уже не покидало его. Слишком уж резким был этот самый подростковый протест юного Магистра. И Архивариус очень боялся, как бы Тема незаметно для самого себе, не принял темную сторону в борьбе множества противодействующих сил волшебной Игры.
Читать бесплатно другие книги:
