Проект Счастье. Мечты. План. Новая жизнь Рубин Гретхен

Третья Великая Истина

Дни длинны, но годы коротки.

Эта фраза похожа на те, что пишут на бумажках из китайского печенья с предсказаниями, но она абсолютно правдива. Каждый отдельный день, каждая фаза нашей жизни кажется длинной, но годы пролетают так быстро. Я хотела ценить текущий момент, каждое время года, именно этот период своей жизни. В Лету кануло уже так много связанного с Элизой… детские книжки, походы на детские мюзиклы, игры в «верю — не верю». Когда-нибудь, и этот день был уже не за горами, я буду с такой же сладкой тоской вспоминать и о младенческих годах Элеоноры. Мгновение упреждающей ностальгии было настолько мощным и сладостно печальным, что именно благодаря этому моменту просветления я на всю оставшуюся жизнь обрела обостренное осознание неизбежности потерь и смерти.

Я записала это переживание в своем дневнике, и теперь оно не покинет меня никогда. «Все вещи собраны, мы готовы отправляться домой (дожидаемся парома), а Элеонора получает столько удовольствия от бесконечного лазания вверх-вниз по ступенькам лестницы на пляже, сколько не получала ни от чего, чем мы занимались с ней на протяжении всего этого лета. У меня просто рвется сердце от нежности, когда я вижу ее в купленной Джеми белой шляпке. Но все изменится, и все со временем пройдет». (Иногда я жульничаю и пишу в дневнике не одну, а несколько строчек.)

Когда я рассказала об идее такого лаконичного дневника в своем блоге, меня поразил энтузиазм читателей. Очевидно, множество людей страдает от такого же подавляемого в себе импульса вести записи; как и меня, мысль «вести дневник» привлекает их, но одновременно и немного пугает. Идея вести такой немногословный дневник, чтобы получать удовлетворение от возможности зафиксировать свои переживания и размышления, не чувствуя вины или гнетущей необходимости каждый вечер тратить 45 минут на записи, пришлась людям по душе.

Несколько человек рассказали мне о своих версиях таких лаконичных дневников. Один из читателей вел дневник, который планировал в будущем подарить трем своим детям; ему приходится очень много путешествовать по работе, и он всегда возит с собой небольшую записную книжку. Каждый раз во время посадки в самолет (и только до тех пор, пока не займут свои места остальные пассажиры) он заполняет несколько страничек записями о том, что в последнее время происходило в семье. Мне такое решение показалось почти гениальным, так как в этом случае время, которое обычно тратится впустую (посадка на рейс), превращается в приносящий радость период творческой деятельности.

Другая читательница написала мне, что интервью Элизабет Гилберт в телевизионном шоу Опры Уинфри вдохновило ее на ведение Журнала счастья, в который она стала записывать самые счастливые моменты каждого прошедшего дня.

Еще один читатель, занимающийся предпринимательством, ведет рабочий дневник, отмечая самые важные проблемы или озарения, связанные с работой. Он сказал, что такой журнал стал для него бесценным ресурсом — каждый раз, когда ему надо вспомнить, каким образом он поступал в той или иной ситуации, он может освежить это в памяти: «Я работаю один, и, если бы у меня не было рабочего журнала, я, наверно, снова и снова делал бы одни и те же ошибки. Кроме того, он дает мне ощущение прогресса, напоминая о том, какой путь я уже прошел с момента основания собственной компании».

Ведение лаконичного дневника и чтение воспоминаний о катастрофических ситуациях подхлестнуло меня заняться еще одним, менее приятным, видом деятельности. Нам с Джеми надо было привести в порядок свои дела. Во всех мемуарах особый упор делался на то, каким кошмаром оборачивается необходимость прибегать к холодной логике в состоянии горя и эмоционального шока.

— Знаешь, — сказала я Джеми, — нам надо обновить свои завещания.

— Хорошо, давай это сделаем, — ответил он.

— Мы же с тобой уже сто лет говорим, что это надо бы сделать, а ведь это действительно необходимо.

— Ладно…

— Настроения, чтобы заняться этим делом, у нас все равно никогда не будет, а потому просто надо принять решение и сделать.

— Да, ты права! — сказал он. — Я с тобой согласен. Давай найдем для этого свободный день.

Так мы и сделали. Видя исполненную казенным, старомодным, напоминающим о пишущих машинках шрифтом Courier надпись «ЗАВЕЩАНИЕ», понимаешь, что ничто не сможет послужить тебе лучшим memento mori. Хотя процесс оформления завещания кажется абсолютно несовместимым с романтическими чувствами, я редко чувствовала в отношении Джеми больше любви, чем в кабинете этого нотариуса. Я была так благодарна судьбе за то, что он жив и здоров, а также за ощущение, что эти наши завещания — всего лишь какие-то игрушечные бумажки, необходимость в которых никогда не возникнет.

Приближалась приходящаяся на 4 сентября годовщина нашей свадьбы, и я подумала, что одним из способов (пусть даже и несколько мрачноватых) отметить эту дату будет попытка использовать ее в качестве ежегодного стимула разобраться в сложившейся у нас ситуации. Не устарели ли наши завещания? Имелся ли у нас с Джеми доступ к обычной финансовой информации друг друга? Мне было и так известно, что Джеми не имел никакого представления, где я храню нашу налоговую информацию, страховые полисы или свидетельства о рождении наших дочек. Наверно, стоило бы напомнить ему об этом. Если повторять такой анализ типа «Будь готов ко всему» каждый год на годовщину свадьбы и стараться, чтобы он не казался проявлением паранойи, то он вполне может стать обычным проявлением ответственности за свою семейную жизнь.

Однажды, когда Джеми уже уснул, я, лежа рядом с ним, дочитала книгу «Год магических размышлений» Джоан Дидион, написанную ею через год после смерти мужа. Закрыв книгу, я почувствовала, как меня переполняет чувство благодарности за то, что мирно посапывающий рядом Джеми находится на данный момент в полной безопасности. Зачем же я испытывала такое раздражение, когда он дожидался, что именно я сменю подгузник Элеоноре? Зачем я злилась, что он не отвечает на мои электронные сообщения? Надо просто наплевать на все это!

По поводу своей реакции на рассказы о катастрофах я ощущала в себе некоторую вину. Правильно ли получать позитивные эмоции от чтения обо всех этих печальных событиях? Если посмотреть с одной стороны, в таком сравнении своей жизни с теми, кому пришлось гораздо хуже, был какой-то элемент чудовищности, то есть эксплуатации своеобразного чувства «злорадства», каким бы благонамеренным оно ни было, в отношении страдания других людей.

Но ведь именно чувство счастливого облегчения, возникающее в результате осознания, как тебе везет в жизни (в текущий момент времени), и хотят вызвать у читателя большинство из этих писателей. Они снова и снова делают особый акцент на том, как важно заботиться о здоровье и ценить свою обычную, повседневную жизнь. (Другие лейтмотивы: не откладывай визит к врачу, не игнорируй значительные изменения в состоянии своего тела, не забудь оформить медицинскую страховку).

Одним словом, не думаю, что эти мемуары так поднимали бы мне настроение, если бы я чаще сталкивалась с серьезными заболеваниями, более того, не думаю, что вообще смогла бы их читать. С другой стороны, Джеми вообще отказался читать такие книги. Ему и так пришлось перенести слишком много неприятных «больничных» переживаний, чтобы по доброй воле погружаться в них снова, пусть даже через жизни других людей.

Чтение воспоминаний о катастрофах заставило меня испытывать бесконечную благодарность за отсутствие таких обстоятельств в моей жизни. Исследования показывают, что в силу нашей склонности оценивать себя относительно других людей, уровень нашего счастья зависит от того, с кем мы себя сравниваем, то есть с людьми, которым живется лучше нас, или с теми, кому гораздо хуже. В ходе одного исследования выяснилось, что демонстрируемая человеком степень удовлетворенности своей жизнью радикально меняется в зависимости от того, с каких слов начинаются предложения, которые ему предлагается закончить: с «я рад, что я не…» или, наоборот, с «я бы хотел, чтобы…». В дни после событий 11 сентября 2001 года наиболее распространенными эмоциями у людей (на втором месте после сострадания) были облегчение и благодарность за то, что эта катастрофа не затронула их.

Благодарность — очень важный компонент счастья. Научные исследования показывают, что люди, способные последовательно ощущать благодарность, оказываются более счастливыми и удовлетворенными своей жизнью, отличаются более крепким физическим здоровьем и тратят больше времени на занятия спортом. Чувство признательности освобождает нас от зависти, ведь когда ты благодарен за то, что имеешь, тебя не пожирает желание получить что-то еще или приобретать все больше и больше. А это, в свою очередь, облегчает задачу жить по средствам, да еще и проявлять щедрость в отношении окружающих. Чувство благодарности помогает вести себя сдержанно, так как, чувствуя благодарность к кому-нибудь, гораздо труднее воспринимать этого человека с разочарованием. Кроме того, чувство признательности помогает поддерживать контакт с окружающим миром: с наибольшей легкостью у нас вызывает ощущение признательности созерцание красот природы.

Однако мне трудно долго сохранять чувство благодарности из-за склонности принимать все, как должное, забывать, что для меня сделали другие люди, а также смотреть на них с завышенными ожиданиями. Чтобы избавиться от этих черт своего характера, я, по совету многих специалистов в области счастья, завела себе книгу благодарностей. Я ежедневно записывала в ней по три вещи, пробудившие во мне чувство признательности. Как правило, я делала записи в книге благодарностей тогда же, когда садилась вести свой лаконичный дневник. (Выполнение всего разнообразия этих задач приносило мне счастье, но одновременно с этим отнимало много времени.)

Спустя неделю ведения записей в книге благодарностей, я кое-что заметила: мне ни разу не пришло в голову упомянуть некоторые из важнейших базовых элементов своего счастья. Я принимала как данность тот факт, что живу в стабильном демократическом государстве, что я всегда могу рассчитывать на любовь и поддержку родителей, что я люблю свою работу, что здоровы мои дети, что мне очень удобно жить недалеко от родителей мужа (не говоря уже о том, что мне приятно жить рядом с ними, а для многих такая ситуация является невыносимой). Я рада, что живу в квартире, а не в доме, иначе приходилось бы следить за участком, разгребать снег, выходить по утрам на улицу за газетой или до мусорного контейнера. Я была благодарна за то, что мне никогда больше не придется готовиться к экзаменам или обязательным тестам. Я попыталась заставить себя больше ценить фундаментальные элементы своей жизни, а также отсутствие в ней каких-либо проблем.

Например, в одно утро, когда у Джеми был назначен прием у врача по поводу проблем с печенью, я ждала его звонка до обеда, но он так и не позвонил. В конечном счете я позвонила ему сама: «Ну так что же сказал врач?»

— Без изменений, — рассеянно ответил он.

— Что это значит — без изменений?

— Ну, ничего не изменилось.

Обычно я не придала бы такому отчету особого значения, но размышления о благодарности и чтение книг о катастрофических ситуациях заставили меня осознать, что сегодня у меня очень счастливый день. Отсутствие новостей в этом случае было самой чудесной новостью, и она в этот день получила самое почетное место в моей книге благодарностей. Еще я старалась не забывать чувствовать благодарность за те моменты, когда, оказываясь на волосок от беды, мне удавалось избежать ее. Например, как в том случае, когда я чуть не разбилась из-за гололеда на мосту, или когда Элиза, замечтавшись, вышла на дорогу с оживленным движением, прежде чем я успела ее остановить.

Читатели моего блога рассказали о том, как они вели свои версии книг благодарностей.

«Несколько месяцев назад я начала вести такой же дневник в форме закрытого блога на собственном компьютере. Я тратила очень много времени, рассказывая там о том, что меня беспокоит, или о том, что я считаю самыми большими ошибками в своей жизни, и гораздо меньше, чтобы написать о том, за что я должна быть благодарна жизни».

«По собственному опыту могу сказать, что журнал благодарностей — это великолепная вещь, и его совершенно не обязательно вести в письменном виде. Я пытался вести записи на протяжении нескольких недель, но в этом все время была какая-то фальшь. Теперь каждый вечер в ходе медитации я некоторое количество времени выделяю на то, чтобы по-настоящему проникнуться осознанием вещей, за которые я благодарен жизни… и усиливаю эту эмоцию. Перейдя с записывания того, за что я чувствую благодарность, к попыткам прочувствовать эту признательность всем своим сердцем, я понял, что это очень здорово. Я многому научился в Таиланде, где множество людей привычно посещает храмы, чтобы сделать воздаяния. Пару первых раз, когда я ходил вместе с ними, я все время спрашивал, что надо делать и как себя вести, и они отвечали, что надо просто молиться всем сердцем, превращая благодарность за все происходящее в жизни в эмоцию, по-настоящему прочувствованную всем своим сердцем. Это радикально изменило мою жизнь, потому что я перешел от „фальшивой поверхностной благодарности“ к настоящим, обогащающим эмоциям».

«Мне пришлось пройти через ужасный период, когда все в моей жизни (я имею в виду действительно ВСЕ) шло наперекосяк. Я не верила в себя, у меня была нулевая самооценка. Поэтому я начала вести журнал благодарностей, куда стала записывать те СВОИ качества, за которые я могла быть себе благодарна. Я была благодарна себе за дисциплинированность, благодаря которой могла продолжать заниматься спортом, даже когда к этому не было никакого желания. Благодарила себя за то, что два года назад сумела бросить курить. Я была благодарна за то, что смогла устроить праздник на день рождения своего отца. Может быть, все это покажется вам простым тщеславием с моей стороны, но ведение журнала благодарностей помогло мне избавиться от паралича, вызываемого ненавистью к себе».

Но через пару недель после того, как я завела этот Журнал благодарностей, я сообразила, что хотя само чувство признательности серьезно повышает уровень счастья, ведение этих записей перестало оказывать на меня прежний эффект. Оно превратилось в какой-то вымученный и надуманный процесс, и вместо того чтобы создавать во мне душевную атмосферу признательности, начало меня сильно раздражать. Позднее я прочитала об одном научном исследовании, из которого можно было сделать вывод, что такая запись благодарностей будет помогать гораздо лучше, если делать их не ежедневно, а один-два раза в неделю. Ведь чем реже ты выражаешь признательность, тем более значимой она будет по своей сути. Но к этому моменту я уже охладела к процедуре ведения Журнала благодарностей и отказалась от этого обязательства.

Хотя эта задумка и не сработала, мне надо было найти какой-нибудь другой способ выражения своей признательности жизни. Я решила совместить момент благодарности с процедурой набора пароля для компьютера, то есть я буду продумывать благодарные мысли, пока мой компьютер пробуждается ото сна. Такая медитация на чувстве признательности действовала так же, как записи, только по какой-то причине совершенно не тяготила меня. (Если говорить о «медитации на чувстве признательности», то я обнаружила, что если добавить слово «медитация» к определению любого вида деятельности, эта деятельность приобретает более возвышенный и духовный характер. В ожидании автобуса я говорю себе, что «медитирую на ожидании автобуса», а стоя в длинной очереди в магазине занимаюсь «медитацией на стоянии в очереди».) Я стала более упорно стараться ценить обычные дни своей жизни. Самым естественным образом эта мысль возникала у меня в моменты, когда я укладывала спать своих девочек. Я приносила Элеоноре чашку теплого молока, а потом укачивала ее на коленях, пока она не заснет. Что же до Элизы, то, как только Джеми заканчивал с ней получасовой сеанс чтения «Гарри Поттера», я приходила минут на пятнадцать «пообниматься». Мы устраивались на ее кровати, она клала мне на плечо голову, и мы разговаривали. Кроме того, я пыталась больше ценить времена года, то есть, находясь посреди бетона и автомобилей, замечать цвет неба, характер солнечного света, цветы в оконных ящиках. «Несомненно, есть что-то невыразимо приятное, — пишет Сэмюэл Джексон, — в ежегодном обновлении мира и каждой новой демонстрации сокровищ природы».

Ощущая в себе явное отсутствие благодарности, я пыталась исправить это состояние применением своей Третьей заповеди: «Веди себя так, как хочешь себя чувствовать». Могу ли я превратить жалобы в слова благодарности? Когда меня раздражала необходимость вести Элеонору на регулярный осмотр к педиатру, я говорила себе: «Я чувствую благодарность за то, что мне надо вести Элеонору к доктору». Как ни безумно это звучит, но такой подход оказался действенным! Ведь мне было бы очень плохо, если бы это должен был делать кто-то другой…

Однажды ночью я проснулась в три часа и к четырем, вместо того чтобы начать ворочаться в кровати и бессмысленно беситься, сказала себе: «Я чувствую благодарность за то, что не сплю в четыре часа утра». Я встала, приготовила себе чаю и отправилась в свой темный тихий кабинет. Я зажгла свечку с ароматом цветка апельсина и уселась работать, зная, что по крайней мере на протяжении двух часов меня никто не побеспокоит. Вместо того чтобы начинать день в сонном и раздраженном состоянии, я вступила в него с чувством спокойствия и определенной гордости за то, что сделала. Вуаля! Жалобы сменились ощущением признательности.

Я проводила много времени в раздумьях о своих попытках ощущать больше признательности миру. А потом, в один жаркий воскресный день, когда мы сидели около бассейна с родителями Джеми, Элиза сказала мне: «Знаешь, о чем я только что подумала? Я купаюсь в бассейне, сейчас лето. Мне семь лет, на мне чудесный голубой купальник, и бабушка спрашивает, не хочу ли я чего-нибудь поесть или попить». Говоря это, она имела в виду, что «жизнь лучше не бывает».

«Я прекрасно понимаю, что ты хочешь сказать», — ответила я ей.

Одна из самых универсальных духовных практик, направленных на воспитание самодисциплины и умения разбираться в себе, — подражание духовным учителям. Например, христиане изучают книгу Фомы Кемпийского «О подражании Христу» и задаются вопросом: «Что бы сделал на моем месте Иисус?» В светском мире для духовного развития читают биографии великих людей, чтобы научиться чему-нибудь на примере их жизней. Именно это желание и было одной из причин, некогда побудивших меня к написанию биографических книг. Теперь я решила ознакомиться с учением какого-нибудь нового духовного учителя и начать ему подражать… но кто бы это мог быть? Я спросила у читателей своего блога, чьими последователями являются они.

«Я восхищаюсь а многому научился у двух дзенских учителей (хотя и не практикую эту традицию). Норман Фишер может считаться образцом мудрости, терпимости и благоразумия. Моя любимая еврейская дзенская бабушка (не моя) — это женщина великой мудрости, красноречия и искренности по имени Сильвия Бурстайн. И, наконец, человек, относящийся к моей собственной традиции, то есть раввин Чарлз Кролофф».

«Винсент Ван Гог. Знаю, знаю: как можно выбрать в качестве духовного наставника человека, творческое наследие которого включает отрезанное самому себе ухо? (Ну, вообще-то он себе ухо не отрезал…) Чтобы увидеть, насколько высокодуховной личностью он был, а также чтобы вдохновиться жизнью, мыслями, идеями, философскими воззрениями и стойкостью этого невероятно одаренного человека, не только в искусстве живописи, но и в искусстве трансцендентности, веры в себя и в собственные силы, надо всего лишь прочитать собрание его писем, „ДОРОГОЙ ТЕО“».

«Чарлз Дарвин. Фантастически преданный поискам выяснения того, почему мир природы сегодня именно такой, какой есть. Он не поучал, а показывал. Все его озарения были результатом глубочайших размышлений и упорного труда. Существует несколько хороших биографий, рассказывающих о его совершенно обычном детстве, о путешествии на борту „Бигля“ и о том, как он сознательно решил стать уважаемым ученым, прежде чем опубликовать свои потрясшие мир идеи, подтверждаемые гигантским количеством примеров. Выясняется, что он был еще и вполне симпатичным и добрым человеком. Любой, кому удается видеть мир с такой ясностью, заслуживает глубочайшего уважения».

«Доктор Эндрю Уэйл, практикующий интегративную медицину и написавший на эту тему множество книг. Он говорит о способах, благодаря которым люди могут улучшать свое психическое, физическое и духовное состояние, и его советы, всегда находят во мне отклик. Еще Натали Голдберг, автор популярной книги „Писательство в крови“. Там описывается дзенский подход к литературному труду, но, как она указывает, ее советы можно использовать и во многих других областях. Для меня главной из ее идей является концепция снисходительного отношения к себе».

«Я бы назвал своим главным духовным учителем (не люблю термин „наставник“) мир природы. В рамках западной культуры считается, что духовности может научить только другой человек, но с точки зрения многих аборигенов, учителем может быть любое существо и любой элемент природы. Мы можем многое узнать, научившись прислушиваться к миру природы и наблюдать за ним».

«Мне кажется, я еще не нашла себе настоящего духовного учителя, но меня пленяет поэтика и страсть святого Павла. А мой муж находит для себя вдохновение в жизни Джорджа Оруэлла».

«Далай-лама. Я чувствую прилив счастья просто при виде его фотографии. Тем не менее я никогда даже не задумывался о том, чтобы начать подражать ему. Об этом стоит подумать».

«Я выбрала для себя одного учителя и намерена лучше изучить его увлекательную жизнь. Этот человек — один из отцов-основателей нашей страны, Бен Франклин. Я только что прочитала о нем в Википедии, и там написано — „знаменитый энциклопедист Франклин был еще и известным писателем, издателем, сатириком, политологом, политиком, ученым, изобретателем, гражданским активистом, государственным деятелем и дипломатом“. Я помню, как читала, что он занимался всеми этими делами, но до сих пор так и не могу понять, как ему это удавалось. В этом отношении мне придется изучить его жизнь подробнее».

«Лама Норлха Ринпоче (www.kagyu.com, если хотите узнать о нем побольше. Это тибетский буддист, такой же, как и далай-лама!). Больше 25 лет он был моим учителем медитации. Но в определенном смысле, его методика обучения противоположна имитационным способам, хотя сам по себе он прекрасно умеет воодушевлять людей (забавно, что сначала я написал слово „воодуховлять“). Это больше похоже на попытки освободить меня, чтобы я стал самим собой в какой-то глубинной, позитивной манере».

«Я знаю, что это может показаться дикостью, но я — за Дона Сэвиджа (он ведет рубрику секс-советов). Он не столько духовный учитель, сколько наставник в области этики. Ну да, он жутко ругается матом, но ведь он выступает за честность, любовь и уважение. А еще он просто говорит готовыми цитатами, например „это взаимоотношения, а не попытка низложения“. Как вы любите говорить, мы в силах выбирать только то, что делаем, а не то, что хотели бы делать… и, может быть, сознательно я никогда не стала бы возвышать Дона до подобного уровня, но таково мое искреннее к нему отношение».

«Генри Дэвид Торо, а еще — Природа. Очень хорошо об этом говорил святой Бернард: „В лесах можно найти гораздо больше, чем в книгах. Деревья и камни научат тебя тому, чего никогда не узнаешь от наставников“. Наверно, надо бы больше почитать о святом Бернарде…»

«Герман Гессе. Хотя я никогда не думал о нем, как о духовно мучителе, мне кажется, он как раз ими является, потому что я собрал все его книги, мемуары и поэзию. Думаю, вас может заинтересовать следующая цитата: „Счастье — это как, а не что. Это талант, а не объект“».

«Многому в отношении приятия вещей, кажущихся мне враждебными, я научилась у святого Франциска Ассизского. Вместо того чтобы ненавидеть, я теперь пытаюсь посмотреть на ситуацию с другой точки зрения. Например, вместо того чтобы ненавидеть комаров, я напоминаю себе о том, что ими кормятся птицы, следовательно, у них тоже есть свое предназначение. Конечно, я по-прежнему их недолюбливаю, но больше уже не ненавижу с такой силой, как раньше. Мне очень многое нравится во Франциске Ассизском, и я стараюсь ему подражать».

«Я работаю с людьми, которые (среди всего прочего) ищут для себя счастья. Тем не менее вместо того чтобы советовать им подражать кому-то (даже духовным наставникам), я предлагаю им выбрать несколько вызывающих у них восхищение людей своего пола. Это может быть историческая фигура, литературный персонаж, герой фильма, человек, с которым они знакомы лично, политик, учитель, член семьи или знаменитость. В действительности, не имеет никакого значения, кто будут эти два-три человека, пока они будут вызывать у них восхищение. Когда они называют этих людей, я прошу указать, какими конкретно их характеристиками они восхищаются (только не внешность, пожалуйста!). А потом я говорю им следующее (очень по-юнгиански, но знать полезно): чем бы они ни восхищались в выбранных людях (характеристики, как правило, совпадают для всех упомянутых ими людей), это будут качества, которые в зародыше присутствуют в них самих, но еще не раскрылись в полной мере. То, что эти качества присутствуют в них в зародышевой стадии и еще почти не осознаются ими, и есть реальная причина их восхищения этими характеристиками в других людях. Как только они начнут развивать данные качества в себе, они станут считать достойными восхищения в окружающих иные характеристики, и все это нужно для того, чтобы продолжать цикл приближения к внутренней свободе и счастью. Зная, что восхищает тебя в окружающих, ты словно смотришь в волшебное зеркало, отражающее твое глубочайшее, но еще не рожденное, „я“».

Все эти предложения очень меня интриговали, я читала множество книг о разных исторических личностях, но так и не чувствовала никакого родства ни с кем из них, пока не узнала о святой Терезе из Лизье. Я заинтересовалась святой Терезой, увидев, как ее хвалит Томас Мертон в своих мемуарах «Семиярусная гора». Меня настолько удивило, что эксцентричный, похожий на монаха,[8] Мертон с таким благоговением пишет о барышне с забавным именем «Маленький цветочек», что я сразу захотела прочитать книгу ее духовных воспоминаний «История одной души». Эта повесть так заворожила меня, что я купила еще одну книгу о ее жизни, потом еще одну, потом еще одну. А «Историю одной души» я даже перечитала несколько раз.

Однажды, когда Джеми увидел, что я пытаюсь втиснуть на книжную полку очередную только что купленную биографию святой Терезы (между «Тайным лицом святой Терезы» и «Двумя портретами святой Терезы»), он спросил с оттенком изумления в голосе: «И сколько же еще книжек о святой Терезе ты собираешься купить?» В мире существует мало тем, интересующих Джеми меньше, чем истории жизни католических святых.

Я с удивлением посмотрела на полку и посчитала стоящие там биографии, а также исторические и аналитические исследования жизни святой Терезы. Я купила семнадцать таких книг и прочитала все до единой. Кроме того, у меня была видеокассета и купленная у букиниста старая книга, в которой не было ничего, кроме фотографий святой Терезы, и за которую я выложила 75 долларов («позволив себе немного потранжирить»).

Вот тут на меня и снизошло озарение. У меня есть духовный учитель. Святая Тереза была моим духовным наставником. Но почему же меня так влекло к этой католической святой, к девушке из Франции, прожившей девять лет в монастыре вместе с двумя десятками других монахинь и умершей в возрасте 24 лет, к «Маленькому цветочку», святой Терезе, прославившейся своей философией «малого пути»?

Мне не пришлось долго думать над этим вопросом. Я начала свой Проект «Счастье», чтобы проверить истинность гипотезы о том, что я смогу стать счастливее, внося небольшие изменения в свою повседневную жизнь. Я не хотела полностью отказываться от естественного течения жизни, например переезжать в Уолден-Понд или в Антарктиду или устраивать себе длительный отдых от мужа. Я не собиралась отказываться от туалетной бумаги или походов за покупками, а уж тем более не хотела экспериментировать с галлюциногенами. Я уже однажды сменила род деятельности. Несомненно, надеялась я, мне удастся изменить свою жизнь, не меняя ее, то есть просто найдя дополнительные источники счастья, так сказать, прямо у себя на кухне.

У каждого человека есть свой, отличный от всех прочих, Проект «Счастье». Некоторые могут ощущать тягу к радикальным трансформациям. Меня эти чужие драматические приключения очень воодушевляли, но я прекрасно знала, что меня они к счастью не приведут. Я хотела приближаться к счастью маленькими шажками, продолжая жить своей обычной жизнью, и все это было вполне в духе святой Терезы.

Тереза Мартен родилась в 1873 году во Франции, в городе Алансоне. До свадьбы ее отец пытался стать монахом, а мать — монахиней, но монашеские ордена отказали им обоим. Все пять сестер Терезы стали монахинями, а сама она признана святой. Первую попытку поступить в кармелитский монастырь в Лизье (две ее сестры уже были монахинями этого ордена) Тереза предприняла, когда ей было всего 15 лет, но епископ не дал своего согласия, ссылаясь на ее слишком юный возраст.

Она отправилась в Рим, чтобы испросить разрешения лично у папы Льва XIII, но и папа поддержал решение епископа. Но потом епископ передумал. Когда Тереза жила в монастыре, «матерью» ей стала старшая сестра Паулина. Она и предложила Терезе написать воспоминания о детских годах, которые потом были положены в основу «Истории одной души». В 1897 году, в возрасте 24 лет, Терезу постигла мучительная смерть от туберкулеза.

В те времена, когда жила Тереза, никто за стенами ее монастыря и за пределами ее семьи о ней даже не слышал. Но после смерти отредактированная версия ее мемуаров в качестве некролога была разослана по другим кармелитским монастырям, а также церковным чиновникам. Поначалу было напечатано всего две тысячи копий, но популярность этой «Весенней истории о маленьком белом цветке», как характерным для себя образом назвала книгу Тереза, стала невероятно быстро расти. Всего через два года после смерти святой ее могилу пришлось взять под охрану, чтобы защитить от разыскивающих реликвии пилигримов. (Очень трудно понять, как короткий, скромный рассказ о детских и юношеских годах может обладать такой духовной мощью, однако я чувствую ее и сама.)

В итоге, временно отменив обычные процедуры, Терезу канонизировали в ускоренном порядке, и в 1925 году, то есть всего через 28 лет после смерти, она стала святой Терезой. В 1997 году в ознаменование столетия с момента ее смерти папа Иоанн Павел II провозгласил ее «Учителем Церкви», то есть причислил ее к группе подвижников, состоящей из тридцати трех величайших святых, в которую входят, например, святой Августин и святой Фома Аквинский.

Для меня самым притягательным в ее истории был путь достижения святости через совершенствование малых, повседневных действий. Именно в этом и заключалась суть ее «малого пути»: святости может достигать не только человек с великой душой, совершающий великие подвиги во имя веры, но и маленький человек, идя путем маленьких деяний. «Любовь можно доказать поступками; а как я должна проявлять свою любовь? Я не могу совершить великих деяний. Единственный способ доказать мою любовь… маленькими пожертвованиями, каждым взглядом, словом и всеми внешне непримечательными поступками, которые я буду совершать ради любви».

На первый взгляд в жизни и смерти Терезы нет ничего особенно примечательного. Она вела незаметную жизнь, почти не ступая за стены своего монастыря, и, родившись всего за год до Черчилля (когда она умирала в монастырской больнице, он сражался в Британской Индии в рядах Малакандской действующей армии), кажется фигурой из далекого прошлого. Терезе не пришлось бороться с последствиями жизни в неблагополучной семье или преодолевать трудности монументальных масштабов, у нее были любящие родители, баловавшие ее и воспитывавшие ее в атмосфере материального достатка.

Хотя в своей «Истории одной души» Тереза призналась, что «хотела бы быть воином, священником, апостолом, учителем церкви, мучеником… хотела бы умереть на поле битвы, защищая Церковь», она не совершала выдающихся подвигов и не пускалась в дерзкие приключения. Если не считать ее путешествия с просьбой к папе, она за всю свою жизнь ни разу не покидала местности, где жила вместе с самыми близкими членами своей семьи. Она хотела страдать и проливать кровь за Христа, и ее мечта сбылась, но именно так, как должно было случиться в соответствии с философией «малого пути»: не в славной битве и не на костре, а на больничной койке, кашляя кровью от туберкулеза и претерпевая страшную длительную агонию.

Как особо отметил папа Пий XI в Булле о канонизации, Тереза проявляла героическую добродетель, «не выходя за рамки обычного порядка вещей». Конечно, я не могла надеяться достичь святости Терезы, но мне было вполне под силу следовать ее примеру и стараться довести до совершенства свою повседневную жизнь. Мы всегда считаем, что героическая добродетель обязательно предполагает какой-нибудь эффектный порыв, а для этого надо поехать в Уганду и работать с жертвами СПИДа или документально фиксировать бедственное положение бездомных в Детройте. На примере Терезы можно убедиться, что и обычная жизнь полна возможностей проявить достойную, хоть и не бросающуюся в глаза, добродетель.

Вот один из моих любимых примеров. Тереза недолюбливала одну монахиню. Не называя ее имени, она описала ее как «сестру, обладающую способностью раздражать меня всем, своими поступками, своими словами, своим характером». Вместо того чтобы избегать ее, Тереза искала встреч с нею и вела себя с ней так, «будто любила ее больше всех», да настолько успешно, что эта монахиня даже однажды спросила Терезу: «Скажи мне… что тебя так привлекает ко мне, ведь я вижу, как ты улыбаешься каждый раз, когда смотришь на меня?»

Выступая после смерти Терезы в качестве свидетеля на процессе ее канонизации, эта монахиня самодовольно заявила: «По крайней мере, в отношении себя могу сказать с уверенностью, что, пока она была жива, мое присутствие приносило ей настоящее счастье». Она не знала, что именно она была той неприятной сестрой, о которой упоминалось в «Истории одной души» до тех пор, пока через 30 лет в приступе раздражения ей не рассказал об этом капеллан. Конечно, это вроде бы мелочь, но любой человек, которому доводилось терпеть нытика-коллегу, самовлюбленного соседа по комнате или постоянно лезущих не в свое дело родителей супруги, способен понять, каких высот добродетели надо достичь, чтобы относиться к таким персонам с искренним дружелюбием.

Одной из самых поразительных для меня мыслей из «Истории одной души» стали слова Терезы о том, что «из любви к Господу и моим сестрам (которые так добры ко мне), я стараюсь выглядеть счастливой и, особенно, таковой быть». Терезе так хорошо удавалось создавать впечатление беззаботного счастья, она была так щедра на веселье и смех, что многие другие сестры ее монастыря даже не замечали ее добродетельности. Одна из них сказала следующее: «Сестре Терезе нельзя ставить добродетель в заслугу, ведь ей за нее никогда не приходилось бороться». Другая монахиня заметила, что в конце жизни Терезе удавалось смешить посетителей монастырской больницы: «Она была такой счастливой, что, казалось, и умрет, смеясь». Все это происходило в момент, когда Тереза находилась во власти тайных душевных мук и изнуряющей физической боли.

Буддисты говорят об «искусных» и «безыскусных» эмоциях, и этими терминами очень точно определяется степень вкладываемых в них усилий и умения. Люди считают, что человек, по поведению кажущийся счастливым, должен и чувствовать себя счастливым. Однако внешняя непринужденность и спонтанность счастья является одним из неотъемлемых элементов его природы, и чтобы создавать такое впечатление, нередко требуется большой талант.

Я решила подражать Терезе и стараться более успешно демонстрировать поведение, присущее счастливому человеку, когда мое счастье могло помочь кому-то еще стать счастливее. Я не хотела притворяться, но вполне в моих силах было попытаться стать менее критичной в своих суждениях. Я могла найти поводы для искреннего энтузиазма, например, в отношении не самых любимых блюд, не самых приятных для меня видов деятельности или кинофильмов, книг и спектаклей, в адрес которых я могла бы высказать определенные претензии. Как правило, в таких вещах всегда можно найти нечто, достойное похвалы.

Кроме того, я поняла, что должна быть более открытой и экспрессивной в демонстрации своего счастья. Например, когда вышла моя первая книга, самые разные мои родственники задавали вопросы, которые, как я теперь понимаю, должны были вызывать во мне реакцию типа: «Я в таком восторге! Так чудесно видеть свою книгу в витринах магазинов! Все сложилось просто прекрасно! Я так счастлива!» Но, будучи по натуре перфекционисткой, а также человеком, склонным к беспокойству, вечному недовольству собой и всяким страхам, я с трудом поддавалась восторгам.

Оглядываясь назад, сегодня я понимаю, что мне, как любящему их человеку, надо было тогда демонстрировать счастье не только для себя, но и для них тоже. Я же знаю, какой счастливой становлюсь, когда вижу, что счастлив кто-нибудь из них. Какой радостью для меня было слышать, как Элиза взволнованно сказала моей маме, когда они вместе накрывали стол перед праздничным чаепитием: «Бабуля, это же так здорово!», а потом еще и мамин ответ: «Да, очень здорово!»

Как уже не раз случалось в ходе моего проекта, я поняла, насколько сильна моя инстинктивная тяга к критиканству и язвительным высказываниям, лишь тогда, когда поклялась прекратить критиковать и язвить. Но, ради любви своих родных и друзей, которую я постоянно чувствовала, я постаралась выглядеть счастливой и, что еще важнее, быть счастливой.

Более близкой во времени и пространстве, чем Тереза, достойной ролевой моделью был для меня мой отец. Друзья и подруги моих сестер прозвали его «Улыбчивым Джеком» за одно из самых чудесных качеств его характера, которое заключалось в том, что он всегда излучал неиссякаемую веселость и энтузиазм, делая всех окружающих людей во много раз счастливее. Однажды, не так давно, когда мы были в гостях у родителей в Канзас-Сити, отец вернулся домой с работы, и мама сказала ему: «Сегодня мы собираемся ужинать пиццей». «Прекрасно! Прекрасно! — ответил папа. — Мне сходить за пиццей?»

Я знала своего отца достаточно хорошо, чтобы понимать, что он не мог бы ответить иначе, даже если бы не хотел есть в этот вечер пиццу или если бы ему в этот момент меньше всего в жизни хотелось снова выходить из дома. Кажется, что проявлять такой несгибаемый энтузиазм очень легко, но, когда я сама попыталась вести себя подобным образом, я поняла, насколько это трудно. Тяжелым человеком быть легко, легким — тяжело.

Демонстрировать счастье, а тем более быть счастливой, — задача не из легких. Кроме того (мне потребовалось немало времени, чтобы согласиться с этим фактом), многие люди просто не хотят быть счастливыми или, по крайней мере, не хотят казаться счастливыми (а если вести себя так, будто ты несчастлив, то счастья никогда не почувствуешь).

Я не включаю в эту категорию людей, страдающих от депрессии. Депрессия — это серьезная болезнь, находящаяся за рамками диапазона «счастлив — несчастлив». Депрессия — чудовище, существующее само по себе, независимо от причин, по которым возникает, будь то конкретные обстоятельства, такие, как потеря работы, смерть родного человека или просто дисбаланс химических веществ, содержащихся в тканях мозга. Но ведь несчастными чувствуют себя и многие люди, не страдающие депрессией, и некоторые из них, судя по всему, сами хотят пребывать в таком состоянии. Почему?

Счастье, по мнению множества людей, не является достойной жизненной целью; они считают поиски счастья тривиальным, типично американским занятием, результатом того, что у людей слишком много денег и что они чересчур много смотрят телевизор. Им кажется, что ощущение счастья доказывает отсутствие жизненных ценностей, а состояние несчастья свидетельствует о глубине человеческой натуры.

Как-то на вечеринке один человек сказал мне: «Всех так волнует вопрос собственного счастья, что они только и делают, что ублажают себя, думая исключительно об удовольствиях. Об этом упоминается в Декларации независимости, а посему люди считают, что им обязательно надо быть счастливыми. А смысл-то совсем не в счастье…»

— Ну, — ответила я, — теперь, когда наша страна достигла определенного уровня благосостояния, люди стремятся к более возвышенным целям. Не вижу ничего зазорного в том, что люди хотят быть счастливыми. Если смысл жизни не в счастье, то в чем же?

— Стремиться к социальной справедливости, миру во всем мире и экологическому благополучию гораздо важнее, чем к личному счастью.

— Хорошо, — продолжила я, — вы думаете, что важнее помогать другим людям трудиться на благо окружающих, но зачем? Зачем беспокоиться о прозябающих в нищете детях или об эпидемии малярии в Африке, если не желаешь, чтобы эти люди были здоровы, находились в безопасности и жили в достатке, следовательно, были счастливы? Если для вас имеет значение их счастье, то почему же не подумать о своем собственном? В любом случае научные исследования показывают, что счастливый человек более склонен помогать другим. Счастливые люди чаще интересуются социальными проблемами. Они выполняют больше волонтерской работы и чаще жертвуют на благотворительность. Кроме того, как того и можно ожидать, они меньше погружены в свои личные проблемы. Посему, будучи счастливым, вы скорее займетесь защитой окружающей среды или чем угодно еще.

Он снисходительно засмеялся, и я решила, что самой правильной с точки зрения моего Проекта «Счастье» реакцией будет не ввязываться с ним в споры, а просто сменить тему разговора. Тем не менее он привел самый серьезный аргумент из арсенала критиков счастья: негоже быть счастливым, когда мир переполнен страданиями.

Однако отказываться быть счастливым из-за того, что несчастлив кто-то другой, это почти то же самое, что перестать есть: ведь в Индии умирают с голоду дети. Отсутствие счастья в вашей жизни не сделает счастливее других, скорее даже наоборот, если учитывать тот факт, что счастливые люди более склонны к альтруизму. В этом заключается цикличность Второй Великой Истины:

Делать счастливой себя лучше всего, делая счастливыми других.

Делать счастливыми других лучше всего, становясь счастливой самой.

Другие люди ассоциируют счастье с недостатком интеллектуального рвения, как, например, тот человек, который сказал Сэмюэлю Джонсону: «Вы — философ, доктор Джонсон. Я в свое время тоже пытался стать философом, но каким-то неведомым образом мне всегда мешала веселость характера». Дух творчества, способность к реализации своих возможностей и художественный вкус, по мнению многих людей, — это качества, совершенно несовместимые с буржуазной самоуспокоенностью счастья. Но, хотя мрачные, пессимистичные личности могут казаться более умными людьми, исследования показали, что никаких существенных взаимосвязей между уровнями счастья и интеллекта нет.

Конечно, гораздо круче быть не очень счастливым человеком. Счастье кажется глуповатым, исполненным наивности и всегда готовым себя ублажать. Чтобы проявлять живой энтузиазм, нужна энергия, скромность и искренняя заинтересованность, а ведь гораздо проще прятаться за ширмой иронии, обрушивать на окружающих деструктивную критику или напускать на себя атмосферу философской тоски. Кроме того, ирония и напускная усталость от жизни позволяют людям в некоторой степени обособиться от выбираемых ими вещей, например фаст-фуда, членства в загородных клубах, пожирающих бензин джипов, телевизионных реалити-шоу.

У меня была одна знакомая, которая непрестанно говорила о глупости знаменитостей и людей, читающих светскую хронику, но ее презрительные комментарии свидетельствовали о том, что сама она внимательно следит за такого рода новостями. Мне приходилось прикусывать язык, чтобы не процитировать ей высказывание Сэмюэля Джонсона об Александре Поупе: «Поуп слишком часто демонстрирует свое презрение к сильным мира сего, чтобы оно было искренним; ни один человек не думает так много о том, что презирает». Иронические комментарии были для нее стратегией, позволяющей одновременно увлекаться слухами о знаменитостях и презирать их.

Другие люди культивируют ауру несчастья в качестве способа управления окружающими. Они цепляются за свою «несчастность», потому что без нее потеряют возможность вызывать жалость и требовать внимания, то есть получать определенные поблажки. Я знаю по себе, что притворяюсь несчастной, чтобы набрать за что-то дополнительные очки.

Например, если Джеми просит меня пойти с ним на деловой обед, я со всей честностью говорю ему: «Мне не хочется, мне совсем не хочется идти, но я, конечно, пойду, если это для тебя так важно». Я чувствую, что, подав свое согласие в такой манере, я заработаю больше очков, чем соврав: «Я с удовольствием пойду с тобой, мне это будет очень приятно». Ведь если я не буду жаловаться, если я не притворюсь несчастной, то Джеми может начать воспринимать мою обходительность как нечто само собой разумеющееся.

Некоторые люди десятилетиями эксплуатируют свою «несчастность». «Моя мама никогда не упускала случая напомнить, что она пожертвовала ученой степенью, не доучившись в университете, потому что ей пришлось сидеть дома со мной и моим братом, — рассказывал один мой друг. — Она раздражалась, сердилась и постоянно поднимала эту тему. Она пользовалась своим несчастьем, чтобы держать под контролем нас с братом и отца. А мы все чувствовали себя виноватыми…»

Убеждение, что несчастье бескорыстно, а счастье — эгоистично, ошибочно. Гораздо менее эгоистично вести себя так, будто ты счастлива.

Чтобы вести себя легко и беззаботно, нужны энергия, душевная щедрость и самодисциплина, тем не менее никто не воспринимает счастливого человека всерьез, не задумывается о том, чтобы поберечь его чувства или поднять ему настроение. Счастливый человек кажется самодостаточным и превращается для окружающих в жилетку, в которую можно поплакаться. В силу того, что счастье кажется совершенно непринужденным, никто не ставит его этому человеку в заслугу. Тереза за все свои безмерные старания не получала должного признания даже со стороны других монахинь. Она казалась такой счастливой, что никому даже не приходило в голову, что это может требовать от нее каких-то усилий. Среди моих знакомых есть несколько людей, которые, подобно моему отцу, кажутся жизнерадостными от природы. Но теперь я начинаю задумываться, насколько легко им это дается.

Однако существует и другая категория людей, которые боятся признаться в собственном счастье из-за суеверного страха, что таким образом искушают судьбу. Очевидно, что такое поведение является для человека инстинктивным и проявляется в любых культурах… человек старается не афишировать свое везение из опасения навлечь на себя небесную кару. Такое чувство постоянно преследовало меня, пока я работала над своим проектом. Может быть, я каким-то образом ставлю под угрозу свое счастье, привлекая к нему так много внимания.

Известно еще одно родственное этому суеверие, заключающееся в убеждении, что, ожидая бед и трагедий, можно их предотвратить. Страх и беспокойство могут быть полезными: мысли о неприятных последствиях могут подтолкнуть человека на разумные действия, например заставлять пристегиваться ремнем безопасности в машине или заниматься спортом. Но для множества людей страх вероятных неприятностей — источник несчастья, тем не менее они видят в беспокойстве некую искупительную функцию.

Например, на каком-то уровне сознания я чувствую себя виноватой за то, что гепатит С, которым болеет Джеми, не вызывает у меня паники. Я собираю всю получаемую нами информацию, нередко хожу вместе с Джеми на прием к врачам и хорошо изучила эту болезнь. Но, как только эта проблема уходит в нашей жизни с первого плана, я почти перестаю о ней думать, и иногда такая отстраненность кажется мне самой… безответственной. Может быть, стоило больше волноваться?

Но степень моего беспокойства никак не повлияет на состояние печени Джеми. Тем не менее если я «накручу» себя до состояния полной паники, это станет источником несчастья как для Джеми, так и для меня самой. (С другой стороны, некоторые люди считают, что, позволяя себе погрузиться в состояние несчастья, ты скорее навлечешь на себя всякие ужасные события, вплоть до онкологических заболеваний. Эта мысль не нова. Еще в 1665 году, во время Великой лондонской чумы, люди верили, что преградой инфекции может стать веселье.)

Наконец, некоторые люди несчастливы потому, что просто ленятся быть счастливыми. Для счастья нужно быть энергичным и дисциплинированным человеком.

Помните, очень легко быть тяжелым и т. д. Люди, застрявшие в несчастливом состоянии, достойны жалости, ведь они чувствуют себя загнанными в ловушку, им кажется, что нет никакой возможности самостоятельно изменить свой настрой. Но в силу того, что их несчастье ложится тяжелым бременем и на всех, кто их окружает (к сожалению, негативные эмоции оказываются более заразительными, чем позитивные), страдают еще и эти люди.

Советы в отношении того, как стать счастливым человеком, дают и философы, и ученые, и святые, и шарлатаны, но все это не будет иметь ни малейшего значения для того, кто просто не хочет быть счастливым. Счастья не будет, пока не поверишь в то, что оно у тебя есть. Как заметил Публий Сир, «человек, не считающий себя счастливым, таковым быть не может». Если ты думаешь, что счастлива, ты такая и есть. Именно по этой причине Тереза и сказала: «Я стараюсь выглядеть счастливой, а особенно, таковой быть».

Одним из главных обязательств, принятых мною на этот месяц, да и всего Проекта «Счастье», было воспитание в себе способности быть отважной, когда позвонит телефон и мне сообщат плохие новости, а ведь это неизбежно должно рано или поздно случиться.

Одним словом, плохие новости пришли прямо в конце этого месяца.

Мне позвонила мама.

— Ты давно говорила с Элизабет? — спросила она.

— Около недели назад… — ответила я. — А что случилось?

— Ну… у нее диабет.

— Диабет?!

— Да. Врачи полагают, что второго типа, но пока еще не уверены. Хорошо, что ее диагностировали сейчас, потому что уровень сахара в крови был уже повышен до опасного уровня.

— А как же она догадалась? И что делать теперь? Откуда он у нее взялся?

У меня в голове замелькали все известные мне факты о диабете: чувствительность диабетиков второго типа к изменению в диете и образе жизни, напряженность, возникшая в сообществе диабетиков в результате споров относительно того, на исследования какого из типов диабета выделять больше денег, воспоминания из средней школы, когда я увидела, как моя подруга делает себе инъекцию инсулина. Мама рассказала мне все, что знала. Потом я перезвонила сестре и выслушала эту историю заново.

В течение следующих двух недель информация постоянно менялась. Поначалу врачи думали, что у Элизабет диабет второго типа, хотя ее случай был нетипичным: она была молода, стройна и находилась в прекрасной физической форме. Такой диагноз был для нас большим ударом, но его смягчили две вещи. Во-первых, сначала она чувствовала себя очень плохо, но, как только удалось взять под контроль уровень сахара в крови, ей сразу же стало лучше. Кроме того, мы были рады, что у нее был диабет не первого типа, требующий ежедневных инсулиновых инъекций и не поддающийся лечению диетой и физическими упражнениями. Однако оказалось, что у нее все-таки первый тип.

Когда люди сталкиваются с серьезными неприятностями, у них включается психологический механизм, помогающий видеть в сложившейся ситуации позитивные моменты, и я почувствовала, что начинаю искать возможности запустить в себе в действие этот механизм «посттравматического эмоционального подъема». Отрешившись от роящихся у меня в голове выводов и заключений, я постаралась сохранить трезвость взгляда на вещи и пробудить в себе чувство благодарности. «Нам очень повезло, что мы поймали болезнь на этой стадии, — сказала я Элизабет, — ты будешь правильно питаться и заниматься физкультурой. Постепенно возьмешь болезнь под контроль, привыкнешь к ней, и все будет прекрасно».

Элизабет избрала стратегию сравнения с худшим.

— Да, — сказала она. — А представь только, чем еще могла бы оказаться эта моя болезнь. Диагноз мог бы быть в сто раз хуже. Ведь диабет реально поддается лечению.

Но, конечно, ни она, ни я не сказали о другом: да, могло быть гораздо хуже, но ведь еще она могла бы быть и совершенно здоровой.

Когда я закончила колледж, одна из моих подруг попала в страшную автомобильную аварию, и я вылетела на Гавайи навестить ее. Она была закована в ортопедический аппарат, поддерживающий голову за ввинченные в череп шурупы.

— Ты счастлива, что осталась в живых? — спросила я ее.

— Ну, если честно, — ответила она, — то я была бы счастливее, если бы не попадала в эту чертову аварию.

Очень нелегко сосредоточиваться на позитиве. Мне кажется, что именно мои обязательства помогли мне справиться с этими дурными вестями. А что, если бы диабет обнаружили у меня? Думаю, они помогли бы мне еще больше. В широко распространенной в XVIII веке эпитафии говорится:

Мысль, имеющая самое прямое отношение к Проекту «Счастье». Сейчас, напоминала я себе, именно сейчас и сегодня надо выполнять данные себе обещания. Потому что телефон, рано или поздно, обязательно зазвонит снова.

Глава 9

Сентябрь: заниматься любимым делом

КНИГИ

V Написать роман.

V Выкроить время.

V Забыть о результатах.

V Овладеть новой технологией.

Вернувшись из отпуска, я смогла по-новому оценить достоинства своей любимой библиотеки. Эта библиотека, расположенная всего в одном квартале от нашего дома, была почти идеальным местом: прекрасное здание, свободный доступ к книгохранилищу, Интернет, замечательный отдел детских книжек и тихая читальня для работы… и, господи, какая же в этой комнате была тишина. Я до сих пор помню, как на меня там посмотрели однажды утром, когда я забыла выключить звук загрузки системы в своем ноутбуке. Было так легко привыкнуть ко всему этому и принимать как должное, ведь я ходила туда несколько раз в неделю на протяжении семи лет, но именно недолгое отсутствие в городе позволило вновь осознать, как мне там нравится. (Это еще раз доказывает правоту специалистов в области счастья, которые советуют на некоторое время лишать себя тех или иных удовольствий, чтобы вернуть остроту их восприятия.)

Учитывая, что я была так счастлива вернуться в библиотеку (а также то, что сентябрь ассоциируется с началом нового учебного года), этот месяц очень подходил, чтобы сделать его центральной темой проекта. Моим главным обязательством на этот месяц было «предаться страсти», что в моем случае означало все, имеющее отношение к книгам. Я обожаю читать и писать, и моя работа крутится вокруг чтения и написания текстов, тем не менее у меня постоянно не хватает времени на эти занятия.

Давным-давно я прочитала предостережение писательницы Доротеи Бранде о том, что писатели слишком склонны тратить свое время на многословные занятия, например читать, разговаривать, смотреть телевизор, ходить в кино и театр. Вместо этого, по ее мнению, писателям следовало бы подзаряжаться энергией в ходе каких-нибудь неязыковых видов деятельности: прослушивания музыки, походов по музеям, раскладывания пасьянсов или длительных прогулок в одиночестве. Мне это кажется весьма логичным, и я время от времени пытаюсь следовать этому совету. Но во время работы над своим проектом, когда я бродила по книжному магазину, меня вдруг осенило: хорошо это или плохо, но больше всего в жизни я любила читать, писать и делать книги. Если говорить честно, я любила эти занятия до такой степени, что готова была отказаться в их пользу от практически любых других видов деятельности.

Недавно подруга, у которой было трое детей, в разговоре со мной упомянула:

— По выходным я больше всего люблю дни, когда нам всем вместе удается не меньше двух часов с утра и двух часов вечером проводить в играх на воздухе.

— По выходным, — ответила ей я, — мне больше всего нравятся дни, когда нам всем удается проваляться в пижамах до обеда, читая книги.

Это правда, но мне почему-то было не по себе… Почему? Почему мне казалось, что ее предпочтения лучше моих? Почему, валяясь в кровати и «просто читая», я чувствовала себя виноватой? Возможно, потому что для меня это занятие было наиболее естественным.

Я бы очень хотела стать другой и иметь более широкий круг интересов. Но я такая, какая есть.

Однако теперь пришло время хорошенько задуматься о своей страсти к чтению и писательству. Лично мне эти занятия казались намного интереснее, чем игры на свежем воздухе. (Разумеется, пока не подрастет Элиза, об утре, проведенном с книгой в кровати, оставалось только мечтать, но мы делали так раньше и будем делать в будущем.)

Чтобы выполнить данное себе в этом месяце обещание «предаться страсти», мне надо было прежде всего определить, что является моей страстью. Это сделано. Теперь нужно выкроить нужное количество времени, найти возможность интегрировать эту страсть в обычный распорядок дня и прекратить оценивать себя по не имеющим ко мне отношения стандартам эффективности жизни.

Кроме того, я хотела овладеть какой-нибудь новой технологией, упрощающей задачу создания книг. Естественно, не все разделяют мою страсть к книгам: люди могут увлекаться студенческим футболом, политикой, ходить в местную театральную студию или устраивать гаражные распродажи.

Но что бы ни было вашим страстным увлечением, исследования предрекают, что гигантский всплеск счастья человек ощущает, выделяя достаточное количество времени на любимое занятие и считая его по-настоящему приоритетным делом, а не каким-то пустяком, позаниматься которым можно в любой свободный момент (чего, кстати, многим людям сделать никогда не удается).

Однако из обсуждения в своем блоге я выяснила, что некоторых людей вопрос «Какое занятие ты страстно любишь?» ставит в полный тупик. Этот вопрос кажется им таким глобальным и не имеющим точного ответа, что они просто впадают в состояние паралича. В такой ситуации полезной подсказкой для определения своей страсти, будь то в работе или в развлечениях, будет совет «делай, что делается». Четко определить суть своего страстного увлечения можно, вспомнив, что ты любила делать в десятилетнем возрасте или чем добровольно предпочитаешь заниматься по воскресеньям. (Один из читателей моего блога предложил еще более простой индикатор: «Можно делать приблизительно так, как советовал мой профессор физики: „Вспомни, о чем ты думаешь, сидя в туалете? Вот именно об этом ты и хочешь думать“».)

Методика «делай то, что делается» помогает, заставляя заняться изучением своего реального поведения, а не созданного внутри себя собственного образа. Соответственно, при ее помощи можно более точно определить свои предпочтения.

Написать роман

Самым амбициозным из запланированных на этот месяц проектов было написание романа всего за 30 дней. У меня никогда не возникало желания бегать марафон или покорять горные вершины, но мысль о том, чтобы за месяц начать и закончить книгу, наполнила меня таким же восторженным желанием выложиться, напрячь все свои силы. Мне хотелось узнать, способна ли я на это.

Недавно я встретилась на улице с одной своей знакомой, и она упомянула в разговоре, что пишет по роману в месяц.

— Неужели? — немедленно заинтересовавшись, спросила я. — Каким же образом?

— У меня есть книжка «Нет сюжета? Нет проблем!» Криса Бэти. Просто начинаешь писать без всякой подготовки, текст не редактируешь, и, делая 1667 слов в день, получаешь за тридцать дней роман из 50 тысяч слов.

— Пятьдесят тысяч слов? — спросила я. — А этого достаточно, чтобы получилась настоящая книга?

— Примерно столько слов в романах «Над пропастью во ржи» и «Великий Гэтсби».

— Правда? — задумчиво произнесла я. — Знаешь, я, наверное, тоже попробую.

— А еще он устраивает общенациональную акцию Месяц романиста. Это в ноябре бывает. Участвует куча народу по всей стране.

Мы стояли на перекрестке в квартале от книжного магазина «Barnes & Noble», что на Юнион-Сквер.

— Пойду и прямо сейчас куплю себе эту книгу, — решившись, сказала я. — Мне надо обо всем этом хорошенько подумать.

Я купила ее, и мне в голову пришел сюжет о романе двух живущих в Манхэттене людей. Я читала Лори Колуин, Роксану Робинсон и романы других авторов о кризисе среднего возраста (и среднего «семейного возраста»), мне было интересно осветить такие последствия его проявлений, как измены супругам. Кроме того, я подумала, что забавно попытаться продумать логику процесса, при помощи которого два человека из одного и того же социального круга могли бы сохранять свою интрижку в тайне. Да и просто приятно написать книгу о Нью-Йорке.

В первый же сентябрьский день я напечатала «СЧАСТЬЕ» на титульной странице, а потом написала свое первое предложение: «Вспоминая все это потом, Эмили поняла, что точно знает, когда начался ее роман с Майклом Хармоном: это произошло около 8 часов вечера 18 сентября, на вечеринке в квартире Лизы и Эндрю Кессель». И дальше в таком же духе еще 1667 слов.

Писать роман было трудно, но втиснуть часы работы над книгой в распорядок дня оказалось проще, чем я думала. Конечно, мне в этом отношении было проще, чем другим людям, — я была профессиональным писателем, но и мне пришлось урезать время, которое раньше тратилось на чтение газет и журналов, встречи с людьми за чашкой кофе, чтение для удовольствия или просто всякие хлопоты по дому. Записи в моем в блоге стали заметно короче.

Спустя дней десять я столкнулась с проблемой: сюжет зашел в тупик. Я не слишком думала о насыщении текста действием, то есть Эмили с Майклом идут в ресторан, заводят свой роман, потом заканчивают его. Но большинство этих событий я описала еще до того, как достигла отметки даже в 25 тысяч слов. Бэти в своей книге обещал, что никаких проблем с придумыванием продолжения истории у меня не будет, и я каким-то образом умудрялась писать дальше и еще дальше. Каждый день я так или сяк выдавливала из себя необходимую минимальную норму по словам, пока 30 сентября не написала фразу: «Теперь она будет ходить за покупками в другой магазин. КОНЕЦ».

Я посмотрела статистику: 50 163 слова. Я закончила роман, по длине не уступающий настоящим книгам, например таким любимым мною романам, как «Мудрая кровь» Фланнери О’Коннор или «Бойцовский клуб» Чака Паланика.

Была ли я счастлива? Конечно. Да, работа над романом и вправду отняла у меня много времени и энергии, но одновременно с этим и значительно подняла уровень моего счастья. Тот факт, что я взялась за такой большой проект и смогла довести его до конца всего за один месяц, послужил огромным вкладом в атмосферу роста, создаваемую мною в своей жизни. Было приятно увидеть, чего я способна достичь за такой короткий срок, если возьмусь за дело с умом. Кроме того, так как я постоянно находилась в поиске материала, способного обогатить мой роман, я начала смотреть на мир совсем по-новому.

Однажды днем я шла домой из библиотеки и увидела большую толпу людей перед входом в знаменитое похоронное бюро Фрэнка Кэмпбелла. «Из этого получится замечательная сцена для моего романа», — подумала я.

Но источником самого пронзительного переживания счастья во всем процессе написания книги была возможность выразить очень сложную идею, на изложение которой обычно требуется много сотен страниц. Я точно запомнила момент, когда эта идея пришла мне в голову.

Я была на званом обеде с несколькими семейными парами из нашего квартала. Я увидела, как двое из моих друзей увлеченно ведут явно невинную беседу, и подумала: «А вдруг они крутят роман? Как бы им удалось делать это? И что может случиться потом?»

До этого момента на написание всех родившихся в моем воображении книг уходили годы. Возможно, мой роман нельзя считать образцовым, но я закончила его всего за месяц. Как я уже убедилась в феврале во время Недели Особой Доброты, в строгой дисциплине есть множество преимуществ. Талантливейший Скотт МакКлауд предлагает в своей книге «Как рисовать комиксы» подобное упражнение, названное им «Комикс за сутки»: «Нарисовать законченный 24-страничный комикс за 24-часовой период. Без сценария. Без предварительной подготовки… Это великолепная шоковая терапия для людей, находящихся в творческом тупике». Кроме того, пройдя такой «курс молодого бойца», я обрела творческую свободу, поняв, что, как только у меня возникнет непреодолимое желание написать роман (это профессиональное заболевание, поражающее писателей, мало обсуждается, но часто встречается), я могу просто сесть и сделать это.

Как это ни удивительно, я получила от написания «Счастья» огромное удовольствие. Обычно в процессе работы я постоянно сомневаюсь в качестве написанного. На протяжении всего «месяца романиста» у меня на это просто не было времени, и я с облегчением воспринимала отсутствие внутреннего критика. Как мне сказала одна подруга: «Посмотри правде в глаза! Твой роман, наверно, очень плох… но в этом нет ничего страшного!» Этот проект помог мне сдержать данное себе в марте обещание «получать удовольствие от неудач». Написав 50 163-е слово, я почувствовала, как у меня зачесались руки вернуться к первым страницам и начать редактировать рукопись, но я сдержалась. Я даже не стала его перечитывать. Но когда-нибудь я это сделаю.

Создание романа обеспечило мне «атмосферу душевного подъема», которая, как я все больше и больше убеждалась, является необходимым условием счастья. Я включила этот элемент в состав своей Первой Великой Истины, но он оказался даже более значимым, чем мне изначально представлялось. Удовлетворение, получаемое в результате удачного выполнения масштабного начинания, считается одним из самых значительных в жизни. Когда я спросила у читателей своего блога, чувствуют ли они счастье, справившись с каким-нибудь большим делом, многие из них поделились со мной своими ощущениями.

«Я взяла на себя большие обязательства и очень удивилась, когда мне удалось их выполнить. Я вступила на youtube в группу, проводившую 100-дневный конкурс реалити-видео. Я каждый день на протяжении ста дней вела видеоблог. Раньше я никогда не делала видеосюжетов для youtube, но у меня была камера, которой можно снимать фильмы. Я взяла на себя обязательство сосредоточиться на чем-нибудь позитивном и ежедневно делиться этим с людьми. Делать по одному видео каждый день было, наверно, легче, чем по одному в неделю, потому что это занятие просто становится обыденной процедурой. Хотя темой конкурса было что-то вроде „закона притяжения“ (мне, кстати, никакого внимания к себе притянуть не удалось), я стала гораздо счастливее, потому что с удовольствием делала свои сюжеты, а через комментарии еще и приобрела новых друзей».

«Я решил, что именно в этом году подготовлюсь и приму участие в спринтерском троеборье. Я вступил в команду, тренировался почти ежедневно на протяжении восьми недель, а когда закончил эти соревнования, то сразу же записался на следующие. Вообще-то, я больше люблю поваляться и почитать, но мне всегда думалось, что было бы недурно поучаствовать в таких соревнованиях, пока мне еще не стукнуло сорок (это будет через два года). Тренировка получилась отличная, и я настоятельно рекомендую спринтерское троеборье всем, кому хоть раз приходило в голову поучаствовать в каких-нибудь соревнованиях».

«Я взялась изучить итальянский меньше чем за семь месяцев. У меня появилась такая возможность, и я сразу за нее схватилась. Перед началом курса я не знала ни одного итальянского слова, но не пройдет и семи месяцев с начала занятий, как я буду свободно говорить на этом языке. Я не прошла еще и половины курса, а уже могу беседовать с носителями языка. Для меня это очень серьезное начинание, и много раз я даже чуть не бросала занятия, но этот процесс мне очень нравится, и я получаю от него большое удовольствие».

«Выбравшись из тяжелой депрессии, я где-то недель за шесть построил себе небольшую яхту. Я сделал это, чтобы отпраздновать победу, а также чтобы помочь себе окончательно избавиться от депрессивного состояния. Завершение работы принесло мне много счастья, а все случаи, когда я выходил на лодке в плавание, стали для меня очень памятными событиями. Кроме того, имея лодку, я смог вступить в яхт-клуб и получил возможность проводить время в прекрасном и тихом месте и также общаться с интересными людьми. Все это делает мое счастье еще большим».

«Я пишу мемуары. Стала работать няней неполный день, чтобы полнее сосредоточиться на литературном труде, и очень счастлива, что занимаюсь этим. Можно сказать, что рукопись уже наполовину закончена. Стремясь исполнить свою мечту, я чувствую себя, будто оседлала волну (я прожила целый год на Гавайях и там увлеклась серфингом). Импульсом к этому стала изменившая всю мою жизнь тяжелая болезнь. Я восемь месяцев не расставалась с костылями, и не знала, смогу ли когда-нибудь опять ходить на собственных ногах. Мне реально грозила инвалидность. Пройдя через события такого рода, продравшись через трясину отчаяния, начинаешь видеть жизнь по-другому. На собственном опыте понимаешь, что жизнь слишком коротка, чтобы НЕ делать того, чего страстно желаешь. Вот именно этим я теперь и занимаюсь. Я чувствую, будто лечу по жизни на гребне волны».

«По мере взросления я начинаю осознавать, насколько важно заниматься тем, что любишь. Мне сейчас 22, и я уже два года работаю в корпоративном мире, но моя страсть — дизайн и создание ювелирных украшений. Я начинаю с малого и делаю уникальные украшения для своих родных и друзей, а недавно еще и открыл интернет-магазин по адресу etsy.com. Я уже давно увлекаюсь разработкой „ювелирки“, но до недавних пор не решался по-настоящему отдаться этой своей страсти. Хотя пока мне еще рано говорить о собственном предприятии, надеюсь, что со временем у меня будет свой бизнес! Иногда я очень расстраиваюсь, видя, что все мои цели в настоящий момент — это всего лишь какое-то крошечное зернышко, но знание, чего я хочу добиться, мотивирует меня продолжать двигаться вперед и не сдаваться! Упорный труд ради чего-то, во что ты страстно веришь, приносит СТОЛЬКО удовлетворения и добавляет жизни такое количество истинно счастливых эмоций!»

Вы можете поэкспериментировать с новыми рецептами, отправиться в пятнадцатый на своем веку поход в Национальный парк, распланировать шестидесятую вечеринку в честь чьего-то дня рождения или следить за прогрессом своей любимой команды в национальном чемпионате. А я предпочла написать роман.

Выкроить время

Хотя чтение для меня — один из приоритетных видов деятельности и самых больших удовольствий в жизни, я никогда особенно много о нем не думала. Я хотела выделить больше времени для чтения… чтобы успевать прочитывать больше книг и с большим удовольствием. Для этого я дала себе разрешение читать в любой момент, когда захочется. Сэмюэл Джонсон заметил: «Если мы читаем без охоты, половина мозга работает на сохранение внимания, а поэтому на восприятие того, что мы читаем, у нас остается всего половина сознания». Это подтверждается наукой. Когда ученые попытались выяснить, что помогает учащимся младших классов школы запоминать то, о чем они читают, они обнаружили, что заинтересованность ученика в содержании текста во много раз (а конкретно — в тридцать раз) важнее степени «читабельности» этого фрагмента.

Итак, между книгами, которые я читала для своего Проекта «Счастье», например, «Гипотезой счастья» Джонатана Хайдта, «Планом Б» Энн Ламотт и несколькими биографиями Толстого, я вставила «Частную жизнь загородного дома 1912–1939» Лесли Льюиса. По этой же причине я позволила себе при желании перечитывать «Ярмарку тщеславия» Теккерея, «Наследника Рэдклиффа» Шарлотты Янг или Лауру Инголлс Уайлдер, вместо того чтобы заставлять себя читать что-то новое. Я всегда считала, что лучшее чтение — это перечитывание некогда прочитанных книг.

Я начала просить людей порекомендовать мне какие-нибудь книги (у этого действия был и очень позитивный побочный эффект в виде улучшения отношений со многими людьми, так как они начинали реагировать на меня с большей теплотой, увидев, что я записываю их рекомендации). По совету одного из членов группы детской литературы, в которую вхожу и я, подписалась на очаровательный английский ежеквартальный журнал Slightly Foxed, в котором публикуются очерки читателей об их любимых книгах, а кроме того, начала обращать внимание на книги, рекомендуемые в книжном разделе журнала The Week.

Но главным препятствием к расширению круга чтения стала не проблема выбора книг, а нехватка времени на чтение. Сколько бы времени я ни выделяла на чтение, мне хотелось читать еще больше. Естественно, когда люди жалуются на нехватку времени, первое, что хочется им посоветовать, — это «меньше смотри телевизор». Это вполне логично, ведь среднестатистический американец ежедневно проводит перед телевизором от четырех до пяти часов.

— Как ты думаешь, мы не слишком много смотрим телевизор? — спросила я у Джеми.

— Да мы почти вообще не смотрим телевизор, — ответил он.

— Ну, сколько-то ведь мы его смотрим. Сколько ты думаешь, пять, шесть часов в неделю? Но мы же смотрим только то, что записали на TiVo, да еще фильмы с DVD.

— Не думаю, что нам стоит полностью отказываться от телевизора, — сказал он. — Телевидение — это отличная штука, если смотреть его с умом.

Он был прав. Здорово было посмотреть какую-нибудь передачу после того, как улягутся спать наши девчонки… Просмотр телепередач казался каким-то более компанейским занятием, чем чтение в одной и той же комнате. Я думаю, что уют создавался пониманием, что мы одновременно испытываем одни и те же чувства.

Но я все-таки дала зарок не дочитывать книги, которые мне не нравятся. Обычно я гордилась тем, что обязательно заканчиваю все начатые книги, но теперь это осталось в прошлом. Обычно я еще и оставляла все купленные книги, и у нас в доме все свободные горизонтальные поверхности были заняты стопками прочитанной литературы. Я провела безжалостную чистку, и мы отвезли несколько тяжеленных мешков книг в букинистический магазин. Кроме того, я наконец согласилась со своим специфическим отношением к книгам (фильмам и спектаклям), сюжет которых основан на несправедливости и несправедливо предъявленных обвинениях. Я не могла заставить себя читать «Оливера Твиста», «Отелло», «Убить пересмешника», «Искупление», «Путешествие в Индию», «Бирманские дни», «Преступление и наказание» или «Артур и Джордж»… и ничего страшного в этом нет.

Забыть о результатах

Я люблю по мере чтения книг делать заметки, причем нередко без всякой видимой причины. Я все время делаю пометки в книгах, составляю странные списки, объединяю примеры в диковинные категории, выписываю целые абзацы. Я словно всю жизнь работаю над каким-то перманентным исследовательским проектом неопределенного назначения. Меня тянет составлять списки иностранных слов, описывающих понятия, не передаваемые английским языком (flaneur, darshan, eudaimonia, Ruinensehnsucht, amae, nostalgie de la boue), образов и концепций, кажущихся мне заряженными каким-то странным смыслом (например, Король-Рыбак, Кроатон, Элевзинские мистерии, освящение плодов в День Преображения Господня, Охота на крапивника, Дух Кукурузы, спарагмос, Князь Беспорядка, культ Даров небесных, греческие гермы, потлач, Золотое сечение).

На записки уходит очень много времени и энергии, и поэтому я старалась подавлять в себе этот импульс. Это занятие казалось мне бессмысленным потаканием собственным слабостям. Но в соответствии с принятыми на этот месяц обязательствами, а также с заповедью «Будь собой, Гретхен» я разрешила себе «забыть о результатах» и, не чувствуя никаких угрызений совести, вести такие заметки.

Странно, но, как только я сказала себе: «Хорошо, Гретхен, делай свои заметки сколько тебе угодно», я сразу же поняла, насколько полезными они были. Моя первая книга «Власть Деньги Слава Секс» выросла из огромного свода таких заметок. Когда мне представился случай написать книгу «Бездарные траты», рассказывающую о том, почему люди могут по собственной воле начать уничтожать свою собственность, я смогла нашпиговать книгу самыми поразительными и наглядными примерами благодаря тому, что на протяжении долгих лет делала записи (без всякой на то причины). В силу того, что эти записки не казались мне «настоящей работой», я не видела в них никакой ценности, хотя она в них была.

Мы получаем удовольствие от своих увлечений именно потому, что нам не надо волноваться о результатах. Ты можешь стремиться к триумфу, а можешь просто возиться с чем-то, удовлетворяя собственный интерес, не беспокоясь о том, насколько эффективна твоя деятельность или к чему она приведет.

Окружающие могут гадать, зачем ты с такой радостью столько лет подряд чинишь один и тот же старый автомобиль, хотя он так до сих пор ни разу и не завелся, но для тебя это не имеет никакого значения. Атмосфера душевного подъема приносит людям великое счастье, но оно нередко приходит и тогда, когда ты освобождаешься от навязчивого стремления создать в себе эту атмосферу. В этом нет ничего удивительного: противоположность великой истины нередко тоже бывает истиной.

Овладеть новой технологией

Создание книг всегда казалось мне развлечением. В детстве я проводила бессчетное количество часов, работая над книгами-пустышками.[9] До того как стать профессиональным писателем, я написала два совершенно жутких романа. Всю свою жизнь я делала в подарок своим родным и друзьям маленькие книжечки. Когда я задумалась о том, какими проектами с особым удовольствием занимаюсь с Элизой, оказалось, что все они тоже имеют отношение к книгам.

Например, мы сделали с ней книжку, в которой собрали самые удачные и живописные из ее рисунков. Она диктовала мне подписи к каждому из них, а я печатала их на компьютере, потом мы вырезали подписи, подклеили их к рисункам, сделали цветные копии и подшили их в книжки с корешком-пружинкой.

Работа над этим проектом принесла нам бездну удовольствия, сами книжки стали прекрасным сувениром для нас и замечательным подарком на Рождество дедушкам и бабушкам, в них запечатлелся определенный этап развития Элизы, а еще я смогла наконец со спокойной душой выкинуть гигантские кипы ее рисунков. (Признаюсь, когда я написала об этом проекте в своем блоге, одна из читательниц возмутилась: «Поверить не могу, что вы выбросили оригиналы рисунков своей дочери. Я, конечно, как и вы, сделала бы копии, а из оригиналов сшила бы что-то типа альбома. Копии НИКОГДА не смогут заменить оригиналы. Прочитав ваш рассказ, я расстроилась».)

Недавно я с интересом прочитала о «самиздатовском» сайте с названием lulu.com. В соответствии с приведенной на сайте информацией, я могла издать настоящую книжку в твердом переплете, да еще и вместе с суперобложкой, меньше чем за тридцать долларов. Я рассказала об этом Джеми, но он только презрительно фыркнул: «Интересно, кому вообще такая услуга может понадобиться?»

— Ты хочешь сказать, у кого вообще могут валяться по дому кипы документов размером в фолиант, которые хотелось бы напечатать в книжной форме? — спросила я.

— Ну да…

— Шутишь? У меня! — сказала я. — Если сайт работает, то я напечатаю целую дюжину книжек.

Наконец-то у меня появляется возможность что-то сделать со своими вроде бы бесцельными записками. На пробу я решила сделать книгу из дневника, который вела на протяжении первых полутора лет жизни Элизы (вот и еще одна книга, которую я написала, даже не заметив этого). Я уселась за компьютер, внутренне подготовившись к «каторжным» попыткам справиться со своими сомнениями и стремлением делать все как можно быстрее. Однако весь процесс уложился минут в двадцать.

Когда пару недель спустя я получила свою первую самиздатовскую книжку, она превзошла даже самые смелые мои ожидания. Я держала в руках историю жизни своего ребенка! Да еще и в виде самой настоящей книги! Что же дальше? Я заказала книгу своих любимых цитат о природе биографической литературы, потом книгу любимых цитат, не относящихся к каким-то конкретным категориям, и начала фантазировать, какие еще книги можно было бы сделать в будущем.

Завершив работу над Проектом «Счастье», я напечатаю книгу своих любимых изречений о счастье, возможно, даже с фотографическими иллюстрациями. Я сделаю книгу из записей в блоге. Я напечатаю свой роман «Счастье». Я напечатаю свой лаконичный дневник… причем, смогу даже сделать по экземпляру для девочек! Кроме того, у меня было столько отличных идей для новых книг, связанных с проблемой счастья. Если мне не удастся опубликовать их в настоящих издательствах, то я издам их самостоятельно.

А еще я узнала, что при помощи онлайновой фотослужбы Shutterfly можно напечатать фотоальбомы в твердой обложке. Понять, как это делается, было трудно, но постепенно я со всем разобралась и сразу же заказала по экземпляру альбома для нас и наших родителей. Это, конечно, обошлось недешево, но я напомнила себе, что таким образом исполняю не только обязательство «овладеть новой технологией», но и данные себе обещания «делать покупки, способные помочь мне достигать поставленных целей в будущем», «позволить себе немного потранжирить» и «быть сокровищницей счастливых воспоминаний».

Страницы: «« « 4567891011 » »»