Художник есть в каждом. Как воспитать творчество в детях Кэмерон Джулия

Мы можем научить ребенка быть честным и храбрым только в том случае, если сами проявляем эти качества. Если мы не боимся пробовать что-то, в чем ничего не понимаем, то наши дети последуют этому примеру и сами станут восприимчивы и открыты для нового. И если не стремиться к совершенству, становится понятно, что главное – действие, а не результат. Адекватно оценивая себя и свои усилия в той или иной области, мы учимся нормально воспринимать критику.

Наши дети поступают точно так же. Когда они начинают ходить в школу и сразу включаются в новые процессы – кружки, секции, студии, занятия, – мы должны поощрять их энтузиазм, поддерживать готовность находить и пробовать новые увлечения. Мы делаем все возможное, чтобы убедить их, что они в безопасности, что могут заниматься творчеством, и надо помнить: чем больше мы узнаём о подводных камнях и ловушках на этом пути, тем выше наша ответственность. И это понимание дает нам силу, позволяющую разумно защищать детей и руководить ими, когда они раскрываются как творческие личности.

Вполне совершенны

Дети всегда смотрят на нас и поступают так же. И если мы, не стремясь к абсолютному совершенству, никак не ограничиваем свободу творчества, они тоже этому учатся. Чтобы развлечь маленькую Доменику, я часто рисовала лошадку или собачку. Лошади были вполне похожи на настоящих, а вот собачкам повезло гораздо меньше, они больше смахивали на кошек.

– Нарисуй Белую Лилию, – говорила Доменика и показывала на нашего пуделя.

– Вот тебе, пожалуйста, Белая Лилия, – протягивала я рисунок.

– Уши не похожи! – критиковала Доменика.

– Да нормальные уши, – защищалась я.

– Давай еще раз, – командовала дочка.

Я пробовала снова, и у меня получалась собака, чуть больше похожая на собаку.

– А теперь ты попробуй, – призывала я Доменику.

Она рисовала собачку, которая была гораздо лучше моей, но все же далека от совершенства.

– Браво! – радовалась я и хлопала в ладоши. – Прекрасно!

– Неправда! – возмущалась Доменика.

– Она действительно очень хорошая, – утверждала я.

Лошади у Доменики, как и у меня, получались лучше, чем собаки.

– А вот эта просто отличная! – восхищалась я.

В детстве у нее был пони, и я часто просила: «Нарисуй мне Серебряную Лилию». И тут же появлялся портрет пони, удостаивавшийся всяческих похвал, при том что рисунок был далек от идеала, Доменика видела это и сильно расстраивалась, но я твердила: «Он все равно очень хороший». Доменика лепила из пластилина лошадок, которые тоже не всегда хорошо получались, но я говорила: «Ты молодец!»

Она училась в пятом классе, когда им дали довольно трудное задание: написать историю и нарисовать к ней иллюстрации. Как вы уже наверняка догадались, история с очень славными рисунками была про лошадей. Та первая книга Доменики, которую я до сих пор храню, тоже не само совершенство, но для меня она прекрасна.

Если родители профессионально занимаются творчеством, то очень важно показать ребенку, что в этой области профессионализм тоже достигается не сразу. Дочь моей подруги-актрисы решила выбрать ту же профессию. И мать ей регулярно показывает записи своих самых первых репетиций и выступлений на школьной сцене. «Видишь? – говорит она дочери. – Все с чего-то начинают». Родители обязаны показать ребенку свои взлеты и падения на этом пути, чтобы он понял, насколько длинна и трудна дорога к совершенству, несмотря на наличие настоящего таланта.

Если мы покажем ребенку, что нет никакой необходимости всегда быть идеальным, мы подарим ему уверенность в том, что всегда можно попробовать еще раз. Успешный человек – не тот, кто никогда не совершал никаких ошибок, а тот, кто после падения находит в себе силы встать и начать заново. В жизни любой творческой личности хватает неудач, и чем быстрее человек поднимается после каждого падения, тем больше его шансы на успех. Если мы тонем в болоте своих ошибок и зацикливаемся на них, то это болото затягивает нас еще глубже. Наши ошибки и попытки их исправить, а также наши новые ошибки заставляют нас двигаться вперед, все это – неотъемлемая часть самого процесса движения к цели.

По телевизору или в сети, например на YouTube, наши дети регулярно видят юных музыкантов или спортсменов-чемпионов, представляемых как идеал, как образец совершенства. Дети очень восприимчивы ко всему необычному, поэтому у них в душе очень четко отпечатывается образ конечного результата – безупречного выступления на сцене или стадионе. На экране не видно, сколько было потрачено пота, крови и слез, чтобы достичь такого результата. Стать не профессионалом, а любителем – отличная цель, да и само слово происходит от глагола «любить», то есть мы делаем то, что любим. Не обязательно достичь в этом деле совершенства, нам важно исследовать разные творческие пути просто ради удовольствия. Поэтому никогда не надо ставить в пример кого-то, кто добился лучших результатов, не надо давить на ребенка установкой «у него получается лучше, значит, и ты обязан добиться того же».

Совершенство – недосягаемая вершина, это самое главное, что нужно понимать и всегда помнить. Она всегда будет парить высоко в небесах, и мы никогда не сможем до нее дотянуться.

Перфекционизм – блокирующий механизм, стопор, который не дает нам двигаться вперед. Мы как будто смотрим сквозь лупу, которая не дает нам видеть всю картину целиком, заставляя сосредотачиваться на деталях. Мы можем свободно пробовать все что угодно, не боясь ничего, мы можем позволить себе ошибаться, а потом исправить свои ошибки. Но вместо этого мы пытаемся ликвидировать последствия неправильных действий еще до того, как прикоснулись ручкой к бумаге или прижали трубу к губам. При этом мы «исправляем» себя, и это приводит к тому, что творческий порыв слабеет, само творчество становится безрадостным и искра вдохновения грозит угаснуть совсем.

Художник творит непринужденно, он счастлив, он плодотворен, а свои ошибки он исправит позже, сейчас ему есть что показать миру. Мы можем протереть бумагу до дыр, исправляя карандашный рисунок, а потом видим, что ребенок делает то же самое – и вот здесь нужно остановиться самому и оставить навязчивую идею о достижении совершенства.

Перфекционизм – это не поиск лучшего, это попытка изгнать из себя худшее, заглушить голос, который говорит, что мы никогда не достигнем вершины. Не дайте себя обмануть: совершенство – это всего лишь самовлюбленность, выставленная напоказ в качестве добродетели. Лучшее – враг хорошего, мы все вполне совершенны, и наши дети, разумеется, тоже.

КАК БЫТЬ НЕСОВЕРШЕННЫМ

упражнение

Закончите предложение пять раз.

Если бы я не считал, что это нужно делать лучше всех, я бы попробовал…

Подайте детям пример того, что можно что-то делать не лучше всех на свете. Займитесь чем-то, что у вас не очень хорошо получается, и дайте ребенку понаблюдать за вами.

Попросите ребенка сделать что-либо, что он никогда в жизни не пробовал. Что это может быть? Не нужно сразу пытаться сделать много, попробуйте начать с незначительного, нетрудного шага. Допустим, ребенок хочет быть ковбоем. Тогда посмотрите, может, недалеко от вас есть конюшня, куда можно приехать и просто погладить бархатистые носы лошадок. Ребенок хочет быть режиссером? Пусть он снимет фильм на камеру мобильного телефона. Когда будете это делать, не бойтесь погрешностей, не бойтесь того, что получится недостаточно хорошо. Ваша цель – получить удовольствие, а не прыгнуть выше головы.

Искренность

Утренние страницы позволяют убрать внутреннего цензора и излить самому себе все наболевшее, чем-то похвастаться, в чем-то усомниться, о чем-то подумать и помечтать, построить планы. Нет единственно правильного способа писать утренние страницы, здесь можно позволить себе полную свободу. Пишите утренние страницы тогда, когда и надо их писать из названия – с утра, и начните день на свежую голову. Пишите их на протяжении долгого времени, тогда вы сможете сказать что-то такое, о чем молчали даже наедине с собой.

Мы приучаемся говорить «все нормально», когда водопроводчик опаздывает на целый час, а няня не приходит вообще, да еще и ребенок только что просил есть, а теперь отказывается от того, что вы приготовили. «Все нормально, это не конец света», – говорите вы и в чем-то, безусловно, правы. Но что на самом деле мы думаем, когда произносим эту дежурную фразу? У нас действительно «все нормально»? А может, мы расстроены, обозлены и даже оскорблены, но пытаемся это скрыть? Или мы уже вообще ничего не чувствуем и просто смиряемся с существующим положением вещей? Наше «все нормально» может включать в себя всю гамму эмоций, поэтому, когда мы пишем утренние страницы, необходимо прислушиваться к себе и стараться как можно честнее принять то, что чувствуем на самом деле.

Если мы решаемся признать и выразить свои истинные чувства, мы сразу понимаем, где расположены сковывающие нас границы, мы приходим к ясности. «Знаете, – говорим мы водопроводчику, – у меня сегодня крайне мало времени, поэтому не опаздывайте. Если вы не можете прийти в назначенное время, я найду другую фирму».

Многие родители убеждены, что должны принести себя в жертву детям. Такие страдания никому не нужны: детям гораздо лучше, если их родители будут самими собой. Когда Доменика была маленькой, я сажала ее в манежик, давала ей игрушки, а сама принималась за работу. Меня просто выводили из себя детские песенки, которые я включала дочке. В конце концов даже мое бесконечное терпение лопнуло, я не выдержала и поставила песню Rolling Stones «Brown Sugar». «Вот что на самом деле нравится маме», – сказала я Доменике, которая при этом пыталась танцевать, притопывая не очень послушной ножкой. С этого дня мы вместе стали слушать мою любимую музыку, которая нравилась и Доменике. Я ставила пластинку Брюса Спрингстина со словами «Маме нравится “Thunder Road”» и с радостью обнаруживала, что Доменика гукает, заливается смехом и продолжает танцевать.

Будьте честны с собой, и вы почувствуете огромное облегчение. Если мы начнем доверять себе, скажем «Да, мне не все равно, что я слышу, что я чувствую», мы сможем выражать чувства спокойно и разумно. А когда мы пытаемся запихнуть все свои эмоции в дежурную фразу «все нормально», то рискуем взорваться и потерять контроль над словами и поступками. Если мы разрешим себе искренне выражать чувства, то таким образом разрешим детям делать то же самое.

Дети растут и тоже начинают осознавать границы и высказывать собственное мнение. И вот тогда нужно быть предельно внимательными к тому, что они говорят. Да, конечно, нас не всегда устраивает, когда они отказываются есть брокколи или рвут в клочки только что купленную книгу. Но непослушание – это признак того, что дети растут свободными. И точно так же, как мы не хотим все время загонять внутрь свои чувства, дети хотят открыто выражать свое мнение и со всей непосредственностью показывать свое отношение к происходящему. Необходимо вовремя увидеть это и научиться сопереживанию.

Дав детям пространство для самовыражения и наблюдая за ними, мы видим, как постепенно проступает, проявляется неповторимый узор их индивидуальности. Это совсем не значит, что мы превращаем процесс роста в хаос, отдаем весь контроль в детские руки и позволяем детям творить все что угодно. Необходимо установить четкую структуру и границы, внутри которых ребенок может свободно выражать свои чувства. Мы должны дать ребенку надежное и безопасное пространство, где можно не стесняться раскрывать свой внутренний мир, и поддерживать детей в их открытиях.

ИСКРЕННИЕ ЧУВСТВА

упражнение

Закончите предложение пять раз и сделайте это как можно быстрее, не задумываясь подолгу.

Я должен (должна) себе признаться, что мне сейчас…

Образование

Ведущий специалист по художественному образованию Рассел Грэнит говорил: «Творчество – это нечто большее, чем краски и бумага, выданные ребенку. Творчество – это способ смотреть и видеть мир по-другому». Грэнит – основатель Фонда художественного образования в Нью-Йорке и исполнительный директор Образовательного отделения при Линкольн-центре[21] – твердо уверен, что художественное образование – право каждого, это не привилегия, оно должно быть доступно всем. Невозможно переоценить его вклад в данной области. Он ученый, художник, учитель и отец, и художественное образование – один из основных его интересов.

«Если мы смотрим на мир глазами художника, мы прививаем нашим детям нестандартное мышление. Я уверен, что даже не художник должен сознательно учиться мыслить как художник. Творческий подход к решению проблемы – прививаемый навык, и мы можем обучить ему детей», – убежден Грэнит. Он не отрицает, что на родителей оказывают давление жизненные обстоятельства – учеба в школе, игры, рутинные домашние обязанности: «Конечно, рутина – неизбежная составная часть самого понятия “родители”, но они не помеха творчеству. Мы можем готовить ужин, купать ребенка, помогать ему делать уроки и все это время ощущать поток творческого сознания. Творчество – это трамплин куда угодно».

Когда я спрашиваю Рассела, что, по его мнению, больше всего мешает детям в школе, он отвечает не колеблясь: «Контрольные работы. На всех – на детей, на родителей, на учителей и директоров школ – постоянно давят, требуют высоких оценок за контрольные работы. С семи лет ребенка начинают готовить к успешной сдаче экзаменов».

От ребенка требуют, чтобы он хорошо писал контрольные работы, значит, от него требуют, чтобы он знал правильные ответы. «Процесс обучения делит все на “правильное” и “неправильное”, – говорит Грэнит, – и награда за правильный ответ очень высока». А где место творческому мышлению? А как в таком режиме избежать боязни ошибки? Самый ценный опыт – тот, который мы получаем в результате собственных ошибок и провалов, и если основной посыл учебы – «никогда не ошибаться», то наше будущее весьма сомнительно.

«В школах всех детей делят на две категории: творческие и умные, – продолжает Грэнит. – При таком разделении полностью игнорируются переходные варианты, и этим мы оказываем плохую услугу детям. Потому что они начинают верить, что нет никаких промежуточных вариантов, существует только черное или белое. Этот закрепленный в сознании миф становится для детей реальностью».

Если школа в общем и целом не дает творческого воспитания, то эта обязанность ложится на плечи родителей. Если в школе отсутствуют занятия, на которых ребенок мог бы раскрываться творчески, мы обязаны сделать так, чтобы у него такая возможность появилась.

Нэнси из Индианаполиса, мать двоих детей, убеждена: «Творческое воспитание ребенка полностью в руках родителей, в том числе и затраты на обучение. Можно отдать ребенка в спортивную секцию, но с равным успехом можно отдать его и в театральную студию. Мы должны познакомить его с разными видами искусства, чтобы он сам решил, что именно ему нравится. И если он не увидит этого в школе, а мы сами не покажем ему, откуда он узнает о своих возможностях?»

Когда на ребенка в школе давит пресс хороших отметок и исключительно правильных ответов, крайне важно, чтобы родители стали его наставниками в творческих поисках. Художника всегда оскорбляет строгий суд над его ранними работами.

Высмеивать чьи-либо попытки творчества жестоко. Необходимо очень внимательно присматриваться к тем, кто негативно отзывается о детских творческих порывах. Терпимо к ним относиться нельзя – ведь они готовы вылить ведро ледяной воды на зарождающуюся искру творческой активности ребенка. Мы должны показывать пример уважения к творческому поиску и дать возможность ребенку почувствовать, что его художественные порывы – не просто развлечение, а жизненная необходимость.

В сверхдинамичной школьной жизни с необычайно плотным расписанием дети страдают от недосыпа, они с раннего возраста завалены домашними заданиями. Им постоянно внушают, что нужно делать больше, лучше, «иначе не поступишь в институт». Эта угроза постоянно висит над ними, и они занимаются совсем не тем, что выбрали бы для себя сами, не тем, что им действительно интересно. Если их стремление к лучшему – результат желания получить хорошую оценку, вряд ли они получат удовольствие от учебы, и после того как экзамен будет успешно сдан, вряд ли знания надолго задержатся у них в головах. Они считают минуты до того момента, как можно будет поставить галочку: «работа сделана». Они привыкают заниматься ради оценки и не знают, что такое настоящее удовлетворение от работы.

В школе детей постоянно ругают, это, увы, широко распространенное явление. Если детей отчитывают за творческие, «неправильные» ответы, их тем самым отучают от творчества, учат прятать свое воображение и фокусироваться на зубрежке. «Самое грустное, с чем я сталкивалась в жизни, – говорит Кристин Кох, – когда творчество отодвигают на задний план и ставят на передний план образование».

За годы преподавания в различных учебных заведениях я приобрела сомнительный опыт и умение улавливать едва заметную, но непримиримую неприязнь, которую проявляет классическая школа к творчеству. Это хуже, чем открытая враждебность, ту видно сразу, ей можно противостоять. Но эта постоянная, почти не ощущаемая, но смертельно опасная неприязнь может на корню загубить любое творческое начинание ребенка.

Если внимательно присмотреться, работа учащегося очень редко оценивается по заслугам. Редкий учитель признаёт сильные стороны так же часто и с такой же готовностью, как указывает на недостатки. Я не хочу утверждать, что школа и вся школьная структура должна стать художественной студией. Но я убеждена, что маленькая творческая интуитивно чувствующая душа получает непоправимые увечья, когда ее пытаются сделать слишком разумной. Когда юнцов жестко и несправедливо укрощают за их неумение идти на компромисс с общепринятой нормой, перед ними потом во всей красе встает проблема долгого и мучительного восстановления творческих способностей. Множество творческих личностей годами пытались очнуться после оглушительного удара, нанесенного школьной системой, лишившей их эго-силы и эго-языка[22].

Иногда счастливая возможность может появиться прямо на нашем пороге. И мы вынуждены принимать решение – подвергнуть ли ребенка этому испытанию, которое может привести либо на национальную сцену, либо к тяжелейшей неудаче. Если ребенка выбрали для участия в телерекламе, на что пойдут полученные деньги? Понятно, что на его личный банковский свет, но оттуда – куда? На долгосрочный вклад или на оплату учебы в колледже? В таких сложных и редких ситуациях мы должны принимать решение очень аккуратно, четко представляя, что именно нужно нашим детям, чего именно они хотят в этой жизни. Существует масса историй про актеров, которые подрабатывали в других местах, одни истории заканчиваются хорошо, другие не очень. Но пока мы поддерживаем ребенка в его личном выборе, пока мы управляем процессом, все пройдет так, как нам хочется.

В начальной школе Одри очень хорошо училась, но ее называли «творческим ребенком». Во втором классе она прошла тест на определение способностей, после чего ее пригласили в спецшколу с углубленным изучением ряда предметов. Это означало, что ей придется покинуть привычный круг друзей и мир, который она хорошо знала. Но Одри было не очень комфортно в школе, где она училась, ее часто ругали за то, что она «не вписывается» в привычные нормы. Родители девочки приняли решение о переводе в спецшколу, пусть она там никого не знает, зато с большей вероятностью получит возможность развить свои индивидуальные способности.

«Впервые в жизни учителя приняли меня с распростертыми объятиями со всеми моими странностями, – вспоминает Одри. – Все задания оценивались по двум критериям – правильность и творчество. Здесь я была “театральным ребенком”, “забавным ребенком”, а совсем не “выскочкой”, каковой меня считали в старой школе, где учителя, как мне казалось, каждый день старались выбить из меня творческие наклонности. Когда я перешла в спецшколу, у меня появилась уверенность, что я могу продолжить путь самовыражения и дальше, в средней школе». Интересно отметить, что Одри, как и многие другие дети из этой спецшколы, добилась невероятных успехов в профессиональной сфере – она занимается гуманитарными науками. Эти успехи – во многом заслуга начальной школы.

«У меня не было уверенности, что новая школа предоставит нам хорошие возможности, с тем же успехом она могла и задушить все способности. Но решать приходилось в очень сжатые сроки, – признаётся сейчас мама Одри. – Мне нравится, когда отношения с детьми развиваются гармонично. В прежней школе не было всего того, что ей было нужно. Я счастлива, что мы отдали ее в эту спецшколу».

Если мы даем детям возможность свободно творчески развиваться, из этого совсем не следует, что они станут профессиональными художниками, но они наверняка выберут профессию, где смогут в большей степени проявить себя. Если родители активны и знают, что детям нужно кроме школы, тогда есть надежда на их творческое развитие. А с такими учителями, как Рассел Грэнит, есть надежда на изменения в системе образования. Мы же, родители, должны изо всех сил противостоять недостаткам нынешней системы, и тогда мы все вместе постепенно добьемся успеха.

ОТ ДЕТЕЙ К РОДИТЕЛЯМ

упражнение

Есть что-то, в чем ваш ребенок разбирается лучше вас? Попросите его научить вас этому. Будьте готовы к новому знанию и к обучению. Дети оценят, что вы учитесь у них, особенно если вам это нравится. Мы как бы говорим им: «Да, ты в этом понимаешь» или «Да, тебе есть что сказать, чему научить. И я хочу у тебя научиться».

Скелет в шкафу: упреки и критика

Если ребенок начинает плакать ночью и бояться, что кто-то прячется в шкафу или под кроватью, мы успокаиваем его и убеждаем, что бояться нечего. Мы говорим, что родители сейчас в соседней комнате, что рядом есть плюшевый мишка и он обязательно придет на помощь и все будет хорошо. «Ничего не бойся, – говорим мы, – ты в безопасности».

Но иногда детей ругают или стыдят несправедливо – да порою мы и сами этим грешим. Нужно следить, за что мы ругаем детей, и стараться не делать им замечания по поводу их творческих проявлений. Если вдруг мы дали волю чувствам и вспылили, нужно немедленно исправить это. Если мы не смогли сдержаться и прикрикнули: «Перестань голосить! Меня это раздражает!» – необходимо так завершить фразу, чтобы не обидеть, не оскорбить ребенка: «Пой, если тебе нравится. У тебя очень красивый голос. Просто было немного громко, а мы разговаривали по телефону с тетей Синтией, и я ее плохо слышала».

Давайте оглянемся на собственное детство. Случалось ли, что вас заставляли почувствовать себя глупо, когда вам хотелось петь или как-то еще проявлять себя творчески? Наши собственные детские неудачи оставили в наших душах раны, мы помним о них и потому порою глушим творческие попытки ребенка – из лучших побуждений, чтобы он не сталкивался с такими неудачами.

«Моя мама была очень красивой женщиной, – говорит Холли. – Она настоящая уроженка Юга – высокая, стройная и статная, она гордилась своими манерами, стилем и вкусом и, конечно, хотела, чтобы дочери походили на нее». Две старшие сестры Холли были копиями матери: шикарные брюнетки с тонкими чертами лица. Но Холли пошла в отца – ростом намного ниже сестер, коренастая, со светлыми волосами.

«Я отличалась от своих сестер, и мне все всегда об этом говорили, – вспоминает она. – Они начали заниматься балетом с пяти лет, и я хотела пойти по их стопам, но, как вы можете догадаться, я совсем не годилась в балерины. Я стала заниматься спортивной гимнастикой и в десять лет принимала участие в детских соревнованиях. Я уже тогда поняла, что мое крепенькое тело отлично подходит для занятий гимнастикой, но платья, которые так нравились моей матери, совсем мне не шли. А мама постоянно просила надевать их на все торжественные вечеринки, которые она устраивала. Я стала шить себе одежду сама. Мне нравилось выглядеть по-своему. Мама не одобряла мой безумный дизайн и смелые сочетания цветов, но я продолжала придумывать себе наряды. Они ей не нравились, но она не останавливала меня».

Холли вспоминает один особенно неприятный день в ее жизни: «К нам в гости приехала тетя со своими детьми. Мне было одиннадцать, и я только что выиграла серьезные соревнования и получила награду. Я не могла дождаться, когда же можно будет всем показать мою медаль. Я надела один из своих самых странных нарядов и гордо спустилась вниз встречать гостей. Мама была в ужасе, она сказала, что в таком виде нельзя показываться на глаза приличным людям. Она заставила меня переодеться в платье, такое же, как на сестрах. Платье было ужасно неудобное, все в розовых рюшках, и я чувствовала себя не в своей тарелке. Чтобы как-то исправить положение, я нацепила несколько самодельных браслетов, а волосы заплела в длинную косу на боку. Когда тетя и двоюродные браться и сестры приехали, мы встречали их на крыльце. Тетя оглядела нас с головы до ног, а затем заявила маме: “Ну что ж, по крайней мере две из них унаследовали твой стиль и вкус”. Я была готова провалиться сквозь землю. За весь вечер я не сказала ни слова и уж конечно никому не показала свою медаль».

Сейчас Холли иногда пересматривает детские фотографии: «Я выглядела прекрасно, – печально говорит она. – Я была такой сильной и спортивной. Но когда я сравнивала себя с мамой и сестрами и видела, насколько далека от их идеала красоты, мне было очень тяжело. Я смотрю на фотографии, где на мне все эти странные наряды, и вижу себя, свою индивидуальность. Но меня никто никогда не хвалил, я постоянно стеснялась и не считала свои занятия гимнастикой чем-то важным. Жаль, что я не могу сейчас вернуться в прошлое и разубедить того ребенка».

К сожалению, история Холли не уникальна. Когда нас заставляют чувствовать себя неловко из-за внешности, мы начинаем бояться внимания к себе. Спортсменка, которая могла бы радоваться успехам, втягивает голову в плечи и старается скрыться, потому что ее заставляют носить платье, которое ей совсем не идет, она в нем перестает быть собой. А когда ты перестаешь чувствовать себя самим собой, это верная дорога к тому, чтобы усомниться и в своих достижениях.

Когда нас ругают за попытки творчества или несправедливо упрекают, мы начинаем думать, что любое проявление индивидуальности опасно и ни к чему хорошему не приведет. Когда нас несправедливо ругают за что-то, что мы создаем или придумываем, то очень скоро мы начинаем считать, что ничего не умеем. Мы хороним веру в себя, погружаемся в уныние и пессимизм, а стыд, затаившись на время, выжидает, когда мы снова захотим заняться творчеством и выразить свои чувства. И тогда он выходит на поверхность и ударяет еще больнее.

Именно поэтому многие из нас смущаются и не решаются реализовать свои творческие мечты. Именно поэтому многие из нас боятся своих желаний и передают это чувство детям.

Мы должны, мы обязаны быть смелее. Мы должны увидеть в себе то, чего мы не решаемся видеть, иначе мы рискуем и у ребенка отбить охоту за что-то браться.

Но бывает и полезная критика. Критика здоровая, заботливо освещающая путь вперед, – это правильная критика. Критика, которая унижает, которая вопрошает «да как ты посмел?» – это критика неправильная. Стыд может выступать в роли регулирующего устройства. Если мы кого-то стыдим, значит, мы пытаемся избежать собственного стыда. Мы стыдим человека, пытаясь предотвратить какие-то его действия, из-за которых сами можем испытать неловкость.

Занятия творчеством одновременно и пугают, и примиряют нас с действительностью. Искусство приносит свет туда, где до того было темно. Искусство дает нам перспективу. Занятия творчеством – на любом уровне – это мужественный поступок и выражение доверия.

Когда нашего ребенка критикуют или ругают, нужно быть твердыми в нашей поддержке. Не поддавайтесь сомнениям. Нельзя допускать, чтобы негативные мысли взяли верх. И мы должны по мере возможностей защищать себя и своих детей от бесполезной критики. Полностью укрыться от нее невозможно, поэтому, когда неправильная критика стучится к вам в дверь, вспомните несколько шагов, которые вам помогут:

– проявите заботу, сделайте что-то доброе по отношению к тому, кого поругали;

– прислушайтесь внимательнее к критике. О чем она вам напоминает? Что это нам говорит о том, кто критикует? Как правило, критика относится в большей степени к тому, что ругают, а не к тому, кого ругают;

– сделайте что-нибудь вместе с ребенком. Если его ругали за то, что его рисунки «дикие», нарисуйте что-нибудь еще более «дикое».

Единственная защита от критики – творчество.

СКЕЛЕТ В ШКАФУ

упражнение

Не раздумывая слишком долго, закончите предложения.

Мне было стыдно, когда …

Того, кто упрекал и ругал меня, звали …

Когда мне было стыдно, я решил, что …

Когда я пытаюсь критиковать кого-то, я подозреваю, что причина этому …

Чтобы успокоиться и прийти в себя, я могу …

Чтобы успокоить своего ребенка, я могу …

Скромность – одно из великих достоинств, которое можно воспитать в себе благодаря творчеству. Нужно быть сдержаннее и не пытаться превзойти самих себя и других. Когда дети противопоставляют свои стремления своим собственным стандартам, а не сравнивают себя с другими, они тоже учатся быть скромнее, учатся оценивать свои способности. Мы, безусловно, правы, когда хвалим детей и поощряем их творческие успехи, но делать это следует осторожно, поскольку рядом с ними находятся их братья, сестры и друзья. Придавая чрезмерное значение достижениям детей, мы вызываем дух соперничества и культивируем перфекционизм. Не нужно забывать, что у Бога свои планы. Скромность и разумная самооценка – самые надежные помощники в достижении цели: Бог смиренным дает благодать.

Жажда славы

Ах, слава! Сладкая отрава всех времен и народов, она сбивает с толку и мешает спокойно жить. Это наркотик, на который можно подсесть в любом возрасте. Мы мечтаем прославиться, но при этом где-то там, в глубине, сидит мысль о том, что если мы до сих пор ее не добились, то уже не добьемся никогда. Эту мысль можно выразить и иначе: «Уже поздно. Ты не славы не добился. А тогда зачем пробовать?» Газетные заголовки кричат нам о невероятном успехе тех, кто моложе нас (или наших детей) и, как нам кажется, менее талантлив, но при этом куда богаче и известнее.

Как только мы начинаем сравнивать себя с голливудскими звездами, мы сами же ставим себе преграду: «Я никогда не стану такой, – думаем мы, – и зачем тогда вообще пытаться?» Или по-другому: «Как несправедливо! Ее дочь не так талантлива, как моя, но ей повезло больше, и теперь ее семья богата». Подобные рассуждения – самая короткая дорога к выводу: «И ради чего?» А этот вопрос выводит нас прямо к мысли о тщете каких-либо усилий.

Моя подруга – на грани развода, скоро она станет матерью-одиночкой. Она позвонила мне сегодня утром, порядком напуганная, и принялась говорить о чем угодно, только не о том, что, на мой взгляд, ее действительно беспокоит.

«Мне нужно написать книгу или сценарий, – говорила она, – и обязательно, чтобы получился бестселлер: я стану богатой и знаменитой и не буду ни о чем беспокоиться».

Ох, подумала я, установка «мне нужно написать бестселлер» явно не годится для того, чтобы начинать что-то серьезное, это очень опасная тропа. Куда правильнее и безопаснее говорить себе: «Мне нужно написать то, что я должна написать». Да и хочет ли она вообще что-то писать? Действительно ли она намеревается написать книгу, чтобы раскрыть свое творческое начало? Или она жаждет стать богатой, знаменитой и «ни о чем не беспокоиться»? Скорее всего, она просто очень хочет немного передохнуть и хоть ненадолго перестать нервничать.

Когда творчество приносит деньги и признание, порою действительно появляется возможность перевести дух. Но чаще происходит наоборот: мы становимся более востребованными, и давление на нас растет. Люди хотят от нас большего. «Мои клиенты часто просят меня сделать их известными, – говорит моя подруга, литературный агент. – Но слава – побочный продукт творчества, она приходит лишь изредка и к тем, кто много работает. Слава не может быть конечной целью, это просто одна из составляющих процесса, и эта составляющая мало зависит от нас. Моя задача – помочь творческим людям сделать свою работу и получить за нее достойное вознаграждение. А тот, кто корчит из себя создателя звезд, изначально дает пустые обещания».

Слава бывает разной: национальная или международная, или – просто определенное положение в творческой иерархии небольшого городка, где вы живете. Стоит нам зациклиться на известности – и мы начинаем меньше обращать внимание на то, что делаем мы или наши дети. Вместо того чтобы гордиться дочерью, играющей в школьном театре, вы возмущаетесь тем, что на общей фотографии, опубликованной в местной газете, ее «плохо видно». Или переживаете из-за того, что ваша дочь не получила того внимания, которое заслужила, а совсем другая девочка, не имеющая на это никаких оснований, собрала все востоги. И получается, что настоящая цель – попасть под свет прожекторов, а не получить удовольствие от участия в спектакле.

Хвалите детей за попытки, убеждайте их, что процесс важнее результата, тогда у них появится желание проявить собственные способности. Не имеет значения, насколько каждый из нас одарен от природы, для достижения хоть каких-то результатов необходимо приложить серьезные усилия. Томас Эдисон считал, что гений – это 1 % таланта и 99 % труда. Пока дети знают, что им есть куда стремиться, они будут продолжать развивать свои способности.

Ребенку, играющему на фортепьяно, важнее ваши похвалы каждый день, а не только в случае победы в музыкальном конкурсе. Успехи – это замечательно, прекрасно, если они есть, но победа в конкурсе приносит временное удовлетворение, ее можно расценивать как приятную неожиданность, но ни в коем случае не как конечную цель. Развитие редко проходит в виде поступательного движения вперед, чаще оно идет рывками: шаг вперед – два назад. В каждом небольшом, но сознательном шаге вперед есть магия, есть волшебство раскрытия способностей.

Все мы любим, когда наши усилия вознаграждаются, но никто не может дать гарантии, что награда придет именно тогда и именно в той форме, как мы себе это представляем. Если мы будем гнаться за успехом, только и ждать, когда нас заметят и похвалят, то удовлетворения от награды мы не получим. Если же мы сравниваем свои результаты с результатами других, то наши успехи кажутся нам мелкими. Мы еще больше фокусируемся на недостатках, начинаем сомневаться в себе и не получаем никакой радости и удовольствия от процесса. Мы видим только достижения окружающих и недооцениваем собственные. Слава – коварное зелье, оно часто бывает ядовитым.

На любом уровне и в любом деле желание прославиться способно сделать наше существование невыносимым. Одна моя ученица рассказала историю, которая произошла с ней во время летних каникул: «Как-то раз я ходила с детьми в бассейн. Пока дети плавали, я была вынуждена слушать разговоры других мам, а они обсуждали, кто какое место занял на прошлой неделе на спортивных сборах. Я слышала, как они говорили об одном ребенке, который почти всегда занимает первые места. “Вон его мамаша, – злобно сказала одна женщина. – Наверное, на все идет, чтобы фотографию ее сына снова напечатали в газете”. Я посмотрела на ту маму: не похоже было, чтобы она что-то такое делала, ее сын выиграл соревнования честно. О чем я тут же и сказала, но меня не поддержали. Однако должна отметить, в той части бассейна, где мы стояли, стало намного тише. Пусть лучше стоит неловкая тишина, чем льются жалобы о несправедливой победе чьего-то ребенка. Все наши дети занимаются плаванием. Все они иногда выигрывают соревнования и занимают какие-то места. Это не повод для возмущения и дурацких споров».

Проявляя великодушие, поддерживая других, мы сами становимся сильнее. Если дети понимают, что мы видим их труд и стремления, что мы радуемся им, они тоже радуются нашему вниманию и ценят его. И даже какие-то небольшие наши усилия могут нейтрализовать яд, который называется «жажда славы». Например, дочка сыграла в пьесе, поставленной школьным театром, – отпразднуйте это событие, сделайте фотоальбом. Снимите спектакль на видео, отправьте его родственникам и друзьям. Сохраните корешок билета на спектакль или кусочек ткани от костюма. Помогите дочке репетировать роль, похлопайте ей из зала. И после окончания постановки обязательно спросите, чем теперь она бы хотела заниматься.

СПИСОК ЖЕЛАНИЙ

упражнение

Когда нас лихорадит от желания прославиться, мы в большей степени обращаем внимание на что-то внешнее. Чтобы избавиться от этой лихорадки, надо повернуться лицом к себе, и тогда мы сможем разглядеть свои истинные желания. Жажда славы заставляет все время хотеть большего, мы никогда не почувствуем завершенности, нам всегда будет чего-то не хватать.

Наша главная сила – в умении сосредоточиться на том, что находится внутри нас, нежели на внешнем мире, то есть сосредоточиться на том, что есть, а не на том, чего нет. Я знаю несколько способов переключить внимание на наше собственное «я». Один из самых быстрых – упражнение, которое называется «Список желаний». На первый взгляд, упражнение может показаться простым. Все что от вас требуется – двадцать пять раз закончить предложение: «Я очень хочу…»

Когда я сама или кто-то из моих учеников делаем это упражнение, происходит настоящее волшебство. Мы отправляемся в будущее и рисуем себе картинки своих исполнившихся желаний. На миг мы представляем себе, что у нас есть то, чего мы так сильно хотим. В этот момент в нас соединяются наши желания и возможность их исполнить.

Попробуйте немедленно. Не важно, мечтаете вы о возвышенном или нелепом, великая у вас мечта или маленькая. Не существует неправильных желаний. Проставьте номера от одного до двадцати пяти и продолжите фразу.

Я очень хочу…

Например, так.

Я очень хочу найти время ходить на массаж.

Я очень хочу сбросить пять килограммов.

Я очень хочу выяснить отношения с Джеффом, продолжать с ним встречаться и не переживать по поводу этих отношений.

Я очень хочу найти время сделать генеральную уборку на веранде.

Я очень хочу иметь возможность купить новую машину.

Когда мы пишем подобный список, мы лучше понимаем себя. Если помнить о том, что неправильных желаний не бывает, идеи приходят к нам естественно и свободно.

Это очень хорошее упражнение, и я прошу своих учеников не просто писать такие списки, но и не выбрасывать их. Очень полезно бывает вернуться к списку через несколько недель или месяцев и увидеть, что многие желания и в самом деле «сбылись».

Соревновательный дух

Соревновательный дух, как и завораживающий дым славы, – духовный наркотик. В соревнованиях мы всегда сравниваем себя с другими, причем себя внутреннего с внешними проявлениями других. В соревновании прежде всего важно, кто выиграл, а кто проиграл, кто добился успеха, а кого постигла неудача. И это становится мерилом личности. Хотя куда важнее другие вопросы: а сделал ли ты сам все возможное? Нравится ли тебе то, чем ты занимаешься, и то ли это, что ты действительно должен делать? Мы смотрим на своих соперников и смещаем фокус внимания с себя на кого-то другого, что не приносит нам пользы и замедляет наше собственное развитие.

В том и парадокс: тот, кто меньше всего обращает внимание на окружающих, прогрессирует быстрее и легко становится лидером. Когда мы внимательно относимся к себе и к своему следующему шагу, мы движемся вперед с нашей собственной – комфортной для нас – скоростью и получаем от движения удовольствие.

Когда мы попадаем под влияние соревновательного духа и концентрируемся на прогрессе других людей – вместо своего собственного, – то впадаем в грех категоричности: либо его ребенок победит, либо мой; либо я лучшая мать, либо она. Мы должны создавать вокруг ребенка пространство, где он будет чувствовать заботу и поддержку. Когда мы показываем детям, что ценим их усилия, но точно так же хвалим успехи их ровесников, мы учим и детей так поступать. Творчество – это создание нового, и оно не имеет ничего общего с соревнованиями. Мы можем задавать вопрос «А чем ее дочь лучше моей?» или «Почему его отец зарабатывает больше, чем я?», но тем самым мы отталкиваем детей от творчества, а возможность принять свое собственное правильное решение отодвигается все дальше.

Концентрация на соперничестве тормозит и глушит творчество. При этом наша энергия направлена на кого-то другого, чаще всего на того, кого мы хорошо знаем, что только усиливает негативное воздействие. Пока мы приглядываемся к другим и возмущаемся несправедливостью жизни, очень трудно повернуться лицом к себе и спросить: сделал ли мой ребенок уроки, поиграл ли он сегодня на скрипке?

Но истина в том, что жизнь этого другого человека не имеет ничего общего с вашей жизнью и что достоинства другого ребенка не могут заставлять вас чувствовать разочарование в ребенке собственном. Моральные силы ребенок получает от любого действия как такового, а интересное действие всегда можно организовать. Как только вы поймали себя на мысли «Почему у меня нет этого?» или «Почему все так несправедливо?», нужно не жаловаться, а немедленно спросить себя: что на самом деле мы боимся сделать, к чему мы никак не можем приступить?

Я не устаю повторять: соревнования – сильнейший тормоз для творчества. Надо показать ребенку, что необходимо сфокусировать внимание на самом себе, тем самым мы поможем ему оставить бесплодные мучения над тем, что он изменить не может (действия другого человека), чтобы нормально подумать о том, что изменить можно (свои действия).

Одна моя знакомая рассказала, каково ей было расти в тени талантливого брата, который был на три года старше. Она говорила, что, идя по его стопам, она всегда «отставала на три года». Сестра считала себя менее талантливой, изо всех сил старалась не сравнивать себя с братом, но ей казалось, что брату дается легко все то, на что она тратит массу усилий и труда. Она очень хотела стать похожей на брата, занималась тем же, что и он, и, разумеется, невольно втягивалась в соперничество, отчего злилась еще больше. Накал страстей рос, да и родители способствовали этому, часто повторяя: «Твой брат такой талантливый!» Если он занимался музыкой или театром, она тоже начинала играть на пианино и ходить в театральную студию. «Он всегда поддерживал меня, – говорит она, – и не его вина, что я видела в нем вундеркинда и постоянно сравнивала себя с ним. Его успех заставлял меня сомневаться в собственных способностях и возможностях. Как я могла серьезно заниматься музыкой, если у меня не было такого же таланта, как у брата? Как я могла называть себя актрисой, когда я была на заднем плане, а мой брат играл короля Артура?»

Таких историй множество. Увы, человеческая натура такова, что мы сравниваем себя с другими. Но когда мы решаем, что путь другого человека – пример для нас, мы оказываем себе медвежью услугу. Сейчас моя подруга – художественный руководитель театра. У нее в подчинении много людей, и накопленный опыт позволяет ей решать множество проблем: она помогает осветителям, пишет тексты, перешивает костюмы… Оказалось, у нее масса талантов, и она незаменима в тех ситуациях, когда кто-то должен взять на себя ответственность.

– Как тебе удалось победить неуверенность в себе? – спросила я.

– Вероятно, я победила ее не до конца, – ответила она. – Но все-таки научилась больше полагаться на себя.

Она рассказала историю о том, как она впервые сама поехала на летние каникулы к родственникам в Пенсильванию. Там она попробовала играть в местном театре: «Брата не было рядом, и никто в том театре не знал, что я “сестра Сэма”, поэтому я могла делать все, что хотела. Там учитывались только мои собственные умения и таланты. Именно тогда, в 10 лет, я почувствовала себя независимой, и мне это понравилось. Тот городок в Пенсильвании был маленьким, театр находился неподалеку от дома родственников, и мы ходили туда сами, без взрослых. И мне, и моим двоюродным братьям и сестрам очень нравилась такая самостоятельность. Я росла в пригороде Детройта – автомобильной столицы Америки, и родители не спускали с меня глаз, поэтому, когда я летом ездила к родственникам, я чувствовала себя невероятно свободной, в том числе и творчески свободной».

Когда мы думаем только о состязании, мы отравляем наш собственный источник вдохновения. Отдавая предпочтение не конечному результату, а процессу, мы делаем большие успехи. Создавайте среду, где детей будут хвалить за правильные действия, и вы научите их ценить каждый шаг, который приближает их к успеху, гордиться самим движением вперед, а еще – уважать усилия своих ровесников.

СЛЕДУЮЩИЙ ШАГ

упражнение

Когда наше внимание полностью приковано к тому, что делает кто-то другой, самое время посмотреть: а что же делаем мы? И это наш следующий единственно правильный шаг. Смотреть на кого-то и завидовать чужим успехам – самый верный способ не делать ничего из того, что мы должны. Есть и хорошая новость: сломать эту закономерность очень легко. Ответ на вопрос: «Что делать дальше?» лежит на поверхности.

Заполните пропуски в следующих фразах.

Меня сбивает с толку …, потому что он/она …

Я боюсь или не хочу делать в своей жизни: …

Братья и сестры

В доме Кэмеронов было два пианино, одно для занятий, другое – для развлечения, и в нашем доме всегда звучала музыка. Когда у Дороти, нашей мамы, было хорошее настроение, она играла сюиту из балета «Щелкунчик», а когда грустное – вальс «На прекрасном голубом Дунае». Мы все быстро научились считывать мамины музыкальные намеки. Старшая сестра Конни и братья Джейми и Кристофер играли музыку собственного сочинения. Лори предпочитала классическую музыку, которая успокаивала ее, особенно когда она сильно уставала. Оба пианино в доме Кэмеронов были все время заняты, и нам приходилось договариваться и соблюдать очередь. Остальные воспринимали музыку посредством наших стараний, но в нашей семье все без исключения впитывали музыку каждой клеточкой своей души. Особенно здорово играли Джейми и Кристофер, у них был природный талант. Они могли импровизировать часами, иногда у них получались такие темы, под которые нам, девочкам, хотелось танцевать.

Раз в неделю к нам приходила преподаватель – сестра Мэри Джейн, у нее мы научились читать ноты, узнали, что делать левой рукой. У меня хорошо получалось подбирать на слух, а читать ноты – хуже. А моя сестра Конни, наоборот, хорошо играла по нотам, но не умела подбирать музыку.

К сожалению, во многих семьях существует своего рода иерархия, при которой дети, добившиеся заметных успехов, получают больше внимания, чем те, чьи успехи не были сразу видны. Творческому человеку больше всего на свете нужна поддержка, мы должны осознавать, что мы и сами получаем эту поддержку, и даем ее детям.

Надо быть очень осторожными, когда пытаемся сравнивать своих детей друг с другом. Конечно, все дети разные, и это нормально – замечать различия и сходства у детей, растущих в одной семье. Если повесить на одного из них ярлык «музыкальный ребенок», то очень легко сбить остальных детей с пути в той области, где они могли бы найти радость, а со временем и преуспеть.

Существует соблазн изначально убрать саму причину возможной конкуренции в семье: удержать детей от занятий одним и тем же. Но в этом случае мы ограничиваем их свободу выбора. Если старший ребенок уже играет на кларнете, это совсем не означает, что кларнет «занят» и младший ребенок должен выбрать какой-то другой инструмент. Но верно и другое: если старший ребенок играет на кларнете, это не означает, что и младший ребенок должен тоже играть на кларнете. Когда мы поддерживаем ребенка в свободных поисках себя, мы даем ему возможность делать открытия и развиваться как личность.

Мой коллега Майкл рассказал, каково ему было расти в семье, где было четверо детей. «У нас с братьями и сестрами разница по четыре-пять лет, – говорит он. – Мы все в какой-то момент учились играть на музыкальных инструментах. Отец у меня очень спортивный, поэтому все мы тоже занимались каким-то спортом. В семье существовало несколько базовых правил, которые все помнили и которым все следовали: мы занимались музыкой и спортом и должны были хорошо учиться в школе. Эти установки были общими для нас, однако все мы выросли очень разными людьми». Все четверо живут сейчас в разных концах страны и занимаются разными вещами. Старший сын преподает в колледже в Бостоне. Его сестра работает медсестрой в Южной Каролине. Средний сын остался в городе, где вырос, и работает учителем в начальной школе, которую окончил сам. А мой друг – сценарист, живет в Голливуде.

«Все они очень разные, – говорит их мать. – Двое из них могли стать неплохими спортсменами, а двое других ненавидели спорт. Только один из моих детей был по-настоящему увлечен музыкой, но всем им она нравилось – в той или иной степени. Мне кажется, что мы правильно делали, разрешая им следовать своим интересам и поддерживая их, чтобы каждый развивал свой талант».

На это я сказала ей, что такой подход встречается очень редко, но именно благодаря тому, что она настаивала на индивидуальности, каждый из ее детей стал успешным в выбранной им сфере.

«Я не знаю, редкий это подход, или нет, – говорит она. – Мне он казался единственно правильным. Худшее, что я могла сделать, – попытаться вырастить из своего ребенка не того, кем он был на самом деле. Если дети живут в одной семье, у одних родителей, это отнюдь не означает, что все хотят одного и того же. Четыре разных человека все равно проживут четыре разные жизни. Но самое главное: все должны друг друга поддерживать. Это правило не обсуждается. В моем доме никто не имел права отпускать язвительные замечания в адрес брата или сестры. Если кто-то решал попробовать что-то сделать, никто не смел его осуждать… Да, – продолжает она, – дети до сих пор иногда ссорятся. Но мнения друг друга уважают. И знают, что всегда могут рассчитывать на поддержку семьи».

Предоставляя свободу и уважая мнение друг друга, мы позволяем порывам стать действиями, а интересам развиться в настоящее увлечение. Если мы подаем пример искренности, дети учатся вести себя так же. Старшие братья и сестры пытаются наставлять тех, кто младше, а младшие вдохновляют тех, кто еще моложе. Если мы внушаем детям, что нужно быть благородными и отзывчивыми, и при этом не давим на детей, позволяем каждому выражать свое «я» по-своему, они учатся быть собой, но при этом дают и другим возможность быть собой и не бояться выражать свои желания.

ДАРИМ ПОДАРКИ

упражнение

Решите вместе с ребенком, кому можно подарить подарок. Единственное условие – подарок должен быть сделан своими руками. Можно придумать стихотворение, песню, нарисовать рисунок. Если у вас двое детей или больше, то пусть они подарят подарки друг другу, чтобы каждый и подарил, и получил подарок. Среди детей нашей семьи мы до сих пор играем в игру «кто кому дарит подарок»: пишем на клочках бумажки имена всех братьев и сестер, перемешиваем бумажки и вытягиваем. И каждый дарит подарок тому, чье имя он вытащил. Поэтому у всех на Рождество бывают прекрасные елки, украшенные семейными воспоминаниями.

Давление общества

Дети испытывают постоянное давление, причем с разных сторон. В школе каждый учитель задает на дом очень много, совершенно не думая о том, что по другим предметам тоже много заданий. День переполнен не только школьными занятиями, но и дополнительными кружками. Сегодня у нас риторика, футбол, хор, дома, нужно сделать уроки. А еще хотя бы полчаса поиграть на гитаре, потому что утром в воскресенье идти к учителю, а вчера позаниматься не удалось. Да, кстати, важно, чтобы все это получалось на «отлично». Потому что нужно уже сейчас думать о том, чтобы ребенок поступил в хороший университет, разве не так?

Сейчас поступить в частный детский сад так же сложно, как в хороший институт, везде нужно пройти конкурс и победить. После чего родители стремятся отдать ребенка в школу, где обучение идет по программе для одаренных детей… Но именно в этих условиях нам нужно защитить детей от нарастающих требований под лозунгом «Чем больше, тем лучше, и чем лучше, тем больше». Когда на ребенка постоянно давят и требуют, чтобы он был великим скрипачом в самом начале обучения музыке, он может потерять интерес к процессу и решить, что, поскольку у него не получается быть великим сразу, он огорчает и разочаровывает родителей. Когда мы обращаем внимание на достижения, но не хвалим ребенка за интерес и усилия, дети могут подумать, что они заслуживают нашей любви, только когда добиваются успехов.

Кристин нравится писать. Она выросла на Манхэттене, родители были банкирами, и, конечно, они хотели для своей единственной дочери самого лучшего будущего. Она училась в очень престижных школах. Ее знакомили с писателями, и у нее даже была возможность показывать свои работы авторам, произведениями которых она восхищалась. Она еще училась в школе, когда ее рассказ опубликовали в известном журнале.

Сейчас, оглядываясь назад, она вспоминает: «Мне очень повезло, и я благодарна родителям. Но все происходило так быстро, почти без моего участия. Я не добивалась успеха сама, своим талантом, успех приходил ко мне благодаря моему окружению и заслугам родителей, а вовсе не потому, что я сама нашла для себя занятие. Я быстро стала маленьким взрослым. У меня не было детства».

Кристин училась в элитном университете, про который она говорит, что учиться там «намного проще, чем в средней школе». Сейчас ей за двадцать, она прекрасно организованный профессионал. Она фитнес-тренер и ищет работу, на которой смогла бы применить свои писательские навыки. «Моя главная проблема, – говорит она, – в том, что я слишком на себя давлю. Я каждый день словно начинаю все с нуля, как будто я какая-то неумеха. Я постоянно гонюсь за недостижимым, замахиваюсь на нереальные стандарты, до которых мне никогда не дотянуться».

Кристин сейчас работает над восстановлением своего творческого потенциала. В процессе занятий она узнала, что у нее есть право на игру и эксперименты, и пришла к выводу, что стремление преуспеть, помимо всего прочего, мешает ей начинать новое. «Мне всего двадцать шесть, – говорит она, – а я чувствую себя слишком старой, чтобы взяться за что-то новое. Потому что боюсь выглядеть глупо».

Нам, родителям, необходимо внимательно следить за тем, как мы говорим с детьми и что мы хотим до них донести. Маленькие дети не в состоянии осознать себя, с кем-то себя сопоставить и поэтому не боятся «выглядеть глупо», когда экспериментируют с новым. Наша основная задача – как можно дольше поддерживать в них это состояние. И когда на них давят обстоятельства или другие люди, мы должны напоминать им, что мы их любим и ценим независимо от их успехов.

Эрик получил докторскую степень в одном из старейших американских университетов. Он вырос в Филадельфии, но его родители приехали туда из Японии. И он рассказывает о том, как на них с братом давили дома, чтобы они добивались успеха: «Мы должны были отлично учиться и быть лучшими во всем. С раннего возраста родители стали обучать меня музыке, а брата отдали заниматься гольфом. В нашей семье царили жесткая дисциплина и режим. В десять мы ложились спать, в пять вставали – занимались музыкой или спортом, делали уроки, опережая программу. Мы читали книги, и родители записывали нас на всякие дополнительные образовательные программы. Нам постоянно твердили, что такие усилия оправдают себя и что мы должны учиться в хороших школах. Мы с братом оба поступили в элитные университеты, он стал юристом, а я – ученым. Но могу ли я сказать, что мы с ним – люди творческие? Вряд ли».