Империя Ангелов Вербер Бернард

47. Игорь. 7 лет

Человек в форме был милиционером. Он был красивым, большим, сильным. От него пахло чистотой. Он взял меня на руки.

Он отряхнул с меня снег и отвел в детдом. Наконец-то подальше от опасности. От мамаши. Я здесь уже два года.

В детдоме живут другие дети, брошенные родителями. Мы – отбросы общества, нелюбимые, нежеланные, кто не должен был родиться.

Плевать. Я жив.

Здесь все похоже на питомник для бездомных собак, только ветеринар заходит реже, а жратва хуже.

Другие ребята нервные. К счастью, я сильный. Когда есть проблема, я не думаю, я сразу бью. Лучше всего в живот. Меня считают зверем. Но лучше так, по крайней мере, меня боятся. Сперва тебя боятся, потом с тобой дружат. Я быстро понял, что люди думают: раз ты хороший, значит, ты слабый. Я не хороший. Я не слабый.

В комнате нас четверо. Вместе со мной здесь три «В».

Ваня – маленький украинец, которого отец-алкоголик слишком «укачивал» о стену.

Володя в нашей банде толстяк. Не знаю, почему он толстеет от того, чем нас тут кормят.

Вася молчун. Когда он говорит, то рассказывает интересные вещи, но он чаще молчит. Он научил нас играть в покер.

Покер – это клево. В один вечер можно достичь верха счастья или несчастья, все очень быстро. Когда Вася играет, лицо у него каменное. Он говорит: «Важны не плохие или хорошие карты, важно уметь играть плохими». Еще он говорит: «Важно не то, какие у тебя карты на самом деле, а то, какие они по мнению противника». Вася постоянно жует веточку.

Он учит нас подавать ложные сигналы радости или разочарования, чтобы сбить других с толку. Благодаря ему я в школе покера, и она меня многому учит, у меня развивается талант наблюдателя. Мне это нравится. Мир полон маленьких деталей, которые дают нам всю необходимую информацию.

Вася говорит:

– Некоторые профессиональные игроки даже в карты никогда не смотрят. Так они увереннее, что лицо их не выдаст.

– А как же они узнают, кто выиграл?

– В последний момент. Когда ставки сделаны, они открывают карты и узнают, счастливая у них рука или нет.

Васю родители не бросили. Его не били. Он сам убежал из дома, когда ему было шесть лет. Милиция его поймала, но он никому не признался, кто он и откуда. Тогда его отправили в детдом, ментам ведь неохота тратить время на поиски родителей какого-то беспризорника.

Вася никогда не говорит про свое прошлое. Может, у него были богатые родители, но он их больше не хочет видеть. Он ушел от них просто так, в голову что-то пришло, ради приключения. Вася – это класс.

Иногда ребята из детдома уходят, их усыновляют люди, которые хотят иметь детей. Сперва я об этом мечтал. Вдруг появляются родители, которые хотят нас спасти… Но я быстро понял, что все это надувательство. Разные слухи ходят. Говорят, что часто приемышей используют для детской проституции или заставляют в подпольных мастерских шить футбольные мячи или собирать игрушки для детей на Западе.

Ненавижу западных детей. На них весь мир работает. В подвале детдома есть мастерские, где нас заставляют собирать игрушки и электронные детали. Нас эксплуатируют задаром, да!

Когда кто-нибудь, кого усыновили, собирает вещи, над ним смеются и кричат в спину: «Ну что, проституция или подпольная мастерская?»

На самом деле мы ревнуем, потому что они, может быть, нашли родителей, а мы нет.

Вчера Ваню схватили ребята из банды Петра. Он пришел в слезах. Петр заставил его показать наш тайник, и они забрали все сигареты. Мы так этого не оставим.

Мы идем в комнату Петра. Дверь не закрыта, но внутри никого нет. Странная тишина. Где-то здесь ловушка, это точно.

Паук, поднимающийся по паутине к потолку, кажется мне знаком. Плохим знаком. Паук означает ловушку.

Поздно. Петр и его дружки спрятались под кроватями. Они внезапно выскакивают и угрожают нам ножом с выкидным лезвием.

Паук был прав.

Против ножа мои кулаки бессильны. Мы стоим, опустив руки, а Петр приказывает своим дружкам раздеть нас и поджечь одежду. Он говорит, что с этого момента половину сигарет, которые мы украдем, мы будем отдавать ему, а то получим по шее.

– Хотите мира, салаги, так делитесь.

Потом он поворачивается ко мне и, играя лезвием у пупка, говорит:

– А тебе я скоро портрет перекрою.

Я не могу ничего сделать против его ножа. Мы проходим голые мимо других ребят. Об этом уже знает весь детдом, и мы понимаем, что облажались.

На улице идет снег, приближаются праздники, но здесь никто не верит в Деда Мороза. Если бы он был, он дал бы нам родителей, которые могли нас защитить. Правда, на Новый год каждый имеет право на апельсин и кусок жесткой баранины. Я чищу апельсин и загадываю желание. Если Дед Мороз меня слышит: «Пусть Петр получит ножом в брюхо».

48. Венера. 7 лет

Прошлой ночью мне приснился странный сон. Мне снилось, что дети дерутся и один из них поворачивается ко мне и бросает: «А тебе я скоро портрет перекрою».

Вчера вечером я смотрела по телевизору передачу про пластическую хирургию. Наверняка она и вызвала этот кошмар. Там как раз объясняли, каким образом перекраивают лицо. Мама просто приклеилась к экрану. Обычно, когда по телевизору показывают кровь, родители велят мне идти спать, но тут они были так захвачены зрелищем, что забыли про это.

Мама сказала, что она тоже хотела бы пойти к хирургу и переделать лицо. Она говорит, что не надо долго ждать. Чем ты моложе, тем лучше результат.

Папа возразил, что операция стоит слишком дорого, но мама сказала, что красота не имеет цены, особенно если это профессиональный капитал. Папа сказал, что его внешность тоже профессиональный капитал, но он предпочитает поддерживать свою форму с помощью спорта, а не скальпеля.

Папа упрекал маму, что она не следит за собой и тратит слишком много денег. Потом он хотел ее поцеловать, но она его оттолкнула. Она сказала, что он больше на нее не смотрит, а то бы увидел ее морщины и сам предложил их убрать. Она сказала, что женщина никогда не идеальна и что с определенного возраста она ответственна за свое лицо.

Неужели это правда? Значит, красота не дается раз и навсегда?

Они поссорились. Мама упрекала папу, что он посещает молоденькую курочку. Я, правда, никогда не видела никакой птицы в квартире. Папа сказал, что у него нет курочки, что с него хватит ее подозрений. Мама сказала, что в любом случае женщина имеет право ухаживать за своей внешностью и что, если он не хочет заплатить за ее операцию, она оплатит ее с их общего счета.

Папа сказал: «Не в твоих интересах делать это». Они произнесли ритуальную фразу: «Не перед малышкой», а затем ушли к себе в комнату. Они продолжали кричать. Били вещи об пол и стены. Потом стало тихо.

Есть много такого в поведении взрослых, что мне кажется странным. Я еще посидела немного перед телевизором, чтобы посмотреть продолжение передачи.

Потом, у себя в комнате, как часто по вечерам, я села перед зеркалом и задумалась. Если маме нужна пластическая операция, чтобы стать еще красивее, значит, мне тоже.

Что изменить, чтобы стать еще красивее? Я исследую свое лицо и прихожу к выводу: нос.

У меня слишком длинный нос. Санта-Клаус, если ты меня слышишь, вот мое желание: пластическая операция, чтобы укоротить нос.

49. Жак. 7 лет

– Прекратите задавать вопросы, Немро.

– Но…

– Вы меня раздражаете, Немро. Учите урок, и все. Постоянно в облаках витает, а потом задает вопросы. А меня интересуют ответы.

Смех в классе. Я наклоняю голову. В школе я несчастлив. Училка заставляет нас зубрить наизусть всякие вещи, а у меня память плохая. В этом году я потратил кучу усилий на таблицы сложения и вычитания. В первом классе я с трудом выучил алфавит и научился писать свою фамилию и адрес. Не могу запомнить спряжения глаголов. Я не могу даже запомнить входного кода в собственный дом. Сколько раз я тщетно пытался набрать правильные цифры на улице, на холоде!

С другими учениками у меня тоже сложные отношения. Потому что я рыжий и ношу очки. Они обзывают меня «морковкой со стеклышками» или «ржавым гвоздем». По-моему, я ошибся планетой.

Лучше всего мне с Моной Лизой. Она всегда дает хороший совет. Вчера я решал задачу по математике с тремя возможными ответами. Так вот, Мона Лиза положила лапу на правильный!

Если я не с этой планеты, может, я с планеты кошек?

На прошлой неделе я проходил мимо магазина игрушек и увидел замечательный космический аппарат с мигающими лампочками. Может, на таком аппарате можно путешествовать в космосе и найти свою планету? Я уверен, что на моей большинство существ имеют рыжие волосы, а блондинов и брюнетов обзывают «кочерыжками» и «коровьими лепешками».

На моей планете никого не заставляют учить наизусть стихи, потому что все знают, что это бессмысленное занятие. И кодов на входной двери там нет. Скоро Рождество. Я попрошу Деда Мороза принести мне этот космический аппарат.

Я рассказал об этом Моне Лизе. Она согласна с моим выбором.

50. Желания

Я сижу по-турецки, паря в пространстве под бирюзовым деревом. Справа плещется озеро Зачатий. Три сферы трепещут у меня над ладонями. Каждый раз, когда я подключаюсь к клиентам, я чувствую небольшую боль. Как если бы соединение со смертными существами позволяло мне снова обрести ощущения плоти.

Подходит Эдмонд Уэллс. Он касается кончиком пальца сферы Игоря, кладет ладонь на сферу Венеры.

– Теперь ты, по крайней мере, знаешь рычаги каждого. Знаки для Игоря. Сны для Венеры. Кошка для Жака. Но будь внимателен. Иногда нужно много рычагов, иногда их нужно поменять. Не впадай в рутину. Ну, что они хотят на Рождество и Новый год?

– Игорь хочет… чтобы один его знакомый получил ножом в живот. Венера хочет пластическую операцию, чтобы укоротить нос, а Жак требует пластмассовую игрушку в виде космического корабля пришельцев. Я действительно должен выполнить все их желания?

Наставник теряет терпение.

– Решив стать ангелом, ты обязался не обсуждать это правило. Ты не должен судить о качестве их желаний, твоя роль состоит в том, чтобы их удовлетворять.

– Кто придумал такие правила? Кто заинтересован в том, чтобы их желания исполнились? Бог?

Эдмонд Уэллс делает вид, что не расслышал вопроса. Он склоняется над яйцами с обеспокоенным видом. Меняет углы наблюдения, задумывается и говорит:

– Теперь, когда ты знаешь пять рычагов, я научу тебя трем тактикам. От самой простой до самой сложной. Во-первых, тактика «кнута и пряника». Речь идет о том, чтобы подталкивать клиента обещанием вознаграждения или угрозой наказания. Во-вторых, тактика «горячего и холодного». Быстро менять плохие и хорошие сюрпризы для того, чтобы клиент стал более податливым. В-третьих, тактика «бильярдного шара». Воздействовать на того, кто воздействует на клиента.

Удовлетворенный преподнесенной порцией мудрости, наставник уходит. Не успевает он удалиться, как появляется мой искуситель Рауль Разорбак.

– Пошли за ним.

Мы незаметно продвигаемся среди деревьев до ложбины, в которой Эдмонд Уэллс, сидя по-турецки, пристально разглядывает единственную парящую над ладонями сферу. Так, значит, инструкторы имеют на своем попечении какие-то специально отобранные души?

Яйцо поблескивает.

Уэллс шевелит губами. Он говорит сфере:

– Улисс Пападопулос, ты готов? Вот еще одна статья для «Энциклопедии относительного и абсолютного знания».

И он начинает диктовать отрывок, посвященный влиянию языков на мышление. Я не верю своим ушам. Эдмонд Уэллс диктует тексты смертному. Но не первому попавшемуся, понимаю я тут же. Рауль был прав. Наставник использует медиума для того, чтобы передать свои знания, потому что больше всего он опасается, как бы его мысли, не зафиксированные материально, не исчезли.

– Этот смертный, этот Улисс Пападопулос, значит, знает больше, чем ангелы, об их территории, – шепчет мой друг. – Давай-ка спустимся и поглядим на него. Это, должно быть, интересно.

51. Энциклопедия

Вопрос о языке. Язык, которым мы пользуемся, влияет на наше мышление. Например, французский, увеличивая количество синонимов и слов с двойным смыслом, вводит нюансы, очень полезные в дипломатии. Японский, в котором смысл слова определяется интонацией, требует постоянного внимания к настроению говорящего. Поскольку в японском, кроме того, существует множество уровней вежливости, то это заставляет собеседников с самого начала определить свое место в социальной иерархии.

Язык является не только формой образования и культуры, он содержит в себе составляющие элементы общества: управление эмоциями, коды вежливости. Количество в том или ином языке синонимов слов «любить», «ты», «счастье», «война», «враг», «долг», «природа» свидетельствует о ценностях, преобладающих у народа – носителя этого языка.

Также необходимо знать, что невозможно сделать революцию, не изменив старый язык и словарь. Поскольку именно они готовят или не готовят изменения сознания.

Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 4

52. Жак. 7 лет

На Рождество я получил свой космический аппарат. Я нашел его в коробке под елкой. Как я был рад! Я расцеловал родителей, и мы ели разные жирные вещи, чтобы «праздновать». Гусиную печень, устриц, копченую лососину с укропным соусом, индейку с каштанами, рождественский торт.

Не понимаю, что им так нравится в этих праздничных блюдах. Моя старшая сестра Сюзон говорит, что паштет из гусиной печени делают из гуся, которого насильно пичкают до тех пор, пока его печень не раздуется до огромных размеров, Матильда утверждает, что омаров бросают живьем в кипяток, а мама говорит, чтобы мы проверили, живые ли устрицы, капнув на них лимонным соком. Если они шевелятся, их можно есть.

После ужина мы рассказываем анекдоты. Папа рассказал один очень смешной.

– Одного человека сбил грузовик. Только он встал, его сбил мотоцикл. Он встал, и его сбила лошадь. Не успел он встать, как его сбил самолет. Тут кто-то как закричит: «Остановите карусель, человек ранен!»

Я не сразу понял, а когда понял, то целый час смеялся. Шутки, которые я не сразу понимаю, потом оказываются самыми смешными.

Анекдоты вроде коротких сказок. Для хорошего анекдота нужны декорации, персонаж, кризисная ситуация или напряженное ожидание, и все это нужно обрисовать очень быстро, без единого лишнего слова. Необходим еще удивительный конец, а его не так просто придумать. Нужно научиться придумывать анекдоты, мне кажется, что это хорошее упражнение.

Анекдоты хороши тем, что их можно сразу проверить. Рассказываешь его и тут же видишь, смеются люди или нет. Обмануть невозможно. Если люди не понимают или не находят это смешным, они не смеются. Я попробовал.

– Знаете, как собирают папайю?

Все сказали, что нет.

– Куку-косой!

Все усмехнулись. Никто не засмеялся. Провал.

– Какой он хороший, – сказала мама, потеребив меня по волосам.

Раздосадованный, я убежал в туалет и закрылся на задвижку. Это было моей местью. Я запретил всем входить. Меня долго уговаривали, а потом дядя предложил сломать дверь. «Ну нет», – сказал папа. Я победил. Туалет, действительно, неприступное убежище.

В течение следующих дней я очень веселился, играя с космическим аппаратом. Чтобы он приземлялся на планету, я сделал из туалетной бумаги, клея и пластиковых бутылок другой мир и пять маленьких человечков. Моя планета красного цвета, с красным небом и красной водой. Я все покрасил маминым лаком для ногтей, но она этого еще не заметила.

Затем я попробовал описать приключения своих героев. Это история про четырех астронавтов, которые высаживаются на красную планету, где живут очень сильные воины, которые ничего не боятся. Астронавты подружились с ними и выучили их кодекс чести и боевые искусства, которые очень сильно отличаются от существующих на Земле.

Мона Лиза раздавила одного астронавта. Так я решил добавить к своей истории монстра, гигантскую Ангору, от которой нужно удирать со всех ног. Теперь я хочу найти кого-нибудь, кому прочитать свою историю. Если это только для меня, то зачем писать?

53. Венера. 7 лет

Все произошло очень быстро.

Я была с мамой в дорогом детском магазине на Беверли Хиллз и мерила платья, когда к нам подошел какой-то мужчина и погладил меня по голове. Мама всегда говорит: «Не разрешай к себе прикасаться, не бери у незнакомых людей конфеты, никогда не ходи с незнакомыми людьми». Но в этот раз она была со мной, и она не прогнала этого господина.

– Я хочу ее фотографировать. Я фотографирую для крупнейшего каталога детской одежды, – сказал он.

Мама ответила, что она сама модель, что она знает эту работу и не хочет, чтобы ее дочь попала в этот ад.

Затем, не знаю почему, они стали называть числа. Каждый раз, когда этот тип называл число, мама называла большее. Это было вроде игры. Последнее слово осталось за мамой, и мы вернулись домой.

Через неделю мама привела меня в очень сильно освещенное место. Все начали суетиться вокруг меня. Меня накрасили, причесали, одели. Все говорили, что я красивая. Но я это и так давно знаю. Одна дама сказала, что я «более чем красивая». Прекрасно.

Что ж, если они сами не заметили моего слабого места, моего слишком длинного носа, я им этого не скажу. Сперва меня посадили на стул и снимали под самыми разными углами. Обожаю звук вспышки. Это как рычание зверя перед прыжком, потом вспышка, и все начинается снова.

Потом я делала вид, что играю с куклой на фоне облаков. Мама смотрела на меня с гордостью. Господин был там, и они снова играли в числа, и мама снова выиграла. Мама сказала, что я сделала нечто потрясающее и в награду я могу загадать какое угодно желание.

Я сказала, что хочу быть безупречно красивой.

– Ты и так безупречна, – сказала мама.

Я всхлипнула.

– Нет. У меня слишком длинный нос. Мне нужна пластическая операция.

– Ты шутишь? – засмеялась мама.

Я продолжала настаивать:

– Ты-то сделала себе операцию. Твои «морщины», твой «жир на ляжках».

Повисла тишина. Наконец мама сказала:

– Очень хорошо. Ты войдешь в историю как самая маленькая девочка, прибегнувшая к пластической хирургии. Пойдем.

Я оказалась в специализированной клинике доктора Амброзио ди Ринальди, бывшего скульптора, ставшего хирургом. Его называют «Микеланджело скальпеля». Кажется, большинство актрис получили известность именно благодаря ему, а не своим пресс-атташе и агентам. Хирурги – это настоящие открыватели талантов. Но тсс, это секрет, публика об этом не знает. Амброзио настолько талантлив, что может сделать операцию, учитывая мой будущий рост.

Меня усыпили на столе, а когда я проснулась, все лицо было в повязках. Мне не терпелось увидеть свой нос, но нужно было подождать несколько дней, чтобы заросли швы.

Пока я ждала, когда исчезнут следы после операции, то сидела в своей комнате. Я смотрела свой любимый фильм, «Клеопатра», с Лиз Тэйлор. Лиз Тэйлор самая красивая женщина в мире. Когда я вырасту, я стану Лиз Тэйлор. У настоящей Клеопатры, кажется, тоже был слишком длинный нос. Может, это и есть проклятие самых красивых людей? Но у меня перед ней есть преимущество. Во времена Клеопатры еще не изобрели пластическую хирургию, хотя бинтовать уже умели.

Операция на носу – этой только первый шаг в завоевании публики.

Теперь я хочу стать звездой.

54. Игорь. 7 лет

Требования Петра после его победы над нами возросли. Он распространил рэкет на все комнаты. Его нож с выкидным лезвием позволяет устанавливать свои законы.

Недавно в мастерской мы начали упаковывать сигареты. Поэтому Петр приказал нам регулярно красть по пачке и отдавать ему. Он развил такую торговлю, что теперь может подкупать большинство наших взрослых охранников.

Он окружил себя целой бандой телохранителей, которые сеют среди нас ужас еще и потому, что пользуются покровительством охранников. Когда они хотят что-то получить от нас, то обращаются к Петру, который знает, как заставить нас подчиниться. Он придумал целый набор пыток для строптивых или тех, кто не хочет платить его «петровский налог». Здесь и прижигания сигаретой, и порезы ножом, и просто избиения.

Мне осточертело это место. Даже мои друзья, три В, Вася, Ваня и Володя, в конце концов смирились с властью Петра, который требует, чтобы его называли «царевич».

Я бессилен перед его командой и его властью. Стоит мне ударить кого-нибудь из них, как на меня набрасываются все.

Петр сделал Ваню козлом отпущения. По любому поводу или без повода его колотят и пинают. Мы как-то попробовали его защитить, и тогда избили нас, а охранники просто закрыли на это глаза.

Вася отреагировал так. «Надо валить из этого чертового детдома», – сказал он. Для побега мы решили вырыть подземный ход. Наша комната недалеко от внешней стены. Если повезет, мы вчетвером улетим в другой мир, где нет ни Петра, ни его банды, ни наших охранников.

Утром меня вызвали к директору. Я пошел туда нехотя и застал его в компании с большим мужчиной в военной форме. Учитывая количество медалей на его мундире, это важный человек. Директор сказал тихим голосом:

– Игорь, мне очень жаль.

– Я ничего не делал, это не я, – сказал я автоматически, думая, что они обнаружили туннель.

Директор сделал вид, что не расслышал.

– Игорь, мне очень жаль, что ты должен покинуть наше учреждение, которое стало для тебя, я это знаю, родной семьей. Перед тобой открывается новый этап в жизни…

– Тюрьма?

– Да нет же! – воскликнул он. – Тебя усыновляют.

Мое сердце учащенно забилось. Директор уточняет:

– Присутствующий здесь господин Афанасьев захотел встретиться с тобой, чтобы впоследствии усыновить. Конечно, твое мнение тоже будет учтено.

Усыновить меня?

Я смотрю на типа. Он мне добро улыбается. Он выглядит приятно. У него мягкие голубые глаза. И все эти медали… Мужчины в униформе со множеством медалей производят на меня впечатление.

Я подхожу поближе. Он приятно пахнет. Наверняка его жена не может иметь детей, и поэтому они хотят меня усыновить. Мой будущий папа проводит пальцем у меня под подбородком.

– Вот увидишь, тебе у нас понравится. Моя жена печет отличные торты, особенно шоколадные.

Торты! Рот у меня наполняется слюной. Здесь их дают только по случаю дня рождения президента, и к тому же их делают на свином сале с сахарином, так что вкус у них довольно противный. У этих замечательных людей я буду есть их каждый день, и к тому же с шоколадом. Ух, шоколад… Я уже представляю себе будущую маму. Смешливая блондинка. С добрыми пухлыми белыми руками, чтобы месить тесто.

– Я думал, что уже слишком взрослый, чтобы меня усыновлять.

– Господин Афанасьев – полковник ВВС. Он имеет право на исключения. Он не хотел малыша, но уже взрослого ребенка с хорошим здоровьем.

В комнате никто не хочет верить в мою историю. Владимир резко говорит:

– Печальная правда в том, что они вытаскивают нас из этой тюрьмы лишь для того, чтобы отправить в еще худшее место.

– Да уж, – поддакивает Ваня. – К тому же они сами признались, что выбрали тебя только из-за твоего здоровья.

Владимир добавляет:

– Полковник ВВС… Да там торгуют молодыми новобранцами. Это все знают.

Я начинаю беспокоиться:

– Вася, а ты что думаешь?

Василий пожимает плечами и предлагает сыграть в карты. Первую партию я проигрываю. Вася забирает мою ставку и говорит с видом мудреца:

– По-моему, тебе лучше остаться здесь и копать вместе с нами туннель.

Сперва его безразличие меня обезоруживает, потому что Вася всегда дает хорошие советы, но на этот раз я считаю, что он говорит так из эгоизма.

– Вам всем завидно, потому что у меня будут папа и мама, а вы останетесь здесь взаперти.

У меня появляется желание встать и уйти, но я продолжаю играть. Владимир выигрывает двадцать сигарет, а потом говорит, не глядя на меня:

– Ты нам нужен, чтобы копать туннель.

Я взрываюсь.

– Туннель, туннель, никогда мы его не выкопаем! Вы и через год здесь будете!

Скоро я больше не буду сиротой. Скоро у меня будет настоящая семья. Мои друзья уже в прошлом. Наше расставание будет болезненным, но чем быстрее я порву все связи с тремя В, тем лучше для меня.

Теперь, когда у меня есть настоящий папа, я хочу только одного: выйти отсюда.

55. Энциклопедия

Выйти отсюда. Задача: как соединить эти девять точек четырьмя прямыми, не отрывая руки?

Решение:

Часто мы затрудняемся найти решение, поскольку подсознательно ограничиваемся территорией рисунка. Однако нигде не сказано, что нельзя выходить за его пределы.

Вывод: чтобы понять систему, необходимо… выйти из нее.

Эдмонд Уэллс.«Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том 4

56. Пападопулос

Эдмонд Уэллс объявляет о конце эзотерики. И действительно, все его секреты плохо замаскированы.

Его Улисс Пападопулос – это монах-отшельник. Он построил дом, притащил туда запасы провизии, которых хватит до конца жизни, и замуровался в нем.

Свое убежище он построил не где-нибудь. Оно находится на одном из самых высоких и удаленных хребтов Кордильер в Андах, в районе местечка Куско в Перу.

Там Пападопулос медитирует и пишет. Это человек небольшого роста, с черной кудрявой бородой, непропорционально большими ногтями и чистый весьма условно. Когда десять лет живешь в комнате площадью двадцать квадратных метров, начинаешь забывать про такие привычки, как одежда или личная гигиена. К тому же затворника посещают лишь пауки.

Монах занят тем, что записывает последний афоризм Эдмонда Уэллса, когда мы заявляемся к нему. Текст гласит, что, для того, чтобы понять систему, необходимо выйти из нее. Это утверждение восхищает моего друга Рауля. Ведь мы этим самым и занимаемся, не правда ли? Когда мы приближаемся, чтобы получше разглядеть текст, Пападопулос резко прекращает писать.

– Кто здесь?

Это как холодный душ. Смертный, чувствующий наше присутствие! Скорее за шкаф.

Он нюхает воздух.

– Я чувствую ваш запах. Вы здесь, не так ли?

Этот маленький человек, несомненно, выдающийся медиум. Он вертится во все стороны, как кошка, учуявшая мышь.

– Я чувствую, что вы здесь, святой Эдмонд.

Мы стараемся подавить излучение наших аур.

– Вы здесь, святой Эдмонд. Я это знаю, я чувствую.

Мог ли я представить, что когда-нибудь стану ангелом, который боится людей…

– Я вас уже давно жду, – шепчет писарь. – Абсолютное знание – это одно, но одиночество – это другое.

Мы с Раулем не движемся.

– Я устал быть мистиком, все имеет свои границы. Вы сказали, что будете диктовать во сне все, что я должен записать. С тех пор, конечно, каждое утро у меня в голове есть готовый текст, но вот что касается того, чтобы видеть вас…

Мы съеживаемся изо всех сил. Он восклицает:

– Ну вот, я вас заметил, святой Эдмонд!

Он подходит к шкафу и собирается его отодвинуть. Потом передумывает и возвращается на середину комнаты.

– Ну что ж, если вы так, то я увольняюсь! – в гневе бросает он. – Очень жаль, но я не переношу грубости.

В крайнем возбуждении греческий монах хватает огромный молот и начинает бить им по кирпичам, которыми замурована входная дверь.

Из-за нас он решил покинуть свой скит! Я толкаю Рауля локтем.

Нельзя позволить ему сделать это. Эдмонд Уэллс нам этого никогда не простит.

– Ко мне, внешний мир! Ко мне, красивые девушки! – орет он во всю глотку, как помешанный. – Я отказываюсь от своего обета целомудрия! Я отказываюсь от всех своих обетов! От обета молчания! От обета молитвы! Ко мне, рестораны и дворцы, ко мне, настоящая жизнь!

Каждую фразу он сопровождает ударом молота.

– Потерять десять лет на переписывание философских афоризмов, премного благодарен! А потом, когда это приходит ко мне, оно не говорит ни здрасьте, ни до свидания. Да! Больше меня не заманишь. Религия – опиум для народа. А я – дурень, поспешил сделаться монахом-отшельником в горах, как только мне явилось световое существо и попросило об этом…

– Нужно, чтобы кто-нибудь из нас показался, – говорю я.

– Ты, – отвечает Рауль.

– Нет. Ты.

Продолжая размахивать молотом, грек затягивает мелодию группы «Пинк Флойд» «Стена».

– …We don‘t need your education…

Куски кирпича летят во все стороны, поднимая пыль. Я решительно выталкиваю Рауля из нашего убежища за шкафом. Священник замирает как вкопанный. Он его увидел. Это настоящий медиум с многочисленными способностями. Он отупело застывает и встает на колени, сложив руки.