Главный рубильник (сборник) Малицкий Сергей

– Я очень хороший техник, – заметила Кама. – К тому же иногда изучаю личные файлы сотрудников.

– Не очень хорошо знаю, какой ты техник, но допуск у тебя очень хороший, – задумался Стамб и тут же поморщился, вспомнив, что можно было извлечь из его собственного файла.

Через четыре часа Ардан взял управление «Быстрым» на себя. Команда заняла кресла у него за спиной. Искусственную гравитацию пришлось отключить, что немедленно вызвало у Стамба позывы к тошноте. Серый шар Удайи, висевший над горизонтом Виласа, занял весь экран, но путь на этом не заканчивался – батарея находилась на обратной стороне спутника. Правда, когда проспавшийся сержант засверкал лысиной над пультом управления, Стамб уже мог разглядеть огромное облако дыма и пыли, обращающее яблоко спутника в грушу, и магнитные сполохи на всю высоту его азотной атмосферы. Навигатор катерка заморгал огнями и работать отказался. По экрану побежали зигзаги и пятна. Ардан потянулся за видеошлемом. Почти сразу перегрузка вдавила отряд в кресла. Действительно, управлять в таких условиях тихоходом можно было только вручную.

– Похоже, что ты прав, лейтенант, – заметила Кама, которая сидела в кресле так, словно не чувствовала сминающей плечи, перебивающей дыхание силы. – Взрыв произошел за пределами атмосферы, ни гриба, ни пылевого возмущения внутри нее я не вижу. Так, короткие языки. То есть, уничтожен только крейсер? Неужели наши ребята и в самом деле живы? Куда же в таком случае был направлен ответный залп?

– А разве у аьятов были враги кроме нас? – закашлялся смешком в дальнем кресле Рипух, который после короткого инструктажа Стамба не переставал улыбаться. – В кого еще мог быть направлен залп? А может, батарея уничтожила и не аньятов вовсе?

– Разве у людей имеются другие враги? – обернулась к старику Кама.

– У людей? – с интересом переспросил Рипух и тут же пробормотал, почесав обвисший нос. – У людей всегда есть враги. А если врагов нет, они сами себе становятся врагами. Впрочем, мы всегда сами себе враги. Разве не так?

Стамб задумался. Других врагов кроме аньятов не было. Иные здравствующие цивилизации вообще не были известны. По крайней мере, они не были обнаружены в известной части космоса. А теперь не стало и аньятов.

С непонятной тоской Стамб взглянул на панораму, вновь покосился на Рипуха. Седой, сутулый аналитик тоже боролся с тошнотой. Поймав взгляд лейтенанта, он вздохнул, путаясь в сером балахоне, пожал плечами и бросил в рот пластинку тоника. Странным образом этот жест почти примирил лейтенанта с навязанным попутчиком.

Ардан постепенно уменьшил скорость катерка и, медленно снижая высоту, вошел в атмосферу Удайи. Звезды над «Быстрым» заволокла мгла, насколько можно было различить в мельтешении теней и полос на экране, под катерком потянулась серая пустыня, перемежаемая покрытыми инеем углекислоты кратерами и украшенная разноцветными вихрями электромагнитного сияния. Иллюминация производила впечатление – ленты радуг сжимались складками и рассыпались цветными иглами, паутина ослепительно белых линий тянулась из стратосферы Удайи к ее поверхности. Ни одной планетке ни принес бы пользы подрыв близ ее атмосферы огромного космического крейсера, но Удайе нечего было опасаться. Она всегда была мертвым небесным телом, собственно, как был мертвым с начала войны с аньятами и Вилас, хотя на спутнике некогда зеленой, а теперь кроваво красной планеты могли обустроиться и аньяты, и люди. Но люди об этом еще не задумывались, а аньяты много лет назад, задолго до первого столкновения с человечеством, задумались о другом. Они превратили Удайю в огромное кладбище. Надгробья и мемориалы занимали тысячи квадратных миль на лицевой стороне спутника. Так что крейсер аньятов успокоился там, где ему и следовало. Одно не совпадало, обратной стороной спутник не обращался к Виласу никогда.

– Так и будет висеть туча над головой? – с досадой пробормотал Рипух. – Или осыплется? Это же останки крейсера?

– Прольется дождем, – весело пообещал Рудж.

Батарея и в самом деле оказалась почти цела. Торчала четырьмя черными матовыми куполами со дна старого кратера, раскинув лепестки раздробленных взрывной волной светопоглотителей по его гребню. Искрилась разрядами с навигационной, скрученной узлами вышки. Тянула от купола к куполу серые вены переходов. Внешне строения казались неповрежденными, разве только крыша расположенного в отдалении реакторного отсека была сорвана. Точнее, выжжена и оплавлена, и между изуродованных стен виднелись замаскированные под корпуса реакторов, теперь уже просевшие, оплывшие излучатели, почерневшие магнитные ловушки и покореженные механизмы наведения. Конечно, какое уж там охлаждение, на один залп были рассчитаны устройства. Ручная работа, полтора года усилий всей четверки – Винла, Пашчима, Уттары и Савьи. Уж никак не меньше полной посмертной страховки получили ребята за это задание, и еще не меньше должны были бы получить их семьи, если бы четверке пришлось отдать собственные жизни в последней схватке с аньятами. Впрочем, семьи были не у всех. Что же теперь, сгорела посмертная премия?

– Непонятно, – заметил Стамб. – Судя по пылевому облаку, крейсер был уничтожен за пределами атмосферы Удайи. Вышка, поглотители… Откуда взялась взрывная волна?

– А ведь маловато облако для останков крейсера, – задумалась Кама. – Надо произвести замеры, конечно…

– Это что? – спросил Рудж, протягивая вперед руку.

Перебив один из переходов, ведущих к южному шлюзу, да и повредив сам шлюз, за двумя дальними куполами сияла серебром слегка покореженная полусфера.

– Не знаю, – напряженно проговорил Стамб. – Вполне возможно, что у крейсера аньятов было сопровождение. Хотя, такого кораблика я не припомню. Или это часть корабля? Какой-то внутренний отсек? Мало ли?

– Шанс, что после залпа батареи от крейсера мог остаться хотя бы отсек – минимален, – сказала Кама. – А уж вариант, чтобы целый отсек упал бы точно возле батареи, исключен. Если только он не был доставлен сюда управляемо. Но если это отсек аньятов…

– Но если это отсек аньятов, – Стамб почувствовал, что тошнота улетучилась, окинул взглядом разом напрягшуюся команду, – да еще кто-то из них выжил до приземления, то Винл был очень самонадеян, сообщая о живучести отряда. В рукопашном бою с аньятами не справиться. Нужен четырехкратный перевес. Как минимум. И хорошее оружие.

– Судя по личному делу, Винл был очень неплох, – заметила Кама. – Немного спесив, тщеславен, но работоспособен, умен, быстр и силен.

– Так был или есть? – переспросил Рудж.

– Увидим, – ответила Кама.

– Аньяты всегда превосходили людей, – напомнил Стамб. – Даже самых быстрых и сильных из нас.

– Это аньятов и погубило, – хмыкнул Рипух. – В том числе это. Опасно превосходить людей. Я бы даже сказал – не полезно.

– Однако, я не вижу следов боевых действий, – подал голос Ардан, удерживая катерок над гребнем и стягивая видеошлем. – Смотрите-ка, а возмущения над станцией минимальны. Хотя, связи все равно нет. И уровень радиации зашкаливает. Особенно у реакторного и у этой сферы. Кстати! Я не понял, как будем передавать сообщения в штаб?

– Рано еще передавать сообщения, – покачал головой Стамб. – Да и незачем спешить. Думаю, что часа через два-три линкоры федерации тоже будут здесь. Так что у нас есть время заслужить порцию поощрений или взысканий, но его не слишком много. Рудж. Раздай оружие. Работать придется внутри, надеюсь, что обойдемся воздушными масками. Ардан, давай к северному шлюзу. Да, подальше от этой сферы. Разберемся сначала с нашей четверткой.

– Лейтенант, – аналитик шевельнулся в выделенном ему кресле. – А мне тоже дадут оружие?

– А у тебя его нет? – поинтересовался Стамб. – Под твоим балахоном можно было бы укрыть и пушку.

– А может она у него и есть? – прыснул Ардан.

– Я не кадровый разведчик, – растянул в улыбке старческие губы Рипух. – Так что оно мне не нужно. Да и я тут и не для того, чтобы открывать стрельбу.

– А для чего? – прищурился Стамб.

– Смотреть и запоминать, – еще шире улыбнулся недавний бармен. – Разведывать. Потом оформлять отчет.

– Донос, – уточнила Кама.

– Тоже работа, – кивнул Стамб и, чертыхаясь, прикрыл рот ладонью – Ардан бросил «Быстрого» вниз.

– Лихач, – понимающе щелкнул пальцами аналитик. – Молодой пока.

Наладить связь с командой не удалось, но шлюз выглядел исправным. Ардан опустил «Быстрого» в десяти шагах от раструба. Еще скрипели, выворачиваясь в штатное положение, маневровые дюзы, а рукав шлюза уже пополз к борту катерка, нащупал люк и принялся нагнетать давление в образовавшемся переходе. Хотя, что там было нагнетать, атмосферное давление, как и притяжение Удайи, было вполне приемлемым для человека, кислород вот только отсутствовал. Если бы не боязнь обморозиться или поймать дозу облучения, можно было вообще обходиться без скафандра, хватило бы и кислородной маски. А вот Вилас – родная планета аньятов – притягивала к себе человека в четыре раза сильнее, чем это делала далекая Земля. Оттого аньяты и поражали выносливостью и силой. Но не это было самым страшным. Самым страшным было то, что внешне они ничем не отличались от людей.

– Вот черт! – прошептал Ардан.

– Что такое? – не понял Стамб.

– Показалось, – Ардан потер глаза. – Показалось, будто на гребне стоял человек. В чем-то развевающемся, ну вроде одежды из листьев или канатов. Доля секунды, и нет его.

– Ну, дорогой мой, – Кама постучала пальцем по личному анализатору, – судя по уровню фона за бортом, секунды как раз достаточно, чтобы всякий человечек сварился заживо. Я уж не говорю, что и морозец за бортом крепкий.

– То есть в самый раз свариться, свалиться и разбиться? – расплылся в улыбке Рудж.

– Да ну тебя, – скривился Ардан. – Давай сходим, вдруг там следы?

– Босых ног? – со смехом переспросил Рудж.

– Вроде босых, – задумался под хохот старпома Ардан. – Не разглядел.

– Брось, – Стамб приладил на пояс разрядник, поправил на груди абордажный привод, снаряженный кумулятивными разрядами, прицепил на лоб видеорегистратор с катушкой волокна. – А то ведь буду по утрам проверять тебя на порошок и на травку. Остаешься в корабле.

– Есть, – с досадой выудил из чехла гармошку сержант.

– Смотреть и слушать, – предупредил его лейтенант. – Увидишь дикарей за бортом, не впускай внутрь. Вдруг окажутся людоедами? И сам будь готов, могу вызвать на помощь. Если связь оборвется – действуй по инструкции.

– Но не выключай голову, – усмехнулась Кама и, спрятав лицо в маску, сняла разрядник с предохранителя.

– Ты тоже, – буркнул Стамб уже в переговорное устройство и посмотрел на Руджа, который, поправлял на груди броник. – Вперед, парень.

Вход в шлюз открылся штатно. Диафрагма металлопластика расползлась лепестками в стороны, первым, согнувшись и выставив импульсник, в бледно освещенный тамбур шагнул Рудж, за ним последовали остальные. Лепестки сомкнулись за спиной Стамба. Лоб обдало холодом. Лейтенант зацепил начало волокна за крючок универсального разъема, отодвинул в сторону ссутулившегося Рипуха, ударил каблуком по утопленному в пол монорельсу, бросил через плечо Каме:

– Схема обычная, но ты идешь последней, я вторым, сразу за Руджем. Если аналитик будет делать глупости, можешь угостить его прикладом между лопаток.

– Зачем же? – кашлянул Рипух, напоминающий в маске с фильтром болотную птицу. – Старика и прикладом? Только словом и лаской.

– Лучше прикладом со спины, чем пулей или лучом в лицо, а ласка тут и без тебя в недодаче, – отрезал Стамб и связался с кораблем. – Ардан, все видишь?

– Нормально, – раздался в ушах голос пилота. – Конечно, если аналитик не будет загораживать обзор. А если будет, пусть сутулится сильнее. Кстати, у вас там, конечно, прохладненько, но воздух, судя по анализаторам, вполне пригоден для дыхания. И фон внутри умеренный. Командир, ты там о какой пуле или луче говорил? Есть повод?

– Повода ждать не будем, – оборвал пилота Стамб. – Если вызову, без оружия из корабля не выходить, выход кодировать. Присматривай за внешним периметром и держи готовность к взлету. И забудь пока о музыке. Понял?

– Да в чем проблема? – удивился Ардан. – Мало ли что мне могло почудиться? Тени сложились…

– Засвербело что-то, – объяснил Стамб, подходя к воротам, перегораживающие два рукава коридора. На правых заваренные прочным швом створки были покрыты синеватыми размазанными звездами. Посиневший металл застыл пузырями.

– Теплые, – приложил ладонь к воротам Рудж. – Не так давно стреляли. Какого черта? Это законсервированный проход в производственный купол. Тут везде заблокированы дублирующие тоннели. Заблокированы и засыпаны породой. Точно, – старпом приложил к металлу сканер. – А левые ворота ведут к складу.

– Странно, – пробормотала Кама. – Очень странно. У них ведь нет импульсников такой мощности?

– Да что там? – воскликнул в переговорнике Ардан.

– Пока ничего, – нахмурился лейтенант, в свою очередь прикладывая ладонь к воротам. – Ты, музыкант, не дергай нас зря. Теперь только дело, любопытство отложим. Подавай голос, если мы сами что-то проглядим.

– Понял, командир, – согласился Ардан.

– Молодец, – кивнул Стамб и окинул пристальным взглядом отряд. – Мощные импульсники у них теперь есть. Хотя бы один – точно.

– У кого это – у них? – спросил Рудж.

– Увидим, – успокоил сержанта Стамб. – Но это оружие у них недавно. Его испытывали. Видишь, отметины разной яркости? Регулировали мощность. Такие ворота импульсником не взять, но они и не пытались. Это был всего лишь тест.

– Но почему здесь? – не понял Рудж.

– Это же плоскость, которая не является наружной стеной, – объяснил Рипух. – К тому же не пластик, а хорошая сталь. Что стены коридоров, что стены шлюзовой, я уж не говорю о стыковочном рукаве, прожгло бы насквозь. Я знакомился с описанием навигационных станций аньятов.

– Точно так, – кивнул Стамб, пригляделся к датчикам на левых воротах и нажал на рычаг. – В переходе никого нет. Но двойная осторожность не отменяется. Движемся в том же порядке. Через сорок ярдов внутренний шлюз, за ним складской отсек. Здесь прохладно, зато там будет почти тепло.

– Лишь бы не горячо, – добавил Рудж.

– Кто бы беспокоился, – пробормотал под нос Стамб. – Да, маски можно снять. Но держать их наготове.

Рудж мог заткнуть за пояс любого. Стамб был в этом уверен, приходилось наблюдать, как седой сержант обезоруживает нескольких преступников, как безошибочно отстреливает в толпе террористов. Стамб и сам был не промах, особенно лет пятнадцать-двадцать назад, но никогда не достигал той резвости, которую демонстрировал его подопечный. Если бы еще сержант столь же резво соотносил между собой получаемые команды, да делал правильные выводы, давно бы уже перещеголял в звании и самого Стамба, и кое-кого из штаба. Впрочем, неизвестно еще, что приобрел бы в лице Руджа штаб, а тройка или уже четвертка Стамба потеряла бы многое. Хотя, Кама тоже не производила впечатления робкой девчонки. Может быть, стоило сначала проверить ее в деле, прежде чем строить на красавицу какие-то планы?

Двери складского отсека были заблокированы изнутри. Пока Стамб подключал волокно к бортовой сети, Кама обследовала преграду. Неплохо подготовилась девчонка, приборчик, который она приложила к дверным лепесткам, лейтенант уж точно видел впервые.

– Что там? – спросил Ардана Стамб, когда разъем принял конец волокна.

– Все отлично, – раздался смешок техника. – Не волнуйся, командир, дикарей больше не вижу. Но внутренняя сеть станции частично повреждена. Может быть, заблокирована. Команда на вызовы не отвечает, картинки нет. Но трансляция с твоего регистратора пойдет. На прием я сработаю, да и голос мой ты тоже услышишь.

– Этого пока достаточно, – кивнул лейтенант. – Кама, что там?

– Почти ничего, – она убрала приборчик. – Заражения нет, все стерильно. Фон в порядке. Дверь я открою, но с той стороны один человек. Вооружен.

– Это я, – раздался из-за двери приглушенный женский голос. – Савья. Стамб, это ты? Я открываю.

Как и Вилна с Пашчимом, Стамб помнил девчонку еще по спецшколе, где преподавал пару лет оперативную тактику. За прошедшие годы с ее щек сползла юношеская припухлость, но очарование не уменьшилось по той простой причине, что его и не было никогда. Более всего Савья напоминала крепкого сухощавого парня, короткая светлая стрижка, высокие скулы и небольшая грудь словно намеренно подчеркивали это сходство. Хотя, судя по воспоминаниям лейтенанта, девчонка была именно девчонкой и от внимания парней не увиливала. Было у нее что-то завораживающее в глазах. Теперь ее глаза сверкали огнем. Вдобавок одна рука Савьи была перемотана плексом, бок комбинезона разодран. На плечи было накинуто что-то вроде сплетенного из веревок или волокон жилета, полы которого свисали к полу.

– Пашчим сошел с ума, – с видимым облегчением вздохнула Савья. – Заперся в лабораторном отсеке, грозится уничтожить всех. Я пыталась вести с ним переговоры, но он сказал, что будет разговаривать только с тобой, Стамб. Или с кем-то из штаба. Ему взбрело в голову, что мы хотим уничтожить записи навигатора.

– Зачем нам записи навигатора?

Стамб оглянулся. Рядом с ним осталась только Кама. Рипух, насвистывая что-то, шаркал ногами в отдалении, Рудж отправился на разведку. Ярко освещенное пространство склада высотой не менее пятнадцати ярдов и диаметром свыше полусотни было заставлено ящиками и бочками, заполнено ближе к центру стеллажами.

– Ну как же? – Савья недоуменно подняла брови. – В нем данные крейсера аньятов. Его след. Он снова ушел в ноль после нашего залпа. Он ведь не только привязывался к станции, он выстраивал и последующий скачок. Думаю, что рассчитывал путь на несколько скачков. Скорее всего, там остались данные и по отдаленной базе аньятов. Если этих данных не будет, мы никогда его не разыщем.

– Подожди, – Стамб почувствовал спазм в висках, взглянул на Каму, которая с интересом рассматривала стандартный импульсник Савьи, переделанный каким-то странным образом. – Ты хочешь сказать, что вы не наносили удар по крейсеру?

В горле у лейтенанта сразу пересохло. Усилием воли он сдержал заклокотавший в глотке рев.

– Мы собирались, – Савья взъерошила короткие волосы, опустилась на пол, ткнула подбородок в колени. – И нанесли. Винл уже дал команду наводки, но тут увидел степень запроса на навигатор и зашипел, что мы можем вычислить последнюю базу аньятов. Понятно, что без крейсера аньяты были обречены, но с данными о базе победа была бы более чем абсолютной. Я, правда, не знаю, как он собирался сохранить информацию. Но дальше все было штатно. Мы рисковали. Завершив расчеты, аньяты аннигилировали бы станцию, но они чуть промедлили. Наверное, выстроились на борту крейсера и пели гимны уничтоженной родине. И мы дали залп.

– А дальше? – хрипло спросил Стамб.

– Я думала, что дальше не будет ничего, – прошептала Савья. – Не должно было быть ничего. Секунда, меньше секунды и от нашей базы не осталось бы и пылинки, это же взаимное уничтожение. Тем более что мгновенное накопление мощности на наших излучателях должен был обнаружить любой сканер. Но этого не произошло. Хотя ответный залп аньяты дали.

– Куда? – сдвинул брови Стамб.

– В нас, – ответила Савья. – Винл сказал, что в нас. Но залп аньятов не достиг цели. Точно так же, как не достиг цели и наш залп. Там, – Савья ткнула пальцем вверх, – что-то было. Между нами и крейсером. И это что-то приняло на себя удар наших излучателей и совокупный залп всех орудий крейсера.

– Это что-то было невидимо? – спросила Кама.

– Было невидимо до залпа, – кивнула Савья. – Понятно, что мы не могли использовать радары, но аньяты-то их использовали. И они не заметили препятствия. А потом произошла вспышка, и Винл заорал, что точка аннигиляции значительно ближе крейсера, что она практически на границе атмосферы. Он даже подумал сначала, что аньяты изобрели новое защитное поле. Огромное защитное поле. Паш бросился к локаторам, и тут мы увидели другой корабль. Небольшой корабль. Он падал в пламени. На высоте миль в двадцать отстрелил и сжег собственную силовую установку, обрушив взрывной волной наши поглотители и вышку. А потом рухнул на южный шлюз. А аньяты ушли. Паш зафиксировал их след. Чуть позже, когда мы пришли в себя, Винл выпустил зонд.

– Подожди, – Стамб потер виски ладонями. – Какой-то корабль, которого не могло быть, оказался между вами и аньятами?

– Специально оказался, – поправила лейтенанта Кама.

– Хорошо, – кивнул Стамб. – Специально оказался. Подставил себя. Спас или вас, или аньятов. Или и тех, и других. Не специально, скорее всего. Но не в этом дело. Совокупная мощность двух этих залпов такова, что ударь они в одну точку, вот здесь, где мы стоим, кора Удайи была бы пробита до мантии! Понятно? Нет ни одного корабля, который бы выдержал этот удар! Ни у нас, ни у аньятов! Понятно?

– Понятно, – кивнула Савья так, как она кивала всякий раз, когда еще в спецшколе Стамб начинал объяснять ученице какой-то сложный, как ей казалось, материал. – Но корабль был. Он и есть. Совсем маленький корабль. Его головная часть лежит сейчас у южного шлюза. И в нем найден живым астронавт. В тяжелом состоянии, но живым. Уттара сейчас занимается астронавтом, а Винл охраняет бокс. Но Винл плох. Он выходил наружу, забирал в обломках тело, хватанул излучения. Серьезно хватанул. С той стороны плохо. Южный шлюз сейчас фонит так, что в ушах звенит. По словам Винла. Я даже не знаю, что с ним теперь. Уттара сделала ему максимальную защитную инъекцию, но что она еще может, тем более, что ей приходится заниматься астронавтом. Она, кстати, пострадала только от падения, радиация ей, наверное, не так опасна.

– Она? – переспросил Стамб.

– Она женщина, – пожала плечами Савья. – Хорошенькая. Правда, пока без сознания.

– Ничего не понимаю, – лейтенант бросил взгляд на замершего в десяти шагах Рипуха. – Даже если все это правда и некая скорлупка могла устоять против двух сокрушительных ударов. Что это за корабль? Откуда. Чей он?

– Вариант только один, – хмыкнул Рипух. – Это корабль ушедших. Аньяты, как известно, называют их чаритами. Но, насколько я знаю, чаритов не существует? Ведь они миф? Легенда?

– Все не так плохо, – постаралась успокоить Стамба Кама, когда Савья закончила рассказ, в котором неожиданно для себя избежавший смерти техник Пашчим тронулся рассудком и забаррикадировался в лабораторном корпусе, едва не убив Савью выстрелами из импульсника. – Да, на чудом уцелевшей станции не все в порядке, но давай смотреть на факты без эмоций. Нашей вины в том, что крейсер аньятов ушел, нет. Да, Винл мог произвести залп сразу, но, с другой стороны, если возможный удар был заведомо заблокирован кораблем чаритов или кем бы то ни было, то результат был бы тем же, а данных о скачке аньятов и, возможно, данных об их последнем убежище не было бы. Сейчас они записаны в памяти навигатора и именно возле него тебя ожидает этот умалишенный. Есть чем заняться, не так ли? Второе. Если этот непрошенный благодетель действительно корабль чаритов, тем более что он здесь, рядом – то его находка будет ценнее уничтожения крейсера аньятов. Одно поле, способное противостоять удару такой мощности, стоит всего флота федерации. Не верю, что спецслужбы уже много лет не рыщут в поисках ушедших. Брошенные древние города есть, брошенные станции без крупицы оборудования есть, а самих ушедших нету. Хотя в серьезных схватках с аньятами неопознанные, растворяющиеся объекты мелькали. В бой не вмешивались, но мелькали. Тому свидетельств множество. Насколько я знаю, в разведке числят ушедших цивилизацией наблюдателей? Так вот, поимка такого наблюдателя может оказать сродни выигрышу в главной космической лотерее.

– Ты думаешь, что перевод чаритов из разряда мифов в пространство реальности обрадует шишек из штаба? – скрипнул зубами Стамб. – Это еще один враг. И враг, судя по всему, могущественнее аньятов. Когда люди столкнулись с аньятами, радости не было. Думаешь, я не знаю, что планы их уничтожения начали строиться с первого контакта? Закон выживания – или ты, или тебя.

– Пока что или мы, – рассмеялась Кама, – а что касается радости шишек из штаба, это не наше дело. Наше дело произвести зачистку, собрать информацию и ожидать наград. Тем более что здравый смысл подсказывает, лучше реальность чаритов, чем заблуждение на их счет.

– Наверное, – задумался Стамб, рассматривая с противоположного края зала, куда отозвала для разговора лейтенанта Кама, все так же сидевшую на полу Савью. – Но ты не все мне сказала. Тебя ведь еще что-то беспокоит?

– Беспокоит? – пожала плечами Кама. – Что меня может беспокоить? Если возникают неясности, я их просто имею в виду. Из крупных неясностей пока имею в виду две. Первая касается действий этого странного корабля, вторая импульсника Савьи. Он переделан.

– Я заметил, – сказал Стамб.

– Он чертовски здорово переделан, – уточнила Кама. – Я бы сказала, что изобретен заново. Система накачки собрана из раскуроченного резака, так, будто с электронным конструктором возился младенец, но она явно работает.

– Еще один плюс в копилку наших достижений? – усмехнулся лейтенант.

– Или много минусов, – пробормотала Кама, перейдя на шепот. – Непостижимым образом, за который оружейные концерны выложили бы немалые деньги, мощность импульсника увеличена на порядок. И это при прежней зарядке. Попадание из такого оружия, лейтенант, теперь уже оставит не только ожог.

– Она сказала, что еле ушла от Пашчима, а на складе был только неисправный импульсник, – зашептал в ответ Стамб. – Исправила тем, что нашла.

– В таком случае после подобного исправления наш «Быстрый» должен был бы легко уходить в ноль, – прошипела Кама. – Ты преподавал в группе, где училась Савья, она была гением?

– Наоборот, – нахмурился Стамб. – Почему ты шепчешь?

– Она нас слышит, – ответила Кама.

– Отсюда? – поразился Стамб.

– Да, – кивнула Кама. – Возможно, разбирает даже шепот. Она чертовски талантлива, эта девчонка. Но для такого изобретения нужны годы.

– Прошло всего лишь пять часов с момента получения сообщения! – повысил голос Стамб. – Думаю, что ты преувеличиваешь ее способности.

– Тише, лейтенант, – укоризненно покачала головой Кама. – Я не знаю ее способностей, следовательно, не могу их преувеличивать. Но она абсолютно здорова, какое-то заражение или мутация – исключены. Хотя эти бессмысленные сети на ее плечах наводят на нехорошие мысли.

– Эмоциональный срыв? – спросил Стамб. – Потрясение? Имей в виду, они все, вся четверка, ждали собственной смерти. Были готовы к ней.

– Я тоже готова к собственной смерти, – помрачнела Кама. – Ты знаешь, что бой в космосе редко длится более пары минут?

– Что ты хочешь этим сказать? – не понял Стамб.

– Пять часов – это очень много, – прошептала Кама. – Так что нам надо крутить головами и присматриваться. Ко всему. Кстати, Рипух довольно резвый старикан. Удивительно резвый. Не думаю, что он занимается только составлением доноса. Во всяком случае он не просто крутит головой, он многое видит.

– Это все? – стиснул губы Стамб.

– Пока все, – кивнула Кама. – Разве только этот разобранный резак… Я пригляделась к переделанному импульснику, на него пошла только часть деталей. Утраченных хватило бы на два подобных устройства.

– Подожди! – насторожился Стамб. – Но Савья же сказала, что именно она испытывала на двери свой импульсник. И что резак уже был сломан. Вероятно, разукомплектован.

– Она не сказала, – покачала головой Кама. – Она ответила на твой вопрос. Среагировала мгновенно. Да. И вот еще что. Ты отличный командир, лейтенант. Но ты должен знать. У меня есть полномочия сместить тебя. Я могу предъявить их в любой момент. Но пока ты справляешься.

– Утешила, – зло буркнул Стамб. – Не Рипух, так ты… Надеюсь, ты составлением доноса не занимаешься?

– Нет, – твердо сказала Кама.

– Прямой тоннель в жилые отсеки, как мы и ожидали, заварен и заполнен грунтом, – появился из тоннеля Рудж. – Проход к производственному корпусу свободен. Но нужен резак.

– Резака на складе нет, – тут же отозвался подошедший Рипух. – Разграблен. Осталась одна оболочка.

– Ардан, – позвал в переговорник Стамб. – Ты как там?

– Все отлично, командир, – отозвался тот. – Внимаю вашим разговорам.

– Тащи сюда резак. Да заблокируй «Быстрого». Сюда и обратно к кораблю. И чтоб бегом, понял?

– Угонит кто? – хохотнул в ухо техник.

– Рубку выстудишь, – отрезал Стамб и, повернувшись к Руджу, приказал вполголоса. – Отдай Савье разрядник, только незаметно вынь батарею. А самоделку у нее забери.

На схеме станция напоминала два вписанных друг в друга квадрата, границами которого являлись тоннели. Углами большого квадрата служили северный и южный шлюзы, реакторный отсек и вышка навигатора. Углами малого – расположенные на серединах сторон большого – складской, производственный, лабораторный и жилой купола. Часть переходов законсервированной станции была заблокирована еще аньятами, их сканировали, но не вскрывали. Ничто не должно было возбудить подозрения врага. Для большей достоверности корабли федерации уже с момента уничтожении Виласа и сами использовали для привязки автономную станцию врага. Сейчас команда вместе с Савьей находилась в складском отсеке. Проходы из него к жилому куполу и к вышке были заварены и заполнены грунтом.

– Вот, – включил на коммуникаторе мерцающую схему Рудж. – Вариантов не так много. Сразу исключаю проход снаружи, в самом деле, фонит так, что не помогут и скафандры. Основные источники излучения – сфера у южного шлюза и реакторный корпус. Так что рабочие тоннели через него тоже отпадают, хотя они и не заблокированы. Остается только проход через производственный корпус. Я дошел до него, он закрыт изнутри, но сталь дверей тоньше, чем в законсервированных тоннелях, наш резак справится.

– А потом? – спросил Стамб.

– Дальше по обстоятельствам, – пожал плечами Рудж. – Но до лабораторного тоже только один путь, и из лабораторного в жилой корпус также один тоннель. Жилой корпус – последний. Там и комнаты четверки, и столовая, и бокс с этой… – сержант покосился на Савью, которая все так же отрешенно сидела на полу, – инопланетянкой.

– Почему Паш перекрыл производственный корпус? – повысил голос Стамб. – Ты же сказала, что он забаррикадировался в лабораторном?

– Меня испугался, – растянула губы в улыбке Савья. – Я ведь в порядке. Для идиота всякий нормальный – враг. Паш еще кричал, что оставит мне сюрприз, если я сунусь к нему.

– Ну, я бы на твоем месте не спешил объявлять о своей нормальности… – пробормотал Рудж, но замолчал от толчка в плечо и кулака, показанного Камой.

– Вот резак, – появился в дверях короткого тоннеля Ардан, подмигнул Савье. – Как дела, девочка? Что это ты напялила на себя? У вас тут карнавал? – пилот громыхнул прибором, черканул по губам гармошкой. – Снаружи связи по-прежнему никакой, фон зашкаливает, но катерок справляется пока. А тут у вас ничего. И дышится нормально, только прохладно. Командир, ты это, головой-то крути почаще, а то я в твоем регистраторе только и вижу что Каму, да Каму. Нет, она, конечно, конфетка, но вот и Савья в порядке…

– Цыц, – отмахнулся Стамб. – Двигай на место и будь на связи.

– Буду, – щелкнул каблуками Ардан и строевым шагом отправился обратно в тоннель, обернувшись у входа. – А вообще, командир, смотри куда хочешь. Ход твоего взгляда меня в принципе очень даже устраивает.

– Работаем, – посмотрел на Руджа Стамб.

Отряд был у входа в производственный корпус через минуту. Рипух по молчаливому уговору взялся присматривать за Савьей, Рудж приложил к плечу импульсник, Кама сканировала дверь.

– Что там? – спросил Стамб, запустив на малой мощности резак.

– Странно, – Кама была озадачена. – Дверь закрыта с той стороны, но закрыта обычным запором, тут моя электроника не поможет. Ничего, резак выручит. Помещение, судя по всему, заминировано, но заминировано какими-то подручными средствами. Нестандартными. И взрывчатки, насколько показывает сканер, там немного. Хотя рассредоточена она по всему помещению.

– И что ж тут странного? – не понял Стамб.

– Дверь не заминирована, – объяснила Кама. – Нас словно приглашают, входи. И резать-то особо не придется. Только здесь.

Она провела пальцем по металлу возле запора.

– Ну что же, – буркнул Стамб. – Раз приглашают, значит войдем.

Луч резака вскрыл стальную пластину, как пластиковый нож вскрывает пленку сухого пайка. С той стороны звякнула упавшая на пол задвижка и лепестки входа со скрипом поползли в гнезда. Открывшийся купол отличался от складского более ярким освещением и обилием покрытых пылью заброшенных механизмов. И тут и там пол устилал какой-то мусор, по левую руку темнел открытый вход в следующий тоннель, где-то впереди был проход и в реакторный корпус. Оттуда тянуло холодом. На сквозняке шевелились сплетенные из каких-то лент косы. Они висели на светильниках, на стеллажах, на станках, на манипуляторах.

– Да у них тут просто кружок рукоделия, – прошептал Рудж.

– Разгерметизация? – спросила Кама.

– Что скажешь? – обернулся к Савье Стамб.

– Вряд ли, – с вызовом ответила она и слизнула капли пота с верхней губы. – Что это за разгерметизация, если давление не снизилось? Но свистело тут, свистело. Наверное, Паш залепил проход в реакторный.

– Молодец какой, – покачал головой Рудж. – Взрывайтесь ребята, главное – не задохнитесь.

– Датчики настроены на акустическое срабатывание, – заметила Кама.

– Давай, Рудж, – кивнул Самб. – Остальным прижаться к стенам. Минеры нам попадались не раз, но пока что все они были нормальными. Относительно, конечно. Посмотрим, что придумал умелец Пашчим.

 Рудж встал в дверном проеме, приложил к плечу штурмовой лучевик и с первого импульса срезал цепь с тяжелого тельфера, установленного под самым куполом. Обвисшие манипуляторы рухнули на пол, и с касанием пола первой же клешней началось светопреставление. Взрывы загрохотали один за другим, оглушая, забивая уши, вдобавок невыносимо громко завыла сирена, и засверкали нестерпимые вспышки света. Фейерверк и канонада длились несколько минут. Когда все закончилось, Рудж отстранился от стены и заткнул сирену одним выстрелом.

– Однако, – смахивая с головы пыль, пробормотал Стамб. – Если бы этот самый Паш хотел взять нас тепленькими, у него на это было не менее пяти минут. Рудж, держи под контролем вход в следующий тоннель. Кама, что это было? Ардан?

– Все отлично, – отозвался пилот.

– Отлично, значит, отлично, – буркнул Стамб и посмотрел на Рипуха. – Что, аналитик? Я уже представляю, какой интересный отчет ты составишь по итогам нашей экскурсии.

– Надо еще ее закончить, – улыбнулся недавний бармен.

Нет, он положительно начинал нравиться лейтенанту.

– Держись возле аналитика, – предупредил Савью Самб. Девчонка послушно кивнула.

Пыль постепенно оседала. Тишина звенела в ушах, только стекло хрустело под ногами.

– Что скажешь? – спросил Стамб у Камы. Рудж уже скрылся в оседающей пыли.

– Удивительно, – Кама стряхнула с ладоней несколько поднятых с пола взрывателей. – Это сделал или гений или действительно сумасшедший. А уж если учесть, что на все у него ушло два-три часа… Конечно, если сумасшествие не настигло четверку еще год назад. Во-первых, это абсолютно новая взрывчатая смесь, составленная из веществ, которые не должны взрываться в принципе. Из того, что было, как говорится. Но смесь взрывается, и в соответствии с добавками либо взрывается с диким грохотом, либо дает вспышку. Во-вторых, это до смешного простые акустические датчики. Все они сработали одновременно, затем каждый датчик дал старт химической реакции. В зависимости от толщины буферного слоя, или по-другому говоря, пробки, она идет от секунды до пяти минут. Имеем примерно полторы тысячи зарядов, которые с абсолютной точностью взрываются каждые полсекунды. Нет. Могу только повторить. Это сделал гений. Или сумасшедший. Сумасшедший гений. Салют и фейерверк. В нашу честь. В твою честь, лейтенант. Ведь он ждет тебя?

– Все не так, – чихнул Стамб. – Все не так, Кама. Должно быть какое-то другое объяснение. Поверь мне. Простое объяснение. И пока мы его не найдем, считай, что Пашчим опережает нас. На ход опережает. Для чего бросают шумовые и световые гранаты? Чтобы обескуражить противника. Если Пашчим играет против нас, возможно, он добился своей цели.

– Что ты о нем знаешь? – спросила Кама.

– Упертый парень, – ответил Стамб. – Упрямый и упертый. Не весельчак, как Винл. Злой. Всегда хотел быть первым. А оказался тут. Что-то было такое у него в семье, кажется, братишка или мать болели. Думаю, что пошел в отряд из-за денег. Ему нужны были деньги. Деньги он явно заработал, а вот дальше…

– Командир, – окликнул лейтенанта Рудж. – Лабораторный корпус открыт. И вроде бы нет никаких ловушек.

– Он ждет нас, – уверенно сказал Стамб.

– Пашчим! – крикнул Стамб у входа в лабораторный корпус. – Ты здесь?

– Здесь! – донесся голос Паша.

Под куполом помаргивали палки светильников, от входа до противоположной стены корпуса, где поблескивал колпак навигатора, тянулось замусоренное фойе. Справа и слева высились панельные перегородки лабораторных отсеков. Все они были обвешаны косами. Словно пленка была натянута вдоль комнат, потом рассечена на ленты и заплетена в причудливые хвосты.

– Они сошли с ума от безделья, – заметил Рудж. – Неужели все это сотворено за прошедшие часы?

– Что там? – спросил Стамб у Камы.

– Ничего, – она раздраженно сунула прибор в чехол. – Или ничего нет, или помещение экранировано идеально.

– Экранировано идеально, – вновь донесся голос Паша, и его обладатель появился возле навигатора. – Ты даже не представляешь, лейтенант, насколько идеально. Порой техника позволяет совершать подлинные чудеса. В том числе освобождает человека от технической зависимости. Полностью. Оставляет его наедине с собственной природой. И с другими людьми. Такими же свободными.

Он действительно был безоружен. На обтягивающем плечистую фигуру комбинезоне не было даже ремня. Стамб хорошо помнил этого курсанта. Из четвертки ему не приходилось сталкиваться только с Уттарой, но и ее дело он изучил досконально. Техник Пашчим никогда не числился в технических гениях, но к учебе относился со всей ответственностью. Особенно любил занятия по боевым искусствам. Но и в них не достиг особых успехов. Хотя солдатом он был бы образцовым.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Стамб. – Савья сказала, что ты охраняешь данные в навигаторе. Ты решил, что кто-то покушается на них?

– Кого ты слушаешь? Савью? Да она сошла с ума.

– Ты сам рехнулся! – закричала в ответ Савья.

– Отчасти, – кивнул Паш. – Но легкое сумасшествие сродни легкому опьянению. Оно дарует ту же самую легкость. Рудж, отложи импульсник. Даже если ты нажмешь на спусковой крючок, импульс погаснет в пределах корпуса. Оружие здесь не работает. Здесь ничто не работает. Нет, если бы у вас было что-то старинное, основанное на химических свойствах вещества, вы могли бы попробовать подстрелить меня. Здесь в качестве оружия можно использовать только собственные руки и ноги. Ну, еще что-нибудь, что можно взять в руки. Ножи, стальные стержни. Сразимся?

– Что с тобой происходит, Паш? – Стамб шагнул внутрь и направил на пол разрядник. Оружие не отозвалось. Не отозвался и импульсник. Рудж покачал головой и потянул с пояса нож.

– Ничего не происходит, – ответил Паш. – Уже ничего. Просто надоело все. И еще одно. Знаешь, прошлые обиды растут от раздумий о них.

– Ты сохранил данные крейсера аньятов? – спросил Стамб.

– Конечно, – кивнул Паш. – В навигаторе их уже нет, извини, но я их записал на кристалл. Он здесь. – Техник похлопал по грудному карману. – А что? Самый надежный способ хранения информации. Попробуйте, возьмите их.

– Он тянет время, – вдруг без улыбки пробормотал Рипух.

– Зачем? – не понял Стамб.

– Пока не знаю, – покачал головой аналитик. – И, кстати, тот фейерверк в производственном зале тоже был нужен, чтобы потянуть время.

– Время… – задумался Стамб, шагнул в коридор. – Ардан?

– Все отлично! – отозвался пилот.

– А теперь? – лейтенант вернулся в зал.

Переговорное устройство молчало.

– Кто первый? – поманил к себе Руджа Паш. – Или навалимся на меня всем скопом?

Паш и в самом деле тянул время. А еще он оказался отличным бойцом. Это было самым странным, Стамб всегда отмечал его упорство, но тут он увидел что-то, превосходящее результат любого упорства. Теперь некогда заурядный курсант не только идеально владел собственным телом, поражал точностью движений и скупостью жестов, он танцевал, он почти парил над полом лабораторного корпуса. Рудж лишился ножа уже в первой же атаке, получил синяк под одним глазом, под другим, захлюпал кровью в сплющенном носу. Вскоре Стамб уверился, что Паш мог убить сержанта в течение несколько секунд, но он все еще не делал этого, а только методично калечил его: вот Рудж лишился мочки левого уха, вот захромал на одну ногу, вот щелкнуло под бронником одно из ребер. Когда сержант начал подниматься с пола медленнее обычного, Стамб сам шагнул вперед, но ничего не успел сделать. Паш был неестественно стремителен – удар раскрытой ладонью не только сломал лейтенанту нос, но и разбил обе губы, кажется, лишил его сознания на мгновение. Лабораторный корпус накренился и принял затылок лейтенанта на твердые плиты пола. Регистратор хрустнул и рассыпался на куски.