Счастливый мезальянс Гулиа Нурбей

На какое-то время я стал резким противником браков, следуя поговорке — «хорошее дело браком не назовут». И разгулялся вволю — я уже говорил об этом периоде моей жизни. При этом познал все «прелести» женского характера: капризность, коварство, хитрость, лживость, корыстность и т. д. и т. п. И вот я встречаюсь с Тамарой вторично, после длительного перерыва, причём в одних плавках — я уже рассказывал вам об этом. И — ни слова упрёка, не сетований, что я «сгубил её молодость», «поматросил и бросил», «обманул её надежды» и прочее. Просто предложила мне лечь спать, так как было уже поздно. Мы стали встречаться вновь — и ни расспросов, где и с кем я был, почему не пришёл нынче на ночь, и тысячи других «женских» вопросов, ни упрёков, ни о планах на будущее. У нас было только «сегодня и сейчас» — нам хорошо, и все дела! Никакой лжи, никаких хитростей! Встречались и измены с её стороны, правда, их было «раз-два и обчёлся», но я об этом узнавал немедленно и из её же уст. Вроде «прости меня, я сегодня, кажется, сделала глупость!». Это и изменой-то назвать нельзя.

Измена, понял я, когда любимый человек бросает тебя и уходит к другому. А «побаловаться» часок-другой с понравившимся человеком, а затем забыть его и снова жить с постоянным любовником — это разве измена? Так и добропорядочный муж нет-нет, да сходит иногда в бордель (в Амстердаме, например, или в Гамбурге, где строгий врачебный надзор, а безработным и пенсионерам — скидки!»), и что это — измена? А что, молодая и страстная жена какого-нибудь знаменитого и богатого, а, главное, интеллигентного «деда», не может позволить себе периодический «лёгкий флирт» с молодым официантом, стриптизёром или водителем? Разве жена императора Веспасиана не подыскивала своему мужу красивых девушек для секса, замечая при этом, что она знает, какую уродину может привести домой муж, если сам будет выбирать себе секс-партнёршу. Главное — не скрывать своих связей на стороне от любимого человека, не делать из этого тайны, потому, что всё тайное рано или поздно…

Но Валя не дал мне закончить фразы своим каверзным вопросом:

— Так почему же ты сам не живёшь таким стилем с Тамарой, почему чуть ли ни силой повёл её в ЗАГС, а потом уже и под венец?

— Эх, Валя, раскрываешь ты секреты своего друга перед молодёжью! Что ж, скажу, если требуют, это и молодым пригодится. Что сгубило здоровье вождя мирового пролетариата? Нет, не пуля Каплан, а секс с парижской проституткой ещё в 1902 году, которая наградила его сифилисом. Вот отсюда и сухотка мозга, и инсульты, и ранняя смерть. А сейчас появилось нечто, намного худшее, даже не хочу названия этой болезни употреблять. Так вот, из-за этого «нечто», я чуть не порешил не только себя, но и всех своих новых «пассий», и даже их мужей. Чтобы не мучились понапрасну, всё равно спасенья быть не может! И только чудо спасло их всех, да и меня — неожиданная встреча с негритянкой Сюзи из Заира, которую я подозревал в передаче мне вируса — того самого, будь он неладен!

А все симптомы болезни были вызваны лёгким облучением после секса с Сюзи и последующего чернобыльского взрыва, и то — по глупости. Ну, по пьянке, не в том месте и не в то время. И симптомы ведь так похожи — потеря почти 15 килограммов веса, субфебрильная температура, опухание разных там желёз, и т. д. и т. п. Всё, уже подготовил оружие — обрез, другого не достал, составил список жертв, тщательно отредактировал его, и вышел на исполнение приговора. Вот только Сюзи исчезла бесследно — к себе в Заир, или ещё куда — неизвестно.

И вдруг — на том самом месте, у метро Таганская-кольцевая, где я первый раз встретил её года два назад, стоит моя тёмненькая красавица с африканскими косичками. Тут я в неё бульдогом и вцепился, и пока всё не выяснилось, не отпустил. Справку девица показала, их из Заира к нам без таких справок не пускали. А я чуть столько молодого народа не угробил! Вот и решил после этого беспорядочным сексом не заниматься, а для этого лучше всего — жениться. И не просто так, а с венчанием, чтобы перед Богом обещать — не блудить более! Сказано — сделано! И сегодня мы с вами, друзья, отмечаем этот поучительный праздник!

Ну, выпили мы за всё сказанное, и мне показалось, судя по посерьёзневшим лицам друзей, что они кое-какие полезные выводы из моей исповеди сделали. А я решил всю эту историю опубликовать в очередной книжке, чтобы и другой читающий народ призадумался!

Вот так, в философских тостах и медицинских признаниях провели мы вечер допоздна. Потом распределились по спальням: мы с Тамарой — в свою, а там кто куда — не наше дело! Но, кажется, я своей исповедью изрядно навредил мною же разработанному проекту «счастливого мезальянса»!

Распад «апельсинов»

Наступило лето — у преподавателей вузов двухмесячный отпуск. Я сам-то не очень люблю уезжать на отдых куда-то далеко, куда и добираться-то надо только страшным для меня самолётом, особенно на море. Толпы народа, чаще всего чуждого по поведению, жара, солёная вода, после которой всё тело чешется. Тамара же хотела купаться. Поэтому поехали мы на большой водоём — почти море, но близкое, с чистейшей пресной водой, прохладным климатом и привычным по менталитету российским контингентом отдыхающих — на озеро Селигер. Сняли там домик на турбазе и спокойно отдыхали.

Озеро это — настоящее чудо природы, это наша родная Россия, а не Хургада какая-нибудь, где вас и акулы сожрут, и люди обманут, и болезнь неизлечимую можно запросто подхватить. Или Патайя, или ещё благозвучнее — Пхатайя, что в Таиланде, где и подстрелить на пляже могут, а нет — так океан зальёт при цунами, которое там трижды за год. Или ураган с милым женским именем занесёт туда — не знаю куда! Но заграничное ведь милее родного кажется — вот и у Зощенко мужик после бритья немецким порошком от блох пудрился и расхваливал!

А на Селигере вода — прозрачнее и не сыщешь, на пять метров в глубину видать! Ещё бы — озеро ледникового происхождения, воду для питья прямо из озера ведром брали — как из колодца. Островов живописнейших больше сотни, на одном из них — Столобном — знаменитая «Нилова пустынь». А самый большой остров — Хачин, оттуда без полных корзин грибов не вернёшься. Опята, в основном, но были и белые, просто их дольше искать, а те — просто лежат под ногами! Попадались и мухоморы, несправедливо преследуемые, как я думаю. Все почему-то считают их ядовитыми — да загляните хоть в энциклопедию, прежде чем «считать»!

Тамара тоже считала их ядовитыми и опасалась поначалу. Пока я не съел пару небольших мухоморчиков сырыми, только очистив их от запылившейся шкурки. И что — даже обещанных в литературе «глюков» не наступило. Если их как следует проварить, так ими и вообще питаться можно. Лоси это делают даже и без варки. Конечно же, в большом количестве сырые мухоморы поедать не стоит (да и пирожные с кремом я бы тоже не советовал!), ну, а люди, которые хотят обязательно получить при этом «глюки», могут прочесть рассказ великого английского фантаста Герберта Уэллса «Бледная поганка». Название этого рассказа страшно — ведь английским словом «toadstool» называется и безобидный мухомор и ядовитейшая бледная поганка. Я читал этот рассказ именно в этом опаснейшем переводе названия, и бог знает, сколько людей попыталось повторить увлекательный опыт героя этого рассказа, используя не мухомор, а именно бледную поганку, как рекомендовало название рассказа. Не боюсь назвать такую интерпретацию названия рассказа на русском — вредительством — неизвестно, сколько людей погибло от этого названия! Я сам тоже повторил этот опыт, но, уже зная, какой гриб надо употребить! Но хватит о страшном, пора вернуться к отдыху на Селигере. Чтобы не забыть, могу дать один лишь полезный совет желающим отдохнуть на Селигере — берите с собой любые противокомариные средства, от простых спреев до электронных медальонов!

Но мы этого совета тогда не знали, но и особенно не мучились: любовь, наверное, и есть лучшее противокомариное средство! На Селигере мы познакомились с супружеской преподавательской парой из Питера, с которыми прекрасно проводили время. Даже продлили своё пребывание на турбазе ещё на один срок — до конца августа. Тамаре так понравились преподаватели вуза, что она твердо решила теперь поработать в университете, где уже работал я. У нас на кафедре как раз не хватало учебного мастера (зарплата-то небольшая!), а Тамара и не гналась за большой — на что она ей!

Опыт делопроизводства у неё был — до кратковременной работы в ресторане «Охотничий» (куда её сманили якобы большими «чаевыми», но ушла она оттуда с долгом) она «трудилась» не где-нибудь, а в Президиуме Академии Наук СССР. Там она познакомилась со многими академиками, в частности с великим А.А. Микулиным. Это тот, который, будучи знаменитым авиатором, придумал ещё и метод борьбы со старостью. Этот метод помог ему пережить фиаско — при правлении Хрущёва (это тот, который «кукурузник», и который обещал всем показать «кузькину мать», и ведь показал-таки, но не всем, а только нам!) его вдруг (!) уволили с работы. Тогда он занялся медициной, под 80 лет защитил по этой тематике кандидатскую и написал знаменитую книгу «Активное долголетие». Будучи в 60 лет совершенно больным человеком, он пережил 90 летний рубеж, прожив старость здоровым, активным, спортивным человеком! Ну а Тамара помогала ему печатать и оформлять его последующие произведения. «Весёлый, живой старичок! — вспоминает она Микулина, — и без конфет в наш отдел не приходил!» Этот опыт помог Тамаре быстро освоиться на кафедре, стать её любимицей, не без моей, конечно, помощи. Короче говоря, предсказание Димы, что моя жена работает со мной на одной кафедре, блестяще сбылись. Кстати, за время работы на кафедре Тамара успела «набрать» на компьютере свыше десяти моих книг, в основном, научно-популярных и художественных. Конечно же, в свободное от основной работы время! И на обложках этих книг — её портреты! Но я, кажется, забежал немного вперед!

Итак, мы приехали домой отдохнувшие, полные сил и желания встретиться с друзьями-«апельсинами». Но звонок в Измайлово ничего не дал — телефон молчал, а мобильной связи тогда не было. Позвонил Вале в офис, но там сказали, что он с женой в Греции. Вот молодцы — махнули втроём аж в Грецию, но вечером того же дня я понял, что ошибся, причём серьёзно! Мне позвонил Дима и сказал, что нам нужно встретиться.

— Кому — нам? — переспросил я, — вы — трое, двое или ты один?

— Как сказать, — туманно произнёс Дима, — но вообще нас будет двое.

Я ничего не понял, как это — двое: с Настей или с Валей? Но переспрашивать не стал и пригласил как есть — двоих. А там — разберёмся, дело житейское, нетрадиционное…

Но, к моему удивлению, пришёл Дима с незнакомой красивой девушкой. У меня — глаза на лоб, но вида не подаю, ласково приглашаю зайти.

Дима выглядел одновременно и обескураженным и счастливым.

— Познакомьтесь, — сказал он мне и Тамаре, — это Юля, моя невеста.

Юля, заметив наше смущение, весело рассмеялась и призналась, что ей понятны наше недоумение и смущение.

— Сейчас всё расскажем, — успокоил нас Дима, — дайте только зайти и не гоните сразу!

Гости зашли в столовую, где Тамара уже подготовила соответствующий стол на четверых и присели пока на диван.

— Ну, говори, — обратился я к Диме, — не знаю, как Тамара, а я сгораю от любопытства!

Но Дима как-то увиливал от разговора, а потом попросил:

— Тамара, ты не могла бы увести Юлю, показать ей квартиру, поговорить по вашим женским вопросам, а мы с Ником хотим пообщаться вдвоём!

Юля поднялась, и Тамара повела её в другую комнату. Я приготовился слушать, но только спросил:

— Что, «три апельсина» распались? Почему два из них в Греции?

Дима кивнул и начал свой рассказ.

— Мне показалось, Ник, что твоя речь о критериях выбора жён произвела сильное впечатление на Валю. Я уже не говорю о Насте, которая сразу же повела себя не по твоему сценарию. Как ты помнишь, мы определились в своих планах ещё на встрече в Луче. После наших переговоров ты пошёл спать к себе в кабинет, а нам предоставил волю выбирать — где и с кем ночевать. Когда ты ушёл, Настя сказала, что ей хотелось бы лечь в отдельной комнате — подумать и определиться со своим положением. Мы с Валей согласились, проводили Настю в спальню, пожелали спокойной ночи, и пошли в столовую. Там мы сели за стол и молча выпили по стопке виски. Мы предполагали, что ночь я должен провести с Валей, но ни ему, ни мне было не до этого. И хоть мы молчали, но оба понимали, что нам сейчас не до взаимных ласк. Мы выпили ещё, и легли спать в столовой, не раздеваясь — Валя на диван, а я на несколько поставленных в ряд стульев. А утром, как ты помнишь, мы разъехались и договорились жить в коттедже Вали в Измайлово. Но я пока остался у себя в Битце, а Валя с Настей поехали в Измайлово, с заездом в Подольск, чтобы в понедельник с утра пойти в ЗАГС и подать заявку. Как я понял из дальнейшего, Валя сумел договориться, чтобы их расписали побыстрее, мотивируя своим отъездом за границу. Одним словом, их расписали сразу же после вашего с Тамарой визита к Вале в коттедж.

Я, хоть и переехал к Вале в коттедж, но статус мы сохраняли тот же — я ночевал в отдельной комнате, как, по-видимому, и Валя с Настей. Уходили спать они в отдельные комнаты, а уж что было дальше — не моё дело. Законный брак Вали и Насти мы скромно отметили в коттедже; ты и Тамара, как я знаю, к тому времени уже уехали на Селигер. А, буквально, ещё через пару дней молодожёны отправились в Грецию, как сказал Валя, в командировку. Меня попросили остаться в коттедже, дали ключи от ворот и от «Лексуса», доверенность на вождение которого у меня уже была. Всё как-то пошло совсем не по намеченному плану.

Я остался совсем один, мне было безумно тоскливо. Деньги Валя оставил мне на всё лето и я начал ходить по театрам и концертам. На дискотеки меня не тянуло, да возраст был уже не тот. И вот на одном из концертов, помню, по произведениям твоего любимого Вагнера, моё место оказалось рядом с местом Юли. Мы пообщались немного, а на антракте пошли в буфет, выпили шампанского, познакомились, разговорились. Юля оказалась аспиранткой второго года обучения в СТАНКИНе по технологии машиностроения — неженская какая-то специальность. Я же рассказал, что у меня друг ближайший — доктор наук, профессор, а ещё и большой любитель Вагнера.

— Есть с одной стороны Вагнер, а с другой — вся остальная музыка! — любит говорить мой друг, — пересказал я твои слова.

— Как он прав! — оживилась Юля, — что можно сравнить, например, с увертюрой к опере «Тангейзер» или с «Полётом Валькирий»!

Я проводил Юлю домой, она не замужем, нет и бой-френда. Живёт в однокомнатной квартире в Нагатинском затоне.

— Отец, — говорит, — купил, когда я с отличием окончила вуз и поступила в аспирантуру.

Сам я сказал, что работаю менеджером на фирме Вали. А что мне было говорить, всё как есть, что ли?

На следующий день мы пошли в ресторан, и как ты думаешь, в какой? В «Охотничий» — Юля сама попросила, сказала, что слышала о какой-то необыкновенной певице там. Я и рассказал, что и она — моя подруга, сейчас отдыхает в Греции с мужем.

После ресторана зашли домой к Юле, выпили там ещё, и я остался у неё на ночь.

— Ты не поверишь — девушкой оказалась! В наш век, в двадцать пять лет, москвичка, такая красивая — и девушка! — поражался Дима.

Полюбили друг друга «до чёртиков», как-то совершенно одинаково на мир смотрим. Я — деревенский водила, и она — коренная москвичка, учёная! — не уставал удивляться Дима, — даже договорились подавать заявку в ЗАГС. Мне очень помогло то, что мой ближайший друг — такой знаменитый учёный! Да и спорт кстати пришёлся — она в восторге от моей фигуры! Одно не даёт мне покоя — приедут Валя с Настей, что я им скажу?

— А ты прежде послушай, что они тебе скажут! — посоветовал я ему, — а когда они приезжают, ты знаешь?

— Знаю — в начале сентября, надо будет их встречать в аэропорте, Валя сообщит точную дату и время прилёта. Но надо будет нам с Юлей поближе к сентябрю в Измайлово перебраться, чтобы Валя мог позвонить туда! — забеспокоился Дима.

Тут подошли Тамара с Юлей и мы сели за стол. Конечно же, тамадой был я, но тосты были уже несколько другие, чем на встречах с «апельсинами». Хоть и замысел мой насчёт счастливого мезальянса разрушался, но за Диму с Юлей я был рад — они создавали традиционную семью, а это надёжно! А что у Вали с Настей, каковы их планы — это мне было пока неизвестно!

Финал мезальянса

Хоть Дима и ожидал, что Валя позвонит ему в Измайлово, он позвонил в первых числах сентября мне. Разговор был недолгим, но всё стало на свои места. Валя решил посоветоваться со мной, прежде, чем звонить Диме, а тем более, встречаться с ним. Я с удивлением и радостью услышал от Вали, что у него с Настей «всё как у людей».

— Подробности при встрече! — закончил разговор Валя, сообщив, что прилетают они пятого вечером и хотят заехать сперва ко мне, чтобы обсудить обстановку, а потом уж встречаться с Димой в Измайлово.

Я тут же сообщил о звонке Вали Диме, сказав при этом, что у него с Настей «всё как у людей», чему Дима был несказанно рад.

Пятого сентября, помню, что это была суббота, мы с Тамарой уже днём были готовы к приезду друзей. Часам к семи вечера Валя коротким звонком сообщил, что они уже приземлились и едут к нам. Часа через полтора по домофону позвонил Валя, я открыл дверь и вышел встречать гостей к лифту. И вот из лифта выходят улыбающиеся счастливые Валя и Настя. Такого радостного лица я у Вали никогда не видел, всегда присутствовала какая-то настороженность, неудовлетворённость и грусть. А тут — он весь сияет, обнимая за плечи счастливую, смеющуюся Настю. Я невольно обратил внимание на то, что ещё ни разу не видел, чтобы Валя обнимал женщину — он обычно брезгливо сторонился их.

Гости зашли в квартиру, поцеловались с Тамарой, и после короткого наведения «марафета», прошли в столовую, куда мы их тут же позвали. Мне не терпелось узнать у Вали о тех подробностях, которые были обещаны «при встрече». Мы наполнили бокалы шампанским, я встал и начал свой обычный тост: «За любовь…», и готов был перечислять все её фазы, заканчивая пресловутыми «тремя апельсинами». Но Валя быстро встал, протянул свой бокал к моему, чокнулся и быстро договорил: «В браке!», и больше никаких «апельсинов»! А на ухо мне шепнул: «Попозже!».

Мы посидели, гости закусили после долгой дороги, а затем начали рассказывать про Грецию, её пляжи и исторические красоты. Мне же не терпелось поговорить с Валей «о главном». Наконец, я оторвал его от стола, и мы, захватив с собой початую бутылку и пару бокалов, вышли в кабинет. Там мы уселись на диван, и я нетерпеливо произнёс: «Ну, говори!»

Валя довольно улыбнулся и начал с совершенно неожиданного воспоминания.

— Ты помнишь статью про Ильича, который «шалил» со своими партийными дружками — Лейбой Троцким и Гершелем Зиновьевым? Ну, хорошо, Бронштейном и Радомысльским, а вернее — Апфельбаумом? Подписывался: «Твоя Вова»? Про его «марксистскую попку» тоже помнишь? И тебя не удивил его яркий и насыщенный любовный роман с Инессой Арманд, закончившийся только с её смертью? И то, как убивался он в связи с этой, непоправимой для него потерей? Что случилось, откуда такая радикальная метаморфоза в его сексуальной ориентации? Ну, высказывай своё профессорское мнение! — призвал меня к ответу Валя.

— Не знаю, — честно ответил я, — может, гормональная перестройка произошла. Лекарства какие-нибудь попринимал, тогдашний «спермин Пеля», например?

— Да ерунда этот допотопный спермин профессора Пеля, никому он ещё не помог из пассивного бисексуала стать ярким и активным гетеросексуалом! Дело здесь, и не только здесь, — загадочно улыбнулся Валя, — в появлении яркого объекта, достойного натуральной гетеросексуальной любви. Инесса Арманд была настоящей женщиной-любовницей, хотя и многодетной матерью тоже. Её красота и женственность вызвали у многострадального Ильича смену сексуальной ориентации. А она отнюдь не гормонального, а психологического характера. Ну, кто был у него до красивой и женственной Инессы? Бесформенная старушка Крупская с «базедовыми» глазами, которую и её гражданский муж, и его любовник Апфельбаум, называли не иначе, как «грымзой»? Или парижская проститутка, наградившая его ещё в 1902 году сифилисом? А тут появилась «фемина» и всё радикально изменилось в Ильиче, человек, буквально, преобразился! Ты понимаешь, куда я клоню? — поинтересовался у меня Валя.

Я понимающе закивал головой. Действительно, до красавицы-«мозаики» Насти достойной женщины я возле Вали не замечал. Времени на «шуры-муры» у него не было, а деньги — имелись, вот и пользовался он с самого начала услугами путан. Или приставали к нему примитивные корыстолюбивые невесты, желавшие «захомутать» богатого жениха. А жених-то был непростой — начитанный, критичный и умный, его «мякиной» не соблазнишь! Вот и метнулся он в сторону более искренних и часто более тонких личностей активного мужского пола. Ну, например, как один из его учёных друзей — и личность тонкая, да и собой неплох! Свят, свят, свят, изыдите, грешные мысли! Конечно же, умная и необычная красавица-певица Настя вызвала целую революцию в психике Вали и наставила его на правильный, естественный путь! Он доволен и счастлив — чего же ещё надо! И ведь Дима, которого я, грешным делом, прочил в сексуальные партнеры Вале, тоже влюбился в достойную девушку, и тоже счастлив! Что — настал конец «любви трёх апельсинов» — моему изощрённому, но несостоявшемуся замыслу? Конец «счастливому мезальянсу» и начало счастливой гетеросексуальной любви?

А вот и новый тост наклюнулся: «Выпьем за любовь гетеросексуальную!». И чтоб не позабыть этого мудреного тоста, я быстро увлёк Валю в столовую, где нас уже заждались наши гетеросексуальные партнерши, сиречь жёны!

Вот пока и всё! С тех пор прошло почти двадцать лет. Мы все изрядно повзрослели, но серьёзными так и не стали. Нет, я не о науке и делах, тут всё пока «путём», я о поведении и чувствах. Мы с Тамарой живём так же, как и раньше, может только чуть посерьёзнее. Я основал фирму по моему научному направлению, сейчас там работает талантливая молодёжь, учит меня компьютерным технологиям, правда пока безуспешно. Продолжаю работать в университете, учу молодёжь уму-разуму, не знаю, насколько успешно.

У Вали с Настей родились двое детей — мальчик и девочка, у Димы с Юлей — одна девочка. Настя великой певицей так и не стала, поёт дома своему мужу и детям, а вот Юля защитила диссертацию и работает доцентом в своём же вузе. Бизнес Вали процветает, а Дима так и работает у него на фирме, но не просто менеджером, а «топ». Нет, не подумайте, что он там топает ногами на посетителей, он просто руководит хозяйственными делами на фирме.

Тренироваться регулярно мы все бросили — дел невпроворот, да и возраст поджимает. Но когда бываем в гостях у Вали, заходим в зал «покачаться» немного, да и в сауну заглядываем. Встречаемся мы регулярно, пореже, конечно, чем раньше, но так же тепло и с любовью!

Не придирайтесь, пожалуйста, к моим словам, речь идёт исключительно о любви гетеросексуальной между супругами, и дружеской — между друзьями!