Знаменитый сыщик Калле Блюмквист рискует Линдгрен Астрид
– Что ты здесь делаешь одна?
– А я не одна, – весело ответила Ева-Лотта. – Андерс и Калле тоже здесь. Это мои друзья, – пояснила она.
– Значит, вы здесь играете, да?
– Нет, мы тут одну бумажку искали.
– Бумажку? – Братец Клас посуровел. –Вы искали бумажку?
– Ага, ужасно долго искали. – Ева-Лотта считала, что потратить на поиски дурацкой карты Алых битый час – это непростительно много. – Вы себе представить не можете, сколько мы искали! Но мы её всё-таки нашли.
У брата Класа перехватило дыхание, и он с такой силой ухватился за дверную ручку, что у него аж суставы побелели.
Он погиб! Ребята нашли – нашли тот самый вексель, который он сам столько времени искал. Он и сегодня пришёл сюда, чтобы в последний раз поискать его. Попался, и как! Когда думал, что уже спасён! О! Его охватило дикое желание истребить и уничтожить всё, что стояло у него на пути. Кажется, он радовался, что девчонка осталась жива, что она не отравилась шоколадом. Сейчас он чувствовал только холодную ярость, как тогда, в ту последнюю среду июля!
Но он взял себя в руки. Ещё не всё потеряно. Ему необходима эта бумага, он должен её заполучить!
– А где же Андерс и Калле? – спросил он насколько мог невозмутимо.
– Они сейчас придут.
Ева-Лотта выглянула в окно:
– Да вон они!
Братец Клас стал позади неё, чтобы посмотреть. Он стоял очень близко, Ева-Лотта повернула голову, случайно опустила глаза, увидела его руку… и узнала её!
Да-да, она узнала эту руку, густо покрытую чёрными волосами тонкую руку. Так вот кто такой братец Клас! Теперь Ева-Лотта знала это наверняка. Ужас пригвоздил её к месту. Кровь отхлынула у неё от лица, чтобы через секунду снова прилить с такой силой, что в ушах зазвенело. Хорошо, что она стояла к нему спиной и он не мог видеть ужаса в её глазах и дрожащего подбородка. И в то же время ей было так страшно оттого, что он стоит позади неё и она не знает, что он там замышляет…
Но вот идут Андерс и Калле! Какое облегчение, что Ева-Лотта теперь не одна с этим страшным человеком! Две фигурки в выцветших синих штанах и рубашках отнюдь не первой свежести, растрёпанные и чумазые, явились, словно посланники Божии. Да здравствуют рыцари Белой розы! Да благословит вас Господь!
Но ведь она тоже рыцарь Белой розы и, следовательно, не имеет права терять самообладание. Мозг Евы-Лотты работал так лихорадочно, что ей казалось, будто человек позади неё должен всё слышать. Одно ясно: он не должен заподозрить, что она его узнала. Что бы ни произошло, главное – не подавать виду!
Ева-Лотта открыла окно и высунулась. Глаза её выражали предельное отчаяние, но мальчишки внизу этого не заметили.
– Они идут сюда, слышишь? – крикнул Андерс.
Братец Клас вздрогнул. Неужели полиция уже идёт за векселем? У кого же из этих щенков он сейчас? Надо торопиться, время не ждёт, – то, что он задумал, не терпит отлагательства!
Преступник шагнул к окну. Ему очень не хотелось показываться так открыто, но у него не было выбора. Братец Клас дружелюбно улыбнулся ребятам.
– Привет, – сказал он.
Они вопросительно взглянули на него.
– Что же вы оставили свою даму совсем одну, – продолжал он, тщетно пытаясь придать голосу шутливый тон. – Мне пришлось зайти сюда и поболтать немножко с Евой-Лоттой, пока вы бегаете и собираете бумагу – или что вы там ещё делаете.
На это было трудно что-либо ответить. Андерс и Калле выжидающе молчали.
– Заходите, ребята! – позвал братец Клас. – У меня к вам предложение. Хорошее предложение, вы сможете денег подзаработать.
Андерс и Калле сразу оживились. Подзаработать денег они всегда готовы!
Но почему Ева-Лотта смотрит на них так странно? И делает рукой тайные знаки Белой розы, означающие опасность! Андерс и Калле остановились в растерянности.
Тут Ева-Лотта запела:
– «Сияет солнце с высоты…»
Голос у неё чуть-чуть дрожал, но она продолжала тот же весёлый мотив, только изменила слова.
– У-боб-и-йой-цоц-а, – пела Ева-Лотта.
Как будто обычная бессмысленная чепуха, которую любят сочинять дети, когда поют, но Андерс и Калле почему-то оцепенели от страха, словно песня пригвоздила их к месту. Впрочем, оба тут же овладели собой и как бы невзначай ущипнули себя за ухо. Это был тайный знак Белой розы, означавший, что они поняли.
– Ну, чего же вы там? – нетерпеливо сказал человек в окне.
Друзья стояли в нерешительности. Вдруг Калле повернулся и побежал в кустарник неподалёку.
– Куда же ты? – рассердился незнакомец. – Ты что, не хочешь денег заработать?
– Очень даже хочу, но неужели нельзя сходить по нужде?
Незнакомец кусал губы.
– Поторопись! – крикнул он вдогонку.
– Я скоро! – отозвался Калле.
Спустя некоторое время он вернулся. Андерс стоял на прежнем месте. О том, чтобы оставить Еву-Лотту в беде одну, не могло быть и речи; он должен пойти туда, в дом, где находится убийца, но лучше сделать это вместе с Калле.
И вот они входят в гостиную, где сестрица Лилиан собиралась вечером давать бал.
Андерс подошёл к Еве-Лотте и почти положил ей руку на плечо. Потом взглянул на её ручные часы и сказал:
– Батюшки, как уже поздно, нам нужно сейчас же домой!
Он взял Еву-Лотту за руку и почти побежал к двери.
– Да, мы как-нибудь в другой раз подзаработаем, а сейчас нам пора идти, – добавил Калле.
Но если они думали, что братец Клас так легко их отпустит, то они ошибались. Одним прыжком он оказался в дверях и преградил им путь.
– Минуточку, – сказал он. – Не так быстро! К чему такая спешка?
Преступник сунул руку в задний карман. Вот он – здесь. С той последней среды июля он всегда носит пистолет с собой. Мало ли что!
Братец Клас лихорадочно думал. Он обезумел от страха и ярости. Конечно, его страшило то, что предстояло сделать, и он колебался. Но он вёл опасную игру и решил довести её до конца, даже если для этого придётся совершить ещё не одно преступление.
Он смотрел на ребят и ненавидел их за то, что они вынуждают его пойти на это. Но он должен это сделать, иначе три свидетеля расскажут, как выглядит человек, отобравший у них вексель. Нет, этого он не допустит, будьте уверены, хотя его и душит страх.
Но сначала он должен узнать, у кого из них вексель, чтобы не пришлось зря тратить время и рыться в карманах у этих щенков.
– Эй, вы, – заговорил он хриплым, срывающимся голосом. – Давайте сюда бумагу, которую вы нашли. Она мне нужна. Ну, живо!
Ребята разинули рты от удивления. Они были бы менее поражены, если бы он заставил их спеть хором «Серенького козлика». Неужели им послышалось? Правда, они знали, что среди убийц попадаются просто сумасшедшие, но даже ненормальному вряд ли могла понадобиться карта Алых с надписью «Копайте здесь!».
«Что ж, пожалуйста! Почему не отдать карту, если она ему позарез нужна?» – подумал Андерс, у которого в кармане лежала карта.
Но быстрее всех в самых непредвиденных ситуациях соображал всё-таки знаменитый сыщик Блюмквист. Внезапно до него дошло, какую именно бумагу требовал у них этот человек. И в ту же минуту Калле стало ясно многое другое. Он словно читал мысли преступника.
Этот злодей хладнокровно убил человека. Скорей всего, он вооружён и сейчас. От одного свидетеля он уже пытался избавиться с помощью отравленного шоколада. Калле понимал, как малы их шансы на спасение. Если даже Андерс вытащит карту и они сумеют убедить убийцу, что представления не имеют о его векселе, всё равно они пропали. Убийца неизбежно сообразит, что уже разоблачил себя своим вопросом. Если раньше он пытался устранить единственного свидетеля, то тем более не допустит, чтобы оставалось трое живых свидетелей, которые могут его опознать.
Конечно, Калле не рассуждал так обстоятельно, однако он понимал, что им грозит, и весь похолодел от страха. Но он сердито сказал себе: «Потом будешь бояться… если наступит это «потом»…»
А теперь нужно оттянуть время, ох как нужно! Андерс уже собирался вытащить карту, но Калле вдруг сильно толкнул его.
– Нон-е нон-а-дод-о! – прошипел он.
– Вы что, не слышите? – сказал братец Клас. – У кого из вас бумага?
– Здесь у нас её нет, – ответил Калле.
Андерс, конечно, предпочёл бы отдать этому типу бумагу: может, он их тогда отпустит. Но он понимал, что Калле лучше знает, как обращаться с подобными преступными элементами. И Андерс промолчал.
Ответ Калле взбесил убийцу.
– Где она? – крикнул он. – Доставайте её, живо, живо!
Калле лихорадочно соображал. Если он скажет, что бумага в полицейском участке, или дома у Евы-Лотты, или далеко в Прериях, всё будет кончено. Они могут чувствовать себя в безопасности лишь до тех пор, пока этот человек не потерял надежду вскоре заполучить её.
– Мы её спрятали наверху, – сказал он, помедлив.
Братец Клас дрожал всем телом. Он вытащил из кармана пистолет. Ева-Лотта зажмурилась.
– Живей, живей! – кричал преступник. – Может, эта штука вас образумит.
И он погнал их прочь из гостиной, где сестрица Лилиан собиралась вечером давать бал.
– И-дод-и-тот-е мом-е-дод-лол-е-нон-нон-ей, – тихо пробормотал Калле. – Сос-кок-о-рор-о поп-рор-и-дод-е-тот поп-о-лол-и-цоц-ия.
Андерс и Ева-Лотта, поражённые, взглянули на него. Каким это образом полиция может скоро прийти? Уж не хочет ли Калле сказать, что умеет передавать мысли на расстоянии? Так или иначе, они старались идти как можно медленнее. Они тащились еле-еле и спотыкались на всех порогах; Андерс даже поскользнулся и слетел с лестницы, как когда-то, тысячу лет назад, когда они воевали с Алыми.
Братец Клас был вне себя от бешенства. Его так и подмывало разделаться с этими паршивцами. Но сначала надо было получить вексель. О, как он ненавидел этих детей! Можно подумать, что они и сами не знают, в каком углу спрятали бумагу.
А Белые розы медленно переходили из комнаты в комнату и озабоченно повторяли:
– Нет, не здесь!
Легче было бы гнать впереди себя одичавшее стадо коров. Проклятые щенки то и дело останавливались, кто высморкаться, кто почесаться, кто поплакать – то есть в основном плакала, конечно, девчонка.
Наконец они пришли в маленькую комнатку с ободранными обоями восемнадцатого века. Ева-Лотта опять всхлипнула, вспомнив, как однажды их здесь заперли с Калле – давным-давно, когда они были ещё молоды и счастливы…
Калле с недоумевающим видом осматривал стены.
– Нет, как будто и не здесь! – сказал он.
– По-моему, тоже не здесь, – подтвердил Андерс.
Но это была последняя комната на верхнем этаже! Братец Клас издал дикий вопль:
– Провести меня вздумали! Думаете, я не понимаю! Вот что – сию же минуту давайте сюда бумагу. А если забыли, где она, пеняйте на себя. Не отдадите бумагу – через пять секунд застрелю всех троих.
Он стал спиной к окну и прицелился. Калле понял, что преступник не шутит и тактика оттяжек больше не сработает. Он кивнул Андерсу.
Андерс отошёл к стене, где обои свисали клочьями, вынул руку из кармана и сунул её за обои. Когда он вытащил руку, в ней была бумага.
– Вот она, – сказал он.
– Прекрасно! – произнёс братец Клас. – Стойте там, где стоите, а ты протянешь руку и отдашь мне бумагу.
– Поп-а-дод-а-йой-тот-е нон-а поп-о-лол, кок-о-гог-дод-а я чоч-и-хох-нон-у, – тихо сказал Калле.
Андерс и Ева-Лотта потрогали себя за мочку уха в знак того, что поняли.
Братец Клас слышал, что один из ребят несёт какую-то ужасную тарабарщину, но ему было всё равно. Теперь осталось уже немного: как только он получит бумагу, всё будет кончено!
Убийца протянул руку и взял листок. Пистолет он держал всё время наготове. Пальцы дрожали, когда он пытался одной рукой развернуть скомканный вексель.
Вексель? Разве это вексель? «Копайте здесь!» – такие надписи на векселях обычно не делают. Мгновение он стоял, ничего не понимая, и в этот момент Калле громко чихнул.
Друзья разом бросились на пол. Калле и Андерс нырнули вперёд и схватили братца Класа за ноги. Он закричал и беспомощно рухнул на пол. Падая, преступник уронил пистолет, и Калле успел схватить его, опередив братца Класа на какую-то ничтожную долю секунды. Да-да, знаменитый сыщик Блюмквист обезоружил убийцу! Он ведь часто это делал, и всегда удивительно легко и изящно. Потом обращал оружие против преступника и говорил: «Поосторожнее на поворотах, приятель!»
Наверное, он и сейчас так сделал? Ничуть не бывало. В панике Калле схватил эту ужасную чёрную штуку и выбросил её в окно, так что стекло разлетелось вдребезги. Вот что он сделал! А для знаменитого сыщика это не очень-то обдуманный поступок. Как раз сейчас было бы совсем неплохо иметь пистолет. Но, по правде говоря, знаменитый сыщик Блюмквист до смерти боялся всего, что стреляло, кроме разве что собственной рогатки. И вообще-то он поступил правильно. Пистолет в руках дрожащего мальчишки вряд ли был бы серьёзным оружием против озверевшего бандита. Они бы очень скоро опять поменялись ролями. И поэтому самым правильным было выбросить пистолет, чтобы никто из них не мог его достать.
Взбешённый братец Клас вскочил и в замешательстве кинулся к окну, чтобы посмотреть, куда упал его пистолет. Это был роковой промах с его стороны, и трое рыцарей Белой розы не преминули им воспользоваться. Они кинулись опрометью к двери, единственной двери во всём доме, которая по-настоящему запиралась, – это они знали по собственному горькому опыту!
Братец Клас метнулся за ними, но друзья уже успели захлопнуть дверь и прижать её ногами, чтобы Калле мог повернуть ключ. Из комнаты доносился рёв, дверь сотрясалась от ударов. Заперев преступника в комнате, Калле вынул ключ – на случай, если братец Клас тоже знает, как открывать двери, запертые снаружи.
Друзья стремглав бросились вниз по красивой лестнице восемнадцатого века, всё ещё задыхаясь от страха и дрожа всем телом. Все трое одновременно протиснулись через входную дверь и помчались дальше без оглядки. Вдруг Калле спохватился и, чуть не плача, сказал:
– Надо вернуться за пистолетом.
Орудие убийства нужно было сохранить. Это он понимал. Но в тот момент, когда они заворачивали за угол, что-то грохнулось на землю перед самым их носом. Это выпрыгнул из раскрытого окна братец Клас, прыгнул с высоты пяти метров, – но разве будешь считаться с такими пустяками, когда речь идёт о жизни и смерти! Преступник приземлился удачно и поспешно схватил пистолет. На этот раз он церемониться не будет!
Правда, пока он поднимал пистолет, ребята успели отпрянуть за угол. Ну ничего! Теперь им несдобровать! Сейчас он…
И вдруг братец Клас услышал голос, в котором смешались слёзы и торжество. Кричала девочка:
– Полиция! Вон они! Ой, скорее! Дядя Бьёрк, скорее!
Убийца оглянулся. Да, вон они, проклятые, целая свора…
Теперь уже поздно расправляться с детьми. Но, может быть, ещё не поздно удрать? Убийца всхлипнул от страха. Бежать! К машине! Броситься в машину и мчаться сломя голову далеко-далеко, в другую страну!
Преступник кинулся туда, где оставил автомобиль. Он бежал изо всех сил, ведь за ним гналась полиция, в точности как в его ужасных снах.
Нет, они не догонят. Они ещё далеко. Ему бы только успеть добежать, а там ищи-свищи! Вот она, его маленькая славная машина, его спасение! Торжествуя, убийца одолел последние метры. Он же говорил, что вывернется!
Преступник вставил ключ и дал газ. Прощайте все, кто хотел ему помешать, прощайте навсегда!
Но что это?.. Машина, его славная маленькая машина, еле сдвинулась с места и ковыляет, как инвалид! Он выругался сквозь зубы и от ярости заплакал. Потом высунулся из окна и увидел: все четыре шины проколоты.
А преследователи всё приближались. Неумолимо, но верно. Они, очевидно, догадывались, что он вооружён, и поэтому передвигались зигзагами, прячась за кустами и камнями. И подбирались всё ближе, ближе…
Преступник выскочил из машины. Он мог выпустить в них всю обойму, но не сделал этого. Убийца понимал, что его всё равно схватят.
Немного поодаль, за густыми кустарниками, укрылся пруд, полный илистой воды, несмотря на летнюю сушь. Братец Клас знал этот пруд: он ведь часто бывал в здешних местах. Он бросился туда и утопил в вязкой тине свой пистолет. Орудие убийства не должно попасть в руки полиции, не должно стать уликой против него.
Затем кружным путём преступник кинулся обратно к дороге. Там он остановился и стал ждать. Он готов. Теперь они могут брать его.
16
Комиссар полиции наклонился вперёд, пристально разглядывая бледного молодого человека, ради которого ему так спешно пришлось вернуться.
– А не лучше ли сознаться? – сказал он мягко. – Мы же знаем, что это вы убили Грена. Знаем, что это вы послали тот шоколад Еве-Лотте Лисандер. Было бы хорошо, если бы вы мне сами всё рассказали и покончили бы с этими бесконечными допросами.
Но молодой человек очень высокомерно продолжал утверждать, что не имеет ни малейшего отношения к убийству Грена, с которым он даже не был знаком, а уж тем более к шоколаду, посланному какой-то Еве-Лотте Лисандер.
Тогда почему же он, если совесть у него чиста, бросился бежать, когда в Прериях появилась полиция, в который раз спрашивал у него комиссар.
Молодой человек был очень раздражён тем, что ему снова и снова приходится всё объяснять. Он побежал, потому что дети так кричали и орали, словно он их чем-то обидел. Они, очевидно, его неправильно поняли, когда он с ними играл. Конечно, бежать было глупо, но комиссар ведь знает, чем грозит человеку обвинение в том, что он нехорошо обошёлся с детьми. И, кроме того, он же сам остановился, дожидаясь полицию. Возможно, он затеял глупую игру – этого он не отрицает. Девочка рассказала ему о бумаге, о какой-то карте, которую они разыскивали, и он смеха ради немного попугал их. Притворился, будто он их противник, который тоже хочет завладеть картой и разыскать зарытые клады, да ведь комиссар сам видел карту и мог убедиться, что он не лжёт. Дети сказали правду, он целился в них из пистолета, но ведь пистолет-то был не заряжен, дорогой комиссар!
Комиссар хотел знать, где пистолет сейчас.
Да, молодой человек тоже хотел бы это знать, потому что это был хороший пистолет, он получил его в наследство от отца. Но один из ребят выбросил его в окно – просто смешно, до чего же они всё приняли за чистую монету, – а после он его так и не видел. Наверное, другой какой-нибудь паршивец его схватил. Скорее всего, тот самый, который проколол шины.
Комиссар покачал головой.
– Молодой человек, – заметил он, – врать вы умеете. Но вы не должны забывать вот о чём: Ева-Лотта Лисандер категорически утверждает, что вы и есть тот человек, которого она встретила в Прериях через пять минут после того, как был убит Грен.
Молодой человек презрительно рассмеялся.
– В таком случае, – ответил он, – чрезвычайно странно, что она болтала со мной, как с закадычным другом, рассказала и про карту, и про своих приятелей, и про всё на свете. Или ей нравится болтать с убийцами?
Комиссар помолчал немного и сказал:
– Ваша прислуга рассказала нам, что вы совсем недавно сбрили усы. Точнее, на следующий день после убийства. Как вы это объясните?
Молодой человек взглянул на гладко выбритое лицо комиссара:
– А разве вы сами для разнообразия никогда не отращивали себе небольшие усы, а потом не сбривали их, когда они вам надоедали? И я сбрил свои, когда они мне надоели. Я же не виноват, что несчастный старик умудрился умереть как раз накануне.
– Так, – отметил комиссар. – Могу ещё сказать, что вчера в вашем доме произвели обыск. И у вас в шкафу, в самом дальнем углу, были найдены зелёные габардиновые брюки. А вы, наверное, слыхали, что полиция уже две недели ищет человека в зелёных габардиновых брюках?
Молодой человек стал бледнее бледного, но ответил всё так же надменно:
– Я берусь отыскать по крайней мере человек пять только среди моих знакомых, у которых есть зелёные габардиновые брюки. И я никогда не слышал, что это преследуется законом.
Комиссар опять покачал головой:
– Молодой человек, как вам только не надоело!
Нет, ему не надоело. У комиссара от этой лжи чуть не лопнуло терпение, которым он так славился среди сослуживцев. Братец Клас оказался крепким орешком. Да-да, по странному стечению обстоятельств его действительно звали Клас! Ева-Лотта, окрестив его, как в воду глядела.
Драматические события в Усадьбе прервали войну Роз. Мамаши опять были охвачены страхом, детям опять было строго-настрого приказано сидеть дома. Да они и не сопротивлялись, настолько их потрясло случившееся.
Все рыцари Алой и Белой розы собрались в саду у булочника и перемалывали те ужасные минуты в Прериях. Все опять хвалили Калле за находчивость. Ну разве не здорово он тогда придумал? Калле и Андерс знали, что Алые близко, – видели, как они залегли в кустах; Калле стрелой побежал прямо к ним и отдал чёткое и ясное приказание:
– Убийца в Усадьбе. Бегите за полицией! А один пусть пойдёт и проколет шины, его машина стоит на дороге у поворота.
Прошли ещё сутки с первого допроса братца Класа, и терпение комиссара всё истощалось.
День выдался дождливый. Бенка был парень тихий и не очень воинственный, зато совсем другими качествами обладал его кумир – боевой и энергичный Сикстен. За него Бенка был готов в огонь и в воду. Пример Сикстена помогал Бенке быть вполне приличным рыцарем Алой розы. Но в такой дождливый день можно было со спокойной совестью посидеть дома, заняться чем-нибудь полезным, и Бенка решил привести в порядок свои марки, с любовью разглядывая их чуть близорукими глазами.
У него была уже довольно полная коллекция шведских марок, и он как раз собирался вклеить в альбом несколько новых, когда взгляд его упал на скомканный конверт. Бенка нашёл его недавно в канаве возле дома Лисандеров. Конверт украшала совсем новая марка, в его коллекции такой ещё не было.
И вот Бенка достаёт конверт из коробки для ненаклеенных марок и разворачивает его. Адрес напечатан на машинке: «Фрёкен Еве-Лотте Лисандер». Ну да, ведь Ева-Лотта последнее время получала столько писем. Бенка заглянул внутрь. Пусто, конечно! Он ещё раз полюбовался маркой: красивая… А вот откуда отправлено письмо, не узнаешь, так как его опустили в почтовый ящик поезда и на конверте стоит только штемпель почтового вагона. Зато число видно хорошо.
Вдруг Бенку осенило. А что, если это тот самый конверт, из-за которого было столько шума и который полиция уже много времени разыскивает? Надо вспомнить – в тот день, когда Белые розы сидели в беседке и Сикстен послал его оскорбить их, кажется, тогда Ева-Лотта и получила шоколад. Ну да, точно, в тот самый день! Тогда он и конверт нашёл. Какой же он идиот, что раньше не рассмотрел его!
Две минуты спустя Бенка уже был у Сикстена, который сидел дома и играл в шахматы с Йонте. Ещё ровно через две минуты они находились на чердаке у Евы-Лотты, которая вместе с Калле и Андерсом читала «Весёлые картинки» и слушала, как дождь стучит по крыше. А ещё через две минуты они все вместе ввалились в полицию. Однако потребовалось десять минут, прежде чем промокшая до нитки компания сумела объяснить дяде Бьёрку и комиссару, что же произошло.
Комиссар рассмотрел конверт через лупу. Очевидно, буква «т» на пишущей машинке была с дефектом: на каждой он видел какую-то нашлёпку.
– Ребятишки – как собачонки, – заметил комиссар, когда те ушли. – Всюду свой нос суют и роются во всяком мусоре, а нет-нет да и принесут что-нибудь полезное.
Да, конверт оказался весьма кстати! У братца Класа и в самом деле нашли машинку, и, когда на букве «т» обнаружили тот же дефект, который был виден на конверте, комиссар решил, что припёр преступника к стенке.
Но братец Клас продолжал глупо и упорно отпираться.
Сикстен сделал новую карту с надписью «Копайте здесь!» и передал её однажды вечером рыцарям Белой розы, собравшимся в саду булочника.
– Ага, «Копайте здесь!», – сказал Андерс, когда Сикстен сунул карту ему в руку. – А что скажет твой папаша, когда и мы начнём уродовать его газоны?
– Постой, с чего ты взял, что это газон? – спросил Сикстен. – Вы только точно следуйте карте, и я вам ручаюсь, что папка ничего не скажет. А мы с Бенкой и Йонте пока сбегаем искупаемся.
Белые розы отправились в сад почтмейстера. Здесь они отмерили ровно столько шагов, сколько полагалось по карте, и очутились на старом, заброшенном огороде.
Друзья с жаром принялись за работу и радостно вопили всякий раз, когда лопата стукалась о камень. Но каждый раз их ждало разочарование, и приходилось копать снова и снова. Наконец, когда почти весь участок был перекопан, Калле вдруг воскликнул:
– Есть, вот она!
И он вытащил облепленную землёй коробку, которую Алые коварно зарыли в самом дальнем углу.
Андерс и Ева-Лотта побросали свои лопаты и кинулись к Калле. Ева-Лотта заботливо вытерла коробку носовым платком, а Андерс достал ключ, висящий у него на груди. Коробка показалась им на удивление лёгкой. А вдруг Алые подобрали ключ и спёрли часть их сокровищ? Надо проверить это. Они открыли коробку.
Но никаких тайных бумаг и сокровищ там не оказалось. В коробке лежала только бумажка, на которой мерзким почерком Сикстена было написано:
Копайте, копайте! Продолжайте в том же духе! Вам осталось прорыть всего лишь несколько тысяч километров, и вы попадёте в Новую Зеландию.
Можете там и оставаться!
Белые розы задыхались от ярости. А из-за кустов послышался восторженный хохот, и вслед за ним появились Сикстен, Бенка и Йонте.
– Негодяи, куда вы подевали наши бумаги? – крикнул им Андерс.
Сикстен хлопнул себя по коленкам и долго ещё хохотал, прежде чем ответить.
– Слепые курицы! – сказал он. – Сдались нам ваши паршивые бумажонки. Да они лежат у вас в комоде вместе с прочим хламом. Эх вы, ничего не слышите и не видите!
– Куда им, они ведь копают, – заметил Йонте с довольным видом.
– Ну и здорово же у вас это получается! – восхищался Сикстен. – Вот папка-то обрадуется, что ему не придётся больше ворчать на меня за эти клубничные грядки! А то мне что-то неохота копаться там в такую жару.
– Где уж, ты ведь так усердно Мумрика откапывал, что у тебя, наверное, до сих пор на руках волдыри, – поддел Сикстена Калле.
– Это вам даром не пройдёт, господа, – посулил им Андерс.
– Да уж будьте уверены! – подхватила Ева-Лотта.
Она встряхнула испачканный носовой платок и сунула его в карман.
Но что это?.. На самом дне кармана лежала какая-то бумажка… Ева-Лотта вынула её и посмотрела. Вверху стояла надпись: «Вексель». Ева-Лотта рассмеялась.
– Нет, вы видали что-нибудь подобное! – воскликнула она. – Вот он, тот самый вексель! Выходит, он лежал у меня в шкафу всё время, пока они там в Прериях ползали за ним по кустам! Ну, что я говорила – есть в этих векселях что-то ужасно глупое.
Она рассмотрела бумагу поближе.
– «Клас», – прочла она. – Совершенно верно. А он, кстати, очень красиво расписывается. – И Ева-Лотта скомкала вексель и бросила в траву, где его подхватил лёгкий летний ветерок. – Теперь уж его арестовали, так что всё равно, какая у него подпись.
Калле ахнул и бросился во всю прыть за драгоценной бумажкой. Он с упрёком посмотрел на Еву-Лотту.
– Вот что я тебе скажу, Ева-Лотта, ты плохо кончишь, если будешь вот так вот швыряться уликами!
– Дод-а зоз-дод-рор-а-вов-сос-тот-вов-у-е-тот А-лол-а-я рор-о-зоз-а, – неуверенно произнёс Сикстен. – Ведь до чего простой язык, если разобраться!
– Да, это ты теперь говоришь, когда знаешь, в чём дело, – возразил Андерс.
– И вам ещё надо научиться говорить в сто раз быстрее, – добавил Калле.
– А не то чтобы сегодня один слог, а завтра другой, – сказала Ева-Лотта. – Надо строчить, как из пулемёта.
Все рыцари Белой и Алой розы собрались на чердаке, где Алые только что прослушали первый урок разбойничьего языка. Дело в том, что, поразмыслив хорошенько, Белые розы поняли, что посвятить Алых в тайну этого языка – их гражданский долг. Учителя в школе всегда проповедовали, как важно знать языки. Как же они были правы! Что бы делали Андерс, Калле и Ева-Лотта тогда, в Усадьбе, если бы они не знали разбойничьего языка? Калле думал над этим несколько дней и наконец сказал Андерсу и Еве-Лотте:
– Мы не можем допустить, чтобы Алые прозябали в таком ужасающем невежестве. Они же пропадут ни за грош, если когда-нибудь столкнутся с убийцей!
И Белые розы открыли у себя на чердаке курсы по изучению разбойничьего языка.
Сикстен имел твёрдую двойку по английскому, ему бы день и ночь зубрить грамматику, ведь до переэкзаменовки оставались считаные дни, но он понимал, что разбойничий язык для него куда важнее.
– Английский язык почти все убийцы знают, – заявил он, – какой от него прок, а вот без разбойничьего языка никуда.
Вот почему трое Алых часами сидели среди горы мусора на чердаке и упражнялись с завидным упорством.
Урок был прерван появлением на чердаке булочника Лисандера. Он держал в руке тарелку со свежеиспечёнными булками. Отдав их Еве-Лотте, он сообщил ребятам:
– Звонил дядя Бьёрк и сказал, что Мумрик вернулся.
– Кок-рор-а-сос-о-тот-а! – восторженно произнесла Ева-Лотта и впилась зубами в булку. – Пошли в полицейский участок!
– Кок-рор-а-сос-о-тот-а! Так-то так, – сказал булочник. – Только вы теперь поосторожнее с этим Мумриком, слышите?
Все рыцари Алой и Белой розы заверили, что будут просто ужас до чего осторожны. И булочник медленно направился вниз.
– Кстати, могу вам сообщить, что этот самый Клас сознался, – добавил он, прежде чем уйти.
Рыцари Белой и Алой розы опрометчиво бросились в полицейский участок за Мумриком.
– Мумрик… – Бьёрк медлил с ответом. – А Мумрика здесь нет.
Друзья вытаращили глаза от удивления. Как же так? Он ведь сам позвонил и сказал, что Мумрик вернулся.
Дядя Бьёрк серьёзно посмотрел на них.
– Ищите высоко над землёй, – провозгласил он торжественно. – Пусть птицы небесные укажут вам дорогу! Спросите галок, не видали ли они достопочтенного Мумрика.
Юные лица Роз так и расплылись в улыбке. Йонте воскликнул, захлёбываясь от восторга:
– Кок-рор-а-сос-о-тот-а! Борьба продолжается!
– Борьба продолжается! – решительно заявил Бенка.
Ева-Лотта одобрительно посмотрела на Бьёрка: о, форма ужасно шла ему! Полицейский Бьёрк напустил важность на своё мальчишески задорное лицо.
– Дядя Бьёрк, – сказала Ева-Лотта, – не будь вы такой ужасно старый, вы могли бы тоже участвовать в войне Роз.
– Ага. И вы бы тогда стали Алой розой! – подхватил Сикстен.
Читать бесплатно другие книги:
