Лондон pr?t-?-porte Селиверстов Олег

– Любовался конями, – ответил я.

– Кем? – не понял Влад.

Я не стал объяснять.

– Ради кого столько спешки?

– За нашим столом девушка. Ее зовут Кэтрин, – вполголоса проговорил Влад, покосившись на отвисший карман моей куртки, в котором пряталась плоская бутылка. – Ее папа богат. Смотри не проговорись, что у нас проблемы с деньгами. Вообще, лучше ни слова о деньгах и о ее родителях.

– Девушка красивая?

Влад состроил недовольную мину.

– Она хочет стать креативным директором ZET MAX.

– Понял, – кивнул я. – План «папина дочка»?

– Что-то вроде этого, – уклончиво ответил Влад.

Мы прошли в зал. За столиком Артур пил кофе и что-то рассказывал статной симпатичной девушке с длинными волосами.

– Кэтрин, познакомьтесь. Это Антуан, наш финансовый директор, – представил меня Влад, нервно поправляя челку.

– Очень рада, много слышала о вас, – улыбнулась девушка, вставая и протягивая руку.

В ее лице проглядывало что-то суровое, скандинавское. Возможно, из-за высоко поднятых бровей, чуть выпирающих скул и светло-русых волос. Она прямо держала спину, напоминая строгую молодую леди, мечтающую выйти замуж за лорда. Твердый уверенный взгляд карих глаз пытливо изучал меня.

– Я тоже очень рад, – пробормотал я, целуя ее руку и проклиная Влада, что он не предупредил заранее о встрече со столь интересной особой.

– Антуан… Звучит благородно, по-французски. Вы, случайно, не дворянских кровей?

– Немного, – важно соврал я. – Скорее, мещанин во дворянстве, сударыня.

– Лучше миледи, сэр.

(Похоже, между нами завязывается игра!)

– О, конечно! – я чуть склонил голову, изображая поклон. – Прелестный маникюр, миледи! Как спелая вишня.

– От вишен, сорванных в полночь, исходит прохлада лунного света. Так, кажется, сказал Уайльд.

Мило улыбнувшись, она с каким-то особым очарованием, на которое не способен ни один мужчина, откинула голову назад, встряхнув волосами. Меня обдало ароматами цветущего клевера и пряного хмеля.

– Я вчера закончила читать роман «Портрет Дориана Грея», и, если не ошибаюсь, вишнями героя угощали где-то на Ковент Гарден, – сказала Кэтрин. – Загадочно-пугающая, страстная и в то же время довольно целомудренная книга. И почему ее объявили безнравственной?

– Bloody hell! [37] Ты читала Уайльда? – удивился Артур.

– Надо же было познакомиться с творчеством человека, которому посвящают целый показ мод, – ответила Кэтрин.

Она мне понравилась. Я решил, что ни за что не сниму темные очки. Быстро сел, пряча под стол ботинки и прикрывая локтем отвисающий карман куртки.

– Кэт, может еще чашечку кофе? – спросил Влад, снова поправляя челку.

– Спасибо, лучше коктейль. И обязательно пусть положат колотый лед.

Артур заказал кофе, а я попросил принести воды, удивляясь, почему наш суровый директор так разволновался. Суетится, отправился в бар за напитками.

– Антуан, возьми, пожалуйста, – Кэт придвинула мне стакан с водой. – Я еще не пила. Вы, наверное, славно покутили вчера вечером на радостях. Моей маме так понравилось дефиле! Она вернулась в неописуемом восторге.

Вода оказалась холодной, горло тут же перехватило, я закашлялся. Так Кэтрин – дочь «бриллиантовой» женщины? Любопытно…

– Где вы живете в Лондоне? – спросил я, откашлявшись.

– Лучше «ты». Я не из дворянского рода.

– Хорошо. Кэт, где ты живешь?

Она охотно объяснила, что они с семьей пять лет назад купили небольшой особняк на King’s Road, в Челси. Милый тихий район. Им там очень нравится. Рассказывая, она часто заправляла волосы за изящно вылепленное ушко.

– Если не ошибаюсь, есть такая футбольная команда – «Челси»? – уточнил я.

– Это не просто команда, это знаменитый Football club. Лидер этого сезона в Premiere League. Скоро они будут играть с «Manchester United», – пояснил Артур.

Он сидел с озабоченным выражением лица. Шустрые глаза беспокойно перескакивали с меня на Кэт. Казалось, он воспринимал нашу беседу не ушами, а глазами. Влад принес воды и коктейль.

– Ваш отец… извини, твой отец, наверное, богат? – поинтересовался я.

Влад недовольно посмотрел на меня. Артур заерзал.

– Да, папа – бизнесмен, – ответила Кэт. – Откуда ты узнал?

– Догадался, – спокойно сказал я. – В Челси бедняки не селятся. Папа владеет молокозаводами?

– Нет, он занимается недвижимостью, – ответила Кэт. – И еще чем-то, я точно не знаю.

– И инвестициями, – подсказал Артур.

Влад напряженно молчал, бросая на меня выразительные взгляды, но мне доставляло удовольствие издеваться над ним. Пусть понервничает. Кэтрин нравилась мне все больше и больше. Есть девушки, которые сразу располагают к себе.

– Первый раз знакомлюсь с богатой наследницей, – не унимался я.

– А что, до этого были одни бесприданницы? – спросила Кэт. (Как меня срезали. Одной фразой!)

– Антуан разведен, – сердито сказал Влад.

– Давным-давно, – уточнил я. – Что за коктейль?

– Без названия. Водка, мартини битер и капля ликера «Блу Курасао» для контраста.

Она встряхнула бокалом. Темно-красный мартини битер с синими прожилками ликера стекал по осколкам льда, как горный ручей.

– Наш кутюрье Макс назвал бы это цветом голубиной крови, – подметил я.

– И сколько надо убить голубей? – поинтересовалась Кэт.

– Всего одного, но самого жирного.

Шутка удалась. Девушка рассмеялась.

– Можно и мне заказать такой же? – я повернулся к Владу. – Только безо льда.

– Сейчас принесу, – Влад неохотно встал, обошел вокруг стола и незаметно пнул меня по ноге.

– Кэтрин, ты хочешь работать в нашей фирме модельером? – я не обращал на него внимания.

– Нет. Креативным директором, – ответила девушка, потягивала из трубочки коктейль. – Я совсем не умею рисовать и шью отвратительно. Но преподаватель в Сент-Мартинс говорит, что у меня богатая фантазия. Думаешь, этого недостаточно?

– Почему? Это как раз самое главное в современной моде. Шить может любой китаец, а вот придумать, что шить, дано немногим, – отозвался я и блеснул эрудицией: – Версаче, например, так и не научился хорошо рисовать до самой смерти, и Шанель – тоже.

– Я отдал Владу резюме и отзывы из колледжа, – вмешался Артур. Он явно нервничал, стаскивая и надевая на палец кольцо-плетенку. – Я уверен, что Кэт вам подходит.

Влад поставил передо мной бокал с коктейлем.

– Мы же обсуждали, что нам необходим креативный директор, – сказал он. – Особенно после вчерашнего показа…

– Мама рассказала, что это было настолько необычно и стильно, что я тут же попросила ее связаться с вами, – проговорила Кэт, словно оправдываясь.

– О, дефиле удалось на славу. Про нас даже в прессе написали, – я вытащил из кармана подобранную в метро газету. – Извините, немного помялось, – я провел рукой по бумаге, чтобы придать ей пристойный вид. – Вот: «Русский Уайльд» или «Дикий русский» [38] , кому как нравится.

Влад с интересом взял газету.

– И за какую зарплату дочь состоятельного бизнесмена желает ходить на работу? – полушутя-полусерьезно спросил я.

– Обсудим это позже, – перебил меня Влад.

– Почему позже? – настойчиво сказал я, потягивая коктейль. Горьковато-терпкий вкус грейпфрута приятно освежал.

– Sorry, но нам пора, – Артур демонстративно посмотрел на часы. – Поехали, Кэт, я тебя подвезу.

– Подожди, – строго произнесла Кэт, с любопытством глядя мне в глаза.

Похоже, ее удивило мое игривое упрямство. Судя по всему, она не привыкла получать отказы.

– Push off! [39] Я не могу ждать, мне надо ехать, – Артур нетерпеливо вскочил.

– Артур, сядь, пожалуйста. What do you are on pins and needles. [40]

Артур недовольно передернул плечами, но покорно опустился на стул.

– Мне не надо зарплаты, – Кэт вынула из бокала коктейльную трубочку и намотала на палец. – По крайней мере, пока. Если будет прибыль, тогда заплатите, сколько посчитаете нужным.

– Или справедливым? – уточнил я.

– Не сомневаюсь, что для такого джентльмена, как вы, Антуан, это одно и тоже, – ответила девушка.

– Тогда договорились, – я поднял бокал. – Коктейль великолепен. Очень возбуждает. Еще по бокалу?

– Что вы, сэр! – сделав серьезное лицо, произнесла Кэт. – Для молодой незамужней леди на первый раз достаточно.

– Ну все! Мне точно пора. I’m waiting for someone. [41] – Артур снова вскочил. – Я жду на парковке.

– До встречи, – попрощался я и нарочито громко добавил: – Надеюсь, шикарные красотки стелятся под колеса «Бентли»?

Кэт понимающе улыбнулась. Артур что-то сердито пробормотал на английском.

«И чего злится? Это я должен злиться, что пропали мои деньги», – подумал я, глядя ему вслед. Кэт встала. Она была высокой и стройной. Тело упругое, как у горной лани. Строгие зауженные книзу черные брюки, замшевые полусапожки, дымчато-бирюзовый жаккардовый пуловер и шерстяной тренч. И никакого эпатажа. Никаких голубых волос. Только растрескавшаяся ручка сумки «D&G» немного смущала. Вероятно, дорогущий винтаж.

– Приятно было познакомиться, миледи, – я тоже встал, галантно взял ее руку и поцеловал.

Она чуть склонила голову.

– See you, – Кэт вскинула сумочку через плечо и направилась к выходу.

«Гений чистой красоты», – всплыли в памяти заученные в школе стихи.

– Антуан, ты чуть все не испортил, – с явным неудовольствием проговорил Влад, когда мы остались одни. – Я же тебя просил не болтать о родителях.

Мне захотелось сказать: «Да пошел ты, банкрот!», но я продолжал разыгрывать из себя вежливого сэра.

– Мне кажется, все получилось комильфо! Шерше ля фам! [42] – шутливо произнес я. – И сколько у папы миллионов?

– Артур утверждает, что больше ста.

Я даже присвистнул. Хотя ничего удивительного в этом не было. Ехать жить в Лондон, не имея ста миллионов, просто глупо.

– Выходит, вы все-таки нашли папину дочку? Кто она?

– Это сестра Артура.

– Вот блин! – вырвалось у меня. – Получается, этот хлыщ водил нас за нос, а сам давно все придумал! И маму прислал на показ… Молодец! Недаром его учили английские профессора. Нас облапошил, купил машину, а теперь решил подсунуть сестру.

– Какая разница?

– Безусловно, ты прав. Какая разница, who is who? Главное рассчитаться с долгами!

Влад с подозрением посмотрел на меня. Я расплылся в невинной улыбке, понимая, что чуть не проболтался о том, что в курсе его проблем.

– Сколько ей лет?

– Двадцать восемь. И она не замужем.

«Ровесница Кузины Сью», – пронеслось в голове.

– За удачную охоту! – я выпил остатки коктейля. – Хорошее у тебя снотворное. Если проглотить штук десять, то не проснешься никогда. Я еле смог подняться. До сих пор немного знобит.

– Его запрещено принимать с алкоголем, – сказал Влад, думая о чем-то своем. – Пойду поймаю такси. Расплатись с баром и поехали в бутик, там все обсудим. Времени мало. У меня вечером самолет.

Я расплатился по счету и направился в ту часть зала, где располагались торговые витрины. Встав за ближайшую колонну, достал бутылку-фляжку и сделал пару глотков водки. Перед глазами сверкала вывеска «BVLGARI». Что ж, бывает завтрак у TIFFANI, ланч у GIVENCHY, а иногда случается выпивка у BVLGARI.

За удачную охоту – пташка попалась в сети! Пусть Влад заберет ее деньги. А я заберу свои. Я не настолько богат, чтобы корчить из себя джентльмена и тем более – английского лорда! Жаль, что она такая обворожительная…

– Пока я буду в Москве, вы должны сделать все возможное, чтобы она влюбилась в наш модный дом, и он стал ей роднее, чем особняк в Челси. Задача понятна? – Влад внимательно посмотрел на нас с Максом.

Кабинет директора ZET MAX выглядел сумрачным, один из рожков люстры не горел.

– Of course, – хихикнул Макс. – Давненько я не спал с женщинами, даже любопытно…

– Спать с ней категорически запрещено! – резко оборвал его Влад, уронив подставку с визитками.

Такая бурная реакция была ему не свойственна. Мы с Максом удивленно переглянулись.

– Не надо никакого секса, куража и прочего, – уже более спокойно продолжил Влад. – Ты должен увлечь ее работой, творчеством. У нее солидные родители. Еще не хватало, чтобы девушка начала таскаться по ночным клубам и приходить домой под утро пьяной. Кэт для нас – ключ к сейфу ее папы. Придумай с ней какую-нибудь коллекцию.

– Я понял, понял, – замахал руками кутюрье. – Чего ты шумишь? Ее мамашка как раз просила сшить вечернее платье.

– Очень хорошо, – кивнул Влад и пересказал то, что узнал от Артура о семье Штейнов.

Папа скуп, острожен и никому не доверяет. Брат с сестрой прозвали его «папа Скрудж». На него имеет воздействие только мама. Взаимоотношения в семье сложные. Кэт почти два года не работает. Это очень раздражает главу семейства. Мама – Полина Ивановна – в дочери души не чает, всячески оберегает и давно мечтает выдать замуж за настоящего английского лорда. Но Кэт замуж не собирается. Осенью она поступила на курсы модельеров в Сент-Мартинс.

– Слушайте, слушайте: у меня мысль! – воскликнул Макс. – Назовем коллекцию «Chelsea Girl». Мини-юбки и прозрачные кофточки в стиле ретро шестидесятых.

Макс начал набрасывать карандашом эскиз на подвернувшемся листе бумаги.

– Шейте, что хотите, – Влад начал складывать документы в дорожную сумку. – Надеюсь, к моему возвращению девушка будет готова к разговору о деньгах ее отца. И перестань рисовать. Лучше почитай газету.

Он бросил на стол «Metro». Макс схватил газету и пробежал глазами несколько строк.

– Почему это я разодетый клоун? А vintage monkey? Я – макака, старьевщик? A pack rat? Да вы сами желтые вонючие крысы! На какой помойке нашли эту гадость?

Он брезгливо отшвырнул газету.

– Валялась в метро, – пояснил я. – Что ты злишься? Мне кажется, что любая реклама хороша.

– Что они понимают в моде! Ни одной пуговицы в жизни не пришили, а туда же! – Макс, не скупясь на изощренные эпитеты, принялся высказывать свое мнение о журналистах.

Я пытался урезонить разбушевавшегося друга, но Макс не успокаивался, потом схватил газету и с криком: «Я им устрою!» выскочил из кабинета.

– Правда редко бывает чистой и никогда не бывает простой, – философски заметил Влад. – Антуан, ты присмотри здесь за всем, пока я слетаю в Москву. Но главное – это Кэтрин. И без рук, пожалуйста. Очень деликатно. Никаких служебных романов. Это может помешать делу.

Я заверил, что не оставлю девушку без присмотра ни днем, ни ночью.

Влад уловил издевку, но промолчал. Похоже, он сам положил глаз на дочку Штейнов, раз так настойчиво просит «соблюдать дистанцию». Про себя я решил, что обязательно приударю за Кэт. На пользу делу и назло Кузине Сью. «Гусар всегда должен быть чуть пьян и по уши влюблен», – говаривал наш старшина эскадрильи.

Влад упаковал ноутбук, убрал фотографию дочерей, и мы спустились вниз. Пахло горелым. С сигаретой в зубах Макс отрывал от газеты куски, поджигал их и бросал в пепельницу. Влад покачал головой и, устало вздохнув, направился к выходу.

Открыв дверь, он повернулся к нам и громко сказал:

– Николя не трогать, пусть делает, что хочет.

В бутике царил беспорядок. Повсюду стояли нераспакованные коробки с нарядами, привезенные с дефиле, в углу лежали сваленные в кучу портьеры. Я снял куртку и повесил на вешалку. Хотел дать «поносить» бейсболку другану-манекену, но передумал. Голый в шляпе – это стильно, а голый в бейсболке – моветон.

Достав из кармана куртки бутылку «Старки», я сел рядом с Максом.

В пепельнице догорал последний кусок газеты. Пламя медленно пожирало черные изгибы букв заголовка.

– Зря, – сказал я, пригубив из бутылки. – Оставил бы на память.

– Это на память? – Макс взвился, как ужаленный. – Какие-то идиоты что-то понаписсали . Ни в коем разе, ни за какие коврижки!

– Кстати, а где Николя? – спросил я.

– Понятия не имею. Я за ним не слежу. Ночью он поехал провожать Сержа в аэропорт, – ответил Макс. – Я вообще не понимаю, что здесь творится. Почему Влад бросил нас в такой ответственный момент? Если у него дома проблемы, это еще ничего не значит.

– Какие проблемы? – я навострил уши.

– Жена раза три звонила, взвинченная. Как обычно… Ты знаком с женой Влада? Нет? Ой, вся такая-растакая! Дэколетэ фу блён! [43] – ладонь Макса описала в воздухе замысловатый вираж. – Говорит, к ним заходил некий тип из федеральной службы безопасности. Теперь эта мадам вся в истерике.

Я не сомневался, что это были люди полковника.

– А где Кузина Сью? – поинтересовался я. – Улетела тем же рейсом, что и Серж.

– Когда вернется?

– Зачем ей возвращаться? Фильм почти готов. Она поехала монтировать.

Известие меня огорчило.

– Не плачь, мон ами, – сказал Макс, заметив это. – Мужчина может быть счастлив с любой женщиной – при условии, что он не влюблен в нее! Давай пришьем тебе бантики на рукава, будешь пижоном. Так поступали французские дворяне: украшали одежду разноцветными бантиками в честь ушедшей, но не забытой любви.

– Лучше нашивку на рукаве за ранение в область сердца, – пробухтел я. – Пошли перекусим чего-нибудь.

Макс отказался, так как собирался навестить Бози, который заболел и не пришел вчера из-за этого на дефиле. Допив водку, мы вышли из бутика и простились. Макс двинулся к метро, а я отправился в Zizzi, размышляя о том, что, когда у меня будет сын, настоятельно посоветую ему не влюбляться в эпатажных девиц с голубыми волосами. Любовь проходит, а долги остаются.

Все живое на Земле соткано из тепла и воды. Но стоит температуре тела подняться на каких-то пять-шесть градусов, и ты – труп. Боже, о чем это я? Передо мной благоухает базиликом и пармеджано спагетти, мерцает разбавленным золотом рюмка грушевой граппы, невдалеке потрескивает огонь в печи, а в голове извиваются клубком мысли о смерти. Прочь, прочь!

На удивление, зал «Zizzi» был переполнен. Судя по всему, не одному мне хотелось уюта и вкусной еды в промозглый серый день.

Я поднял рюмку и сделал маленький глоток. Чудесная граппа. Флюпу бы понравилась. Хотя нет: ему бы больше понравился кальвадос, приготовленный из яблок. А вот Симоне граппа пришлась бы по вкусу. На стенках рюмки слезились смолистые разводы. Нехорошо как-то вчера все получилось, некрасиво, мерзко и больно. Я, конечно, был не прав, но и она могла бы вести себя повежливее, а не бить каблуками подарки. Она же видела, что инвестор не пришел, и я весь на нервах. Или ей безразличны мои проблемы? Они-то с Максом свое получили: дефиле, фотографии на обложках… Ладно, черт с ней. Мальвина не пропадет. Вон как Серж ее лапал. Все, Антуан, все. Выбрось ее из головы. Забудется, перетерпится. Нечего переживать, столько других прекрасных девушек вокруг.

И у некоторых даже папы – миллионеры. Я допил граппу и принялся за спагетти. Когда последняя макаронина нырнула в желудок, я почувствовал себя гораздо лучше.

Достал телефон и позвонил племяннице.

– Привет, дядя Антон! – радостно воскликнула Даша, услышав мой голос, и сразу затараторила: – У нас снега навалило. Я каталась с горки. Когда вернешься, пойдем кататься на ледянках? А Барби возьмем с собой?

– Обязательно.

– Тогда купи ей шубку со стразами, а то она замерзнет и заболеет.

Я невольно рассмеялся. Откуда в женщинах это? Ей всего шесть, а как ловко она меня на шубку «развела»!

– Ладно, куплю. Если, конечно, найду. В Лондоне редко бывает снег, и для местных Барби шубок не шьют.

– Но ты все равно поищи, хорошо? А как поживает мой клоун? Ты придумал новую сказку про него?

Я начал увлеченно рассказывать ей, как Флюп однажды нашел в луже золотую монетку. Он решил разбогатеть, но не знал, куда выгоднее вложить деньги. Тогда он спросил об этом у сороки. Она посоветовала ему положить монетку в шкаф и накрыть старыми вещами, ночью прошептать волшебное заклинание, и одна монетка превратится в десять.

– Дядя Антон, это сказка про Буратино, а не про Флюпа, – проговорила Даша, когда я сделал паузу. – Он зарыл пять золотых на поле дураков. Мне ее бабушка много раз читала. А Буратино потом собаки-полицейские в пруд бросили, но он не утонул, потому что был деревянным.

– Ему повезло… – пробормотал я.

– Что ты говоришь? – переспросила Даша.

– Все в порядке. Наверное, твой дядя совсем старым стал. Все детские сказки забыл. А бабушка тебе читала сказку про Золушку и хрустальный башмачок?

– Читала. И мультик я смотрела.

– Так вот, слушай… Я рассказал Даше историю о том, что в сказку «Золушка» при печати вкралась досадная ошибка: наборщики перепутали vair («горностаевый мех») со словом verre – «стекло». Так родился «хрустальный башмачок» вместо «туфельки, отороченной горностаевым мехом».

– Это неправда, Золушка не могла ходить в меховых тапках, – серьезно возразила Даша. – Глупости какие-то.

Спорить я не стал. Лиши ребенка сказки, а взрослого – мечты, и во что превратится наша жизнь? Хрустальный башмачок – хрупкое волшебство, недостижимый идеал! Пусть он разлетится на мелкие осколки сожаления лишь перед самой смертью.

Сам я не сомневался, что произошла опечатка. Какому писателю может прийти в голову башмачок из хрупкого стекла, тем более на каблуке! Это сейчас можно придумать все что угодно – хоть трусы из полиэтилена. Ботильоны на горностаевом меху носила фаворитка Людовика XIV – маркиза де Ментенон. У нее мерзли ноги на каменных полах Версаля. Шарль Перро, в то время приближенный к королевскому двору, хотел угодить всесильной женщине и увековечить ее «модное» изобретение, но судьба распорядилась по-иному. «Хрустальный» башмачок живет уже пять столетий, а про знаменитую любовницу французского короля никто и не вспоминает.

После разговора с племянницей я отправил sms полковнику с просьбой разузнать что-нибудь о Серже и Николя. Надо быть настороже. Авантюра продолжалась, теперь на прицеле – наивная девушка Кэтрин и ее богатый папа.

Официант подал чай с молоком и десерт «Apple Crumble» – что-то типа кусочков шарлотки, запеченных с крем-брюле в глиняной плошке. Хрустящая сдобная корочка с ароматом ванили и привкусом дыма от костра. Разомлевший и подобревший, я попросил еще рюмку граппы и послал sms Симоне. «Только глупый упрямый осел может не съесть лакомство, протянутое на ладони! Прости».

Электронный конверт на экране дисплея закрылся, и послание полетело за тысячи километров. Я положил телефон на стол и откинулся на спинку стула.

Итак, что мы имеем? По всей видимости, Влад давно заподозрил Артура в нечестной игре, поэтому и не хотел выплачивать ему аванс. Но тут на беду (или на удачу!) появился я и, как лопух, точнее, как Пиноккио, выдал деньги. Дефиле состоялось, но инвестор, которого, по всей видимости, и не было, не появился. Артур просто водил нас за нос, давно замыслив подсунуть своего папочку. Но в Лондон прилетел Серж – кредитор Влада, явно намереваясь познакомиться с тем, кто даст шесть миллионов. А тут такой облом! Ни инвестора, ни денег. Без сомнения, Серж предъявил Владу ультиматум. Какой – неизвестно, но судя по тому, что Влад готов терпеть надсмотрщика Николя и не позволяет никому его трогать, условия ультиматума серьезные. Дело приобрело дерьмовый оборот, особенно для меня. Бросить свой пост и уехать нельзя – иначе при дележе добычи обо мне явно забудут, и прощайте кровно заработанные денежки. Таким образом, я невольно оказался втянут в крупную аферу. Более того: Серж пойдет на все, чтобы вернуть свои деньги, и если в решающий момент я откажусь что-либо подписать, то он не задумываясь избавится от меня. Один удар ножом – и все! История из увлекательного путешествия в мир моды превратилась в зловещий детектив. Не хотелось бы становиться жертвой моды.

Я взял телефон. Никаких посланий. Симона хранила молчание. Не желает мириться, гордая. Как денег просить, так готова на мосту отдаться, а теперь мы знаменитые и важные. Бессердечная и жестокая царевна, которой нужны золото и головы влюбленных!

Неожиданно меня охватила досада на всю прекрасную половину человечества. Женщинам нужны деньги и только деньги, а раз так, нечего их жалеть. Ни Симону, ни Кэт. Я сделаю все, чтобы помочь Владу заполучить денежки папы Скруджа. И нечего строить из себя благородного Робин Гуда. Пункт «благородство» не прописан ни в одном бизнес-плане. Главное теперь – играть осмотрительно, осторожно, чтобы потом не попасть под суд или под нож. Какой тюремный срок предусмотрен в Англии за мошенничество?

Глава 10

– Привет, Кузина Сью. Как поживаешь? Вся в делах?! Бедненькая, а мы с Антуаном скучаем в бутике, – Макс чуть отвел от уха руку с телефоном и подмигнул мне – мол, пообщаться не желаешь?

Я отрицательно покачал головой и вышел на улицу. Зачем разговаривать с той, которая не ответила на три sms и электронное письмо с извинениями. Желает показать, какая она крутая и независимая? Пожалуйста! Любовь – это взаимоуважение и прощение, а не способ доказать чье-то превосходство. Я достал сигарету и закурил.

Прошла почти неделя со времени показа коллекции. Шесть тихих спокойных дней. Николя, несмотря на мои опасения, вел себя прилично – выполнял незначительные поручения, в остальное время торчал в бутике, играл на компьютере и пил пиво. Влад улаживал дела в Москве и собирался вернуться в Лондон завтра. Макс был поглощен платьем, которое они с Кэт придумывали для Полины Ивановны. Кэт оказалась прилежной ученицей, Макс был от нее в восторге. Они целыми днями что-то рисовали, обсуждали фасоны, выбирали ткань. Я не отходил от них ни на шаг, изображая верного оруженосца «принцессы из Челси». Каждый вечер мы втроем ходили ужинать в ресторан или кафе. Надо сказать, что мои ухаживания не остались без внимания. Кэт явно симпатизировала мне. У нас даже сложилась своеобразная игра: я называл ее «миледи», а она меня «сэр Антуан».

Мимо вальяжно прокатил «Jaguar XJ Supersport», отливая нереальной «синевой Клейна» в ярком свете дня. Однажды какой-то франт пригнал такой же автомобиль на ремонт в мою мастерскую. «Спецы» походили вокруг него и заявили, что не станут прикасаться, – вдруг поцарапают ненароком, всю жизнь не расплатятся.

Я докурил сигарету и вернулся в бутик. Ко мне подскочил Макс.

– Ты представляешь, – возмущенно начал он, – эти уроды с телевидения отказываются покупать фильм у кузины, утверждают, что не хватает драматизма и остроты. Им что, надо, чтобы меня застрелили, как Версаче?

В глубине души я давно смирился с потерей денег, затраченных на фильм, поэтому лишь усмехнулся в ответ. Мальвина наверняка кого-то уже одурачила и достала денег на монтаж. Теперь ее корсет расстегивает новый «партнер».

– Как дела у Симоны? – полюбопытствовал я.

– Хреновенько. Собиралась на пару дней приехать и кое-что доснять, но Бубу-Лоран заболел гриппом, а редакционное начальство учинило какие-то разборки. А ты что, заскучал?

– Причем здесь это? Просто неловко, что мы поругались перед отъездом.

– Не парься, Антуан, Кузина Сью та еще штучка. Кэт гораздо покладистее. А вот и она! Что-то сегодня без машины.

Макс поспешил навстречу вошедшей девушке. Они тепло обнялись.

– Прекрасный солнечный день, не правда ли, сэр Антуан? – Кэтрин подошла ко мне.

– Вы правы, миледи, – я наклонился и поцеловал протянутую руку. Галантный, ничего не значащий поцелуй. Невесомый адюльтер.

– Ах, как мило…

Улыбнувшись, Кэт отбросила ладонью волосы.

Солнечные лучи, дремавшие до этого на стенах, золотистыми нитями вплелись в длинные пряди.

– Знаешь, Кэт, у меня родилась новая идея, взгляни! – воскликнул Макс, увлекая девушку к раскроечному столу.

Они склонились над эскизами.

– Представляешь, как это будет оригинально? – длинные пальцы кутюрье заскользили в воздухе. – Бархатный джуббоне с буффонированными рукавами, а поверх него – претина с импрезе…

Мы с Кэт невольно переглянулись, не понимая ни слова.

– Шучу, шучу! Это костюм для пажей Борджио, – весело пояснил Макс. – Один знакомый попросил нарисовать. Он готовит постановку спектакля в каком-то театре на Пикадилли. Эдакий средневековый debauche [44] .

Пару часов спустя мы с Кэт отправились на Charing Cross road, чтобы заглянуть в книжный магазин и поужинать. Провожая нас до дверей, Макс украдкой делал мне недвусмысленные знаки. Мол, пташка у тебя в руках, действуй. Я и сам знал, что тянуть не стоит – завтра прилетает Влад, который может испортить все мои планы.

Мы не торопясь брели по улице, Кэт держала меня под руку. Тротуар был узким, приходилось то и дело уступать кому-то дорогу. Когда Кэт прижималась ко мне, ее волосы гладили мою щеку.

Смеркалось. На небе появились мутно-фиолетовые брюхастые тучи. Они неумолимо надвигались на город со стороны океана. Может, будет снег?

– Племянница просила купить шубку со стразами для Барби, – сказал я, глядя на небо.

– Все девочки сначала наряжают кукол, а затем – себя.