Ведьмин подарок Пономаренко Сергей

— Если честно, то я ничего об этом не знаю. — Я пожала плечами. — Ни о каких мистических обстоятельствах. Стас… следователь показал мне фотографию и спросил, знаю ли я что-нибудь об этой женщине и видела ли я ее у Ларисы Сигизмундовны.

— Благодарю вас, Иванна, теперь я могу приступить к своему рассказу. Как вы уже догадались, я с Сашенькой был в весьма близких отношениях, и уже не один год. Я предлагал ей выйти за меня замуж, но всякий раз она находила причины для отказа. Я знал, что лет двадцать тому назад у нее пропал муж, которого она безумно любила. У меня даже было подозрение, что она верила в то, что он вернется. Подробностей она не рассказывала, но, похоже, это была какая-то темная история. Прошу прощения, водички нельзя у вас попросить? От волнения у меня в горле пересохло.

Теперь Ашукин мне казался совсем безобидным человечком, потрясенным трагичной гибелыо любимой женщины. И этим он внушал мне симпатию.

— Может, все-таки кофе или чай?

— Тогда лучше чай — черный. И, если можно, покрепче.

Я включила электрочайник и вернулась в гостиную.

— У меня есть от предыдущего брака дочь Тина, студентка. Я ей оставил свою квартиру, а сам жил в мастерской — я скульптор. Не так давно я переселился к Сашеньке. Тина связалась с каким-то мужчиной и не желала, чтобы я с ним познакомился, чтобы мы пообщались. Она у меня единственная дочь… Думаю, этим все сказано. — Он тяжело вздохнул, — Однажды мы с Сашенькой ехали в автомобиле, и я заметил Тину с каким-то мужчиной. Я указал на дочь Сашеньке, а та, увидев эту пару, страшно побледнела и попросила остановиться. Я послушался, и она стала порываться выйти, уверяла, что ей надо подойти к Тине, говорила что-то невразумительное. Видя, в каком она состоянии, я не дал ей этого сделать и подождал, пока она не успокоилась. Тем временем Тина с мужчиной скрылись из виду. Взяв себя в руки, Сашенька рассказала, что рядом с Тиной шел ее пропавший муж, который внешне почему-то совсем не изменился! «Он такой же молодой, как и был тогда, а я…» Она залилась слезами. Я ее успокаивая, говорил, что этого не может быть и что она обозналась. Обещал у дочери узнать его имя, чтобы она убедилась, что ошибается. Внезапно Сашенька успокоилась и попросила меня: «Что там имя или паспорт — их можно сменить. Я хочу побывать в их квартире, но когда там никого не будет — ни твоей дочери, ни моего бывшего мужа. Если я там не обнаружу то, что предполагаю найти, тогда я в самом деле ненормальная, которой на каждом шагу мерещится пропавший муж». Я еще некоторое время пытался ее переубедить, но она твердо стояла на своем, и я сдался. На следующий день я созвонился с дочерью и выяснил, что она с тем мужчиной не дома, и мы направились к ним. Если бы я мог знать, к чему это приведет! — И его глаза вновь увлажнились.

Я дала ему возможность немного успокоиться и приготовила всем чай.

— Как я ни пытался выяснить, что Сашенька собирается гам искать, она очень ловко уходила от ответа. Я смирился и во всем слушался ее. Зайдя в квартиру, она метеором пронеслась по комнатам — моя квартира просторная, трехкомнатная. А я только следовал за Сашенькой, как тень, стараясь скрыть следы нашего присутствия. Боялся, что дочь, узнав об этом, закатит мне скандал.

— Есть! Я же говорила, что это он! — воскликнула Сашенька и показала мне серую тетрадь и крест странной формы, про который она сказала, что это анкх.

— Анкх? — переспросила я, и мне припомнилось нечто такое, на что я до этого не обращала внимания, а еще дурацкий сон, приснившийся этой ночью.

— Древнеегипетский крест анкх, — подтвердил Ашукин. — В нем заключены два символа: крест как символ жизни и круг как символ вечности. А вместе они обозначают бессмертие. Он символизирует единение женского и мужского божеств, Осириса и Изиды, союз земного и небесного.

— Только посмотрев на крест, вы так много о нем узнали? — спросил Егор, слушающий рассказ Ашукина, скептически усмехаясь.

— Конечно нет! Его название мне ни о чем не говорило, это уже потом, вспоминая в деталях тот день, я удосужился разузнать о нем побольше. Тогда я вообще не придал никакого значения этому кресту. Более того, я нервничал и просил Сашеньку как можно скорее покинуть квартиру, опасаясь неожиданного возвращения дочери. После этих находок Сашенька взгрустнула и согласилась, что пора уходить, лишь попросила принести ей стакан воды. Я быстро сбегал на кухню и принес ей воду, а она сделала только маленький глоток.

— Ваша подруга, извините, Александра, забрала с собой этот крест и рукопись? — нетерпеливо спросила я.

— К сожалению, да. — Ашукин сник. — Но тогда я об этом не знал, к тому же она мне лишь немного рассказала о своем бывшем муже.

— Очень интересно! — обрадовалась я. — Кто же он?

— Владислав Кизимов. Она тогда жила в Энергодаре, с этим мужчиной случайно познакомилась на улице, а вечером они вместе пошли на дискотеку. Он был там в командировке, потом еще несколько раз приезжал, они встречались Через какое-то время он неожиданно остался в городе, и они стали жить вместе на съемной квартире.

— Кем же он там устроился работать? — опередил меня вопросом Егор.

— Он приезжал, уезжал, и она так толком и не знала, где тот работает и чем именно занимается.

— Сколько же они прожили вместе, если она так мало о нем знала? — удивилась я беспечности женщины.

— Около четырех лет. По ее словам, когда он возвращался из командировок, в ее жизни начинался праздник Он не жалел денег, щедро одаривал ее, водил по ресторанам, часто они отправлялись путешествовать в другие города, отдыхать на море. Черном или Балтийском, и там ее ожидало сплошное веселье. Прожитое с ним время она называла сказкой, но… — и Ашукин сделал многозначительную паузу.

— Значит, было «но»? — подхватил Егор.

— Обязательно должно быть «но», и я даже догадываюсь, что вы еще скажете, — Я с вызовом посмотрела на Ашукина, и он подался ко мне. — Он занимался черной магией и иногда говорил очень странные вещи о бессмертии! — выпалила я, а Ашукин снова сник.

— Да, вы правы. И еще он считал себя потомком древнего графского рода. К двум вещам он не разрешал Сашеньке притрагиваться — к старинному серебряному кресту, анкху, и старинной рукописи. Но Сашеньке как-то удалось заглянуть в рукопись — там говорилось о вещах страшных и омерзительных. Из прочитанного она поняла, что анкх — главный ритуальный предмет используемый при проведении обряда, цель которого — продление жизни. Но написанному она не поверила: подумала, что это страшная сказка, придуманная ненормальной женщиной. А потом Владислав исчез — не вернулся из командировки. Она прожила в Энергодаре еще пять лет, ожидая его, а потом переехала в Белую Церковь — была уверена, что если он жив, то обязательно здесь появится. И дождалась… — Ашукин умолк.

— Вы же еще не рассказали, что произошло после того, как вы покинули квартиру, — напомнила я.

— Мне тяжело об этом говорить. — Ашукин сокрушенно покачал головой. — Перепуганная дочь позвонила вечером, стала допытываться, не приходил ли я на квартиру и не брал ли чего? У меня не хватило духу ее обмануть, я признался, что в квартире был, но ничего не брал. По моему голосу она что-то почувствовала, потому что сразу уточнила: «Ты был не один?» Что я мог ответить? Вечером дочь пришла домой к Сашеньке и захотела с ней переговорить наедине. О чем они говорили, я не знаю. Сашенька мне cказала что пыталась образумить мою дочь, но не уверена, что та ее поняла. Сашенька после этого стала созваниваться с подругами, намереваясь узнать, где можно найти хорошего специалиста по черной магии, но не шарлатана, объявлений которых так много на страницах газет. Ей посоветовали обратиться к предыдущей хозяйке этой квартиры — Петряковой. А еще была ссора — я на Сашеньку накричал, заявил, что она не должна была брать чужие вещи, чем бы при этом ни руководствовалась. Утром Сашенька, забрав анкх и рукопись, уехала сюда, и больше я ее живой не видел… — Ашукин наклонил голову и заплакал.

Я поняла, что в таком состоянии ему словами не поможешь, нашла валерьянку и накапала в стакан с водой пятьдесят капель. Вечно спящая Желя проснулась и начала подхалимски тереться о мои ноги.

Стакан я поставила на буфет, несносная Желя тут же запрыгнула туда и начала с вожделением вылизывать стакан.

— Наркоша, что ты делаешь?! — прикрикнула я на нее.

Кошка испугалась и сбросила стакан на пол, но он, к удивлению, не разбился. Она спрыгнула следом и стала катать стакан по полу.

— Через три дня меня вызвали на опознание тела Сашеньки. Ее тело нашли в посадке, за городом. Я сообщил следователю обо всех обстоятельствах, которые предшествовали гибели Сашеньки. Он меня поблагодарил, сказал, что я очень помог следствию, и предупредил, чтобы я никому об этом не рассказывал. А вскоре я сам чуть не погиб: ночью на газовой плите почему-то оказались открытыми все комфорки. Соседи услышали запах газа и подняли тревогу. Меня еле откачали, и я неделю лежал в больнице. Второй ключ от мастерской, куда я вернулся после гибели Сашеньки, имелся только у моей дочери. Я не допускаю мысли, что это была она — скорее всего, этот мужчина, ее сожитель. Владислав, или как он себя сейчас называет.

— Вы сообщили об этом Стасу, следователю? — поинтересовалась я.

— Нет, что вы! Я не хочу, чтобы хоть какое-то подозрение пало на мою дочь. Да и следователь… Судя по тому, что вы следователя Называете по имени, похоже, близко знакомые ним. — Он не отрывал от моего лица взгляда водянистых глаз с воспаленными белками;

— Близко его я не знаю. — Неожиданно для себя я покраснела и посмотрела на Егора. — Просто мы не раз сталкивались по прежней моей работе.

— Я ничего не хочу сказать, но этот следователь не внушает мне доверия. Как-то раз случайно, я стал свидетелем его встречи с Владиславом, и мне показалось, что у них весьма дружеские отношения.

— А я думала, что вы очень дружны со Стасом. — Я вспомнила о позднем визите ко мне Стаса и как внизу его дожидался Ашукин.

— Вы о том случае? — Ашукин грустно улыбнулся. — Вы убежали, а я всего лишь хотел с вами откровенно поговорить обо всех этих событиях.

— Так надо было начинать с них, а не с китайских мудрецов! Своими разговорами вы тогда меня сильно испугали!

— Прощу прощения за мою глупость. Когда вы убежали, я понял, что сделал что-то не так, и решил это исправить. Пока я собрался и доехал сюда, было уже довольно поздно, и в ваших окнах свет не горел. Я не решился вас будить, вернулся к автомобилю и тут заметил, что спустило колесо. Пока я поставил запаску, прошло какое-то время, и тут я заметил, что во двор вашего дома вошел следователь Станислав Иванович. Это меня заинтересовало, и я пошел за ним. Он направился прямо к вашему подъезду и начал подниматься. Я остался у входа, не зная, как мне поступить. Его поздний визит меня насторожил, я очень переживал за вас, боялся, что вы откроете ему дверь. Но вы показали себя молодцом, и вскоре Станислав Иванович вышел из подъезда и столкнулся со мной. Не помню, что я ему наплел, но он мне явно не поверил. Ну и Бог с ним!

Рассказ Ашукина усилил мои подозрения относительно Стаса. Мне вспомнилось мое недавнее посещение кабинета Стаса и разговор с его сослуживцами. Они явно не относились к нему по-доброму: Он детдомовский. А если?.. У меня возникло фантастическое предположение.

— Егор, у вашей газеты вроде есть корпункт в Днепропетровске? Ты не мог бы навести справки об одном человеке, который воспитывался в детдоме «Счастливое детство»?

— Что, прямо сейчас? — Однако, увидев выражение моего лица, Егор осекся. — Хорошо. Говори данные на этого человека.

— Станислав Иванович Голицын. — И я сама себе удивилась. — Смотри, он детдомовский, а фамилия у него княжеская.

— Так ты хочешь что-то разузнать о Стасе? — поразился Егор — Если у тебя есть хоть какие-то сомнения, то забудь о них. Он в органах работает, значит, его биографию шерстили вдоль и поперек.

— Может, там что-то интересное о нем вспомнят, — настаивала я. — Хотя минимум полтора десятка лет прошло, как он покинул детдом. Но вдруг кто-то из работавших при нем еще трудится?

— Хорошо, — сухо бросил Егор и вышел в другую комнату звонить.

Я обратилась к Ашукину, смирно сидевшему за столом и не спеша попивавшему остывший чай.

— Наверное, вы приехали не только затем, чтобы рассказать эту историю?

— Недавно неизвестные, взломав дверь, проникли в опечатанную квартиру Сашеньки и все там перерыли, но из ценных вещей ничего не было украдено. Подобное случилось и у меня: в мастерскую проникли днем, что-то там искали. Я думаю, что это Владислав ищет взятые Сашенькой анкх и рукопись. А это означает, что в следующий раз он нанесет визит вам. Это очень опасно.

— Рукопись уже у него — ее у меня давно украли. А вот до анкха он не смог добраться, хотя думаю, что у меня уже побывал.

— Вот видите! — оживился Ашукин. — Раз рукопись была в вашей квартире, то и крест анкх находится тут. Ваше присутствие в квартире ему очень истает, и он найдет способ устранить эту помеху. Вы меня понимаете?

— Да, это вполне возможно. Тем более, что попытки напасть на меня уже предпринимались.

— Боюсь, что и ваш молодой человек, — Ашукин посмотрел на дверь в комнату, куда удалился Егор, — не сможет в достаточной мере вас защитить. Разве что милиция…

— Николай Александрович, вы сами понимаете, что милиция не будет устанавливать здесь круглосуточный пост, основываясь только на наших предположениях. Единственный выход — это найти спрятанный здесь крест анкх, а потом сообразить, что с ним делать.

— Вы правы, Иванна. Это лучшее решение. Только где его искать?

— Оказывается, я его не один раз видела, но не уверена, что смогу его достать.

— Это как? — поразился Ашукин.

«Рассказать ему, как я путешествовала в прошлое и каждый раз при переходе видела крест анкх, висевший с обратной стороны двери? Чтобы он посчитал меня сумасшедшей? Если крест находится в другом времени, то его невозможно будет забрать ни мне, ни кому-либо другому. Но как Лариса Сигизмундовна могла его туда поместить? Здесь явно что-то не сходится».

Я подошла к стене, в которой открывалась дверь в прошлое, и стала ее простукивать — везде глухой звук цельной стены. Подойдя к зеркальному трельяжу, я попробовала его сдвинуть. Ашукин, увидев, что я делаю, поспешил на помощь. Общими усилиями мы сдвинули трельяж, и мое сердце радостно застучало. Я увидела недавно наклеенные полосы обоев. Постучала и услышала, что звук изменился. При помощи ножа я осторожно приподняла обоину и увидела край двери. Уже с помощью Ашукина содрала обои, за которыми обнаружилась дверь. Наши попытки ее открыть не увенчались успехом.

— Такое ощущение, что она закрыта на ключ, — заметил Ашукин и указал на отверстие для ключа.

— Пожалуй, — согласилась я и сходила за связкой ключей, доставшихся мне в наследство.

И — о чудо! — один из ключей подошел, дверь открылась. За ней обнаружилась глухая кирпичная стена, но на внутренней стороне двери висел серебряный анкх.

— Есть! — обрадовалась я и схватила крест.

Он меня удивил своей тяжестью и массивностью — на серебро не похоже. И было в нем что-то особенное, то, что установило между нами невидимую связь. А может, она уже давно существовала, а я ее только сейчас ощутила?

— Именно его я видел в квартире дочери, — сказал Ашукин.

— Эй, а что вы здесь творите?! — раздался за нашими спинами недоуменный голос Егора.

Он подошел, протянул было руку к анкху, но я непроизвольно спрятала его за своей спину, словно боялась передать в чужие руки. Даже ему. Егор криво улыбнулся и сказал:

— Странная история с детдомом. Станислав Голицын не был воспитанником этого учреждения, его имени в списках нет.

Чего-то подобного я и ожидала, но на всякий случай уточнила:

— Может, там недосмотрели? Неужели они могли так быстро найти списки того времени?

— Директор детдома — старый приятель нашего журналиста из корпункта. И у них все данные о воспитанниках за много лет внесены в компьютер, так что для поиска не надо лезть в чулан и сдувать пыль со старых папок. Ошибка исключена.

— Фигура Стаса становится все более загадочной, — подвела я итог. — Может, ваши подозрения относительно его тесной связи с Владиславом небеспочвенны. А если это так…

Мою речь прервал звонок во входную дверь. Я сразу же подумала, что это, скорее всего, Валентин, а мне не хотелось бы, чтобы его видел Егор. Я поспешила к двери.

Но это была Марта. Она сразу бросилась ко мне на шею, бормоча что-то невразумительное. Я только поняла, что она просит у меня прощения. Но за что? Я еле освободилась от ее объятий.

— Марта, ты можешь толком объяснить, что случилось?

— Прости меня, Иванна, прости… — продолжала она бубнить. — Хочешь, я на колени стану? — И она тут же попыталась это сделать, но я успела ее удержать.

В коридор вышел Егор, обеспокоенный моим долгим отсутствием.

— Помоги мне? — крикнула я ему, с трудом удерживая обвисшее тело Марты.

Совместными усилиями мы затащили Марту в ванную комнату, и, наклонив ее над ванной, я окатила ей голову холодной водой из гибкого душа.

— Хватит, хватит! — запросила пощады Марта, и по голосу я поняла, что она пришла в себя.

Подождав, пока она приведет себя в порядок, я чуть ли не силой затащила ее в гостиную. Увидев Ашукина, Марта испуганно застыла на месте.

— Не бойся, здесь все свои, — успокоила я ее. — Познакомься — Николай Александрович Ашукин, а Егора ты знаешь. Теперь расскажи, что у тебя произошло?

— Прости меня, Иванна. Я так виновата перед тобой! — завела она вновь ту же пластинку.

— Марта? — прикрикнула я на нее. — Или ты толком объяснишь, что произошло, или до свидания!

Мой решительный тон благотворно подействовал на нее, и, присев на краешек стула, она начала свой рассказ:

— Несколько дней тому назад мне по мобильному позвонили и сказали, что если я хочу получить свою дочь живой и невредимой, то должна достать ключ от твоей квартиры. А если расскажу тебе об этом или сообщу в милицию, то больше дочь не увижу… — И Марта захлюпала носом.

— Кто звонил: мужчина или женщина?

— Мужчина… У него был такой… страшный голос, и я сразу же поверила, что он может выполнить свою угрозу.

— Рассказывай дальше!

— Я пришла к тебе и попросила пожить здесь некоторое время. Ты согласилась и вскоре куда-то уехала, а я осталась одна. Я позвонила по высветившемуся номеру и сказала, что сейчас нахожусь в твоей квартире, а тебя долгое время не будет. Мне приказали покинуть квартиру и, не задерживаясь, ехать домой, а также пообещали, что Инга в течение двух дней будет дома. Я прождала до вчерашнего вечера — Инга так не вернулась. Стала звонить по тому же номеру — автомат сообщил, что номер заблокирован. Сегодня утром пошла к инспектору Светлане Петровне и рассказала обо всем. Она выругала меня, сказала, что если бы я сразу обратилась к ней, то можно было бы выйти на похитителей Инги, а теперь эта возможность упущена. И я решила прийти к тебе и повиниться во всем. Прости меня, Иванна, — и она виновато опустила голову.

— Тебе не в чем виниться. Ты — мать, хотела вернуть дочь и была готова на все. Твоя ошибка в том, что ты поверила похитителям и не обратилась своевременно в милицию. Все мы делаем ошибки, но, к сожалению, время нельзя повернуть вспять, чтобы их исправить.

— Я тут подумал: не исключено, что к пропаже дочери этой женщины непосредственное отношение имеет Владислав, ведь именно ему необходимо было проникнуть в эту квартиру, чтобы найти анкх, — вставил Ашукин.

— Вы правы — обо всем этом надо сообщить Светлане Петровне! — загорелась я.

— Я бы не стал так спешить, — осадил меня Ашукин. — Во-первых, мы не знаем, какое отношение к этой истории имеет следователь Станислав Иванович и какие проблемы он может нам создать в случае чего.

— Наверное, вы правы. К тому же Светлана Петровна — его хорошая знакомая, — сказала я.

— Во-вторых, я понимаю, что это обязательно так или иначе затронет мою дочь, а я, как отец, хотел бы Тину по возможности от этого уберечь. Поэтому предлагаю поехать в Белую Церковь, встретиться с моей дочерью, и я думаю, мне удается убедить ее рассказать все, что она знает. Возможно, Тиночка подскажет нам, где искать пропавшую девушку.

— Двух, — напомнила я. — Ведь Мила Малинина тоже до сих пор не нашлась.

— Да, конечно, — закивал Ашукин.

— Логика в этом есть, — согласилась я. — Другие предложения есть?

Я посмотрела на Егора, не сомневаясь, что он начнет Предлагать не заниматься самодеятельностью, а сообщить в милицию. Но он, к моему удивлению, молчал.

— Нет. Тогда втроем едем в Белую Церковь, а Марта нас подождет у себя дома.

— Я хочу с вами! — воскликнула Марта. — Обещаю, я не буду мешать!

— Марта, нам надо, чтобы кто-нибудь остался здесь на связи, к кому мы могли бы обратиться в случае непредвиденных обстоятельств, — вежливо «отшила» я подругу.

Ей нужна нянька, которая постоянно вытирала бы ей слезы, утешала и выслушивала ее покаянные исповеди, а нам на это нельзя отвлекаться.

Марта попробовала убедить нас, что ее присутствие может оказаться полезным, но не смогла объяснить, чем именно. Увидев, что никто ее не поддерживает, она сдалась.

Глава 18

В Белую Церковь мы выехали на автомобиле Ашукина — «лендкрузере», так как мой мужчины, не сговариваясь, назвали детским. Мужчины быстро нашли интересную обоим тему для обсуждения — о достоинствах различных марок автомобилей, бесцеремонно отправив меня на заднее сиденье, где я всю дорогу скучала. Зато они трещали, как сороки: «Ах, какой мощный двигатель! Боже мой, какой дизайн! С ума сойти, такая проходимость!» Последняя фраза меня буквально доконала: как будто они постоянно ездят по бездорожью! И при этом представители сильного пола еще нас упрекают в том, что мы много времени тратим на шопинг, обсуждение нарядов и телефонные разговоры! Да они помешаны на автомобилях! Если в Средние века рыцари поклонялись прекрасной даме, сейчас мужчины делают то же самое, но только предметом поклонения является четырехколесный друг. Особенно меня задело недавнее ток-шоу, во время которого двое мужчин, притом известные личности, соревновались в интеллекте, отвечая на вопросы. А в качестве вознаграждения полуобнаженные красотки помыли им автомобили. Л мысленно представила средневековый рыцарский турнир, где, исполняя роль главного приза, прекрасная дама, приподняв платье, моет лошадиный зад. Шикарное зрелище! Словом, когда мы приехали на место, я из-за невнимания мужчин была наэлектризована до такой степени, что, подключи ко мне провода, я осветила бы дом.

Квартира, где проживала дочь Ашукина, располагалась в центре города, недалеко от Торговой площади. Я с любопытством рассматривала окружающие площадь дома, вспоминая, что здесь находилось в прошлом. И хотя тогда здесь был не асфальт, а брусчатка — «смерть каблукам!», — все равно в то время здесь было уютнее из-за обилия фруктовых деревьев, создававших ауру города-парка, города-сада. Увеличившаяся этажность домов, их монотонность ни в какое сравнение не шли с вычурными украшениями фасадов старинных зданий прошлого, которых сохранились единицы, да и те оказались в ужасном состоянии.

Мужчины, наконец насытившись общением, умолкли, и, следуя указаниям Ашукина, въехали во двор, окруженный пятиэтажками.

— Егор, может, вы посидите в машине, а мы с Иванной сами сходим к Тиночке? — предложил Ашукин.

— Нет, Иванна сама никуда не пойдет, — вспомнил о своих обязанностях телохранителя Егор.

Я с благодарностью на него посмотрела. Не из-за того, что чего-то боялась, просто было приятно, что он заботится обо мне.

— Ну что ж, идемте. Я просто подумал, что, чем больше будет народа, тем сложнее будет разговаривать с Тиночкой. — И Ашукин направился к дому.

Дверь открыла девушка, в которой я сразу узнала студентку, укравшую у меня рукопись. Я из-за этого не переживала, но было досадно: развели, как наивную дурочку. Девушка меня тоже сразу узнала и часто заморгала от волнения.

— Тиночка, ты одна дома? — поинтересовался Ашукин.

— Да. — Девушка прятала от меня глаза.

— Очень хорошо! Это мои друзья, и у них есть несколько вопросов к тебе. Я не буду говорить, в какое болото ты угодила благодаря своему кавалеру, но дело очень серьезное. Сейчас нас волнует судьба двух девочек, к исчезновению которых причастен твой приятель.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь!

— Тина, даю тебе ровно пять минут, — вмешалась я. — Потом я звоню в милицию, пусть они сами с тобой разбираются. У меня знакомых ментов — пруд пруди, и я попрошу, чтобы с тобой не церемонились. Здесь и без того дело серьезное — убийство, похищение, — светит срок немалый. А если что-то случилось с девочками, потянет и на пожизненное.

— Я ничего не знаю.

— Может, ты и ко мне не приходила и ничего не крала?! — начала заводиться я. — Ты как соучастница будешь мотать срок на полную катушку. В лучшем случае выйдешь из тюрьмы бабушкой. А если поможешь найти девочек, то пройдешь по делу свидетелем. — Я угрожала и сулила блага, понимая, что главное — это чтобы она начала говорить.

— Разрешите мне пару минут переговорить с Тиночкой наедине, — попросил Ашукин. — Я думаю, что найду нужные слова.

Я переглянулась с Егором, и он кивнул в знак согласия. Ашукин и его дочь вышли в соседнюю комнату.

— Надо сообщить в милицию — это самое верное решение, — заговорил Егор. — То, что мы приехали сюда, — авантюра. Не доверяем Стасу, так там есть другие опера.

— Как ты не понимаешь? Это дело ведет Стас, и к кому бы мы ни обратились, он все равно будет об этом знать. И если у него есть что скрывать, он не будет ждать у моря погоды, а начнет действовать. У него возможностей и связей больше, чем у нас, и поверят ему, а не нам.

Егор начал приводить контраргументы, но по его голосу я поняла, что он считает меня правой.

В комнату вернулись унылые Ашукин и Тина. Девушка была бледная и не поднимала на нас глаз.

— Тиночка мне все рассказала. Она и в самом деле не знала, что за фрукт этот Владик. — Ашукин даже покраснел от злости. — Хорошо, что она ни в чем таком не участвовала. — Я вспомнила о краже, но промолчала.

— Так может, она теперь и нам расскажет? — спросила я.

Однако заговорил ее отец.

— Похоже, Владик почувствовал, что пахнет жареным, и собирается в скором времени покинуть город. О похищенных девочках она ничего не знает, но предполагает, где их могут держать. Предлагаю немедленно ехать туда, пока Владик не стал рубить за собой концы. Хочется верить, что девочки еще живы. Идемте к машине, по дороге я все расскажу, а если будут вопросы, зададите их Тиночке, она едет с нами.

Девушка на протяжении этой длинной тирады стояла молча — видно, до сих пор после разговора с отцом пребывала в шоковом состоянии.

Я уловила момент, когда Тина и Егор уже уселись в джип а я с Ашукиным еще была снаружи, и поинтересовалась:

— Как вам удалось так быстро разговорить Тину?

— Она моя дочь, и я знаю ее слабые стороны. Поверьте Иванна, она не осознавала, как ужасно то, что она делала и, к сожалению. Тина любит этого подлеца.

— Нам далеко ехать?

— По расстоянию не очень — сразу за чертой города.

— Не будем терять время! — Я юркнула на переднее сиденье, а Егор счел необходимым сесть сзади, рядом с Тиной.

В отличие от нашей поездки в Белую Церковь, в салоне царило молчание. Я его прервала, поинтересовавшись, куда мы едем.

— Это дачный поселок Счастливое на берегу Роси, — сообщил Ашукин. — Живописное место, летом там хорошо, а сейчас пустынно, поэтому Тиночка и предполагает, что, если Владик прячет девочек, гам для этого место идеальное.

— Как-то все это глупо выглядит, — подал голос Егор. — Вдруг этот кавалер вооружен, а у нас с тобой даже перочинного ножика нет.

— Если бы у тебя был нож Рэмбо, было бы спокойнее? — Я заулыбалась, но весело мне не было.

Егор обиделся и всю дорогу молчал, впрочем, ни у кого не обнаружилось желания поговорить. Дорога заняла от силы полчаса, и, погруженная в свои думы, я даже не заметила, как они пролетели.

Въезд в дачный поселок преграждали поржавевшие ворота. За ними виднелась сторожка, над которой вился легкий дымок. Ашукин несколько раз просигналил, но сторож не подавал признаков жизни.

Но Егору не пришлось никого уговаривать: ворота были закрыты лишь на задвижку, и вскоре мы въехали на территорию поселка. Сторож так и не показался из своей будочки. Мы медленно ехали по узкой дороге, зажатой между дачными участками. Старые домики были маленькими, стояли на клочке земли; другие, современные, двух-трехэтажные дома; вольготно раскинулись на несколько участков и были ограждены глухими кирпичными заборами с камерами наблюдения но углам.

Дачная улочка казалась бесконечной. Я то и дело нетерпеливо поглядывала на безучастно смотревшую перед собой девушку.

— Скоро уже? Может, мы уже проехали? — не выдержала я.

— Там дорога заканчивается, и дальше уже тупик. Проехать мимо него невозможно! — Голос девушки прозвучал зловеще.

Сердце у меня сжалось от плохого предчувствия. Наверное, надо было послушаться Егора и обратиться в милицию, а не заниматься самодеятельностью.

— Мимо кого или чего? — почти шепотом спросила я.

— Замка — его здесь так называют. Сами увидите!

Дорога пошла вверх и вскоре закончилась. За ажурными металлическими решетками виднелся аккуратно подстриженный газон, вытянувшийся вдоль берега Роси длинной полосой шириной метров пятьдесят. В конце участка находился дом, в самом деле напоминавший старинный замок в миниатюре. У него был высокий цоколь, выложенный из крупного бута. На первом этаже окна были небольшие, забранные мощными решетками, на втором — огромные, а на третьем по углам располагались четыре небольшие башенки. За исключением серого основания в нем преобладал желтый цвет с белыми вставками — все довольно симпатично и совсем не мрачно.

— Тиночка знает, где спрятаны вторые ключи, но вот через ограду надо будет перелезть, — ответил Ашукин.

— Этого еще не хватало! — Мне не улыбалось карабкаться на решетку, хотя я оделась по-походному: джинсы, свитер и короткая куртка.

Егор оказался в худшем положении — длинное пальто и дорогой костюм.

— Нам достаточно, чтобы кто-то один перелез, он откроет ворота, — успокоил нас Ашукин.

«Но кто полезет? Егор в своем не приспособленном для этого наряде? Старик Ашукин? Его худосочная, слабосильная дочь? Получается, я?».

— Мне дольше рассказывать, где находится вторая связка ключей, чем самой перелезть, — неожиданно проявила инициативу худышка Тина.

Мне не хотелось ее одну отправлять в дом, но лезть через забор не было желания.

Тину подсадил Егор, и она довольно ловко перекинула свое тело через ограждение и мгновенно оказалась на земле по ту сторону. Не оглядываясь на нас, она быстро побежала напрямик, по газону, к дому и вскоре скрылась за ним. «А вдруг она специально все это придумала, чтобы сбежать от нас?» — запоздало засомневалась я.

Я мысленно отсчитывала время, необходимое, чтобы она вернулась назад, — оно уже явно истекло, а ее все не было.

— Похоже, нас кинули! — озвучила я свои мысли и сердито посмотрела на Ашукина.

Он виновато опустил глаза и едва слышно прошептал:

— Тиночка умная девочка — она обязательно вернется. Не думайте о ней плохо…

— Здесь и думать не надо — и так все ясно! — огрызнулась я.

— Вон она! Идет сюда! — радостно произнес Егор.

Я посмотрела в сторону дома и увидела Тину. На этот раз она не бежала, а шла быстрым шагом. Через несколько минут она открыла ворота, и Ашукин завел «джип» внутрь, на оборудованную стоянку. К дому мы прошли по узорной каменной дорожке, вдоль которой стояли высокие черные фонари под старину. Мне было бы приятнее идти по траве, все еще зеленой, но я удержалась от искушения.

— Пройдем в дом через черный ход, — сообщила Тина, и мы стали обходить здание.

В двух десятках шагов от дома находилась круглая крытая беседка-ротонда, выполненная из красного кирпича. Над крышей торчала кирпичная труба — видно, там стоял мангал. Мне ужасно захотелось есть, я живо представила горячий, сочащийся жиром шашлык. Я решила на обратном пути заехать в кафе и удовлетворить свое желание.

Тина открыла дверь, и мы оказались в небольшом коридорчике. Прямо перед нами, за открытой дверью, виднелась студия — большая комната, обставленная мягкой мебелью, и отделенная от нее аркой кухня, блестевшая стеклом и металлом, с множеством всякой бытовой техники. Слева узкая винтовая лестница вела наверх, а правее крутые ступени уводили вниз — в подвал.

— Логично рассуждаешь, — согласилась я.

— Фонарик в доме найдется? — поинтересовался Егор.

— В подвале должен быть свет, но фонарик тоже есть. Принести? — Тина вопросительно посмотрела на меня, считая главной в нашей компании.

— Конечно, — отозвалась я. — Он нам не помешает.

Тина уверенно прошла в кухню, открыла ящик и вернулась с длинным фонариком — такими в зарубежных фильмах обычно пользуются полицейские.

— Ну а теперь давайте узнаем, какие тайны хранит подвал. — Я постаралась, чтобы мой голос прозвучал как можно бодрее, хотя внутри все тряслось, — меня бил сильный озноб.

Первым начал спускаться Егор, держа в руке фонарик. Дверь в подвал легко поддалась и открылась внутрь.

— Похоже, мы опоздали, — негромко прокомментировал он то обстоятельство, что дверь не заперта.

У меня к горлу подступил комок: вспомнила Ингу и глаза Марты, с надеждой смотревшей на меня, когда мы прощались перед отъездом.

— Это не факт, — возразила я ему и своим мыслям.

— Здесь темно. Тина, ты говорила, что в подвале есть свет? — Егор не спешил идти вглубь подвала.

Тина начала щелкать на щитке тумблерами.

— Нормально, свет есть! — сообщил Егор и двинулся вперед.

За ним шел Ашукин, потом я. В прямоугольной комнате было абсолютно пусто, но в каждой из четырех стен виднелись входы в подземные галереи. Теперь я догадалась, где мы находимся, и меня окатила волна страха, а в голове прозвучало: «Опасность!» Неудивительно, что я фазу не узнала эту местность, ведь, когда путешествовала здесь в прошлом, она была пустынной, а сейчас застроена домами. У меня не было сомнении, что именно в этом подземелье были обнаружены тела девушек-гимназисток. Идти дальше было безумием: я помнила, сколько времени потратили полицейские, рыская этими ходами, а потом с трудом выбрались из лабиринта.

— Егор, возвращаемся назад — у меня очень тревожно на душе! — Я сразу направилась к выходу, но Тина успела выскочить раньше и захлопнула за собой дверь.

— Уже никто никуда не спешит! — раздался громкий голос, и из бокового входа показался высокий парень лет двадцати пяти, державший в руке пистолет. — Теперь вы наши гости!

Не успела я опомниться, как Егор бросился на парня и вместе с ним покатился по каменному полу. Я не ожидала от него такой прыти, и, хотя было ясно, что он сильнее противника, ему требовалась помощь.

— Что вы стоите столбом?! — крикнула я Ашукину. — Помогите Егору!

— Да, конечно!

Ашукин пришел в себя, подошел к борющимся, вытащил из кармана куртки какой-то предмет и нанес Егору сильный удар по голове, от которого тот сразу растянулся на полу и замер. У меня словно оборвалось сердце, и, уже не понимая, что делаю, плача и что-то крича, я бросилась к Егору, осыпая его застывшее лицо поцелуями, стараясь вдохнуть жизнь. Он не подавал признаков жизни, а из носа показалась тоненькая струйка крови. Дрожащей рукой я стала выискивать у него на шее пульс но мне никак не удавалось его найти.

«Егор мертв? Ашукин убил Егора?!» Эта мысль вырвала меня из оцепенения, и я ринулась на мерзкого старика, готовая его растерзать, но он легко увернулся и отшвырнул меня к стене. Падая, я больно ушибла голову; спину и локоть. Что я мокла сделать одна против двоих мужчин?

Слезы бессилия полились из моих глаз, и, не в силах встать, я на коленях, придерживая ушибленную руку, словно это могло помочь утихомирить боль, подползла к неподвижному Егору. Я плакала навзрыд, сожалея о том, что из-за моей глупости мы оказались здесь, и это погубило Егора.

— Заткнись, сука! — зло прикрикнул парень, и я узнала в нем интервьюера, приходившего ко мне с опросным листом по поводу работы ЖЭКа. — Тошно от твоего воя!

Дверь открылась, и в подвал заглянула Тина:

— Вы что, убили его? — безразличным тоном поинтересовалась она, указывая на Егора. — Пора разворачивать лабораторию?

— Сейчас поглядим. Принеси воды! — приказал Ашукин.

Через пару минут Тина принесла полведра воды. Ашукин окатил водой Егора, заодно досталось и мне — обезумев от горя, я прижимала его к своей груди. Холодная вода подействовала на Егора, и он стал подавать признаки жизни, вызвав этим у меня бурную радость.

— Голова чертовски болит! — слабым голосом пожаловался он, придя в себя, и прижал руку к больному месту. — Что со мной произошло? Потолок обвалился?

— Это любезный Николай Александрович показал свое истинное лицо, — сквозь слезы произнесла я.

Страницы: «« « ... 56789101112 » »»