Список запретных дел Зан Коэти

— Э… нет. Мы… возвращаемся в наш отель, чтобы ждать развития событий.

— Встретить вас? В каком вы отеле?

— Нам еще какое-то время ехать. Это «Эрмитаж», на…

— Да, я знаю. Встретимся сегодня в девять? В баре внизу.

Когда я закончила разговор, мы заехали на парковку возле церкви и обеспокоенно переглянулись. Стоянка была почти заполнена. Мы совершенно потеряли счет времени, а ведь сейчас утро воскресенья, не самое лучшее время для визита. Однако мы знали: действовать нужно немедленно. Припарковавшись на единственном свободном месте, мы покинули машину и удрученно оглядели пыльную и мятую одежду друг друга.

— Нас вообще в церковь пустят? — спросила Трейси, разглядывая засохшую грязь на своих черных кедах.

— Разумеется, — отозвалась я, вспоминая вовсе не дружелюбный прием Хелен Ватсон. — Вряд ли они могут выгнать тебя со службы. У них все-таки есть правила. Устроимся сзади.

Как только мы распахнули огромные деревянные двери церкви, на нас обрушились потоки органной музыки. Мы медленно проследовали через вестибюль в главное помещение, где рядами сидели добропорядочные жители городка и внимательно слушали песнопения.

Когда завершился последний гимн, прихожане откинулись на сиденьях, а проповедник дал последние наставления. Люди стали покидать стены церкви, приветствуя соседей и друзей — даже нас, и я поразилась атмосфере благополучия и чувству единения, исходящим от толпы.

Я взглянула на высокие окна церкви, восхищаясь длинными полосками божественного света, что струились внутрь, и, вспомнив свой первый визит сюда, собралась с духом: скорее всего, Хелен Ватсон встретит нас отнюдь не дружелюбно.

В церкви не было уже никого, кроме проповедника, который возвращал на алтарь молитвенник. Мы осторожно приблизились к нему, понимая, что одеты совершенно не по случаю. Священник замер и медленно окинул нас пытливым взглядом:

— Я могу вам помочь?

— Мы ищем Хелен Ватсон. Она здесь?

— Да, само собой, — с облегчением проговорил он, видимо желая поскорее избавиться от нас. — Она раздает кофе и пончики в приемной. Пройдите через эти двери.

Мы последовали его указаниям и очутились на пороге переполненной людьми комнаты, где Хелен Ватсон приветствовала входящих. Когда последний прихожанин удалился, мы подошли к ней. Заметив меня, добрая женщина нахмурилась, тихо закрыла за собой дверь в приемную и знаком пригласила следовать за ней.

Она провела нас по коридору в небольшую часовню, которая, наверное, была создана для уединенных молитв и размышлений. Женщина закрыла за нами двери и сложила руки на груди, ожидая, когда мы сядем. Затем она заговорила — медленно, взвешивая каждое слово.

— Я не знаю, кто вы на самом деле и почему вновь приходите в мою церковь, но я уже сказала, что ничем не помогу в поисках этой Сильвии Данхэм. Я ее не знаю. Мы никогда раньше не встречались, и мне нечего сказать. Но если уж вам так сильно нужно поговорить со мной, то я была бы благодарна, если мы перенесем встречу на другое время. — Она взглянула на распятие на стене и добавила: — И в другое место.

— Простите, миссис Ватсон, — начала я. — Извиняюсь за беспокойство, но дело весьма срочное, а мы не знали, где еще можно найти вас.

Женщина ничего не ответила, ожидая продолжения.

— Миссис Ватсон, вскоре вы прочитаете в газетах, что Ноя Филбена ищет ФБР.

Мне показалось, что я заметилапод ледяной маской проблеск потрясения, но женщина умело держала себя в руках.

— А какое это имеет отношение ко мне?

— Никакого. Но, так или иначе, ваше имя всплывет в связи с этой историей, когда полиция узнает о вашей с ним прошлой связи. Это не займет у них много времени. — Хелен Ватсон изогнула бровь, по-прежнему не выдавая никаких эмоций. — В данную минуту они обыскивают его владения.

При этих словах я заметила, как плечи Хелен Ватсон слегка ссутулились. Она прерывисто вздохнула — новости явно произвели на нее впечатление, хоть она и пыталась это скрыть.

Трейси тоже это заметила.

— Вы рады этому? — спросила она.

— Вообще-то, да, — нехотя ответила Хелен, помолчав. — У меня всегда… было дурное предчувствие… относительно этой организации.

— Почему? — спросила Кристин, подаваясь вперед.

— Проще говоря, я считала ее сектой. И не я одна. Но все же я про нее ничего не знаю, — сказала она и поспешила добавить: — И мне совсем не хочется ввязываться в это дело.

— Миссис Ватсон, я знаю, что в молодости вы сбежали вместе с Ноем и где-то пропадали несколько лет. Что произошло за то время?

Женщина выпрямилась, казалось, она одновременно удивлена и уязвлена тем, что мы вообще спросили такое. Наверное, об этом лишь перешептывались на стоянке возле церкви, но никогда не говорили ей в лицо. Она внимательно посмотрела на нас и опустилась на стул. Теперь Хелен Ватсон отнесется к нам серьезнее.

— Это правда. От кого вы узнали? Это было тяжелое время в моей жизни, и я не хочу о нем говорить.

— Хелен, что произошло? — Теперь я пододвинулась ближе. — Прошу, расскажите нам. Если я открою вам собственную тайну, может, вы поймете, почему это так важно нам.

Я взглянула на Трейси и Кристин, спрашивая разрешения, обе кивнули.

— Ранее я представилась как Каролина Морроу, но это не так. Мое настоящее имя Сара Фарбер, а это Трейси Элвес и Кристин Макмастерс. Миссис Ватсон, вы помните эти имена?

Женщина потрясенно посмотрела на нас. Быть знаменитым не так уж здорово.

— Вы те девушки… девушки, которых держал в подвале Джек Дербер?

— Скорее в погребе, а не подвале, но да, это мы.

На глаза миссис Ватсон навернулись слезы.

— Мне очень жаль, что с вами такое случилось, но как это связано с Ноем? У него, разумеется, свои делишки, но все-таки. — Она очень старательно подбирала слова, явно опасаясь Ноя Филбена. — Он же не имел никакого отношения к Джеку Дерберу.

— Миссис Ватсон, мы как раз пытаемся выяснить, связывает ли его что-то с Джеком Дербером. Нам кажется, что да.

— И я думаю, — добавила Трейси, — когда вы узнаете, что сделал Ной Филбен, то поймете, почему нам так важно знать правду.

При этих словах женщина явно встревожилась:

— Что он… что он сделал?

— Торговал людьми, миссис Ватсон. Он продавал девушек. Его религиозная организация, или как там она называется, была лишь прикрытием. И мы считаем, что во главе всего стоит Джек Дербер.

К нашему удивлению, при этих словах миссис Ватсон совсем расклеилась и начала тихо всхлипывать. Она вытащила платок, чтобы вытереть слезы, но чем больше боролась с ними, тем сильнее становились ее рыдания. Мы с Трейси переглянулись. Женщина явно что-то знала. За столь сильными эмоциями должно было скрываться чувство вины. Мы выждали минутку, не понимая, как поступить дальше.

— Миссис Ватсон, — заговорила я. — Знаю, вам тяжело сознавать, что кто-то… кого вы прежде любили… и знали с самого детства…

Она покачала головой, прикрыла рот ладонью и выпрямила спину. Затем, вздохнув, задумчиво уставилась в окно.

— Не с детства. Я переехала сюда в подростковом возрасте. Мы стали встречаться, когда мне было шестнадцать. Но мы… Простите.

Она закрыла лицо ладонями, а когда убрала их, лицо ее вновь обрело спокойствие.

— Мы были… близки… я думала… Разумеется, я была… обеспокоена его религиозной организацией, но полагала… полагала, все дело в деньгах. Знаете, секты вымогают у людей деньги и все такое прочее. И даже тогда я много молилась за Ноя. Молилась каждый день. Надеялась, он справится с гнетущими его чувствами.

— Какими еще чувствами? — терпеливо спросила Кристин.

Миссис Ватсон выпрямилась, пытаясь взять себя в руки. Она снова промокнула глаза платком и вздохнула.

— Он… знаете, каждый несет свой крест. Искушения, с которыми приходится бороться. Ноем же завладел гнев. Его отец был замечательным человеком — проповедником в моей церкви. Там я с Ноем и познакомилась, а узнав его получше, открыла для себя, что он ненавидит отца. Я не могла этого понять. Возможно, все потому, что его отец был очень влиятельным человеком в приходе, но никогда не пользовался своим положением — ради денег или личной выгоды, не знаю. Не знаю, что именно было для него настолько ценно и что он хотел бы получить. Я рано заметила в нем проявления ненависти, но не принимала близко к сердцу. Я была молода, он тоже. Мне не хотелось верить, что мой любимый способен на подобные чувства. В первое время он был со мной просто сахарным. С его языка чуть ли не мед лился. Ной вскружил мне голову. И вот мы сбежали и переехали в Толлен, в новый город, где я никого не знала. Ной никуда меня не выпускал. Было… было очень тяжело.

При воспоминании о том времени глаза женщины вновь заволокло слезами. Очевидно, с тех самых пор она ни разу не говорила об этом. Держала всю историю внутри, а теперь ей нужно было выговориться, хотела она этого или нет.

— Миссис Ватсон, он обижал вас? Почему вы ушли? — осторожно спросила Трейси.

— Я…

Миссис Ватсон закрыла лицо ладонями и неподвижно сидела целую минуту. Мы терпеливо ждали. Когда она наконец опустила руки, ее лицо вновь обрело безмятежность, присущую жене священника.

— Мне не очень хочется говорить об этом, — всхлипнула Хелен Ватсон.

Я поднялась и подошла к окну, глядя на живописную площадь.

— Миссис Ватсон, — заговорила я, не отводя взгляда от окна, — те девушки в белых туниках, которых возили по городу в фургоне, оказались там не по своей воле. Они были рабынями. Некоторых похитили, других продали их парни или родственники, кого-то обманули. Однако все они были рабынями. Их заставляли делать немыслимые вещи. Видите ли, миссис Ватсон, дело даже не в проституции. Тех девушек покупали ради пыток. Есть ли худшая участь? Помогите нам понять, как такое произошло.

Со слезами на глазах я повернулась к Хелен Ватсон.

Она внимательно посмотрела на каждую из нас. Видимо, мои слова тронули ее, однако она сомневалась, стоит ли нам довериться.

— Почему вы ушли от него? — более настойчиво спросила я, повторяя вопрос Трейси.

Миссис Ватсон молчала, лицо женщины исказилось. Она больше не плакала, но ее дыхание участилось. Я хорошо знала это состояние. Вот-вот она сломается.

— Я ушла, потому что… — Ее голос перешел на шепот. — Потому что он сказал мне сделать это.

— Что сделать? — прошептала в ответ Кристин.

— Он хотел, чтобы я… — Женщина зажмурилась. — Продала себя.

Хелен Ватсон вновь открыла глаза и обвела нас взглядом, ожидая какой-то реакции. Мы не выказали удивления, лишь сочувствие, и тогда слова потоком хлынули из нее.

— У нас закончились деньги. Он пытался основать церковь, но у нас было всего несколько прихожан в небольшом обшарпанном зале, который он арендовал на последние гроши. Поэтому он… он попросил меня сделать кое-что для него, для нас. Я отказалась. Услышав «нет», он… избил меня и запер в комнате. В ту ночь он ушел, а я нашла в коробке для украшений шпильку и открыла замок. Боже, сколько же часов это заняло, но я справилась. — На ее лице отразилась радость при воспоминании о том, как замок все же поддался. — А когда я выбралась наружу, то побежала что было сил. Я боялась поймать машину — тогда это было обычным делом, но не хотела рисковать и оставаться наедине с каким-либо мужчиной, к тому же незнакомцем. Поэтому я бежала. Спала в лесу. Четыре дня добиралась до родительского дома. Моя мама чудесная женщина, она рыдала, но не спросила, что произошло, простоотвела меня в суд, и брак расторгли. А потом, когда я…

Выглядела миссис Ватсон растерянной, будто больше не замечала в комнате нашего присутствия. Ее взгляд затуманился, взгляд метался по сторонам. Женщина тряхнула головой и посмотрела в окно, на небо, нависшее над городом. Она вновь расплакалась, эмоции достигли своего апогея. Следующих слов было почти не разобрать, так сильно срывался ее голос.

— Когда мы поняли, что я беременна, мать отвела меня туда, где об этом позаботились. Я заслужила то, что у меня больше не может быть детей, но я не могла, не могла родить ребенка от этого чудовища.

Ее рыдания усилились.

— Многие годы я держала все это в себе, терзалась угрызениями совести. Я старалась делать все, лишь бы искупить вину. Работала не покладая рук на благо этой церкви и прихода. А когда мимо проезжали фургоны…

Она замолчала, не в силах больше говорить.

И тогда я поняла: она знала. Может, не все, но достаточно много, чтобы бояться Ноя Филбена. Он все же вернулся в город и начал свою деятельность прямо у нее под носом. Возможно, чтобы насолить ей. Или наказать. А она держала рот на замке.

Мы в молчании слушали тихие рыдания миссис Ватсон. Затем она начала говорить что-то бессвязное.

— Не знаю, как Ной стал таким. Не понимаю, что сотворило этого монстра. Честно, не понимаю. У него была чудесная семья. Такая добрая. Они делали много хорошего… Работали в бесплатной столовой, организовывали благотворительную раздачу продуктов, даже сирот к себе брали.

— Сирот? — встрепенулась я.

— Да, приемных детей со всего штата.

— А Ной когда-нибудь говорил об этих приемных детях?

Подумав пару секунд, женщина кивнула:

— С одним он даже довольно близко сошелся. Несколько лет спустя он отзывался о нем как о брате, хотя они не являлись кровными родственниками. Полагаю, они общались и после того, как мальчика официально усыновили другие люди. Я знаю, что многие годы они переписывались. Когда Ной получал такое письмо, то уходил в какую-нибудь глушь, как он говорил, поразмышлять. А возвращался со словами, что его миссия возобновилась, что он на верном пути и теперь не должен останавливаться. Это дело больше его жизни, даже важнее наших с ним отношений.

Я попыталась поймать взгляд Трейси, но она смотрела прямо перед собой.

— Думаю, — проговорила Хелен, — в смысле, уверена, что у меня кое-что сохранилось с тех времен. Когда я собирала свои вещи, то высыпала из ящика в сумку все содержимое, там были мои фотографии и письма, а еще несколько его вещей и обрывок конверта с адресом. Я… я сохранила все. Сама не знаю почему. Наверное, мне казалось, что когда-нибудь мне придется что-то доказывать.

— Где эти вещи?

— Я храню их здесь, в кабинете. Хотелось, чтобы они находились под замком, а здесь мой единственный сейф.

— Можем ли мы взглянуть?

Она медленно поднялась и вытерла слезы. Затем повела нас по коридору в небольшой опрятный кабинет в углу здания и скрылась в кладовке. Тихо щелкнул замок, а затем женщина вышла с конвертом и фотографией в руках.

— Уверена, это почти не имеет никакого значения, но вот все, что у меня есть.

Она сложила все предметы на стол. Мы втроем чуть не столкнулись лбами, нависнув над фотографией. Справа стоял совсем юный Ной Филбен, лет четырнадцати. Он смеялся из-за того, что говорил другой мальчик, устремив взгляд в небо. Второй повернул голову в момент съемки, поэтому его лицо было размыто.

— Что думаете? — спросила я у Трейси и Кристин.

— Возможно, — ответила Кристин, — но не точно.

— Да, волосы намного светлее, но с возрастом могли измениться. — Трейси нагнулась сильнее. — Про нос сказать не могу.

Мы переключились на конверт. Он был адресован Тому Филбену на почтовый ящик в Ривер-Бенд. Вполне вероятно, что это всего лишь псевдоним. Необходимо выяснить, кому он принадлежал, а это юрисдикция Джима.

— Мы могли бы оставить это у себя? Только на время. Мы все вернем. Миссис Ватсон, это очень важно.

Она замешкалась, но потом кивнула. Мы попрощались, благодаря ее снова и снова, а потом направились к машине. Я в последний раз взглянула на эту сломленную женщину, наконец-то раскрывшую свою тайну. Хрупкая и беззащитная, она сидела в крошечной комнате, под распятием, на фоне деревянных панелей стены.

Мы забрались в машину и несколько минут сидели неподвижно. Никто не произносил ни слова.

— Она врет, — наконец сказала Трейси.

— Что? — спросила Кристин. — Насчет чего?

— Трейси права, — подала я голос. — Эта женщина врет. Она сама занималась проституцией и не знала, чей был ребенок.

— Почему ты так говоришь? — потрясенно спросила Кристин. — Разве она рассказала не достаточно ужасов?

— Да, но по какой-то причине она все эти годы молчала про Ноя Филбена. Хотя знала, что девушки в фургонах отнюдь не молятся в лесу. Зачем ей по-прежнему все скрывать? Она знала и ничего не сделала. Тащила эту вину за собой. По одной-единственной причине: Ною было известно про ее прошлое и про то, что она сделала аборт, забеременев от клиента. Наверняка он имел какое-то доказательство.

— Верно, — кивнула Трейси. — А теперь давайте выбираться отсюда. Сейчас все это не имеет значения.

— Имеет, — тихо проговорила я. — Расскажи она что-нибудь многие годы тому назад, может, с нами бы и не случилось ничего. Что, если бы пятнадцать лет назад обнаружилась преступная связь между Джеком и Ноем? И Джек оказался бы за решеткой, не успев похитить нас. Тогда что?

— Прекрати, Сара, это нечестно. Нельзя сваливать на нее всю вину. Ведь это Джек сотворил с нами такое. Не она, а он виноват и заслуживает осуждения. — Кристин откинулась на спинку сиденья и уставилась в потолок, о чем-то размышляя. — Можно выстроить целую цепочку. А что насчет матери Джека? Той, кто его усыновила? Возможно, она замечала, что ее сын слегка не в порядке. Наверняка он был из тех детей, кто мучает животных и все в таком духе. Но и она не в ответе за его поступки.

— Это совсем другое. Хелен Ватсон знала, что кто-то страдает из-за Ноя Филбена. Может, про нас ей было неизвестно, но она видела девушек, постоянно проезжающих по улицам в фургоне. Она жила совсем рядом с этим и, возможно, единственная владела информацией о том, что происходит. Она была единственным осведомленным человеком, помимо похитителей и клиентов. И молчала, чтобы уберечь свои собственные страшные тайны.

Трейси завела машину и выехала со стоянки.

— Давайте немного вздремнем. А потом проверим, кто является владельцем того почтового адреса.

Глава 32

Оставшуюся часть утра мы проспали в номерах нового отеля и пропустили выпуск новостей об истории Ноя Филбена.

Проснулась я ближе к вечеру с неприятным ощущением. Осмотрела комнату, но ничего странного не заметила — тихо гудел кондиционер, а моя одежда, аккуратно свернутая, лежала на комоде.

По пути в ванную я заметила конверт, просунутый под дверь, и предположила, что это записка с ресепшена, хотя мне показалось странным, что они не использовали бумагу цвета слоновой кости с логотипом отеля. Подобный листок лежал у меня на тумбочке. Я нагнулась и подобрала конверт, а потом заметила надпись. При виде знакомого почерка внутри меня что-то оборвалось. Я не стала открывать конверт. Не смогла взглянуть на содержимое в одиночку, поэтому помчалась в комнату к Трейси. Пару раз постучалась, пока не разбудила ее. Наконец дверь открылась.

— Ты тоже такое получила?

— Что? — зевая, спросила Трейси.

— Письмо. От Джека. Здесь, в отеле. — Мой голос срывался, я пребывала в панике. Старые страхи возвращались, медленно завладевая мною. — Он знает, где мы. Откуда он это знает? Должно быть, люди Ноя Филбена проследили за нами, а теперь выступают посланниками Джека.

Я указала на пол в номере Трейси. Прямо рядом с порогом лежало оно, ее письмо. Трейси побледнела, наткнувшись на него взглядом.

— Пора уходить отсюда. Забери свои вещи, а я за Кристин.

Я побежала в номер и принялась поспешно кидать вещи в чемдан. Охраннику я сказала, что мы решили вернуться в Нью-Йорк и опаздываем на самолет. Мужчина растерялся и куда-то позвонил. Его собеседнику, видимо, требовались люди, так что офицера освободили от обязанностей по нашей охране, а мы получили разрешение уехать.

Мы встретились с Кристин и Трейси в холле, несмотря на замешательство, благополучно выписались из отеля и побежали к машине. Трейси скользнула за руль. Завизжали шины, и мы умчались со стоянки.

Кристин запаниковала первой.

— Думаете, они следят за нами? — с заднего сиденья спросила она. — Куда нам ехать? В другой отель? Господи, зачем я опять ввязалась во все это?

Она провела руками по дверце машины. Пока мы набирали скорость, я представляла, как Кристин открывает дверцу и выпрыгивает на дорогу, чтобы на такси вернуться на Парк-авеню.

— Кристин, — заговорила Трейси ровным, спокойным голосом. — Помолчи, пока не придумаешь, что дельного сказать. Сейчас я не готова тебя успокаивать. Прочитайте мне письма.

Трейси все это время размышляла, хотя, очевидно, тоже была сильно напугана.

Я первой открыла свое письмо, держа бумагу за краешки, чтобы избежать излишнего контакта с ней.

— «Семья наконец воссоединилась, — прочитала я. — Я так рад. Поезжайте домой, и вы найдете ответы».

Я бросила письмо на заднее сиденье и открыла конверт Кристин.

— «Девочки, давайте сделаем семейную фотографию. Живую картину. Мне столько вам нужно показать».

— Хорошо, теперь мое, — сказала Трейси, гоня машину как безумная.

— Куда мы едем? — спросила я.

— Навестить Адель.

Я чуть не поперхнулась.

— Не думаешь же ты…

Не было сил закончить эту мысль. До меня дошло, что кроме полиции и ФБР, Адель единственная знала, где мы остановились.

— Что это она доставила письма Джека? — закончила за меня Трейси. — Не знаю, но в любом случае мне кажется, что она, как и Хелен, многое не договаривает. Пора заставить ее сознаться.

Я кивнула и медленно открыла письмо Трейси, хотя меня так и подмывало выкинуть его в окно.

— «Трейси, ты так усиленно училась все эти годы. Столько книг. Я написал одну специально для тебя. В нашей особой комнате».

Я передала последнее письмо Кристин, удивившись, что та без отвращения берет их и аккуратно складывает вместе.

— Но как эти письма оказались за пределами тюрьмы без ведома Джима? — спросила она. — Я думала, там следят за всем, что приносят и уносят. К тому же все прочие письма проходили через Джима. Нужно ему позвонить.

Согласившись, я достала телефон и набрала номер.

Джим тут же ответил, и по голосу я поняла, что разбудила его.

— Вы его схватили? Арестовали Ноя? — сразу же спросила я.

— Нет. У него дома пусто, ни души. Наверняка они подготовили запасной план на случай конца света и продумали побег заранее. Однако они оставили компьютеры. Сейчас наши технические специалисты работают над паролями. Видимо, в их организации есть профессионалы, поскольку система безопасности довольно изощренная.

— Вы нашли еще каких-нибудь девушек?

— Нет. Но можно с точностью сказать, что там кто-то жил в довольно жестких условиях. Послушай, Сара, все это очень опасно. Мы нашли… нашли ужасные вещи в том здании. Не хочу говорить это еще раз, но вы трое должны оставаться в отеле, пока ситуация не прояснится.

— Что? Что вы нашли?

Джим помолчал, но на этот раз он, видимо, хотел напугать нас, чтобы мы держались от всего подальше.

— Наверху все было оборудовано как церковный приход: соответствующая мебель, доски с объявлениями, списки с именами прихожан. Но внизу… Сара, здание стоит на лабиринте подземных комнат. Вот там все и происходило. Преисподняя. Цепи на стенах, повсюду орудия пыток, брызги крови на полу, в углах — ведра для отходов. И камеры наблюдения. Они снимали все на видео.

— Снимали? О боже, — с отвращением выдохнула я.

— Да, — проговорил Джим. — Мы запустили специальную программу по ряду видеозаписей, и обнаружилось, что некоторые из них недавно выложены на порносайт, посвященный «истинным рабам». Туда нельзя попасть, не делясь похожими файлами, а значит, все пользователи имеют к этому отношение. Так, наверное, Ной находил клиентов.

Я зажмурилась, будто пытаясь отгородиться от этих слов.

— Джим, послушай, — проговорила я дрожащим голосом. — Джек прислал нам письма. Их сегодня подкинули под дверь в отеле.

— Что? Это невозможно.

— Но это так. Они здесь. Прямо сейчас Кристин держит их в руках.

— И что в этих письмах?

— Его очередной бред. Они не имеют смысла, но не в этом дело. Самое важное, что он знал, где искать нас. Не означает ли это, что кто-то из людей Ноя следит за нами и докладывает все Джеку Дерберу? Джим, между этими двумя есть явная связь. Ты мог бы проверить или дать кому-нибудь поручение узнать про почтовый ящик сто восемьдесят два по Ривер-Бенд? Ной Филбен много лет назад отправлял туда письма.

— Сто восемьдесят два? — Я слышала, как он записывает. — Сделаю, но послушай, позволь мне самому всем заняться. Это моя работа. Вы трое и так слишком много пережили.

Он замолчал, наверное понимая, что это еще мягко сказано.

В этот момент машина дернулась в сторону — Трейси объезжала водителя, заехавшего не на свою полосу. Она надавила на сигнал и выругалась.

— Сара, где ты? — обеспокоенно спросил Джим. — Вы разве не в отеле?

Одними губами я чертыхнулась и прикрыла телефон. Мне не хотелось рассказывать ему, что мы делаем. Нам нужно было найти ответы самостоятельно. Мы уже зашли слишком далеко, и сейчас не время вновь становиться пассивными жертвами, которые сидят и ждут, пока для расследования этой загадки назначат нового младшего офицера. Но откажись мы оставаться в отеле, Джим может посадить нас под опеку с целью защиты.

Я сменила тему:

— Джим, что ты знаешь о детстве Джека?

— Сара…

— Джим, просто… мне нужно знать…

— Сара, давай поговорим позже. Если честно, мы не так много знаем.

— Прошу, Джим, расскажи хоть что-нибудь.

Джим вздохнул, как и всегда, когда уступал мне.

— Некоторое время он находился в системе государственной опеки, пока его не усыновили Дерберы. Ему тогда было около четырнадцати. К сожалению, в ту пору ведение учетной документации служб по защите детей оставляло желать лучшего. Дело Джека затерялось. Его социальный работник погиб в авиакатастрофе пятнадцать лет назад. Никто не знает о его прошлом.

— Мы, кажется, нашли кусочки мозаики. Поговорим об этом завтра.

— Сара, сейчас же возвращайтесь в отель! Мы удвоим меры безопасности. Оставьте эти письма у офицера Граннела, и мы выясним, что тут происходит. Нам поступил звонок о местонахождении Ноя Филбена, поэтому меня не будет почти всю ночь, но я заеду проведать вас утром.

Я выключила телефон и пересказала другим, что Джим обнаружил у Ноя. Мы уставились прямо перед собой, пытаясь понять, что все это значит.

Наконец я осмелилась посмотреть на своих спутниц. Руки Кристин лежали неподвижно, взгляд метался, на щеках проступил румянец. Еще несколько часов назад она была полностью собранной, наша спасительница, безупречно одетая мамаша из Верхнего Ист-Сайда. Теперь же она походила на ту Кристин, которую я помнила по заточению. Неужели та девушка из прошлого пряталась глубоко внутри нее? Может, вот она, настоящая, а все прочее — лишь защитная маска?

Я покосилась на Трейси, пытаясь привлечь ее внимание к Кристин, но та сосредоточилась на дороге, время от времени поглядывая на розовую линию на навигаторе, что вела нас к студенческому городку. Трейси с такой силой сжала руль, что побелели костяшки.

Никто не хотел признаваться, но все мы знали: Джек что-то пытался сказать посредством этих писем. Конечно же, он демонстрировал, что до сих пор все контролирует и может достать нас, куда бы мы ни отправились. Но также он говорил, что оставил нам подсказку в своем старом доме. Какую-то подсказку в этой мерзкой игре, способную привести к чему-то важному. Но какой ценой? Мы все прекрасно это понимали, но н могли высказать вслух.

Сначала нужно попробовать кое-что другое.

Мы добрались до студенческого городка. Каждого «лежачего полицейского» Трейси переезжала быстрее, чем нужно. С визгом шин она припарковала машину рядом со зданием факультета психологии. Уличные фонари только загорались, придавая небу особенное сияние. Трейси вышла из машины и встала рядом с телефоном-автоматом по вызову экстренной службы. Если бы только этот автомат мог помочь нам! Пока мы шли к зданию, я заметила в кабинете Адель свет.

Мы проследовали по коридору мимо все того же охранника, но мужчина опять не обратил на нас никакого внимания. Несколько мгновений мы стояли перед дверью кабинета, не зная, постучаться или просто ворваться внутрь. Я все же слегка постучалась. Никакого ответа. Трейси закатила глаза и знаком предложила мне отступить в сторону. Я повиновалась.

Она повернула ручку и широко распахнула дверь.

На полу перед Адель стоял на коленях профессор Штиллер, с повязкой на глазах, в позе полного подчинения. Увидев нас, женщина вздрогнула и выпрямилась, пряча левую руку за спиной.

Когда Адель нас узнала, то расплылась в улыбке.

— Я подойду к вам через пару минут, — сказала она, будто мы просто застали ее за разговором по телефону.

Она махнула рукой, чтобы мы закрыли дверь. Пребывая в смятенных чувствах, мы вышли в коридор, а когда немного успокоились, то стали шепотом обсуждать увиденное.

— Очередная лабораторная работа, — язвительно подметила Трейси. — Адель обязательно должна получить грант.

Я сдержала смешок, и мы отошли подальше от двери.

— Мне казалось, что Дэвид Штиллер ненавидит Адель, — прошептала я. — Но может, у них такая игра.

В этот момент в коридор шагнула Адель, выглядевшая просто воплощением профессионализма. За ней вышел Дэвид Штиллер и, избегая встречаться с нами взглядом, прошмыгнул в свой кабинет. Адель даже не посмотрела в его сторону.

Она была спокойна и сдержанна, на лице ее словно застыла маска. Женщина вежливо предложила нам присесть. Я заняла стул напротив стола. Кристин и Трейси приютились вдвоем на кушетке в углу.

Адель сцепила руки в замок, положила на стол и подалась вперед:

— Думала, мы встретимся позже. Все в порядке?

— Адель, — заговорила я. — Я хотела познакомить тебя с Кристин.

Ученая дама с интересом посмотрела в ее сторону.

— Да, та самая Кристин, — добавила я. — Вот мы и здесь, в полном комплекте.

Я внимательно следила за лицом Адель, пытаясь понять ее игру. Если это она доставила те письма, то прекрасно знала и Кристин, и где та была последние два дня.

— Что ж, — пораженно покачала головой женщина. — Должна сказать, я очень рада видеть вас вместе, целыми и невредимыми. После всего, что вы прошли. — Она замолчала. — Так что сегодня произошло? В прессе… почти ничего не говорят.

— Мы знаем не намного больше, чем ты.

Адель пристально посмотрела на меня, наверняка догадываясь, что это не совсем правда. Тогда она решила сменить тактику:

— Понятно. Что ж, в любом случае, раз уж вы собрались вместе, может быть, поучаствуете в виктимологическом исследовании?

Я знала, что лучше сменить тему. Вряд ли Трейси понравится слово «виктимологический».

Страницы: «« « ... 678910111213 » »»