Веселая поганка Милевская Людмила

Мухи, может и да, зато человека запросто порешит, особенно за «крутые бабки», – такая мысль придала мне решимости, с которой я и собралась покинуть их «малину», их чертов притон, но не тут-то было. Миловидная особа с неменьшей решимостью преградила мне путь и закричала:

– Стой, воровка! Все равно не уйдешь!

– От тебя что ли? – выразила недоумение я.

– Мой муж на грузовом лифте поднимает стиральную машину, от него и не уйдешь! – заверила миловидная особа.

«Спасибо за информацию,» – подумала я, засовывая кулак в карман куртки и грозно рыча:

– Руки вверх!

Миловидная особа отреагировала мгновенно и подняла вверх не только руки, но и ноги, в силу своей комплекции раскачиваясь на полу как Ванька-встанька. Она повалилась на пол с резвостью, достойной всяческого восхищения.

Однако, перепрыгнув через нее, я улепетывала по лестнице, восхищаясь только собой, точнее своими потрясающими способностями наживать себе врагов. Теперь за мной гонялись уже четверо. А по крику: «Коля, Коля, держи ее, она все слышала!», я поняла, что и пятеро. Видимо, миловидная особа не обманула, и муж ее действительно привез на грузовом лифте стиральную машину «Вятка». Приятно, что они патриоты и поддерживают отечественного производителя. Хоть что-то в них прекрасно.

Окрыленная этой мыслью, я, не считая ступеней, вылетела из подъезда. Посмотрела направо: «братан», посмотрела налево: гомики. Попятилась в чрево подъезда и осознала, что там ничем не лучше: судя по крикам, миловидная особа и Коля жаждали срочно вернуть меня в свой притон.

«Нетрудно предположить, что там со мной сделают, – подумала я и решила мчаться прямо к дороге. – Лучше умереть под колесами какого-нибудь приличного автомобиля, чем в лапах этих гнусных „братанов“, гомиков и миловидных особ с их живопырными Колями.»

Так я и поступила: выскочила из подъезда и, не сбавляя скорости, бросилась на проспект – прямо на его проезжую часть.

И «братан» и гомики, заметив меня, активизировались, но было поздно – мне повезло: я уже решительно метила под колеса сумасшедше красивого «Кадиллака». «Кадиллак» не имел в своих планах меня давить, а потому резко затормозил. Я не стала мешкать, распахнула переднюю дверь, плюхнулась на сиденье, из последних сил крикнув:

– Гони, дорогой, я заплачу! – и лишь после этого перевела дыхание.

И он погнал. Он так резко стартовал, что я руками вцепилась в кресло, а глазами в дорогу. От дороги глаз оторвать я не могла, потому что с рождения была любопытна – очень хотелось знать в кого мы первого врежемся: в «Жигуля» или в «Форда».

Претендентов было гораздо больше, но эти автомобили удирали от нас панически, чем и приковали мое внимание. В конце концов водитель «Жигуля» сообразил, что нас лучше пропустить, после чего сумасшедший «Кадиллак» рванул с фантастической скоростью.

Он выехал на широкую светлую и гнал, говоря по-русски, со всей дури. Мне стало интересно, кто же этот отчаянный водитель, я повернула голову влево и обмерла: за рулем был он, мой речной спаситель.

Он даже не удостоил меня своим взглядом, зато я имела возможность неограниченно любоваться его медальным профилем. И не только профилем: меня в нем интересовало все. Слава богу, свою ужасную пижаму он сменил на элегантный костюм, лысую голову прикрыл весьма изысканной шляпой и вообще, в нем было столько лоска…

Ах! Ах-ах-ах!

Так импозантен был мой спаситель, что даже не с кем его сравнить – все звезды Голливуда просто тускнеют, разве что покопаться в наших: там можно набрать несколько десятков достойных экземпляров, но ведь спас-то меня именно он, следовательно нет ему равных.

«Однако, пора бы ему уже обратить на меня внимание,» – с обидой подумала я и издала томный протяжный вздох, действующий на мужчин безотказно.

Мой спаситель и ухом не повел. Напряженно уставился в лобовое стекло, изредка бросая взгляды в зеркало заднего вида.

Я сказала:

– Э-эй!

Он, не отрывая глаз от дороги, бросил:

– Весь к вашим услугам.

– Что – к вашим услугам? Посмотрите хотя бы на меня, это будет самая большая услуга.

– Если позволите, позже, – невозмутимо ответил этот наглец.

«Нет, он не так красив, как мне кажется, – тут же подумала я. – Пожалуй, найдется несколько звезд в Голливуде, которые составят ему конкуренцию без труда.»

Как только мелькнула эта мысль, он резко сбавил скорость, любезно взглянул на меня и сказал:

– Похоже, погони нет и не будет.

«Да что это со мной? Он же дико красив!» – снова подумала я и воскликнула:

– Ах, неужели это вы? Я вас не узнала и очень рада, что судьба нас случайно свела. Опять свела.

– Я тоже рад, – сдержанно ответил он, тщательно эту радость скрывая. – Не ожидал, что вы появитесь из того дома. Собирался на вашу улицу сворачивать, а тут такой сюрприз.

– Так это не было случайностью, – нехотя разочаровалась я. – Вы ехали ко мне?

– Да, ехал к вам, – подтвердил он и спокойно пояснил: – Вам угрожает опасность.

«Интересно, как он догадался,» – зловредно подумала я и спросила:

– А как же вы узнали где я живу?

Вместо ответа он протянул мне карту Москвы со всеми домами и остановками. Мой дом был обведен красным кружком.

«Поразительная бестолковость, – мгновенно осудила его я. – Он что, считает это ответом на вопрос? Он даже имени моего не знает, а уже обвел кружком мой дом и наверняка выяснил номер моей квартиры! Точно шпион. Как пить дать агент ЦРУ, но как он глуп, если не сумел скрыть этого.»

– А как вы узнали, что я в этом доме живу? – тоном, далеким от любезного, спросила я.

Обычно к такому тону в качестве заключения добавляют еще и слово «придурок», что я, естественно, делать не стала, поскольку мой визави все же иностранец и вряд ли изучил все наши слова.

– Случайно, – коротко ответил он, будто я должна помнить о чем его только что спрашивала.

– Что – случайно? – рассердилась я.

Какое счастье – на лице его промелькнуло слабое удивление. Наконец-таки удалось мне хоть немного вывести из равновесия этот чертов кремень.

– Случайно узнал ваш адрес, – омрачая мою радость, равнодушно ответил он. – Вам угрожает опасность.

– Спасибо, я это уже поняла, а чего вы от меня хотите?

Не признаваться же ему сразу в любви. Решила разыграть неприступность и помучать его, пускай видит, что русские женщины не привыкли бросаться на шею мужчин.

– Я не хочу от вас ничего, – невозмутимо ответил этот американский балбес. – Но должен о вас позаботиться, раз уж так получилось, что из-за меня вы попали в неприятную историю.

– Ха! Неприятную – мягко сказано, – демонстрируя мужество, рассмеялась я. – Но раз уж так, то в качестве заботы охотно приму подробный рассказ о том, как дошли вы до жизни такой, что среди ночи бросают вас в Клязьму с моста прямо в пижаме. И в другой раз, прежде чем в воду сигать, внимательно посмотрите по сторонам: нет ли где лишних свидетелей, о которых придется заботиться потом – тратить бездарно свое драгоценное время.

Я сказала это просто так, в качестве шутки, чтобы блеснуть остроумием, этот же балбес воспринял мои слова очень серьезно и обстоятельно ответил:

– Да, я сделал для себя выводы и впредь буду осторожней.

Я так и замерла с открытым ртом. Столь сильно удивить меня не умел даже второй муж – врун, болтун и сексуально ненасытный обжора.

– Сделали выводы? – покрываясь ужасом, воскликнула я. – Вы хотите сказать, что не исключаете подобной ситуации в ближайшем будущем?

– Не исключаю, – подтвердил он.

Я схватилась за сердце:

– О, боже! Так расскажите мне хотя бы, как такое с вами случается?

– Что именно? – спокойно поинтересовался этот, уже могу сказать, странный человек.

– Хи-хи, «что именно»? – нервно хихикнула я. – Ну, расскажите хотя бы за что вас сбросили в Клязьму среди ночи? Что, не могли дождаться утра?

Он пожал плечами и спокойно ответил:

– Понятия не имею.

– А кто эти люди, ну, «братаны» эти, кто они и чем недовольны?

– Понятия не имею.

– А чего от вас хотят?

– Понятия не имею, – с прежним спокойствием ответил мой красавчик, и мне стало дурно.

Спинным мозгом я чуяла: он не врет, а потому воскликнула: «Оля-ля!» – люблю иногда блеснуть французским.

«Оля-ля, – подумала я, – несчастный – понятия не имеет, я понятия не имею. Оказывается все гораздо хуже, чем казалось на первый взгляд.»

– Хорошо, – сказала я, хотя, сами понимаете, там не было ничего хорошего. – Вы ни о чем не имеете понятия, но как это с вами случилось вы хоть помните?

– Конечно помню, – подтвердил он, чему я обрадовалась и закричала:

– Так рассказывайте, черт побери! Иначе нам с вами крышка!

Он с удивлением взглянул на меня. Надо же, таким примитивным приемом я добилась столь потрясающего эффекта: он удивился второй раз. Правда удивился слегка и не стал допытываться что такое «нам крышка», а сразу приступил к своему рассказу. Он так и сказал:

– Послушайте мой рассказ.

– Охотно, – воскликнула я.

И он начал:

– Был солнечный весенний день, холодный, но ясный. Самолет приземлился на удивление мягко, я подумал, что это добрый знак, с хорошим ощущением ступил на вашу землю и, не выходя из аэропорта, был схвачен какими-то незнакомыми людьми.

Сказав это, он с чувством исполненного долга воззрился на дорогу, по которой «Кадиллак» катился уверенно и неспешно. Я тоже воззрилась туда же, в надежде, что если не увижу на дороге объяснения его паузы, то вот-вот услышу продолжение, но он молчал.

– И что? – раздражаясь, вынуждена была спросить я. – Вас схватили и сразу потащили на мост? В солнечный весенний день, ясный, хоть и холодный, вы ступили с хорошим ощущением на нашу землю в пижаме? В той дурацкой пижаме?

Он внимательно посмотрел на меня, как бы не понимая моих эмоций. Посмотрел и сказал:

– Нет, я был в костюме. Меня схватили и отвезли в тот город, в котором мы с вами встретились. Тогда я еще был в костюме. Кстати, жить в вашей стране небезопасно…

Сделав это глубокое философское заключение, он полез во внутренний карман пиджака, достал визитку и протянул ее мне.

– Что это? – спросила я, хватая визитку и впиваясь в нее глазами. – Здесь же по-английски.

– Сейчас вам переведу, – любезно ответил он.

– Не надо, я сама что хотите вам переведу. Думаю, не хуже вас знаю английский. Теодор Доферти.

Он вежливо улыбнулся и кивнул. Мне стало обидно.

– Вы можете быть разговорчивей? – прикрикнула я. – Доферти – это вы?

Да я, порой, бываю невозможна, порой сама с трудом себя выношу. Однако мой собеседник по-прежнему был невозмутим.

– Пожалуйста, – ответил он, – постараюсь быть разговорчивей. Тэд Доферти мой школьный друг. Раз так вышло, что вы случайно стали свидетелем преступления, и вам грозит опасность…

«Жаль, но он все-таки не шпион, – огорчилась я. – Слишком вежлив и добр. И глуп. Вот если бы мне удалось шпиона разоблачить! Вот это высший пилотаж, этого я еще не делала. Жаль, но красавчик не шпион. Мозгов у него явно маловато.»

– Кстати, куда вы везете меня? – всполошилась я.

– В милицию. Я уже был там и написал заявление. Вы тоже написать должны, это вас спасет.

Поразительная наивность. Не удивлюсь, если милиция передаст меня этим «братанам» из рук в руки. Бандюганы так нагло действуют, что другой мысли в голову не приходит.

– А если милиция только и ждет, когда вы привезете меня? – спросила я.

Он поднял брови:

– Такое возможно?

Мне стало стыдно за свою страну.

– Вообще-то такое возможно и в Америке, если верить вашим фильмам, – туманно ответила я. – Нет, есть в нашей милиции честные люди, и даже, думаю, обязательно есть, и побольше, чем у вас там, где не пахнет никакой демократией, как вы это безобразие ни назовите. С другой стороны, нет никакой уверенности, что на честных людей я попаду именно в милиции. Всякое может случиться, поэтому лучше не надо туда. Лучше давайте решать вопросы без милиции, своими силами.

– А милиция для чего?

– Ну-у, милиция у нас для больших и великих дел, простые граждане стараются не напрягать ее по пустякам. Понимаете, это не принято в нашей стране.

– Но вас хотят убить, разве это пустяк? – спросил наивный американец.

– Конечно пустяк, – тут же просветила его я. – Думаете это кто-то заметит? В нашей стране пустяк все, что незаметно. И что заметно, порой, пустяк.

– Ваша смерть пустяк? Неужели этого никто не заметит?

– Нет, мои друзья заметят, конечно, что меня не стало, особенно те, которым я должна. Баба Рая заметит, – за прошлый месяц ей еще не заплатила, мой сын заметит – обещала ему клюшку купить… Буранов заметит, я достаточно обнадежила его. Муж… Он уже, пожалуй, не заметит, так что все. Больше, пожалуй, никто не встревожится. Во всяком случае, не милиция. Народу у нас много, а милиции мало. Причем, мало ей всегда.

Он нахмурился и сказал:

– Здесь еще опасней, чем я думал. Мой друг Тэд…

– Теодор Доферти? – на всякий случай уточнила я.

– Да, он. Тэд, к моему счастью, оказался здесь, в России. Если вам будет грозить «пустяк», он спрячет вас на американской территории.

– То есть в американском посольстве? Что ж, надеюсь хоть там безопасно.

– Пока – да. Вы только позвоните ему, где бы вы ни были, и он сразу за вами пришлет.

«Нет, все же этот американец – шпион, – вновь решила я, – вот, он уже в посольство тащит меня, чтобы продолжить вербовку. Как интересно! А вдруг меня назначат резидентом? Боже, какая удача! Мигом все ЦРУ разоблачу, уж за мной дело не станет – только запустите мою энергию туда.»

Из приятной задумчивости меня вывел его озабоченный голос.

– Кроме вас мне не к кому обратиться. Не согласились бы вы мне помочь? – немного смущаясь, спросил американец.

Я насторожилась:

– Помочь? Надо же, думала, вы бескорыстно переживали за меня. Оказывается, нужна моя помощь. Ха! Вот в чем дело! Что же вы не попросите своего школьного друга, этого Доферти?

– К служащему американского посольства не всегда удобно обратиться и не с любой просьбой.

Ну как тут не вспылить? Я вспылила.

– А ко мне, значит, можно обращаться в любое время и с любой просьбой? – закричала я. – Вот оно, ваше американское высокомерие! Ваше зазнайство! Культурно даю вам понять: я ничем вашего Доферти не хуже! Даже лучше!

Американец, похоже, расстроился.

– Как жаль, – воскликнул он. – Никак не хотел вас обидеть. Простите, и забудем о моем просьбе.

– Как это – забудем? – еще больше возмутилась я. – Хотите, чтобы я от любопытства умерла? Это уже на издевательство похоже! Нет уж, раз начали, так договаривайте, если не хотите сделать заиками своих детей.

– У меня нет детей.

– Тем более! Говорите, что я сделать должна?

Американец вздохнул с облегчением и сказал:

– Всего лишь прогуляться по одному адресу и узнать живет ли там тот, кто мне нужен.

«Точно шпион!» – подумала я и воскликнула:

– По какому адресу?

– Если вы согласны, сейчас же вас отвезу.

Я заговорщицки понизила голос:

– И что должна буду делать?

– Всего лишь подняться на третий этаж и позвонить в девятую квартиру.

На первый взгляд это не выглядело сложным, но только на первый взгляд.

– А почему бы вам самому не сделать этого? – с легко объяснимым подозрением спросила я.

Американец посмотрел на меня своим чистым невинным взором и признался:

– Боюсь, меня могут схватить или убить.

Потрясающая наивность.

– А того, что могут схватить или убить меня, вы, следовательно, не боитесь, – ядовито констатировала я.

– Не боюсь, – подтвердил он.

Это было так откровенно, что я даже растерялась и спросила:

– Так вы негодяй?

– Ни в коем случае, – категорически запротестовал американец. – Просто уверен, что вам ничего не грозит. В той квартире живет очень хороший человек, он и мухи не обидит.

Я мгновенно вспомнила миловидную особу, о которой ошибочно была того же мнения. Вспомнила и возмущенно спросила:

– Чего же вы тогда боитесь, если тот человек так добр?

Американец задумался, видимо, размышляя посвящать меня в свои тайны или нет. Наконец он решился и сообщил:

– Понимаете, человек этот должен был встретить меня в аэропорту, но почему-то не встретил, а…

– Вместо него встретили другие, – перебив его, продолжила я. – И у вас начались неприятности, свидетелем которых мне довелось быть. На какую еще пакость вы толкаете меня?

– Ни на какую, – рассердился американец. – Вы идете к очень хорошему и верному человеку, к моему другу. Если дверь откроет он, просто расскажете в какие неприятности я попал.

– А почему бы вам по телефону не рассказать этому хорошему человеку о своих неприятностях?

– В том-то и дело, что не отвечает его телефон. Возможно, он сменил номер. К тому же, телефонный разговор в наше время легко прослушать. Нет, лучше будет если вы встретитесь с ним и расскажете все, что знаете. Если с ним не случилось беды, он обязательно будет дома и сам решит, что дальше делать. Он хорошо знает эту страну и быстро сообразит чего хотят от меня те странные люди – братаны.

– Он-то, может, и сообразит, но как я узнаю кто открыл мне дверь: он или не он? Согласитесь, вопрос разумный.

– Разумный, – согласился американец. – Вы покажете ему знак от меня. Если он знак узнает, значит смело входите и рассказывайте, что случилось со мной, если же не узнает, сделайте вид, что ошиблись квартирой и спокойно уходите. Вот и все. Для вас это абсолютно неопасно. Вы никак не связаны с моим другом, следовательно, вас никто не знает.

Я призадумалась: «Шпион он или не шпион, но почему бы не помочь? Просьба вполне невинна. Он же меня спас, следовательно перед ним в долгу, а долг платежом красен.»

– Хорошо, – сказала я, – давайте ваш знак.

Американец обрадовался:

– Значит вы пойдете?

– Конечно, со всем, присущим мне благородством, привыкла людям помогать, даже рискуя собой. Так что за знак?

Американец приложил ладонь ко лбу, опустил ее на грудь, снова вернул ко лбу и просветленно взглянул на меня:

– Поняли? Вы должны повторить этот жест.

«Что за глупость? – мысленно изумилась я. – Ничего умней не придумал?»

– Хорошо, повторю. Везите меня к своему другу.

И он повез. Сам остался в автомобиле, я же поднялась на третий этаж, с трепетом позвонила в девятую квартиру и… ничего не произошло. Минут пять я топталась там, репетируя знак, но дверь мне никто не открыл. Удрученная, я вернулась к американцу и тут же приступила к допросу.

– Кто там живет? – спросила я.

– Сказал же вам, – рассердился американец. – Там живет мой друг. Он вызвал меня в вашу страну и должен был встретить меня в аэропорту, но почему-то не встретил.

– Не хочу вас огорчать, – сказала я, – но, похоже, он вас уже никогда не встретит. Вляпался ваш дружок в беду, что в нашей стране совсем несложно.

Передать не могу, как испугался мой американец.

– Вы видели его? – закричал он.

– В том-то и дело, что дверь мне никто не открыл, следовательно в квартире вашего друга нет.

Американец вздохнул с облегчением:

– Вы напугали меня. Странные вы делаете заключения.

– Сами же говорили, что он обязательно там должен быть в это время.

– Возможно он вышел по своим делам.

– Только не рассчитывайте, что я буду его ждать, – предупредила я. – Своих дел по горло.

– Хорошо, тогда отвезу вас в милицию.

Я пришла в ужас:

– В какую милицию?

С невинным видом американец пояснил:

– Я же говорил вам, надо заявление написать. Я уже написал.

– Этим и ограничимся, – заключила я. – Мне в милицию ехать – даром время терять.

– Хорошо, – согласился он, – теперь, когда выяснилось, что вы не хотите в милицию, скажите, пожалуйста, куда вас отвезти?

Я замялась, что за глупый вопрос, уж сам бы должен напрячь свои мозги – не приглашать же мне, одинокой женщине, его к себе на чашечку кофе: у меня баба Рая, Санька, гомики, Коля с миловидной особой и «братан». В общем, обстоятельства к приему гостей не располагают.

Я с задумчивостью ответила:

– Ну-уу, думаю вы пригласите меня в ресторан. Время близится к обеду, а я еще и не завтракала. Кстати, следуя вашим рекомендациям, горячего молока я все же попила.

– Очень хорошо, – одобрил он, не внося никакой ясности насчет ресторана.

Я подумала, что человек все же нерусский и не обязан понимать меня с первого же слова, а потому дала своей мысли логичное продолжение.

– К тому же нам надо друг другу так много сказать, – скромно потупившись, молвила я.

И тут же увидела, что мне удалось, хоть я и не ожидала: он в третий раз удивился, но ни слова не произнес, удивление свое обозначив лишь легким поднятием бровей. Чертов америкашка! Совсем дикий! Как разбаловало заморское бабье своего мужика!

– Имела ввиду совсем не то, что вы подумали, – спешно пояснить я. – Просто вы не закончили свой рассказ о том, как вас с моста сбросили.

– Я не подумал ничего, – невозмутимо сообщил он. – И не понимаю, почему вам так надо знать при каких обстоятельствах меня сбросили с моста?

Я восприняла его вопрос как личное оскорбление и закричала:

– Не хамите мне! Хоть вы и иностранец, я этого не потерплю!

– В чем же хамство? – без всякого удивления поинтересовался он.

– В том, что вы вежливо дали мне понять, будто я сую нос не в свои дела, а дела мои! Я за них уже в ледяной воде искупалась! Я русская женщина с горячей итальянской кровью, а не с вашей рыбьей американской. Благодаря вам я могла бы получить воспаление легких…

– Благодаря мне вы как раз его не получили, – с удивительной ловкостью вставил он, но ловкость его меня только раздразнила.

– Ах вот оно что! – еще сильней вдохновляясь на скандал, закричала я. – Вы уже упрекаете меня! Для того и спасли! Я столько горя из-за вас хлебнула! Одни только гомики чего стоят, – речь идет о сексуальных меньшинствах, – на всякий случай пояснила я и продолжила: – А эта миловидная особа с ее Колей. Я только что с риском для жизни ходила в незнакомую квартиру! В общем, вижу теперь – риск не оправдан, потому что вы абсолютно неблагодарный человек, к тому же совершеннейший болван и развращенный тип. Только подумать, всю ночь греть голую бабу, а потом отдать ей высушенные вещи и отпустить домой!

Возможно я наговорила и лишнее, женщины меня поймут – я была уязвлена, но лишнее я позволила себе лишь в надежде, что половины он не поймет, американец же оказался значительно просвещенней, что тут же и обнаружил одной оскорбительной фразой.

– Не водите компанию с глупцом, – сказал этот нахал, – ибо как мы можем видеть, он – двуногое животное. Как невидимыми колючками он пронзает сердце острыми словами.

Такого мне не говорил никто. Как красивая женщина, легко могу простить наветы на свою красоту. Пусть клевещут, от меня не убудет, но свой ум в обиду не дам. Ум мой бесспорен, он давно уже вышел за пределы критики, а потому держись любой! Увидеть же во мне двуногое животное мог только безрассудный храбрец, да и тот, лишь не понимая, чем ему это грозит…

Я вспылила.

– Как можете вы меня оскорблять? – потрясая кулаками, закричала я. – Меня, беззащитную женщину!

– Всего лишь привел слова великого мудреца, – спокойно ответил он. – По этому поводу великий мудрец сказал еще…

Нет, больше слушать я не могла.

«Этак далеко зайти можно, у меня уже кулаки здорово чешутся,» – подумала я и, прервав его речь от греха подальше, пригрозила:

– Если вы с вашим великим мудрецом не прекратите меня оскорблять, я сейчас же покину ваш «Кадиллак»!