Наука сна. Экскурсия в самую загадочную сферу жизни человека Рэндалл Дэвид

Фернандо Монтес всю свою сознательную жизнь изучает границы возможностей человеческого тела. В отличие от военных исследователей его не интересует, как долго человек может терпеть лютый холод и невыносимую жару или сколько времени он может обходиться без еды. Его волнует только один вопрос: почему один человек может бросать бейсбольный мяч быстрее другого.

После окончания колледжа он начал проводить силовые тренировки для футбольной команды Стэнфордского университета. Когда в 1993 году она победила в игре за кубок, Монтесу предложили тренировать подающих игроков бейсбольного клуба Cleveland Indians. В отличие от футбола бейсбольные матчи происходят гораздо чаще. Из-за этого Монтес поменял свои представления о силе и выносливости. Футбольным игрокам важно быть крепкими, чтобы сбить соперника с ног и устоять перед его натиском[33]. Но в бейсболе физическая сила играет меньшую роль, чем выносливость. Теперь Монтесу нужно было научить подающего сотню раз за игру запускать мяч со скоростью более ста пятидесяти километров в час, чтобы при этом у него оставались силы проделать все это через несколько дней на следующем матче. Приходилось также учитывать изнурительный полугодовой график, включающий 162 матча, а также несколько недель переездов по стране. Еще полтора месяца может уйти на плей-офф и чемпионат World Series. «В футболе не придают особого значения восстановлению сил, потому что там в этом нет необходимости, — рассказал Монтес. — У футболистов достаточно времени для того, чтобы прийти в форму, ведь они не играют каждый день. Этим футбол отличается от бейсбола, баскетбола и хоккея. В бейсболе дело обстоит хуже всего, так как в него нужно играть каждый вечер».

Усталость — негласная часть бейсбольной культуры, ведь тренировки и матчи проходят шесть дней в неделю. Долгое время игроки употребляли амфетамины, чтобы спровоцировать всплеск энергии на время игры. Таблетки стали неотъемлемым компонентом бейсбола после Второй мировой войны. Многие фронтовики, столкнувшись с двойной нагрузкой, обратились к проверенному средству, которое помогало им еще во время боевых действий. Когда в 2006 году эти стимуляторы были запрещены, спортсмены заговорили о том, как это заметно отразится на игре. «Это даже серьезнее, чем тесты на стероиды, — сказал тогда Чиппер Джонс, бейсмен звездной команды Atlanta Braves. — Ведь амфетамины более распространены. Думаю, таким образом спорт избавится от посредственных игроков».

Длинные сезоны вынуждают тренеров выбирать тактику наименьших потерь. Если приберечь топового игрока до конца сезона, то есть риск, что без него команда проиграет. Американские тренеры не очень заботились о восстановлении сил спортсменов, предлагая поверхностную помощь в виде массажа и пакетов со льдом. Как заметил Монтес, о сне они вообще не задумывались. Это кажется безумием. Из-за отсутствия сна тело питчера[34] не может восстановиться к следующей игре по ряду причин. Некоторые из них связаны с физическими свойствами человека. Во время сна в теле вырабатываются гормоны роста, восстанавливающие поврежденные мышцы. Однако в искусстве бросания мяча имеют значение не только мускулы. Не менее важно понимать тактику соперника: бросает ли тот крученые мячи и как долго раскачивается при подаче. Не выспавшись, питчер будет плохо анализировать информацию, крайне важную для победы. Иными словами, он уже проигрывает в ментальной борьбе, в которую вступает каждый раз, оказываясь на поле.

При следовании четкому графику сна игроки могут постоянно показывать хорошие результаты. У спортсменов, способных быстро восстановиться, огромное преимущество перед соперниками, и с течением сезона оно становится все заметнее, так как они все время находятся в отличной форме, а их противники с каждым матчем становятся слабее. Если бы Монтесу удалось натренировать бейсболистов так, чтобы они всегда выступали на пике своих возможностей независимо от графика и таблеток, то он достиг бы заветной цели этого вида спорта. Но он стремится найти ответ на другой вопрос, который начал волновать его с тех самых пор, как он оказался на бейсбольной площадке.

Питчеры отличаются от других игроков тем, что для них не так важны скорость, сила и другие стандартные показатели физических способностей. Хороший подающий вовсе не должен запускать мяч быстрее остальных. Все, что от него требуется, — кинуть мяч так, чтобы отбивающий не смог по нему ударить. Эти игроки могут быть любой комплекции. Например, Карстен Чарльз Сабатия (известный как Си Си Сабатия), звезда команды New York Yankees, прославился как самый стойкий подающий лиги, так как каждый год участвовал в огромном количестве матчей. Он достиг такого мастерства при весе около ста пятидесяти килограммов. В 2011 году спортивные журналисты обратили внимание на то, что он заметно похудел, однако Сабатия немедленно развеял все слухи о жестких тренировках. «Я просто перестал есть хлопья Cap’n Crunch. Раньше я каждый день уминал по коробке», — признался он. Этот топовый игрок Национальной лиги был и самым тяжелым подающим, так как обычно спортсмены его уровня высокие и стройные. Возраст, похоже, тоже мало влияет на способности подающего. В 2011 году Тиму Уэйкфилду из бостонской команды Red Sox было сорок пять лет, уже тогда он считался самым старым питчером за всю историю бейсбола. И он все еще мог выполнять бросок наклбол так, что мяч летел со скоростью сто двадцать километров в час.

Монтес хотел понять, есть ли какой-то общий показатель, по которому можно оценить питчеров. «В бейсболе все четко расписано, — сказал он мне. — Поэтому первое, о чем я спросил: как определить, что питчер находится в форме? На этот вопрос до сих пор не существует ответа, и, насколько я знаю, никто его толком не изучал». Тогда он вспомнил разговор с одним советским тренером, который рассказал о том, что их спортсмены отчасти побеждают именно потому, что серьезно относятся к вопросу восстановления сил. Сон, безусловно, отражается на выступлении спортсменов, хоть его и недооценивают, воспринимая как некую слабость. Во время так называемых «адских недель» футболисты должны каждый день принимать участие в двух полноценных тренировках, и у них остается совсем немного времени на отдых и восстановление сил. Но эти жесткие меры ни к чему не приводят. Если спортсмен пережил «адские недели», это еще не означает, что он будет отлично выступать в течение всего сезона. Преимущества есть только у тех игроков, которые быстро восстанавливаются после матча, пока их соперники все еще приходят в себя.

Когда Монтес переехал в Кливленд для работы с командой Texas Rangers, он разработал уникальную программу тренировок. Он постановил, что игроки должны хорошо высыпаться. В теории все было прекрасно, но на деле оказалось не так-то просто. Нельзя было изменить график переездов и проконтролировать, чтобы игроки возвращались в отель не в три часа ночи. Но Монтес решил заняться вещами, которые поддаются контролю. Он приказал питчерам записывать время, когда они ложатся спать, когда встают, а также оценивать по пятибалльной шкале качество сна. Монтес также наказал подающим не задергивать на ночь занавески в отеле, чтобы они просыпались с лучами солнца и таким образом их биологические часы быстрее настраивались под нужный часовой пояс. Когда во время домашних матчей один питчер казался особенно сонным, Монтес ворчал: «Слушай, я понимаю, что в пути можно ночью повеселиться. Но раз уж ты дома, то в чем проблема?» Подающий ответил, что у него маленькие дети, и когда он оставался на ночь дома, то давал своей жене отдохнуть от них.

У Монтеса появилась редкая возможность следить за своими подопечными круглые сутки. Но этого было мало. Затем он решил, что подающие игроки должны приезжать на поле за несколько часов до остальных. Питчеры рано прибывали на стадион только ради того, чтобы услышать, когда и как долго им нужно подремать в зависимости от количества и качества их сна в течение предыдущей недели. Сон, как и подъем тяжестей, стал неотъемлемой частью тренировки, в которой для достижения хорошего результата важна точность. «Мы должны научить их, как правильно спать днем», — сказал Монтес.

Дневной сон должен длиться не больше двадцати минут, правда, у спортсменов есть еще полчаса на то, чтобы уснуть. Чтобы это было легче сделать, Монтес выключал свет и включал на айподе медитативную мелодию для релаксации. Он проверял, все ли спортсмены укрыты одеялами, и рассказывал каждому из них о том, насколько важно сохранять тело в тепле во время сна. Если главный тренер хотел отыскать одного из питчеров перед вечерней игрой, то ему приходилось ждать, пока у того закончится тихий час. Мало кто знает, что в тот сезон начинающие питчеры готовились к матчу в темных помещениях стадиона, отдыхая согласно своим биоритмам.

Бейсболисты, как правило, с подозрением относятся к экспериментальным методам тренировок. Но после первой недели восстановления режима сна каждый игрок отметил, что во время матча чувствовал себя сильнее и энергичнее. Монтес попросил их держать новое расписание в тайне, так как не хотел ссориться с другими тренерами, которые скептически относились к идее дневного сна и не верили, что он придает сил спортсменам. Однако все быстро об этом узнали. «Что характерно для бейсбола: если вы успешны, неважно, питчер вы или защитник, — все равно все захотят за вами повторять», — сказал Монтес.

После внеплановой ночной игры в Канзас-Сити участники команды Rangers собрались в раздевалке. Ночью спортсмены должны были прилететь в Миннеаполис. В отель они могли попасть не раньше пяти утра. Там им предстояло провести около десяти часов, после чего автобус должен был доставить их на стадион, где тем же вечером ожидался матч с командой Twins. Монтес подходил по очереди к каждому игроку и советовал не задергивать на ночь занавески и приехать на стадион пораньше, чтобы немного вздремнуть. Он хотел проверить, окажется ли его методика эффективной не только для питчеров, но и для всех бейсболистов.

По сути, против Twins тогда выступали две команды. В одну входили невыспавшиеся игроки Rangers, которые были явно не в форме и не могли справиться с легкой игрой в защите и достигнуть базы[35]. В другой находились те из Rangers, кто приехал на стадион пораньше, чтобы поспать. Они выступали почти так же хорошо, как на предыдущей игре, так что побочные эффекты бессонницы и изнурительного ночного перелета были едва заметны. Однако это все равно не повлияло на исход игры — Rangers проиграли. Но разница в счете была меньшей, чем ожидалось. Нельзя преодолеть биоритмы, их можно только приручить. После этого случая комната отдыха Монтеса пользовалась огромным спросом среди игроков.

Вы можете подумать: «Замечательно, что спортсмены теперь могут быстрее бросать мячи, потому что умеют настраивать биологические часы, но какое отношение это имеет к обычным людям, жизнь которых не связана с тренировками и бейсбольными полями?» Отвечаю: это касается еще и тех, кто несколько лет недосыпает из-за непрерывного джетлага. Такие люди живут в вашем городе и, вполне вероятно, в вашем доме. Более восьмидесяти лет назад они получили название «тинейджеры».

Процветающий городок Эдина расположен в пятнадцати километрах от Миннеаполиса. Это место славится хорошими школами, чем и привлекает управляющих корпораций и менеджеров среднего звена. С трудом верится, что именно здесь произошла революция системы образования, отголоски которой до сих пор звучат в разных уголках страны. В конце 1990-х годов один из членов школьного совета Эдины принимал участие в медицинской конференции. Его поразил доклад исследователя сна о том, что у тинейджеров особые биоритмы.

Каприз природы заключается вот в чем: во время пубертатного периода суточные ритмы подростков сдвигаются на три часа назад. Получается, что для них уснуть в девять или десять часов вечера не просто сложно, а биологически невозможно. Исследования показали: у подростков по всему миру организм начинает вырабатывать мелатонин около одиннадцати часов вечера, и этот процесс продолжается даже после рассвета. Взрослые просыпаются, когда уровень этого гормона близок к нулю. А тинейджерам приходится просыпаться в восемь утра, когда мелатонина в крови еще очень много, поэтому они почти ничего не соображают и хотят только одного — вернуться в кровать. Из-за сдвинутых биоритмов требовать от тинейджеров концентрации во время первых уроков — это все равно что ждать, будто кто-то, перелетев через всю страну, сможет моментально адаптироваться к новому часовому поясу (причем менять часовые пояса он должен каждый день в течение четырех лет). Если бы в таких условиях оказались профессиональные футболисты, им для победы потребовалось бы большое везение.

Проблема с подростковыми биоритмами возникла только в последнее столетие. До этого тинейджеры считались юными взрослыми: они должны были поддерживать семью, работали либо на ферме, либо в торговле (если жили в городе). Они сами могли формировать свое расписание. В 1900 году только у 8 процентов восемнадцатилетних были аттестаты об окончании школы. К 1940 году их число увеличилось до 30 процентов, а в 1960-м уже 70 процентов американских подростков оканчивали среднюю школу. За это время качество государственного образования значительно улучшилось, однако школы оставались жесткими по отношению к подростковому организму. Раньше тинейджеры проводили первую часть дня в школе, а затем отправлялись на работу или помогали по хозяйству. Занятия в школе начинались в семь утра, чтобы ученики могли все успеть. Это время осталось неизменным, несмотря на то что за последние десятилетия произошло множество культурных изменений, в числе которых — строгие ограничения, связанные с трудом несовершеннолетних. Но теперь вместо работы у тинейджеров помимо уроков есть музыкальные репетиции, спортивные тренировки, театральные студии и другие занятия.

Подростковый организм не справляется с такими нагрузками. Исследователи Кентуккийского университета узнали, что в среднем старшеклассники спят всего шесть с половиной часов, то есть три четверти необходимого для их возраста времени. Многие ученики все равно засыпают на первых уроках, во сколько бы они ни легли спать накануне. Существует красноречивое доказательство того, как раннее начало занятий влияет на учебу: исследователи выяснили, что ученики получают более высокие отметки на уроках, которые проходят днем, так как в это время они уже способны долго оставаться сосредоточенными.

Дефицит сна отражается на подростках так же, как и на взрослых, даже сильнее. Хроническое недосыпание приводит к тому, что их мозг хуже запоминает новую информацию, оно также влияет на эмоции, вызывая депрессию или агрессию. Сейчас ученые сходятся на том, что проблемы со сном — это причина, а не побочный эффект подростковой депрессии. Согласно исследованию, проведенному в Колумбийском университете, тинейджеры, которые ложатся спать до десяти часов, меньше страдают от депрессии и реже задумываются о самоубийстве, чем те, кто засыпает после полуночи.

Проблемы с недосыпанием возникают только у американских подростков. Согласно одному докладу, в Европе занятия обычно начинаются в девять часов утра и там гораздо меньше учеников жалуются на то, что не выспались.

Но вернемся в Миннесоту — в школах Эдины первый звонок звенел в 7:25. Городской школьный совет принял радикальное решение. Так как бодрые ученики работают лучше сонных, постановили начинать уроки позже на один час и пять минут, то есть в 8:30. Впервые в истории США школьный округ подстроил расписание под режим подростков. Это нововведение вызвало неожиданную реакцию. Одни родители начали жаловаться, что из-за нового расписания у их детей будет меньше времени на различные кружки и занятия спортом. Другие говорили, что школьники должны возвращаться домой раньше, чтобы сидеть с младшими детьми. Однако больше всего нареканий было на то, что с переносом начала занятий отдых подростков не станет продолжительней. Наоборот, они начнут ложиться спать еще позже, в результате чего проблема усугубится и у родителей появятся новые хлопоты.

Тем не менее в 1996 году школьники Эдины начали заниматься по новому расписанию. В том же году Кайла Уолстром устроилась на работу в их школьном округе. Раньше она была директором начальной школы, затем преподавала в университете и исследовала, как различные образовательные методики отражаются на учащихся. До этого Кайла не изучала вопросы, связанные со сном, но знала, что школы решили оценить последствия переноса занятий на более позднее время. Она много общалась с родителями, тренерами, учителями и учениками, чтобы понять, был ли полезен такой сдвиг в расписании или эта теория не имела отношения к реальной жизни.

Спустя год она рассказала о результатах предпринятой инициативы. Они были однозначными. Страхи родителей не оправдались — подростки действительно спали на час больше, и, по их словам, к началу занятий чувствовали себя бодрыми и отдохнувшими. Уменьшилось количество драк на территории школы, меньше тинейджеров жаловались психологам на депрессию, также сократилось число исключений из школы. Тренировки стали проводить немного позже, так что занятия спортом не пострадали.

Единственное отрицательное последствие — у подростков осталось меньше времени на общение друг с другом. «Я побеседовала с сотнями школьников — все они предпочитают неформальное общение с двух до четырех часов дня, — рассказала Уолстром. — В связи с переносом начала занятий этот промежуток значительно сократился. В каком-то смысле они променяли болтовню на сон». Однако результат был ощутимый. На следующий год около 10 процентов лучших выпускников школ Эдины получили 1288 баллов из 1600 возможных за тест SAT[36]. А еще через год те же 10 процентов заработали 1500 очков. Эту тенденцию нельзя объяснить ничем, кроме лишнего часа сна. Глава школьного совета и те, кто проводил тестирование, назвали результаты поразительными.

Миннеаполис вслед за Эдиной перенес начало занятий с 7:15 на 8:40. Эти города кардинально отличаются. Эдина — богатый город, в котором 90 процентов школьников — белые. В школах Миннеаполиса учатся в основном представители национальных меньшинств. Трое из четырех учеников живут в семьях, где доход настолько низок, что детям полагается бесплатный школьный обед.

Школы Миннеаполиса разительно отличаются от образовательных учреждений пригорода. Именно на их примере Уолстром решила проверить, как отражаются лишние часы сна на детях из небогатых семей, учившихся в неблагополучных районах. Она перешла из Эдины в школьный округ Миннеаполиса, где начала опрашивать педагогов, учеников и их родителей с целью выяснить, как более позднее начало занятий повлияло на учебу. Как и в пригороде, после изменения расписания школьники начали получать более высокие отметки, их реже исключали из школы и они чаще приходили на первый урок. «Трудно найти более непохожие школьные районы, но дети в них спят одинаково, — поделилась со мной Уолстром. — Если сон не связан с культурными обычаями, значит, он не зависит и от социально-экономических условий семьи или ее национальной принадлежности. Таких результатов и стоило ожидать, ведь речь идет о биологическом процессе».

Открытие Уолстром спровоцировало настоящий бум исследований, посвященных оптимальному времени для начала занятий. Многие районы последовали примеру Эдины, и это сказалось не только на успеваемости подростков. Например, в Лексингтоне изменение школьного расписания привело к тому, что количество автомобильных аварий с участием тинейджеров уменьшилось на 16 процентов, хотя в целом по штату эта цифра увеличилась на 9 процентов. В Род-Айленде занятия перенесли на полчаса позже, в результате чего школьники стали спать в среднем на сорок пять минут дольше. «Утро стало гораздо приятнее», — отметил ведущий научный сотрудник этого исследования, чья дочь училась в средней школе.

Мы также можем решить проблему с детской агрессией, позволив подросткам спать чуть дольше. В 2011 году Мичиганский университет провел исследование, в котором участвовали ученики 350 начальных школ. Примерно треть из них постоянно издевалась над одноклассниками. Ученые обнаружили, что хулиганы чувствовали себя сонными и засыпали днем чаще других детей. Оба этих симптома свидетельствуют о нарушениях сна. «Согласно нашей гипотезе, плохой сон воздействует на определенные участки мозга. Когда сон нарушен, мы хуже контролируем эмоции и принимаем не лучшие решения», — заявила Луиза О’Брайен, ассистент профессора медицины сна Мичиганского университета, принимавшая участие в исследовании.

Раз в неделю директора различных школ звонят Уолстром с вопросами, относящимися к ее исследованию. Когда я с ней встречался, она выполняла заказ Центра по контролю и профилактике заболеваний США. Работники сферы здравоохранения начинают всерьез задумываться над проблемами, связанными со сном. Цель нового исследования — выяснить, приводит ли недосыпание в подростковом возрасте к возникновению в будущем таких проблем со здоровьем, как ожирение или курение.

Многие школьные округа на своем примере доказали, что уроки нужно начинать позже, но все равно Уолстром постоянно звонят с вопросами на эту тему. Представители школьных советов и руководители районов хотят видеть у себя такие же результаты, но не знают, как убедить скептически настроенных родителей в том, что изменение расписания принесет пользу их детям. «Больше всего их волнует, что станет с их главной традицией, — рассказала она. — Ведь они живут согласно пуританскому закону, который предписывает рано ложиться и рано вставать. Но если тинейджеры сильно устанут и рано лягут в кровать, то все равно будут ворочаться без сна до одиннадцати часов».

10. Дышите глубже

* * *

Сейчас я расскажу вам историю о том, как один австралиец при помощи пылесоса исправил ошибку эволюции. Все началось в конце 1970-х. Колин Салливан работал врачом в отделении заболеваний органов дыхания Королевской больницы принца Альфреда в Сиднее. Он лечил пациентов, у которых были проблемы с дыханием. Безусловно, больше всего ему жаловались на храп. Салливан, в отличие от многих своих коллег, прекрасно понимал, что зачастую храп свидетельствует о серьезном расстройстве, известном как синдром обструктивного апноэ во сне[37]. О существовании этого нарушения медики узнали лишь десятилетие назад. Пациенты с апноэ ночью испытывают странное ощущение и погружаются в состояние, подозрительно похожее на смерть. Ночью у них произвольно сужается глотка, из-за чего в организм перестает поступать воздух. Затем возникает множество отрицательных побочных эффектов. Из-за нехватки воздуха понижается содержание кислорода в крови и поднимается артериальное давление, как будто они качаются на качелях. Кожа и губы начинают синеть. Воздух может не поступать в легкие около минуты, и у некоторых пациентов на десять секунд останавливается сердце.

В конце концов в мозг поступает сигнал о том, что организм задыхается. Мозг активизируется, и тело инстинктивно начинает заглатывать воздух. Как только дыхательные пути расчищаются, мозг моментально засыпает. И все опять повторяется. Все происходит настолько быстро, что за час дыхание может останавливаться около 20 раз, и так всю ночь, о чем спящий наутро, конечно же, не помнит. Однако тот, кто лежит с ним рядом, слышит этот процесс: когда ритмическое сопение спящего прерывается звуками «кхм-кхм-кхм», скорее всего, организм лихорадочно прочищает дыхательные пути.

Пациенты с легким расстройством апноэ жалуются на постоянную усталость, что неудивительно, ведь они спят отрезками по нескольку минут. В особо тяжелых случаях это нарушение опасно для жизни. Согласно докладу Национальной комиссии по вопросам нарушений сна от 1992 года, ежегодно 38 тысяч американцев умирают от сердечных приступов, вызванных остановкой дыхания во сне.

Группа американских врачей открыла синдром обструктивного апноэ во сне благодаря пациентам с лишним весом, которые жаловались на сильную усталость и сонливость. Они назвали это состояние синдромом Пиквика в честь персонажа первого романа Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба», герой которого засыпал стоя. Врачи ошибочно объясняли сонливость избыточным весом и высоким содержанием углекислого газа в крови. Только позже ученые осознали, что апноэ во сне — это распространенное нарушение дыхания, которое происходит из-за определенного положения языка и тканей горла. Тогда и был придуман термин апноэ, что по-гречески означает «бездыханный».

В конце 1970-х годов медицина толком ничего не знала об остановках дыхания во сне. Салливан только окончил аспирантуру в Торонто, где три года изучал, как дышат во время сна собаки. Английские бульдоги, мопсы и другие породы с приплюснутыми мордами — единственные помимо людей живые существа, у которых останавливается дыхание во сне. Проработав с собаками несколько лет, Салливан кое-что придумал. Уже в Сиднее он изобрел специальную маску, которую нужно надевать на голову животным. Эта маска непрерывно качала воздух из комнаты, увеличивая давление воздушного потока в горле и таким образом предотвращая сужение глотки. Эксперименты с собаками показали, что постоянный приток воздуха значительно улучшает сон. Салливану оставалось только проверить эту теорию на людях.

В июне 1980 года он нашел первого добровольца. К нему в больницу пришел мужчина с таким тяжелым апноэ, что Салливан посоветовал ему немедленно сделать трахеотомию. Во время этой операции в горле делается дырочка, чтобы человек мог дышать не только носом и ртом. В то время это был общепринятый способ лечения апноэ во сне. Однако процедура была довольно болезненной, не говоря уже о том, что у человека на всю жизнь оставалась в шее дырка размером с монету.

Пациент отказался от трахеотомии. Но он с радостью согласился испробовать на себе устройство Салливана, которое обеспечивало воздушное давление. В тот же день Салливан сделал пробную модель. Он вытащил из пылесоса насос и прикрепил его к связке пластиковых трубок. Затем он взял маску для ныряния и смазал ее края силиконовым герметиком, чтобы из нее не выходил воздух. Так у него получился аппарат, закачивающий воздух в маску под определенным давлением, которое он мог контролировать. Салливан отыскал в больнице пустую комнату и установил в ней оборудование, чтобы следить за дыханием и мозговыми волнами пациента и таким образом понимать, на какой стадии сна тот находится. Пациент подключился к мониторам, надел маску и почти мгновенно уснул. Уже через несколько минут у него начало останавливаться дыхание. Тогда Салливан медленно увеличил давление воздушного потока, проходящего через маску в дыхательные пути мужчины. Внезапно апноэ прекратилось. Пациент начал дышать нормально. Салливан с изумлением заметил, что испытуемый сразу же погрузился в фазу глубокого сна. Это свидетельствовало о том, что его мозгу крайне не хватало восстановительного сна. Тогда Салливан потихоньку уменьшил поток воздуха, поступающий в маску. Апноэ возобновилось. Салливан несколько раз уменьшал и увеличивал давление. Он обнаружил, что, управляя этим устройством, он словно включает и выключает апноэ.

Его изобретение работало. Теперь надо было понять, хватит ли его на всю ночь. Салливан оставил настройки, при которых у пациента не останавливалось дыхание. Затем он начал ждать. Около семи часов пациент находился в очень глубоком сне. Проснувшись, он рассказал Салливану, что впервые за несколько лет чувствует себя абсолютно бодрым и отдохнувшим.

Салливан начал искать других людей, готовых участвовать в его эксперименте. Он нашел пять человек, которые страдали из-за дневной сонливости и громкого храпа. Двое из них рассказали Салливану, что потеряли работу, так как постоянно хотели спать. А один тринадцатилетний подросток был признан умственно отсталым только из-за того, что постоянно засыпал в школе. Салливан наблюдал за каждым пациентом в лаборатории сна три ночи подряд. В последнюю ночь он тестировал на них свою маску. Так же как и у первого пациента, из-за воздушного давления их дыхательные пути не закрывались во время сна. А крепкий сон значительно улучшил качество их жизни.

Однако в медицинских кругах не сразу приняли маску Салливана. Многие врачи не считали, что апноэ во сне — это серьезное нарушение. Некоторые не верили в то, что кто-то захочет каждую ночь спать в маске. Один из них сказал Салливану, что его устройство нужно лишь для высасывания денег из пациентов. Однако Салливан продолжал работать над маской, пытаясь сделать ее удобнее и улучшая крепление. Вместе с инженером Сиднейского университета он начал производить маски, рассчитанные на различные формы носа. Он также менял насосы, выбирая наименее шумные, прикрепляя устройства из компрессора или пылесосов других моделей. К нему стали обращаться люди со всей Австралии. Один дальнобойщик уснул прямо во время разговора с Салливаном, а проснулся только от того, что начал дергать ногами во сне. Он рассказал, что последние двадцать лет с ним такое часто случается. К 1985 году более сотни пациентов Салливана постоянно пользовались устройством искусственной вентиляции легких.

Через год Салливан встретил бывшего университетского профессора австралийца Питера Фаррелла. К тому времени Фаррелл бросил исследования нарушений функции почек, которые он проводил в Вашингтонском университете, и стал работать бизнес-консультантом медицинской компании Baxter International, бюджет которой в 2011 году составил тридцать миллиардов долларов. Фаррелл искал новые медицинские изобретения. Салливан рассказал, что у него как раз есть одно устройство. Он показал Фарреллу видеоролики о том, как чувствовали себя пациенты до и после использования его прибора. В одном из них был показан мужчина, который лежал на спине и громко храпел. Внезапно его дыхание остановилось, то есть верхние дыхательные пути закрылись. Мониторы показали, что сердцебиение и кровяное давление сбились. Через сорок секунд дыхательные пути расчистились, и мужчина вдохнул. Сердцебиение и давление выровнялись. После просмотра ролика Салливан обернулся к Фарреллу и спросил: «Как думаете, полезно ли это пациенту?»

Тогда Фаррелл решил поговорить с людьми, которые уже пользовались маской Салливана. Они рассказали ему, что надевали ее каждую ночь, несмотря на все неудобства, главным из которых был шум. Устройство все еще работало при помощи пылесосного насоса и было настолько громким, что один мужчина проделал дырку в стене спальни, чтобы оборудование лежало в другой комнате. У другого пациента, с которым разговаривал Фаррелл, на лице оставался овальный след от маски, но он все равно надевал ее каждую ночь.

Фаррелл провел нехитрые вычисления: нарушения функций почек приносили компании Baxter International два миллиарда долларов в год, хотя этим расстройством страдает лишь двое из тысячи человек. Если же остановка дыхания во сне случалась хотя бы у каждого сотого из тех, кто храпит, то на этом можно заработать сто миллиардов. Фаррелл и Салливан достали шестьсот тысяч долларов на производство маски. В 1989 году компания ResMed поставила на рынок первые аппараты искусственной вентиляции легких постоянным положительным давлением, известные как СИПАП[38]. Через пять лет годовая прибыль компании составила триста миллионов долларов.

Однажды солнечным днем я подошел к восьмиэтажному стеклянному зданию, расположенному в Сан-Диего рядом со взлетной полосой. К входу вела аллея, по бокам которой стояли пластиковые стойки с недавно посаженными деревьями. Несколько лет назад на этом месте находился единственный в городе пустырь. Сейчас здесь расположен центральный офис международной корпорации ResMed. После того как в Австралии была основана эта компания, СИПАП стал повсеместно использоваться для лечения синдрома обструктивного апноэ во сне. Ко времени моего визита четверо из десяти американцев, страдающих этим недугом, применяли устройство ResMed. Корпорация только что получила заказ на шестьсот тысяч масок. Она лидировала по продаже СИПАП в Европе и постепенно захватывала рынки Индии и Китая.

Темпы развития этой компании привлекли внимание Уолл-стрит. За несколько недель до моего визита в ResMed эксцентричный финансовый аналитик канала CNBC Джим Крамер назвал акции этой компании одними из самых выгодных. «Эта компания ведет чистую игру[39], она занимается только сном», — кричал он в телеэфире. В тот день их акции поднялись на несколько процентных пунктов. За день до моего приезда ResMed заявила о том, что теперь ее выручка составляет 1,1 миллиарда долларов в год. В течение пятнадцати лет прибыль и доходы компании увеличивались ежеквартально. Когда я пришел в центральный офис, его работники уже заканчивали праздновать это событие. В вестибюле еще летали воздушные шарики и чувствовался запах барбекю.

Стену украшала коллекция масок ResMed. Они были различных форм и размеров: одни напоминали маски пилотов реактивных истребителей, другие предназначались для четырехлетних детей. Одна глянцевая розовая модель для женщин была настолько тонкой, что походила на садовый шланг. Ассортимент масок указывал на то, что храп и апноэ во сне свойственны не только толстякам, как полагали раньше. Согласно исследованию, проведенному в 1994 году, дыхание останавливается во сне у 10 процентов женщин и 25 процентов мужчин. Чем старше человек, тем больше у него шансов это испытать. По крайней мере у каждого третьего пожилого мужчины наблюдается легкий случай такого апноэ. В общей сложности от этого расстройства страдают около двадцати миллионов американцев.

Этим недугом мы заплатили за способность разговаривать. Перенесемся в прошлое. Если бы вы могли заглянуть в рот неандертальцу, то, скорее всего, подумали бы, что его потомки проживут еще долго. Ведь эти люди имели очень большие и сильные челюсти, не то что у нас. Рот у неандертальцев был таким огромным, что они никогда не испытывали боли из-за неправильного роста зуба мудрости. У homo sapiens в отличие от неандертальца лицо плоское и челюсти маленькие, а язык может глубоко проникать в глотку (чего не бывает у других млекопитающих). Эти небольшие изменения позволили людям оставить бессмысленное мычание в прошлом. Первые сложные звуки, которые издавал homo sapiens, вскоре превратились в речь. Джаред Даймонд, профессор Калифорнийского университета, считает, что расположение языка — наше главное эволюционное преимущество. «Нельзя переоценить то, что благодаря крохотному анатомическому изменению человек научился разговаривать и это отразилось на его поведении, — отметил он. — При помощи речи мы можем всего за несколько секунд передать такое сообщение: “Беги прямо к четвертому дереву и гони антилопу к бурому валуну, где я спрячусь с копьем”. Не умея говорить, древние люди не могли бы прийти к согласию, как улучшить какое-нибудь орудие труда или разгадать значение наскальных рисунков. К тому же один прачеловек вряд ли смог бы тогда усовершенствовать свои орудия».

Однако из-за особенного расположения языка во рту у homo sapiens возникают трудности при питье, поглощении пищи и дыхании. Еда может буквально попасть не в то горло, причем с этой биологической проблемой сталкиваются только люди. Дарвин как-то отметил «странный факт, что каждая частица пищи или питья, которую мы проглатываем, должна проходить над отверстием дыхательного горла с риском попасть в легкие». Из-за удлиненного мягкого нёба дыхательные пути могут закрыться после обычного выдоха — так обычно и начинается апноэ во сне. В середине 1990-х исследователи из Японии обнаружили, что малейшие отклонения в размере полости глотки в разы увеличивают шансы остановки дыхания во сне. Большие размеры шеи, языка и гланд, а также узкие дыхательные пути обычно признак того, что у человека может быть синдром обструктивного апноэ, так как из-за этих факторов ночью у него должно останавливаться дыхание.

Отчасти верно, что дыхание останавливается из-за избыточного веса. Апноэ во сне — это изъян человеческого организма, который усугубляется с излишком жира. Риск развития апноэ возрастает при наборе веса, так как ткани горла увеличиваются и преграждают дыхательные пути во время сна. Некоторым пациентам достаточно похудеть, чтобы решить проблему с апноэ. Другим нужно менять привычки: бросить курить, пить меньше алкоголя, спать на боку, а не на спине или начать играть на музыкальном инструменте, который тренирует горловые мышцы.

Сейчас для устранения апноэ во сне в основном используют дыхательные маски, как у ResMed, но подходят они далеко не всем. Некоторые пациенты не могут спать с маской на лице, и им не нравится дышать холодным воздухом, который закачивается им в рот всю ночь. Согласно различным исследованиям, пациенты с легкими случаями апноэ во сне носят эти маски от 40 до 80 процентов времени. Социальные предрассудки также мешают этому лечению. Некоторые пациенты отказались надевать СИПАП, так как боялись, что из-за масок утратят сексуальную привлекательность. В группе онлайн-поддержки тех, у кого останавливается дыхание во сне, один мужчина написал: «Мне казалось, что если я надену эту маску, то стану выглядеть как Дарт Вейдер[40]». Одна женщина написала там, что ее муж «возмущался, кричал, называл себя дефективным и говорил, что лучше приставит пистолет к виску, чем наденет одну из таких штуковин». Другая сообщала: «В ту осень я постоянно жаловалась мужу, что чувствую себя уродиной».

Многие предпочитают приборы для зубов. Они не так эффективны, как СИПАП, но их проще использовать. Особенно они удобны для тех, кто много путешествует. Самая популярная модель выглядит как спортивная капа[41]. Она выдвигает нижнюю челюсть немного вниз и вперед, чтобы дыхательные пути оставались открытыми. Другое устройство закрепляет язык в определенном месте, чтобы он не перегородил горло. Существует еще один вариант — операция. Она называется увулопалатофарингопластика: врачи удаляют излишки мягких тканей с задней глотки. Однако она помогает только в 50 процентах случаев и чревата побочными эффектами (трудности при заглатывании пищи, ослабление обоняния и инфекции). Помимо того, она очень болезненная. Для лечения апноэ во сне также используют некоторые лекарства, но они могут ухудшить ситуацию. Например, из-за некоторых успокоительных и снотворных мягкие ткани провисают и преграждают дыхательные пути еще сильнее.

Я поднялся в кабинет Питера Фаррелла в офисе ResMed. Он сидел за столом и пристально, словно боксер, смотрел на меня сквозь свои круглые очки. Он заработал целое состояние на изобретении Салливана. Тем не менее он все еще думал, что в США не до конца понимают опасность апноэ во сне. «Мы только в начале пути, — сказал он с австралийским акцентом. — Возможно, это самое распространенное заболевание в стране. Мы полагаем, что трое из десяти человек страдают таким недугом. Ничто с этим не сравнится. Нужно еще столько всего сделать, что кажется, будто мы и не начинали».

В 2000 году темпы развития компании ResMed значительно ускорились. Тогда четыре независимых друг от друга исследования показали, что из-за апноэ во сне возникает повышенное давление. Если его не лечить, то увеличивается риск развития болезни почек или проблем со зрением, также возрастают шансы получить сердечный приступ. Благодаря этим исследованиям государственные программы медицинского страхования Medicare, Medicaid и British National Health Service начали оплачивать часть стоимости масок, которые иначе обошлись бы пациентам в несколько тысяч долларов. Теперь по всей стране в лабораториях сна проводятся ночные тесты, во время которых на людей с подозрением на апноэ прикрепляют различные датчики, следящие за сердцебиением, дыханием и активностью мозга. Также они показывают, как часто человек дергается и просыпается.

Как только ученые начали глубже изучать апноэ во сне, они обнаружили, что из-за этого расстройства возникают серьезные заболевания, влияющие на мозг. Ученые Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе сравнили сделанные при помощи ЯМР-томографии снимки мозга пациентов, которые долго страдали от апноэ во сне, со сканами тех, кто спал нормально. Исследователи сфокусировались на сосцевидных телах, двух образованиях на нижней поверхности мозга, названных так потому, что внешне напоминают маленькую грудь. Сосцевидные тела важны для памяти, долгое время с ними связывали состояние амнезии. У пациентов с апноэ во сне эти центры памяти были на 20 процентов меньше, чем у других. Если бы врач взглянул на такой снимок мозга, он бы увидел серьезное нарушение когнитивных функций: такое же сжатие сосцевидных тел наблюдается у пациентов с синдромом Альцгеймера и у тех, кто потерял память вследствие алкоголизма. Это исследование впервые доказало, что апноэ во сне имеет тяжелые последствия (не говоря уже о ежедневных трудностях с концентрацией внимания, вызванных сонливостью). «Уменьшение размера сосцевидных тел говорит о значительной потери чувствительности клеток, — заметил проводивший это исследование Рональд Харпер, преподаватель нейробиологии медицинской школы Дэвида Геффена в Калифорнийском университете. — Пациенты продолжают испытывать проблемы с памятью даже после лечения расстройства сна, а это значит, что их мозг серьезно поврежден».

В издании Journal of the American Medical Association появилось исследование с таким же выводом. Кристин Яффе, профессор психиатрии Калифорнийского университета в Сан-Франциско, провела исследование, в котором приняли участие около трехсот пожилых женщин. Все они были в хорошей физической форме и неплохо соображали. Средний возраст участниц составлял восемьдесят два года. Они провели одну ночь в лаборатории сна, где выяснилось, что каждая третья испытывала апноэ во сне. Спустя пять лет Яффе вновь обследовала каждую из участниц эксперимента. Она заметила, что возраст особенно сказался на тех из них, у кого наблюдались нарушения сна. Около половины женщин с апноэ во сне продемонстрировали признаки легких когнитивных нарушений. Подобная тенденция отмечалась только у трети тех участниц, кто спал нормально. Яффе приняла во внимание такие факторы, как возраст, раса и применение лекарств, и сделала следующий вывод: у женщин с апноэ во сне шансы развития амнезии возрастают на 85 процентов. Долговременная память ухудшается из-за того, что сон постоянно прерывается, а в мозг поступает меньше кислорода.

Люди, у которых останавливается дыхание во сне, представляют опасность на дороге. Особенно это относится к дальнобойщикам. Многие из них испытывают стресс из-за того, что вынуждены постоянно находиться в одном положении, неотрывно следить за дорогой и спешить, чтобы уложиться в срок. Стефанос Кейлс, старший преподаватель Гарвардской медицинской школы и Гарвардской школы общественного здравоохранения, начал изучать последствия образа жизни, связанного с плохим питанием, малоподвижностью и недосыпанием. Большинство водителей страдают ожирением, и, как выяснилось, причина кроется в том, что у них чаще возникают трудности с дыханием во сне, чем у других граждан. Как показали предыдущие исследования, каждый третий водитель грузовика испытывает апноэ во сне, а значит, тысячи дальнобойщиков ежедневно изо всех сил стараются не уснуть на дороге. По оценкам Кейлса, дальнобойщики с апноэ во сне в семь раз чаще других попадают в аварии. Он обнаружил еще один настораживающий факт: каждая пятая авария с участием водителя грузовика происходит из-за того, что он заснул за рулем.

Дальнобойщики неохотно признают у себя остановку дыхания во сне и крайне редко пытаются это лечить, опасаясь, что в результате потеряют лицензию на коммерческие перевозки и останутся без средств к существованию. Кейлс в течение пятнадцати месяцев проводил исследование, в котором приняли участие около пятисот водителей из пятидесяти различных компаний. Согласно анкетам, у каждого шестого мужчины присутствовали признаки апноэ во сне. Из них только двадцать водителей согласились провести ночь в лаборатории сна. Диагноз у всех подтвердился. Но только один дальнобойщик начал лечиться при помощи устройства искусственной вентиляции легких. «Обследовать водителей грузовиков бесполезно, пока на этом не станут настаивать чиновники или работодатели», — отметила команда Кейлса.

Счетная палата США, не связанное с партиями исследовательское отделение федеральной власти, заметила, что при оформлении разрешения на коммерческие перевозки обычно не придают значения тому, что у водителя есть проблемы со здоровьем, которые могут повлиять на его поведение на дороге. В отчете палаты говорилось: полмиллиона водителей грузовиков в США, имеющих лицензии, могут получать пособие по инвалидности. Апноэ во сне широко распространено, но его никто не лечит, что приводит к авариям со смертельным исходом. В июле 2000 года в Теннесси водитель протаранил машину дорожно-патрульной службы, которая охраняла место проведения работ. Автомобиль взорвался от удара, в результате один патрульный погиб. Водителю грузовика ранее диагностировали апноэ во сне, но он не пытался лечиться. Эта авария была у него не первой. За три года до этого он врезался в автомобиль дорожно-патрульной службы в штате Юта. Пять лет спустя в Канзасе другой дальнобойщик, страдавший тяжелым апноэ, во сне столкнулся с полноприводным внедорожником. Пассажиры автомобиля, женщина и ее десятимесячный ребенок, погибли. Водителю грузовика тоже ранее диагностировали апноэ во сне. Чтобы получить медицинскую справку, он обратился к врачу, который никогда его прежде не видел и не выявил расстройства. Дальнобойщик был признан виновником ДТП, повлекшего смерть двух человек. Существует законопроект, по которому каждый водитель с массой индекса тела выше 30 (исходная отметка ожирения) должен проходить обследование, выявляющее апноэ во сне. Дальнобойщики дружно протестуют против принятия этого закона. «Вес человека никак не отражается на его способности управлять восемнадцатиколесной машиной, — заявил представитель организации, в которую входят 160 тысяч водителей, совершающих коммерческие перевозки. — Приведите хоть один пример, когда вес оказывался важнее опыта водителя».

Проблемы, возникающие из-за апноэ во сне и лишнего веса, касаются не только американцев. Этот факт учитывают компании, подобные ResMed. Киран Галлаху занимал пост CEO компании ResMed, когда я посетил ее в 2010 году. До этого он работал в Procter & Gamble и General Electric. На новой должности он поддерживал имидж серьезного управленца компании из разряда «голубых фишек»[42]. Он пригласил меня в свой кабинет. Там он нажал за столом одну кнопку, и из-за книжной полки поднялась белая доска. Он начал рисовать графики стратегического развития компании и произносить фразы вроде «Наша организация находится на этапе подросткового возраста». Его преподаватели из Гарвардской школы бизнеса могли бы им гордиться. Галлаху рассказал, что устройства для дыхания компании ResMed позволяют предотвратить серьезные заболевания и снижают затраты на медицинские услуги. «Мы решаем проблему сдерживания затрат», — отметил он.

Росту компании способствует мировая тенденция к ожирению. Прибыль ResMed увеличивалась за счет того, что в развивающихся странах, например в Индии и Китае, распространяются западные сети фастфуда McDonald’s, Kentucky Fried Chicken и Pizza Hut. Проще говоря, чем больше жира в людях по всей планете, тем чаще встречаются случаи апноэ во сне, а значит, у ResMed становится больше клиентов. «Генетически наше тело все еще рассчитано на низкокалорийную и маложирную диету, — сказал мне Галаху. — Организм работал так столетиями. И тут — бац! — ты начинаешь есть бургеры, а организм просто не готов переварить эту пищу. Как следствие, у людей возникают проблемы с дыханием во сне».

В центральном офисе ResMed все говорит о том, что компания стремится к росту. Из кабинета Галлаху открывается вид на роскошный закрытый парк, предназначенный только для работников ResMed. Некоторые из них обедают на скамейках, расположенных на территории размером с футбольное поле. В парке также есть дорожки для бега и декоративные фонари. Металлические скульптуры сияют на солнце. Я спросил Галлаху, для чего им нужна эта открытая зона — чтобы работники лучше себя чувствовали? Он на секунду задумался, а затем рассмеялся. «На этой территории мы собираемся построить второе здание, — ответил он. — Парк здесь лишь временно».

11. Считаем овец

* * *

В 1945 году военно-морской флот США выпустил учебный фильм. Он начинался с того, что моряки смотрят мультик. Мужчины кричали и свистели, глядя на то, как Дональд Дак безуспешно пытался уснуть. Сначала Дональд неправильно рассчитал расстояние до подушки и со всей силой ударился головой о металлическое изголовье. Затем его будильник начал тикать так громко, что затряслась прикроватная тумбочка. Дональд пришел в ярость и разбил часы о стену. Наконец, когда вроде бы все успокоилось и он улегся на свою подъемную кровать, она внезапно захлопнулась вместе с ним. Моряк по имени Лаки смеялся до слез над беднягой Дональдом.

Но кудрявый матрос Банс, сидевший рядом с Лаки, во время просмотра был мрачен и молчалив. Пока вокруг него все хохотали и шутили, он думал, что в неудачах Дональда нет ничего смешного. Мультик закончился, Лаки и Банс вышли из комнаты. Лаки спросил Банса, чем ему не понравился фильм. «А что тут смешного? — рявкнул Банс. — Ты просто один из тех счастливчиков, которые спят как младенцы».

Вскоре выясняется, что Банс страдает от бессонницы и для него это не повод для веселья. Лаки решает помочь товарищу уладить эту проблему за один день. Пока они чистят зубы, он советует Бансу забыть девушку, от которой уже три недели нет писем. В душевой он напоминает другу, что у всех порой выдаются бессонные ночи. Например, при подготовке к захвату острова Сайпан никто в подразделении не спал. Когда они направляются к кровати, Лаки просит Банса сообщить, не беспокоит ли его что-нибудь.

Но все оказалось впустую. Пока Лаки спит с безмятежной улыбкой, Банс лежит в постели, смотрит на часы и следит за движением секундной стрелки. Камера приближается к его недовольному лицу, а голос за кадром передает истерический монолог Банса: «Засыпай. Спи же! Ну почему я не могу уснуть? Я так больше не выдержу. Лучше умереть. Да я, похоже, умру. Никто, не сможет выжить, если не спать каждую ночь».

В этот момент за экраном раздается дружелюбный голос врача. «Нет, — говорит он немного гнусаво и со смехом. — Хотя мы понимаем, что ты чувствуешь, за всю историю медицины еще ни один человек не умер от недосыпания».

Тот факт, что бессонница не смертельна, вряд ли утешит тех, кто ее испытывает. Каждую ночь примерно двое из пяти американцев не могут заснуть, и это не связано с хроническими нарушениями сна. Они сталкиваются с классическим парадоксом — так сильно хотят уснуть, что у них это не получается. «Сон — глубоко противоречивое состояние, — заметила Эмили Мартин, профессор Нью-Йоркского университета, исследующая инсомнию (бессонницу). — Это драгоценное сокровище… однако он отличается от других благ тем, что для достижения его нужно, похоже, перестать к нему стремиться». Известный австрийский психиатр Виктор Франкл в 1965 году отметил: «Сон [как] голубь, который приземлился у чьей-то руки и остается там до тех пор, пока его не заметили; но если кто-то попытается поймать его, он тут же улетит прочь».

У врачей бессонница вызывает вопросы, подобные следующему: что было вначале — курица или яйцо? Нужно ли считать бессонницу результатом другого расстройства, например депрессии, или именно инсомния — корень всех проблем? В одном отчете Национального института психического здоровья говорится, что уровень депрессии у пациентов, страдающих бессонницей, в сорок раз выше, чем у тех, кто не испытывает проблем со сном. Эксперты в области психического здоровья считают, что тревожное и угнетенное состояние — это скорее последствие, а не причина бессонницы. Значит, если человек избавится от инсомнии, то у него исчезнут и другие проблемы.

Однако бессонница — уникальное состояние, которое тяжело вылечить, потому что она возникает сама по себе. А все из-за того, что зачастую мозг не может перестать думать о себе. Гарвардский профессор Дэниел Вегнер назвал этот метафеномен «ироническим процессом мысленного контроля». Наглядный пример: кто-то говорит, что будет оценивать вас по тому, насколько быстро вы умеете расслабиться. Скорее всего, вы отреагируете тем, что сильнее зажметесь. Вегнер поставил такую задачу перед участниками эксперимента и заметил: люди начинают все больше беспокоиться, так как их мозг проверяет, насколько они приблизились к цели. Причем этот самоконтроль не прекращается ни на секунду. Точно так же по мере того, как потребность в сне возрастает, он становится все неуловимее. С каждой ночью проблема осложняется, в результате чего возникает хроническая бессонница.

Вегнер продемонстрировал парадоксальность самоконтроля в реальном мире сна. Он отправил ста десяти выпускникам кассету и приложил к ней инструкцию, в которой говорилось, что они должны включать запись всякий раз, когда выключают свет и ложатся спать. У этих студентов не было никаких проблем со сном — ни инсомнии, ни других хронических нарушений. Итак, половина испытуемых, лежа в кровати, слушала такой текст: «Добрый вечер… Постарайтесь как можно скорее уснуть под музыку. Ваша задача — заснуть в рекордное время. Пожалуйста, сконцентрируйтесь на том, чтобы как можно быстрее уснуть». Тем временем другая половина слушала абсолютно противоположное послание: «Ваша задача — заснуть когда пожелаете».

Эксперимент был задуман так, чтобы у участников при отходе ко сну возникали дополнительные сложности. После наставлений диктора полтора часа звучала музыка. Половина из тех выпускников, которым велели заснуть как можно скорее, слушала, как громко трубит марширующий ансамбль. Вегнер подобрал эту композицию, чтобы испытуемые преодолели еще одно ментальное препятствие перед сном. Помимо того что им установили контрольный срок, уснуть под такой грохот было затруднительно. Другая половина слушала то, что в эксперименте описали как «музыку нью-эйдж[43]… в которой звучат расслабляющие звуки природы: пение птиц, стрекотание кузнечиков и журчание воды». Таким же образом была разделена группа участников, которым предлагали уснуть, когда захотят: одна половина слушала марш, другая — кузнечиков.

Как и следовало ожидать, дольше засыпали те, кого попросили уснуть как можно скорее. Их мозг сфокусировался на том, чтобы быстро заснуть, и постоянно проверял, насколько преуспел в этом, вместо того чтобы успокоить мысли и отправиться в страну сновидений. Неудивительно, что хуже всего дела обстояли у участников, которые пытались быстрее уснуть под грохочущие звуки марша.

Эксперимент превзошел ожидания. Люди, которым надо было быстрее уснуть, испытывали трудности со сном не только пока играл маршевой ансамбль. В течение ночи эти участники чаще просыпались и засыпали с большим трудом, чем в любой другой группе, даже когда в наушниках было тихо. На следующий день они сообщили, что чувствуют себя хуже остальных испытуемых. Утром они все еще испытывали стресс, вызванный попытками уснуть под звуки марша. Как и Банс из учебного фильма, они поначалу так сильно хотели уснуть, что всю ночь не могли успокоиться. Вегнер запустил у них цикл бессонницы.

Вылечить инсомнию нелегко. Отчасти это связано с тем, что наука имеет очень расплывчатое представление об этом расстройстве. Если человек не спит всю ночь из-за воя машинной сигнализации или от переживаний перед тяжелым рабочим днем, то это еще не бессонница. Инсомния — это когда пациент при всем желании не может уснуть много ночей подряд. Национальный институт здравоохранения описывает это состояние так: «Человек тяжело засыпает и плохо спит, а также не восстанавливает силы во время сна на протяжении как минимум месяца». Причины классической формы краткосрочной бессонницы неизвестны, хоть она и широко распространена. Примерно каждый десятый американец испытывает ее в течение своей жизни.

Медицинским тестированием невозможно проверить, страдает ли пациент временной бессонницей или у него серьезное нарушение сна. Некоторые пациенты приходят в лаборатории сна и проходят обследование, чтобы исключить такие диагнозы, как апноэ во сне. Но это мало помогает в лечении расстройства, которое у них все-таки есть. Кроме того, врачи полагаются на рассказы самих пациентов, которые могут быть неточными. Ведь людям тяжело четко оценить, сколько часов они проспали ночью. Пациенты, ночевавшие в лаборатории сна, обычно жаловались, что пытались заснуть больше часа, хотя график их мозговых волн говорил о том, что они уснули в течение десяти минут. Они неверно оценивали не только это. Некоторые, проснувшись в лаборатории, заявляли, что всю ночь не сомкнули глаз, но видеозаписи и графики мозговых волн показывали обратное.

Это демонстрирует то, как парадоксально мозг воспринимает сон. Мы не можем правильно оценить, сколько спали, потому что для нас этот промежуток времени будто отсутствует и мы не ощущаем паузу в мыслительном процессе. Мы запоминаем только то, чего не хотим: как смотрим на часы посреди ночи, переворачиваем подушку, бессмысленно надеясь, что другая сторона холоднее, откидываем одеяло или укутываемся в него сильнее. Даже если все это длилось три минуты, мысленно мы преувеличиваем продолжительность этих действий и не придаем значения часам мирного сна, потому что не помним их.

Многие люди начинают принимать лекарства, чтобы бессонница не портила им жизнь. В 2010 году американцы потратили тридцать миллиардов долларов на таблетки, помогающие уснуть, хорошо спать и не испытывать стресса при засыпании. Во всем мире люди в год тратят все меньше на походы в кино. Большую часть прибыли приносит снотворное. Оно вновь стало популярно не так давно, ведь до середины 1960-х публика таким лекарствам не доверяла и по примеру журнала Coronet (принадлежащего Esquire) называла их «дорогой к смерти».

В 1903 году врач Джозеф фон Меринг и химик Эмиль Фишер разработали первое лекарство, помогающее уснуть. Фон Меринг прославился за пятнадцать лет до этого изобретения: он сделал открытие, что поджелудочная железа вырабатывает инсулин. Это изменило подход к лечению диабета. Чтобы разобраться, каковы функции поджелудочной железы, фон Меринг прооперировал своего пса, вынул из него этот орган и стал ждать, что произойдет дальше. Собака пережила операцию и начала мстить. Этот домашний, дрессированный пес превратил лабораторию Меринга в свой туалет. Он пользовался им так часто, что Меринг решил сделать анализ его мочи. В ней обнаружилось высокое содержание сахара, что было очевидным признаком диабета.

Для продвижения созданного ими снотворного фон Меринг и Фишер назвали его веронал, в надежде, что оно будет ассоциироваться с мирным городком Вероной. Лекарство относится к классу медикаментов, известных как барбитураты. Если пациент принимает их в малых дозах, то чувствует себя немного опьяневшим. Хотя эти таблетки и позволяли достигнуть состояния, разрекламированного как «естественный сон», у них имелись серьезные побочные эффекты. Самое негативное последствие их приема — быстрое привыкание. Чтобы лекарство продолжало действовать, человеку требовалось постепенно увеличивать дозу.

Это не было бы столь опасно, если бы рекомендованная доза не приближалась к смертельной, особенно в сочетании с алкоголем. В течение следующих шестидесяти лет зафиксировали множество несчастных случаев из-за того, что люди в дремоте принимали одну-две лишние таблетки. Брайан Эпстайн, менеджер группы Beatles, умер в своем лондонском доме, приняв смертельную дозу барбитуратов. Его гибель была официально признана несчастным случаем. Так как снотворное было доступным и действенным, оно фигурировало во многих самоубийствах, получивших широкую огласку. Актер Грант Виттерс, сыгравший в ряде фильмов Джона Уэйна, в 1959 году покончил собой, приняв снотворное. Спустя три года пустая упаковка из-под снотворного была найдена у тела Мэрилин Монро. После громких случаев суицида в Голливуде популярность снотворных резко упала, так как и врачи, и их пациенты поняли: таблетки, хранящиеся в ванной, могут запросто убить.

В конце 1970-х годов на смену барбитуратам пришли успокоительные средства — бензодиазепины. К этому типу лекарств относятся валиум (диазепам) и рохипнол (флунитразепам). Они действуют на рецепторы мозга, пробуждающие человека от сна, поэтому ему становится тяжелее проснуться. Новые таблетки оказались значительно лучше предыдущих, так как уменьшилась вероятность передозировки. Однако некоторые пациенты начали злоупотреблять ими благодаря их пьянящему эффекту. Но это еще не все. В конце 1980-х у пациентов, принимавших хальцион (триазолам), стали проявляться признаки потери памяти.

В худших случаях хальцион вызывает так называемую амнезию путешественника, которая обычно возникает во время международных перелетов. Обычно человек принимает дозу лекарства во время ночного рейса, чтобы легче адаптироваться к смене часовых поясов. Но проснувшись, он абсолютно ничего не помнит, не знает, кто он, где приземлился и зачем. Некоторые просыпаются в отеле и понимают, что забыли, как сели в самолет, прошли все досмотры и доехали от аэропорта до гостиницы. В начале 1990-х годов в Великобритании это лекарство запретили, а несколько других стран ограничили к нему доступ (но в США оно все еще разрешено).

Рынок снотворных таблеток изменился в 1993 году, когда французская компания, известная теперь как Sanofi, выпустила новое лекарство амбиен (золпидем). Амбиен действовал точно так же, как бензодиазепины, только имел гораздо меньше побочных эффектов. Эти таблетки оказались настолько безопасны, что многие врачи нарушили многолетнее правило не выписывать пациентам лекарства для лечения обычной бессонницы. Амбиен быстро стал лидировать на рынке снотворных, так что годовые продажи составляли несколько миллиардов долларов. Одно время в США в восьми из десяти случаев врачи выписывали пациентам именно это лекарство. Так оно стало одним из немногих медикаментов, занявших почти монопольное положение в своей нише.

Только в 2005 году у него появился первый серьезный конкурент. Тогда небольшая компания биотехнологий Sepracor из Марлборо представила лекарство лунеста (эсзопиклон). Оно относилось к тому же классу медикаментов, что и амбиен, но имело два серьезных преимущества. Во-первых, Управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов (FDA) разрешило принимать это лекарство в течение длительного срока, и пациентам не нужно было делать паузу каждые два дня (как в случае с амбиеном). Во-вторых, лекарство продвигалось при помощи запоминающейся рекламы: зеленая бабочка парила над счастливыми улыбающимися лицами якобы спящих актеров. «В названии лунесты зашифровано слово nest[44], так что люди перед сном думают о своих уютных гнездышках», — похвалил один пиарщик этот образ. Компания Sepracor сделала все, чтобы каждый увидел их зеленую бабочку, потратив на рекламу лунесты 230 миллионов долларов. Так что в тот год это были самые разрекламированные пилюли.

В период с 2005 по 2006 год на рекламу снотворных было потрачено более миллиарда долларов. Вся она вызывала у людей лишь бессонницу, которую потом приходилось лечить таблетками. Получалось как в эксперименте Вегнера, когда студентам советовали уснуть как можно быстрее. Постоянные напоминания о том, что нужно хорошо спать, запускали в людях цикл инсомнии, так как они начинали переживать, соответствует ли их сон тому, что они видят в рекламе. За тот год американские врачи выписали снотворное 43 миллионам пациентов, тогда как в предыдущем году их было лишь 28 миллионов. Каждую неделю 120 тысяч человек просят выписать им снотворное. Даже Facebook развивался меньшими темпами. За первый квартал объем продаж лунесты составил сто миллионов долларов. Это дало повод аналитику с Уолл-стрит предположить, что в области лечения бессонницы лекарство займет такое же место, как прозак в сфере лечения депрессии. Журнал Brandweek назвал Sepracor продавцом года и написал, что благодаря этой компании «бессонница снова сексуальна», хотя, честно говоря, она никогда не была связана с сексом. К 2010 году каждому четвертому взрослому американцу врачи выписывали снотворное.

Но исследования показали: лекарства вроде лунеста и амбиена не улучшают качество сна и не слишком увеличивают его продолжительность. Одно исследование, профинансированное Национальным институтом здоровья США, показало, что пациенты, принимавшие настоящее снотворное, засыпали лишь на двенадцать минут быстрее тех, кто выпивал плацебо[45], и в целом ночью спали всего на одиннадцать минут дольше.

Так почему же так много людей принимают снотворное, если оно не слишком улучшает их сон? Отчасти ответ кроется в широко известном эффекте плацебо. Любая таблетка, даже если она содержит только сахар, успокаивает пациента. Однако у снотворного есть еще один эффект. Такие лекарства, как амбиен, вызывают так называемую антероградную амнезию. Из-за этих таблеток какое-то время хуже работает кратковременная память. Этим объясняется, почему те, кто выпил лекарство, могут ворочаться всю ночь, но наутро сказать, что спали отлично. Их мозг просто не фиксировал мимолетные пробуждения, так что они каждый раз просыпались, ничего не помня о том, что происходило последние шесть-семь часов. Некоторые врачи считают, что это не так уж и плохо. «Если вы не помните, как долго ворочались в кровати, то в какой-то мере можно считать, что вы почти спали», — рассказал изданию New York Times один доктор, работавший с фармацевтическими компаниями. Он озвучил мнение, популярное среди врачей и специалистов по сну, с которыми мне довелось общаться.

Серьезные проблемы возникают у тех, кто, приняв амбиен, не остается в постели. Некоторые люди жаловались, что, проснувшись, находили у себя в кровати фантики от конфет, на кухне — зажженную плиту, а в морозильнике — откусанную пиццу. Другие просыпались со сломанными запястьями, которые повредили, когда ходили во сне. Кое-кто обнаруживал в телефоне записи о своих звонках разным людям, хотя ничего об этом не помнил. Амбиен также играл немалую роль в любовных похождениях Тайгера Вудса[46]. Как рассказала одна из его любовниц, они принимали лекарство перед сексом, потому что благодаря этому становились раскованнее. Жалобы на этот препарат можно найти на интернет-форуме Sleepnet. Один посетитель написал: «Многие пытались меня убедить, что амбиен — хорошее лекарство. Может, кому-то оно и подходит, но, признаюсь, когда я его принимал, это был сплошной кошмар для меня и моей семьи. Я совершал самые опасные и унизительные поступки под действием этих таблеток. Например, звонил людям и говорил такие вещи, которые ни за что бы не произнес в здравом уме. Мне приходилось потом объяснять, почему я звонил. Но отношения все равно было испорчены. Я занимался с кем-то сексом и едва об этом помнил. Посреди ночи я мог уйти в пижаме в магазин. Однажды я исписал стены своей квартиры лаком для ногтей. В общем, это было ужасно». После того как член семьи Кеннеди рассказал, что попал в аварию из-за амбиена, FDA выпустило правила, где обязывает фармацевтов объяснить, что после приема некоторых снотворных человек может есть, ходить или водить машину во сне.

Эти предупреждения не отразились на популярности снотворных, тем более что они стали очень дешевыми. За несколько месяцев до публикации новых требований FDA производители амбиена лишились лицензии. Годовой доход от продажи снотворных снизился примерно на миллиард долларов, потому что многие стали покупать более дешевые и менее популярные препараты. При этом количество пациентов, принимающих снотворное, не изменилось. У тех, кто пытался прекратить пить лекарства, снова возникали проблемы со сном. Из-за этого порочного круга у людей лишь усиливалась зависимость от таблеток, которые рекомендованы только для кратковременного применения. Пытаясь уснуть ночью без помощи лекарств, люди ощущали стресс, который вновь запускал цикл бессонницы.

Существует способ вылечить инсомнию, и при этом состояние пациента не ухудшается, как только заканчиваются таблетки. Чарльз Морин, преподаватель психологии в Университете Лаваля в Квебеке, более десяти лет изучал, может ли изменение поведения лечить бессонницу так же эффективно, как медикаменты. Его исследование было посвящено типу консультирования, известного как когнитивно-поведенческая психотерапия. Психологи часто используют его при работе с пациентами, страдающими депрессией, неврозами или фобиями. Терапия состоит из двух частей. Пациентов учат распознавать и заменять тревожные мысли. Их также просят записывать все свои действия, чтобы они могли увидеть результат своего выбора.

Для страдающих бессонницей терапия обычно заключается в том, что им помогают избавиться от страха, будто из-за плохого сна они станут бесполезны на следующий день. Ведь, как обнаружил Морин, опасность инсомнии еще и в том, что люди, которым не удается заснуть, ожидают от сна большего, чем остальные. Пациенты, страдающие бессонницей, полагают, что если не поспят ночь, то у них моментально возникнут проблемы со здоровьем, и это, безусловно, отразится на их настроении. Поэтому по ночам они мучаются из-за каждой секунды, проведенной без сна, воспринимая ее как крупинку соли, которая сыплется им на рану. Получается перевернутая логика: сон крайне важен для людей с бессонницей, однако именно у них-то его и нет.

В 1999 году в исследовании Морина участвовало 78 человек старше 55 лет, страдавших хронической бессонницей не менее пятнадцати лет. Он разделил их на четыре группы. Участники первой группы получали снотворное ресторил, седативный бензодиазепин, который обычно выписывают в случае кратковременной инсомнии. Вторую группу лечили при помощи когнитивно-поведенческой психотерапии, задача которой состояла в том, чтобы улучшить ожидания и стереотипы, связанные со сном. Испытуемые из этой группы должны были вести дневник сна и обсуждать с консультантом свой образ жизни. Третьей группе Морин давал плацебо, а четвертую лечил ресторилом и психотерапией.

Эксперимент длился восемь недель. По его завершении Морин расспросил каждого участника о том, насколько изменилось качество его сна. Пациенты, принимавшие снотворное, отметили наиболее заметные улучшения в первые дни исследования — они спали всю ночь напролет и, вопреки ожиданиям, ни разу не просыпались. У участников, проходивших психотерапию, сон улучшился в той же мере, правда, на несколько дней позже. В короткие сроки таблетки лучше других средств сглаживают проблемы бессонницы.

Затем Морин сделал важное открытие в области исследований инсомнии. Спустя два года он связался со всеми участниками эксперимента и снова расспросил их о сне. Это был кардинально новый подход к изучению нарушения, ведь считалось, что оно излечено, как только пациент начинает нормально спать. Морин хотел понять, что устраняло скрытые причины инсомнии — снотворное или психотерапия. Те, кто принимал таблетки во время исследования, признались, что бессонница вернулась, как только они бросили лекарства. При этом большинство участников, прошедших когнитивно-поведенческую психотерапию, продолжали спать так же хорошо, как и во время исследования. В долгосрочной перспективе лекарственное лечение оказалось хуже терапии, благодаря которой пациенты поняли причины бессонницы и стали менее требовательны ко сну. «Лекарства помогают в течение короткого отрезка времени, — рассказал Морин New York Times, — но в долгосрочной перспективе людям нужно изменить свое отношение ко сну — именно в этом им и помогает психотерапия».

Она также избавляет пациентов от зависимости от таблеток, осознают они это или нет. В исследовании 2004 года Морин выяснил: девять из десяти человек, которые постепенно уменьшали дозу лекарства и одновременно проходили когнитивно-поведенческую психотерапию, смогли засыпать без снотворного уже через семь недель. Похожих результатов достигла только половина пациентов, уменьшавших дозу без терапии. Дальнейшие тесты показали: после психотерапии люди крепче спали и дольше пребывали в фазах глубокого сна и БДГ. В том же году было проведено другое исследование, в результате которого выяснилось, что каждый второй лечившийся методом когнитивно-поведенческой психотерапии больше никогда не чувствовал потребности в снотворном. Результаты этих и других изысканий оказались настолько убедительными, что различные организации, начиная с Национального института здравоохранения и заканчивая журналом Consumer Reports, назвали когнитивно-поведенческую психотерапию самым эффективным способом лечения бессонницы.

Моряку Бансу помог совет, который очень напоминает метод такой терапии. Врач за кадром посоветовал ему вместо траты времени на переживания о бессоннице направить энергию на совершенствование своей способности расслабляться. «Послушай, — говорил доктор, — релаксация — это такое же искусство, как стрельба по цели. Требуется практика, концентрация и снова практика». Затем он поведал Бансу об элементарных способах расслабления мышц. Сначала нужно убрать напряжение стоп. Затем — вытянуть ноги и расслабить все тело. В ходе релаксации необходимо прекратить хмуриться, разжать челюсти — и все это для того, чтобы мозг перестал концентрироваться на необходимости заснуть.

Такая психотерапия помогает не всем. У некоторых бессонница возникает не из-за того, что мозг заставляет себя работать. Иногда люди перестают хорошо спать просто в силу возраста. Структура сна меняется по мере того, как мы становимся старше. После сорока лет люди все меньше времени проводят в фазе быстрого движения глаз. В этом возрасте мозг начинает менять характер сна и больше времени посвящает стадиям легкого сна. Если в 25 лет лай собаки не мешал вам спать, то после сорока он не дает уснуть. Эти изменения происходят постепенно, в течение десятилетия, и становятся заметнее годам к пятидесяти. К 65 годам у человека обычно формируется такой график сна: он засыпает около девяти часов вечера и просыпается в три-четыре часа утра.

Бессонница пожилых людей — это на самом деле древний механизм выживания. Кэрол Уортман, антрополог Университета Эмори в Атланте, говорит, что из-за таких современных удобств, как тишина, мягкая постель и кондиционер, мы думаем, будто спать всегда было легко. Но наш мозг еще не адаптировался к комфорту спален. Древние люди были крайне уязвимы во сне, ведь они не обладали клыками или когтями, чтобы отпугнуть хищников.

По словам Уортман, изменение характера сна говорит о том, что мозг работает так, как если бы мы жили и спали в общине. Для подкрепления этой мысли Уортман отметила: на трех основных возрастных этапах (в подростковом, среднем и пожилом возрасте) люди спят совершенно по-разному. В период пубертата невозможно рано уснуть, а просыпаться хочется после десяти утра. Бабушки и дедушки обычно засыпают рано, но при этом спят не больше трех-четырех часов подряд. Для людей среднего возраста время непринципиально: они рады лечь пораньше, если обстоятельства позволяют, а могут и вовсе не спать, когда на работе аврал. Не исключено, что смысл таких пересекающихся графиков в следующем: в семье кто-то все время должен бодрствовать и следить за окружающей обстановкой или иметь возможность быстро проснуться в случае опасности. Для древнего мира логично, что пожилые люди, уже не такие быстрые и ловкие, как остальные, недолго пребывали в глубоком сне, потому что они в этот период самые беззащитные.

Инстинкт выживания вряд ли пригодится тому, кто живет в удобной квартире в Бока-Ратоне. Но в 2003 году Национальный институт сна провел опрос, и выяснилось: проблемы со сном возникают у семи из десяти респондентов в возрасте от 55 до 84 лет. Если снотворное или маска от апноэ не помогают, остается надеяться на новое направление в медицине сна: науку о естественном способе достижения качественного ночного отдыха.

12. Оле Лукойе

* * *

Все началось с желания получать хорошие оценки. Осенью 2003 года Ясон Донаху, студент предпоследнего курса Брауновского университета, сидел в столовой и слушал своего друга. Тот только что пришел с лекции по психологии и увлеченно рассказывал о ней. В тот день занятие было посвящено теме инерции сна. Если человека разбудить на определенной стадии сна, то у него будут плохо работать важные участки мозга, при помощи которых он принимает решения, вспоминает важные факты и управляет точными движениями тела. Это как в физике: мозг, словно движущийся объект, противодействует тому, что меняет его состояние.

Этот феномен наиболее ярко выражен у тех, кто проснулся посреди фазы глубокого медленного сна и немедленно приступил к решению каких-то сложных задач. У них еще плохо работает логическое мышление, реакции замедленные, а мозг желает только одного — снова уснуть. Ученые называют это состояние «сонным опьянением». Человек ощущает его особенно остро, если его разбудить в первой половине ночи посреди глубокого сна. Во время исследований участники, проснувшиеся на этой фазе, были сбиты с толку, ничего не понимали и вели себя странно — например, поднимали с тумбочки лампу и говорили в нее, как будто это телефон, даже не осознавая своей ошибки.

В области авиационной безопасности инерция сна — хорошо известное и весьма пугающее явление. Если резко разбудить пилота, дремлющего в кабине, он, скорее всего, будет принимать не лучшие решения, которые могут стоить многих жизней. В мае 2010 года Златко Глушица управлял самолетом компании Air India Express, который перевозил 166 пассажиров из Дубая в Мангалур, оживленный портовый город на юге Индии. В аэропорту этого города короткая взлетно-посадочная полоса, и все пилоты знают, что посадка там непростая. Глушице было 53 года, он считался настоящим профессионалом и провел в небе более десяти тысяч часов. Кроме того, он уже девятнадцать раз приземлялся в Мангалуре. На записях голосового самописца слышно, что большую часть трехчасового перелета над Аравийским морем Глушица храпит. Когда Boeing 737 приблизился к месту посадки, летчик проснулся и стал управлять самолетом вместо второго пилота. Почти сразу стало понятно, что Глушица в этот момент не был способен успешно справиться со своей задачей. Второй летчик несколько раз говорил ему, что лайнер снижается под неправильным углом, поэтому необходимо подняться и повторить попытку. Но Глушица спросонья не внял этим советам и продолжил посадку. Самописец заканчивался криком второго пилота о том, что под ними закончилась взлетно-посадочная полоса. Самолет вылетел за ее пределы и загорелся. Выжило только восемь человек.

Вернемся в Брауновский университет. У студентов имелись разные мнения насчет инерции сна. Донаху вспомнил, как иногда он допоздна готовится к экзамену, а наутро просыпается с тяжелой головой и долго не может прийти в себя. В таких случаях он не помнил ничего из того, что учил ночью, и обычно получал невысокие оценки. В столовой Донаху и задумался над тем, возможно ли рассчитать продолжительность цикла сна, чтобы подобрать идеальный момент для пробуждения, подкорректировав биоритмы и настроив их в своих интересах. Он начал разыскивать в Брауновской инженерной школе того, кто смог бы разработать дешевое переносное устройство для отслеживания стадий сна. Необходимо было, чтобы для его работы не требовалась куча проводов и оборудования, как в специальной лаборатории. Тогда-то он и познакомился с Беном Рубином. Тот тоже был студентом, и его увлекла идея фиксировать невидимую активность мозга и использовать эту информацию для улучшения жизни.

Донаху и Рубин потратили деньги, выигранные на конкурсе бизнес-идей, на разработку прототипа устройства, которое отслеживало стадии сна и будило человека в оптимальный момент. Принцип работы этого гаджета был крайне прост. На лоб надевался специальный прибор, который каждые тридцать секунд делал снимок мозговой активности и оценивал, на какой стадии сна находится человек. Прежде чем уснуть, пользователь настраивал время, в которое ему нужно проснуться на следующий день. Будильник может сработать за полчаса до указанного времени, если человек в этот момент находится в фазе легкого сна, ведь основная задача прибора — сделать пробуждение как можно мягче. Если выбирать между пробуждением и сном, то лучше встать пораньше и избежать инерции сна.

Однако первые пользователи заинтересовались другой функцией этого гаджета. Они забыли о будильнике, как только увидели общее количество часов сна и поминутные расчеты его различных стадий. «Раньше других прибор протестировали наши друзья, и некоторые из них были ошеломлены, увидев, что просыпались ночью восемь раз, хотя ничего об этом не помнили», — рассказал мне Донаху. Оказалось, что людям гораздо интереснее смотреть на учет и анализ качества и количества сна, чем просыпаться в идеальное время. Донаху и Рубин вернулись к чертежной доске и изменили продукт, сделав упор на сбор информации.

Шесть лет спустя они начали продавать устройство, назвав его «Zeo — персональный тренер сна». Гаджет предоставлял шанс узнать тайны сна любому, кто готов надеть на лоб черную тканевую повязку с тяжелым пластиковым устройством посередине. В устройство встроены три измерительных прибора, фиксирующих электрическую активность мозга и горизонтальные движения глаз. Вместе они отмечают биологические признаки сна. Если поместить Zeo на базовую станцию, которая служит еще и будильником, то на нем отразится точный график сна пользователя. Сонные веретена (двух-трехсекундные скачки напряжения) говорят о том, что сон человека делится на небольшие отрезки по полтора часа. Длинные, медленные волны указывают на глубокий сон. А если мозг так же активен, как и во время бодрствования, а глаза быстро двигаются, значит, человеку снятся сны. Проведя с повязкой Zeo всю ночь, он может точно определить, что видел сны с 1:45 до 2:10 или что проснулся в 3:30 и уснул только через час.

Революционной оказалась другая функция Zeo. При помощи алгоритма, учитывавшего, сколько раз за ночь человек просыпался, провел в глубоком сне и сколько всего часов проспал, Zeo оценивает каждую ночь и выставляет ей оценку в баллах ZQ. За самый отвратительный сон выставлялся 0, а за идеальный — 120. С появлением рейтинга ZQ у сна наконец появились параметры, по которым его можно оценивать. А если что-то поддается измерению, то, значит, и улучшению. Теперь сон можно было перевести в цифры, как уровень холестерина, вес или давление, и, исходя из этого, разработать программу по улучшению сна. Больше не нужно интуитивно сравнивать, как человек спал в ту или иную ночь. «Само по себе измерение — это не конечная цель, — сказал мне Рубин. — Главное — стать лучше. И выполнить эту задачу помогают все что-либо измеряющие устройства, будь то бег, сон или потеря веса. Просто цифры помогают достичь цели различными способами».

Цифры — это путь к достижению цели, которая стоит чуть ли не перед каждым из нас. Мы все мечтаем об идеальном сне. Но получить его гораздо труднее, чем кажется. Множество исследований продемонстрировали: люди обычно не могут правильно оценить, как они спали в какую-то конкретную ночь. Кроме того, они ошибаются насчет того, что именно помогает им уснуть. Точная оценка времени засыпания и сравнение качества сна в различные ночи — все это выше человеческих возможностей. За свою короткую историю наука о сне так ничего и не придумала для решения этой задачи. По понятным причинам ученые в основном занимались различными расстройствами, такими как апноэ во сне или парасомния. Медицина сфокусировалась на том, почему человек спит плохо, не интересуясь теми, кто спит хорошо.

Только недавно наука выяснила, что входит в понятие «хороший ночной отдых». Процесс засыпания, как и весь сон, похож на битву на два фронта. Первая происходит в голове. После того как человек лег в постель, его разум должен перестать обдумывать дневные заботы. Только тогда первое сонное веретено укажет на то, что человек уснул. Для этого требуется прекратить контролировать свои мысли. Телу тоже должно быть удобно, чтобы мозг мог о нем не думать. Если что-то мешает одному из этих двух аспектов, то начинается бессонница.

Не все понимают: чтобы хорошенько выспаться, нужно учитывать оба фактора. Многие ошибочно полагают, что их отдых определяется исключительно физическим комфортом. Вероятно, поэтому матрасы входят в число главных и, пожалуй, самых бестолковых приобретений. Большинство покупателей приходят в магазин со смутным представлением о них. Неудивительно, что рекордное количество статей журнала Consumer Reports посвящено правильному выбору кровати — больше пишут только о покупке автомобиля.

На протяжении долгого времени человечество не может ответить на вопрос: каким должен быть матрас — жестким или мягким? В 1883 году в ирландской газете Dublin Penny Journal автор, известный под псевдонимом Знаменитый доктор Эберкромби, писал: «Матрас, на котором вы лежите, должен быть скорее твердым. Ничто так не вредит здоровью, как мягкие кровати. Они изнеживают тело, делают его мягким и дряблым, так что оно уже не способно справляться ни с какими трудностями». В 1970–1980-х годах восстание против жестких матрасов совпало с кратковременной популярностью водяных кроватей. Продажи этих тяжелых текучих матрасов достигли пика в 1988 году (3,8 миллиона долларов), а затем резко упали. После ребрендинга их начали продвигать как плавучие матрасы, однако и это не помогло. В 2008 году медицинский журнал Spine решил вопрос жесткости матраса. В нем было написано, что люди ощущают боль в спине независимо от того, на твердом или мягком матрасе они спят. Выбор кровати зависит исключительно от личных предпочтений.

В действительности самая удобная кровать — та, на которой вы уже спите. Предрасположенность к привычному впервые была отмечена в исследовании, проведенном в конце 1950-х. Участников просили определить твердость их домашнего матраса и оценить качество своего сна. Затем они спали в лаборатории три ночи на трех разных матрасах: один был мягким, второй — твердым, а третий — средним. В конце исследования ученые сравнили общую удовлетворенность сном по каждому типу матраса. Выяснилось, что на оценку сна больше всего влияло то, насколько кровать в лаборатории походила на домашнюю. Через пятьдесят лет исследователи из немецкой больницы также предприняли попытку отыскать идеальный матрас. Так как за пятьдесят лет в науке о сне было проведено немало исследований, ученые полагали, что, опираясь на них, смогут определить оптимальную жесткость матраса и сделать пребывание пациентов в госпитале максимально комфортным. «Нельзя сказать, чтобы тесты показали глобальные преимущества какого-то типа кровати», — пришла к выводу группа немецких ученых. Они с сожалением констатировали, что «у каждого человека свои привычки, связанные со сном, так что выбор постели индивидуален». Как и в исследовании 1950-х, респонденты предпочитали то, что им лучше знакомо.

Качественный сон не определяется исключительно комфортностью кровати. В конце 1960-х годов Уильям Демент (мы уже упоминали это имя), один из первых исследователей сна, получил заказ от компании, разработавшей прототип высокотехнологичного матраса. Внутри него теплый воздух проходил через миллиарды крошечных керамических шариков. Возникало ощущение, будто эта кровать сделана из подогретой глины. «В нашей лаборатории все сошлись на том, что это самая удобная постель, на которой каждый из нас когда-либо лежал», — отметил позже Демент. Компания, нанявшая Демента, хотела узнать, насколько сильно будет отличаться сон на их матрасах от отдыха на обычных постелях, ведь они собирались продавать свой продукт за несколько тысяч долларов. Чтобы результаты были нагляднее, Демент добавил третий вариант: сон на голом полу. Добровольцы стойко проспали три ночи на каждой из трех предложенных поверхностях, после чего команда Демента сравнила результаты. «Мы были потрясены, — написал он. — Добровольцы все три ночи спали примерно одинаково — не было заметных различий ни в качестве сна, ни в его количестве. На простом полу они спали точно так же, как и на высокотехнологичном матрасе».

Некоторые аспекты вашей спальни влияют на качество сна больше, чем матрасы. Вместе они формируют так называемую гигиену сна. С ней все довольно просто. Понятно, что не стоит вечером пить кофе, так как из-за него труднее уснуть. Употреблять алкоголь на ночь тоже ни к чему. Конечно, он поможет быстрее заснуть, но его последствия скажутся ближе к утру. Алкоголь, растворившись в крови, приводит к тому, что человек все чаще ненадолго просыпается. Это продолжается до тех пор, пока уровень алкоголя в крови не снизится до нуля. Таким образом, мы лишаемся глубокого, восстановительного сна.

Для хорошего отдыха важно также учитывать биоритмы. Например, если проводить при естественном освещении достаточное количество времени, то биологические часы будут синхронизированы с круглосуточным циклом, а мозг начнет вовремя увеличивать уровень мелатонина в крови. Вас начнет клонить ко сну около десяти часов вечера. По тем же причинам яркий свет, исходящий от монитора компьютера или экрана телевизора, может сбить внутренние настройки, и мозг начнет воспринимать его как дневной свет. Вероятно, вы действительно расслабляетесь, когда смотрите в постели кино на планшетнике, но из-за постоянного яркого света вам будет труднее уснуть. Другие стандартные рекомендации врачей таковы: нужно ложиться в одно и то же время, использовать спальню только для сна и секса, а также приглушать свет во всем доме за полчаса до отхода ко сну.

Недавние исследования показали, что температура тела также играет большую роль в этом вопросе. Резкое понижение температуры, как и мозговые волны в виде сонных веретен, — это биологический признак наступления сна. При этом руки и ступни становятся горячими, так как тело через них выпускает тепло. Именно поэтому многие люди ночью высовывают ноги из-под одеяла. Некоторые матрасы оказываются неудобными как раз из-за того, что организм выпускает тепло, — на них становится жарко. Ведь матрас сделан из материалов, которые задерживают тепло. В результате кровать, словно печка, мешает телу охлаждаться. У большинства из нас, согласно биоритмам, температура падает после десяти часов вечера. Если этого не происходит, может возникнуть хроническая бессонница. Исследователи Австралийского национального университета обнаружили, что у пациентов, страдающих инсомнией, ночью температура тела гораздо выше, чем у тех, кто спит нормально.

Естественный способ улучшить сон — охладить тело. Ученые из Лилля, города на северо-востоке Франции, выяснили: люди засыпают быстрее и спят лучше, если прямо перед сном принимают холодный душ. Идеальная комнатная температура для сна — от 16 до 19 градусов Цельсия. Если температура выше или ниже, то человек плохо высыпается, так как всю ночь проворочался в кровати из-за жары или холода. Естественно, в исследовании предполагалось, что человек спит в пижаме и под одеялом. Дотошные французы даже выяснили наиболее подходящую температуру для тех, кто спит голышом. Она оказалась гораздо выше — от 30 до 32 градусов Цельсия.

Помимо понижения температуры существуют физические упражнения, которые помогают лучше спать. Даже если вы немного увеличите физическую нагрузку, то будете быстрее засыпать и крепче спать. Особенно это касается людей среднего возраста. В ходе одного исследования мужчины и женщины с клинической депрессией в течение десяти недель занимались силовыми упражнениями и в результате стали гораздо лучше спать. В другом эксперименте те, кто ведет сидячий образ жизни и страдает нарушениями сна, в течение четырех месяцев выполняли физические упражнения, после чего стали быстрее засыпать. Одно из самых интересных исследований провели ученые из Сиэтла. В нем участвовали около двухсот полных женщин старше 51 года. В начале эксперимента каждая женщина час в неделю посвящала обычной зарядке. Одни участницы решили выполнить программу упражнений, рассчитанную на двенадцать месяцев, другие предпочли привычный образ жизни. Неудивительно, что спустя год женщины, занимавшиеся спортом, стали спать лучше тех, кто мало двигался. Однако у активных участниц эксперимента качество сна заметно различалось. Женщины, тратившие на гимнастику более трех с половиной часов в неделю, засыпали хуже тех, кто упражнялся менее трех часов.

На первый взгляд кажется очевидным, что спорт помогает лучше спать, так как тело сильнее устает. В конце концов самые активные женщины спали лучше всех. Может быть, их организм был настолько изнурен, что требовал больше сна? Однако на примере сна и спорта можно еще раз убедиться в непредсказуемости работы мозга.

Его сфокусированность на силовых упражнениях оказывается важнее самих упражнений. Швейцарские ученые провели исследование, в котором принимали участие около девятисот студентов. Результаты были опубликованы в Journal of the American College of Sports Medicine. Каждый участник ответил, сколько часов в неделю он уделяет спорту. Также всем нужно было заполнить две анкеты. В одной они оценивали свой сон по шкале от одного до десяти баллов. В другой — свою физическую форму, тоже по шкале от одного до десяти. Исследователи не увидели взаимосвязи между количеством упражнений и качеством сна.

Однако они обнаружили в анкетах кое-что интересное. Около 20 процентов респондентов, низко оценивавших свою физическую форму, на самом деле были очень спортивны. Они постоянно пропадали на тренировках, но считали, что занимаются мало. Эта озабоченность проникала в их сон. Хотя эти студенты были гораздо активнее многих других участников опроса, их сон был не очень хорошим. Иными словами, они не получали награды за свои старания.

Другие исследования показали, что спорт хорошо влияет на сон не только потому, что человек изматывается. В ходе одного исследования ученые наблюдали за студентами в течение трех месяцев. Под конец эксперимента они отметили для каждого участника одиннадцать дней, в которые он был наиболее активен, и еще одиннадцать — в которые он двигался меньше всего. Затем сравнили качество сна в ночь, когда человек был сильно изнурен, и тогда, когда он почти не тратил энергию. Логично было бы предположить, что лучше всего студентам спалось после загруженных дней. Однако это не так. Оказалось, что нет никакой взаимосвязи между физической активностью и качеством сна. То есть долгие пробежки не помогают лучше спать.

Это же исследование обнаружило одну странность мозга. Студенты, высоко оценивавшие свою физическую форму, отлично спали, хоть и занимались спортом меньше других. Похоже, неважно, сколько часов человек упражняется, главное — чтобы он перестал беспокоиться об уровне своей физической подготовки. Тогда он ложится спать, не думая о том, достаточно ли позанимался, а значит, у него меньше препятствий для погружения в сон. Его мозг полагает, что тело отвечает стандартам, и потому ведет себя соответственно. Как сказал в интервью New York Times швейцарский ученый, проводивший исследование: «Мысли людей важнее действий».

Это относится и к другим способам улучшения сна, которые объединены в одну категорию — нетрадиционную медицину. Йога, иглоукалывание и массаж помогают лучше спать, ведь они расслабляют как тело, так и разум. Нельзя пренебречь духовным аспектом этих занятий. Участников одного исследования просили выполнить дыхательные упражнения, знакомые каждому, кто хоть раз расслаблялся в позе «шавасана». Они должны были каждую ночь, лежа на спине с закрытыми глазами, сконцентрироваться на своем дыхании и мысленно при каждом вздохе произносить in, а при выдохе — out. Эта техника оказалась такой же эффективной, как и другие способы релаксации, при помощи которых лечат бессонницу.

Вполне вероятно, что весь секрет Zeo, фиксирующего мозговые волны и переводящего их в цифры, заключается именно в том, что у него такой же эффект, как и у мыслительных техник. Этот гаджет наглядно предоставляет информацию о сне, благодаря чему у пользователей возникает то же чувство удовлетворения, которое ощущали счастливые швейцарские студенты. Они не были в числе самых спортивных, однако это не имело значения. Мысленно они считали, что находятся в хорошей форме, а потому хорошо жили (и спали). Итак, чтобы хорошенько выспаться, нужно просто перестать думать об этом.

13. Спокойной ночи

* * *

Яначал писать эту книгу с корыстной целью. Думал, что пообщаюсь с экспертами, специализирующимися на различных аспектах сна, и к моменту завершения книги решу все свои проблемы с лунатизмом.

Но это оказалось невозможным. Окончательно я все понял в Сан-Антонио. Жарким июльским днем я приехал туда на крупнейшую конференцию врачей, ученых и академиков, которые всю жизнь изучали сон. Там же, на территории размером с четыре футбольных поля, продавали всевозможные тематические товары. Например, футболки с воздушными подушками сзади, в которых человек не мог спать на спине, а значит, и храпеть. Некоторые киоски были забиты таблетками, помогающими пациентам с нарколепсией или другими расстройствами. Один павильон был настолько большим, что в центре его шеф-повар в белом колпаке пек печенье с арахисовым маслом. А прямо передо мной оказался мужчина в ярко-красной футболке. Его звали Майк.

Его товар выглядел как большой стеклянный контейнер, установленный над проигрывателем. Внутри находилась пластиковая крыса, очень похожая на живую, к вискам которой было прикреплено множество проводов. Настоящей крысе вряд ли бы все это понравилось, ведь смысл устройства в том, чтобы как можно дольше не давать ей спать. На самом деле это не так просто, как кажется. «Это требует больших усилий, — сказал Майк (и я ему верю). — Если эксперимент проводится в университете, то можно обязать аспирантов постоянно будить животное. Тогда для окончания исследования им придется заниматься крысой день-два, а то и три».

Майк работает на компанию Pinnacle Technology. За семь с половиной тысяч долларов я мог приобрести машину 8400-K1-Bio, которую видел перед собой. Он объяснял, что это устройство стоит таких денег, потому что заставляет крысу бодрствовать без болезненных электрических разрядов, которые могут исковеркать информацию в ходе опытов. Майк показал, как оно работает. Если крыса засыпает, это сразу распознают провода нейродатчиков. Тогда машина запускается. Не проходит и секунды, как начинает крутиться тяжелый пластиковый цилиндр, расположенный под ногами крысы. Он останавливается лишь тогда, когда крыса просыпается. Процесс не требует постороннего вмешательства.

Глядя на это устройство, я понял о сне кое-что важное: чем больше ты о нем знаешь, тем страннее он кажется. Никогда бы не подумал, что можно продавать товар, который нужен лишь для того, чтобы не давать крысам спать. Пока я не начал писать эту книгу, я многого и представить себе не мог. Например, что лунатики могут убивать, а корпорации с нетерпением ждут, когда миллионы китайцев начнут злоупотреблять фастфудом и из-за лишнего веса столкнутся с проблемами сна, или что действие самого популярного лекарства ухудшает человеческую память. Часами общаясь с различными экспертами, прочитав кипу научной литературы, я так и не отделался от впечатления, что сон — это таинственная часть нашей жизни. Машина Майка указывала на то, что можно обнаружить еще какие-то аспекты сна, ученым предстоит провести немало странных исследований на эту тему, а нас ждет еще много открытий.

Тем не менее мне пригодились новые знания об этом феномене. Я узнал, как улучшить свой сон. В отличие от большинства людей с нарушениями сна я никогда не страдал бессонницей. Мои проблемы другие: ночью я толкаюсь, болтаю, в худшем случае спускаюсь спящим в прихожую.

Мой план по улучшению сна был прост. Я решил в течение месяца пользоваться гаджетом Zeo, отслеживающим мозговые волны. Как и первых пользователей этого продукта, меня привлекла возможность получить сведения о своем сне начиная с того, сколько раз за ночь я просыпался, и заканчивая тем, сколько времени я видел сны. В первую ночь аппарат оценил мой сон на 40 ZQ, тогда как максимальная оценка — 120 ZQ. Я не удивился таким низким баллам, ведь спать с датчиком на голове не очень-то удобно. В профессиональной лаборатории сна мне тоже плохо спалось. На следующую ночь повязка на голове мешала мне меньше. Я проснулся с ощущением, что спал хорошо. Однако устройство показало: за ночь я несколько раз просыпался. Я этого не помнил, но не особенно беспокоился по этому поводу. Я видел сны столько же времени, сколько любой нормальный человек. Жена сказала, что ночью я разговаривал, а больше не было ничего необычного.

Мне хотелось достигнуть отметки 100 ZQ. Может быть, тогда я узнаю, каково это — по-настоящему выспаться? Пришлось начать следовать всем советам, полученным за последние несколько месяцев. По утрам я завтракал в самом светлом месте нашей квартиры, чтобы синхронизировать свои биоритмы с круглосуточным циклом. Начал заниматься йогой. За полчаса до отхода ко сну я бродил по квартире и повсюду приглушал свет. Каждую ночь я надевал повязку с датчиком Zeo и следил за результатами. Постепенно качество сна улучшалось с 68 до 74 и даже 88 баллов.

Рекордом стали 94 балла. Так и не достигнув своей цели и не увидев на устройстве 100 ZQ, я все-таки был доволен: в целом мой сон улучшился. По утрам я чувствовал себя отдохнувшим и свежим, перестал забывать, куда положил ключи и когда мне надо к зубному. Я даже стал спокойнее относиться к ежедневным поездкам в метро до Манхэттена. Но, самое главное, я стал лучше понимать поведение своего организма во сне. После одного особенно тяжелого рабочего дня у меня возникло странное ощущение: я знал, что этой ночью буду разговаривать и толкаться во сне. Я понял, что ничего не могу с этим поделать, так как знал о сне уже достаточно. Тогда я просто перебрался спать на диван.

На первый взгляд может показаться, что жизнь не так уж сильно меняется благодаря хорошему сну. Ведь по-прежнему нет никакой гарантии, что я не врежусь во сне в стенку прихожей или не получу какую-нибудь более тяжелую травму. Я могу вновь впасть в состояние лунатизма сегодня ночью, в следующий вторник, а может быть, никогда. В этом заключается еще одна загадка сна. Но из-за того, что я уделял особое внимание этой базовой человеческой потребности, моя жизнь чуть-чуть изменилась. Улучшая сон, я улучшал свою жизнь. Надо было лишь относиться к сну так же уважительно, как и к другим аспектам здоровья. Я ведь знаю: если буду каждый вечер есть чили с мясом, то перестану влезать в свои брюки. Точно так же и со сном: невозможно постоянно недосыпать и при этом хорошо себя чувствовать. Из всех бесед с экспертами я вынес главную мысль: над хорошим сном нужно работать.

Задача того стоит. Здоровье, секс, отношения, творчество, воспоминания — все это определяет нашу жизнь и зависит от того, сколько времени мы провели в постели. Игнорируя эту естественную потребность, мы вынуждены прибегать к таблеткам, без которых можем обойтись, испытываем проблемы со здоровьем, которых можно избежать, и вынуждаем собственных детей не высыпаться, усложняя и без того непростой подростковый период. И все равно многие забывают о сне, пренебрегают им или откладывают. Любое действие — упражнения, психотерапия или чтение этой книги — помогает нам понять, насколько важен сон. А это делает нашу жизнь лучше, интереснее и продуктивнее.

Короче говоря, сон делает нас такими, какими мы хотим быть. Все, что нужно, — просто закрыть глаза.

Благодарности

Идея написать книгу пришла ко мне после того, как я сильно ушибся. Все события после той ночи говорят, что и приступ лунатизма может оказаться одним из самых счастливых случаев в жизни.

Мне очень повезло — я работал с умными людьми, преданными своему делу. Прежде всего речь идет о моем агенте Ларри Вайсмане и его жене Саше Альпер. Они направляли мою работу в нужное русло с того момента, как мы, выпивая у них в гостиной, сформировали проект книги, и до редактирования окончательного варианта рукописи. Они ни разу не усомнились в успехе. Однажды вечером, когда мы с Ларри гуляли по Парк-Слоуп[47], он сказал мне то, что должен знать любой начинающий автор: «Дэйв, помни, это марафон». С такой установкой любая писательская или исследовательская проблема кажется разрешимой.

Еще одна большая удача — это Джилл Биалоски, редактор издательства Norton. Она просмотрела черновик рукописи и тотчас указала, какую часть нужно расширить, что оставить как было, а что — вычеркнуть. Джилл — успешный поэт и писатель, и именно о таком редакторе мечтает каждый безумец, прибывающий в Нью-Йорк, чтобы написать книгу. Благодаря ее участию моя книга стала гораздо лучше. Ее помощница Элисон Лисс отлично поработала над вторым вариантом текста, так что я получил двух редакторов по цене одного.

Я благодарен всей команде издательства Norton за то, что уделили время этому проекту. Элен Чун сделала прекрасную обложку. Редактор Мэри Бэбкок изящно отшлифовала мой текст и избавила его от множества досадных ошибок. Все оставшиеся неточности — на моей совести.

Во время работы над книгой я стучался в разные двери и всегда поражался тому, как охотно люди шли на контакт. Мои собеседники не жалели для меня времени и терпеливо разъясняли самые разные вещи, касающиеся нейробиологии, истории мебели и т. д. Не каждому журналисту везет так же, как мне.

Вряд ли мне пришлось бы писать эти благодарности, если бы не мои друзья и наставники. Мэтью Крафт, Джойс Масек, Зак О’Мэлли Гринбург, Джон Брюнер, Эшер Хокинс, Тим Стеллох, Алан Янг, Дирк Смилли, Джонатан Фахей, Мишель Конлин и Лори Беркитт давали мне советы, подкидывали идеи, помогали разобраться с различными отчетами об исследованиях и терпеливо слушали мои рассказы. Благодаря Мэри Иган, Нилу Вейнбергу, Ларри Рейбштейну, Кевину Шинклу и Дженнифер Мерритт я смог писать без отрыва от основной работы.

Я родился в семье, где все так или иначе занимаются образованием, так что с моей стороны было бы непростительно не упомянуть учителей, оказавших на меня влияние. Роберт Эйрес, мой университетский преподаватель журналистики, был человеком резким, категоричным и требовательным, и именно благодаря ему я стал глубже думать и лучше писать. Уильям Серрин, Брук Крюгер, Роберт Бойнтон, Крэйг Уолфф и Майкл Норман сделали курс журналистики в Нью-Йоркском университете настолько интересным, что учеба стала моим лучшим капиталовложением. Диего Рибаденейра, редактор New York Times, научил меня находить захватывающие сюжеты. Благодаря этому я могу похвастаться своими материалами о моноциклистах, парках для собак и людях, засыпающих в музеях.

Я также не могу не поблагодарить свою семью. Энтони и Марианна Петрицио, Роберт и Джина Скотт, Райан Рэндалл — все они воодушевляли и поддерживали меня. Интерес к писательству возник у меня потому, что мои родители, Кеннет и Диана Рэндалл, завалили наш дом книгами. Я всегда буду благодарен им за любовь и поддержку.

Конечно, самое большое спасибо я хочу сказать моей жене и лучшему другу Меган. Она бессчетное число раз прочитала каждую строчку этой книги (и еще множество других, которые в нее так и не попали). Она — моя главная поддержка и источник вдохновения. Именно благодаря ей этот проект стал возможен. Меган всегда была добра ко мне, хоть я и пинал ее во сне. Такая жена — это все, о чем можно мечтать.

Библиография

1. Я знаю, что вы делали прошлой ночью

Basner, Mathias, and David F. Dinges. “Dubious Bargain: Trading Sleep for Leno and Letterman.” Sleep, vol. 32 (June 2009).

Dement, William C., and Christopher Vaughan. The Promise of Sleep: A Pioneer in Sleep Medicine Explores the Vital Connection between Health, Happiness, and a Good Night’s Sleep. New York: Delacorte Press, 1999.

Dreifus, Claudia. “Eyes Wide Shut: Thoughts on Sleep.” New York Times, October 23, 2007.

Everson, C. A., B. M. Bergmann, and A. Rechtschaffen. “Sleep Deprivation in the Rat: III. Total Sleep Deprivation.” Sleep, vol. 12 (February 1989). Gillin, J. Christian. “How Long Can Humans Stay Awake?” Scientific American, March 25, 2002.

Max, D. T. The Family That Couldn’t Sleep. New York: Random House, 2006.

Palmer, Brian. “Can You Die from a Lack of Sleep?” Slate, May 11, 2009.

Pressman, Mark R. “Sleepwalking Dj Vu.” Sleep, vol. 32 (December 2009).

Rattenborg, N. C., S. L. Lima, and C. J. Amlaner. “Half-Awake to the Risk of Predation.” Nature, vol. 397 (February 4, 1999).

Stickgold, Robert. “Neuroscience: A Memory Boost While You Sleep.” Nature, vol. 444 (November 30, 2006).

Vyazovskiy, Vladyslav V., Umberto Olcese, Erin C. Hanlon, Yuval Nir, Chiara Cirelli, and Giulio Tononi. “Local Sleep in Awake Rats.” Nature, vol. 472 (April 28, 2011).

2. Да будет свет

Akerstedt, T., and M. Gillberg. “A Dose-Response Study of Sleep Loss and Spontaneous Sleep Termination.” Psychophysiology, vol. 23 (May 1986).

Arimura, M. “Sleep, Mental Health Status, and Medical Errors among Hospital Nurses in Japan.” Industrial Health, vol. 48 (November 2010).

Barger, Laura K., Brian E. Cade, Najib T. Ayas, John W. Cronin, Bernard Rosner, Frank E. Speizer, and Charles A. Czeisler. “Extended Work Shifts and the Risk of Motor Vehicle Crashes among Interns.” New England Journal of Medicine, vol. 352 (January 13, 2005).

Chepesiuk, R. “Missing the Dark: Health Effects of Light Pollution.” Environ-mental Health Perspectives, vol. 117 (January 2009).

Ekirch, A. Roger. At Day’s Close: Night in Times Past. New York: W. W. Norton, 2005.

Fox, Karen. “Sleeping the Sleep of Our Ancestors.” Science, vol. 262, no. 5137 (November 19, 1993).

Goodman, Al. “Snoring to Success in Spain’s First National Siesta Championship.” CNN World, October 15, 2010.

Hathaway, Warren E. “Effects of School Lighting on Physical Development and School Performance.” Journal of Educational Research, vol. 88 (March/April 1995).

McLean, Renwick. “For Many in Spain, Siesta Ends.” New York Times, January 1, 2006.

Ohayon, M. M., M. H. Smolensky, and T. Roth. “Consequences of Shiftworking on Sleep Duration, Sleepiness, and Sleep Attacks.” Chronobiology International, vol. 27 (May 2010).

Stross, Randall E. The Wizard of Menlo Park: How Thomas Alva Edison Invented the Modern World. New York: Crown, 2007.

U.S. Chemical Safety and Hazard Investigation Board. Investigation Report: Refinery Explosion and Fire. Report no. 2005-04-I-TX. March 2007.

Wehr, Thomas A. “In Short Photoperiods, Human Sleep Is Biphasic.” Journal of Sleep Research, vol. 1 (June 1992).

3. Под одним одеялом

“Bed Sharing ‘Bad for Your Health.’ ” BBC News, September 9, 2009.

Coontz, Stephanie. Marriage: A History from Obedience to Intimacy, or How Love Conquered Marriage. New York: Viking Adult, 2005.

Halliday, Stephen. “Death and Miasma in Victorian London: An Obstinate Belief.” British Medical Journal, vol. 323 (December 22, 2001): 1469–1471.

Hinds, Hilary. “Together and Apart: Twin Beds, Domestic Hygiene and Modern Marriage, 1890–1945.” Journal of Design History, vol. 23, no. 3 (2010).

Meadows, Robert. “The ‘Negotiated Night’: An Embodied Conceptual Framework for the Sociological Study of Sleep.” Sociological Review, vol. 53, no. 2 (May 2005): 240–254.

Mondello, Bob. “Remembering Hollywood’s Hays Code, 40 Years On.” All Things Considered, NPR, August 12, 2008.

Rosenblatt, Paul C. Two in a Bed: The Social System of Couple Bed Sharing. Albany: State University of New York Press, 2006.

Rozhon, Tracie. “To Have, Hold and Cherish, until Bedtime.” New York Times, March 11, 2007.

Troxel, W. M. “It’s More than Sex: Exploring the Dyadic Nature of Sleep and Its Implications for Health.” Psychosomatic Medicine, vol. 72, no. 6 (July/August 2010).

Troxel, W. M., D. J. Buysse, M. Hall, and K. A. Matthews. “Marital Happiness and Sleep Disturbances in a Multi-Ethnic Sample of Middle-Aged Women.” Behavioral Sleep Medicine, vol. 7, no. 1 (2009).

Troxel, W. M., T. Robles, M. Hall, and D. J. Buysse. “Marital Quality and the Marital Bed: Examining the Covariation between Relationship Quality and Sleep.” Sleep Medicine Reviews, vol. 11 (October 2007).

Weiner, Stacy. “Estranged Bedfellows.” Washington Post, January 10, 2006.

4. Втроем с ребенком

Blum, David. “When Lullabies Aren’t Enough: Richard Ferber.” New York Times Magazine, October 9, 1994.

Brown, Charity M. “Women Are More Likely Than Men to Give Up Sleep to Care for Children and Others.” Washington Post, February 14, 2011.

Burgard, Sarah. “The Needs of Others: Gender and Sleep Interruptions for Caregivers.” Social Forces, vol. 89, no. 4 (June 2011).

Ferber, Richard. Solve Your Child’s Sleep Problems. New York: Fireside, 1986.

Gomez, Mark. “Debate Rages over Having Babies Sleep with Parents.” San Jose Mercury News, July 4, 2010.

Huang, Xiao-na. “Co-sleeping and Children’s Sleep in China.” Biological Rhythm Research, vol. 41, no. 3 (2010).

McKenna, James J., Helen L. Ball, and Lee T. Gettler. “Mother — Infant Cosleeping, Breastfeeding and Sudden Infant Death Syndrome: What Biological Anthropology Has Discovered about Normal Infant Sleep and Pediatric Sleep Medicine.” American Journal of Physical Anthropology, vol. 134 (November 2007).

Meltzer, Lisa J., and Jodi A. Mindell. “Impact of a Child’s Chronic Illness on Maternal Sleep and Daytime Functioning.” Archives of Internal Medicine, vol. 166 (September 18, 2006).

Страницы: «« 1234 »»

Читать бесплатно другие книги:

Святитель Тихон Задонский – великий христианский учитель и проповедник, еще при жизни снискавший все...
Универсальная хрестоматия составлена в соответствии с требованиями Государственного образовательного...
Универсальная хрестоматия составлена в соответствии с требованиями Государственного образовательного...
Кара Креншоу работает в пресс-службе президента. А это значит, что она не имеет права и близко подхо...
Обнаружив, что ее муж-миллиардер составил документы на развод, Хлоя ушла от него, не оглядываясь на ...
Эта книга поможет избавиться от привычки забывать о своих обещаниях и сроках выполнения работы, науч...