Тело как феномен. Разговор с терапевтом Черняков Юрий

Головная боль — расплата за прямохождение

Когда Вильям Гарвей в 1628 году предложил высокому собранию английских врачей свое «Исследование о движении сердца и крови у животных», он вряд ли предполагал, что три столетия спустя, в XX веке, нарушения этого движения станут проблемой номер один для всей мировой медицины. Как, наверное, Жан Луи Мари Пуазель и Баша, Потэн и Гертнер, Рива-Роччи и наш соотечественник доктор Н.А. Коротков, которые почти сто лет создавали методы измерения артериального давления, конечно же, и в мыслях не имели, что их детищем — современным тонометром — станут бойко торговать на всех наших рынках. А что делать, если гипертонической болезнью страдает чуть ли не каждый десятый? Больше того, выяснилось, что и нормальное давление имеет тенденцию постепенно повышаться с возрастом. Как будто, перестав расти в высоту годам к 20–25, очень многие начинают «расти» в своем кровяном давлении. Какая же это болезнь, если «что старому хорошо, то молодому — погибель»?

Из всех тварей Божьих на земле Природа наградила такой «благодатью», как гипертоническая болезнь, только человеков. Нет, конечно, в эксперименте можно и у животного вызвать артериальную гипертонию, если вшить ему что-нибудь совершенно чуждое его природе или, наоборот, отрезать у него что-нибудь абсолютно необходимое. Этим путем исследователи моделируют так называемую симптоматическую гипертонию, то есть болезнь, на фоне которой повышается кровяное давление. Да вот только такая вторичная гипертония, связанная с различными заболеваниями, встречается у людей не более чем в 20 % всех случаев. У остальных 80 % гипертоников таких заболеваний обнаружить не удается. Потому и приходится при любой пустяшной головной боли или при беспричинном кровотечении из носа хвататься за тонометр, чтобы проверить, а не гипертония ли это.

Чем же люди так уж кардинально отличаются от братьев своих меньших? Ответить на этот непростой вопрос может, как ни странно, любой трех— или пятилетний ребенок. Дайте малышу лист бумаги и карандаш и продиктуйте ему: «Точка, точка, запятая, минус — рожица кривая, палка, палка, огуречик — вот и вышел человечек». В считанные минуты ребенок нарисует человечка, стоящего вертикально. И никого этим не удивить. Ведь не удивляемся мы тому, что днем светло, а ночью темно, что воздух прозрачен, что деревья растут вверх, а камень, сброшенный с высоты, всегда падает вниз. Потому что знаем подобные вещи всю жизнь. Обыденно это, одним словом.

Да, среди всех млекопитающих только Homo sapiens проводит в вертикальном положении активный период жизни. За вычетом восьми часов на сон он составляет ни много ни мало шестнадцать часов в сутки. Сидит ли человек, ходит или бежит, его позвоночник постоянно сжимается всем весом тела. Тогда как у животных, живущих в горизонтальном положении, он, наоборот, растягивается и является по совместительству, так сказать, всего лишь удобной вешалкой для внутренних органов.

«Жидкость не сжимается» — эта краткая и легко запоминающаяся формулировка законов гидравлики известна всем из школьного курса физики. Позвоночник человека выдерживает такие многочасовые нагрузки, несвойственные остальному животному миру, за счет компенсирующего давления в мелких кровеносных сосудах, которые густо оплетают каждую косточку, каждый хрящик. Становится понятным, что когда человек взрослеет и масса его тела увеличивается, то и давление это должно расти. Чем меньше остается времени для лежания и, что гораздо важнее, чем скуднее подвижность, тем быстрее возрастная гипертония нагоняет человека на жизненном пути.

Физиологи давно уже подметили, что у стоящего человека артериальное давление выше, чем у лежащего. А врачи, изучая саму гипертоническую болезнь, обнаружили, что без всяких лекарств, просто при соблюдении постельного режима, у многих гипертоников давление снижается само по себе, причем на длительное время. И ночью во время сна оно не повышается даже у больных с высокой и упорной гипертонией. Если прибавить к этому, что у коренных жителей Восточной Африки, не знающих мебели и укладывающихся на покой с наступлением сумерек, гипертония встречается намного реже, чем у их «более цивилизованных» западных собратьев, не говоря уже о европейцах, то картина вырисовывается и вовсе безрадостная.

Научно-технический прогресс, который будто бы облегчил нашу жизнь, на самом деле всемерно способствовал печальному процессу гипертонизации человечества. Искусственное освещение, удлинившее световой период суток, транспорт и, конечно, стул, придуманный в Китае во II–III веках н. э., — все это дало возможность на протяжении всего-то одного неполного тысячелетия так развиться гипертоническим реакциям при вертикальной позе, что они даже стали передаваться по наследству.

Тем более что цивилизованный образ жизни человека срок этой самой жизни заметно увеличил и рожать потомство люди стали в более «пожилом», можно сказать, гипертоническом возрасте.

Как же быть? Стоит ли гипертония того, чтобы из-за нее возвращаться к пещерному существованию? Да и зачем такой возврат к прошлому остальным девяти десятым человечества, не обремененным гипертонией, — детям, спортсменам, балеринам и каскадерам, фермерам и колхозникам, ветеранам любого физического труда, в общем, всем тем, чья жизнь смолоду и до старости протекает в постоянном движении? Может быть, лучше присмотреться к этим счастливчикам, постоянно выигрывающим борьбу с земным тяготением. Если понять, как им удается обмануть эволюцию, глядишь, и «гипертонические» жертвы смогут пользоваться благами цивилизации без таблеток и инъекций.

Все беды вертикального положения позвоночника, а к ним относится не только гипертония, но и другая напасть XX века — остеохондроз, связаны не только с недостаточным его расслаблением. В необходимости такого расслабления каждый может убедиться, если вечером перед сном и утром, встав с постели, измерит собственный рост. Экспериментатор с удивлением обнаружит, что «подрос» за ночь на 1,5–2 см. А все потому, что утрата вертикальной нагрузки вызывает набухание межпозвоночных дисков и хрящей, расслабление мышц и связок, которые удерживали весь день спину в равновесии. Снижается при этом, естественно, и сосудистый тонус, а с ним и артериальное давление.

Согласитесь, однако, что не привычка бездумно валяться целыми днями на диване отличает вышеупомянутых счастливцев от части человечества, страдающей от гипертонии. Тогда что же? двигательная деятельность! Причем не суетливое снование по кухне, от которого иная домохозяйка к вечеру устает почище ломового извозчика, а слаженная гармоническая работа ВСЕХ мышечных групп, когда расслабление позвоночника чередуется его активным растягиванием. Что и позволяет сосудистому гидравлическому механизму не перенапрягаться. Тут и кроется секрет устойчивости человека к возрастной гипертонии.

Ну а что делать, если судьбой было определено тебе стать представителем умственного труда или, еще того лучше, женой нового русского? Тратить все заработанные и незаработанные деньги на лекарства? Конечно, нет!

РАСТЯГИВАНИЕ и РАЗГРУЗКА — вот сформулированные еще великим Гиппократом принципы сохранения позвоночника. Обычно во время физической зарядки мы в положении лежа на спине только накачиваем брюшной пресс. На самом же деле все упражнения нужно выполнять в этом положении — лежа на полу, либо стоя на четвереньках на манер детей-ползунков. Тем самым с позвоночника снимается вертикальная нагрузка веса собственного тела, что увеличивает его гибкость и улучшает кровообращение. Если судьба не оставляет других возможностей сохранить юношескую гибкость, то подобные занятия дают единственный, на мой взгляд, и уникальный по своей простоте шанс убежать от гипертонии, да и от гипертонической болезни в ряде случаев тоже.

Несколько десятков минут в день, потраченные молодыми женщинами на такую оздоровительную гимнастику, обернутся десятками лет полноценной жизни без болей и гипертонии. А затраты, к примеру, на шейпинг не идут ни в какое сравнение со стоимостью лекарств. Так что давайте попробуем все вместе обмануть эволюцию!

Р.S. Все изложенное выше представляет собой не более чем размышления автора. Правда, основанные на тридцатилетнем опыте тесного (и профессионального!) общения как с гипертониками всех возрастов, так и со здоровыми людьми. Во времена оные за подобную попытку опровергнуть общепринятое и доказать самоочевидное некий Джордано Бруно был сожжен на костре. Ни в коей мере не претендуя ни на лавры гения, ни на его костер, автор тем не менее советует прислушаться к его еретическим пассажам. Безвредность их несомненна, а о пользе пусть каждый судит по себе.

Почему атеросклероз бывает только у человека?

Как измерить боль сердца?

Современная наука немыслима без точных измерений. Все сущее должно быть измерено и зафиксировано в числовом выражении — от расстояния до сверхновой звезды в какой-нибудь провинциальной галактике до точного количества вещества и энергии в этой сверхновой; от промежутков между всеми атомами в молекуле дихлор-дифенил-трихлорметилметана, пользующегося дурной славой в среде экологов и больше известного под названием ДДТ, до количества блох, уничтоженных такой молекулой. И тому подобное. Даже науки, относящиеся к категории неточных, не смогли избежать подобного методологического подхода.

А вот решить такую насущную для человечества проблему, как измерить количество боли, причем объективно и точно, ученые покуда не в состоянии. И это печально, ведь боль — первичный и единственный универсальный сигнал, которым организм живого существа оповещает центральную нервную систему и наше сознание о возникновении болезненных изменений, зачастую катастрофических. Недаром, как сказал Н. Гумилев, «боли — глухому титану» вверен ход представления в Театре Господа Бога.

Предпринимались ли попытки объективно оценить болевые ощущения? Конечно. Скажем, это древняя как мир диагностическая пальпация — ощупывание больного («больно — не больно?»). Или, если о современности, специальный вопросник американских кардиологов, составленный по принципу «да — нет» для определения «количества» стенокардии (болей в области сердца) и содержащий более ста вопросов. Увы, степень ошибки при таких, с позволения сказать, измерениях нередко стоит больному многого, порой жизни.

В 30-х годах двадцатого столетия английский кардиолог Мастерс впервые предпринял попытку дать в руки врача количественные сведения о нагрузках, которые может переносить сердце больного стенокардией. Пациент, опутанный проводами от электрокардиографа, шагал по специальной лесенке, изобретенной Мастерсом, и количество ступенек, пройденных им до момента появления первых болевых ощущений, как раз и было выражением уровня предельно допустимой нагрузки. И в идеале это подтверждалось динамическими изменениями кривой ЭКГ. Ну а потом, с годами, лесенку Мастерса заменил велоэргометр — аналог известного многим велотренажера для похудения, на шкалах которого указывается и скорость вращения педалей (в оборотах в минуту), и проделанная работа (в килограммометрах), и затраченные энергия и мощность (в джоулях и эргах). Суть же велоэргометрической пробы осталась прежней: до первой боли, до первых изменений на ЭКГ.

Беда в том, что, во-первых, не всякого усадишь крутить педали — как быть, например, с людьми тучными и одышливыми, чья неспособность к физическим упражнениям связана отнюдь не с ишемической болезнью сердца (стенокардией), или с другими, которым, скажем, и вовсе нечем крутить педали? А во-вторых, и это главное, в редких случаях даже самая незначительная по физиологическим меркам нагрузка, в силу не очень понятных причин, связанных скорее всего с некими индивидуальными особенностями организма, приводит к столь нежелательным последствиям, что говорить о безопасности диагностических мероприятий просто не приходится. Конечно, с помощью фармакологических средств можно и повысить артериальное давление, и вызвать сердцебиение для имитации нагрузки на сердечную мышцу, однако согласитесь, что применение подобных методов едва ли можно признать корректным.

И вот в США, на родине сексуальной революции, решили воспользоваться для этих целей самым естественным, самым нехимическим способом. В уединении индивидуальной кабинки испытуемым предлагали разглядывать фотографии, скажем так, легкомысленного содержания в течение строго определенного времени. И у всех этих лиц достоверно повышалось артериальное давление и учащался пульс — то есть возрастала нагрузка на сердце! Причем возрастала в той мере, которая соответствует электрокардиографическому тестированию. А «нормальность» такой реакции сердечно-сосудистой системы гарантировала от нежелательных осложнений — причем в любой возрасте и при любых болезненных состояниях. Однако… широкому внедрению в практику электрокардиографического «порнотеста», как его окрестили на страницах «Журнала американской медицинской ассоциации», препятствуют уже не медицинские, а, как вы понимаете, вполне понятные этические соображения.

Вообще тема сексуальности в медицине, как и в литературе и искусстве в целом, настолько широка и многообразна, что слова В. Высоцкого «Страна любви — великая страна!» обретают буквальный смысл.

Н. Амосов, всемирно известный киевский кардиохирург, утверждал, что для нормальной жизнедеятельности сердца необходимы кратковременные эпизоды «запредельного» сердцебиения, частотой до 180 ударов в минуту, причем по два-три раза в течение суток. А ему, Амосову, верить можно: не одна тысяча сердец прошла через его умные руки за годы многотрудной врачебной деятельности. Но ведь для того, чтобы переживать такие эпизоды, совсем не нужно ворочать кирпичи или бегать до упаду. Во время любовного акта самое желанное из всех мыслимых наслаждений сопровождается таким напряжением нервной и сердечно-сосудистой систем, которое сравнимо разве что с перегрузками, испытываемыми космонавтами. И эти процессы так удивительно и тонко сбалансированы самой природой, что ничего, кроме радостей обновления, если хотите, омоложения, организму любящего не несут.

Помнить об этом следует в первую очередь людям, приближающимся к закату жизни. Сексуальная активность в своей основе представляет сложную условно-рефлекторную деятельность, и поскольку без постоянной тренировки рефлексы угасают (это постулат И.П. Павлова, автора учения об условных рефлексах), то даже при возрастном снижении либидо — полового влечения — выработанные в течение жизни поведенческие стереотипы (а они и есть, по сути, условные рефлексы) могут уже сами по себе поддерживать эту активность. Поэтому рациональное отношение к сексу, вместо фатального «мое время ушло» или «годы берут свое», способствует воплощению в жизнь мечты человека об активном долгожительстве.

И здесь, конечно, уместно вспомнить о климаксе, пугающем женщин своей неизбежностью. Широко распространенное мнение, будто с наступлением климакса жизнь женщины как сексуального партнера заканчивается, есть не более чем вредное заблуждение. Теряя в ходе гормональной перестройки организма способность к деторождению, любящая и любимая отнюдь не теряет возможности к действиям, необходимым для этой функции. И радости той самой условно-рефлекторной деятельности, не подавляемой элементарной биологической безграмотностью, еще многие годы не позволят ей почувствовать себя старухой.

Другим примером не «сексуального», а терапевтического аспекта в проблеме секса может служить история с климактерической, или дисгормональной, кардиопатией. Целое поколение женщин в 60–70-е годы прошлого века было награждено диагнозом «мелкоочаговый инфаркт миокарда» только потому, что они испытывали во время климакса боли в сердечной области. То были годы бурного развития кардиологии, поскольку ишемическая болезнь сердца стала прочно завоевывать первое место по заболеваемости и смертности среди населения цивилизованных стран, потеснив с него даже онкологические болезни. Любое отклонение в ЭКГ, сопровождавшее боли в области сердца, влекло за собой диагноз сердечного заболевания и нередко сопутствующую этому диагнозу инвалидность. Но слава Богу, и сексология — наука о половой функции — развивалась уже не только по линии привычного описания психопатологических проявлений, а стала обретать вполне современную биохимическую базу. Изучение метаболизма половых гормонов и влияние гормональной перестройки на организм женщины в целом позволили, в конце концов, «реабилитировать» матерей и женщин, испуганных и страдающих, но, по сути, здоровых людей, находящихся во «втором переходном» возрасте как в медицинском, так и в социальном смысле.

А что же лечение? Если секс — это любовь, то и остается справедливым древнее: «Amor non est medicabilis herbis» — «Любовь травами не лечится». Любовь лечится… любовью.

Да будет так!

Почему сердце останавливается?

Более половины диктаторов, бизнесменов, авиадиспетчеров, представителей других «нервных» профессий умирают от ишемической болезни сердца.

Двадцатый век, как подметили еще Ильф и Петров, это век всевозможных сокращений. Среди прочих родилась в последней трети двадцатого столетия неприметная профессиональная аббревиатура ИБС, которая оказалась пострашнее канувших, слава Богу, в Лету НКВД и гестапо. Потому что ишемическая болезнь сердца (ИБС) — стенокардия, инфаркт, различные аритмии, удушье, водянка — является чуть ли не в половине случаев причиной всех смертей в наше время. Опережая в этом и онкологические, и инфекционные болезни.

Чем только человечество не пыталось лечить сердечные боли! За века были испробованы все известные лекарственные травы и их сочетания. Дохлые мыши и драгоценные камни, помет сказочной птицы Рух, цистерны святых вод и моря вин разной степени целебности были растерты, сожжены, приложены и проглочены в тщетной надежде избавиться от нестерпимой ломоты в груди и страха смерти. Но только изобретение бездымного пороха принесло страдальцам желанное облегчение. Жюль Верн, пожалуй, и не помышлял, что, вложив в руки своего героя нитроглицерин, чтобы взорвать скалу на таинственном острове, он знакомит читателей с единственным действенным средством от стенокардии. И пошли гулять по миру стеклянные трубочки с белыми крупинками и множиться разноцветные таблетки с «взрывчаткой», от которой мгновенно стихают ужасные боли в сердце…

Но боль — это только симптом, сама же ИБС, при которой закупориваются артерии сердца, продолжает развиваться. Все меньше животворной крови, а с ней и кислорода, достается этому удивительному «насосу жизни», нашему сердцу, которое за 70 лет, днем и ночью, ни на мгновение не останавливаясь, должно перекачать 400 миллионов литров! Нитроглицерин же, да и вся прочая химия, чтобы там ни говорили поборники «самоочищения организма», суженные склеротическими отложениями сосуды не прочищает. Второй чувствительный удар ИБС нанесли изобретатели АИК — аппарата искусственного кровообращения. Хирурги получили возможность на время останавливать живое сердце, чтобы подшить к нему новые, хорошо проходимые сосуды. Эта операция стоит, правда, немалых денег, но, чем раздраженно завидовать богачам, не пора ли понять, что бедность — это порок не меньший, чем глупость. А медицинское страхование позволяет разделить расходы между кошельком государства, тоже отнюдь не бездонным, и нашим собственным.

Однако все сказанное выше относится к уже имеющемуся заболеванию сердца, лечению его, а С.П. Боткин еще в XIX веке утверждал, что «легче предупредить болезнь, чем потом ее лечить». Связь приступов стенокардии с нервным напряжением, будь то конфликты отцов и детей, или производственная неразбериха, или необходимость принимать судьбоносные решения, настоль общеизвестна, что я бы согласился с педагогом и психологом Лоуренсом Дж. Питером: ИБС — это болезнь ответственности. Перипетии жизни в двадцатом веке это подтверждают:

— ИБС более всего распространена в высокоразвитых цивилизованных странах — каждому понятно, что управлять атомным реактором и стратегическими ракетами неизмеримо сложнее, чем бегать с копьем по саванне;

— ИБС молодеет с каждым десятилетием — тридцати— и сорокалетние инфарктники множатся в полном соответствии с омоложением бизнеса и государственного аппарата;

— ИБС больше удел мужчин, чем женщин. И это тоже понятно, потому что в наш век патриархата всевозможные фру и гру, управляющие парламентами, являются, увы, скорее исключением.

Разного рода критиканы, не принимающие решений и не несущие за них ответственности, могут спокойно попивать водочку любого имени — им стенокардия не грозит. А потому бережное отношение друг к другу, сознавание нами всей меры ответственности каждого за каждого и есть лучшая профилактика ишемической болезни сердца.

Грудная жаба, стенокардия, как ее описал Вильям Геберден-старший в 1768 году, возникающая от быстрой ходьбы и совершенно проходящая при остановке, свидетельствует о несоразмерности нагрузки для возможностей больного сердца. Научиться понимать разницу между своими желаниями и своими же возможностями, разницу между «хочу» и «могу» — значит победить свою стенокардию. «Кому много дано, с того больше и спросится», — учит народная мудрость. ИБС — это Издержки Большего Спроса.

• Если после приема нитроглицерина человек жалуется на резкую слабость и покрылся крупными каплями пота, уложите его и, убрав подушку из-под головы, положите ее под ноги — состояние улучшится.

• Если вас стали мучить ночные кошмары, в которых за вами кто-то гонится, а тем более пытается душить, обратитесь к врачу. Это может быть первыми признаками стенокардии.

• Если вы любите подолгу жариться на солнце, не следует сразу после этого нырять с головой в воду — от резкого перепада накожной температуры может наступить рефлекторная остановка сердца. Больше половины внезапных утоплений, особенно в молодости, происходит по этой причине. Входите в воду постепенно.

• Если у вас был тяжелый день, да еще с конфликтами и разборками, то 30–50 г (не больше!) водки или коньяка за ужином помогут вам снять стресс. Переедать и употреблять кофе в этих случаях не следует.

Почему нормальная температура 36,6?

• …Ночью холод был ужасный,
• До сердцов меня пробрал,
• Всю я ночку проскакал.

П. П. Ершов. Сказка о Коньке-Горбунке.

Переохлаждение человеческого организма может наступить даже если окружающая температура будет всего на 10–15 °C ниже температуры тела (т. е. при +20–22 °C). Все дело в том, как организм к такому переохлаждению подготовлен.

Нет ничего удивительного, что герой сказки П.П. Ершова бедно одетый и плохо питавшийся крестьянин едва не обморозился в августовскую ночь. Что же говорить тогда о трескучем российском морозе, который любого заставит приплясывать, если врасплох застанет! Его губительную силу в полной мере испытали на себе разгромленные войска Наполеона и Гитлера. Один из видных немецких военачальников признает в своих мемуарах, что битва под Москвой была проиграна фашистами в том числе и потому, что солдаты рейха не имели «войлочных чулок» (имеются в виду, конечно, валенки), в которые были обуты советские войска. Генерал, безусловно, прав. Хроническое переохлаждение немецких солдат действительно помогло Красной армии одержать победу. Вот только дело здесь не только в валенках. Свою роль сыграли и скудный, бедный витаминами солдатский рацион, и постоянная психологическая подавленность, вызванная неудачами немцев в зимней кампании.

Сегодня в большинстве цивилизованных стран проблем с питанием не существует. Тем не менее борьба с холодом и сейчас представляет собой одну из самых насущных проблем человечества. Слишком уж узкие рамки, меньше десятка градусов, отвела матушка-природа для земной жизни на миллионоградусной шкале теплоты во Вселенной.

Человек теряет тепло всеми мыслимыми физике путями. А переохлаждение, пусть даже и незначительное, даже не всего организма в целом, а только части его, например, ног, рук или головы, резко снижает и сопротивляемость различным болезням, и адаптационные возможности. В общем, «лишнего» тепла в человеческом организме, прямо скажем, невеликие запасы. Не случайно так страдают от простуд культуристы и фотомодели — люди, постоянно сидящие на низкокалорийных диетах и в силу специфических профессиональных требований практически полностью лишенные теплоизолирующего слоя подкожного жира. Об этом эффекте знал еще профессор Захарьин, посоветовав одному купцу, страдавшему зимой непонятными головными болями, ездить в лавку другой дорогой, а не мимо церкви Иверской Божьей Матери, перед которой тот всегда обнажал свою лысую голову. И Александр Васильевич Суворов требовал от государевой казны теплые портянки и шерстяные накидки для войска, хорошо зная, что только утепленный и в полном здравии солдат способен «понимать свой маневр».

Подмечено, что в сильные морозы не только учащаются обострения бронхиальной астмы, стенокардии и болезней желудочно-кишечного тракта, но и падает успеваемость студентов, возрастают производственный травматизм и количество дорожно-транспортных происшествий.

Роль переохлаждения в возникновении инфекций доказал Луи Пастер. Куры, обычно невосприимчивые к бацилле сибирской язвы, непременно заболевали ею, когда экспериментаторы вырубали в курятнике отопление. Вот так и ангиной (даже гриппом) заболевает далеко не каждый, кто контактирует с инфекцией. С другой стороны, ту же ангину (и воспаление легких тоже) можно спокойно заполучить, разгуливая в легоньком халатике и в шлепанцах на босу ногу по квартире, в которой еле теплятся батареи.

Кстати, и «босоногое закаливание» малышей, практикуемое иными родителями, ничего, с моей точки зрения, кроме хронического насморка и гайморита, в будущем дать не может, потому что даже комфортные по гигиеническим нормам +18 °C в городской квартире, с ее холодными полом и стенами, как раз и обеспечивают вышеупомянутую разницу в 10–15 °C с температурой тела ребенка, при которой может развиваться стойкое переохлаждение.

• Стылой зимой постарайтесь поесть поплотнее да посытнее. Особенно если вам предстоит длительная прогулка на открытом воздухе. В крайнем случае выручит чарка водки, в которой калорий видимо-невидимо.

• Крайне необходимы для нормального и эффективного процесса теплопродукции витамины.

Соленья и маринады, запасаемые в изобильную летнюю пору, залог не столько богатого закуской новогоднего стола, сколько бестрепетного и спокойного ожидания рождественских морозов. Полновесные косицы лука и чеснока, украшавшие стены издревле, определяли здоровье дома, а бочки и кадки с мочеными яблоками и кислой капустой сулили спасение от «мора, глада и семы казней египетских». Не сочтите за труд и загляните в аптеку. Разноцветные шарики поливитаминов помогут вам избежать и гриппа, и всего прочего, о чем говорилось выше.

• Около 5 % собственного тепла расходуется на подогревание съеденной пищи и воды. Поэтому зимой, тем более на улице, утолять жажду холодными напитками и проглатывать на ходу что-нибудь вроде бутербродов или сникерсов не рекомендуется. Не следует забывать также, что горячие пирожки и хот-доги остывают на морозе быстрее, чем вы успеваете их съесть.

• Зимняя обувь всегда должна быть свободнее, чем летняя. Воздушная прослойка прекрасно сохраняет тепло, а полноценное кровообращение в ничем не сдавливаемых сосудах кожи предохраняет стопы от ознобления.

• Больше всего витамина С содержат сушеные плоды шиповника, плоды киви и фейхоа. А вот выращенные на окне стручки зеленого лука, вопреки распространенному заблуждению, лишены витамина С почти полностью.

• Носовой платок, прикрывающий лицо ребенка на прогулке, быстро впитывает влагу из выдыхаемого воздуха. На морозе это приводит к озноблению кожи на щеках и губах и даже может быть причиной нарушения роста зубов.

• Отогревать замерзшие части тела следует водой +35–36 °C. Более горячая может вызвать ожоги, а прохладная — еще больше усугубит охлаждение тканей. Растирание снегом может привести к повреждению эпидермиса кристалликами замерзшей воды и способствует развитию вторичной инфекции кожи.

Почему в жару можно простудиться?

Как врач, я меньше опасаюсь зимы с ее морозами, вьюгами и эпидемиями. Но чем жарче лето, тем с большим страхом я ожидаю к себе в больницу наплыва вспотевших и невезучих кинозрителей, чиновников из современных кондиционированных офисов и просто любителей прокатиться в машине с открытыми окнами, с ветерком.

30 °C + 20 °C = 41 °C. Такова нехитрая формула «огненной лихорадки, при коей жилы, соединяющие душу с телом, заполняются вредными ржавыми мокротами». Крупозное воспаление легких, или плевропневмония, со времен Авиценны известно медицине как тяжелейшее заболевание, уносившее в доантибиотическую эру жизнь каждого пятого больного. Тогда же было замечено, что, вспыхивая на фоне полного здоровья, «огненная лихорадка» в отличие от других инфекций вызывается не гнилым климатом, не дурной водой и не эпидемической заразой, как чума или грипп, а обычной простудой. Многие века бытовало мнение, что покойника попросту сглазили, потому что нельзя ведь простудиться в тридцатиградусную жару!

Еще как можно! Наши с вами полтора квадратных метра кожного покрова представляют собой практически единственный теплообменный аппарат, который обеспечивает нам постоянные 36,6 °C — нормальную температуру тела. При перегреве — а именно это и происходит в жаркую погоду — мелкие сосуды в коже расширяются, чтобы протекающая по ним «горячая кровь» как можно больше отдала тепла. Красные как раки завсегдатаи курортных ресторанов и любители банных посиделок — яркий тому пример. К тому же в ходе неуклонного превращения из обезьяны в человека мы с вами лишились шерсти, этого удивительного волосяного радиатора, и вынуждены для ускоренной теплоотдачи еще и потеть. Для испарения жидкости, как известно, требуется очень много тепла, и тепло это отбирается с кожи. Но теплопроводность у воды гораздо больше, чем у воздуха, и достаточно легкого ветерка, хотя бы от вентилятора, чтобы мы в своих насквозь промокших рубашках, маечках, лифчиках и фигарошках и в тридцатиградусную жару почувствовали легкий озноб.

И бабушкина мудрость: «Не сиди на сквозняке!» — в наш просвещенный век кондиционеров приобретает новый смысл: «Не суйся из пекла улиц в прохладу кондиционированных помещений». Кондиционер, поддерживающий в помещении комфортную температуру 21 °C, обеспечит вам тот резкий перепад внешней температуры, который и лежит в основе простуды.

Александр Македонский и Петр Великий, самодержец всероссийский Николай I и «зеркало русской революции» Лев Толстой пали жертвой вышеприведенной формулы, где 41 °C и есть лихорадка при крупозной пневмонии.

ГЛАЗА

НОС

ЖИВОТ

НЕРВНАЯ СИСТЕМА