Музыкальный приворот. По ту сторону отражения Джейн Анна

– Но мы пришли именно сюда, – голосом Джека Воробья произнес капитан команды. – И мы отсюда не уйдем просто так. Репетиции – дело такое, важное. У нас выступление, поэтому переместитесь, пожалуйста, со всем вашими марсианами.

– Куда-нибудь на Венеру, – подхватил один из пришедших.

Мы тихо захихикали.

– Это я сейчас тебя на Юпитер затолкаю, – пригрозил Злоба.

– Вы что, межгалактическую войну хотите открыть? – со смехом спросил один из кавээнщиков. – Совет Планетарной Федерации не одобряет такого раскола среди гуманоидов.

– Слушайте вы, гуманоиды, – проскрежетал рыжеволосый преподаватель, – убирайтесь-ка вы ко всем матерям Звездных Войн! Здесь экзамен, экзамен, дорогие мои идиоты, которым надоело учиться в университете.

– Нет, пусть ваша космическая станция передвинется куда-нибудь, – не соглашался с такой постановкой вопроса капитан, пробираясь все глубже и глубже в аудиторию.

– С вами говорит Командор Центрального Земного Штаба, – трубным голосом заговорил кто-то, талантливо изображая рацию, – покиньте объект 3-45. Повторяю, покиньте объект 3-45. Ваше место займут…

– Выскочки! – не дал закончить парню предложение Злоба. – Убирайтесь прочь! А вы не смейте списывать! – это доброе обращение было адресовано уже нам, студентам. Кто-то из парней действительно принялся списывать.

Пока они переругивались, один из кавээнщиков, стоящий ко мне ближе всех остальных, неуловимым движением опустил на мою парту аккуратный листок, полностью исписанный почерком прилежной ученицы. А тот листок, где писала я, он зачем-то забрал себе, жестом фокусника затолкав в карман. Странно!

Я в недоумении уставилась на молодого человека, но тот только подмигнул мне и отошел в сторону. Увидев написанное, я потерла глаза – на листке был записан весь второй билет, точно так, словно его списали с лекции Злобы – а их он ценил гораздо выше учебников.

– Ладно, ладно, дядя, – нахально заявил глава команды Клуба веселых и находчивых, внезапно уступив напору орущего препода, – мы уйдем! Проводите ваш экзамен по межпланетной космологии, пожалуйста.

– Моральные отщепенцы! Да я на вас ректору пожалуюсь! Вы еще не знаете, с кем связались! – грозился Василий Петрович.

Вместо ответа вся команда синхронно отдала ему честь и пожелала спокойного перелета на Венеру.

– Безобразие! – еще минут пять после их ухода орал рыжеволосый преподаватель, осматривая пристальным взглядом каждого их сидящих в аудитории – не торчит ли где шпора или второй сотовый телефон. Он прошел мимо меня и не заподозрил в списывании. Ведь мне дали «бомбу» – готовый ответ на вопрос. Так вот зачем мой научный руководитель приходил ко мне – он хотел увидеть, какие у меня билеты! С чего это он так забоится обо мне? Что опять происходит вокруг бедной Кати? Что за волшебный покровитель завелся у меня? Кто махает волшебной палочкой?

Кей? Может быть, это он? Нет, вряд ли – ведь он даже звонить перестал… Нинка – она решила мне таким образом помочь? Но такая помощь не в ее стиле, да и она сама находится уже давным-давно дома. Антон? Он уже однажды спас меня от гнева Натаныча, взяв вину на себя…

Не думай, дура, читай и запоминай прочитанное! Этот листок ты и покажешь Злобе, как твой собственный ответ. И не волнуйся, препод ничего не заметил.

– Пересдача, Васильев, – громко изрек Василий Петрович, перестав издеваться над мозгами одногруппника, – хочу сказать тебе, милейший, ты тугодум.

– Но, может, хоть «троечку»? – попытался уговорить его студент.

– На «троечку» у тебя серого вещества нет, – не захотел идти на компромисс преподаватель. – Следующий! Плаха не ждет!

Одна из девушек нерешительно подошла к столу Злобы.

– Садитесь, красавица. Вот ваша зачеточка. И что у нас за билет?

– Привет всем, – резко вдруг распахнулась дверь, и в аудиторию неспешно вошли пятеро брутального вида молодых людей, некоторые из которых были с гитарами наперевес, а некоторые держали какие-то коробки с торчащими проводами.

– А вы кто? – заинтересованно взглянул на них Злоба. – КВНа тут не будет! Идите вон!

– Поаккуратней, дядя, – поморщился лысый парень, – мы на репетицию.

– Какую репетицию, вашу чебурашку? Я же сказал…

– Обычную, – беспардонно перебили преподавателя. – Мы будем выступать на концерте универском завтра. Репетировать нужно. Уходите отсюда.

– Я тебе сейчас уйду, – уже не на шутку разозлился преподаватель. – Вы совсем уже обнаглели!

– Это кто еще из нас обнаглел, – заговорил басом еще один парень, в кожаной косухе. – Нам тут сказали репетировать. Уходите.

– Где это, скажите на милость, вам такую глупость сказали? – вновь отвлекся от нас Василий Петрович.

– В ректорате, – невозмутимо отозвались парни, как ни в чем не бывало, распаковывая свои коробки. Один из молодых людей, держащий гитару в руках, стал что-то на ней наигрывать.

– Сейчас я тебе комбик подсоединю, – сказал ему лысый, не обращая на Злобу никакого внимания.

– Я тебя сейчас к списку смертников подсоединю, бульдог! – громко заорал преподаватель.

– Вы на кого наезжаете, дядя Гриб? – свели густые брови к переносице дикого вида гитаристы с длинными волосами. Пока Злоба объяснял им кто тут гриб, а кто «овцы паршивые», лысый бросил мне на стол второй листок-бомбу – с половиной ответов на первый вопрос.

Я просто чувствовала, как мои глаза медленно, но верно лезут на лоб. Что это?!

Пока я испуганно думала, почему мне помогают совершенно незнакомые люди, Василий Петрович вытолкал рокеров.

– Готовимся дальше, молодежь, – прикрикнул он на нас, довольный своим успехом. – А вы, красавица, рассказывайте билет. Да не таращьте на меня свои перенакрашенные глазки.

Девушка открыла рот и даже успела поведать преподавателю половину своего билета, как в аудитории появились новые дейст-вующие лица.

Мы уже со священным восторгом наблюдали, как следом за рок-группой и марсианами-КВН в несчастливую аудиторию вошла смешанная группа русско-китайских студентов, приехавших по обмену.

– А вам что тут надо? – заорал громовым голосом разозленный сверх всяческой меры Василий Петрович.

– А что это вы, собственно, так орете? – вышла из иностранной толпы невысокая и худенькая женщина со светлым каре – замдекана факультета иностранных языков.

– А что это вы, собственно, сюда приперлись? – не остался в долгу мужчина.

– На лекцию, уважаемый, – поджала губы женщина. – Ребята, рассаживайтесь, пожалуйста. – И она с улыбкой сказала еще какую-то фразу по-китайски. Рядом со мной тут же опустился улыбчивый паренек с кудряшками. И я уже не удивилась, когда он передал мне третий по счету листок с «бомбой», – теперь у меня были все ответы, и моя душа успокоилась, поняв вдруг, что теперь-то «тройку» я точно получу, а может даже и «четверку».

– Не сметь! Не сметь! Это экзамен! – не на шутку заволновался Злоба, которому крайне не хотелось проводить его в коридоре. На студентов он почти уже не обращал внимания. – Неужели в таком огромном университете нет другого кабинета, кроме этого?! Я немедленно иду в деканат! Хотя, чего это я пойду? – сообразил он. – Гоблины же сразу списывать начнут. Уходите вы!

– Неужели в вашем арсенале нет более конструктивного тона, милейший? – поинтересовалась женщина.

– Вы с какой кафедры? – неожиданно спокойно поинтересовался наш мучитель.

– Кафедра переводоведения, – отвечала с достоинством его коллега.

– А вы какой язык преподаете? – не в тему задал вопрос мужчина.

– Китайский, – оторопела женщина.

– А как будет по-китайски «здесь занято»? – нежно-нежно спросил Злоба.

– А вам зачем?

– Может, мне по-китайски к идиотам с кафедры переводоведения обращаться? Чтобы понимали лучше? Идите все вон, у нас экзамен! – словно раненый буйвол взревел мужчина.

– Знаете ли! – возмутилась преподавательница. – Я… я доложу, куда следует о вашем поведении, господин…

– Злоба, – подсказал фамилию мужчина. – Хоть на Марс докладывайте.

– Вот именно, в вас сидит какая-то необъяснимая злоба, – подтвердила тут же переводчица. – Фамилию скажите свою, уважаемый коллега.

– Злоба.

Уже не только экзаменующиеся и китайско-русская группа, но и добрая половина студентов из коридора наблюдала за происходящим.

– Очень смешно. Фамилия?

– Злоба, – взбесился Василий Петрович. – Злоба моя фамилия, непонятливая вы наша! Злоба! Злоба!

– Что вы орете? – поморщилась вновь женщина. – У вас что, приступ приключился?

– Какой приступ? – с негодованием уставился на нее мужчина.

– Злобы, – сказала спокойно женщина, вызвав новые приступы нервного смеха у окружающих.

– Вы надо мной издеваетесь, – прошипел Василий Петрович. Его заклинило. – Это провокация Злобы!

– Такое чувство, что вы считаете себя маленьким несостоявшимся гением злодейства, – ехидно отвечала преподавательница. – Знаете, я поговорю с вашим руководством, и оно обязательно предоставит вам небольшой отпуск, который вы крайне продуктивно сможете провести в хорошей клинике, господин Злоба.

В результате перепалок, вызова девушек-секретарш из деканата и даже ректората, обладателю говорящей фамилии все же удалось вытолкать остроумную женщину и ее международную группу студентов прочь. Сделав это, рыжеволосый мужчина уставился на нас так, как будто бы мы были виноваты во всем.

– Если я пойму, что вы списали, – обвел он нас мутным взглядом, – вы никогда уже не сдадите мой предмет, золотые мои мальчики-девочки.

Однако на этом наши совместные злоключения не кончились. Когда Злоба, более-менее восстановив внутреннее равновесие посредством террора очередной студентки, вновь стал прохаживаться взад-вперед, дверь вновь открылась.

– Думаю, здесь тоже нужно будет поменять…

Что и зачем хотели поменять, мы уже не узнали. Злоба, вздыбив почти что красные волосы, подбежал к вошедшим и с дикой ненавистью заорал:

– Убирайтесь, чертовы ублюдки! Вон отсюда! Вон! Вон! Вон! Здесь идет экзамен! И я не дам вам его прервать.

С полминуты вновь пришедшие потрясенно молчали, а в аудитории были слышны только судорожные вздохи Василия Петровича, доведенного сегодня до белого каления.

– Похвально, что вы так заботитесь о проведении экзамена. По международному праву, если не ошибаюсь? – произнес, наконец, приятный мужской голос.

– Ректор, – прошептал кто-то со смешком.

– Не ошибаетесь, Антон Георгиевич, – закивал слегка ошалевший Злоба.

– Но мне показалось, что вы нас чертовыми ублюдками назвали? – спросил какой-то мужчина в строгом костюме.

– Не вам! Это я им, – попытался оправдаться несчастный преподаватель.

– Кому – им? – вопросительно поднял брови мужчина, который, как выяснилось, занимал высокую должность в Министерстве образования. – Студентам?

– Странная у вас манера обращения к учащимся, – добавил третий мужчина официальным тоном. – Антон Георгиевич, это что, у вас такая практика в университете – обращаться к студентам, как к животным?

– Нет, что вы, – живо отреагировал ректор, которого я никогда не видела так близко. А он видный мужчина: красив, элегантен, подтянут, чисто выбрит, с прямой осанкой, уверен в себе, и выглядит лет на тридцать пять, хотя я точно знаю, что ему должно быть куда больше. – Вероятно, мы попали сюда несколько не вовремя. Думаю, пока мы пройдем в соседнюю аудиторию, господа. А с вами, – нехорошо взглянул на притихшего Злобу ректор, – с вами мы содержательно побеседуем у меня в кабинете. Скажем, через час.

– Да, Антон Георгиевич, – пробормотал Василий Петрович.

В результате Злоба поставил нам едва ли не автоматы – просто слушал нас с лимонно-кислой рожей и рисовал всем подряд трояки, на большее его рука расщедриться не могла даже в такой экстремальной ситуации. Студенты украдкой поздравляли друг друга. Нам всем несказанно повезло – ведь уже завтра, принимая экзамен у параллельной группы, той самой, где училась девушка-неформалка, подходившая ко мне с претензиями, Василий Петрович умудрился здорово отыграться на студентах – поставил целых две «тройки» и две «четверки» на двадцать пять человек. Остальных он отправил на пересдачу.

Я, окрыленная «тройкой», вылетела из аудитории со счастливой рожей. Ура. Я снова сдала!

Антон встретил меня с улыбкой на лице и вновь прижал к себе.

– Я сдала! – известила его я и обняла в ответ за шею, не забыв поцеловать в подбородок. Как же хорошо обнимать человека, когда тебе этого хочется.

– Я поздравляю тебя.

– Ты не представляешь, что там творилось, Антош! Дурдом! Но я так рада!

– Представлю. Я же тоже все видел и слышал. Теперь тебе осталось сдать только два экзамена.

– Ты так говоришь, будто тебе вообще ничего не надо сдавать, – возмутилась я. Молодой человек не успел ответить – его телефон зазвонил. Кстати, у них с Кеем разные телефоны. Но как только я выкинула кулон Антона, Кирилл тоже перестал носить свой. Хотя, мало ли почему перестал. Хм, как же мне все-таки узнать, один это человек или два? Действительно попробовать снять с парня одежду?

Кстати, точно! Если затащить Антона сейчас ко мне, я постараюсь это сделать… Дома никого нет, я смогу быть куда более откровенной в проявлении своих чувств, а он все же молодой парень, не должен устоять. Да, я раздену его, и пусть он даже посчитает меня извращенкой!

А чего тебя такой считать? Ты и так такая.

Это ты!

Ну да, и я.

– Катенька, – коротко переговорив с неведомым мне собеседником, произнес Антон, – я хотел сейчас побыть с тобой, но мне срочно надо уехать.

– Что? – расстроилась я. Ну вот и раздела я его. А ведь я уже предвкушала то, что мы вдвоем будем у меня…

– Прости, это, правда, срочно! По работе. Я позвоню тебе сегодня, хорошо?

– Хорошо, – кивнула я растерянно.

– И тот разговор, который я обещал, он скоро будет.

– Точно? Я устала ждать…

– Да. Точно.

Он внимательно посмотрел на меня, как будто бы запоминая, как я выгляжу, быстро, требовательно поцеловал, заставив давление резко повыситься, и ушел, оставив недоумевать – что случилось? А я так и осталась размышлять над кучей так и не заданных вопросов.

К тому же жутко захотелось пить. Я побрела в сторону буфета, борясь с внезапным желанием позвонить брату-близнецу своего теперь уже действительно парня.

Что за фигня вновь происходит вокруг меня? И со мной?

На нашем этаже буфет был уже закрыт. На четвертом – тоже. Оставался лишь один, самый маленький и находящийся в соседнем корпусе, с которым наш корпус соединялся длинным нарядным переходом. Вздохнув, я поплелась в соседний корпус, куда ходила за всю свою студенческую жизнь не более пяти раз, потому что там находился ректорат, бухгалтерия, профсоюз и прочие студенческие организации, в том числе и редакция универской газеты. То есть те места, куда я не особенно стремилась попасть. Почему меня потянуло сейчас туда, понятия не имею, ведь можно было купить попить на остановке.

Но и там, как назло, буфет оказался закрыт. В его окошке висела удивительно информативная табличка «Ушла на 5 минут». Как всегда. Интересно, сколько часов продолжаются эти пять минут? Эх, жаль, что руководство закрыло до первого сентября обе большие столовые – там делают ремонт и расширяют за счет подвалов.

Что ж, подожду продавщицу.

А Антон, наверное, уже в автобусе или на машине, спешит на работу. Минут пятнадцать прошло, как мы расстались или даже больше.

Не удалось нам тебя раздеть, парень, но ничего, впереди еще есть много времени.

Остановившись у окна, выходящего на задний двор здания университета, где располагалась автопарковка, я задумчиво повертела в руках телефон. Позвонить ли мне Нинке сейчас или потом?

Размышляя, я совершенно случайно глянула вниз и если бы умела свистеть, то я бы даже присвистнула, нет, я бы пронзительно свистнула, засунув в рот два пальца! Просто я увидела Антона, почему-то уверенно, не так, как всегда, шагающего к задней стоянке, где находились только машины преподавателей. Около синей, дорогой с виду и хорошо знакомой мне иномарки (тачка Кея?) его ждал молодой человек с красными дредами, которого я тоже тут же вспомнила. Я видела его тогда, на природе, когда приехала вся группа «На краю» вместе с девушками и помешала моему с Кириллом уединению около речки. Там же я впервые увидела Алину. И теперь Антон направлялся к этому парню, на ходу снимая толстовку и оставаясь в простой черной футболке. В руках он держал тонкую сигарету, а очков на нем и вовсе не было. Да и с волосами у него было что-то не так… Я с огромными от удивления глазами, глазами проснувшейся глупышки-уточки, смотрела вниз, на него, Тропинина, удивляясь все больше и больше.

Что это творится? Неужели… правда, Антон и Кей одно лицо? Господи, я убью его! Я разорву этого подонка на миллион кусочков!

Или Антон так… трансформируется? В кого-то чужого? В того, кто способен отбить любимую у собственного близнеца.

Может быть…

Антон быстро пошел к автомобилю и пожал руку второму парню. Крепко пожал и похлопал по плечу. Движения у него были совсем не Антоновские – более резкие и слишком уж уверенные.

Обладатель дред кинул приятелю ключи от авто, что-то сказал Кейтону (так, что ли, мне теперь его называть?), а тот, откинув голову, засмеялся и с легкостью уселся на багажник синей машины.

Как только не помял его, кабан?

Я, замерев, стояла и смотрела на них. Что же это такое?

Кейтон вдоволь насиделся на машине и спрыгнул. Его друг показал ему что-то в телефоне, и они оба засмеялись. Как же жаль, что нельзя подслушать. И чего они там расселись? Кого ждут?

Нет, актуальнее другой вопрос – каким способом их обоих убить?

А зачем убивать, можно и просто мучить, наслаждаясь чужой болью?

А ты растешь, мать!

Ждали оба парня не кого-нибудь, а ректора нашего университета – того самого, которого и нужно было благодарить за то, что все мы получили халявные «тройки» от Злобы.

Глава университета неспешно подошел к парням, пожал руку блондину, погрозил пальцем обладателю дред и что-то с улыбкой стал говорить им обоим. Потом молодые люди залезли в синюю машину Кея (Тропинин был за рулем), а Антон Георгиевич – в свой крутой черный «джип», и они уехали.

Что это было сейчас? Я стала галлюцинировать от перенапряжения?

Забыв, что хотела дождаться продавщицу, я, с трудом передвигая ноги, дошла до ближайшего женского туалета и умыла горящее лицо.

Меня все же обманули? Он один? Или Антон не совсем такой, каким я его представляю? Он никогда не упоминал, что так отлично знаком с ректором университета и что водит машину братца. Или у них с Кеем настолько похожие вкусы, что он приобрел себе точно такую же? И почему, почему Антон так преобразился?

Один или двое?..

Алина, Арин говорили, что их двое. Но Алина ведь еще и упоминала о том, что Антон – не сахар, мягко говоря, моральный урод, тогда как Кирилл намного лучше. Она была права? Милый с виду Антоша не такой уж и милый? Может быть, Антон мстит Кею, а не наоборот, как рассказывал это сам Антон?

Или меня обманывали все и вся, и нет никаких братьев, а есть лишь Кейтон? Он носит парики, хорошо накладывает грим и все такое…

Но как же тогда Кирилл, ведь о нем говорила и мать Тропинина? Может, он реальный близнец Кейтона, который вообще в этом деле не замешан, и тогда, после моего погрома в квартире Антона он просто показал мне фото с братом, чтобы успокоить?

Тогда лжет проклятая Алина? Или она сама стала жертвой обмана?

Не зная, что делать, я запустила пальцы в волосы.

– Катя? – отвлек меня от черных мыслей знакомый женский голос.

– Надя? – увидела я одногруппницу, сидящую на подоконнике с заметно припухшими глазами. Эта подруга той самой Оли, давшей Нинке адрес Альбины. Плакала она, что ли? Да я и сама готова рыдать… Сдерживаюсь через силу.

– Ты чего такая расстроенная? – удивленно спросила я девушку, напряженно улыбаясь и ногтями впиваясь в ладони – чтобы из глаз не покатились непрошеные слезы. – У тебя же вроде бы вышла «четверка» по экзамену? Одна из восьми…

– Да, – грустно отвечала Надя, – это да. Я по другому поводу расстроенная.

– Поделись – станет легче, – улыбнулась я ей из вежливости, и села рядом на подоконник. Около девушки стояла почти полная бутылка газированной воды – я попросила разрешения отпить, и Надя согласно кивнула.

Я становлюсь меркантильной.

Кому какое дело?

– Может быть. Ты знаешь, я вам с Ниной завидую, – задумчиво сказала моя соседка.

– Почему? – удивилась я, вдоволь напившись.

– Вы подруги.

– У тебя тоже есть подруги. И с Олей вы всегда хорошо дружили, – проговорила я, не понимая, из-за чего переживает одногруппница.

– Хорошо, да. Но иногда… иногда я ее не понимаю, Катя.

– Я иногда тоже Нинку не понимаю. Да и она меня тоже. В чем проблема-то?

– Ольга мне часто врет. Придумывает какую-то чушь, – невесело улыбнулась Надя. – И рассказывает небылицы, чтобы круче, как она думает, выглядеть. Хочет выглядеть лучше меня.

– Это как? Например? – я не замечала, чтобы Оля врала. Хотя и не общалась с ней сильно.

– Я раньше не замечала, вот только с недавних пор… Недавно, например, она соврала, что купила кофточку в дорогом магазине, а на самом деле – приобрела ее с 80 % скидкой на распродаже. Или говорила, что поедет на Черное море, где ее ждет парень, а сама провела прошлый июль у бабушки в деревне. Это я случайно от ее мамы узнала недавно. И так постоянно! Даже в мелочах!

Кажется, Надя была на пределе.

– Это бредово звучит, – честно призналась я. Мне не хотелось никого утешать. Мне хотелось, чтобы утешали и успокаивали меня. Какое мне дело, что кто-то где-то кому-то врет, когда обманывают меня.

– Понимаю. А еще… когда она стала общаться с Анатолием… Ты же его видела, да?

– Да, я видела их вместе, – кивнула я.

– Когда она с ним стала общаться, наговорила мне, что она якобы его приворожила, а на самом деле ничего такого не было, – выдала Надя с горькой усмешкой.

– Что? – озадаченно поглядела я на одногруппницу.

– Олька сказала, что Толю как бы приворожила, а на самом деле она мне наврала! – воскликнула Надя горячо. – Я сегодня подслушала ее разговор с ее сестрой. Оле просто нравится мне врать! Потому что я всему верю! Она так и сказала, представляешь! Сказала, что я верю всему, что она мне говорит! Даже самом бреду. Оказывается, Ольга с этим Толей еще со школы знакомы, вот и встречаются теперь, а мне… мне она наговорила… что ходила к экстрасенсу, отдала кучу денег! Еще и мне советовала сходить! Издевалась так. Патологическая врунья!

– Что? – дошло вдруг до меня. – Она его не… привораживала? Но она же Нинке дала адрес экстрасенса, к которой ходила!

– Ниночка случайно услышала наш разговор. Ей-то бы Ольга точно не стала врать. Она Журавлика, – тут Надя покачала головой, – терпеть не может. Потому что завидует. Нина – умная, красивая и богатая. Она безумно ей завидует!

Ого, а Нинка-то оказалась права!

– Но телефон она ей дала же?

– Дала. Чтобы, видимо, глупо не выглядеть. Даже не знаю, где она нашла экстрасенса для Нины, – вздохнула девушка, – в Интернете, может? Говорю же, ни к каким колдунам она не обращалась, они с Толей давно знакомы… Я просто в шоке от выходок Оли. Не хочу больше с ней общаться. Если бы я нечаянно сегодня ее разговор не подслушала, так бы и оставалась в неведении. Идиотская женская дружба.

– Да ладно, – медленно произнесла я. – Успокойся, Надь. Может быть, ты неправильно поняла?

– Кать, я все правильно поняла… Она плохой человек, обожающий врать ради развлечения.

Вот как поворачиваются события! Если идиотка Ольга соврала Наде и Нинке (а ведь все началось с того, что Нинка подслушала разговор девушек, а потом выспросила адрес), то никто на самом деле не знает, как работает магия экстрасенса Альбины! Кея она не приворожила, а вот Келлу, с какого-то перепуга… приворожила! И это очень странно.

В моей голове что-то щелкнуло (Ниночка в таких случаях говорит – что это клюв), и я поняла вдруг, что о привороте слышал Антон, который был в это время у меня дома. Он рассказал о нем Кею, сволочь! А тот решил прикольнуться над Ниночкой, а может быть, если Кей и Антон – все же одно и то же лицо (Господи, по-моему, я с этим уже почти смирилась), то парень сам решил поиздеваться над моей лучшей подругой и надо мной за компанию! Типа, ты, Нина, детка, отшила меня в образе Антона, поэтому от Кея тебе будет кара. Представляю, в каком он был восторге, когда случайно узнал, что спесивая Журавль без ума от певца Кея и его музыки.

Как бы ни было: двое их или он один, это было просто издевательство надо мной и моей подругой.

Я вновь сжала кулаки, но уже не для того, чтобы не заплакать, а от злости, в которой я буквально захлебывалась. Надя, в это время самозабвенно жалующаяся на подругу-врушку, сказала:

– Катя, не злись так, хотя понимаю твое возмущение – Ольга настоящая дура. Но ты не переживай так из-за меня, я всем расскажу, какая она.

– Я тебе помогу! – пообещала я сквозь зубы, имея в виду и близнецов Тропининых. – Никто не имеет права врать. Ложь и издевательство над другими – это непростительно.

– Правда? Ой, Кать, ты такая классная! – обрадовалась девушка.

– И не только я. Нинка тебе поможет, – пообещала я вдруг. Журавль, как только узнает о том, как прелестно ей соврала Ольга, линчует ее. Она за куда более мелкие проступки людям кровь портила.

К остановке мы шли вместе. Надежда, слегка успокоившись, что-то рассказывала, рассказывала, рассказывала, а я со стеклянной улыбкой шагала рядом и строила планы убийства Кейтона. Кровавые и жестокие. Неприличные и мучительные.

Даже если Антон и Кей (Кирилл) братики, я все равно их прикончу. Если они реально близнецы, значит, они точно решили поиграть со мной вдвоем, твари! Может быть, поспорили. Например, на деньги или дорогую тачку.

А вот если братиков нет, а есть только один мерзкий Кейтон, то он ничуть не лучше, гигантский паразит.

Меня трясло, как при лихорадке, и Надя даже спросила, все ли со мной в порядке.

– Ты белая такая и глаза странные, как будто бы начинаешь болеть, – она приложила руку к моему лбу, – хотя вроде температуры нет, лоб холодный. Ты в порядке?

– Да, Оля. В полном. Я не начинаю болеть, я уже перестаю.

Я не стала уточнять, что моя болезнь называлась не простудой, а кретинизмом.

Я почти пришла в себя тогда, когда проехала на автобусе уже половину длинного пути домой. Кое-как успокоившись, я сидела на одиночном месте, бесцельно глядя на небо, пока не зазвонил телефон. Плакать больше не хотелось, но на душе было хреново.

– Кэт, – раздался в трубке бархатный голов Арина, – привет.

– Привет, – улыбнулась я ему, хотя понимала, что парень не видит меня. Здорово, что он позвонил! Хоть один нормальный человек с адекватными мыслями!

– Как твои дела?

– Отлично! Я сдала все зачеты с первого раза – представляешь, мне необыкновенно везло… А сейчас я только что сдала сложный экзамен. Поэтому мое настроение зашкаливает! – это было правдой, только я не говорила, в какую сторону оно зашкаливает. – А ты как?

– Мы только что приехали из Москвы, – отозвался задумчиво Арин.

– О, и вы уезжали? – удивилась я. И Антон ведь тоже уезжал. Очко в пользу версии «Кейтон»?

– Да, была съемка клипа. Снимали не у нас, а в горах. Катя, прости, что я отрываю тебя от дел. Я хочу встретиться. Сможешь сейчас? – неожиданно спросил Арин.

– Сейчас? – я следила за тем, как проплывали за окнами автобуса зеленые деревья и голубое небо без единого облачка. – А зачем?

– Мне нужно кое-что тебе сказать, – коротко ответил он.

Может быть, Арин хочет сообщить мне что-нибудь важное о проклятых Кее и Антоне? Или раскроет мне их/его тайну?

Сердце мое забилось сильнее. Да, несмотря на то, что мне жутко хочется есть, от пережитого стресса болит голова, меня трясет и вдобавок хочется спать, я должна встретиться с длинноволосым бас-гитаристом!

– Хорошо, – согласилась я, не колеблясь. С Арином всегда приятно общаться – я ведь говорила, что мечтала именно о таком старшем брате? Или даже о таком друге.

К тому же вдруг он действительно что-то прояснит?

– Где мы встретимся? – поинтересовалась я.

– Зависит от того, где ты сейчас. Мне действительно надо поговорить с тобой, Кэт.

Я вновь выглянула в окно и назвала место.

– Хорошо, – задумчиво проговорил молодой человек. Судя по звукам в мобильнике, он ехал в машине. – Раз ты там… Приходи в Зеленый парк, ближе к озеру, идет? Там, где стоит скульптура Голубя и Голубки. Знаешь, где это?

– Да. – Я слегка удивилась по поводу выбора места встречи. – Приду. А почему туда?

– Я не хочу, чтобы нас кто-нибудь случайно увидел, – ответил Арин.

– А, точно, ты же звезда, не можешь появляться на улице просто так, – грустно рассмеялась я, и две девушки, уцепившиеся рядом за трясущиеся поручни, удивленно посмотрели на меня.

Я вышла через три остановки и посмотрела вверх. Небо стало затягивать серыми унылыми тучами. Неужели будет дождь? Надо бы встретиться с Арином поскорее, чтобы не попасть под него.

Уже через десять минут я была в Зеленом парке, небольшом уютном месте со множеством зеленых насаждений, лавочек, укромных уголков, статуй и замысловатых цветочных клумб. Этакий зеленый оазис посредине кипящего жизнью пыльного города, где в особо жаркие дни любят отдыхать горожане, не имеющие возможности выехать на природу. Зимой же в парке устраивали огромный каток. Я тоже была там пару раз, по инициативе вездесущей Нинки.

Статую Голубя и Голубку я нашла быстро. Небольшая белоснежная скульптура с птицами, чьи головы с по-человечески осмысленными глазами устремились вверх, к бескрайнему небу, торжественно и величественно возвышалась на черном постаменте. Искусственные деревца с резными веточками, поставленные рядом со статуей, были увешаны разномастными свадебными замочками. На каждом из них были написаны имена брачующихся. По какой-то старой традиции свадебные кортежи неизменно заезжали в это место, а жених и невеста считали обязательной свадебной процедурой повесить на деревца эти самые нарядные, специально заказанные замки с выгравированными именами. Когда-то в далеком подростковом возрасте я мечтала, что однажды приеду сюда – в красивом пышном платье и длинной фате. И тоже повешу свой замочек на веточку деревца, а Нинка все время смеялась над этой традицией и говорила, что если когда-нибудь Судьба вынудит ее быть в этом месте в качестве невесты, то она-то уж точно не будет позориться и лучше вместо замков повесит собственные трусы!