Копье чужой судьбы Князева Анна

Глава 13

Даритель из нахабино

Есть люди, которым трудно просыпаться в субботу раньше двенадцати. Чтобы так спать, нужно иметь крепкие нервы и чистую совесть, такую, как у Полины. В свои тридцать три она могла проспать целые сутки. Знакомые говорили, это потому, что у нее нет детей. Сама Полина старалась не слишком углубляться в подобные рассуждения.

– Полина, вставай…

Она открыла один глаз. На кровати сидел Сергей. Он был одет, чисто выбрит, влажные волосы торчали в разные стороны. Ему никогда не удавалось их зачесать, потому что они были слишком короткими.

– За-а-а-чем? Сегодня суббота-а-а, – капризно протянула Полина.

– Вставай-вставай… Сама сказала, поедем в Нахабино.

Она мгновенно проснулась.

– Через пять минут буду готова.

Нахабино – поселок городского типа в пятнадцати километрах от Москвы, куда можно попасть по Волоколамке. Сначала они выехали на Звенигородку, потом ушли правее. Через полтора часа пересекли МКАД, оказавшись на Волоколамском шоссе.

В разгар дачного сезона вся Москва устремилась в пригород. Машины двигались плотным потоком со скоростью не больше десяти километров в час.

В другое время года, поздней осенью или зимой, они проскочили бы такое расстояние за двадцать минут. А сейчас…

– Нужно было выезжать в семь утра, – сказал Сергей, и в его голосе послышалось раздражение.

– Один ты такой хитрый, – усмехнулась Полина. – Летом здесь все забито уже в пять.

– Представляю, что творится в восточном направлении.

– По счастью, мы живем на западной стороне столицы.

– Что не мешает нам второй час стоять в пробке, – заключил Сергей.

Полина опустила стекло и откинулась в кресле. Сначала ей захотелось вздремнуть, потом она поняла: вряд ли это получится.

– Тебе не звонил тот криминалист, что был у меня?

– Тимофеев? – Сергей остановился за какой-то машиной и вздохнул. – Ну, вот опять.

– Не звонил? – снова спросила Полина.

– Рано еще. Результаты будут не раньше среды.

– Я все время думаю про тот жемчуг.

– Есть бусины, но нет нити, чтобы их нанизать…

Поток машин опять тронулся. Сергей нажал на педаль газа. Проехали двадцать метров и снова встали.

– Нити нет. Это уж точно…

– В кабинете наверняка остались какие-то отпечатки… – снова заговорила Полина.

– Тимофеев дактилоскопировал всех сотрудников. Возможно, среди отпечатков есть зарегистрированные в базе. Тогда дело сдвинется с мертвой точки.

– Перспектива туманная, – сказала Полина.

Сергей посмотрел на нее долгим взглядом, потом положил на колени свою папку:

– Открой, там сверху на документах лежит листок. Почитай.

– Что это?

– Среди вещей старика нашли тетрадь. Не то дневник, не то мемуары времен Второй мировой.

– Его мемуары?

– Нет, он слишком молод для них.

– Может, отца или родственника?

– Может быть. Почитай.

Полина достала перевод и начала читать. Минут через пять заворочалась в кресле и закрыла окно.

– Странное ощущение. Как будто вижу все своими глазами…

– Из первых рук.

– Ты когда-нибудь слышал про эту Хиппиус? Судя по тому, что он пишет, она была знаменита.

– Я плохо знаю немецкое кино. Это скорей по твоей части.

– Я тоже не слышала. – Полина заглянула в папку Сергея. – А где остальное?

– Остального пока нет. Переводят.

– Интересно узнать, ответит она ему взаимностью?

– В смысле?

– Я об Анне Хиппиус. Ты только представь: летчик, измотанный войной офицер, накануне краха всего встречает женщину, богиню, в которую был заочно влюблен. Вокруг война, смерть, а она живая и рядом с ним.

Полина вытерла ладошкой глаза. Сергей удивленно посмотрел на нее.

– В чем дело?

– Я вдруг почувствовала, как это грустно…

Не оставляя руль, Сергей одной рукой обнял жену.

– Подъезжаем, какой там адрес?

– Первая Волоколамская улица, дом пять.

– Квартира?

– Частный дом.

Дом, который располагался по указанному адресу, выглядел неказисто. На калитке висела табличка: «Осторожно: злая собака».

Полина улыбнулась:

– С детства помню стихи:

Сергей улыбнулся и стукнул в калитку. Во дворе тявкнула собачонка. Судя по лаю, она была маленькой и к своим обязанностям относилась формально. Послышались женский голос и медленные шаги.

Калитку открыла женщина лет шестидесяти.

– Вам кого?

Полина достала бумажку и прочитала:

– Михайлову Маргариту Владимировну.

– Это я.

– Здравствуйте. Можно с вами поговорить? – вступил в разговор Сергей.

Заметив, что женщина размышляет, пускать их в дом или нет, Полина сказала:

– Мы – работники галереи, хотели поговорить о рисунках из чемодана.

Аргумент был решающим, Маргарита Владимировна отступила:

– Пожалуйста, проходите.

По дороге к дому она подхватила на руки рыжего шпица, которому до них не было никакого дела.

Изнутри дом был еще меньше, чем казался снаружи. Он состоял из кухни и комнаты, выполнявшей функции гостиной и спальни.

Маргарита Владимировна была женщиной полной и постаревшей до срока. Отеки, следствие какой-то болезни, делали ее лицо похожим на подушку в несвежей наволочке. Толстые ноги при ходьбе мешали одна другой и двигались по сложной траектории, напоминавшей знак бесконечности. Она села в кресло, усадив на колени собаку.

Сергей и Полина расположились на диване.

– Маргарита Владимировна, расскажите, как вы нашли эти рисунки? – попросила Полина.

– Это не я их нашла, а внуки, когда играли на чердаке. Летом их привозят родители и они здесь живут. За ними и раньше не уследить было, а тут – подросли. Прошлым летом влезли на чердак и притащили чемодан. Древний, но очень добротный, из коричневой кожи, с защелками и ремнями. Я и подумать не могла, что эти рисунки кому-то нужны. Соседка подсказала отдать их в галерею.

– В чемодане было еще что-то?

– Какие-то безделушки: старая пудреница, носовые платки, пара шелковых чулок. Сейчас и не вспомню.

– Где это все? – поинтересовался Сергей.

– Дети растащили.

– Неужели ничего не осталось?

– Может, и осталось, да где ж я найду…

– Маргарита Владимировна, пожалуйста, поищите.

– Сейчас? Я же говорю: там была всякая ерунда.

– Да хоть бы и хлам. – Полина на ходу изобретала аргументацию. – Рисунки проходят экспертизу. С помощью найденных предметов мы сможем определить период времени, когда художник их написал.

Маргарита Владимировна согнала собаку с коленей и тяжело поднялась с кресла.

– Да где же мне их найти… Дети затаскали. – Она стала выдвигать ящики серванта. – Хлама всякого много, а чего ищешь, никогда не найти. – Она склонилась, заглядывая в глубину ящика. – Где-то я его видела. Ага, вот он.

Она достала предмет, похожий на черный футляр, и протянула Полине. Та спросила:

– Что это?

– Веер, он тоже был в чемодане.

Полина покрутила его в руках.

– Да вот так надо, – Маргарита Владимировна забрала веер и одним движением его раскрыла.

Веер состоял из тонких пластин, обтянутых черным кружевом. Кое-где остался стеклярус. Ручка была отделана перламутром.

– На перламутре есть гравировка. – Полина прочитала: – Анечке Гиппиус в день премьеры.

Подняв глаза, она перехватила взволнованный взгляд Сергея.

– Кто такая Анечка Гиппиус?

– Это моя тетка. Она давно умерла. Еще до моего рождения. Видимо, это ее чемодан, – сказала Маргарита Владимировна.

– А как он попал к вам?

– Не ко мне, а к моей матери. Я о нем ничего не знала.

– Как вы думаете, на чердаке может быть еще что-нибудь?

– Точно нет.

– Откуда такая уверенность? – спросил Сергей. – Не думаю, что вы туда залезали.

– Я – нет, а сын целую «Газель» мусора вывез. Собрался дом перестраивать.

– Когда это случилось?

– Месяца два тому назад.

– Про тетушку свою можете рассказать? – спросила Полина.

– Нет. Ничего про нее не знаю. Мать никогда не рассказывала.

Маргарита Владимировна забрала веер у Полины и опустила глаза долу.

– Ну, мы пойдем… – сказала Свирская, рассчитывая, что их остановят и разговор продолжится.

Однако Маргарита Владимировна кивнула и с готовностью прошла к выходу. Полина и Сергей направились за ней. По дороге Сергей достал из папки листок и что-то на нем написал. В воротах протянул его Маргарите Владимировне.

– Здесь мой телефон. Если что-то вспомните или найдете – звоните.

В машине супруги переглянулись.

– Слышала?

– Гиппиус, – сказала Полина.

– Не может быть, что это она. В письме упоминается Анна Хиппиус.

– Гиппиус и Хиппиус – одно и то же. Гитлер на немецком можно прочитать как Хитлер. Генрих Гейне – как Хайнрих Хайне. И в том и в другом случае в начале имен стоит немецкая буква «аш», она же английская «эйч».

– Откуда ты знаешь?

– Немецкий в школе учила.

– Выходит, это не совпадение?

– Что тебя удивляет? Старик привез в Россию дневник немецкого летчика, в котором упоминается Анна Гиппиус. Нет ничего странного в том, что у него находят рисунок из чемодана этой женщины. Кстати, буквы «А» и «Н» на акварелях совпадают с ее инициалами.

– Думаешь, акварели рисовала она?

– Из дневника мы знаем, что она актриса, про то, что художница, – нет ничего. Когда переведут остальное?

– Сейчас позвоню. – Сергей достал телефон. – Эдуард Васильевич, здравствуйте, следователь Дуло. Извините, что беспокою. Ах, вы уже на работе? Вызвали… подменяете… Хотел попросить перевести хотя бы еще немного. Перевели? Вот большое спасибо! Да, конечно, приеду. – Он убрал телефон и сказал Полине: – Едем в отель.

В обратном направлении в Москву ехать быстрее. За сорок минут добрались до отеля, который располагался недалеко от Кремлевских стен. Притормозив на парковке, Сергей спросил:

– Ты со мной?

– Здесь подожду.

– Я задержусь, нужно поговорить с начальником службы безопасности.

– Тогда я – домой.

– Вызвать такси?

– Зачем такси, отсюда маршрутка ходит. Почти до самого дома. Ты скоро?

– Не знаю.

Они одновременно вышли из машины и направились в разные стороны: Сергей – в отель, Полина – к автобусной остановке.

Глава 14

Картавый

– Много перевели? – спросил Сергей, забирая конверт, такой же, как в прошлый раз.

– Пришли бы завтра, было бы больше, – ответил Кирбик.

– Переведете еще?

Эдуард Васильевич вежливо улыбнулся:

– Как обещал. Теперь мне и самому интересно.

– Иванов здесь? – спросил Дуло.

– Недавно прошел к себе.

Сергей на ходу расстегнул папку, чтобы засунуть туда конверт. По лестнице мимо него пробежал какой-то мужчина. Сергей обернулся и, узнав Иванова, крикнул:

– Вадим!

Не обратив на оклик никакого внимания, тот выбежал в вестибюль.

Сергей сунул папку под мышку и бросился вслед за ним. Оглядевшись, будто кого-то искал, Иванов выскочил из отеля и побежал куда-то по улице. Через несколько минут вернулся мрачный. Сергей поджидал его в вестибюле.

– В чем дело?

Вадим Иванов отдал ему помятый листок, который держал в руке, а сам направился к стойке ресепшен. За ним туда подошел Сергей.

– Что это? – Он расправил лист и спросил еще раз: – Кто это?