Любовники чертовой бабушки Милевская Людмила

Глава 5

На улице мне стало опять нестерпимо жалко себя, ту, одиноко лежащую на диване.

«Вот, иду по городу, зная, что умерла, и нет на земле человека несчастнее», – я безудержно обливалась слезами.

Так, в жутких переживаниях, прижимая к себе коробку, добрела до нужной улицы, без всякого труда нашла нужный подъезд, поднялась на нужный этаж, энергично нажала кнопку звонка и замерла в ожидании…

«Неужели спят? И это в час ночи!» – сердито подумала я и яростно надавила на кнопку опять.

– Да иду, иду, – раздался раздраженный мужской голос из-за двери. – Что за мода трезвонить. Ключи надо брать.

Приятнейше я изумилась: «Вот так номер! Неужели это он, наш скромный, наш кроткий Коля? Кто бы мог подумать, что Выдра прощает ему подобные грубости. Даже с моим ангельским нравом невозможно снести такой неприветливый тон. Ах, как несправедлива была я к бедняжке Выдре. Ее скандальным привычкам есть оправдание: жизнь с Колей не так уж безоблачна и мила. Правильно говорят: в тихом омуте черти водятся. Бедная Выдра, несчастная Выдра. Теперь ясно, кто портит ее характер».

Тем временем дверь распахнулась, и на пороге вырос он, Коля, красавчик.

Меня передернуло от брезгливости. Домашний Коля – жалкое зрелище! Ни следа прежних лоска и элегантности. Стоптанные шлепанцы (кстати, еще старше моих), пузыри на коленях спортивных штанов, цвета детской неожиданности короткая майка «Динамо», из-под которой выглядывает волосатый пупок – вот они, символы семейного мужчины в интерьере.

Да, забыла о главном: перекошенная презрительной злобой физиономия. Правда, увидев меня, Коля резко сменил гнев на милость. Его лицо озарилось голливудской улыбкой героя-любовника с повадками супермена. (Кстати, очень даже по-идиотски это у него получилось, но надо учитывать обстановку. Мало кому удалось бы выглядеть суперменом, стоя в спортивных штанах с пузырями и признаками яичницы на облезлых шлепанцах.) – Вы! – тем не менее воскликнул он с радостью, присущей всем мужчинам при встрече со мной. (Этой радости они не лишаются и при расставании.) – Я, – нехотя призналась я, слегка струхнув перед встречей с Выдрой.

Во-первых, я никогда не стремилась к боевым действиям на территории врага, а во-вторых, теперь, когда моя жизнь оказалась в руках несчастной Выдры, я уже искренне сожалела о драке в Гостином Дворе.

А Коля из последних сил старался соответствовать своей голливудской улыбке. Излучая безграничную радость, небрежным жестом парня крутого и знающего выход из любой ситуации, он попытался натащить «Динамо» на волосатый пупок. Майка послушно вытянулась и мгновенно заняла прежнее положение (чуть ниже сосков). После этого Коля отступил назад, приглашая меня войти.

– Надо же! – искренне удивился он. – Неужели такое возможно?

– Как видите, возможно, – произнесла я и отвернулась.

Я так поступила, чтобы не слишком обнаруживать свое разочарование, ведь расположение Коли (что особенно неприятно) было мне дорого и необходимо.

– Надо же, как же такое возможно? – не переставал удивляться он, бесчеловечно шаркая шлепанцами и мученически вбирая в себя пупок.

Мне приспичило немедленно сказать ему гадость, но воспоминание о выпотрошенном бумажнике настроило на нужный лад. Захотелось быть великодушной. Теперь я мужественно старалась не замечать его экзерсисов с пупком, но страдала и отводила взгляд.

– Только что думал о вас, вспоминал, и вот вы здесь, – не унимался Коля, открывая мою коробку, лежащую в прихожей на тумбочке. – Гляньте, все тут.

Похоже, он не солгал. Я схватила сумочку с документами и ключами, а остальное стыдливо прикрыла крышкой. Коробку же Коли (по неясной причине) держала под мышкой, не спеша с ней расставаться.

Коля зачем-то сказал:

– Выглядите отлично.

И пошел говорить, говорить: немного комплиментов, а в основном причитал. По его смелому поведению я сразу определила, что мы одни.

«Значит, я не ошиблась, – размышляла я, – Выдры нет дома, и сентенция о ключах адресовалась именно ей. Нет, что ни говори, все мужики хамы, притворщики и лгуны. Все как один. И наш с Выдрой Коля не исключение. К тому же он слишком многословен, чтобы надолго удержать мое внимание. Я, как разумная женщина, качество и количество ума мужчины определяю его способностью молчать и слушать».

Коля, сообразив, что раздражает меня тем, что я не хуже него умею (своими причитаниями), мгновенно учуял мои страдания и уставился на меня с ожиданием.

Ничто так не украшает мужчину, как выражение тупости на лице. Это значит: он парализован и стопроцентно готов для поглощения. В таких случаях я не заставляю долго ждать, а тут же перехожу в наступление, обрушивая на жертву шквальный огонь своего очарования. Героически игнорируя пузыри, шлепанцы и даже пупок, я смело посмотрела в его глаза и… тут же потонула в их синей бездонности.

Нет, эти глаза не сулили мне лисьей шубы, «Роллс-Ройса», Лазурного берега и пятизвездочного отеля. Пожалуй, даже «Диор» от «Кардена» вряд ли могли отличить эти глаза, но они так непритворно, так трогательно предлагали мне своего хозяина: возьми, он твой, весь, без остатка, возьми и делай с ним что хочешь…

Я мгновенно забыла, кто его жена (Выдра!). Я забыла даже о шлепанцах, пупке и пузырях! А вот он не забыл, потому что смутился, в ласковом синем омуте колыхнулся испуг – Коля кивнул в сторону когда-то белой двери, сказал мне как самому родному человеку: «На кухне есть кофе», – и исчез.

Обезоруженная, лишенная сил и разума, я поплелась к когда-то белой двери, внутренне повторяя: «Вот оно, вот!»

Слезы радостного волнения окропили мои ресницы – я вполне была влюблена на всю жизнь.

На кухне некогда было думать о кофе. Много проблем занимало меня, и одна серьезней другой. Все ли еще проживает на юбке жирное пятно от плавленого сырка, съеденного на ужин? Заметно ли на блузке отсутствие пуговицы, потерянной в потасовке с Выдрой? Выгодно ли растрепались волосы на голове? Куда положить коробку с трусами, которую мне изрядно надоело держать в руках? Кроме того, мучила настоятельная потребность немедленно посмотреться в зеркало. Потребность эта возникла сразу же, едва мы с Колей разлепились взглядами.

«Как живет эта Выдра? – возмущалась я, рыская глазами по стенам и полкам. – Ни одного зеркального осколка, не говоря уже о приличном трюмо. Хотя зачем ей это? Чтобы только расстраиваться?»

Не буду хвастаться, но я все же нашла остроумный выход. Стоящий на плите кофейник был так надраен, что сверкал своими боками (браво, Выдра!). Он мог запросто послужить зеркалом. Бросив коробку на пол, я изогнулась перед кофейником, пытаясь выяснить, так ли свежа и хороша, как требуют обстоятельства. За этим занятием и застал меня Коля. С вытянутой вперед физиономией и оттопыренным задом я вряд ли была привлекательна, но он нашел, чем залюбоваться.

«Полагаю, румянец украсит меня», – мысленно отметила я, изображая кроткое смущение и обильно краснея. Еще с детства я научилась вспыхивать, когда это нужно.

Коля растроганно прошептал:

– Вы очаровательны.

– А вы очень добры, – ответила я, ногой задвигая коробку под стол.

(Опознание дешевых трусов и носков могло отрицательно повлиять на романтическое нарастание будущих отношений.) – Надеюсь, вы нечасто говорите такое женщинам, – скромно пискнула я.

Он заверил:

– Впервые.

Я зашлась от сочувствия: «Впервые делает комплимент? Бедная Выдра! Как ей удается выживать в таких тяжелых условиях?»

– Кстати, где она? – осведомилась я вслух.

– Кто? – изумился Коля.

– Да ваша жена.

На лицо его набежала тень обыденности.

Коля вспомнил, что у него есть жена. Он сразу стал хмур и неинтересен даже в своем серебристом костюме, надетом для меня.

Я поняла, что совершила глупость, разрушив волшебство ощущений неуместным вопросом. Вернувшись в рутину жизни, (с женой, майкой «Динамо» и пузырями на коленях), Коля вдруг обнаружил себя стоящим на кухне в парадно-выходном костюме и лакированных туфлях. Он очнулся и порядком струхнул.

Глава 6

Коля струхнул, а потому повел себя поразительно смело. Он небрежно махнул рукой и воскликнул:

– А ну ее, эту мегеру!

Я всегда говорила: все отважные поступки мужчины совершают из трусости.

Но как бы там ни было, поступок совершен и мною оценен.

Более того, высказывание Коли понравилось мне настолько, что я тут же собралась много чего добавить и от себя, но вовремя вспомнила: очаровательной незнакомке очень пойдет великодушие. А потому ограничилась коротенькой фразой.

– Не хотелось бы настраивать вас против вашей жены, тем более что она очень милая женщина, – вкрадчиво прошептала я, выразительно закатывая глаза и укоризненно подергивая плечами.

Успех превзошел ожидания. Я сразила Коленьку наповал, довела его до истерики.

– Милая женщина?! – возопил он. – И это говорите вы, пострадавшая от ее грубости?

Я скромно улыбнулась, подумав: «Конечно, ведь это я таскала ее за волосы».

– Вы ангел, настоящий ангел! – громко восхищался Коля.

«Естественно, ведь это я намяла ей бока», – внутренне давала я пояснения.

– Как хорошо, что я вас встретил, – заключил Коля и направился к кофейнику.

Дальше все происходило как во сне. Коля налил кофе, разбавил его ликером, после чего мы принялись пить только ликер.

Коля взял мои руки в свои, согрел их мужским теплом и говорил, говорил…

Я забыла, зачем пришла. Синева и бездонность его проницательных глаз не обманули. Он многое во мне рассмотрел. Зачарованно слушала я о своих стройных ногах, золотых волосах, кротких манерах…

Слушала, проваливаясь в ласковый омут, и…

Наконец, поняла, за какой из четырех стен прозаической кухни находится волшебная спальня.

Чем больше Коля говорил, тем отчетливей я это понимала. Я понимала это, несмотря на то, что ни о чем таком, имеющем отношение к спальне, Коля не говорил. Он лишь восхищался и признавался в любви, но при этом так выразительно смотрел на одну и ту же стену, что я как опытная девушка сообразила: спальня именно там.

И сильно задумалась.

Немедленно ответить на его возрастающие чувства не позволяли мне всего две причины: малое количество ликера и Выдра. Я не знала, придет ли она, а если придет, то когда.

А Коля, все чаще и чаще поглядывая на стену, с жаром твердил о любви.

«Нет, все же придется ограничиться говорильней, – твердо решила я, чувствуя, что вот-вот, поправ все манеры, брошусь на эту стену. – Отказ, безусловный отказ, скажу твердое „нет“, и дело с концом».

Но вторая бутылка ликера водрузилась на стол, и Колины речи уже как-то настроили меня против отказа. Теперь я лишь выжидала подходящий момент, млея, блаженствуя и растворяясь в синей бездонности…

Пребывать в блаженстве долго редко кому удается, мне тоже не удалось. Произошло все мгновенно: еще улыбка не покинула моего лица, а слезы уже сами вытекали из глаз, и мой страшный вопль оглушил мои же бедные уши. Все это случилось в тот самый миг, когда я случайно заметила Выдру. Она выросла на пороге кухни внезапно.

Ее приход резко изменил ситуацию: ни минуты не раздумывая, я приняла неприступный вид, точнее, вынуждена была принять.

Коля, сидящий к двери спиной и не подозревающий об опасности, с ужасом уставился на меня. Бестолково соображая, что именно привело меня в столь жалкое состояние, он струхнул – я же (восхищаясь своими способностями) орала как резаная, не забывая обильно поливать свои щеки слезами.

Психическая атака подействовала. Потрясенная Выдра застыла на пороге без признаков жизни. Похоже, я даже переборщила: уж лучше бы она подала голос, пока я свой не сорвала.

«Долго так не продержаться, – не прекращая орать, подумала я. – Да и Коля не видит жену. Вот-вот он придет в себя и бросится меня успокаивать. Вдруг Выдре покажется, что он делает это нежно? Тогда не видать мне алиби! Пора срочно заметить Выдру».

Я повернула заплаканное лицо к порогу, подняла глаза, выше, еще выше, вздрогнула, отшатнулась, прижала руки к груди, вскочила, охнула, резво порхнула к Выдре и зарылась у нее на груди.

Должна сказать, что это было совсем не легко: Выдра была значительно ниже меня и груди почти не имела. Но выхода не было: пришлось натурально забиться в рыданиях. А она машинально гладила меня по спине. О лучшем я и мечтать не могла.

И Коля заметил свою жену. Я поняла это по его глупым словам.

– В толк не возьму, в толк не возьму, – растерянно повторял он, пока я добросовестно поливала слезами плоскую грудь его Выдры.

Спрашивается, что он хотел взять в толк?

Впрочем, это неважно.

Когда я решила, что все отлично идет, мгновенно разнообразила репертуар. Теперь сквозь мой рев стали пробиваться слова: «Только вы, только вы, дорогая, спасете меня!»

Когда до Выдры дошел смысл моих слов (не слишком сообразительна жена Коли), она оторопело спросила:

– Что я могу для вас сделать?

Я покинула ее плоскую грудь и внятно произнесла:

– Вы – мое алиби.

Выдра и Коля уставились друг на друга с безмолвным вопросом.

Я их просветила:

– Да! Да!

Они онемели.

К тому времени я уже сидела за их столом. Они механически сели рядом. Я готова была к подробному изложению. По их распахнутым ртам я без труда поняла, что они тоже готовы.

Довольно толково объяснив суть проблемы, я дала им время усвоить сложную информацию: замолчала и занялась кофе с ликером. На усвоение ушло минуты три, после чего Выдра с жалостью на меня посмотрела и строго спросила:

– Когда вы были в последний раз у врача?

– Месяц назад у дантиста, – с присущей мне лаконичностью ответила я. – Надо сказать, что там испытала именно тот ужас, который охватил меня сегодня в гостиной. Правда, животный ужас, охвативший меня у дверей дантиста, объяснялся плохим предчувствием…

– Каким? – перебил меня Коля.

Пришлось коротко пояснить:

– Я женщина бедная и постоянно нуждаюсь. И предчувствие не обмануло, дантист как липку меня ободрал. А сегодня речь о жизни идет. У дантиста, правда, речь шла тоже о жизни. Это выяснилось после того, как мы с ним разговорились. Точнее, говорила я в основном, а он пытался вставлять ремарки и между прочим ковырялся в моих зубах. Закончилось все моим пустым кошельком и полным прозрением: доктор неопытен и наивен, поскольку из жизни знает только кое-что о моих зубах…

Заметив, что Выдра как-то подозрительно переглядывается с мужем, я прервала рассказ.

– И что же было дальше? – встрепенулся Коля и сделал значительное лицо.

– Вы мне не верите, – обиделась я, после чего вновь принялась рыдать и вопить, чем повергла супругов в паническое смятение.

Выдра сорвалась с места и с причитаниями «о боже, о боже» заметалась по кухне.

Не отставал от нее и Коля. Правда, он поминал не бога, а черта. Вскоре перед моим сопливым носом вырос стакан, а Коля и Выдра принялись заискивающе уговаривать меня сделать хотя бы глоток.

Я снизошла и, залпом опорожнив стакан (там была какая-то гадость), заорала о своих старых неприятностях с новой силой.

Наконец, доведенные до отчаяния воплями, супруги сдались. Я перестала орать и снова поведала им про свой труп, пригрозив, что повешусь.

Теперь они были согласны на что угодно, даже на то, чтобы стать соучастниками. Особенно расстроилась Выдра (чуткая женщина), она прижимала руки к сердцу и бормотала: «Что же делать, что же делать?»

Коля оказался более черствым. Он предложил вызвать милицию. Я не ожидала такого предательства. Это привело меня в чувство.

– Вы что, – возмутилась я, – меня же заметут на цугундер.

– А что это? – изумилась Выдра.

– Не знаю, – ответила я, – но в милиции, думаю, знают. Кстати, забыла сказать, что в милицию я сдуру уже звонила.

Мое сообщение Колю разволновало.

– И что вам сказали? – с тревогой спросил он.

– Посоветовали опохмелиться… Но как вы не поймете, я не пьяная и не полоумная. В моей гостиной действительно лежит мой труп… О господи, похожий на меня как две капли воды труп. Я до сих пор сама не знаю, где я, а где не я.

Последнюю фразу я произнесла с чувством, заламывая руки.

– Тогда что же делать? – бестолково поинтересовался Коля.

– Не знаю, но все же лучше будет, если в милицию пойдете вы и без меня.

– И что мы там скажем? – начала приходить в себя Выдра.

– Не знаю, но следует начать с трупа, а закончить нашей встречей в Гостином Дворе. Главное не забыть указать точное время, когда мы с вами там э-э… повстречались. Тогда милиция сможет объективно установить, что я не имею к этому трупу никакого отношения.

– Кроме того, что он похож на вас как две капли воды, – уточнил Коля.

– Это невозможно. Так не бывает, – окончательно прозрела Выдра. – Еще одна! Точно такая? Вполне достаточно и одного экземпляра. Два – слишком много. Природа не может быть так жестока.

Я подумала, что самой Выдре много и меня одной, но промолчала, лишь горестно вздохнув.

– А может, это ваша сестра? – почему-то обрадовался Коля.

Сокрушаясь, я сообщила:

– У своих покойных родителей я единственная дочь.

– А если и сестра, то теперь об этом некоторые будут молчать, – сказала Выдра, всем своим видом давая понять, что такой особе, как я, ничего не стоит убить собственную сестру, после чего заявиться среди ночи к порядочным людям и нахально морочить им голову.

Я поняла, что настало время повторить психическую атаку. На этот раз между воплями я жалобно приговаривала: «Теперь меня расстреляют, меня, ни в чем не повинную».

Коля не выдержал и сердито шепнул жене:

– Надо пойти.

– Куда? – мгновенно взбесилась та.

– В милицию. Нас просят подтвердить то, что было на самом деле.

– И что, дурак, ты подтверждать собрался? – рассвирепела Выдра.

– Ну, все, – туманно ответил Коля и растерянно посмотрел на меня.

Я сочла за лучшее не встревать, хоть и очень мне того хотелось. Пусть справляется с Выдрой сам, если он, конечно, мужчина.

– Что все? – уже опасно возбудилась Выдра. – Подтверждать, как эта нахалка таскала меня за прическу, а ты добросовестно смотрел на часы, чтобы она, не дай бог, не осталась без алиби?

И тут она заметила, наконец, отсутствие на Коле привычных шлепанцев, пузырей и «Динамо», после чего я сразу поняла, что присутствие на кухне серебристого костюма с лакированными туфлями рассматривается Выдрой как бунт и крамола.

– А куда это ты вырядился? – страшно закричала она и стукнула кулаком по столу.

Коля сдрейфил.

– Да нет, я просто… – беспомощно залепетал он, но Выдра и слушать его не хотела.

– Что просто? – завопила она. – Что просто, болван? Вырядился как последний кретин в единственный приличный костюм и трется на кухне. В честь чего, хотела бы знать? – выдав секреты семьи, спросила она.

– Капочка, у нас эти, гости, – мятежно озираясь по сторонам, мямлил Коля.

«Ага, значит Выдру зовут Капочка, – злорадно подумала я, – что же тогда правда, если не то, что я знаю? А знаю я вот что: не найдете вы доброй женщины с таким именем, потому что Капочка и доброта несовместимы. Одна моя знакомая Капочка превращала молоко в простоквашу своим появлением в моем доме, другая…

Впрочем, речь не о том. Как же я раньше не догадалась! Ну, да теперь понятно, как надо себя вести. Во-первых, пора вмешаться».

– Значит, так, – твердо произнесла я, ставя руки в бока и грозно поднимаясь со стула, – если в этом доме есть честные люди, то сейчас они пойдут со мной, а те, для кого порядочность – непосильный труд, могут оставаться на кухне.

– Да, надо идти, – мгновенно выразил готовность Коля. – Время и так упущено.

– Куда идти? – тут же подбоченилась и Выдра. – Тебя хотят обвести вокруг пальца как последнего простака. Неужели ты, дурак, не понимаешь…

– Ну, хватит, – наконец-то взорвался и Коля, – ты как хочешь, а я оставаться в стороне от своего гражданского долга не собираюсь. Я иду с этой девушкой. И в этом костюме.

Выдра мгновенно сбавила обороты.

– Тогда сначала пойдем к ней, – согласилась она, окатив меня злобным презрением.

Я удивилась:

– Зачем?

– Поглядим, в каком состоянии труп и сколько у него осталось волос, – рявкнула Выдра и ехидно добавила, направляясь к двери:

– Если волос совсем не осталось, тогда нет смысла беспокоить милицию алиби.

– Хорошо! – воскликнула я и поспешила за ней.

Коля в парадном костюме поплелся за нами.

Глава 7

Выдра вырвалась вперед и неслась по улице как сумасшедшая, а я бежала за ней и терялась в догадках, откуда она так хорошо знает дорогу. В конце концов я не выдержала и спросила.

– А что, разве у нас есть выбор? – не моргнув глазом, выдала Выдра ответ и ехидно добавила:

– Дорога здесь одна, и вы четко адрес назвали. Даже номер квартиры.

Я с недоумением посмотрела на Колю. Он подтвердил:

– Так и было.

После этого я осознала, в каком нахожусь состоянии. И этому есть причины: шутка ли, между драками и разводами обнаружить собственный труп в своей же квартире.

Согласитесь, такое нечасто случается.

Оставшийся участок пути я предавалась размышлениям на тему «не свихнулась ли я?» Очнулась лишь у своей двери – к действительности меня вернул каркающий голос Выдры: