Мерзавец на выданье Милевская Людмила
– Ты же в аэропорту его видела.
– Ну да, едва помаячил на горизонте. Почему прячешь? Все равно знаю, что снова ты подобрала облезлого заморыша, «мудрого и несчастного», – Елизавета передразнила подругу и с осуждением спросила: – Эх, глупышка, когда ты уже поумнеешь?
Валерия пыталась оправдываться и упрямо лепетала про свои дела, но Елизавета слушать не захотела.
– Короче, ку-куру-куку! – бодро воскликнула она, подхватывая подругу под руку и увлекая ее за собой. – Сейчас зайдем в кафе, перекусим, расслабимся, а потом отправимся в мою газетенку. Посмотришь. Я там такой ремонт затеяла, полный отпад!
Несмотря на то, что Валерия была значительно крупнее и сильнее щупленькой Лизы, она покорно за ней следовала, потому что с детства привыкла подчиняться подруге.
– Мне пора домой, пора домой, – робко мямлила она, озабоченно поглядывая на часы и смиренно топая за Елизаветой.
Дома Валерию действительно ждал злой и голодный Анатолий Французский – не пьяница и не бабник, а самый заурядный неудачник, лентяй и обитатель дивана. Философ.
Он вернулся и опять отогрел ее душу, после чего Валерия окончательно его разлюбила. От его присутствия даже страдала и ругала себя, не имея мужества погнать непутевого из своей квартиры. А Французский на этот раз расположился со смаком: с аппетитом ел много и вкусно, пил одну Пепсиколу, а денег катастрофически не хватало на самое необходимое – еле сводили концы с концами.
Елизавета была права, Валерия действительно стеснялась Французского и действительно прятала его от подруги. Можно представить ее досаду, когда внезапно увидела она его, своего Анатолия, растрепанного, пьяного и небритого, шагающего им навстречу, в старом помятом плаще, в стоптанных башмаках…
«Что этого урода заставило подняться с дивана?!» – ужаснулась Валерия и даже зажмурилась, опустила голову, в надежде, что Французкий ее не заметит.
Но он заметил и, расталкивая прохожих, бросился наперерез.
– О-оо! О-оо! – пьяно вопил он, не находя слов от избытка эмоций.
– Мужчина, в чем дело? – недовольно спросила Елизавета, брезгливо отталкивая его.
– О-оо! – воскликнул он, вкладывая в это междометие всю игривость, на какую только был способен.
– Мужчина, вы кто? – уже мягче поинтересовалась Елизавета, а Валерия покраснела до корней волос.
Анатолий качнулся и сильно заплетающимся языком представился:
– Я, ик! простите, Французский.
Елизавета опешила, вымолвила свое обычное «ку-куру-куку!» и сочувственно уставилась на подругу. Та вжала голову в плечи, друг же ее не унимался. Радостно заржав, он воскликнул:
– Да, я Французский! Подданный! Ик!
– Сильно подданный, – желчно констатировала Елизавета. – Фу-уу! Разит как из пивной бочки! Шел бы ты, дорогой, куда шел.
Анатолий качнулся, сурово глянул на Валерию и пояснил:
– Я без нее ни-ни. Мы оба, – он сделал жест, которым лепят пирожки.
Елизавета с отвращением поморщилась.
– Фу, гадость какая! – сказала она, отталкивая Французского и увлекая за собой подругу.
– Девушки, вы знаете, что такое жизнь? – с пафосом вопросил он им вслед сильно заплетающимся языком.
Ответа не последовало, и Французский громогласно продолжил:
– Жизнь, это мучительная и бесполезная борьба с алкоголизмом!
Прохожие по необъяснимому русскому обычаю с симпатией смотрели на пьяного мужика и хихикали с одобрением. Валерия видела это и презирала и себя, и прохожих, и Лизку, и конечно Французского. Его – больше всех.
– Не знала, что он у тебя такой философ, – ядовито заметила Елизавета, ускоряя шаг. – Сразу чувствуется, что бедняга не столько живет, сколько ищет смысл своего бесцельного существования.
– Да-а, он такой, – вздохнула Валерия.
Расстроенная, она беспомощно оглянулась – Французский застыл в своем помятом плаще, щуплый, жалкий и пьяный…
Елизавета тоже бросила на него взгляд: презрительный, испепеляющий.
– Это надо отметить, – сказала она. – Так, милочка, сейчас же приглашаю тебя в ресторан. На обед. Посидим, поговорим «за жизнь».
– Я не одета, – испугалась Валерия.
– Ты всегда не одета, потому что все деньги угрохиваешь на Французского подданного. И вообще, что происходит? Просто ку-куру-куку и больше сказать ничего не могу! Слов нет!
Елизавета была возмущена. Время поджимало. Роман с Кругловым вошел в ту критическую стадию, когда настала пора для срочных и решительных мер. По опыту зная, что все романы неизбежно разваливаются, Елизавета желала чтобы этот роман развалился в законном браке: поэтому надо было спешить, а тут подруга все еще не пристроена.
Елизавета по-прежнему не решалась ранить Валерию своим счастьем. Она тщательно скрывала отношения с Кругловым. Но долго так продолжаться не могло. Больше рисковать Елизавета не хотела да и слишком опасно, Круглов мог сорваться с крючка. Она решила брать быка за рога.
В ресторане для разгона Валерия выслушала лекцию о женском достоинстве. За лекцией последовал вопрос:
– Зачем ты с «этим» живешь?
Валерия прекрасно понимала, что слово «это» заменяет другое, более обидное слово «ничтожество». Она рассердилась и закричала:
– А с кем мне жить? Я не могу жить одна, а ничего другого нет у меня!
Елизавета нахмурилась:
– Лера, ты же гордая, я знаю.
– Не гордая я! – огрызнулась Валерия.
– Гордая, просто скрываешь. Привела на свой диван какого-то Французского, – Лиза сделала паузу и добавила: – хронически подданного.
Валерия возразила:
– Толя не пьет.
– Что ты говоришь? – с сарказмом воскликнула Елизавета: – Трезвенник? Только что видела своими глазами. Так не пьет, что еле стоит на ногах и языком не ворочает. Лера, опомнись, – принялась увещевать она, – Французский никчемнейший человечишко. Одно слово: подданный. Он на шее твоей сидит да еще, наверняка, упрекает тебя, обижает…
Валерия обреченно молчала. Покорность подруги Елизавету взбесила.
– Черт возьми! – закричала она. – Олух какой-то тебя, красивую умную бабу, унижает! А ты спокойна? Да, ку-куру-куку?! Неужели это все тебя не колышет, не колет?
– Колет! – взорвалась Валерия, тоже переходя на крик. – Да, колет! Очень сильно колет! Что уставилась? Колет! Колет! До самой печенки колет!
– Не нервничай, – сказала Елизавета, мгновенно успокаиваясь сама. – Если колет, так в чем же дело?
– А ты не знаешь? Сейчас расскажу. Психолог Левин проводил эксперименты на крысятах. Одних он нежно поглаживал, других колол, а третьих оставлял без внимания. Знаешь что в результате произошло?
Елизавета равнодушно пожала плечами:
– Понятия не имею.
– Те крысята, которых он поглаживал, выросли здоровыми. Те, которых колол, тоже были здоровыми, но… злыми. Оч-чень злыми, – прошептала Валерия и тут же закричала: – А вот оставленные без внимания, болели! Сильно болели! Понимаешь? Я не хочу болеть! Я нормальная! Здоровая! Хоть и злая! Ну уж прости! Меня давно не гладил никто!
Она сделала паузу и продолжила уже тихо, даже устало:
– Лизка, отвяжись, пусть лучше колет. Ведь кто-то же должен меня любить.
– Хочешь сказать, колоть, – ехидно поправила Елизавета.
Валерия снова перешла на крик:
– Да! Хоть так! Любить и колоть, колоть и любить! Любить хоть с дивана! Лишь бы не это проклятое одиночество! Не болонку же мне заводить!
На ее лице застыла гримаса боли. Казалось, еще немного и слезы брызнут из глаз.
– Та-ак, – подытожила ошеломленная Елизавета, – полный ку-куру-куку наступил в твоей жизни. Ну, подруга, ты себя довела. Вижу, пора мне всерьез заняться тобой. Я, дура, думала, что дела вот-вот повернут на лад, а тут и конь не валялся – столько работы. Что ж, придется засучивать рукава.
Глава 10
На самом деле этот «ку-куру-куку», по мнению Елизаветы, никогда в жизни Леры и не прекращался. Одного за другим она подбирала непутевых мужчин, неудачников, бездомных, а, порой, и безработных…
– Теперь мы пойдем другим путем, – грозно сказала Елизавета в действительности засучивая рукава.
– Это каким? – струхнула Валерия.
– Сначала определимся Что нам нужно, а потом будем Это брать!
Валерия оторопела.
– Как брать? – прошептала она.
– Когда установим – Что, тогда и узнаем Как, – деловито пояснила Елизавета. – Ты в курсе как умная стильная женщина покупает одежду?
– Экспроприирует деньги у мужа и покупает.
От мысли такой Елизавета просияла и с восторгом облегчения воскликнула:
– Слава богу, хоть одну мудрую мысль я услышала от тебя! Лерка, оказывается, ты не безнадежная дура – бывают проблески знаний и у тебя, но речь о другом. Сейчас я о тактике говорю, а не о бабках. У умной женщины бабки всегда имеются, поэтому перейдем к тому, как она их тратит. Это ты знаешь?
Валерия, по всем признакам прикинув, что под умной стильной женщиной подразумевается круглая дура, смело предположила:
– Знаю, все деньги она тратит на шмотки.
– Правильно, – одобрила Елизавета. – Но сначала тщательно изучает себя, ищет плюсы и минусы в своей фигуре… Себя ты изучила?
– Изучила.
– Согласна. Ты всех мыслимых и немыслимых психоаналитиков до косточек обглодала, постигла все теории, следовательно прекрасно знаешь что у тебя за «фигура». Облегающее тебе пойдет.
Валерия растерялась:
– Какое облегающее?
– Самое что ни на есть облегающее. Муж должен со всех сторон тебя выгодно облегать, усиливая твои выдающиеся стороны. А там, где изъяны, он должен играть роль легкой драпировочки. Под драпировочкой от посторонних глаз прячется все лишнее.
Валерия окончательно зашла в тупик и рассердилась – что за человек эта Лизка, ни слова в простоте.
– Брось свои журналистские штучки, – закричала она. – Говори прямо, о чем речь?
– Речь о том, – невозмутимо пояснила Елизавета, – что люди безответственно подходят к судьбоносным событиям и со всей серьезностью решают незначительные проблемы. Если бы женщины выбирали мужей с той тщательностью, с которой обогащают свой гардероб, не было бы несчастливых браков.
Валерия вздохнула:
– Ах, если бы на брачном рынке был бы тот же выбор, что и в бутиках…
– Тем более расслабляться нельзя. Когда есть выбор, и дурак выберет, – отрезала Елизавета.
– Но что делать, когда выбора нет?
– Наши родители жили в условиях дефицита и потому одевались лучше нас. Моя мама точно знала какие она хочет джинсы, а потому гонялась за ними, не жалея ни сил ни времени. И в конце концов их настигала. Если бы она с таким же упорством подыскивала мне отца, то я была бы королевой Англии…
– Королева Англии безбожно стара, – напомнила Валерия.
Елизавета нахмурилась:
– Да? Ну тогда принцессой.
– А принцесса мертва.
– Я была бы другой принцессой!
– Та тоже стара.
– Короче, – отмахнулась Елизавета, – слишком ты умная, а толку нет. Вернемся к делу. Раз с фигурой мы определились, будем выбирать комплект.
Валерия опешила:
– Какой комплект?
– Комплект достоинств твоего будущего мужа, – пояснила Елизавета, доставая из сумки авторучку и блокнот. – Диктуй, дорогая.
– Но я не знаю что диктовать.
Брови Елизаветы взметнулись:
– Как? Ты до сих пор не определилась? Ну-у, милочка, поэтому и происходят с тобой чудеса. Что за ку-куру-куку? Что за легкомыслие? Это мужчина может беспечность себе позволить, а женщина всегда должна точно знать чего она хочет.
– Почему?
– Иначе, как она будет внушать мужчине чего хочет он? Неопределенность – враг секса, а без секса нет исполнения женских желаний. Короче, раз за дело взялась я, определять будем по моему разумению. Начнем с ног.
– Почему с ног? – изумилась Валерия.
– Потому, что любая грамотная женщина одеваться с ног начинает. Обувь диктует выбор одежды. К обуви гораздо больше требований: она давит, жмет, натирает мозоли, лишает возможности двигаться к намеченной цели. Или помогает – если правильно выбрана. Поэтому начнем с ног. К сапогам гораздо легче подобрать пальто, чем наоборот. Это знает каждая, уважающая себя женщина.
– Но при чем здесь мужчины? – поразилась Валерия.
– Плохо следишь за моей умной мыслью. Что гласит народная мудрость? Мудрость гласит: волка ноги кормят. Скажи мне, дорогуша, какие ноги должны быть у твоего волка?
Елизавета приготовилась записывать. Валерия задумалась.
– Ну-у, желательно длинные и некривые, – сказала она.
– Правильно мыслишь, – записывая, одобрила Елизавета. – Ноги ровные и длинные. Голова твоего волка должна возвышаться над толпой. Что еще?
– Ну-уу, даже не знаю. Размер, желательно, побольше…
– Правильно, чтобы твердо стоял на земле. Что еще?
– Не люблю волосатые.
Елизавета возмущенно уставилась на подругу:
– Если неплохо «волосатая рука», то чем тебя не устраивает «волосатая нога»? Это еще лучше. Значит друзья и родственники у него везде: и в Росси и за границей.
Валерия надула губы и с обидой сказала:
– При чем здесь заграница? У Эркана и Рафика были волосы на ногах.
Елизавета зло сплюнула:
– Тьфу! Глупая! Я не о настоящих ногах говорю! Понимаешь? Это метафора! Какая у твоего волка должна быть профессия – вот я о чем.
Валерия задумалась.
Читать бесплатно другие книги:
