Разбуженные боги Логачев Александр

Артем не знал, как он поступит, если вдруг обнаружит, что существует обратный путь. Люк там какой-нибудь, упрятанный среди бурьяна, камень, украшенный пентаграммой, к которому нужно приложить ладонь, звездные врата, древнее капище или даже монастырь Хранителей Входа, которые не первое тысячелетие поджидают Входящего. Словом, это могло быть что угодно, равно как могло и ничего не быть. Наверное, последний вариант был самым вероятным, однако этого никак не узнаешь, не побывав на месте.

Артем знал, что он все решит в последний момент. Выбор придет напрямую из сердца. Правда, иногда ему казалось, что где-то в глубине души он уже сделал этот самый выбор, осталось только извлечь его на поверхность. Но для него важно было именно иметь выбор, а для начала неплохо было бы просто установить, есть ли он вообще в природе.

Можно было бы, конечно, попытаться задурить пиратскому папаше Хаси голову как раз насчет клада, зарытого на месте будущего Шанхая. Вдруг клюнет? Хотя на откровенную лабуду он не купится, на идиота никак не похож. Для него потребуется сочинить что-то весьма убедительное. Ну что ж, целая ночь впереди, хоть всю клади на сочинительство. А это еще что? Артем задрал голову… и расхохотался.

– Нет, ну это просто весело! – произнес он на чистом русском. – В точности как в каком-то фильме, где мужики на кладбище откапывали труп. Один другому говорит, что нет ничего хуже, чем ковыряться холодной ночью в раскопанной могиле. Другой возражает, мол, бывает и хуже, скажем, если еще и дождь пойдет. Разумеется, тут же вдарил ливень. Прямо как у нас с вами, мои молчаливые друзья.

У них, правда, до ливня еще не дошло, но дождь уже начался, забил по земле крупными сильными каплями. Вообще-то, если поглядеть на происходящее со стороны, то можно было бы понять предельную абсурдность ситуации. Сидя по грудь в вонючей жиже, бывший российский акробат под вой ветра рассказывает что-то на японском языке каким-то мутным людям, и неизвестно, понимают ли они его хоть немножко. А дальше произошло то, что Артем осознал далеко не сразу. Сверху обрушилось что-то большое и темное, грузно шлепнулось в жижу рядом с Артемом, обдав его фонтаном зловонных брызг. Артем инстинктивно зажмурился, а когда открыл глаза, увидел, что прямо перед ним плавает тело, из спины которого торчит рукоять кинжала. Вокруг тела вздуваются крупные дождевые пузыри, по спине и по кинжалу хлещут струи уже вполне себе неслабо раскочегарившегося дождя, а плавающее тело не подает никаких признаков жизни.

«Часовой!.. – узнал Артем. – Никаких сомнений. Именно на нем была надета эта куртка странного покроя с широкими рукавами, драная на плечах».

Гимнаст посмотрел наверх – никого. Но загадки разгадывать ему было некогда, равно как и офигевать слишком долго. Появился шанс, и Артему следовало вгрызаться в него, как собаке в кость.

Он бросился к телу, толкая животом труп часового, отбуксировал его к стенке ямы, чтобы был упор и тело не бултыхалось. Извернувшись, Артем обхватил ладонью рукоять кинжала, вытянул его из тела наполовину и наклонил таким образом, чтобы гарда служила кинжалу упором. Подходяще. Он дотронулся пальцем до лезвия, тут же отдернул его, но поздно – порезался. Конечно, это было скверно, особенно с учетом той грязищи, в которой Артем сидел. Однако бритвенная заточка стали не могла не радовать. Теперь никаких проблем быть не должно. Он подвел к лезвию веревочные путы, в ударном темпе задвигал рукой… Какое там рукой! Ему приходилось двигаться всем туловищем.

Есть! Как он и предполагал, лезвие справилось с веревками на раз. Освободив одну руку, пленник за считанные секунды распутал и вторую. Он в темпе помассировал запястья и предплечья, разгоняя кровообращение. Нормально, сойдет. Теперь надо осмотреть труп часового, забрать оружие – Артем помнил, что у того торчал за поясом китайский меч с круглой гардой, – и как-то выбираться наверх.

Артем несколько раз поднимал голову и оглядывал верх ямы, но по-прежнему никого и ничего не видел. Загадка продолжала оставаться до предела загадочной. На часовом не оказалось никакого оружия. Или его отобрали, или, что вероятнее, часовой успел выдернуть меч и вместе с ним свалился в яму, где выпустил оружие из ослабевшей руки. Очень долго можно искать его, шарить в иле, окунаясь с головой в вонючую жижу, рискуя наступить на лезвие и основательно рассадить ногу. Так стоит ли? Или все же попытаться нашарить?

Артем зажал в руке кинжал и замер в задумчивости. Он слышал, как бешено колотится его сердце.

Ага, очухались, гражданин?! Из полутьмы, озаряемой вспышками молнии, на Артема надвигался силуэт с разведенными в стороны руками, разгоняя перед собой волну не хуже броненосца «Потемкин». Сокамерник остановился перед Артемом и впился в него взглядом. Наконец-то наш гимнаст мог разглядеть, кого уготовила ему судьба в товарищи по зловонной яме. Экземпляр оказался прелюбопытный. Артему с ходу пришел на ум некий собирательный образ индейца из вестернов. Человек этот был широкоплечий, предельно жилистый, волосы длинные, прямые и вроде бы черные, хотя в этом сумраке можно и ошибиться. Артем заметил азиатский разрез глаз, но они не были такими узкими, как у японцев или китайцев, продолговатое лицо с резко очерченными скулами, орлиный нос. Кстати, неразговорчивостью этот гражданин напоминал все тех же индейцев.

Сей товарищ остановился по ту сторону трупа, колыхающегося на поверхности зловонной жижи, продолжая сверлить Артема взглядом. Ясно, что ему тоже захотелось на свободу… впрочем, как и любому на его месте.

Однако Артем колебался.

Случись такая история полгода назад, когда Артем только-только перебрался из мира прав человека в общество самураев, он не задумываясь стал бы помогать незнакомцу. Сейчас же… хм… Гуманизм гуманизмом, но вот кто его знает, что он начнет вытворять, едва его руки окажутся развязанными. Например, поднимет шум раньше времени, и это, пожалуй, еще самое безобидное, что данный тип способен выкинуть. А вдруг он ненавидит жителей Ямато больше, чем пиратов, швырнувших его в яму?

«Стоп, стоп! – вдруг осенило Артема. – А вдруг это вообще подсадка, чтобы в случае чего поднять тревогу?»

В этот момент что-то вдруг шлепнуло Артема по плечу, заставив инстинктивно дернуться в сторону и присесть, чуть ли не по горло окунуться в омерзительную жижу.

Веревка, кажется… Ну да, это веревка легла толстым белесым червем поверх часового, плавающего в жутком месиве.

Артем вскинул голову и пригляделся, не забывая краем глаза пасти сокамерника. Он ведь не знал, чего от него ожидать. Ага, ну вот и объявился загадочный незнакомец. Этого и следовало ожидать после появления веревки. Потому, видать, он и не показывался раньше – привязывал веревку к дереву или обматывал ее вокруг камня. Только нельзя было разобрать, кто же это. Артем видел лишь темное расплывчатое пятно.

– Эй, посол?! Слышишь меня?! – донеслось до него сквозь шум бушующей стихии.

Странный какой-то голос. Хотя какой голос не будет странным в эдакой-то круговерти?

– Слышу! – заорал в ответ Артем, ловя ртом дождевые струи.

– Сможешь выбраться?

Это был не свой, своего он уже узнал бы, несмотря на все помехи. Тогда кто же ему помогает? Быть может, какой-нибудь японский шпион, внедренный в пиратскую шайку, решил спасти императорского посла? Или в ронине из Ямато, примкнувшем к пиратскому движению, вдруг проснулась самурайская совесть? Поди тут угадай.

– Лезу уже!

Очередной раз бабахнула фотовспышка молнии.

Артем решил, что сходит с ума и у него уже начались видения. На фоне черного неба и ослепительно-сиреневых зигзагов, прочертивших его, отчетливо высветилось морщинистое старушечье лицо, обрамленное седыми волосами, в этом нереальном свете показавшимися Артему серебряными. «Господи боже, – подумал акробат, утирая рукавом с лица дождевую воду. – Уж не сама ли смерть пришла за мной? Или эту женщину подкупил кто-то из наших? Он щедро отсыпал ей из дорожной казны, и ради денег бабушка пошла на смертоубийство?»

Но размышлять над всей этой фантасмагорией было некогда. Артем сжал кинжал зубами, ухватился за веревку и оглянулся на недавнего сокамерника. Тот по-прежнему стоял и молчал. Странный тип… Ну, пока!

Перебирая руками по веревке, Артем выдрал себя из жижи и попытался упереться ногами в борт ямы. Сделать это он не смог, ноги отчаянно скользили по мокрой глине. Пленнику пришлось отталкиваться от стены ямы и подтягиваться по веревке на руках.

Так твою разэтак! Артем соскользнул по веревке вниз и бултыхнулся в зловонную лужу. Ну не мог он так! Взять и просто бросить человека!

Вот именно то, что этот индеец хренов ни о чем не попросил, и решило дело. Подсадной так бы себя не вел. Тот бы, наоборот, стал умолять если не словами, то жалостливыми гримасами, просить разрезать веревки и взять его с собой. Ну а вдруг сей гражданин умом тронутый, буйный? А если он ненавистник всего японского, в том числе послов Ямато? Что ж, кинжал ему Артем уступать не собирался, а во всем остальном… придется рискнуть. Да, наверное, господин посол так и не изжил в себе до конца проклятый гуманизм. Несколькими взмахами кинжала Артем перерезал на пленнике веревки и, не дожидаясь, пока тот распутается, полез наверх. Поскольку веревка была закреплена как надо, забраться по ней воздушному гимнасту великого труда не составило.

Перевалившись за край ямы и оказавшись на твердой земле, он испытал облегчение. Да-да, все понятно, радоваться пока было нечему, но все-таки теперь и от него уже что-то зависело. Ежели до того ему была одна дорога, то теперь появилось пусть не сто, но хотя бы несколько.

Он вынул кинжал изо рта, вонзил его в землю, быстро стянул с себя намокшую, отяжелевшую, провонявшую запахами поганой ямы куртку-косодэ и отбросил ее в сторону. Дело было, конечно, не в запахах, те же штаны-хакама и кимоно провоняли точно так же, а в том, что косодэ будет только сковывать движения, висеть на плечах панцирной тяжестью.

Избавившись от куртки, Артем тут же проворно запустил руку под кимоно и издал сладострастный вздох облегчения, отодрав от живота пиявку, присосавшуюся там.

Теперь можно было и пообщаться со спасительницей, в которой, как подтвердилось при ближайшем рассмотрении, не было ровным счетом ничего демонического. Обычная женщина. Да, весьма почтенного возраста, невысокая, с лицом совсем не азиатским…

На этом лице вдруг проступила гримаса ужаса, взгляд был направлен Артему за спину. Артем обернулся и увидел руки и голову сокамерника, выбиравшегося из ямы.

– Куда?! – закричала женщина, метнулась вбок, упала на колени, обеими руками схватила веревку, тянущуюся к яме от ближайшего дерева, приподняла ее, насколько смогла. – Режь!

Артема поразила ее стремительность и горячность. Неспроста все это. Медлить не стоило.

Артем метнулся к яме, на край которой уже лег грудью этот самый индеец, и приставил лезвие к горлу давешнего сокамерника.

– Не дергайся, коли хочешь жить. Эй, женщина, подойди сюда!

Ничего, повисит на руках до конца разбирательства. Мужик сильный, выдюжит, а ежели отпустит веревку, то бултыхнется вниз, в столь знакомую ему жижу. Если он отпустит всего одну руку, то Артем не задумываясь полоснет его по горлу. Не до гуманизма тут. Не тот случай, чтобы гадать, схватит он тебя освободившейся рукой или нет.

– Убий его, рус, убий! Зрю его недобро! Зла он творил вельми много!

Час от часу не легче, сюрприз на сюрпризе! Впору взвыть в такт завываниям бури! У Артема от нового потрясения чуть не дрогнула рука с кинжалом, и он чуть было не располосовал горло недавнего товарища по несчастью.

Было от чего потрястись! Эта старушка выдала последнюю тираду не по-японски, а по-русски, хотя русский был какой-то… не совсем русский.

«Наверное, древнерусский, – подумал Артем. – Это что ж, мы с мамашей, выходит, земляки?»

Но выяснение этого факта он немного отложил.

– Почему я должен его зарезать? – спросил Артем в первую голову. – Ты знаешь, женщина, кто он такой?

Спрашивал он все же по-японски, поскольку древним вариантом русского не владел, а мадам, как она уже показала, по-японски болтала преотлично.

– Зверь он. Режь его, – сказала та опять-таки по-русски, потом перешла на японский: – Он – айн. И не просто айн, а ватари-эдзо. Ты из Ямато, ты должен знать, что это значит.

– Вот оно что!.. – протянул изумленный Артем.

Он впервые видел живого айна. Мертвых ему, впрочем, тоже видеть не доводилось. Зато наслышан о них Артем был предостаточно. Он даже чуть не ли дословно запомнил цитату из какой-то очень древней хроники: «По природе айны храбры и свирепы и очень хорошо стреляют, постоянно держат свои стрелы в волосах, бегают так быстро, как бы летают, умеют напускать осеннюю мглу и творить осенние туманы»[17]