Железная скорлупа Игнатушин Алексей

Глава первая

«Безродный! Безродный!»

Волны презрения вельмож и знатных дам накатывали на него, как холодные воды Аска на берег, смывая решимость, будто песочный замок. Казалось, и сказочные животные на гобеленах, вышитые золотыми нитями, глядели на юношу презрительно.

– Хочешь поступить на службу? – повторил король задумчиво, с ноткой пренебрежения.

Воздух тронного зала смяла волна насмешек и оживленного гомона. Придворные царапали взглядами необычайно красивого юношу с золотистыми волосами, будто являлись колдунами.

«Ни имени, ни знатного рода, а норовит сразу стать рыцарем!» – написано было на лицах придворных.

Юноша поймал взгляд короля – сердце упало, грудь сковал железный обруч, от нехватки воздуха легкие мучительно горели. Король, похоже, разделял мнение придворных. Сейчас откажет незнакомцу без имени…

Горечь затопила сознание, страх уколол спицей, и картина светлого зала исчезла, в сумерках протаяли потолочные балки крестьянской хижины. Юноша беспокойно заерзал на жесткой кровати.

Спешно закрыв глаза, он с радостью нырнул в сновидение, где, усталый от созерцательного ночного бдения и молитв, стоял на колене перед королем во дворе замка, принимая символический удар по шее. Солнечным бликом озарила мир дружелюбная улыбка сэра Гевейна, чье неслыханное благородство и заступничество позволило юноше стать рыцарем. Гевейн нес освященное вооружение нового рыцаря: меч и шпоры, кольчугу и…

– Гарет, посмотри, не соблаговолит ли доблестный рыцарь проснуться? – ворвался в сладкий сон мелодичный, но со стальной ноткой недовольства женский голос.

– Конечно, леди Хелия, – ответил бодрый юношеский голос.

Двор, запруженный рыцарями и праздным людом, подернулся рябью, разлетелся клочьями, словно порванный гобелен. Взгляд юноши резанул вид грязной стены, обмазанной глиной, а нос он сморщил от тяжелого запаха прелой соломы.

На плечо упала ладонь, тряхнула легонько.

– Сэр Инконню, – сказал Гарет негромко, – ваш конь оседлан, снаряжение подготовлено, леди Хелия ждет.

Рыцаря поневоле передернуло от скрытого в голосе ехидства, повернувшись, он взглянул на Гарета строго. Оруженосец стер ухмылку с румяного, щекастого лица, пятерней взъерошил копну волос глинистого оттенка и с поклоном вышел из дома.

Лежащий проводил взглядом по-юношески худую спину в засаленной курточке, затем сладко потянулся, усмехаясь суставному хрусту. Сознание вернулось к сладким воспоминаниям посвящения. Отныне он – рыцарь!

«Инконню, – пришла в голову горькая мысль. – Незнакомец».

Так в шутку прозвали его при дворе. Настоящее имя не известно. Сообщить было некому…

Мягкая тяжесть возникла на бедре, скользнула к груди. Юноша отшатнулся при виде усатой мордочки с умными глазами. В пасти зверька вяло дергала лапками мелкая мышь. Рыцарь ладонью смахнул ласку на пол, небрежно отшвырнул одеяло. Ласка отпрыгнула от грубой ткани, едва не потеряв мышь. Человек усмехнулся злобному взгляду глазок-пуговок, шикнул сердито, и зверек проворно шмыгнул в угол.

Скрипнула дверь, тяжко бухая грязной обувью, вошел хозяин. Виллан уставился вопросительно, натруженные руки сцепил в замок.

– Поторопи оруженосца, – приказал Инконню хрипло.

Виллан с поклоном протопал во двор. В дверном проеме, в серой пелене осеннего тумана мелькнула стройная девичья фигура. У рыцаря на миг сердце замерло, будто он узрел прекрасную бабочку в сетях паутины. Мелькнули пряди золотых волос, выбившихся из-под кожаной шапочки, и леди Хелия скрылась с глаз.

Осторожно вошел Гарет с ворохом снаряжения, уложенного на щит. Груду брони и одежды венчал глухой шлем с узкой глазной прорезью и россыпью дырочек для воздуха.

Рыцарь оглядел принесенное придирчиво, спросил недовольно:

– Где меч, Гарет?

– Приторочен к седлу, сэр Инконню, – отозвался оруженосец.

Гарет опустил щит на кровать: Инконню снял с верхушки шлем и потянул к себе рубашку. Оруженосец с готовностью подхватил гобиссон, уставился выжидательно. Рыцарь резкими движениями оправил надетую рубашку. Гарет подал ему куртку из стеганой тафты, подбитую шерстью. Затем настал черед котт-де-май: кольчатая рубаха с металлическим шорохом улеглась на плечах рыцаря, закрыв тусклой волной туловище и приятно холодя рукавами запястья.

Гарет поправил патрону кольчатый капюшон, отступил на шаг, во взгляде мелькнула горечь, а губы он обиженно поджал. Затылок Инконню кольнуло, он повернулся, но увидел вполне дружелюбную улыбку, подобающую верному оруженосцу.

Гарет поспешно ухватил шоссы, кольчужные наножники, помог облачиться. Усмехнулся, когда юный, но удивительно развитый телесно рыцарь сделал пару шагов, якобы критически разглядывая снаряжение, а на деле – упиваясь красотой дорогой брони, полученной даром.

Оруженосец помог ему надеть поверх кольчуги просторную льняную тунику. Рыцарь расправил складки накидки, талию оплел кожаной змеей пояса. Инконню привесил к поясу мизерикорд, большой треугольный щит с темно-красным грифоном, сидящим на задних лапах, сгорбил на спине, а шлем пристроил на сгибе локтя. Гарет двинулся вслед за господином, криво усмехаясь.

– Вы наконец соизволили встать, – окатил во дворе ледяной струей строгий голос.

Оруженосец ткнулся носом в спину резко вставшего господина. Украдкой взглянул поверх плеча на прекрасную женщину и отошел от рыцаря.

Инконню склонил голову, пряча в глазах восторг.

– Леди Хелия, – сказал он с почтением, – прошу простить за несуразную задержку. Недостойно заставлять ждать столь знатную даму.

Хелия смерила молодого рыцаря холодным взором, подняла золотистые брови, алые губы сжала добела. Выдержав паузу, дама молча повернулась, полами дорожного плаща, укрывшего небесной синевы платье, колыхнув полотно тумана. Рыцарь проводил взглядом ее прямую спину, вспыхнув от стыда, подбежал к ней, чтобы помочь взобраться в седло.

Девушка поблагодарила сухим кивком, но от шпильки не удержалась:

– Если не хотите помочь, так и скажите. От Кэрлеона-на-Аске мы отъехали недалеко, я могу вернуться и поискать рыцаря более опытного, а главное – жаждущего свершить подвиг.

Инконню покраснел до корней волос, и Хелия невольно залюбовалась видом ослепительно красивого юноши. Рыцарь, стерпев горечь обиды, сказал вежливо:

– Нужды нет. Мой меч послужит праведному делу, повода усомниться в стремлении оказать помощь не будет.

Девушка поглядела строго, поправила пряди медовых волос, легким движением пяток тронула с места смирную пегую кобылку и исчезла в море тумана.

Рыцарь поспешно направился к оруженосцу. Гарет передал ему поводья великолепного коня, будто сбитого из сливок, – прощальный подарок опекуна, лорда Пвилла, в чьем горном замке юноша вырос. Увы, даже могущественный воин не мог ничего сообщить о его родителях и имени.

«Ты добудешь имя, служа королю», – говорил Пвилл неоднократно.

Гарет, облаченный в гобиссон и железный нагрудник, взобрался на чахлого коника, дернул поводья вьючной лошади, горбатой от поклажи.

Рыцарь прицепил к поясу меч и, уже с высоты седла, бросил хмуро виллану, приютившему их на ночь, монету:

– У тебя ласка мышей ловит. Не мог завести кошку?

– Кошка – создание дьявола, – ответил крестьянин шепотом, благочестиво крестясь.

Инконню хмыкнул, пришпорил коня. Позади цокали копыта лошади Гарета и вьючной. Рыцарь сощурился, до рези всматриваясь в очертания спины леди Хелии. Гордая и заносчивая фрейлина королевы Сноудона удалялась неторопливо, демонстрируя к спутникам безразличие.

Рыцарь мельком глянул на крестьянские хижины, прикрытые молочной паволокой. В затылок кольнул недружелюбный взгляд, и юноша тяжко вздохнул. При взгляде на фрейлину, тающую в тумане, у него впервые шелохнулось сожаление о том, что он в неутолимой жажде подвига вызвался помочь ее королевству.

Рыцарь оглянулся, радуясь, что Гарет не видит его грустного лица, устремил взор туда, где за туманом лежал путь в замок короля. Мельком заметил усмешку оруженосца, стиснул зубы. Сподобил Христос дать в распоряжение столь неприятного типа!

Нет, обязанности исполняет исправно, но так, что остается неприятный осадок: то хмыкнет или глянет по-особому, а когда молчит с непроницаемым видом, то почему-то хочется ему врезать. Инконню на миг поддался неблагородному желанию приложить кулак меж ушей оруженосца, с трудом унял бурление крови и темное пламя ярости.

«Я должен вести себя по-рыцарски! Ярость – удел простолюдинов, не ведающих верности и чести».

Рыцарь выпрямил спину, задрал голову к небу с хмурыми комками дождевых туч.

Молочный жеребец прытко трусил, догоняя лошадь своенравной леди Хелию. Гарет держался позади, буравя завистливым взглядом спину, укрытую щитом с темно-красным грифоном.

Глава вторая

Туман поредел, остатки растворились меж стеблей травы. Легкий прохладный ветерок гнал по пожелтевшему полю мелкую рябь. Хмурый панцирь неба потрескался, октябрьское солнце с усилием протиснуло лучи в разрывы, тлеющие бледно-желтой окалиной. Из туч посыпалась мелкая морось, насытив воздух водяной пылью.

Копыта четырех лошадей с хрустом приминали жухлую траву, шерсть на ногах потемнела и слиплась, морды унылые.

Инконню украдкой любовался изящными чертами лица фрейлины: на ее ресницах повисли мелкие капельки, будто шлифованные алмазы.

Леди Хелия ехала молча. Ни холодный ветер, ни дождь не согнули горделивую осанку: головка приподнята, взор гиацинтовых глаз устремлен вдаль, на чувственных губах играла загадочная полуулыбка. Юный рыцарь смотрел восторженно, будто видел ангела, раздражение от ее надменности испарилось, как капля росы на солнцепеке.

Гарет нахохлился в седле, лицо изборождено старческими морщинами. Изредка бросал короткие взгляды на господина и, кривясь, опускал глаза.

Инконню пригляделся к пылающей багрецом стене леса на горизонте, затем посмотрел на леди Хелию. В горле запершило, язык превратился в кусок вяленого мяса. Сердясь за нерешительность, откашлялся и прогудел доброжелательно:

– Леди Хелия, будьте любезны рассказать подробней о беде, постигшей ваше королевство.

Фрейлина вздрогнула, мечтательная улыбка исчезла с лица. На рыцаря глянула так, словно пыталась припомнить, кто таков. Гарет поднял голову, взгляд полыхнул злой радостью.

– Сэр Инконню, – произнесла фрейлина медленно, словно сомневаясь в способности рыцаря понимать речь, – в тронном зале перед королем я поведала о печалях своей страны. Может, память подводит, но вы там были?

Шлем скрывал пунцовые щеки рыцаря, но дырочки превратили его сопение в оскорбленный свист. Инконню, спохватившись, сказал смиренно:

– Леди Хелия, путь предстоит долгий, молчать тягостно. Почему бы не скрасить время повествованием?

Гиацинтовый взгляд хрупкой девушки окатил рыцаря холодной яростью.

– Так вы считаете беды королевства забавной побасенкой?! – прошипела леди грозно. – Страна отравлена нечестивой магией, люди томятся в рабстве колдунов, королева заточена в темнице, и неизвестно, что с ней?! А вы призываете рассказом о горестях прекрасной земли скрасить дорогу! – выпалила Хелия, задыхаясь от гнева.

Гарет молча скалил зубы, лицо разгладилось, засветилось, как утреннее солнышко, на рыцаря он бросал уничижительные взгляды.

Кровь бросилась в голову Инконню шумным, бурлящим потоком, даже уши заложило. Шлем он нагрел пылающими щеками, от тяжелой ладони стыда, надавившей на затылок, пригнулся к гриве.

– Простите, леди Хелия, – пролепетал рыцарь, – я вовсе не хотел… я… сожалею.

– Пожалеть стоит мне о том, что в попутчики достался неопытный рыцарь, – сказала фрейлина. – Не слишком любит король Артур Уэльс, если отправил на труднейшую миссию зеленого юнца. Легко отделался, – добавила она едко. – Что ему до Сноудона? Он далеко.

Инконню вскинулся, сказал, еле сдерживая гнев:

– Леди Хелия, не стоит сомневаться в милости Господней, равно и в справедливости Артура. Разве можно думать так об основателе благородного рыцарства, чьи воины являют собой воплощение христианских добродетелей, вежливости и учтивости?

Фрейлина смерила его надменным взглядом, кривя губы в ехидной усмешке:

– Это говорит образчик учтивости, настолько вежливый, что обращается к даме, закрыв лицо, будто разбойник?

Тучи превратились в глыбы угля. Голову юноши затопил колокольный звон, упругие мышцы превратились в желе, горло закупорил комок тошноты.

Доспех, врученный «крестным отцом» сэром Гевейном, так удобен и красив, придает ощущение несокрушимой прочности и мужественности, рыцарь не раз хотел даже спать в нем. Шлем опытные рыцари надевают перед битвой, но этот сделан столь искусно, смотрится так внушительно…

Гарет, не скрываясь, хохотнул, услышав сдавленный стон: рыцарь на миг прильнул к гриве, показалось, что грифон на щите впился когтями ему в спину. Хелия, дернув уголком рта, устремила взгляд к лесу, на сплетение ветвей с остатками красных и желтых листьев.

Инконню подавил импульс снять шлем немедленно. Отдышался, испепеляющий жар в голове пропал. С легким скрипом снял шлем, уткнул его в луку седла. Распаренного лица юноши коснулась восхитительная прохлада, от мокрых волос взвились струйки пара.

Леди Хелия глянула краем глаза. Инконню очень хотел, чтобы она как-то оценила его поступок, но девушка едва заметно оттянула уголок губ. Гарет втихую злорадствовал, донельзя довольный унижением красавчика, негаданно ставшего рыцарем.

До леса добрались молча.

Кони вяло фыркали, под копытами послушно прогибалась пожухлая и отсыревшая трава, будто сервы перед лордом. Почетной стражей на опушке сгрудились кусты, потрепанные ветром, сквозь багровую плоть просвечивали ребра ветвей, а сдутая кожа лежала грудами померкшей шелухи.

Гостей леса хрипло приветили вороны. Под копыта легла тропа, покрытая мягким ковром червовых лоскутков, похожих на горящие угли. С листвы и веток срывались крупные капли, мягко плюхались. Пробежит стремглав белка – стряхнет звучную россыпь.

Шлепок в темя вывел рыцаря из ступора. Резким движением он набросил кольчужный капюшон и принудил коня поравняться с кобылой фрейлины.

– Леди Хелия, – начал хрипло, – прошу простить ужасную бестактность. Я юн, неопытен, потому допускаю серьезные ошибки, недостойные рыцаря, пусть и младшего.

Девушка стряхнула с дорожного плаща россыпь прозрачных бусин, на взволнованное лицо рыцаря посмотрела с вялым любопытством.

– Я не знаю ни отца, ни матери, воспитание мне дал человек суровый, далекий от галантной обходительности, столь необходимой в общении с такой прекрасной дамой, как вы. Потому прошу сжалиться над моей грубостью и мужланством. Клянусь честью, я спасу королеву, а гнусных колдунов, приспешников дьявола, терзающих Сноудон, отправлю в ад! – закончил юноша неожиданно горячо.

Гарет за их спинами, сделав кислую мину, покачал головой. Во взоре фрейлины мелькнуло удивление, толику приправленное уважением, но лицо осталось бесстрастным. Девушка молча кивнула, устремила взгляд вперед.

Инконню украдкой отдышался. В голове мелькали темы общения с дамой, нашел подходящую, приосанился и… замер с открытым ртом.

Оказывается, бессознательно при обращении к фрейлине выпрямлял спину, по-петушиному раздувал грудь, расправлял плечи. Что она подумает? Ведь он чванством рыцарей Круглого стола позорит. Может, не обратила внимания?..

Краем глаза он заметил ехидную улыбку леди Хелии, понимающую, и почти застонал в бессильной ярости. Чересчур много себе позволяет эта напыщенная особа! От дамы требуется соответствующее поведение! Неужели разума не хватит оставить дурацкие пикировки? Надулась, что король отправил ей на помощь младшего рыцаря, будто крестьянка, купившая на базаре залежалую рыбу!

Фрейлина, повернув головку, мазнула рыцаря коротким взглядом, но у того челюсти свело от горечи. Чертовка! Будто мысли читает. Срезала насмешливым взором, словно вылила котел грязи.

«Ну да, кто я для приближенной королевы? Щенок, радостный, что получил игрушки», – подумал рыцарь, наливаясь злобой.

Прежде чем юноша успел осудить пакостный душевный срыв, идущий вразрез с принципами рыцарства, тропа вильнула меж могучих ясеней, натужно красных от добычи подземного сока, и поворот бросил навстречу двух всадников. За ними трусила вьючная лошадь, средь поклажи торчало рыцарское копье.

Рыцарь сжал рукоять меча, на палец вытащив из ножен стальную полосу, окинул незнакомцев угрюмым взглядом исподлобья.

Отряд остановился, и леди Хелия спросила с любопытством:

– Кто это?

«Ослепли, что ли?» – едва не спросил рыцарь, но сдержался, памятуя о высоком (вдобавок весьма тяжелом) статусе рыцаря, ответил с теплотой в голосе:

– Странствующий рыцарь с оруженосцем.

Фрейлина задумалась:

– Может, удастся уговорить его помочь Сноудону?

Инконню дернулся, будто получил плевок в лицо, в глазах заблестели льдинки.

– Для меня имеет значение лишь благо Сноудона и королевы, – попыталась объясниться фрейлина чуточку смущенно, но каменное лицо рыцаря побудило ее надеть маску ледяной надменности.

Инконню пристально осмотрел путешественников: оруженосец от Гарета отличался мало, даже выражения лиц похожие, а рыцарь невольно внушил уважение. Мощную фигуру зрелого мужа облегал черненный котт-де-май, на груди темно-зеленого супервеста хвастался яркими красками герб. Так, младший сын знатного рода.

Рыцарь смерил ревнивым взглядом ширину плеч странника, мужественное лицо, украшенное глубоким шрамом на скуле, роскошные усы, свисающие на грудь и шапку темно-русых волос, красиво прошитую седыми нитями. Юный Инконню, несмотря на природную красоту и чистое лицо, в сравнении с ним проиграл.

Леди Хелия посмотрела на странника с интересом. Рыцарь почувствовал женский взгляд, сверкнул улыбкой. Инконню с неприязнью отметил его чересчур заинтересованный взгляд на девушку.

Рыцарь в зеленом супервесте остановился за несколько шагов от них, Инконню и Гарета едва мазнул взглядом, а фрейлине поклонился церемонно и сказал сильным мужественным голосом, демонстрируя ряд белоснежных зубов:

– Благодарю Господа, что свел наши дороги. Позвольте представиться, прекрасная леди, сэр Агравейн. Путешествую по Южному Уэльсу с оруженосцем без особой цели. – Агравейн сделал паузу и приятно рассмеялся: – Впрочем, встреча с вами, обворожительная дама, наполнила путешествие смыслом.

Хелия смущенно опустила глаза, на щечках проступил румянец. Инконню засопел рассерженным туром, выпуская из широко оттопыренных ноздрей струи пара. Гарет коротко усмехнулся, обменялся с собратом понимающим взглядом.

– Рада приветствовать вас, сэр Агравейн. Я фрейлина королевы Сноудона Хелия, возвращаюсь в полный горестями дом с сэром Инконню, – сказала Хелия мелодично, с особой теплотой, отчего Инконню перекорежило, словно над ухом рвали жесть.

Агравейн кивнул, юного рыцаря смерил вежливым взглядом с затаенной насмешкой.

– Что за беда постигла ваш дом, леди? – поинтересовался «зеленый» рыцарь с вежливым любопытством.

Во взгляде фрейлины отобразилась надежда, она с жаром высказалась о коварстве братьев-колдунов, отравивших нечестивой магией прекрасное королевство. Агравейн, выслушав с рассеянной улыбкой, вяло кивнул и с преувеличенным интересом посмотрел на землю, «горящую» мокрыми листьями.

– Да, это неприятно, – заявил он сухо.

Во взгляде леди Хелии появилось недоумение. Инконню мысленно выдохнул, только теперь ощутив, что сгорбил спину и втянул голову в плечи. Немедля выпрямился: Агравейн снисходительной усмешкой встретил его презрительный взгляд.

Фрейлина пока ничего не поняла. Неловко замялась, ладонь рассеянно опустила на холку кобылы, пропустила через изящные пальчики жесткие пряди.

– Сэр Агравейн, – начала Хелия смущенно, – освобождение Сноудона будет полным опасности, непреодолимых трудностей. Я буду рада любой помощи, встреченной в пути, – закончила она, глядя с намеком.

Агравейн кивнул, устремил взгляд за влажные стволы.

– Леди Хелия, я буду молить Господа ниспослать успех в вашем предприятии, пусть Его око ни на миг вас не оставит. С Божьей помощью, уверен, ваша миссия завершится успешно, – сказал он холодно.

Фрейлина застыла с открытым ртом. Инконню мельком позлорадствовал, но паскудное чувство подавил. Агравейн церемонно поклонился, кинул прощальный взгляд, безразличный, пустой, на Хелию, и пришпорил коня.

Гарет и рыцарь подали коней в сторону, «зеленый» рыцарь вклинился в проем, его оруженосец окатил троицу презрительным взглядом.

Леди Хелия опомнилась, брови сдвинула к переносице, ее лицо отвердело. Повернулась в седле, в спину Агравейна полетела холодная реплика:

– Недаром мудрецы говорят, что в золотой чаше может оказаться уксус.

Она вложила в слова язвительность и насмешку, отточенные при дворе. Рыцарь в зеленом вздрогнул, будто получил укол в хребет, резко обернулся. При виде его злобного взгляда Инконню невольно схватился за меч.

– Леди, – сказал Агравейн ледяным тоном, – цитирующий мудрецов не всегда мудр. Помните, никто не бросится помогать вам за так. А я и подавно не стану рисковать шкурой в безнадежном деле, даже если подарите благосклонность. Лучше поучаствовать в паре турниров, взять выкуп за доспехи. Просто и доступно.

Фрейлина вздрогнула, Инконню разглядел в гиацинтовых глазах бездну унижения и бессилие.

Кровь вспенилась, картина желто-багряного леса потемнела, будто залитая дегтем. Следовало игнорировать нахала, поправшего суть рыцарства, но молодая, горячая кровь яростно бурлила от жажды подвига, красивого действия перед дамой. Он стал рыцарем, чтобы защищать слабых, несправедливо обиженных…

Слова вырвались с рыком, напугавшим лошадей:

– Постойте, сэр Агравейн!

Леди Хелия посмотрела на златовласого юношу досадливо, горя желанием оказаться подальше отсюда. Агравейн, нехотя натянув поводья, обернулся, бровь насмешливо изломил.

– Я угадаю: юнец предъявляет обвинение в оскорблении дамы и вызывает на поединок?

Инконню сказал сдавленно:

– Вы проницательны, сэр Агравейн. Тогда не медлите, возьмем копья, места для разбега на тропе маловато, но хватит, чтоб сбросить наглеца в грязь!

– Горячая речь, – сказал «зеленый» рыцарь спокойно. – Предназначенная в первую очередь для женщины, ведь так, юнец? Что ж, по леди и попутчик, – хмыкнул он.

Агравейн начал поворачиваться, пришпоривая коня, но Инконню бросил с ненавистью:

– Остановитесь и бейтесь, иначе я зарублю вас со спины, как презренного мародера!

– Воля ваша, – сказал рыцарь со змеиным пришептыванием. – Подай копье! – приказал оруженосцу строго.

– Гарет, – сказал Инконню, ведя дуэль взглядов.

Оруженосец буркнул, мягко зашелестел сапогами по листве. Вьючная лошадь обрадованно фыркнула, лишаясь груза.

Фрейлина поглядела на рыцаря с неодобрением, сказала хмуро:

– Сэр Инконню, до драк ли ныне? Путь нам предстоит долгий…

Запнулась, не договорив, но рыцарь понял, что она не верит в победу юноши и не представляет, как будет следовать одна.

– Леди Хелия, – сказал Инконню холодно, пряча горечь, – задержимся ненадолго. Быть может, вы свою честь не цените, но я, рыцарь, обязан покарать хулителя!

Фрейлина оторопела, затем сердито пришпорила лошадку, уходя с тропы. Инконню видел краем глаза ее сердитое лицо, сердце царапнуло. Угрюмо опущенные уголки губ скрыл шлемом.

Тропа позволила выкроить для разбега тридцать шагов – немного для хорошего удара, но и убивать друг друга рыцари не собирались. Инконню отсалютовал противнику, даже через шлем увидел снисходительную усмешку. Тело хлестнула злобная дрожь, он утопил шпоры в молочных боках, и конь, оскорбленно заржав, метнулся вперед.

Лес затрясся, деревья высокими прыжками пытались пропороть свинцовые бурдюки туч. Всадник в зеленом супервесте скакал кузнечиком, жало его копья глядело хищно. Во рту юноши пересохло, он крепче стиснул бесноватое древко, усилием направляя острие в центр герба на щите.

Сшибка получилась мгновенной: слабый толчок, отдача в правой руке. Тело Инконню потеряло вес, в животе разлился приятный холодок, будто воспарил к небесам. По ушам стегнул противный треск, о лицевую пластину шлема застучали крупные щепки, переносицу ожгло болью.

Рыцарь зажмурился, поспешно открыл глаза, с широкой улыбкой видя, как наглец отлетает с конем назад, а за ним мчит белоснежный конь с пустым седлом.

Удивление вместе с дыханием выбил жестокий удар в спину. Инконню кулем свалился под дерево.

Встревоженные ударом, слетели с веток вороны, огласили лес противным карканьем, что множилось блеклым эхом. Леди Хелия с досадливо сжатыми губами посмотрела, как поерзал в седле Агравейн, горделиво приосанился и отбросил обломок копья. Его оруженосец заливисто воздавал патрону хвалу.

Гарет поглядел на беспамятного господина злорадно, вразвалочку к нему подошел, без всякого пиетета потряс, как соломенную куклу.

Агравейн снял шлем, посмотрел на фрейлину плотоядно, девушку передернуло от сальной улыбки.

– Остались без защитника, леди, – сказал он глумливо. – Его доспехи и конь принадлежат мне.

Хелия посмотрела с бессильной яростью, гиацинтовые глаза подернулись влагой. Девушка высоко подняла подбородок, удерживая горячую запруду в глазах, заодно демонстрируя изящные линии шеи. Агравейн причмокнул восхищенно.

Инконню резко дернулся. Гарет помог ему прислониться к мокрому стволу, не сдержавшись, прыснул в кулак: к шлему прилипло два красных листика, будто щеки от стыда горели. Инконню сорвал шлем, шумно, со всхлипом вдохнул. Щит оттягивал руку, кое-как стряхнул, затем протер потное лицо. На пальцах остались красные следы: обломок щепки царапнул переносицу глубоко.

Мягко простучали копыта, и Агравейн бросил с высоты седла злорадно:

– Очнулся, юнец. Снимай доспехи, я найду им более достойного хозяина.

Агравейн выдержал взгляд налитых кровью глаз, раздражающе-ослепительно улыбнулся. Гарет с опаской отодвинулся от господина, сожаления не испытывая.

Шлем срубленной головой валялся средь осклизлых корней, листва подле красная, будто напиталась кровью. Щит лежал перевернутой черепахой, гордого грифона позорно ткнули в грязь.

Инконню со стоном поднялся, оперся о ствол до древесного скрипа. Тряхнул головой гневно, отлепившись от дерева, шагнул нетвердо.

– Я не побежден, – сказал сипло.

Агравейн рассмеялся, оруженосец вторил шакальим тявканьем.

– Поражение очевидно даже женщине.

Хелия смерила «зеленого» рыцаря злобным взглядом, Инконню достался взгляд осуждающий.

Инконню с трудом вытащил меч, руку пригнуло, «зеленый» рыцарь усмехнулся. Инконню, содрогаясь от ненависти, бросил в оскаленную харю:

– Если боитесь сражаться пешим, оставайтесь в седле. Справлюсь и так.

– Эх, до чего дерзкий щенок, – вздохнул Агравейн притворно.

Он эффектно спрыгнул наземь, одним движением нахлобучил шлем, а меч обнажил незаметно, будто колдун. Оруженосец отвел коня и замер с любопытными глазами.

– Гарет, – сказал Инконню жестко, кивнув на молочного жеребца.

Властные нотки в рыцарском голосе заставили оруженосца сорваться с места.

Хелия смотрела на происходящее обеспокоенно, сердце ворохнулось тяжело, словно снулая рыба в тряпице. Пальчиками она сжимала поводья, нижнюю губу смяла белой кромкой зубов, а взгляд метала от одного воина к другому, внутренне сетуя на мужскую тупость и упрямство.

Щит едва не увлек Инконню на землю. Стиснув зубы, он рывком прикрыл корпус, неуклюжую балку, подменившую меч, обрушил на Агравейна. Тот танцующе ушел в сторону, а Инконню провалился, на миг застыв в позорной позе, краем глаза отмечая замах противника.

Ягодицы ожгло так, что юноша вскрикнул, прыгнул вперед, пятерней накрывая место удара, а выпавший меч придавил листву. От громового хохота облетели остатки листьев. Вороны с испуганным карканьем закружили над верхушками деревьев.

Юного рыцаря затрясло, догматы правильного воспитания смыло, как песок, темной волной гнева. Агравейн едва увернулся от брошенного щита, окованный край поцеловал шлем со звонким гулом. Рыцарь перестал смеяться, отшатнулся.

Инконню налетел вихрем, от ударов в обе руки Агравейн затрясся, как сосна под топором. Хелия с изумлением смотрела на рычащее существо в грязно-белом супервесте, неистово рубящее наглого рыцаря. В ее взгляде появилась брезгливость.

Оруженосцы следили за схваткой с азартом, обоих роднило желание победы «зеленому» рыцарю.

Агравейн с трудом отражал натиск, левая рука немела, в голове нарастал противный гул, соленый пот разъедал глаза. Он содрогнулся от очередного удара, поспешно надавил щитом, тесня зубастого щенка и готовя удар.

Инконню отступил на пару шагов, со злобным криком пнул герб на щите. Агравейн врубил клинок в бок юноши, но пинок отбросил «зеленого» рыцаря, добить юного выскочку он не успел.

Инконню замер: котт-де-май выдержал, гобиссон поглотил часть удара, но ребра противно хрустнули. Боль пронеслась парализующей волной, оставив легкую слабость.

Хелия вскрикнула, кулачки сжала в отчаянии, а лицо на миг стало сочувствующим. Юный рыцарь услышал вскрик, мышцы налились силой. Агравейн вновь надавил щитом, но юноша отскочил, отбив удар меча с наглым бахвальством.

Агравейн шагнул вперед, занося оружную руку. Инконню текучим движением оказался рядом, вкладывая в удар вес тела. Оглушительно грохнуло, отдача едва не выворотила рукоять, но юный рыцарь со злым довольством увидел безобразную трещину поперек герба.

Половина щита провалилась, упав Агравейну на грудь. С проклятьем тот стряхнул щит, умело парировал мощный удар. Щенок отпрянул, переступил неловко, вздымая огненные лоскуты лесного ковра. Агравейн ударил мечом вдогонку, с поворотом кисти, желая разрубить златовласую башку, как гнилую тыкву.

Юнец танцевальным па сместился, пропуская свистящую смерть. Меч врубился в опавшие листья, охотно ушел в землю. Агравейн неловко подался вперед, мигом покрываясь пленкой холодного пота.

Инконню рубанул, как крестьянин топором рубит чурбак. Зазвенело, руки «зеленого» рыцаря прошила резкая боль, и он выронил из онемевших пальцев меч. Следующий удар, плашмя по спине, его опрокинул.

Он начал перекат, но на грудь навалилась тяжесть, воздух из легких выдавило с противным всхлипом, будто из волынки, придавило к земле. Глазную прорезь царапнуло лезвие кинжала.

Инконню перевел дух, от головы пар валил густыми клубами, словно от разогретого камня зимой. Поерзав на поверженном, осторожно ткнул мизерикордом вглубь глазной прорези. Агравейн вздрогнул: лезвие сбрило пару ресниц, на глазное яблоко дохнуло холодом стали.

Оруженосцы замерли, боясь пошевелиться. Леди Хелия смотрела пристально, на лице быстро сменялись чувства.

– Вы проиграли, сэр Агравейн, – сказал юный рыцарь прерывисто. – Господь не попустил победы хамства и попрания женской чести. Согласны?

«Зеленый» рыцарь молчал долго, в его груди булькало и хрипело, а мышцы каменели от резких судорог. Наконец из-под шлема донеслось глухо:

– Да.

Инконню убрал кинжал, с удовольствием проведя по краю щели так, что все вздрогнули. Спрятав мизерикорд в ножны, поднялся. Тело распирала необычная легкость, кровь внутри плескалась сладким вином, а губы разрывала глуповато-счастливая улыбка.

Гарет подбежал без напоминания, со смесью огорчения и почтения поднял меч, щит. Юный рыцарь принял у него оружие с королевским достоинством. Гарет помог закрепить ему щит на спине, потом побежал за шлемом. Оруженосец поверженного подбежал к господину и помог подняться.

Агравейн снял шлем, оглядел осенний лес полубезумно. При взгляде на фрейлину слабо улыбнулся.

– Сэр Инконню, – сказал он с ноткой ехидства, – мой конь, доспех и оружие ваши. Надеюсь, не заставите раздеваться на глазах дамы.

Хелия фыркнула презрительно, направила кобылку прочь от схватки, остановив поодаль и всем своим видом показывая, что пора поторапливаться.

– Успокойтесь, сэр Агравейн, – сказал юный рыцарь. – Оружие останется при вас. Я возьму с вас лишь слово направиться в Кэрлеон-на-Аске для служения королю.

Агравейн замер, глядя недоверчиво, готовясь в любой момент расхохотаться, но взгляд чистых голубых глаз победителя был серьезен, и «зеленому» пришлось кивнуть:

– Разумеется, сэр Инконню.

Юноша кивнул милостиво. Гарет подвел жеребца, рыцарь взобрался в седло тяжеловато, вскинув в прощании руку, пустил белого коня трусцой к фрейлине. Гарет подобрал конусовидное острие копья, запрятал обломок в поклаже. Затем запрыгнул в седло, поплелся за рыцарем и девушкой, дергая повод упрямой вьючной лошади.