Железная скорлупа Игнатушин Алексей
Фея лучезарно улыбнулась:
– Тогда подойдите поближе.
«Везет мне на таких», – подумал рыцарь со смешанным чувством.
Ладошкой фея коснулась его щеки, от приятной теплоты он зажмурился.
– Сэр Инконню, вы бессовестный развратник!
Голос фрейлины хлестнул, как бич. Рыцарь вскочил на ноги.
– Леди Хелия, вы не так поняли, это гврагид эннфвн, – выпалил рыцарь скороговоркой.
Фрейлина сардонически расхохоталась, окинула наряд феи презрительным взглядом:
– Скажите, сэр, мне ехать одной или соизволите исполнить долг?
– Соизволю, – ответил рыцарь раздраженно.
Отвесив фее прощальный поклон, он прошел мимо сердитой фрейлины.
«Я клялся защищать ее, а не блюсти верность. Что она себе позволяет?»
За спиной раздался громкий плеск, отзвук пощечины, рассерженный визг. Инконню дернул щекой, ускоряя шаг.
Хелия вернулась промокшей, но донельзя довольной. Рыцарь помог ей взобраться в седло, стерпел уничижительный взгляд. Фрейлина нарочито оттеснила его крупом лошадки. Инконню от досады сплюнул, взлетел в седло. Остро захотелось помчаться в Сноудон в одиночестве. Подавленно опустил голову, на душе скребли кошки.
«Проблема решилась сама собой, – усмехнулся невесело. – Теперь точно отстанет со своими теплыми чувствами».
Часть третья
Глава первая
Далеко позади остались озеро и песни Талиесина. Вновь их окружал унылый пейзаж поздней осени, холод пробирал до костей, дыхание клубилось паром. Копыта жеребца глубоко погружались в бурый ковер листьев, оставляя рваные следы.
Затылок ныл от пристального взгляда фрейлины. Рыцарь буквально видел ее сердитое лицо, раздутые ноздри, морщился.
«Может, не надо было грубить? – корил он себя. – С другой стороны, терпеть издевки надоело. Дама не должна пилить спутника, как торговка».
Тяжело вздохнул, посмотрел на рукоять меча с отвращением. Захотелось выбросить ножны, избавиться от груза брони и долга, и стать свободным.
«И чего не остался в деревне? Горя бы не знал».
– Сэр Инконню, слышите шум? – раздался холодный голос.
Рыцарь оглядел лес, услышал слабый треск и отголоски криков. Сердце вяло стукнуло, накатила зевота.
«Опять разбойники? Впрочем, поглядим», – подумал апатично.
– Сэр Инконню, слышите? – повторила фрейлина. – Извольте отвечать.
– Слышу, – буркнул рыцарь.
Он не видел ее лица, но готов был положить голову, что девушка разозлилась.
– Как думаете…
Услышал стук зубов, змеиное шипение, в спину будто дохнул ледник.
Шум нарастал. Инконню различил медный рев, и с вялым удовлетворением догадался, кто шумит. Фрейлина, вертясь в седле, будто прожигала взглядом его загривок.
«Почему он так? – думала она обиженно. – Неужели вульгарная фея дороже меня? Наглый, самовлюбленный болван! Даже не смотрит».
За стеной деревьев гикали, пронзительно свистели, раздавался собачий лай. Тропа шла мимо холма, укрытого каменной плитой. В кустах затрещало. Рыцарь заметил мельтешение светлого тела, странные хриплые звуки.
На тропу выметнулся визжащий комок, и белый жеребец, испуганно всхрапнув, попятился, а Хелия рассмеялась язвительно. Рыцарь чертыхнулся при виде крупной свиньи: розовое тело опутывали ремни, шею охватывала кожаная петля.
– Охотничья свинья? – пробормотал он недоверчиво. – Что ж, достойно упоминания в пустяковом разговоре. Фея могла рассказать об этом.
– Что вы там бормочете, сэр Инконню? – полюбопытствовала фрейлина.
– Ничего, – ответил рыцарь. – Скоро повстречаем хозяина замка, устроившего охоту, готовьтесь.
– Откуда знаете о замке?
– Фея собиралась поведать о хозяине, но передумала.
Свинья хрюкнула, смешно шевеля пятачком, пересекла тропу и нырнула в заросли. Рыцарь посмотрел вслед недоуменно: у свиней хорошее обоняние, но собаки вернее, дал шпоры коню.
Хелия следовала за ним молча, крутила головой при громких звуках охоты. За деревьями мелькнул всадник. Рыцарь проводил фигуру равнодушным взглядом.
– Почему не окликнули? – спросила Хелия.
– Собираетесь участвовать в охоте? – спросил рыцарь.
– Угм, ш-ш-ш… Он бы отвел к хозяину.
Рыцарь пожал плечами.
– Нет нужды привлекать внимание, леди. Чем ближе к Сноудону, тем опаснее.
Фрейлина фыркнула:
– Колдуны захватили землю моей королевы, но окрестные королевства им не подчиняются.
Рыцарь снова пожал плечами. Хелия задыхалась от гнева, буравила взглядом его спину.
«Ну, почему он не обернется? – подумала в отчаянии. – Может, упасть с лошади? Он поможет подняться, и я снова почувствую его сильные руки».
Она залилась краской, вспомнив его прикосновение к ней, но тут же вновь рассердилась:
«К дьяволу этого неотесанного мужлана в броне! Он недостоин и мыслей. И думать о нем я больше не буду. Вот так-то!»
Ближе к опушке их стали замечать охотники: всадники с копьями округляли глаза, но скакали дальше, лишь псы проявили интерес, но псарь, разглядев в путниках людей благородных, отозвал свору. Лес кончился, под копытами услужливо расстелилось пожухлое поле, и громче раздались удивленные крики и топот.
Рыцарь остановился, фрейлина поравнялась с ним. Молча ждали пышно наряженных всадников, скачущих к ним. Инконню заметил неподалеку еще одну группу всадников, собравшихся подле мощного, осанистого мужчины в дорогих одеждах, перед которым стоял на коленях грязный виллан со связанными руками.
Двое егерей, нарочито тиская рукояти мечей, остановились по бокам.
– Вы находитесь на землях барона Педивера, назовитесь, – потребовал один из всадников.
Хелия открыла рот, но Инконню ее опередил:
– Я рыцарь Верховного короля, сопровождаю знатную даму. Уведомите хозяина, что следуем проездом.
Егерь встретился со взглядом юноши, после короткой дуэли отвел глаза. Второй молвил:
– Проедем к господину.
– У нас нет дел к вашему хозяину, – сказал рыцарь холодно.
Лица егерей побагровели, а фрейлина прошептала:
– Сэр Инконню, невежество ваше не знает границ. Долг – поприветствовать хозяина земли, по которой едем. И не спорьте.
Она тронула кобылку с места. Инконню пожал плечами.
Егеря ехали по бокам фрейлины, белый жеребец неторопливо плелся сзади.
Взгляды вельмож оторвались от крестьянина, и Хелия смутилась под жадными взорами, барон тоже глянул на нее с холодным любопытством. Инконню отметил мощный подбородок с ямочкой, гладкие щеки, могучую поросль усов, темные волосы тронуты проседью, карие глаза – непроницаемы.
Разряженные вельможи разъехались полукругом. Хелия остановила кобылку, и барон принял ее поклон.
– Доблестный барон Педивер, – пропела фрейлина приторно, – я леди Хелия, возвращаюсь домой, отягощенная горестями…
«Опять начинается», – поморщился рыцарь.
Барон выслушал ее бесстрастно. Фрейлина, уловив безразличие к ее судьбе, повествование о тяжких горестях прекратила.
– А кто таков ваш спутник? – поинтересовался Педивер.
– Я сэр Инконню, – сказал рыцарь с коротким кивком.
Вельможи пожирали фрейлину откровенными взглядами. Лицо Хелии оставалось спокойным, лишь губы побелели. В воздухе звенели песни рогов, собачий лай, хриплые крики. Барон, глянув на хмурое небо, бросил в пространство:
– Охотились ли вы в моих угодьях?
Рыцарь ответил спокойно:
– Нет.
Педивер, покивав с постной миной, посмотрел на дрожащего виллана:
– А он охотился.
– Нет, мой господин, – залепетал крестьянин, – я собирал хворост, хворост…
Плаксивую речь прервал удар древка по шее, и виллан, захлебнувшись криком, ткнулся лицом в грязь.
– Закрой свой поганый рот, – крикнул страж, брезгливо поднял упавшего за шиворот, уткнул коленями в землю.
Фрейлина недоуменно переводила глаза с виллана на барона.
«Некоторым женщинам трудно понять, почему на них не обращают внимания», – подумал рыцарь с легким ехидством.
Педивер посмотрел на Хелию:
– Леди, я не имею претензий, проезжайте.
– Вы… вы не сопроводите меня в замок? – изумилась девушка.
Вельможи засмеялись, один, облизав губы, проскрипел гнусно:
– Позвольте, сэр, оказать нежданной гостье надлежащий почет.
От насмешек лицо фрейлины пошло красными пятнами. Смех стих по знаку барона.
– Помолчите. Леди…
– Хелия, – напомнила девушка сердито, Педивер поклонился:
– Именно. Нет нужды провожать вас до замка, места спокойные, никто не обидит. Если рассчитываете переждать ночь в замке, вынужден огорчить, не могу предоставить даже захудалой комнатки на чердаке, гостей, как рыбы в бочке.
Фрейлина застыла с открытым ртом, рыцарь полюбопытствовал:
– Турнир?
– Да, сэр Незнакомец, – ответил барон. Цепким взглядом отметил отсутствие копья. – Хотите поучаствовать?
Сердце рыцаря забилось чаще. Сознание наполнил грохот копыт, металлический лязг, треск щитов, азарт боя воодушевил. Но неодолимое препятствие стоит по правую руку, хмуря бровки.
«Будут еще турниры», – утешился рыцарь.
– Вряд ли, дорога не ждет.
Барон пожал плечами, свита разразилась оскорбительным хохотом.
– Понимаю, – сказал Педивер с тайной насмешкой. – Хорошо, что можно отговариваться долгом, да, сэр Незнакомец?
Общение с фрейлиной пошло на пользу – привычный к оскорблениям, рыцарь ответил с брезгливым равнодушием:
– Да, сэр Педивер.
Барон улыбнулся:
– Верно, слава о моих непобедимых рыцарях разнеслась далеко окрест.
Вельможи поддержали его льстивыми репликами.
Виллан заскулил.
– В чем вина виллана? – спросил Инконню сухо.
– Вы еще здесь? – удивился Педивер. – Хм, как гостю отвечу: мерзавец охотился в угодьях.
– Я собирал хворост, – повторил крестьянин. Удар его вновь опрокинул.
– Молчи, скотина! – рявкнул страж.
Инконню заметил вопросительный взгляд девушки, вельможи смотрели настороженно. Барон выжидал. Вдалеке прозвучал рог. Педивер покосился на виллана.
– И что теперь, повесить? – спросил рыцарь.
Барон скривил губы.
– Хм, вот вы как, – протянул он задумчиво. – Конечно, повесить.
Виллан завыл, вельможи откликнулись радостным смехом.
– Чересчур жестоко, – покачал головой Инконню.
– Он охотился в моем лесу на мою дичь, – сказал барон злобно.
– Насколько я знаю, сию прекрасную землю, леса и животных создал Господь, – сказал рыцарь, обводя окрестности рукой. – Создал, чтобы люди пользовались щедрыми дарами. Вы узурпируете власть Господа?
Вельможи сжали рукояти мечей – повисла напряженная тишина. Педивер расхохотался:
– У вас отменное чувство юмора, сэр Инконню. Вы правы, охота не должна быть привилегией знати, пусть чернь ставит силки.
Шутка возымела успех, даже Инконню улыбнулся нелепости – поставить вилланов вровень с благородными!
– Прошу смягчить участь несчастного, – сказал он, когда смех затих. – Лучше высечь.
Во взоре виллана появилась надежда, а вельможи вновь взорвались смехом, обеспокоив лошадей.
Барон сказал лукаво:
– Понимаю, обет рыцаря защищать обиженных. Что ж, вы порадовали хорошей шуткой, просьбу уважу.
Вельможи недовольно захмыкали, а виллан рассыпался в слезливых благодарностях. Инконню откланялся.
За спиной послышались возня, крик, смех. Хелия с каменным лицом пришпорила кобылку, на достаточном расстоянии от вельмож прошипела:
– Сэр Инконню, не забывайте, вы охраняете меня, а не безродных вилланов.
Рыцарь кивнул:
– Барон не слишком любезен, леди, хотелось ответить тем же.
Фрейлина молча смотрела на бледное спокойное лицо, в ее взоре читалось облегчение.
– Мне было не по себе, – вздохнула она. – Эти люди такие грубые, опасные. Ну, вам хотя бы удалось уесть барона.
– Нет, леди.
– А… Почему?
– Оглянитесь, – посоветовал рыцарь с кривой усмешкой.
Фрейлина, оглянувшись, испуганно вскрикнула, ладошкой прикрыла губы: виллан уже болтался на дереве.
– Но как?..
Инконню пожал плечами, всмотрелся в игрушечные башенки замка на холмике, чье подножие усыпали цветными зернышками.
– Барон не давал слова, – сказал рыцарь. – По крайней мере теперь мы знаем, что из себя представляет хозяин окрестных владений.
– Но виллан…
– При чем тут виллан?
Он посчитал сказанное достаточным, замолчал. Не дождавшись продолжения, леди с надменным фырком вздернула голову, отъезжая в сторону. Инконню горько усмехнулся.
Рыцарь, оглядев зубчатые стены, одобрительно покивал: надежный оплот.
– Фи, как примитивно, – поморщилась фрейлина. – Вот у сайдов замок чудесный.
Рыцарь молча рассматривал подножие холма, цветущее разноцветными куполами шатров. Оттуда доносились смех, сердитые вопли, лязг походных кузниц. От обилия гербов рябило в глазах: рыцари ходили неспешно, вразвалочку, за ними по пятам следовали оруженосцы. Громко ржали кони, пытаясь сломать коновязи, слуги метались средь животных, очищая их кожу скребками, поили, перед мордами швыряли вязанки сена.
Неподалеку от лагеря малознатных гостей турнира располагалось ристалище. Обе трибуны были пусты, по полю сновали сервы, утаптывая землю. Инконню представил, как расцветут полотнищами деревянные трибуны, заполнятся дамами в ярких нарядах, знатными и не очень мужчинами, воздух задрожит от громких криков и лязга железа, топота копыт, и тело обрело пламенную легкость.
– Какое бесстыдство, – сказала фрейлина. – Сэр Инконню, чему вы улыбаетесь? Уж не этому ли непотребству?.. – Презрительный кивок в сторону весело визжащих девиц.
Впереди несколько размалеванных женщин выставили телеса на обозрение, пьяно улыбались. Мужчины окружили их, с удовольствием хватали за вислые груди и пухлые зады. Одну, капризно упиравшуюся, тащил в шатер седовласый рыцарь.
– Блуд и пьянство, – констатировал Инконню сухо.
Взгляд фрейлины пылал.
– Неужели рыцари так низко пали? – сказала она презрительно. – Они должны слагать стихи прекрасным дамам, посвящать им подвиги, любить нежно и трепетно. Вы хотите, чтобы со мной обращались, как с этими?
– Нет, леди, – ответил он мягко. – У вас… кх-кх… замечательная улыбка.
Фрейлина расцвела:
– Спасибо, сэр Инконню.
– А почему рыцари охотно якшаются с падшими особами? – протянул он задумчиво. – Хм, не всем быть леди, от этого настоящих дам ценят так высоко и преклоняются.
– Несколько путано, сэр, – поморщилась девушка.
– Четче выразить не могу, – сказал рыцарь грустно.
Ее лицо исказило сомнение, спросила нарочито равнодушно:
– Вы правда считает мою улыбку замечательной?
Инконню молча хмыкнул, ответил просто, но искренне:
– Да.
Под ноги коням норовили свалиться пьяные рыцари, облаченные в броню и без оной, прочий люд. Рыцарь морщился, когда пьянчуги хрипло орали, пугая лошадей взмахами рук и бранью.
– И это рыцари? – простонала фрейлина. – Они хуже вилланов.
Инконню брезгливо оглядел пьяные благородные рожи, одежду, залитую вином, всклокоченные волосы. Запахи нечистых тел и кислого вина стали сильнее. Неподалеку развязно захохотала девица: грудь бесстыдно выползла из выреза платья, крупный сосок напрягся на холоде.
«И эти люди поют дифирамбы знатным дамам, – подумал горестно. – Такого не услышишь в рыцарских балладах, там рыцарь сражается с чудовищами и спасает дам. А жизнь погрубее. Может, потому они галантны со знатными дамами, что выплескивают грязь в утехах с блудницами? А не будь их, смогли бы воспеть женский идеал? К тому же песня одно, а жизнь – другое. Очень трудно избежать наказа Господа плодиться и размножаться. А светлое и чистое живет в мечтах и песнях, чтобы жить было не так тошно».
– Сэр Инконню, у вас такое лицо… Пришла мысль такой глубины, что вы изумились? – спросила леди лукаво.
Рыцарь улыбнулся:
– Да, леди Хелия.
В середке лагеря было еще громче и распутней. Хелия морщилась от густой волны запахов пережаренного мяса и нечистот. Инконню взирал на возлияния спокойно.
По пути часто встречали грустных рыцарей, без доспехов и оружия. Лица украшали синяки, у одного повязка, набухшая кровью, у некоторых перевязаны руки.
«Проигравшие».
Инконню старался не встречаться с взглядами бедных рыцарей, потерявших последнее, словно боялся подхватить болезнь. Куда им податься, в разбойники или вилланы? В армию?
Рыцарь остановил коня, фрейлина посмотрела на него вопросительно.
– Леди, соваться в замок смысла нет, – сказал рыцарь. – Но и здесь не вижу места, где можно переждать ночь. Я в затруднении.
– Может, проведем ночь, как и прежде, под открытым небом, согревая друг друга?
Инконню не понял, шутит она или издевается? Глядя на его оторопелое лицо, фрейлина нахмурилась, закусила губку.
– Если вам негде заночевать, не побрезгуйте моим гостеприимством, – раздался скрипучий голос.
Глава вторая
Хелия настороженно посмотрела на осанистого мужчину средних лет с пышными усами, коротко стриженными волосами, одетого в гобиссон и шоссы, заправленные в грязные сапоги.
– Вам не холодно в таком наряде, сэр? – осведомилась она едко.
– Сэр Ниро, прекрасная дама, – сказал незнакомец с поклоном. – Да, холодно, леди, но прохлада помогает остудить сумасбродное кипение в голове.
Ниро усмехнулся, но взгляд у него был открытый и доброжелательный.
– Потерпели поражение, сэр Ниро? – спросил он участливо.
Тот грустно кивнул. Инконню замешкался с ответом, Хелия смерила его осуждающим взглядом, взяла инициативу на себя.
– Позвольте представить вам леди Хелию и сэра Инконню, – пропела она чарующе. – Мы с удовольствием воспользуемся вашим предложением.
«Хоть бы раз подумала, – подумал рыцарь обиженно. – С какой стати незнакомцу проявлять заботу о двух путниках? Бога ради, думайте Хелия, думайте. Могли бы посоветоваться со мной, я не безмолвный пес».
Ниро подозвал оруженосца: хмурый парень, немногим младше Инконню, взял поводья их лошадей.
– Если позволите, Бриан ими займется, – сказал Ниро. – А мой шатер перед вами.
Рыцарь спрыгнул с коня, подал руку фрейлине, оруженосец помог снять поклажу. Ниро, рассыпаясь в комплиментах, увел девушку в шатер.
– Потом принесешь седла, – сказал Инконню строго оруженосцу, тот с хмурым видом кивнул. Лошади поупирались, но двинулись за ним.
Инконню подхватил поклажу, пыхтя, вошел в шатер.
– Темновато, – буркнул он.
– Подождите немного, – сказал Ниро виновато. – Сейчас зажгу светильники.
«Что он имел в виду под светильниками?» – подумал рыцарь, глядя на бледное пламя плошки с жиром.
Тусклый свет едва разгонял темноту. В шатре запах тяжеловат, пол выстлан грубым войлоком, в дальнем углу грудой были свалены тряпье, лук и колчан.
– Прошу, присаживайтесь.
Рыцарь решил остаться в котт-де-мае, сел возле лампадки, а Хелия охотно сбросила дорожный плащ, расправила складки платья.
– Восхитительное платье, леди, – сказал Ниро.
Фрейлина улыбнулась, польщенная:
– Спасибо, сэр Ниро.