Железная скорлупа Игнатушин Алексей
– Позвольте одарить спасителя броней и щитом, – сказала Элейна.
В оружейной у рыцаря глаза разбежались, и если бы не злой крик Хелии, он выбирал бы доспехи неделю. Прекрасный котт-де-май, шлем совсем как прежний.
– Великолепные доспехи! – сказал восхищенно.
– Достойные хозяина замка, – кивнула Элейна. – А вот и щит, доблестный рыцарь. Его герб каждому покажет, к какому знатному роду вы принадлежите.
Гингалин завороженно уставился на щит, сердце затрепетало при виде двуглавого орла. Он видел его на щите Гевейна, и как сладостно сознавать причастность к знатному роду, знать, что имеешь право носить такой герб!..
Элейна недоуменно посмотрела на погрустневшего рыцаря:
– Что такое, доблестный сэр?
– Не зря отец скрыл от меня происхождение, – сказал Гингалин с грустной улыбкой. – Мне рановато носить его герб. Имя придет ко мне после славного деяния, не раньше! Я докажу, что достоин быть сыном славного рыцаря. До той поры зовите меня Инконню.
– Как скажете, – пожала плечами колдунья, в карих глазах мелькнула смешинка.
По взмаху ладони двуглавый орел исчез, и Инконню с теплотой посмотрел на темно-красного сидящего грифона.
– Сэр Инконню-у! – долетел в оружейную злобный зов.
Элейна поморщилась:
– До чего несносная особа! Пожалуй, стоит укоротить ее острый язычок.
– Не вздумайте! – Рыцарь сам удивился своей резкости, сказал мягче: – Не надо. Мы больше не побеспокоим вас.
– Возвращайтесь, сэр, – сказала Элейна, в глазах таяли остатки гнева.
У выхода рыцарь спохватился:
– Леди Элейна, каков ответ на вопрос: чего хочет женщина?
Волшебница улыбнулась:
– Власти над мужчинами.
Инконню вежливо поклонился, вышел за ворота. Фрейлина уже сидела в седле, нетерпеливо теребя поводья, лицо рыцаря ожгла злобным взглядом.
«Похоже, вернулись прежние деньки», – подумал он с иронической усмешкой.
Хелия оглянулась: последний красный отблеск исчез за холмами, и ночная тьма смело заявила, съела очертания деревьев, превратив небо в грязный покров. От вида довольной улыбки рыцаря ее передернуло.
– Чему вы так радуетесь, сэр Инконню? – спросила сварливо. – Неужели замковая ведьма показала вам или сделала нечто такое, что достойно столь глупой улыбки?
Инконню улыбнулся, два дня бесконечного зудения девушки он перенес удивительно легко, открывшаяся тайна его рождения грела душу, а разум захлестывали порывы к отважным свершениям. Вспомнилась дама Элейна в откровенном наряде, и Инконню испытал приступ гипнотической страсти.
– Она открыла мне имена моих родителей, леди, – сказал счастливо. – Теперь я знаю, кто я.
Хелия раскрыла рот, лицо отразило бурю чувств.
– И кто же ваши родители? – спросила свистящим шепотом.
– Отец отважный рыцарь, а мама… – голос Инконню пресекся. – Прекраснейшая на свете женщина, увы, покинувшая нас.
Лицо фрейлины выразило сочувствие, затем стервозность взяла свое:
– А имена у них есть?
– Леди, я останусь безымянным до тех пор, пока не освобожу Сноудон от гнета черного колдовства. Отец заслужил храброго сына.
«Пусть катятся к черту все, кто долдонил о моей „нечеловечности“! – думал рыцарь. – Моя мать отвергла волшебный мир, став человеком, мой отец – доблестный рыцарь. Иной судьбы трудно пожелать. Что может быть лучше, чем являться человеком, рыцарем?»
Неудовлетворенное любопытство жгло фрейлину, а довольная улыбка юноши бесила.
«Как он смотрел на бесстыдницу! Просто пожирал взглядом ее открытую грудь. Баран, как и все мужчины!»
Инконню остановил коня. Хелию пробрал неприятный холодок.
– Что такое?
– Вижу огни – замок, – сказал рыцарь.
Хелия вгляделась в темные очертания замковых стен, веселые угольки окон, казалось, подмигивали, и сердце радостно стукнуло.
– Замок сэра Чайльда! – прошептала счастливо, по лицу потекли слезы. – Мы добрались до Сноудона.
Часть четвертая
Глава первая
Хмурое утро было под стать настроению.
Инконню, морщась от косых взглядов челяди, вышел во внутренний двор замка. Ноздри затрепетали от запаха пота, во дворе стоял лязг, все что-то хрипло выкрикивали, из десяток глоток валил густой пар. Рыцари на миг прервал беседу, смерили Инконню презрительными взглядами, затем отвернулись.
«Напыщенные идиоты!»
Остатки воинства Сноудона без устали упражнялись: опытные воины лязгали оружием, спешно рекрутированные юноши стучали деревянными мечами, наставники грозно рычали на неумех с пиками. Хлопали тетивы, в мишени впивались стрелы. Ржали кони, недовольные робкими наездниками.
«Не воинство – отрепье», – подумал Инконню грустно.
Через двор прошла хорошенькая служанка, дружелюбно улыбнулась Инконню, но тут же испуганно потупилась, прошмыгнула мимо. Рыцарь почуял недоброе и обернулся.
Коротко кивнул седовласому рыцарю с усами подковой, лицом, украшенным шрамами. Спутник седого – зрелый мужчина с копной светлых волос и пронзительным взглядом – ухмыльнулся. Оба в синих супервестах, на груди герб королевства: голубое и зеленое, деленное косой белой чертой.
– Сэр Чайльд, сэр Седрик, – сказал Инконню сухо.
Седовласый хозяин замка, последнего оплота, верного королеве Сноудона, вежливо кивнул:
– Сэр Инконню.
Седрик ответил юноше насмешливым взглядом. Последние защитники Сноудона пребывали в шоке, подобном удивлению Хелии, когда вместо прославленного рыцаря король отрядил ей в помощь неопытного юнца.
Инконню сжал губы, доказывать кучке рыцарей свою состоятельность ему претило.
– Сэр Инконню, собирается совет, – сказал Чайльд, голос густой, с легкой хрипотцой, синие глаза безмятежно спокойны.
– Конечно, буду присутствовать, – кивнул рыцарь.
Седрик поморщился. Инконню спокойно встретил взгляд его серых глаз, острый, как игла.
– Прошу за мной, – спохватился хозяин замка.
Инконню пошел следом, сзади слышалось тяжелое сопение Седрика. Полутьма в коридорах, освещенных малочисленными факелами, настороженные взгляды шмыгающей челяди угнетали.
Наготу каменных стен едва прикрывали гобелены, порванные, засаленные. На потолке вяло колыхался от сквозняков шелковый покров паутины. Воздух здесь был затхлый, Инконню дышал ртом, пальцами теребя свербящий нос. Убранство комнат скудное – ценные вещи давно проданы для покупки оружия.
Стражи у двери при виде троицы встрепенулись. Чайльд покосился на них недовольно, со скрипом открывая тяжелую створку, окованную металлом. В полутемном помещении, возле широкого стола, устланного картами, придавленными оплывающими свечами, стояли последние рыцари Сноудона: Лонфол, Акколон, Гонтер, Рейнольд, Беллеус и Борс.
– Доброе утро, доблестные сэры, – поздоровался Инконню.
Рейнольд ответил вслух, остальные кивнули, а Беллеус и Гонтер слишком увлеклись картой. Инконню сжал зубы, подошел к столу, и в глазах зарябило от очертаний лесов, рек, гор, деревень. Рыцарь опустил голову, скрывая недоумение. Седрик глумливо хмыкнул.
Чайльд ткнул в карту:
– Итак, разведчики… те, кто вернулся в здравом уме, говорят, что оборона замка шатка. Палисады пришли в негодность, рогаток нет, ворота обветшали. Думаю, колдуны встретят нас в поле. Положение для них удачное: нам придется взбираться на холм, а они встретят нас камнями и стрелами.
Темноволосый Борс покачал головой:
– Не хочу обнадеживать, но колдуны не сообразят воспользоваться преимуществом местности.
– Не принимайте подлецов, разоривших Сноудон, за дураков, – возразил Седрик.
Инконню посмотрел на него с неприязнью: в доме беда, а напыщенный дурак затевает свары. Седрик в ответ испепелил юношу взглядом.
– Я знаю силы врага, – сказал Борс спокойно. – Но не стоит забывать, что у людей разное мышление: крестьянин ни за что не организует войско, а рыцарь не возделает огород, и не потому, что слабоумные, а просто никогда подобным не занимались. Колдуны очень сильны, но будь они опытными стратегами, мы бы здесь не стояли.
Чайльд сдержанно кивнул:
– Верно, после массовой гибели людей от отравленной воды нас можно было прихлопнуть как мух, но колдуны не смогли правильно поставить заслон отходящим войскам.
Акколон качнул пламя свеч мощным выдохом, отчего на стенах комнаты заплясали кривые тени.
– Точно, – сказал пожилой рыцарь негромко, – даже выродок Эверейн, бравирующий умением сражаться, тактике не обучен.
Лонфол, поправив прядь светлых волос на лбу, пальцем обвел рисунок замка.
– В прошлый раз у колдунов было мало подручных, – сказал жестко. – А теперь… Разведчики говорили о страшных тенях, парящих над шпилями башен, о жутких воплях за стенами. Возможно, нам недостанет сил.
Чайльд хмуро кивнул, обратился к коренастому Рейнольду:
– Сколько мы выставим?
Рыцарь, пожав плечами, ответил устало:
– Пятнадцать рыцарей, еще тридцать конников, около ста пикинеров, столько же мечников, стрелков наберется две дюжины.
– Надо больше стрелков, – вырвалось у Инконню. – Можно возместить пращниками, их легче готовить.
На юноше скрестились взгляды, его лицо запылало.
– Вот как? – осведомился Беллеус ехидно. – А мы, оказывается, не знали.
– Верно, – хмыкнул Гонтер, – спасибо, что подсказали, ради этого стоило приехать.
Рыцари рассмеялись, а Инконню побелел. Чайльд стукнул кулаком по столу, опасно качнув восковые столбики свеч.
– Довольно, – сказал владелец замка, и рыцари смолкли, взгляды посерьезнели. – Сэр Акколон, мы готовы выступить?
– Хоть завтра.
– Припасов достаточно, сегодня загрузили последний обоз с чистой водой, – добавил Гонтер.
– Прекрасно, – сказал Чайльд.
– А что с королевой? – спросил Инконню.
Седрик вперил в него огненный взор, и в комнате будто посветлело. Рыцари, отводя взгляды, нервно играли желваками.
– Вам какое дело? – прошипел Седрик.
Чайльд снова стукнул кулаком по столу, и Рейнольд еле успел подхватить свечу.
– Прекратите, Седрик! – сказал рыцарь, сердито встопорщив седые усы. – Беспокойство сэра Инконню о судьбе королевы вполне объяснимо. Ради нее он преодолел тяжелый путь.
– Если верить леди Хелии, – усмехнулся Беллеус. Инконню наградил его ненавидящим взглядом.
– Верно, – кивнул Гонтер, – мы любим фрейлину королевы, но нельзя забывать о ее чересчур живом воображении.
Инконню процедил:
– Выбирайте выражения, сэр, иначе я подумаю, что вы оскорбляете даму.
Гонтер уставился на него изумленно, Беллеус демонстративно положил ладонь на рукоять меча. Чайльд и Акколон резко вскрикнули:
– Прекратить свару!
Лонфол сказал с грустью:
– Нашу обожаемую королеву, прекрасную и добрую, истязают в плену ублюдки колдуны. По слухам, ее тело подверглось изменению… – голос рыцаря прервался, Инконню удивленно смотрел на блестящие глаза рыцарей.
«Похоже, королева удивительная женщина», – подумал смятенно.
– Итак, – подытожил Чайльд, – завтра двинемся к замку. – Сэр Борс, достаточно шатров, походных мелочей?
– Вполне, сэр Чайльд. Имеется даже запас дров, кто знает, что подстерегает в лесах? А для святош захватили мягкие подстилки, может, так переживут тяготы пути?
– Верно, – усмехнулся Чайльд. – Сэр Инконню, крепитесь, вам предстоит вести последние силы Сноудона.
Юноша вздрогнул, заиграл желваками. Кивнув, сказал твердо:
– Я постараюсь не посрамить рыцарского звания.
– Что толку от стараний? – сказал язвительно Седрик. – Мы собираемся освободить королевство горсткой воинов! Для такого дела можно было бы прислать Ланселота или Эрека, а кого видим мы?
Чайльд сказал упреждающе:
– Седрик!
– Разве я не прав?
– Сэр Седрик, охолоните, – посоветовал Акколон. – Не дело цепляться к предводителю. Кем вы себя выставляете, ругая командира?
Взгляд Седрика заполыхал бешенством.
– А почему вы ставите его главным? Почему нас не ведет сэр Чайльд или вы, сэр Акколон? Лонфол? Рейнольд? Борс?
Рыцари зароптали, в комнате сгустилось напряжение. Инконню с ужасом ощутил неприязнь воинов королевства друг к другу. Сэр Чайльд поднял руку, и комната погрузилась в молчание, едва слышно трещали фитили, напряженное дыхание.
– Потому, сэр Седрик, – сказал Чайльд, – что я, как и остальные, бежал из замка моей доброй королевы.
Рыцари возмущенно загомонили.
– Да, – крикнул Чайльд, – бежал! И вы бежали, а после терпеливо ожидали возвращения Хелии с рыцарем Артура, в то время как колдуны спешно укреплялись, мучая каждый день нашу прекрасную королеву!
Инконню зябко повел плечами, по хребту скатилась холодная струйка.
Седрик пребывал в смятении недолго, при виде спокойного лица Инконню он шумно задышал, заскрежетал зубами:
– Это же неопытный юнец! Неужели вы доверите последних воинов мальчишке? Я на подобное безумие не согласен!
Комната взорвалась криками:
– Да-да, он слишком молод!
– Ничего не молод!
Возникла страшная угроза поножовщины.
– Неопытен? Юн? Что ж, любая отговорка хороша, если трусишь.
Седрик рванулся к нему, Беллеус и Гонтер схватили соратника за руки, с трудом оттащили.
Чайльд рыкнул страшным голосом:
– Пре-э-кра-а-тить!!
Рыцари вздрогнули. Седрик замер, судорожно хватая ртом воздух. Инконню стало грустно: доблестные рыцари оказались склочными мужиками, исходящими пеной оттого, что будут под началом юнца.
– Я прослежу, чтобы вы не встречались до завтрашнего утра, – сказал Чайльд хмуро. – Сэр Акколон, сэр Рейнольд, проводите сэра Инконню до покоев, а вы, сэр Борс, побеспокойтесь о Седрике.
Инконню безропотно подчинился, но Седрик не унимался:
– Ну, нет! Щенок назвал меня трусом! Я вызываю безродного…
– Молчи, безумный! – крикнул Чайльд.
– …на поединок!
В комнате повеяло ледяной стужей, на лицах суровых мужчин читалась растерянность. Седрик и сам испугался своих слов, но отступать было нельзя – засмеют, да и как уступить безродному щенку?
Инконню задохнулся от ярости, кровь отлила от щек.
– Безродный? – повторил он жутким голосом. – Мне известны имена моих родителей, – прошипел Инконню, сжимая рукоять меча до боли в пальцах. – Я скрываю имя до поры, пока не совершу деяние, достойное отца. А вы, сэр Седрик, еще будете валяться в грязи и униженно молить о прощении за гадкие слова. Вызов принят!
Чайльд свирепо оглядел склочников, Акколон положил ему руку на плечо, придержал. На Инконню рыцари поглядывали неодобрительно: хоть зачинщик Седрик, но он свой, а юнец – чужак.
– Чума на ваши головы! – простонал Чайльд.
Седрик вырвался из рук Беллеуса и Гонтера, одернул синий супервест:
– Прошу во двор!
– Седрик, одумайся! – вскричал Борс. – Мы ждали этого рыцаря не для того, чтобы его убить.
«Убить? Они не считают меня серьезным бойцом! Ну, я им покажу!»
Седрик повернулся к Инконню:
– Я просто вышибу дурь из твоей златовласой головенки. Может, подпорчу девичье личико, но марать меч не буду.
«Посмотрим».
Инконню, выходя из комнаты, шваркнул дверью. Вслед за ним двинулась толпа хмурых рыцарей.
Весть о схватке мигом облетела замок – жизнь на миг замерла, а затем коридоры содрогнулись от топота десятков ног: во внутренний двор поспешила челядь вперемешку с воинами, у всех глаза азартно горели.
Инконню пинком распахнул дверь во двор, ветер плеснул в лицо горстью мелкозернистого дождя.
Тренировавшиеся здесь воины спешно освобождали пространство для схватки: шлепались наземь деревянные мечи, пики, всадники слетали с седел, брошенные кони уныло топтали размокшую землю. Зеваки спешили занять места, откуда бойцы будут видны как на ладони.
– Проклятье, – сказал Чайльд. – Собрались, будто вороны на падаль. Вилланское любопытство!
– Господи, сэр Чайльд, что тут у вас происходит? – раздался сердитый голос Хелии.
Рыцари потупились, как мальчишки, застигнутые за шалостью.
Хелия выскочила во двор с криком:
– Сэр Инконню, что вы опять натворили? Вас можно хоть на миг оставить без присмотра?
Рыцарь слабо улыбнулся:
– Вероятно, нет.
– Что случилось? – спросила фрейлина требовательно.
Чайльд смешался под ее строгим взглядом:
– Э-э, леди Хелия, сэр Седрик вызвал сэра Инконню на поединок.
Девушка повернулась к юноше:
– Сэр Инконню, немедленно прекратите! Вы поклялись защитить королевство, а не задирать его последних защитников.
– Он назвал меня безродным, – молвил рыцарь глухо.
Хелия перевела взгляд на Седрика.
– Сэр, трудно совершить более гнусный и недостойный поступок. Немедленно извинитесь перед сэром Инконню, – потребовала фрейлина, Седрик вздрогнул. – Вы ногтя не стоите этого благородного рыцаря, преодолевшего такие опасности, какие вам не снились даже в детстве!
– Леди Хелия, – заскрежетал зубами Седрик, – мы очень рады вашему возвращению, но почему вы не привели с собой опытного рыцаря, за коим вас посылали? По-моему, безродный не стоит ногтя Дамаса.
Хелия побелела от гнева, приоткрыла рот, но Седрик, отвесив ей издевательский поклон, повернулся к Беллеусу, который принес ему щит и шлем.
Фрейлина топнула ножкой, резко повернувшись, бросила сердитый взгляд на Инконню, который уже принимал доспехи от Рейнольда. Облачился, скользнул рукой в петли щита, но от шлема отказался, отчего по двору прошел удивленный шепот.
– Прошу обойтись без убийства, – сказал Чайльд хмуро. В глазах седого рыцаря стояла невыносимая печаль, серебряные усы безвольно обвисли.
Седрик с глумливой ухмылкой посмотрел на противника, скрыл лицо забралом, ударил мечом в щит. Толпа приветственно заголосила. Инконню оглядел смеющиеся лица: стоят как на празднике, с нетерпением ждут лакомой схватки.
«И этих людей я должен спасать? Ради чего надрываться? Даже спасибо не скажут?»
– Наденьте шлем, сэр Инконню, – посоветовал Рейнольд.
Юноша не ответил.
Толпа замерла, предвкушая знатное зрелище. Инконню скользящим шагом оказался перед Седриком, клинок ударил в синий щит, от оглушительного грохота зрители вздрогнули. Мокрая земля глухо чавкнула под спиной Седрика.
Публика изумленно охнула. Седрик с трудом поднялся, ноги предательски дрожали. Чайльд крикнул:
– Довольно, сэр Инконню победил!
Толпа зашумела разочарованно.
Седрик с сердитым рыком зачавкал сапогами по земле. Инконню, небрежно отразив удар мечом, надавил щитом, пошатнув противника, затем клинки звонко скрестились. Юноша впечатал сапог в синий щит, и ноги Седрика разъехались. Раскинув для равновесия руки, он открыл торс, вызвав испуганные охи зрителей.
Инконню широко шагнул, ударил грифоном в герб Сноудона, отчего Седрик, выронив меч, грузно упал, шлем, свалившись, звякнул о сапоги зевак. Беллеус посмотрел на Инконню с ненавистью, крикнул:
– Седрик, вставай, не позволяй чужаку унизить рыцарство Сноудона!
Толпа согласно загомонила. Чайльд, дернув Беллеуса за рукав, прошептал зло:
– Не разжигай страсти, дурак! Нам предстоит вместе сражаться и, может, умереть. Признай, как мужчина, что Инконню бьется лучше!
Беллеус отвел взгляд, задвигал желваками.
Орущая толпа побадривала Седрика. Инконню царапали злобные взгляды.
«Не лучший способ завоевать доверие», – подумал горько.
Седрику подали меч. Юноша, уловив во взгляде противника бессильную ярость, огорченно опустил уголки губ. Седрик кинулся на него с отчаянным воплем.
Инконню легко отбил натиск, красивым движением сместился, и бешеный замах противника пропал втуне. Инконню сочно приложился клинком по ягодицам сноудонца.
Зрители против воли захохотали. Седрик бешено озирался.
– Довольно! – прокричал Чайльд. – Победа сэра Инконню неоспорима. Сэр Седрик, возблагодарите Господа за милость Инконню, он не хочет крови.
Седрик взревел, обрушил удар на щит Инконню. Тот врезал ему ногой в грудь, оставив грязный отпечаток подошвы. Седрик в третий раз рухнул на землю. Зрители откровенно забавлялись: симпатий к Инконню не было, но давящее отчуждение постепенно исчезало.
– Надеюсь, сэр, вы прикусите свой поганый язык, – сказал Инконню насмешливо. – Хотя, не скрою, владеете им лучше, чем мечом.
Седрик трясся от ярости, на него жалко было смотреть. Гонтер и Беллеус стыдливо отводили взгляды. Инконню повернулся, зашагал в замок. Седрик сзади истошно закричал. От его отчаянного вопля толпа притихла.
– Седрик, нет! – гневно воскликнул Чайльд.
В лицо Инконню ударила грязь, глаза немилосердно защипало. Яростное дыхание Седрика приблизилось. Вслепую отмахнулся, отдача скрутила руку судорогой. Двор испуганно ахнул.
Инконню протер глаза. К упавшему Седрику кинулись Беллеус и Гонтер.
Седрик корчился, пробитое горло булькало, кровь растекалась по земле.
Инконню с опущенной головой продолжил путь к замку. Люди брезгливо сторонились его.
«Я не хотел! Господи, я не хотел!»
Инконню задел плечом косяк, услышал чей-то скорбный вопль: «Седрик мертв!»
Читать бесплатно другие книги:
