Район-55 Манасыпов Дмитрий
А в окнах большого больничного корпуса свет ламп дергался в странном и ритмичном танце. И еще там танцевало множество силуэтов, странных, искаженных, и оттуда, из окон, раздавалась ни на что не похожая какофония звуков. Сотканная из нот воплей ужаса и боли.
Патологоанатом не видел, что в окно следом за ним выпрыгнули две фигуры, которые метнулись было догонять его, но потом обратили внимание на две столкнувшиеся машины «скорой помощи», возле которых прямо на асфальте лежала кричащая беременная женщина с громадным животом.
Когда они приблизились к ней, нетерпеливо порыкивая и скаля ставшие очень большими и острыми зубы, то… Первый из оживших мертвецов был схвачен ею рукой прямо за горло, вторая рука с мгновенно вытянувшимися пальцами обхватила голову. Пальцы напряглись, что-то хрустнуло, и тело зомби покатилось по асфальту, замерло, а чуть позже рядом с ним шлепнулась оторванная голова с болтающимися обрывками шейных хрящей. А во второго зомби вонзились, выйдя из неожиданно появившейся щели в животе женщины, несколько длинных щупалец, скрутивших его и потащивщих к беременной. Которая, встав, залезла в «газель» и затащила туда зомби…
Александр Анатольевич несся вперед, не замечая, что бежит он с необыкновенной скоростью, быстрее, чем любой олимпийский чемпион, что ноги его гнутся в суставах как-то необыкновенно пластично и что кровь, капающая из глубоких порезов, светится в темноте слегка серебристым светом…
Кир забрался в вагончик, плотно захлопнул за собой дверь, застегнул цепочку и воткнул швабру в ручку. Его трясло от страха, пронзающего с ног до головы.
За замызганным стеклом одного из окошек выли, ревели и рычали. Там метались тени животных, вырвавшихся из клеток, разбегающихся или, напротив, бросающихся друг на друга. Вот взревела Машка, медведица-пестунья, чей басовитый рык Кир узнавал даже издалека. Зоотехник вжался в дощатую стену вагончика, что-то шепча трясущимися губами и вспоминая то, что совсем недавно происходило там, возле загонов…
В себя Кир пришел быстро, практически не почувствовав ничего странного и необычного. А вот Саныч…
Старший техник метался между клетками, в воздухе стоял бешеный крик и ор животных, остро пахло адреналином, и Киру стало страшно. А когда он понял, что делает Сан Саныч, то не долго думая бросился к своему вагончику.
А Саныч просто отпирал клетки и выпускал на волю обезумевшее зверье. Неизвестно, что перемкнуло в голове старого зоотехника, но делал он свое дело так, что смог отсрочить собственный конец. Сначала он открыл клетки копытных и прочих более-менее безобидных животных, оставив хищников напоследок. Но в конце концов добрался и до них, тем самым подписав себе смертный приговор.
Покончил с ним его любимый, белый как снег Буран, громадный полярный медведь. Вылетев из клетки светлым громадным ядром, он сбил Саныча с ног и, не дав ему подняться, одним ударом мощной когтистой лапы раздробил череп, попутно сняв с зоотехника скальп.
Все это Кир наблюдал в окошко, вцепившись в раму побелевшими в суставах пальцами. Зубы отбивали чечетку, но он все равно продолжал стоять на коленках, чуть выставив над подоконником голову и с ужасом глядя, как вырываются на свободу те, кого так долго держали в клетках на потеху толпе, как волки стремительными серыми тенями выскальзывают в узкий проход, чутко поводя носами, уже почуявшими запах крови, как неторопливо, круша все на своем пути, выбегают громадные медведи, как, распластавшись в прыжке, взлетает на будку с кассой страшная тигриная тень, как растворяются в ночи подвижные фигуры пантер…
Все это Кир наблюдал, вжавшись всем телом в дощатую стену старого вагончика, ставшего для него чем-то типа крепости, которая должна была сохранить ему жизнь. Именно так Киру казалось до того самого момента, когда он услышал, как по крыше торопливо пробежали чьи-то лапы. И еще, и еще…
Он ползком добрался до старой армейской кровати, прикрученной саморезами к полу, и забился под нее. Кир лежал, еле дыша, и от страха настолько не контролировал себя, что в промежности неожиданно стало очень тепло и мокро. Он шептал слова когда-то давно слышанной молитвы, неожиданно всплывшей в памяти, когда, резко зазвенев, вылетело стекло одного из окон. Что-то, вернее, кто-то мягко приземлился на пол, заставив вагончик покачнуться. Чуть позже на пол спрыгнуло еще несколько тел.
Кир крепко-крепко зажмурился. И лишь когда кто-то остановился рядом с ним, обдав волной острого звериного запаха, лишь тогда он открыл глаза.
Последнее, что он увидел в своей человеческой жизни, были умные и слегка грустные глаза старого орангутана, оскалившего пасть и протянувшего к нему странно деформированную лапу с удлиненными черными когтями…
Гриф «Совершенно секретно». Кругу лиц с кодом доступа «Красный А 1-1».
Пункт первый
Из доклада комиссии Министерства чрезвычайных ситуаций РФ по случаю экологической катастрофы в городе Радостном.
Выдержка первая.
Комиссией в составе …..ти человек (РАН, Академия катастроф и сейсмоактивности, Институт медицины при РАН, Военно-медицинская академия МО РФ, представители Генпрокуратуры) были установлены следующие факты:
а) Характер происшествия – неизвестен. Предположительно высказано мнение о срабатывании на объекте «Радостный-55» неизвестного механизма защиты внутренних периметров. Одновременно ярко выражены черты катастрофы как техногенной, так и экологической направленности. Многочисленные взрывы газопроводов, выброс химических веществ с нескольких промышленных предприятий, находящихся на территории города. Одновременно с тем – резкое нарушение фона естественной радиации в связи с невыявленной причиной. Также был произведен выброс активной биологическиопасной формы неизвестного происхождения (т. н. Волна).
б) Основные происшествия произошли разово, в краткий временной промежуток. Рецидивы локального характера имеют место по состоянию на сегодняшний день. Меры по предотвращению распространения возможных вспышек заболеваний, связанных с радиационным и биологически опасным поражениями, проводятся постоянно. Карантин в близлежащих районах не отменен.
в) Следствием событий, происшедших… сего года, стали многочисленные изменения жителей вышеуказанного района, а также животных различных видов, как домашних, так и диких (Примечание об ориентировочных количестве и составе, животных, представленных в местном лесничестве, в приложении №З).
Изменения происходят на генном уровне, вызывая необратимые реакции организмов, впоследствии выраженные в мутациях различного характера. В связи с тем, что измененные жители и животные (в дальнейшем Объекты) представляют собой четко выраженную угрозу окружающим населенным пунктам, Комиссия настаивает на продлении карантина, а также введении режима чрезвычайной ситуации и эвакуации населения из близлежащих районов…
Отчет комиссии М 12/12. Гриф «Совершенно секретно», код «Красный».
Из предварительных исследований Объектов выявлено следующее.
Мутационные изменения проявляются спонтанно, носят четко выраженный кратковременный характер. В дальнейшем организмы Объектов ремиссии не подлежат. Согласно гипотезе проф. Точинова, складывается следующая схема процесса сверхскоростного изменения.
В результате воздействия не известных микроорганизмов включается до сих пор незадействован- ная иммунная система организма. Уровень взаимодействия фактора X (неизвестен) и цепочки ДНК Объектов – полностью зависимый от фактора расположенности к Изменению.
Механизм раскрытия защитных схем крайне индивидуален. Исходя из этого, каждый Измененный является уникальной биологической системой, обладающей схожими признаками с другими Объектами того же вида и типа, но при этом обладающий своими, оригинальными, не осязаемыми обычными органами восприятия особенностями.
Митохондриальное взаимодействие – спорадическое.
Предлагаемые меры: идентичные предварительным. Полный контроль Района с установлением карантина и пресечением любых несанкционированных попыток проникновения за периметр всеми способами, вплоть до физической ликвидации».
Выдержка вторая.
… числа… месяца сего года на станции сейсмологического слежения МЧС РФ, расположенная на территории в/ч 5572/3 (населенный пункт N, ПУрВО), были зафиксированы сильные подземные толчки мощностью в… баллов.
Одновременно с этим спутниками космического слежения МО РФ над территорией стран СНГ был зафиксирован факт крупной природной аномалии атмосферы над территорией г. Радостный, имеющего следующие координаты:… градусов северной широты и… градусов восточной долготы (область РФ).
Тогда же был зафиксирован феномен неясного происхождения, на данный момент известный как Волна, в том же районе. Эксперты аналитических отделов Генерального штаба МО РФ, Центра спасательных операций МЧС РФ, оперативного штаба МВД РФ, главного управления ФСБ РФ связывают данный феномен с последующими происшествиями на территории вышеуказанного населенного пункта.
Согласно данным расследования, проведенным комиссией сотрудников секретных научно-исследова- тельских центров силовых структур РФ, данное явление носило четко выраженный единовременный характер. Дальнейшего хронического протекания зафиксировано не было до… числа… месяца сего года.
На текущий момент зафиксировано три случая так называемой Волны, включая первый. Уровень естественной радиации и биологически опасной активности при последующих двух – неизмеримо меньше первого и не несет тех последствий, что были выражены при оригинальном явлении.
На данный момент представляется наиболее вероятным создать группу ученых в составе (Приложение №5), для организации в районе н. п. Радостный мобильного научно-исследовательского центра по изучению данной ситуации…
Предлагается рассекретить часть работ по объекту «Радостный-55» для круга лиц, привлеченных к аналитической и исследовательской работе.
Выдержка третья.
… числа… месяца сего года, согласно плану
«Тайфун», направленному на взаимодействие подразделений, войсковых частей и соединений силовых ведомств, были проведены следующие мероприятия:
а) Части… армии ПУрВО были приведены в
состояние боевой готовности № 1 и выдвинуты, в район н. п. Радостный для проведения мер по блокированию жителей зараженной местности.
б) Подразделения МВД РФ и ГУФСИН в составе трех ОМОН, двух СОБР, а также отрядов «Мангуст» и «Кайман» были выдвинуты в н. п. Кротов- ка, Черкассы и Ключи для блокирования всех возможных путей выезда из Радостного.
в) Эскадрилья боевых вертолетов Ми-24 УМ, находящаяся в н. п. N, была поднята в воздух для проведения постоянного воздушного дежурства в вышеуказанном районе.
Все подразделения, задействованные на первоначальном этапе блокирования, на данный момент продолжают выполнять боевые задачи, поставленные командованием операции.
Блокирование н. п. Радостный осуществляется (несмотря на отсутствие необходимого количества JIC и техники) в полном объеме.
Было осуществлено несколько попыток прорыва со стороны, местных жителей, подвергнутых заражению. Мероприятия по пресечению указанных попыток были осуществлены в полной мере, согласно Инструкции №…13/999 от 06 июня… года.
Спасибо парням из группы Сокола. Только их одноразовые гранатометы смогли отправить смока в длительный нокаут, из которого он, буду надеяться, выберется не скоро. Если вообще выберется…
Наши ангелы-спасители возникли, как обычно и бывает в подобных случаях, прямо-таки из ниоткуда. И дружно ошарашили назойливого крылатого монстра залпом из «Мух».
Подозреваю (и не без оснований), что шли они в район «финской котельной», где, как мне помнится, обитала дружная компания из нескольких големов. А против кого, скажите на милость, в Районе еще нужны гранатометы?!! Ну не против же временного контингента военных? И не против «консерваторов», это уж наверняка. В обоих случаях – восьми стареньких «Мух» будет о-е-е-й как мало. А вот против полумеханических упырей, которые так любят подтрунить над рейдерами, паля по ним из всех калибров, – как раз.
Как бы то ни было, сейчас «соколята» топали назад несолоно хлебавши, надеясь только на то, что мы сдержим слово и расплатимся за счет нашей ходки. А мы упорно шли вперед, в полной мере отрабатывая оплаченное сафари, во время которого уже погиб один из экстремалов. Оставшихся любителей адреналина это нисколько не смутило, и потому мы упорно продвигались в сторону краснокирпичных пятиэтажек Сорокового квартала.
Двигалась наша группа туда вполне целеустремленно, надеясь пополнить у Кефира запас боеприпасов, который уменьшился у нас ровно в два раза.
Кефир, он же Сметаныч, – это один из «местных» дельцов. Человек он или уже нет, нам без разницы. Он один из тех, кто остался в Районе, не пытаясь выбраться, выжил в первые месяцы после Волны, пережил и обычные Всплески, и последний, считающийся «гипером». А сейчас наслаждается тем, что здесь считается нормальным существованием.
Штаб-квартира нашего друга-бизнесмена находилась на территории бывшего двухэтажного магазинчика с прилегающей территорией, обнесенной высокой стеной из бетонных плит. И она, штаб-квартира, была одним из относительно безопасных мест во всем Радостном.
Местные старались не связываться с Кефиром из-за его взрывного характера и, что немаловажно, весьма серьезной личной гвардии. Военным он был сугубо фиолетов, а гэбэшникам наверняка сливал что-то, при этом умудряясь наживаться даже на той белиберде, что могла выйти из Района. Ну, скажите, какому чекисту придет в голову составлять таблицу оперативных данных, связанных со, скажем, сезонной миграцией стаи местных одичавших котов-мутантов? И кому интересен факт, что бабка Матрена решила в этом году выращивать на огороде не дурман-траву, а ядерный молочай, который все свои свойства за пределами Района полностью теряет? Вот то-то и оно, а он, Кефир-то, наверняка умудрялся.
Подойдя к перекрестку, от которого до магазина было всего ничего, мы остановились. Вроде бы все было чисто, но что-то меня смущало. То ли тот факт, что на выходе из Гаражей мы так и не увидели ни одного местного жителя, то ли то, что нам удалось протрусить через кусок Парка так удачно, что даже ни с кем не сцепились. Не хочется быть суеверным, но в таких случаях всегда надо ждать беды, нда-а-а…
Тем не менее до штаб-квартиры нашего кисломолочного товарища мы добрались так же спокойно. На подходе Большой поднял вверх палец, показывая, что все в порядке, и мы спокойно втянулись через калитку на задний двор магазина.
Здесь все было как обычно, наполняя душу радостью от ощущения того, что хотя бы что-то остается неизменным. Та же свора церберов, которые, завидев нас, радостно встрепенулись, порыкивая всеми своими, превосходящими количество тел чрезвычайно зубастыми головами. И, как обычно, их тут же успокоил «погонщик» Васек, когда-то прибившийся к Кефиру, которого мы как-то спасли от вурдалаков в районе Топи.
Все так же спокойно мерил шагами территорию полязгивающий сочленениями Фред. И в дальнем углу высилась махина Абрамса.
Эти двое были типичными големами и никакого отношения не имели к какой-либо англоязычной нации. Просто Фред, судя по некоторым дошедшим до меня сведениям, в прошлой жизни был дальнобойщиком. Водилой, которого угораздило попасть под Волну в кабине собственного «фрейтлайнера». Его грудную клетку, если можно ее так называть, с тех пор украшала радиаторная решетка с логотипом этого несомненно прекрасного изделия юэсэйевского автопрома.
Что касается Абрамса, то тут дело обстояло сложнее. Я, если честно, опасаюсь големов. Но этого парня – откровенно боюсь. У меня в голове не укладывалось, как он смог стать двух с половиной метровым шкафом, с ног до головы облаченным в сталь и имеющим на вооружении крупнокалиберный танковый пулемет. Собственно, из-за внешности, мощности и серьезного вооружения его сначала величали Танком. И лишь потом он стал Абрамсом.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. РАССВЕТ – ОСОЗНАНИЕ
Мансур быстро выкрутил руль, в очередной раз загоняя машину в какой-то из поворотов. Сзади ухнуло и взвыло. Что-то с размаху приземлилось на багажник, скрежетнув по металлу чем-то острым.
Надя обернулась, не сумев превозмочь желания увидеть, что же там такое. Сдавленно всхлипнула, различив большую темную фигуру, вцепившуюся в багажник сразу четырьмя конечностями и блеснувшую в свете фонаря желтыми огоньками глаз. В следующий момент Мансур еще раз крутанул руль, одновременно тормозя автомобиль. Тварь не выдержала и улетела вбок, стукнувшись о столб дорожного знака.
– Да что ж такое творится-то?!! – выдохнул Мансур и снова отправил свой отнюдь не спортивный болид в скоростной полет, стремясь выбраться на одну из центральных улиц. – Ничего не понимаю, как будто в какой-то третьесортный ужастик попали…
Девушка промолчала. Добавить было нечего. То, что происходило на улицах Радостного, в голове нормально не укладывалось. Не могло такого быть, не могло!!!
Она смотрела на проносившиеся за окном такие знакомые улицы, понимая рассудком, что нельзя сейчас расслабляться, нужно быть ежесекундно готовой к тому, что придется выскакивать из ставшей абсолютно ненадежной машины и бежать. Понимала, но не могла ничего сделать с собой, возвращаясь мыслями назад, вспоминая все то, что случилось недавно.
Они не смогли выбраться из города с центрального выезда. Когда Мансур вырулил на трассу, то сразу повернул направо. Слева полыхала стена пламени, вырывающаяся со стороны железнодорожных путей, на которых всегда стояли цистерны с жидким топливом и газом. О том, чтобы попытаться поехать в ту сторону, нечего было и думать.
Итак, автомобиль рыскнул направо, в направлении трех постоянно горящих факелов. Но проехал всего ничего. Огромная тень пролетела низко-низко, задев крышу, и помчалась вслед за несущимися впереди стоп-сигналами таких же, как они, беглецов. Спикировала вниз, и ночь озарилась пламенем мгновенно вспыхнувшего автомобиля.
«Нова-Калина», получив от крылатой тени подарок летальной направленности, подпрыгнула в воздухе, перевернулась и полыхнула. Мансур ударил по тормозам, еле успев уберечь свою машину от полета в кювет, а Надя прижала руки к лицу, когда увидела чудище, приземлившееся на шоссе…
Большие крылья-паруса с какими-то прорехами на них. Угловатое вытянутое тело с торчащим вперед килем грудины. Узловатые, крепко вцепившиеся в треснувший асфальт серпами когтей лапы. Хлещущее из стороны в сторону бревно массивного хвоста, зауженного к концу и украшенного небольшим лесом острых костяных наростов. Низко пригнувшаяся к земле змеиная шея с какими-то ритмично сокращающимися мешками у основания головы. И сама голова, длинная и покатая, с широкой мордой, темными провалами большущих глаз…
То ли летающему монстру их автомобиль был уже неинтересен, то ли еще по какой-то причине, но их он не стал преследовать. Мансур повернул к мосту, который вел на старую дорогу, через Ключи и Солянку. Срезать маршрут через поворот налево, в объезд города, не получилось. Там их атаковали в первый раз.
Несколько высоких двуногих фигур вылетели из кустов, в пару прыжков покрыв приличное расстояние между собой и машиной. И еще две мелькнули там же, и лишь секундами позже беглецам стало понятно то, что эти твари затеяли. С грохотом рухнул поперек дороги старый, еще деревянный столб с проводами, мгновенно натянувшимися как струны. А твари уже рвались к ним, пытаясь разбить крепкие стекла и оторвать двери, которые Мансур, к счастью, успел защелкнуть. Надя закричала, увидев близко, на расстоянии не больше нескольких сантиметров, то, что лицом можно было назвать с громадной натяжкой. Морда, рыло, харя… как угодно, но только не лицо.
Не должно быть у людей таких выставленных вперед челюстей с торчавшими вперед зубами, которые повергли бы в ужас любого стоматолога.
Не могли человеческие глаза так глубоко запасть, укрывшись сверху козырьками выдвинутых надбровных дуг. И уж тем более не могло лицо так быстро и так густо зарасти щетиной, больше похожей на шерсть.
Ее парень не подвел и на этот раз, мгновенно сориентировавшись и сбив при резком развороте одного из нападавших. Под колесами внедорожника что-то ощутимо хрустнуло, ломаясь, и автомобиль снова рванул вперед. Рванул и скрылся в ближайшем переулке, который вывел их в лабиринт улочек старого города.
А потом они мчались, уже практически не останавливаясь, постоянно крутя по сторонам головами, пытаясь вовремя углядеть неожиданную опасность. Глядели, видели, запоминали.
Хлопья густого зеленоватого тумана, скапливающиеся повсюду, оседающие на землю, стелящиеся над землей, вдоль стен и заборов. Хлопья, из которых в пробегающих по улицам людей выстреливали плотные нити, похожие на щупальца. Еле уловимое взглядом движение. Мгновенно обвивающиеся вокруг корпуса плотные, маслянисто поблескивающие «усы». Рывок, крик, захлебывающийся в тумане. Тишина…
Те люди, что мелькали на улицах… Люди ли это были, подобные им с Мансуром, или те, кто уже потерял человеческий облик?!! Они скользили вокруг, как тени. Постоянно возникали из темноты и терялись в ней же, завидев свет фар. Никто из них не бросился к машине, вернее, почти никто.
Старая женщина стояла посреди дороги на коленях, как сперва показалось беглецам. Мансур уже решил рискнуть остановиться, а Надя собралась открыть дверь, но… В свете фар оба ясно увидели, что из-под застиранной ночнушки, единственной одежды, бывшей на старухе, торчат вовсе не колени, а выпуклые белесые сегменты, перекатывающиеся, как кольца у дождевого червя. Вот что было ниже задравшегося подола ночной рубашки еще советского производства.
А еще встретился им мальчишка на перекрестке, возле здания бывшего кинотеатра. Стоял прямо на разделительной полосе в свете то и дело моргавших в бешеном темпе светофоров. Пяти, максимум шести лет, невысокий, худенький, с кудряшками. Пижамка со спайдерменом и светлые носочки. Надя всхлипнула, глядя на него, не пойми как оказавшегося на улице. А потом обернулась и похолодела.
Ветер чуть шевельнул локоны, открыв лицо с большими, светящимися изнутри серебристым светом глазами и абсолютно гладкой нижней частью лица. Мальчишка просто смотрел на них, не предпринимая никаких попыток что-либо сделать. И они видели потом, отъезжая, в зеркале удаляющиеся отблески в его глазах.
Машина все же вывезла их туда, куда вел ее Мансур. Они почти повернули к нужной грунтовке, такой близкой, такой необходимой…
Удар сзади, сильный, придавший ускорение и без того разогнавшемуся автомобилю. Побелевшие костяшки пальцев на руле. Расширившиеся от страха глаза обоих. Столб…
Когда Мансур, застонав от боли в руке, повернул голову к девушке, то понял, что все его попытки выбраться из города были бесполезными. Надя лежала головой на панели, не шевелясь и не издавая ни звука. Он скрипнул зубами и услышал лязг за разбитым окном. Там высилась махина грузовика, КамАЗа или «Татры», и от нее кто-то двигался в их сторону. Кто-то высокий, тащивший что-то тяжелое и металлическое, задевающее об асфальт.
Чернота, чернота вокруг…
Лишь изредка вспыхивает красным что-то…
И боль, боль, боль…
Она повсюду. Она проникает в каждый нерв. Рвущая. Огненная…
Мирону было очень и очень плохо. Откуда-то снизу толчками накатывали волны ослепительной боли. Мирон застонал, с ужасом возвращаясь из небытия, в котором царили черно-красные тени и всполохи. Он не хотел этого, но организму было наплевать на желания пэтэушника, организм жил теперь своей собственной жизнью.
Где он? Что с ним? Мысли вяло шевелились в голове, оттесняемые пульсирующими толчками. Думать не хотелось, но ничего другого не оставалось, и он начал вспоминать, не обращая внимания на то, что почему-то его мерно трясет, и на то, что со всех сторон доносится невнятная какофония.
Мастерская, да… авторемонтная мастерская. Зеленоватый свет, который пришел после вспышки. Блистающие мириадами изумрудных капель туманные волны, окружившие все вокруг. А потом взрыв, да-да, взрыв. А еще?…
Балка от крана и двигатель… Он летит вниз, медленно и неумолимо, и ничего нельзя сделать, потому что ноги отказали. Движок летит, как в замедленной съемке, чуть переворачиваясь, красуясь закрашенной ржавчиной и отполированными деталями. Он все ближе и ближе. Да, именно так. Куда он упал?…
Да что значит, куда упал? На ноги Мирона он хряснулся и отправил в нокаут, глубокий и черный. А потом Мирон полз, вернее, пытался ползти. А рядом происходило что-то страшное. Там был тот лошок, которого подняло вверх, закручивая в невообразимые узлы, видимые во всполохах пламени. И что?…
В голове Мирона со скрипом проворачивались мысли, толкая память, ставшую такой вязкой… Что, что ж там было?!! И тут он вспомнил, как ломало и выкручивало тело Лешки… Как воронкой закрутило вокруг него металл частей автомобиля…
Как били фонтанчиками струйки крови…
Он вспомнил это, как и то, что существо, которое было уже не тем неформалом, которого он постоянно шпынял, наклонилось над ним. Крупная дрожь пробежала по искалеченному телу Мирона, когда до него дошло, что он жив. Но раз так, то что же случилось? И почему его трясет, как будто он лежит в плацкартном вагоне?
Мирон постарался покрутить головой, с трудом сосредоточившись на попытке сфокусировать взгляд. Увидел прямо перед собой блестящий металлический шарнир, покрытый коркой запекшейся крови. Взбугрившиеся шрамы вокруг шарнира, рваную майку черного цвета, кабель, выходивший из большой прорехи и поднимающийся вверх. Поднял голову и увидел лицо того, кто был еще совсем недавно Лешкой.
Этот Лешка (или тот, кем он стал) поднял и прижал к себе обвисшую куклу Миронова тела. Тот самый кабель, толстый, в желтоватой оплетке, уходил к нему за затылок. Волос не было, а кожа головы стала одним большим ожогом, переходившим на лицо. На скуле болтался ее шматок с красноватой подстежкой, уже засохший. В дырке поблескивал металл. И тут Лешка повернул голову.
Шея дергаными, неровными движениями с похрустыванием повернулась, и прямо на Мирона уставились глаза с плещущейся в их глубине смесью боли и безумия. Сухие губы растянулись в улыбке. С правой стороны краешек рта треснул, и темная струйка крови покатилась вниз, попав прямо на лоб пэтэушника. Мирон вздрогнул, сворачиваясь в клубок и пытаясь закрыться руками. Тело немедленно отозвалось болью, заставив застонать через крепко сжатые зубы.
– Пришел в себя? – Голос у Лешки был странный, неживой какой-то. – Мирон?
– Чево?… – Пэтэушник трясся, не в силах совладать со страхом.
– Тебе по тыкве стукнуло, а? – Существо, похоже, смеялось.
– А?!!
– Да хорош тупить, а, Мирон! Ты меня понимаешь, нет?
– Да…
– Что «да»? Понимаешь что ли?
– Понимаю… Слышь, Лех, ты куда меня несешь?
– Куда несу? Не знаю, просто иду. Подальше от мастерской, а то там пожар совсем сильный. Ты где живешь-то?
– На Ленина, в двухэтажках, у хлебозавода. Ты чево, вот так прям хочешь идти просто? – Мирон закашлялся. – Ты со стороны себя видел, олух? Епт, годзилла, нах…
Лешка резко остановился, нахмурил брови. У Мирона по спине побежали мурашки.
– Слушай, ты прости, а? Я ж не со зла. Просто…
– Просто?… Ну ты даешь. Тебя, дурака, пожалел, тащу на себе и еще слушаю про то, что я олух? Вот дела… А может, мне тебе головенку-то свернуть? Да ладно, шучу. А то, что прямо вот так тебя несу, так не страшно. В городе чего-то непонятное происходит. Туман вон, зеленый. Недавно «шестерка» прям в столб въехала. Водила вывалился и пополз… а вместо ног – хвост. Да и вообще, странно все это. А ты, кстати, на первом этаже живешь?
– Ну да. А чево?
– Чего, а не «чево». Да просто я на второй не смогу подняться, наверное. Не привык еще, да и тяжелый какой-то стал. А это чего такое?!!
Мирон почувствовал, как его, несмотря на вопль боли, который он немедленно издал, неумолимо поднимают вверх. Лешка закинул его на крышу табачного ларька, причем сделал это очень легко. Закинул – и повернулся в сторону кустов, росших вдоль дороги.
А оттуда, порыкивая и низко пригибаясь к земле, выходила стая собак, голов в пять. Только собаки эти больше были похожи на монстров из фильмов. Морды вытянулись, растянув кожу, через которую виднелись покрытые капающей слюной клыки. Глаза, непропорционально большие, чуть отсвечивали зеленым. У тварей были увеличенные суставы лап и горбы на спинах.
Они подходили, порыкивая и хлеща себя по бокам почти безволосыми хвостами. Лешка шагнул им навстречу, широко расставив тумбы ног и отведя чуть назад левую, заканчивающуюся цепью с крюком руку. Стая окружала его полукругом.
Первой стартовала бывшая некогда полностью черной крупная тварь. Следом рванули остальные, уже безмолвно, прекратив за ненадобностью рычать. Черная собака прыгнула, попытавшись дотянуться до горла неподвижно стоящего Лешки.
Бывший неформал ответил одним, показавшимся Мирону полностью смазанным движением.
Удар правой руки отшвырнул черную назад. Со свистом ударила цепь, сметая следующую тварь, и насадила на крюк другую. Скрипнул механический сустав колена, и еще один пес с хрустом и воем отлетел в сторону. Клыки пятого четвероного со скрежетом сомкнулись на оставшейся мякоти правой руки. Рука повисла плетью…
Лешка взвыл сиреной-ревуном и с размаху саданул псом об асфальт, успев разогнуться и закрыться от настырной черной. Смахнул ее и добавил ногой, вложив в удар весь свой вес.
Мирона неудержимо рвало.
Последние сто метров до ГОВД Семеныч преодолел бегом. Причина была проста: стреляли. Стреляли активно и используя автоматы. А значить это могло только одно: кто-то возомнил себя таким же умным, как и старший прапорщик. Семеныч рыкнул, почувствовав, как внутри мгновенно раскрутилась пружина злобы, и рванул с места.
Он бежал, хрустя битым стеклом от пивных бутылок и металлическими банками, и чувствовал, как хорошо слушается его тело, которое вроде бы совсем недавно заплыло жирком, сковывающим движения. Ноги отталкивались от асфальта четко и мощно, прокуренные легкие не отзывались хрипом, спокойно прогоняя через себя ровно столько кислорода, сколько было нужно для быстрого бега. Семеныч не задумывался над тем, что с ним произошло, да это было ему без разницы. Главное, вот оно, налицо, то самое чувство, которое было у Семеныча во время службы и в отряде срочного спецназа, и потом в ОМОНе. Прапорщик окунулся в прошлое, понимая, что физическая мощь вернулась к нему именно благодаря случившемуся. И наплевать на прошлую жизнь. Он снова на войне. Он снова охотник, и его ждет много интересного.
Серое трехэтажное здание появилось впереди, подсвеченное горевшими патрульными машинами и оставшимися целыми фонарями. Из зарешеченных окон стреляли по одинокому микрофургону из нескольких «калашей». За фургоном прятались скрюченные фигуры, огрызаясь в ответ из разнокалиберных стволов. Кто? Зачем? Да Какая разница? Семеныч ухмыльнулся и начал действовать.
Несколькими прыжками он перемахнул через бетонные блоки, недавно привезенные и складированные у расширяющегося торгового центра напротив ОВД. Сместился ползком еще ближе к микрофургону, чуть приподнялся, высматривая первые цели. «Ну надо же, – подумалось ему, – и почему я не удивляюсь?»
Ментовку атаковали люди Желтого, местного авторитета. Каким образом урке пришло в голову это делать, прапорщика не интересовало. Да и по барабану, если учесть, что они сейчас являлись помехой на пути к оружейной комнате ОВД.
«Синие» обстреливали зарешеченные окна, откуда по ним отвечали автоматными очередями. Урки были вооружены хуже: карабины, гладкоствольные ружья и дробовики. И захватить «дворец правосудия» они собирались, судя по всему, на чистом энтузиазме. Во всяком случае, именно так оно выглядело. Хотя дела у них явно шли не лучшим образом. Если только, конечно, «микроавтобусные» стрелки не были прикрытием и не выполняли отвлекающий маневр. Но в любом случае судьба их была решена. Ангел смерти в лице Семеныча самым решительным образом намеревался прекратить чинимые ими безобразия и нарушение Уголовного кодекса РФ.
АКСУ дернулся, отправляя в полет маленькие свинцовые кусочки. Стрелял прапорщик экономно, понимая, что пока патроны тратить за просто так нельзя. Несколькими одиночными он снял троих из семи. Остальные решили спастись бегством, наверняка вообразив, что это менты устроили вылазку. Сбежать он позволил только одному, и то недалеко. Затвор клацнул, патроны в магазине кончились. Семеныч выхватил собственный «макар», вскинул руку и, почти не целясь, выстрелил. Как будто ткнул указательным пальцем и при этом попал точно туда, куда хотел. Беглец упал.
– Эй, мужики! – Прапорщик поднял вверх руку с автоматом. – Свои, бля…
Дверь ОВД чуть скрипнула. В образовавшуюся щель осторожно выглянул один из коллег Семеныча, Сашка Кирьеченко. Пригляделся, не опуская ствол «ксюхи»:
– Семен, ты?
– Да я, я, епт. Слышь, Санек, пошли стволы у этих охотников соберем.
– Иду. Там никого нет больше?
– Нет тут никого, одни дохлые.
Кирьеченко нырнул назад и спустя несколько секунд появился снова. Дверь снова скрипнула, закрываясь. Семеныч матюгнулся про себя. Двери в ОВД были надежные, стальные. А он собирался тихо «вальнуть» сержанта за машиной, после чего быстренько навести порядок внутри здания. Ну да ладно. Не вышло так, выйдет эдак.
Покойников они обшмонали быстро, стараясь не обращать внимания на странный увеличивающийся шум, нараставший повсюду. Небо не спешило становиться нормальным и все так же оставалось подернутым зеленоватой пеленой. Вдобавок ко всему начал сгущаться тот самый непонятный туман, который прапорщик уже видел. И туман этот ему очень не нравился, интуитивно и на рефлексах. Что-то было в нем неправильное, он казался живым, как бы бредово это ни выглядело. Семеныч окриком поторопил сержанта, снимавшего с самого дальнего из трупаков, того самого беглеца, охотничий жилет, набитый патронами с картечью и жаканом. Заходя в двери ОВД, Семеныч не оглянулся. И потому не увидел, как туман, двигавшийся мягко и быстро, накрыл бездыханные тела. Через некоторое время в его глубине что-то зашевелилось, пытаясь встать.
Кирьеченко с лязгом задвинул засов, отгораживаясь от окружающего мира. Устало сполз по стене, вытирая пот со лба. Положил рядом четыре ствола и патронташи с жилетами. Достал из мятой пачки несколько сигарет, одну за другой. Почти все оказались сломанными. Наконец одна попалась целая, и он нервно закурил.
– Сколько вас здесь? – Семеныч тоже прислонился к стене. – А?
– Пятеро с лейтенантом. Только летеху ранили. Он как раз на улицу выполз, хотел домой дозвониться. Думал, мобильник внутри не берет. Дозвонился, елки-моталки. Не знаю, выживет или нет. Чего же такое случилось, Семен? Ничего не помню, как будто кувалдой по башке саданули. Ладно, хоть мои на югах, к теще поехали, к морю. Дела-а-а-а…
– Как сажа бела… – Кирпичников, мрачный и плотный старшина, стоявший у окна, повернулся к ним. – А ты чего один, Семеныч? Где остальные?
– Нету остальных. – Прапорщик сплюнул под ноги. – Один шею сломал, потому что за рулем был. А второму задержанный засадил нож, сука, сзади. Я и завалил его, тварь поганую, епт…
– Да? – Кирпич, как его называли за спиной сослуживцы, недоверчиво покачал головой. – Если вы куда въехали, то мне тогда непонятно, чего ты такой целый. Не подскажешь?
– Подскажу, чего ж не подсказать-то…
Семеныч кивнул. И выстрелил, мгновенно выкинув вперед руку с пистолетом. Пуля вошла старшине точно между бровей, отбросив его на стену и выбив из головы большой красноватый сгусток, шмякнувшийся о штукатурку и потекший вниз, на упавшего милиционера.
А Семеныч, нисколько не задерживаясь, тут же всадил две пули в грудь Кирьеченко, который только и успел, что удивленно открыть рот. Тот захрипел, завалился назад, выпустив на грудь карминную струю, вздрогнул несколько раз и затих.
Со стороны «дежурки» раздался топот, прапорщик схватил ближайший к нему АКСУ, тот самый, который поставил к стене уже покойный сержант, перекатился в сторону и выпустил три короткие очереди в появившуюся из прохода фигуру в сером. Фигура повалилась назад, сбивая с ног второго мента. Громко лязгнул упавший автомат. И тут у прапорщика заклинило затвор. Патрон ли был с дефектом, затвор ли был изношенным или оружие неухоженным? Не в том суть. Мелькнула мысль, что можно успеть дотянуться до одного из карабинов, и потом…
Тело прапорщика сработало само, с места совершив пружинистый прыжок. Семеныч сам не понял, как это случилось, летя из «дежурки» в сторону узкого дверного проема. Как в замедленной съемке, он видел, как расширяются глаза того, который старался успеть поднять «ксюху». Не успевал. Семеныч, распластавшись в прыжке, зарычал, вытягивая вперед закостеневшие пальцы рук, подминая жертву под себя, вбивая кончики пальцев под нижнюю челюсть и сминая там внутри что-то хрустящее и подающееся. Фонтан крови ударил ему в лицо, на миг ослепив и заставив зажмуриться, обжег горячей соленой волной и тут же стал слабее.
Прапорщик откинул в сторону еще дергающееся тело, сел и уставился на собственную руку. Покачал головой, не веря глазам. Ногой пнул первого, слабо стонавшего и пытавшегося все же дотянуться до покрытого липкой красной кашей цевья автомата. Встал и пошел в комнату дежурного по ОВД, чтобы добить последнего живого мента.
Лежащий на полу сержант Филиппов уже умирал. Пули калибра «пять – сорок пять», выпущенные Семенычым, разворотили ему грудную клетку, пробив легкие. Одна, покувыркавшись по бешеной траектории, прострелила селезенку. Молодой парень, всего двадцати трех лет от роду, понимал, что ему осталось от силы минуты полторы. Но он, хрипя и булькая пробитыми легкими, продолжал тянуться к автомату, чтобы завалить прапора, убившего своих. Филиппов смог это сделать, из последних, быстро утекающих сил нажав на курок. АКСУ гулко громыхнул в тесном коридоре, прочертив поперек широкой спины в изодранном форменном кителе алый росчерк. Семенова кинуло на колени, он рыкнул, уперся ладонями в плитку пола и не упал…
Филиппов, теряя сознание и уходя в холодную темноту, озаряемую лишь багровыми стробоскопами, понял: прапорщик перестал быть человеком. И он хватал последние разрывающиеся мгновения, в которых видел и острые костистые шипы, торчащие через прорехи кителя, и на глазах затягивающиеся отверстия от пуль, которые незадолго до этого сами вышли из ран, звякнув об пол. И когда Семеныч обернулся, оскалив ставшие очень острыми зубы, Филиппов понял, что все было зря. И что все это сон, и надо проснуться. И умер.
Прапорщик, поморщившись от боли в затянувшихся дырках, одним прыжком оказался рядом с Филипповым. Ударил его ногой, ударил сильно, почти оторвав голову от тела. Добавил еще несколько раз, вминая кости лица, разбрызгивая кровавую слизь…
В «дежурке» лежал на топчане раненый молодой лейтенант. В сознание он так и не пришел, спеленутый поперек груди бинтами, намокшими от крови.
Прапорщик внимательно посмотрел на него, но не стал ничего делать. Пока летеха его не интересовал.
Нашел ключи от оружейки, халатно оставленные на столе дежурным. В груди бушевал адреналиновый пожар, заставляющий Семеныча чувствовать себя почти богом. А как же еще?! Семеныч не знал, что с ним сделала та зеленая волна, но был благодарен ей за подарки, которые она ему принесла. За выносливость, силу и то, что уберегло его от неминуемой смерти.
Для того чтобы попасть в комнату хранения оружия, нужно было пройти мимо «обезьянника». Первого и не очень большого, в котором чаще всего оказывались либо хулиганы, либо пьянчуги. Бомжей туда не помещали, чтобы не натаскать вшей. И вот возле «обезьянника» прапорщик задержался.
Трое парней в спортивном прикиде его не заинтересовали. Так же, как и парочка изрядно потрепанных, но все еще аппетитных дамочек. А вот явная малолетка с длинным рыжеватым хвостом волос, в короткой юбке, открывавшей ноги чуть не до аккуратной маленькой задницы, заставила его остановиться.
Семеныч облизнулся, ничуть не удивившись тому, что кончик языка, ставшего очень гибким, свободно прошелся по всей полосе кожи над верхней губой. Длинноногая «кобылка» вздрогнула, когда поняла, что он смотрит именно на нее, и постаралась отодвинуться подальше по нарам. При этом она старательно тянула юбку вниз, полагая, судя по всему, что тем самым спасет себя от неизбежного. Прапорщик коротко гоготнул:
– Потерпи, мой вишневый пирожок, я скоро.
Девчонка всхлипнула и прижала длинные и узкие ладони к лицу. Семеныч довольно мотнул головой и пошел в КХО.
Валера осторожно крался через дворы. Да, ему хотелось добраться до дома как можно быстрее, но он уже понял, что делать это нужно очень аккуратно.
Чтобы это осознать, ему хватило того, что он видел на открытой асфальтовой площадке перед школой, где трое монстров окружили женщину.
Да, он струсил, он, борец-профессионал, пускай и бывший. Не попытался помочь женщине, несмотря на ее захлебывающийся крик, в какой-то момент перешедший в дикий вой, а затем в жалобное скуление. Потому что обычные люди не бывают такими изломанными, у них не святятся глаза, как у кошек. У них, у обычных людей, руки никак не могут быть по длине равными ногам. И они не перемещаются скачками, и не выплевывают из себя непонятные сгустки, которые мгновенно «склеили» конечности женщине. Что было дальше – видел только бюст несгибаемого Феликса Эдмундовича, который не сняли ни во времена разгула демократии, ни в более поздние времена. А он, тренер, постарался как можно быстрее пересечь сквер, через который необходимо было пройти.
Хватило вида нескольких быстрых четвероногих теней, которые с непонятными звуками (мяуканьем?!) загоняли двух мужчин, бежавших от них. Мужики так и не смогли убежать. Один-то точно. Его исполненный боли вопль Валера слышал, выбегая из сквера.
Хватило того, что прямо перед ним распахнулась дверь подъезда, выпуская маленького, лет шести, мальчишку. Тот вышел в одной пижамке со спайдерменом, глядя прямо перед собой громадными, в пол-лица, странно светящимися глазами без малейшего признака белка. Прошел мимо, не глядя на тренера, подошел к ограде поликлиники, лежавшей на его пути. Толстые металлические прутья, торчавшие прямо перед ним, почти мгновенно стали ярко-малинового цвета, зашипели и стекли вниз. А он, маленький, взъерошенный, шагнул в проем и пошел себе дальше.
Из-за этого-то всего Валере и приходилось красться, с трудом заставляя себя отлипать от стен низких, в два этажа, домов и выходить из тени. Ему везло, странно, но везло. В городе происходило что-то страшное и непонятное, но пока оно коснулось его лишь чуть-чуть, мазнув самым кончиком кисти, которую макнули в густую палитру ужаса и боли. Впрочем, и этого хватило, чтобы он не узнавал самого себя. Валеру трясла крупная, позорная дрожь.
А в домах… в домах кричали. В домах выли. Кое-где, судя по всему, у тех, кто владел оружием, слышались выстрелы. На первом этаже с громким треском вылетела рама окна. Кто-то, судя по силуэту, мужчина, грузный и одышливо пыхтящий, выпрыгнул наружу. Приземлился неловко, ударившись коленом об асфальт. Валера вжался в стену, желая так, как никогда не желал, чтобы его никто не заметил.
На мужчине была только белая, разодранная на спине футболка и широкие семейные трусы. На ногах ничего, он был босой. На белом пятне футболки, трещавшей на широченной спине, расплывались бурые потеки. Как будто его ударила лапой кошка, только очень большая кошка. Было видно в свете фонаря на козырьке подъездной двери, что на жирных волосатых ногах запеклись струйки крови.
Мужик, встав с колен, рванул вперед со скоростью, которой от него было трудно ожидать. И тут Валера его узнал. Один из завучей «каблухи», отвечавший за воспитание. То ли Бочонкин, то ли Корытов… И жил он вроде бы не здесь, хотя это к делу отношения не имело, но именно такая мысль мелькнула в голове тренера за считаные минуты.
А вслед за педагогом из окна вылетело длинное обнаженное тело. Приземлилось на асфальт и в несколько прыжков догнало завуча, скакнуло ему на спину и завалило набок. Мелькнула небольшая женская грудь, взвихрилась светлая грива волос, блеснули узкие щелочки глаз, и толстяк закричал…
Острые зубы мгновенно порвали заплывшую жиром шею, брызнули темные фонтанчики. Веером ударили длинные ногти на правой руке, разрывая кожу на мешке живота, вспарывая его, и Валера в очередной раз за последние полчаса побежал, чувствуя, как бешено колотится в груди сердце.
Тренер бежал в сторону ОВД, надеясь, что хотя бы там наткнется на кого-то, кто сможет помочь в этом бардаке. По улицам пронеслось, завывая двигателями, несколько машин. Но среди них не было ни одной патрульной.
Он почти добрался до дома, когда услышал стрельбу со стороны «ментовки». Стреляли часто и в несколько стволов. Причем как одиночными, так и очередями. Валера приостановился, прислушиваясь. И краем глаза увидел плотный клуб тумана зеленоватого оттенка, который появился из-за угла дома. Валера не стал дожидаться, когда станет ясно – нормальный ли это туман или нет, и быстро заскочил в дверь подъезда, благо кодовый замок был механический и с простым кодом.
Поднялся по скрипучим, рассохшимся ступеням, выкрашенным когда-то в ярко-оранжевый цвет. Открыл верхний и нижний замок, влетел в квартиру, закрылся. «Наконец-то можно перевести дух, – мелькнула мысль, – добрался-таки». И тут тихо скрипнула половица в спальне под чьей-то ногой…
Он медленно протянул руку, открывая дверцу шкафчика, стоявшего в прихожке. Нащупал резиновую рукоять туристского топорика, который всегда лежал там вместе с собранным рюкзаком для туристских походов. Вытащил топорик, снял чехольчик с хорошо заточенного лезвия. Оттуда же, с полки шкафчика, взял большой фонарь в защитном корпусе. «Есть батарейки или нет?! Ведь не помню…»
Странно, но куда-то исчез страх, который, казалось, полностью подчинил его себе. То ли домашние стены придали уверенности, то ли осознание того, что бежать больше некуда. Вероятнее всего, и то и другое. Скрипнула еще одна половица. Он встал.
Дверь в спальню была открыта. Свет, неяркий, с зеленым оттенком, косо падал через окно на кухне. И он, этот свет, выхватил из темноты длинную худощавую ногу, которая появилась первой. А потом, одетая в разодранную почему-то кружевную ночнушку, которую он же и подарил на День Валентина, в комнату шагнула Ольга. Его Ольга, которой он так долго добивался и добился наконец под самый Новый год. У нее были ключи от его квартиры.
«Она решила устроить мне сюрприз и пришла. – Мысль возникла сразу же, полная надежды и уверенности в том, что хотя бы что-то сегодня будет хорошо. – А я, дурак, перепугался. А сорочка порвалась… ну, может, зацепилась за что? Точно, я ж там гардины повесил новые, вот и зацепилась».
Рука с топориком пошла вниз.
– Олька?! Оль, ты бы знала, чего на улице творится. Я… Оля? Оля?!
Она сделала еще один шаг вперед. Странный. Мягкий, скользящий и… какой-то неуверенный. Валера утопил кнопку фонаря (остались батарейки, остались!!!) и направил свет на девушку. Горло перехватило спазмом, в животе что-то резко ухнуло вниз, выбросив вверх мороз адреналина.
Темные-темные глаза-щелочки. Зрачки, мгновенно заполнившие всю радужку. Черные полосы лопнувших сосудов под бледной, когда-то очень нежной кожей, сейчас казавшейся пористой и рыхлой, как домашний творог. Все это Валера заметил за те несколько секунд, что она ему дала.
Ольга, растянув узкие губы в подобии ухмылки, блеснула полоской частокола из острейших зубов и метнулась к тренеру.
Кир перехватил протянутую к нему лапу. Сжал в ладони, чувствуя со страхом, как неожиданно удлинились пальцы, охватывая широкое запястье орангутана. Услышал хруст ломаемой им кости…
Обезьяна закричала, рванулась назад, пытаясь вырваться, задергалась в цепкой хватке. Но зоотехник не выпустил ее, наоборот. Чувствуя, как его наполняет пока неясная, но так четко ощущаемая сила, он выбросил вперед и левую, свободную руку. Схватил орангутана под горло, вцепившись в мягкую рыжую шерсть, подтянул к себе. Джим еще раз коротко заверещал, а потом затих, не делая даже попытки сопротивления.
Кир, действуя по неясному наитию, воткнул взгляд прямо ему в глаза. Старый самец больше не пытался вырваться. Мягкие шаги вокруг кровати тоже стихли. Зоотехник оглянулся. Обезьяны, скорее всего павианы, расселись рядком, точно ожидая дальнейших действий.
– Ты большой и сильный…
– Что?…
– Ты самый большой и сильный. Ты вожак?
– Кто ты? Кто?!. Джим?!
– Ты вожак, ты сильный. Вокруг страшно. Ты вожак.
– Да. Я вожак.
Кир отпустил Джима. Тот отпрянул в сторону двери, сел. Обхватил колени, прижал к груди сломанную лапу, начал раскачиваться и что-то бормотать, опустив морду. Павианы заухали, прислушиваясь к его бормотанию. Зоотехник медленно вылез из-под кровати. Встал, растирая неожиданно затекшие колени. Оглянулся. Павианы, оскалив длинные, в палец, не меньше, клыки, отодвинулись. Он покачал головой, пытаясь прийти в себя…
«Дела-а-а, ох и дела, Кир Кирыч. То ли ты с крыши съехал после того, что сотворилось, то ли спишь. Ну-ка, ущипни себя, да побольнее… опс. А больно. Неужели не сплю? Разговариваю мыслями с обезьяной. Крандец просто. А остальные мохнатые?»
Он повернулся к одному из павианов. Внимательно присмотрелся, пытаясь его заставить поглядеть ему в глаза. Тот отвернулся, старательно глядел куда угодно, только не в глаза Киру. Заворчал, еще больше оттопырив губы и демонстрируя пасть. Но зоотехник вошел в раж, метнулся к нему, схватил прямо за вытянутую собачью морду, не обращая внимания на почти детское всхлипывание, развернул к себе, пристально всматриваясь в умные, такие же, как у человека, глаза…
Они вышли из вагончика через час. Человек в камуфлированном костюме, которые выдавали зоотехникам, и стая из нескольких обезьян. Направились в сторону директорской резиденции…
Женя Байсагин лежал на полу, держась за левую сторону груди и жадно хватая ртом воздух. Его гражданская жена, а по совместительству бухгалтер зооцирка, ревела в углу. На полу валялась пустая упаковка от нитроглицерина. Бухнула дверь.
Читать бесплатно другие книги:
