Не пытайтесь это повторить Первухина Надежда

– Музейный мальчик? Ну-ну.

– А тут так получилось… В общем, я считала и считаю его только другом. И пошли мы с ним в парк погулять. И ему плохо стало.

– Отчего?

– Не знаю.

– Что-то ты темнишь, подруга. Ну ладно, излагай свою версию дальше. А я послушаю.

– В общем, совсем ему плохо – сознание потерял и все такое…

– Ясно. Довела мальчика до эротического перенапряжения. Как в «Сибирском цирюльнике».

– Юля, ну как я могу рассказывать, если ты все время меня перебиваешь!

– Молчу-молчу. Говори.

– Я вызвала «скорую», и его увезли в больницу. Потом поставили диагноз – шоковый эпизод.

– Ого! Молчу.

– А когда я его через некоторое время навестить пришла, он…

– Набросился на тебя и попытался сорвать трусики? От шока…

– Юля!

– Молчу.

– Он попросил меня выйти за него замуж!

Юля долго молчала. Целую минуту или около того. Потом осторожненько поинтересовалась:

– И ты?

Я пожала плечами:

– Отказалась, конечно.

– Тебе предложили замужество и ты отказалась?

– Да.

– Не верю своим ушам. Ну какая нормальная девушка откажется от замужества!

– Юля, я не нормальная девушка. Я умертвие. Я не смогу стать хорошей женой, не смогу родить детей, и вообще неизвестно, какова я буду в постели.

– А у тебя что, после восставления еще ни с кем?

– Ни с кем.

– Музейная девочка! Ты скоро покроешься пылью столетий, как ваши экспонаты, если не найдешь себе любовника. Вот уж поверь. На что я свободомыслящая ведьма, а и то без своего Ромула скучаю, если он куда отлучается. Кто еще так погладит мой хвостик, как он? Значит, ты отказала Диме.

– Отказала.

– Зря.

– Юля, я не могу. И потом, я не люблю его как мужчину.

– Да кого ж сейчас из них, паршивцев, можно любить как мужчину?! Смешно даже. Тиечка, они выродились настолько, что мужчинами их называешь только потому, что у них одна хромосома дополнительная между ног болтается! Разве это мужчины? Слабые, закомплексованные, обидчивые, нервные, самодостаточные! Где руки, как сталь, где плечи, раздвижные, как гармошка у автобуса? Где немногословность, умение пить не пьянея и носить любимую женщину на руках так, что у нее экстаз от одного только мужского дыхания начинается?! Эх, Тиечка! Мужчины повыродились…

– Это банально.

– Но факт. Дай-ка я винца глотну. Вот мой Ромул. Он неплохой, но…

– Я думала, у вас все серьезно.

– Серьезно, конечно. Во всяком случае, если я и соберусь когда-нибудь рожать, то только от него. Он сможет обеспечить всем моего ребенка и меня. А взять их всех вместе – могут ли они? Ничего они не могут.

– Ты преувеличиваешь. Ну хорошо. Если мужчины такие, как ты говоришь, убогие, то почему ты считаешь, что я зря отказала Диме?

– Ты очень одинока, Тиечка. Мы, друзья, – это еще не все в жизни. А Дима бы тебя грел.

– Ну не люблю я его!

– Что ты раскричалась? Успокойся, а то на тебя смотреть будут. Тиечка, меньше всего я хотела тебя обидеть. Только позволь мне предположить одну вещь.

– Предполагай.

– Ты теперь себя чувствуешь виноватой перед всем мужским полом, потому что отказала Диме.

Я нервно согнула десертную ложку:

– Ну… да.

– Верни ложку в исходное положение. Замечательно. А теперь я скажу тебе, что это глупость.

– Что? То, что я согнула ложку?

– Нет, не это, а то, что ты заразилась чувством общемировой вины. Запомни, Тиечка, женщина никогда не должна чувствовать себя виноватой!

– Почему?

– Да потому что женщина и так обделена от природы. У нас на двести граммов меньше мозга, чем у мужиков, опять же, хромосомы одной не хватает… А если мы еще будем виноватиться, да еще перед ними, злодеями, так вообще жизни никакой не будет. Почему у тебя ресницы не накрашены?

– Ну… Я забыла.

– А вот и нет. Ты не забыла, ты просто решила, что раз ты так плохо поступила с несчастным Димой, то тебе надо поставить на себе крест. А это не так.

– Ох…

– Ты очень красивая девушка, Тийя, и у тебя есть одно неоспоримое достоинство. Даже два.

– Каких?

– Забыла? Ты никогда не постареешь, и ты бессмертна. По-моему, неплохая подборочка. Даже мы, ведьмы, покрываемся морщинами и когда-нибудь покроемся и крышкой гробовой. А ты… Да тут масса возможностей! Крути романы, кружи мужикам головы, тем более они сами этого хотят.

– Чего?

– Чтоб им кружили головы. А то им лишние двести граммов мозга на череп давят и доводят до гипертензии. О, кстати! Посмотри-ка на столик, что стоит слева от нас. Только аккуратно.

– Смотрю. Ну и что?

– Тот мужичок с лысинкой, «сильно за тридцать», по-моему, на тебя запал. Просто глаз не сводит. Хочешь его?

– Ни в коем случае! Не хочу!

– Ну как знаешь. А то я могла бы вас свести.

– Это как?

– Раз ты отказалась, я не буду тебе раскрывать своих профессиональных секретов. Скажу только, что сводничество у меня в крови. И чем старше я становлюсь, тем больше ощущаю себя сводней, прости господи. Ладно. Закажу-ка я себе еще салатику и перно.

– А не много ты пьешь?

– Не занудствуй. Официант!

Юля заказала салат из морепродуктов и бутылку перно. Вообще-то она уже была хороша от пино нуар, но я не смела спорить. В конце концов, Юля взрослая ведьма и сама знает, когда и как ей напиваться.

Меж тем вампиры покончили со своими бифштексами и теперь сидели довольные, потягивали из хрустальных бокалов бордо.

– Кстати, Юля, – сказала я глядя на красавицу Эстрелью. – Ты никогда не говорила, что у тебя есть сестра-вампир.

– И тем не менее. Эсси – моя родная сестренка. Хочешь, расскажу, как мы обрели друг друга?

– Конечно!

– О, это такая история.

И Юля рассказала.

В бытность свою Госпожой Всех Ведьм она столкнулась с тем, что кто-то выкрал из Дворца Ведьмовского Ремесла мощи покровительницы всех ведьм святой Вальпурги. Юля долго искала святотатца. А потом оказалось, что это сделали вампиры – для того, чтобы обменять мощи на жизнь Юли. Им нужна была Юлина кровь – кормить Эстрелью. Ведь никакой другой крови организм прелестной вампирши не мог принять. Так Юля и Эсси познакомились. Юлю, конечно, вампиры не убили, она просто сдает периодически свою кровь для сестры, пересылает ее в вакуумных упаковках. Эсси довольствуется немногим. Изредка она приезжает в гости к Юле в Щедрый, потому что ей скучно со стариками-вампирами и даже с дедом.

– Да, ужасно скучно и противно, – подтвердила Эстрелья. – Поэтому я и инициировала Алариха.

– И я тебе очень за это благодарен, милая. – Аларих оторвался от бокала и галантно облобызал Эстрелье мраморно-белую ручку. – Моя человеческая жизнь была слишком неинтересна.

– На самом деле я спасла Алариха от банды нехороших парней, с которой он по своей наивности связался, – улыбнулась, блеснув острыми зубками, Эстрелья. – Рассказать, как это было?

– Не стоит, – помялся Аларих. – Давай лучше потанцуем.

И действительно, на эстраде образовался неплохой квартет, и наигрывали они что-то из Поля Мориа, так что влюбленной парочке потанцевать было самое то.

Аларих встал, протянул Эстрелье руку, та поднялась, грациозная как пантера. На меня повеяло ароматом ее туалетной воды от Живанши. И они пошли танцевать.

Получалось у них здорово. Хотя говорят, что прирожденные танцоры – это инкубы и суккубы, у вампиров тоже неплохо выходило.

– Знаешь что, – нетрезво сказала мне Юля, посверкивая глазами и макая кончик хвоста в салат, – по-моему, он ее не любит.

– Кто кого? – рассеянно переспросила я, наблюдая за танцующей парой. Мысли мои были далеко, в музейной кладовой, возле мраморного гроба, в котором лежал возлюбленный скелет. – Ты вообще о чем?

– О ком, – поправила Юля. – Я о Алике и Эсси. Аларих ни капельки Эсси не любит.

– С чего ты взяла? На мой взгляд, они прекрасная пара. И смотрит он на нее с нежностью. На меня бы так кто смотрел.

– А Дима?

– Дима не смотрел с нежностью. Он смотрел как кролик на удава.

Юля рассмеялась и облизала кончик хвоста.

– Обожаю вести себя неприлично, – при этом сказала она. – Так вот, дорогая моя Тиечка, я четко вижу, кто кого любит, а кто – нет. И Аларих этот к моей сестре пылает страстью не больше, чем ковер к потолку.

– Может быть, ты ошибаешься?

– Нет! И моя задача состоит в том, чтобы открыть сестре глаза на Алариха. Мне кажется, он просто ею пользуется.

– Но ведь это она инициировала его. Причем для себя. Это она им пользуется, а не наоборот.

– Эх, Тиечка, ничего ты не понимаешь. Эсси влюбилась в него до смерти, еще когда он был человеком. А человеком он был… так себе. Знаешь, что ему грозило?

– Что?

– Пуля в голову при любом раскладе. Он взял у нехороших ребят много денег на развитие своего бизнеса и прогорел. А когда нехорошие ребята потребовали у него назад свои деньги, он быстренько нашел Эсси. И стал вампиром.

– А дальше?

– А дальше он нашел всех этих нехороших ребят и выпил. Все чисто. И долг не надо отдавать.

– Ну в какой-то степени его можно понять. И ее тоже. А знаешь что, Юля?

– Мм?

– На самом деле мы не совсем так познакомились, как Аларих описывал. На самом деле он сначала на меня напал.

– Он – на тебя?!

– Совершенно верно. У меня до сих пор след от укуса на шее виден, просто я его запудриваю. Показать?

– Не надо. Вот смеху-то! Вампир напал на умертвие! Да это жареная новость для пера Сидора Акашкина!

Сидор Акашкин был и есть головная боль всего нашего города. Это скандальный журналист, вынюхивающий разные скабрезные и не очень факты для своей желтой газетенки под названием «Щедровская истина». Сидора не любил никто. Хотя когда-то он был женат. Но жена не выдержала его характера, а также работы, и сбежала. Сидор с тех пор особенно озлился, преимущественно на женщин. Каково ему будет узнать скандальный фактик про нападение на умертвие!

– Нет, Юля, об этом молчок, особенно при Эстрелье. Я не хочу, чтобы она своего бойфренда запрезирала: мол, не смог умертвие от человека отличить.

– Да, тут ты права, молчание в нашем случае – золото. Слушай!

– А?

– Теперь я понимаю, почему у тебя еще ни одной личинки не выползло!

– Почему?

– Потому что Аларих тебя укусил. Он наверняка впрыснул тебе свою слюну. А в слюне вампиров содержится экзопсилоцибин – сильнодействующий наркотик. Может, он и прикончил твоих личинок?

– Ну коли так, спасибо Алариху. Но все равно об этом ни слова.

– Само собой. – И Юля отпила перно из бокала.

Музыка кончилась, и парочка наших вампиров вернулась к столику. Дышали они ровно и спокойно, словно вовсе и не им только что пришлось отплясывать на танцполе. Впрочем, ничего удивительного: у вампиров сердце не бьется, кровеносная система не такая, как у людей, все очень замедленно, вплоть до метаболизма.

– Вы прекрасно танцевали, – похвалили мы с Юлей вампирчиков.

А что? Это правда. Танцевали они отлично.

– Может, еще что-нибудь заказать? – спросила Юля.

– Крови, – рыкнул Аларих. – Чистой крови!

– Я позову официанта, – кивнула Юля. – А ты что будешь, Эсси?

– Мне еще бордо. Алик!

– Да? – Аларих посмотрел на подругу налитыми кровью глазами.

– Ты бы отказался от крови. Смешивать вино и кровь – это неблагородно. Да и в голову может ударить…

– Я не пьян! Я трезв как стекло! Так что бокал-другой хорошей свежей крови мне не повредит.

Аларих сказал это слишком громко, да еще с прорвавшимся акцентом. На нас стали оглядываться.

– Тише, Алик, – мягко попросила Эсси, но во взгляде ее сверкнул металл. – Не бузи.

– What is it «ne buzi»?[1] – надменно спросил Аларих.

Мне он все больше и больше не нравился. Тоже еще вампир выискался! Приличные вампиры такими не бывают!