Роман со вкусом капучино Антонова Анна

Глава 1

Ты не веришь в чудеса

Арбат был как Арбат. Кричащие витрины магазинов, вычурные вывески кафе, длинный забор плавно перемещающейся вдоль улицы стройки, мостовая, по которой страшно неудобно шагать на каблуках… Она идет поступать в театральное училище.

Аля тряхнула головой, словно только сейчас поняла, где и почему находится, немедленно попала каблуком в ямку и оступилась.

– Саш, осторожнее. – Дима попытался подхватить ее под локоть, но она непроизвольно отшатнулась.

– Предпочитаю, чтобы меня называли Алей, – холоднее, чем рассчитывала, ответила она.

– Извини… – смешался тот. – Просто я подумал, если Александра…

– Саша – мужское имя, – отрезала Аля. – А я – девушка.

– И очень красивая, – тут же ввернул Дима.

Аля поморщилась – комплимент не доставил никакой радости. Она уже остро жалела, что связалась с этим парнем.

Познакомились они в школе искусств подмосковного города Щербинки – Алю и ее одноклассников по киноколледжу привез туда на годовой отчетный концерт их общий преподаватель по актерскому мастерству Иосиф Петрович. Аля тогда пребывала в расстроенных чувствах – ее одноклассник Антон добился того, чтобы она в него влюбилась, а потом самым свинским образом сделал вид, что между ними ничего нет, не было и не предвидится[1]. После концерта щербинцы устроили чаепитие, на котором Антон без зазрения совести ухаживал за местной роковой красоткой Катей. Ошалевшая от его предательства Аля демонстративно обменялась с Димой телефонами и договорилась вместе пойти поступать в театральное училище.

Они пока окончили только десятый класс, но на первом прослушивании никаких документов не спрашивали. Конечно – при конкурсе больше двухсот человек на место нереально регистрировать всех желающих! Сначала три отборочных тура творческого испытания, и только у тех, кто его пройдет, попросят документы и результаты ЕГЭ, будь оно неладно.

Она собиралась позвонить Диме назло Антону, но тот опередил ее: сам позвонил прямо на следующий день после знакомства. Аля взяла трубку, не посмотрев на определитель, и очень удивилась, услышав незнакомый голос.

– Привет, это Дима, – запинаясь, проговорил он. – Мы вчера в Щербинке познакомились.

– Я помню, – коротко отозвалась Аля.

После предательства Антона любезничать с парнями она не собиралась.

– Мы договаривались в театральное училище… – начал было он, не договорил и умолк.

Аля не хотела ему помогать, но пауза затягивалась, и она все-таки спросила:

– Ты что-нибудь узнал?

– Да, – обрадовался Дима. – Посмотрел на сайте. Десятого июня первое прослушивание по предварительной записи. Могу съездить нас записать.

– Запиши, – пожала плечами Аля, хотя собеседник не мог видеть этого жеста.

В голове мелькнуло, что съездить в училище ей было бы гораздо проще – она живет в Москве, а Диме придется тащиться из Щербинки, – но предлагать свои услуги Аля не стала. Хватит уже церемониться с этими недалекими созданиями мужского пола! Месть Антону доставила бы ей больше удовлетворения, но за неимением его под рукой она отыгрывалась на новом знакомом.

– А что нужно для прослушивания? – спохватилась она.

– Подготовить чтецкую программу – несколько стихотворений, отрывок из прозы и две-три басни, одну обязательно Крылова, – как по писаному доложил Дима.

– А еще чью можно? – хмыкнула она. – Лафонтена? Или этого, как там его, Эзопа?

– Сергей Михалков вроде писал басни, – неуверенно предположил Дима.

– Про дядю Степу?

– Нет, про дядю Степу это же не… – на полном серьезе начал объяснять он, но Аля перебила:

– Я пошутила. Ладно, найдем. – И вздохнула: – Опять что-то учить…

– А ты думала, – непринужденно отозвался Дима. – Представляешь, каково актерам, у которых главная роль в спектакле?

– Не представляю, – буркнула она. – Это все или еще что-то нужно?

Разговор по мобильному затягивался, но Диминых денег ей было не жалко.

– Ты не поверишь, – хмыкнул он. – Могут попросить продемонстрировать дополнительные способности: пение, танец…

– Слушай, а может, ну его… – испугалась Аля, но Дима успокоил ее:

– Вы разве спектаклей никаких не ставили? Сбацаешь что-нибудь оттуда.

– Песнопений у нас не было, – засомневалась Аля.

– Да ладно, вряд ли до этого дойдет, – «успокоил» он.

– А это все? – с подозрением поинтересовалась она.

– Ну… Еще могут попросить по заданию комиссии исполнить несложный этюд, – смешался Дима и тут же бодро затараторил: – Ну это совсем просто – этюды-то у вас точно были?

– Да, – мрачно подтвердила Аля.

Конечно, красиво было на глазах у всех непринужденно договориться с незнакомым парнем пойти поступать в театральное училище. Но теперь, когда выяснились подробности этого мероприятия, оно перестало казаться легкомысленной забавой. Теперь придется готовиться, учить стихи и прозу, а потом позориться перед комиссией… В последнем Аля почему-то не сомневалась, несмотря на то, что год проучилась в киноколледже, сыграла в двух спектаклях и несчетном количестве этюдов.

И не отступишь теперь – и ее, и Димины однокласснички непременно поинтересуются их успехами. Пускай уже начались каникулы – наверняка никто не забудет этой волнующей темы. Да и не факт, что они не встретятся до осени…

Дима в тот же вечер отчитался, что записал их на прослушивание, и Аля принялась рыться по книгам и Интернету. С басней было проще всего – берешь сборник Крылова и выбираешь. Стихотворение она взяла тематическое, как нельзя более подходящее к ее теперешнему настроению – «Сжала руки под темной вуалью» Анны Ахматовой. Разучивая его, Аля представляла, что речь идет об Антоне, и это здорово помогало настроиться на нужный лад:

Было в этих внешне простых строчках что-то завораживающее и волнующее.

В качестве отрывка из прозы она выучила кусочек из любимого романа «Мастер и Маргарита», начинавшийся со слов «Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город…»

Книга «Мастер и Маргарита» напомнила об Антоне: зимой они всем классом ходили на выставку Нади Рушевой, художницы, которая умерла в семнадцать лет, и вместе восхищались ее иллюстрациями к роману Булгакова… Аля потрясла головой, прогоняя неуместные воспоминания, и снова раскрыла книгу на нужном месте. Несмотря на ритмичность и красоту слога, учился отрывок тяжеловато.

И вот Арбат как Арбат, кричащие витрины магазинов, вычурные вывески кафе… И никто не догадывается, что они не просто гуляют, а идут поступать в театральное училище. Совсем недавно, в апреле, они были тут с Антоном – тоже шли в Щукинское, на отчетный концерт первокурсников по приглашению Иосифа Петровича…

Хватит уже думать об Антоне! – одернула себя Аля. А что делать, если все, ну буквально все о нем напоминает! От того, что сейчас рядом с ней совсем не Антон, Аля злилась на Диму еще сильнее. На нее какое-то помрачение нашло, когда она договорилась встретиться с этим совершенно чужим ей парнем!

– А что будем делать, если поступим? – как ни в чем не бывало весело поинтересовался Дима.

– Ты поступи сначала.

– А что такого? Бывают же чудеса. Всякие актеры известные любят рассказывать, как пришли поступать в театральный на спор или за компанию…

– И совершенно случайно знали несколько стихотворений, отрывок из прозы и басню Эзопа, – подхватила Аля.

– Это уже мелочи жизни, – отмахнулся Дима. – Ты что, не помнила никакого стиха наизусть? Или басни про сыр?

– Кстати, о сыре и известных актерах, – задумчиво отозвалась Аля. – Слышала я интервью какого-то профессора театрального института – чуть ли «Щуки», кстати. Его спросили, интересно ли принимать вступительные экзамены. А он ответил: «Помилуйте, что ж тут может быть интересного – с утра до вечера слушать, как вороне бог послал кусочек сыра…»

Дима хихикнул:

– Ну мы-то не будем рассказывать про кусочек сыра. Или… – Он с тревогой посмотрел на нее, и Аля поспешила успокоить напарника:

– Не будем. Я нашла самую неизвестную басню Крылова.

– Какую?

– Называется «Лещи».

– А про что там?

– Ты разве приемная комиссия? – неожиданно смутилась она.

– Да ладно, порепетируешь.

– А у тебя какая басня? – сменила тему Аля.

– Тоже самая неизвестная.

– А как называется?

– Ты разве приемная комиссия?

– Ладно, – вздохнула Аля. – Замяли. Репетировать не будем. Поздно уже. Прибережем наш пыл до экзаменаторов.

– Угу, – поддакнул Дима. – Не стоит раньше времени распылять вдохновение. – И без перехода спросил:

– А ты когда-нибудь мечтала стать актрисой?

Аля смутилась и неожиданно честно ответила:

– Да. Иначе зачем бы я в киноколледж пошла? А ты?

– И я, – с потешно виноватым видом развел руками Дима. – Иначе зачем бы я в школу искусств пошел?

Они одновременно рассмеялись, и Аля впервые со дня их знакомства подумала, что Дима не так уж плох, как она себе вообразила.

– Кстати, там еще ограничение по возрасту есть, – неожиданно сказал он.

– Ты же говорил, документы на прослушивании не спрашивают, – смутилась Аля. – На нас ведь не написано, что мы еще школу не окончили?

– Да нет, – засмеялся Дима. – По верхней границе. Девушек принимают до двадцати двух лет, юношей – до двадцати пяти.

– Ничего себе! – возмутилась она. – Что за дискриминация?

– Дефицит, как везде, – усмехнулся Дима.

Аля искоса взглянула на него и благоразумно решила не уточнять, где еще дефицит парней.

– А если кто-то пройдет три тура, а потом выяснится, что он старше? – вместо этого поинтересовалась она.

– Тогда не знаю.

– Нам на литературе рассказывали, – не унималась она, – что Шукшин в двадцать пять лет в театральное поступил и там над ним все смеялись.

– Таких, как Шукшин, или Ломоносов какой-нибудь, единицы, – философски заметил Дима. – Нелепо полагать, что это наш случай.

– Не веришь ты в чудеса, – вздохнула Аля.

– А ты как будто веришь, – отозвался Дима, и она не нашла что возразить.

Глава 2

Море обаяния

Они свернули с Арбата, и их словно невидимой стеной отрезало от шумной пешеходной улицы.

– Староколенный переулок, – прочитала Аля и хихикнула, пытаясь представить неведомые «старые колена».

В этом уютном месте со старинными особнячками мало что напоминало о современности.

– Будто в другом веке оказались, – прочитал ее мысли Дима.

Аля с подозрением покосилась на него – к чему бы эта телепатия? – но решила списать на банальное совпадение и штампы сознания.

Когда они вошли во двор училища, толпившаяся там публика подозрительно оглядела вновь прибывших.

– Ничего себе, – присвистнул Дима, разглядывая народ. – Как нас много…

– Конкурс – двести человек на место, – напомнила Аля. – И мы портим статистику.

– Да ладно, знаешь, сколько тут таких!

– Думаешь, кто-то еще развлекается поступанием в театральное? – с сомнением протянула она, но Дима уже не слушал:

– Пойду проверю, есть ли мы в списке.

– Ты же нас записал.

– Ну мало ли. А то прождем, как дураки, и уйдем ни с чем.

«Ну и хорошо», – чуть было не ляпнула Аля.

Идея пойти поступать в театральное училище внезапно перестала ее радовать. Ох, не оберутся они позора! Хотя…

Аля скептически оглядела других претендентов – неужели они хуже всех? Да не может этого быть. Все-таки не совсем дилетанты – она год в киноколледже отучилась, а Дима вообще кучу лет в своей школе искусств болтается. Значит, у него и шансов больше? Вот будет прикол, если он пройдет, а она нет…

– А что, и правда петь просят? – услышала Аля и обернулась: рядом стояли девчонки в угрожающе коротких юбках, размалеванные как куклы.

Ничего себе, девочки пришли в театральное поступать! Интересно, они ни с каким другим заведением «Щуку» не перепутали?

– На прослушивании – почти никогда, – отозвалась вторая. – Это уже потом, на втором-третьем туре.

«Ну и славно», – порадовалась про себя Аля. Пение и танцы ей толком не давались. То есть ни ухо, ни ногу ей медведь не отдавил, но и особыми талантами она в этих сферах не блистала. Могла, конечно, и спеть, и сплясать, но сама понимала – средненько получается, не сказать, что гениально.

– Все равно это не главное, – продолжала первая девица, и Аля против воли начала прислушиваться к разговору – все равно абитуриентов во дворе толкалось так много, что отходить было некуда. – Пение и танец для актера – таланты второстепенные. На прослушивании важно спеть с душой, а попадаешь ли в ноты или нет – дело десятое. Есть даже термин – актерский вокал. Андрей Миронов так пел, или, там, Харатьян. Голос и слух средние, зато обаяния море!

«Ох, ничего себе!» – приуныла Аля. Девицы, несмотря на дурацкий внешний вид, неплохо подготовились! Может, так и надо было одеваться?

– Кстати, девушкам на прослушивание желательно приходить в юбке, – заметив Алин интерес и окинув ее оценивающим взглядом, заметила вторая девица.

Ну вот, а она специально надела джинсы, чтобы не выпендириваться и не отвлекать внимание комиссии!

– Да, – вмешался в беседу какой-то парень, – но длина юбки должна просматриваться где-то в районе колена, а не…

– А парню желательно быть высокого роста, – отбрила первая девица, не дав ему закончить волнующую фразу.

– Ой, да ладно, – отмахнулся парень. – Много у нас высоких актеров!

Аля слушала и поражалась – и все эти люди хотят стать актерами. Высокие отношения!

Вернулся Дима:

– Все о'кей, мы в списке есть.

– Круто, – хмуро отозвалась Аля. Настроение успело совсем испортиться. – И что теперь?

– Теперь ждать, – вздохнул он.

– Долго?

– Пока не вызовут.

Словно услышав его, на крыльцо взбежал парень с футбольным мячом под мышкой, развернул какую-то бумажку и позвал:

– Товарищи абитуриенты!

Шум, как по команде, смолк, все повернулись на голос.

– Сейчас я буду вызывать по десять человек. Те, кого я назову, выходят на крыльцо, а потом идут за мной.

И парень начал громко выкликать фамилии. Пока собиралась первая десятка, во дворе стояла тишина – все боялись пропустить свою фамилию, – но как только парень увел испуганную стайку, резко зашумели голоса, будто у телевизора включился звук.

– Из десятки обычно один кто-нибудь проходит…

– И это еще хорошо, чаще всего – ни одного!

– А там хоть слушают или сразу обрывают?

– Да когда как – чаще всего долго слушают.

– А в ГИТИСе…

– Какой ГИТИС, он давно уже РАТИ называется, деревня! Российская академия театрального искусства!

– Какая разница! Так вот, в ГИТИСе на первом же прослушивании спеть просят.

– А ты там прошел?

– Только прослушивание. На втором туре срезался…

У Али голова пошла кругом. Она почувствовала себя совсем не в своей тарелке – люди готовятся, собирают информацию, ходят на прослушивания во все театральные подряд, а они пришли дурака валять! Да их гнать отсюда надо, чтобы не тратили время занятых людей…

Аля покосилась на Диму: будь она одна, давно ушла бы. Но нельзя – что скажут и ее, и его одноклассники, узнав, что они струсили? Аля усмехнулась: а что они скажут, узнав, что они дружно провалились?

– Весело? – заметил ее улыбку Дима.

Аля хотела по привычке отбояриться, что-нибудь придумать на ходу, но потом решила: хватит уже стараться непонятно для кого и строить из себя то, чем она не является! Не нравится какая есть – ну и до свиданья! И она, недолго думая, изложила весь извилистый ход своих мыслей.

Как ни странно, Дима вовсе не начал морщиться и зевать от скуки – выслушал вполне внимательно, с серьезной миной. Але даже шальная мысль в голову постучалась: а вдруг? – но она решительно захлопнула перед ней дверь. Хватит с нее неудачных романов!

– Ну и что, – не подозревая о ее метаниях, безмятежно отозвался Дима. – Скажем: просто на разведку ходили – что и как. Чтобы в следующем году быть во всеоружии. Кстати, тут, говорят, осенью подготовительные курсы начинаются. Там актерское мастерство преподают, сценическую речь, движение и все такое. Можно будет пойти.

– Что, мы уже всерьез поступаем в театральный? – изумилась Аля.

– Почему бы и нет? – пожал плечами Дима. – Ты думала, куда после киноколледжа пойдешь?

– Я… э… – замялась Аля.

Думать-то она, конечно, думала, но обсуждать свои планы с малознакомым парнем была пока не готова.

– Почему бы и не в театральный, – по-своему расценил ее замешательство он.

– Да, – собралась с мыслями Аля. – И правда. Тем более это ничему не помешает – прослушивания в июне, документы вообще в последнюю очередь подают… Можно, кстати, и на курсы походить.

Она пыталась скрыть за многословием вдруг напавшее на нее смущение, но Дима, казалось, ничего не замечал:

– Ну да, они по субботам-воскресеньям, значит, учебе не помешают.

– Помогут, – мрачно кивнула Аля.

Из дверей тем временем начали выходить абитуриенты первой десятки. Их тут же обступили, забросали вопросами:

– Ну как там? Комиссия не злая?

– Долго слушают?

– Вы прошли?

Смущенные парни и девчонки отделывались односложными ответами и явно спешили поскорее скрыться с глаз долой.

– Неужели и мы так же улепетывать будем, только чтобы не объяснять, что не прошли? – вслух задумалась Аля.

– Да ладно, Алька, не парься, – неожиданно фамильярно отозвался Дима. – Все нормально будет.

Она грустно усмехнулась – что и требовалось доказать. Он такой же, как все.

Глава 3

«Мой милый, что тебе я сделала…»

Ожидание измотало до предела. Прошло почти три часа, а они по-прежнему сидели на низеньком заборчике, как курицы на насесте. Их все не вызывали и не вызывали.

– Степанец, – выкликал парень с крыльца – они уже успели узнать, что это студент, помогающий приемной комиссии.

– Степанец!

Загадочный Степанец не отзывался, и таких было немало – видимо, народ не выдерживал ожидания в нервозной обстановке и разбредался по окрестностям. Или уходил совсем.

– Пойти, что ли, – вяло среагировал сидевший рядом парень.

– А ты Степанец? – оживился Дима. – Чего ж не идешь?

– Да нет, – пояснил тот. – Но на прослушивании представляешься сам, а списки никто не сверяет. Многие так делают – идут вместо тех, кого не оказывается на месте.

– А как же они потом? – заинтересовалась Аля.

– Кто не успел, тот опоздал, – пожал плечами парень, который, однако, так и не пошел прослушиваться вместо неведомого Степанца.

Студент тем временем набрал очередную десятку и увел ее внутрь.

– Да что ж такое, – возмутилась Аля, снова не услышав своей фамилии. – Сколько можно ждать?

– Целый день, – авторитетно отозвался парень.

– Что? – в один голос поразились Аля с Димой.

Тот прищурился и оценивающе посмотрел на них:

– Первый раз, что ли?

И, когда они кивнули, снисходительно заметил:

– Понятно. Все опытные люди знают, что на прослушивание целый день нужен.

– А ты опытный? – заинтересовалась Аля.

– Я уже во ВГИКе был, в Школе-студии МХАТ, в «Щепке»…

– И как успехи?

– Пока нигде не прошел, – сразу сник парень. – Вот теперь в «Щуке» решил попробовать.

И вскинулся, заметив ироничную Алину ухмылку:

– Все равно у парней шансов больше! Девиц куча поступает, а нас мало!

Аля фыркнула и покосилась на Диму – он тоже говорил что-то в этом роде. Тот лишь пожал плечами – мол, видишь, не соврал я тебе.

– Ну и ладно, – вскочила Аля, но тут мимо них пробежал знакомый студент, на ходу вытаскивая из заднего кармана брюк смятую бумажку, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся списком. Поднявшись на крыльцо, он развернул его и выкрикнул:

– Голубева!

Она остановилась и беспомощно посмотрела на Диму.

– Что? – не понял он, и до Али дошло – он не знает ее фамилии.

Ничего не ответив, она отвернулась, выпрямилась и направилась к крыльцу, успев услышать в спину:

– Ни пуха!

Стоя на крыльце, она гордо смотрела сверху вниз на внушительную толпу ожидающих, как будто уже приобщилась к чему-то высокому. Сердце против воли наполнилось радостным волнением.

Студент пересчитал их по головам и махнул рукой:

– Пошли.

Аля успела заметить: несмотря на женоненавистнические прогнозы Димы и незнакомого парнишки, представителей мужского пола в их десятке оказалось примерно столько же, сколько и девчонок. Когда они гуськом вошли в просторный вестибюль, парни, расталкивая девчонок, кинулись к большому зеркалу. Аля хмыкнула – настоящие мужчины хотят стать актерами!

– Пошли, – подгонял студент, которому Аля вдруг остро позавидовала – он уже здесь учится!

И ведь наверняка не ценит своего счастья, забыл, как сам томился во дворе, ожидая очереди на прослушивание…

– Не отставайте, – поторопил парень.

Аля, очнувшись, тряхнула головой, выгоняя несвоевременные мысли, и поспешила за остальными. Ощущение восторга не проходило – будто она уже сюда поступила!

Их завели в помещение, которое почему-то хотелось назвать камерой, и рассадили на стоящие вдоль стен скамьи и стулья.

– Ой! – какая-то девчонка вскрикнула, едва не свалившись на пол – у стула подломилась ножка.