Клинок выковывается Распопов Дмитрий
На глазах девушки появились слёзы. «Уже вторая за один день, — я тяжело вздохнул, — и за что мне это сегодня?»
— Если я сейчас с вами не поговорю, то вы уедете, и увидимся мы не скоро, — неожиданно ответила она.
Девушка напряглась, и я с удивлением заметил, что дочерью герцога она является не только на дворянских грамотах о рождении. Тот же жёсткий взгляд, поджатые губы и прямая спина — она была уменьшенной копией своего отца.
— Простите, маркиза, но у нас с вашим отцом слишком серьёзное противостояние. — Я с сожалением посмотрел на симпатичную девушку. — На балу у графини Навской я пробовал помириться, но ничего не вышло. Простите, но для вас же будет лучше держаться от меня подальше.
— Я знаю, отец рассказывал братьям. — Она снова поджала губы. — Но позвольте мне самой решать, с кем общаться, а с кем нет.
Я наморщил лоб, девушка не хотела понять, чем могло грозить наше с ней общение.
— Элиза, — я заговорил как можно мягче. — Вы сами мне не простите, если я раню или, не приведи Единый, убью одного из ваших братьев. Посмотрите на них, они уже готовы бросить мне вызов за один только разговор с вами.
— Жаль, — тихо сказала она и покосилась на своих братьев, которые действительно сделали несколько шагов к нам. Она отрицательно покачала им головой, и они её послушались, вернувшись обратно. — Жаль, я хотела узнать вас лучше, барон, — девушка повторилась, но перешла на официальный тон.
— Взаимно, маркиза. — Я поклонился, показывая, что разговор закончен.
Девушка вскинула голову и удалилась к братьям.
«Глупо было бы ещё сильнее настраивать Нарига против себя, закручивая интригу с его дочерью, — думал я, — и так уже дальше некуда».
Остаток дня прошёл без происшествий, и я с нетерпением дождался вечера. За мной заехала карета, и едва я забрался внутрь, как мне тут же были вручены стираная одежда и ножны с саблей.
— Ну как? — поинтересовался я у сияющего нубийца.
— Сам увидишь, как приедем.
Не став допытываться дальше, я переоделся.
Карета проделала довольно длинный путь, пока мы не прибыли на место. Как только мы вышли из неё, кучер начал разворачивать лошадей, и я с удивлением заметил, что это не тот, что был вчера. Заметив мой взгляд, нубиец усмехнулся, в темноте погружающегося в ночь города его зубы блеснули особенно ярко. Он тихо свистнул, и из закоулков к нам начали подтягиваться люди. Я скривился, шума они создавали изрядно, сразу чувствовалось, что люди не привыкли скрывать свои действия.
— Топают, как слоны в посудной лавке, — прошипел я нубийцу.
— Помнится, кто-то топал точно так же, — язвительно ответил он.
— Будем надеяться, что их не услышат раньше времени, — не поддался я на провокацию.
Пока мы шептались, люди собрались вокруг нас. Я заметил, как тускло блестели их кольчуги и металл на ножнах. У всех на головах были знакомые мне шапочки.
— Приветствую всех, — обратился я к молчаливым фигурам с армейской выправкой. — Я благодарен вам за то, что вы откликнулись на мою просьбу, но хочу ещё раз повторить: всё, что мы затеваем, — незаконно и чревато серьёзными неприятностями. Также хочу сказать, что наше сегодняшнее предприятие не является какой-то особой проверкой или отбором: все, кто изъявил желание переехать на новое место жительства и кого рекомендовал Рон, безусловно, поедут с нами. Поэтому, если кто-то присоединился сегодня к нам из опасения, что в противном случае может выпасть из списка, пусть подумает ещё раз — отказ от участия в деле на ваше переселении никак не повлияет. При любых условиях я возьму всех. Ещё раз повторюсь, я хочу, чтобы действовали только добровольцы.
— Мы это знаем, барон, — раздался до боли знакомый голос слева от меня. Я развернулся и узнал огромную фигуру Ортеги.
— Ортега! — я радостно пожал лапищу, которую тот протянул мне.
— Мы все хорошо понимаем, на какой риск идём, но также понимаем, что лезем в дом не к честным людям, — продолжил он, проверяя на прочность мою ладонь. — Не думаю, что в городе будут сильно огорчены смертью убийц и насильников.
— Хорошо, я рад, что вы это понимаете. — Я обвёл тёмные фигуры глазами. — Как во время операции обращаться друг к другу запомнили? Никаких имён!
— Да, Нулевой, — хором ответили они.
— Что ж, хорошо. Первый, какой план? — Я повернулся к Рону.
Нубиец сразу перешёл на деловой тон:
— Пятый и Шестой имеют опыт проведения облав, поэтому они возглавят штурмовые группы. Первыми в дом врываются те, кто привык вести бой в помещениях, за ними остальные. Группа прикрытия перехватывает любопытных и тех, кто попытается удрать.
— Моё место?
— Где хочешь, сам решай, — почти невидимый благодаря темноте нубиец слабо прошуршал кожей доспеха, видимо, пожал плечами.
— Тогда за тобой, — ответил я, заметив, как сразу же переглянулись бывшие гвардейцы. — Загиял, я так понял, в группе прикрытия?
— Угу.
— Ну что ж, вперёд.
Сегодня мы собирались прошерстить базы Орка и Аскала. Начать я решил именно с них, так как заматеревшие банды особо не маскировали своё местонахождение и по ним во время вчерашней «прогулки» по «злачным местам» я собрал наибольшее количество сведений.
То, что банды не скрывали свои обиталища, вовсе не означало отсутствия охраны в округе, а уж тем более в самих домах. Если бы не шаман, который после транса нарисовал примерный план помещений, а также расположение в них бандитов, наша авантюра действительно закончилась бы провалом. Мы бы, наверное, убили или захватили часть негодяев, но большинство, к тому же руководящее, скрылось бы подземными или другими тайными ходами или, что ещё хуже, по ним к банде подошло бы подкрепление. Забегая вперёд, скажу, что только после первого нападения я отчётливо понял, какое опасное дело мы затеяли, решив штурмовать хорошо укреплённые дома гильдии убийц. В итоге в эту ночь мы захватили лишь логово гильдии Орка, а базу банды Аскала решили дополнительно исследовать, используя возможности шамана.
К сожалению, всего этого я пока не знал и уверенно шагал чуть позади Рона, прикрывая его справа. Сам бой слился в моей памяти в калейдоскоп мелких стычек, атак и отступлений. В одном из коридоров в нас полетел десяток арбалетных болтов, количество раненых сразу выросло, не помогали даже используемые в качестве щитов крышки столов. Они не закрывали ноги. Хорошо ещё, что бывалые гвардейцы были в кольчугах, поножах и наручах, если бы не это обстоятельство, бой закончился бы, даже толком не начавшись. Только я и Рон, как самоубийцы, полезли на рожон в своих кожаных панцирях, так что нас сразу же задвинули в середину строя и всячески оберегали, вследствие чего только мы и не получили ран. Я видел, как нубиец злится на себя за такую непредусмотрительность, и я его понимал, сам оказался таким же фиговым специалистом по захвату городских зданий.
Если поначалу гвардейцы осторожничали и старались врагов обезвреживать, но не убивать, то, встретив сопротивление и ощутив боль от ран, озверели и пошли напролом, рубя обороняющихся в капусту. Через некоторое время очагов сопротивления стало меньше, а само противодействие — слабее, и вскоре драка совсем затихла. В помещениях слышались только стоны раненых, которые, впрочем, быстро затихали, как только в комнаты ныряли гвардейцы. Всех, кто не желал сотрудничать, деловито дорезали, остальных в темпе допросили. Среди гвардейцев оказались бывшие пограничники, которые всякое повидали, они и занялись добыванием информации — быстрыми, но чрезвычайно болезненными для противников методами.
Зачистив дом, мы вышли на улицу и закончили работу там. Как оказалось, любопытных собралось немного, в основном это были собратья истребляемых, привлечённые шумом погрома. Все они окончили свои жизни так же, как и обитатели притона.
Подошедший ко мне шатающийся от усталости шаман рассказал, что части бандитов удалось уйти через подземный ход, который он сразу не обнаружил. Я не стал его ни в чём укорять, так как и сам оказался не на высоте. Хотя цель, которую мы преследовали, вроде бы была достигнута, но результаты нападения были удручающие. Хорошо, что убитых с нашей стороны не оказалось, но в этом никакой моей заслуги не было — спасли доспехи воинов и импровизированные щиты в виде столешниц, а вот ранено было больше половины, в той или иной мере тяжело. Приказав отвезти всех раненых по домам, я пообещал выдать им вознаграждение за ущерб, напомнил о необходимости хранить молчание, а также потребовал не выходить на улицу до тех пор, пока не заживут раны. Чтобы совсем уж не уронить дух бойцов, я напоследок сказал всем несколько слов.
— Ситуация оказалось более сложной, чем мы предполагали, — начал я, когда отряд расположился на отдых в заброшенном саду, окружённом развалинами каких-то строений. — Мы привыкли сражаться лицом к лицу, без всяких хитрых трюков из-за угла. Поэтому не стоит себя винить в относительной неудаче. Главное — извлечь уроки из сегодняшней стычки и больше не повторять сделанных ошибок. Мы собирались этой ночью совершить два нападения, но второе я отменяю. Переносим его на завтра, вернее, на день, когда мы всё тщательно спланируем и разведаем объект. Только при таком условии мы достигнем успеха. Для меня, так же как и для многих из вас, подобные стычки с бандами отребья — это первый опыт, но на мне, как на организаторе, лежит большая часть вины за относительную неудачу. — Я не стал скрывать собственные просчёты. — Тем не менее, несмотря ни на что, несмотря на наши раны, нам удалось многого достичь. — Я махнул рукой в ту сторону пылающего бандитского притона. — Пусть победа досталась нам тяжёлой ценой, но всё же это победа. Думайте о том, что в городе стало десятка на два меньше грабителей, насильников и убийц.
Приняв от запасливого нубийца флягу с вином, я, зажмурившись, сделал небольшой глоток. Алкоголь горячей волной обжёг мне горло, но я через силу сдержался и, улыбнувшись, передал сосуд по кругу. Каждый боец приложился к фляге, закрепляя наш союз. После этого лица людей окончательно посветлели, и я облегчённо вздохнул.
— Ты же не пьёшь, — улыбнулся мне Рон по дороге домой.
— Бывают ситуации, когда от моих желаний ничего не зависит. — Я невесело вздохнул, ведь, успокоив людей, я ещё больше стал винить себя в исходе операции. — Нужно делать, что должно, а не то, что хочется.
— Да, Макс, не знай я, сколько тебе лет, подумал бы, что общаюсь со своим бывшим командиром, — хмыкнул нубиец. — Иногда вы с ним становитесь так похожи, что я просто диву даюсь, откуда в твоём возрасте такие мысли.
— Угу, лучше бы я в планировании операций был на него похож, тогда бы не было столько раненых, — угрюмо ответил я.
— Макс, ты не Бог, — уставший шаман приоткрыл глаза и вмешался в разговор, — и чем быстрее ты это поймёшь, тем для тебя же будет лучше.
— Ладно, ладно, сдаюсь, — я притворно поднял руки. — Следующую операцию проводим завтра, постарайся к этому времени подготовить детальную схему здания и передать её бойцам.
Шаман кивнул и снова прикрыл глаза. Я посмотрел на нубийца.
— Не только ты переживаешь из-за потерь.
Это всё, что мне сказал Рон, но, как ни странно, я немного успокоился.
В карете я опять переоделся в праздничный наряд, а пострадавшую в бою одежду и доспехи передал Рону. Нубиец по старым связям нашёл хозяйку, умевшую держать язык за зубами и не задавать вопросов о происхождении окровавленных шмоток; женщина молча их отстирывала и удовлетворялась щедрой платой.
Едва я зашёл в дом, как мне на грудь тут же упала Агнесса и, едва не мурлыча, потянула за собой. Я с улыбкой последовал в спальню.
— Дорогой, ну почему так поздно? — она капризно поджала губки, наблюдая за тем, как я сметаю всю еду с небольшого столика, стоящего рядом с её постелью. — Я прождала тебя весь вечер.
— Дела были, — пробурчал я с набитым ртом, — некогда было даже домой заехать.
Хозяйка скинула с себя платье и в одной тонкой сорочке раскинулась на ложе, заставив меня невольно отвлечься от еды.
— Я так скучала, — протянула она, сдвигая лёгкую ткань с бедра.
— Уже иду!
Я быстро скинул одежду и упал в её объятия.
— Куда ты всё время пропадаешь, милый? — заинтересованно спросила меня Агнесса, проводя ладонью по моим коротко — не по местной моде — подстриженным волосам.
— Сначала был на балу, потом сбегал по делам, — через силу пробормотал я, спать хотелось неимоверно.
Не знаю, какая из сегодняшних битв утомила меня сильнее, но быть недовольным постельной мне не приходилось, Агнесса была просто превосходна. Не знаю, что уж там болтали про зажатых средневековых дамочек, но хозяйка была точно не из них, такого обилия поз и возможностей наших тел я и в Интернете не видел.
— Ну, Макс, — она состроила плаксивое личико, — мне же интересно, чем занимается самый популярный человек в столице?
Чтобы не обижать женщину, пришлось рассказать, что я договариваюсь с бывшими гвардейцами о переезде их в наше поселение. Она очень заинтересовалась и, постоянно теребя, слово за слово вытянула из меня всю информацию. Я был уже настолько вымотан, что только вздохнул с облегчением, когда расспросы закончились.
— Знаешь, о чём я подумал? — Я лежал рядом с обнажённой женщиной и наблюдал, как она пытается заслониться от солнечного луча, неведомо каким чудом проникшего через плотную листву сада.
— Мм. — Довольная утренним сражением, она потёрлась о моё плечо.
— На бал я отправлюсь после обеда, а сейчас предлагаю съездить и купить тебе что-нибудь на память обо мне. Всё же я через три дня уезжаю и вернусь не скоро.
— Жаль. — Агнесса с сожалением на меня посмотрела. — Жаль, что ты уезжаешь так скоро. Может быть, ты останешься ещё на пару недель? Разве нам не хорошо вместе?
— Хорошо, — подтвердил я, — но деньги у меня подходят к концу, а все мои источники доходов находятся там. Не думаю, что тебе нужен альфонс.
— А чем ты занимаешься? — заинтересовалась она.
— Давай лучше одевайся, и поедем за подарком, — ушёл я от темы, любопытство Агнессы стало меня немного напрягать.
— Конечно, мой господин, — она подвинулась ко мне для поцелуя, — только через полчаса.
Я с усмешкой кивнул, поражаясь её ненасытности.
Настроение моё улучшилось, когда Агнесса, вместо того чтобы кружить по городу и исследовать лавку за лавкой, просто привезла меня в ювелирный магазин, где продавались изделия известного на всю столицу мастера Борна. Именно у него заказывали себе украшения все столичные модницы, и я был благодарен Агнессе за то, что она не стала строить из себя ханжу, а просто выбрала, что хотела, без утомительной прелюдии «а у вас есть такой же, но только с перламутровыми пуговицами?».
Я спокойно ждал, пока она, уставив прилавок раскрытыми коробочками с товаром, с помощью мастера выбирала себе кольцо. Она и здесь оказалась на высоте и закончила с выбором за двадцать минут. Счастливая, с сияющими от радости глазами, она подошла ко мне и показала руку, на безымянном пальце которой красовался перстень с такой вычурной филигранью, что я даже запутался, пытаясь разобрать, что мог бы означать этот узор.
— Смотри, дорогой, — она понизила голос, показывая мне крупный кроваво-красный рубин в центре перстня. — Всегда мечтала именно о таком!
— Как господин барон будет оплачивать покупку? — мягко напомнил о себе хозяин. — Мы принимаем расписки.
— Наличными, — коротко ответил я. — Сколько стоит эта вещица?
— Сто пятьдесят золотых, — немедленно последовал ответ.
«Ни фига себе расценочки, за обычный перстень, пусть и с крупным камнем, — изумился я про себя. — Неплохо в столице ценятся камушки, нужно будет подумать о возможностях организации торговли».
Внешне я, конечно, виду не подал, а поцеловав довольную Агнессу, спокойно расплатился с мастером. Тот, тоже весьма довольный, вручил нам обшитый бархатом футляр для кольца.
Я приказал кучеру сначала доставить меня ко дворцу, а потом отвезти Агнессу домой. На это она отреагировала настойчивыми просьбами вернуться вместе и при этом поглаживала рукой по моей штанине. Она хотела немедленно отпраздновать покупку. Пришлось мне самому убрать её руку и пообещать не задерживаться, чтобы отметить удачную покупку вечером. Вздохнув, Агнесса согласилась.
«Пора бы уже и к графу Гаросса заглянуть, — подумал я, направляясь во дворец, — ведь обещал». Решив не откладывать дело в долгий ящик, я подошёл к офицеру, который скучающе играл с кончиком белого с золотом шарфа, выдающего его звание.
— Добрый день, господин офицер, — вежливо приветствовал я его, поскольку офицером мог стать только дворянин.
— Добрый, — слегка подтянулся тот, увидев мою одежду.
— Не подскажете ли, как мне увидеть маркиза или графа Гаросса?
— Простите, могу я узнать ваше имя? — ещё больше заинтересовался он.
— Барон Максимильян, — слегка удивился я такому его оживлению.
Офицер, явно обрадованный возможности покинуть пост и развеяться, крикнул сержанта.
— На вас давно выписан пропуск, — дав сержанту краткие инструкции, повёл он меня по жилому крылу дворца. — Маркиз распорядился проводить вас к нему в любое время, либо в кабинет, либо в его личные покои.
— Он живёт во дворце? — слегка удивился я. — Обычно дворяне такого уровня живут в собственных особняках.
— Маркиз… — офицер сделал паузу, подбирая слово, — очень необычный человек.
— Чрезвычайно интересно. Видите ли, я совершенно не знаком с ним, хотелось бы узнать что-нибудь от осведомлённого человека. — Разговор становился всё интереснее.
— Скажем так, — офицер посмотрел на меня, словно оценивая, как ему могут аукнуться его слова, — маркиз посвящает всё своё время работе, забывая о себе и родных.
— Учитывая то, с какой осторожностью вы подбираете выражения, я могу предположить, что маркиз — довольно влиятельное лицо? — открыто улыбнулся я офицеру.
— Рассказываю вам потому, что наслышан о вас и вашей репутации. — Офицер склонил голову в знак уважения. — Подобный человек не станет наушничать.
— Чрезвычайно благодарен вам за такую оценку. — Я поклонился, слегка удивлённый. — Могу я узнать ваше имя?
— Барон Жазарэ, к вашим услугам, — снова поклон.
— Будем знакомы, — я протянул ему руку и ответил на крепкое рукопожатие.
— Так вот, — сказал он уже свободнее, когда мы продолжили путь после знакомства, — маркиз только кажется пребывающим в тени великих герцогов. На самом деле ни один из них не встанет у него на пути. В руках маркиза находится Монетный двор, а также золотые и серебряные рудники его величества.
— А-а-а-а, — протянул я, — если начнут сильно на него давить, он увеличит производство серебряных монет на Монетном дворе, и тогда монеты герцогств могут сильно подешеветь?
— Что-то вроде этого. — Офицер улыбнулся одним уголком губ.
«Интересно, — всплыла в голове мысль, — очень интересно».
— Наверное, он из тех трудоголиков, которые тянут большую часть работы, — произнёс я вслух, — в то время, когда другие отдыхают.
— Его величество не раз высоко оценивал труд маркиза, — уклончиво ответил барон. — Вот мы и пришли.
Мы остановились перед тяжёлой, обитой железными полосами дверью, которую охраняли два нубийца.
— Барон Максимильян к маркизу Гаросса, — произнёс офицер, и гвардейцы молча посторонились. — А мне, к сожалению, пора возвращаться. — Жазарэ протянул мне руку, прощаясь. — До конца смены ещё очень далеко.
— Приятно было с вами познакомиться. — Я вежливо пожал руку и поклонился.
«Ну-с, посмотрим, что у вас тут за маркиз», — с такой мыслью я постучался в дверь и, дождавшись разрешительного восклицания, вошёл.
Ещё даже не переступив порог, я проникся обстановкой: кабинет маркиза напоминал небольшую библиотеку с множеством стеллажей, а где-то за ними, в глубине помещения, был виден свет и темнел стол. Проходя между полок, я присматривался к аккуратно расставленным книгам и свиткам. Каждый стеллаж был пронумерован и имел свои обозначения, правда, я в них ничего не понял. Но вот библиотека закончилась, и я попал в небольшую комнатку, залитую светом из окна с мутноватым, но всё же достаточно прозрачным для проникновения лучей светила стеклом. Сбоку от окна располагался широкий стол, заваленный кипами пергамента, а за ним, склонившись над бумагами, сидел хозяин. Я молча подошёл к столу и присел на свободный стул. Хозяин промычал что-то извиняющееся, показав пером на лист, и мне пришлось ждать, пока он закончит работу.
За это время я успел хорошо рассмотреть маркиза. Вероятно, невысокого роста, так как сидя он едва виднелся из-за стола, лысоват, скорее всего с испорченным зрением, потому что чуть ли не уткнулся носом в пергамент, записывая в него что-то. Я прикинул его возраст, вероятно, лет сорок с небольшим, по местным меркам уже старик.
— Прошу меня извинить, барон. — Маркиз быстрым росчерком поставил свою подпись и отложил листок на край стола.
Немедля сбоку открылась дверь, в комнату беззвучно вошёл слуга и забрал написанное, хотя маркиз, как мне показалось, не подал никаких видимых знаков.
— Это моя вина, маркиз. — Я встал и поклонился. — Я обещал графу посетить его и вас в обед, но столичные дела совсем меня закрутили, только сегодня выдалось несколько свободных часов, и я решил выполнить своё обещание. Так что я сам должен просить прощения за то, что оторвал вас от работы.
Маркиз внимательно на меня посмотрел, и я заметил, насколько у него утомлённое лицо и невыспавшийся вид. Он потёр глаза руками и сказал:
— Сын, едва успев оправиться от ран, уехал в имение на охоту, — он осуждающе покачал головой. — Так что ваши извинения не принимаются, барон, он должен был более внимательно относиться к своим приглашениям.
— Видимо, у графа появились срочные дела, — попытался я защитить Гароссу, всё-таки он был со мной любезен во время дуэли.
— Нет у него дел, — отрезал маркиз чересчур резко. — Юбки, лошади, охота — вот и все его дела.
Не зная, что сказать, я промолчал. Повисла неловкая пауза.
— Я наслышан о вас, барон, — нарушил молчание маркиз. — В таком возрасте — и уже солидная должность, своё дело, и весьма успешное. Похвально, похвально.
— Вы слишком завышаете мои скромные заслуги. В деле мне принадлежит всего одна треть, — не стал скрывать я.
— Это неважно. — Маркиз побарабанил пальцами по столешнице. — Важен сам факт. Протекции у вас, как я знаю, нет, его светлость слишком занят своими делами, чтобы участвовать в вашем деле, а вы тем не менее справляетесь, и вполне успешно. К тому же, как меня информировали, вы ещё и отличный боец. Должен сказать, что удивлён.
— Живу в глуши, приходится учиться многому, чтобы сохранить себе жизнь и здоровье, — улыбнулся я.
— Достаточно скромен, чтобы принижать свои заслуги, — вслух, но явно про себя проговорил маркиз, слегка задумавшись.
Я промолчал.
— Господин барон, откровенно говоря, я не ожидал ничего особенного от нашей с вами встречи. Собственно, я думал, что отдам вам долг вежливости и признательности, но сейчас у меня складывается о вас хорошее впечатление. Вы не будете возражать против того, чтобы рассказать мне некоторые подробности о вашем предприятии, связанном с гномами? Мне бы хотелось оценить ваш профессионализм и подход к делу.
— А зачем это вам? — удивился я резкой смене стиля разговора от «непринуждённо-дружеского» к варианту «начальник — подчинённый».
— Хотелось бы понять, насколько вы образованны и умелы. — Он стряхнул с рукава невидимую пылинку. — К сожалению, не всегда люди являются теми, кем выглядят.
— Совершенно с вами согласен, — ответил я и только после того, как ответил, понял, что и вопрос, и ответ прозвучали на таронском языке.
— Где вы изучали таронский? — даже не мигнув, спросил маркиз уже на другом языке, очень похожем на диалект кочевников.
— То там, то сям, — ответил я на том же языке.
— Думаю, этот же ответ я получу, если спрошу, где вы изучали газарский? — слегка прищурившись, на ужасном гномьем спросил он.
— У вас скверное произношение, маркиз, прошу меня извинить, — ответил я на нём же. — При гномах вам лучше не демонстрировать такое знание их языка, могут обидеться.
— Хорошо. — Маркиз не был удивлён. — Всё же расскажите мне о своём деле: как решились на него, как уговорили спонсоров, что сделано за это время?
Я уже понял, что маркиз расспрашивает меня не просто так, видимо, он намерен сделать мне какое-то предложение и поэтому выясняет мои способности. Собственно, поэтому я и отвечал на его расспросы — заручиться поддержкой такого влиятельного человека никогда не бывает лишним.
Слегка восстановив в памяти события, я стал рассказывать, опуская всё, что могло выдать тайны мои или гномов. Я говорил и говорил, а маркиз раз за разом уточнял отдельные моменты и детали. На какие-то вопросы я отвечал, некоторые пропускал мимо ушей или делал вид, что не понимаю, о чём идёт речь. Думаю, проговорил я около двух часов. Закончив, я устало откинулся на спинку стула, маркиз был очень дотошен, мне стоило огромных усилий уклоняться от таких вопросов, например, как способ быстрой переброски такого множества поселенцев, и прочих подобных.
— Я в затруднении, барон, — маркиз снова первым нарушил тишину.
Я поднял голову и встретился с его внимательными глазами.
— И в чём же затруднение, маркиз?
— Вам сколько лет? — Он следил за моей реакцией на его слова.
— В этом году будет восемнадцать.
— Вы ещё несовершеннолетний? — удивился он.
— Совершеннолетний. — Я нахмурился, странно, что он не знал о моём возрасте. — Я присягнул его светлости раньше положенного срока, чтобы не жить с опекуном.
— Та-а-а-к, — протянул Гаросса, ещё более внимательно глядя на меня.
— И каков вердикт? — хмыкнул я. — Я удовлетворяю вашим требованиям? Вы наконец скажете мне, что хотите предложить?
Маркиз засмеялся сухим смехом.
— Да, барон, — отсмеявшись, ответил он, вставая из-за стола. — Понятное дело, что большую часть своих секретов вы утаили, но можно хотя бы поинтересоваться, кто вас воспитывал?
— То одни, то другие, — я улыбнулся ему, показывая, что мои секреты — это мои секреты.
— Хорошо, — он недовольно нахмурился, но продолжил: — Как вы относитесь к тому, чтобы стать официальным представителем нашей торговой палаты у гномов?
— С трудом представляю себе, что это за должность и каковы задачи того, кто её исполняет, — в свою очередь нахмурился я.
— Думаю, для вас не секрет, в каком состоянии находится у нас торговля с гномами. Поэтому я хочу сделать вас нашим представителем и уже через вас закупать товары у гномов, продавая им наши.
Я чуть не засмеялся, удержавшись с большим трудом. Маркиз предложил мне то же самое, что и таронские торгаши, а я-то рассчитывал на большее, после такого-то допроса.
— Простите, маркиз, но это не в моих силах, — отказался я. — Я не могу ссориться с гномами, поскольку моё предприятие находится на их территории. У меня нет практически никакого влияния на его величество Торгидора, поэтому я не стану влезать в это дело.
«Тем более что ты слегка опоздал, — хмыкнул я про себя, — таронцы обошлись без подобных расспросов, да и работать с ними мне гораздо комфортнее. Чем меньше надо мной будет чиновников из нашего королевства, тем лучше, а таронцев в случае чего всегда можно прижать к ногтю».
— Жаль, — разочарованно ответил он, на глазах теряя ко мне всякий интерес и возвращаясь на своё место. — Что ж, рад был знакомству с вами, барон.
— Взаимно, маркиз.
Я понял, что аудиенция закончена, и, быстро поднявшись, направился было к выходу.
— Можно поинтересоваться, о чём вы говорили с представителем таронских торговых гильдий? — в спину безразличным голосом спросил он.
«Ого, дяденька, — изумился я, — какие мы информированные!»
— Они предложили мне то же самое. — Я повернулся к нему и решил его немного подколоть. — Правда, обошлись без допроса. Для такого несерьёзного дела им оказалось достаточно того, что я единственное официальное лицо, которое сейчас находится на территории гномов.
Маркиз глянул на меня таким жёстким взглядом, что я резко вспомнил, кто передо мной.
«Не понял, это я к нему случайно зашёл или он меня к себе вызвал? — задал я себе вопрос. — Вроде бы приглашение на совместный обед граф делал без каких-либо задних мыслей». Я покрылся липким потом. «А что, если маркиз устроил саму мою встречу со своим сыном?» — такая мысль испугала меня, ведь если это так, я с самого своего приезда был под колпаком не только у Валенсы.
— Скажите, маркиз, а наша сегодняшняя встреча случайна? — Я заметил, как у него дрогнули пальцы. — Слишком уж хорошо вы подготовлены к беседе.
— Конечно, случайность, — маркиз ответил спокойно, но, для моего теперь уже внимательного взгляда, не очень убедительно. — Откуда вообще такие фантазии?
Я промолчал.
— И что же вы ответили уважаемому таронцу, барон? — продолжил он.
— Сказал, что подумаю. — Я не знал, насколько он информирован и в курсе дел, поэтому не стал врать на прямой вопрос.
— Мне почему-то вы сразу отказали.
— Я и с ними до сих пор не уверен, что дело выгорит.
Маркиз вышел из-за стола и подошёл ко мне, он действительно оказался маленького роста, недотягивал мне до подбородка.
— Но им вы не отказали сразу!
— Маркиз! — Я начал раздражаться. — Вы сначала предложите что-то, что меня заинтересует, тогда и будем разговаривать. Пока же я не вижу в вашем предложении ничего, что мне требуется, или же такого, что я не смогу получить в другом месте.
Маркиз, услышав мои слова, мгновенно успокоился и, отступив на шаг, опёрся о столешницу. Странно, но теперь он выглядел очень довольным.
— Простите, барон, это была небольшая проверка, — он улыбнулся уголками рта. — Мне не нужен человек, который соглашается на первое же предложение, не оговорив выгоды для себя. Иначе произойдёт одно из двух: либо он станет воровать, либо спустит дело в сточную канаву.
— Маркиз, скажу вам откровенно, — по-прежнему раздражённо ответил я, — у меня нет времени играть в игры, поэтому мы либо расстаёмся, либо вы выкладываете своё предложение.
— Предложение то же, но с небольшим дополнением, — усмехнулся маркиз. — Как вы смотрите на то, чтобы стать членом Торговой палаты?
— А зачем мне это? — удивился я.
— Скажем так, — маркиз тщательно подбирал слова, — вы вступаете не на обычных условиях, внося пай за членство, а предоставляете палате услуги, за которые и получаете прибыль от всех её сделок.
— Что вы имеете в виду, говоря «всех»? — ухватил я нужное слово. — Значит ли это — в том числе и от тех, в которых я не буду принимать личного участия?
— Совершенно верно, — кивнул маркиз. — Прибыль акционеров сильно зависит от труда каждого, а не от одного из них в отдельности.
— Это предложение очень заманчиво, в отличие от первого. — Я действительно задумался и попытался найти подводные камни в словах маркиза. — Но вот конкретно вам какой резон в этом?
— Я тоже являюсь одним из акционеров, — он усмехнулся, — небольшой вклад в обеспечение безбедной старости, если хотите.
— Считаете рынок гномов настолько нереализованным, что готовы принять в акционеры ещё одного члена?
— Тот, кто проникнет на этот рынок и будет закупать товары гномов, а самое главное — продавать им то, чего они сами производить не могут, станет на нём монополистом на ближайшие пять — десять лет, — честно ответил маркиз. — Ну так как?
— А как палата отнесётся, например, к тому — это чисто гипотетическое предположение, — что я буду торговать не только с ней? — задал я щекотливый вопрос.
— Если вы про таронцев, то ради Единого, — отмахнулся маркиз. — Не забывайте, что доходы от сделок, проведённых через вас, идут в общий котёл, и чем больше вы их заключите, тем больше доход получит палата и вы как её акционер.
— Маркиз, раз вы со мной откровенны, то и я буду откровенен с вами. На сегодняшний день, — я поднял указательный палец, — я могу обещать вам провести предварительные переговоры с королём Торгидором, это обязательное условие. Без его согласия на территории гномов мне и пальцем пошевелить не удастся. Только после этого я буду в состоянии дать вам точный ответ. Если хотите, можете к тому времени подготовить экземпляры договора между мной и Торговой палатой, я ознакомлюсь с условиями, и мы с вами примем окончательное решение.
Эти мои слова, по-видимому, не очень понравились маркизу, но выхода не было, поскольку я чётко объяснил свою позицию в отношениях с гномами.
— Не хотелось бы, чтобы вы затягивали с решением, — тем не менее достаточно спокойно ответил он, — сами понимаете, такие предложения очень быстро теряют силу.
— Я учту это, маркиз.
— До встречи, барон, — он махнул рукой, показывая, что аудиенция закончена и я могу удалиться.
«М-да, а я-то наивный! — шёл я по коридору за слугой, который вёл меня в Рубиновый зал. — Тут люди свои шаги на пять ходов вперёд рассчитывают, не то что я. Интересно, а сына он специально попросил вызвать меня на дуэль и пригласить в гости или просто ловко воспользовался сложившейся ситуацией?
Капец, разворошил осиное гнездо, — продолжал размышлять я. — Всем нужен выход на гномов, и ради этого готовы пойти на любые меры. С одной стороны, мне это, конечно, выгодно, поскольку не нужно организовывать свои караваны, охрану и прочее, знай сиди себе и перегружай с одних телег на другие, беря с этого процент. А с другой — окажусь втянут не только во внутригосударственные разборки, но ещё и в межгосударственные».
Я замедлил шаг и прокрутил в голове последние события, затем снова заспешил за удалившимся по коридору слугой.
«В общем-то меня и без того со всех сторон прижали так, что дальше некуда. Орден паладинов, гномы, Валенса, Нариг, торговцы — все успели втянуть меня в свои интриги, и все преследуют исключительно свои интересы. Они, наверное, думают, что, как только торговля наладится, меня можно будет безболезненно заменить на посту посла своим человеком, налаженное дело покатится, как по рельсам. Придётся их в этом разочаровать, хотя бы путём организации рынка не у гномов, а рядом со своим поселением. Нельзя дать им возможность торговать с гномами напрямую, это и мои позиции ослабит, и позволит старейшинам гномов снова захватить торговлю в свои руки».
Впрочем, я тут же перестал ломать голову над этим вопросом, всё равно дело не сиюминутное. На данный момент передо мной стояла первостепенная задача — избавиться от паладинов и священников, никак нельзя было допустить, чтобы они попали в мою общину и там укрепились. В этом случае мне мало что удастся сделать — при малейшем конфликте крестьяне встанут на сторону церкви, а усмирять их с помощью гномов мне категорически не хотелось.
Я уже не раз и не два обдумывал, каким образом в этой ситуации можно обойтись без убийства священнослужителей, но так ничего придумать и не смог. Если хоть один из компании этих святош останется в живых, наша роль в исчезновении остальных неминуемо станет известна ордену. Я не питал никаких иллюзий относительно того, как на подобное известие отреагирует брат Антоний — меня сразу же сожгут на костре, и ни на чьё заступничество рассчитывать не придётся. Тот же герцог немедленно от меня открестится, уж лучше потерять деньги, чем влияние.
«В общем, нет никаких вариантов, кроме ликвидации», — принял я решение, противное моей совести. Всё-таки предстоит убивать ни в чём не повинных людей, это не бандитов по ночам резать. Как бы гадко и цинично это ни было, для дела придётся пойти на крайние меры — нет ни времени, ни возможности вести поиски другого выхода из сложившейся ситуации.
Пока я всё это обдумывал, мы подошли к Рубиновому залу. Наградив слугу серебряной монетой, я направился к своему излюбленному месту.
— Господин барон? — ко мне приблизился чопорный слуга в ливрее цветов королевской династии.