Крем-брюле на десерт Рейдо Диана
Голодная (все еще) и нетрезвая (уже, к тому же довольно быстро) Мия являла собой опасное сочетание.
Ей в голову пришла идея наесться десертами. Но, вновь обстоятельно изучив меню, она с негодованием отвергла эту мысль. Десерты на основе манки, смесей сухофруктов, злаков не могли заменить ей хорошей порции старого доброго шоколада. Старого, конечно, в переносном смысле.
Филип, Лени и Нил давно уже не оставили ничего на своих тарелках. Кажется, все в той или иной степени остались довольны походом в этот ресторан.
Мия обреченно думала (обреченность придавала ей оттенок меланхолии, некоторую загадочность, поэтому она была не против обреченности): «Вот так мы и будем остаток жизни мучить друг друга. Нил будет водить меня по аюрведическим кафе, а я после посещения подобных мест буду реанимировать себя в пиццериях и тратториях…»
Минутку. Мия перехватила непрошеную мысль. Какой еще остаток дней? Что она себе вообразила? Что связывает ее с этим парнем, кроме секса, полного томительной нежности, и удивительных ощущений тепла в моменты близости?
Он — такой же бойфренд, как и все остальные. Как многие до него и многие после него же. В чем проблема дать ему отставку? Ведь он действует ей на нервы! Разве может человек, который с уважением и пониманием относится к ней, ставить над ней подобные эксперименты?
Но почему-то сама мысль о том, чтобы расстаться с Нилом, была невыносимой.
«Ладно. Я вполне могу потерпеть его еще немного…»
И выпить еще немного вина.
Рислинг, кстати, был отличным.
Мия только боялась, что она сопьется, если всякий раз в подобном месте вместо порции еды будет заказывать порцию вина.
Беседа за столом была о всяких глупостях. В основном — о фильмах, старом кинематографе, молодых актерах. О том, кто какие развлечения предпочитает по выходным. Словом, обстановка была непринужденной, и, кажется, все были довольны.
Не считая Мии, разумеется, — но кто же ее спрашивал?..
В начале десятого вечера мужчины попросили счет.
Филип сказал, что им с Лени завтра придется рано встать. Куда-то там заехать, что-то там забрать…
Кажется, его подержанный автомобиль после ремонта?
У Мии уже все плыло перед глазами. Мир был окутан золотистой дымкой, словно она взирала на него через бокал, наполненный рислингом.
Да, так оно и было на самом деле. Нос Мии уловил нотки цветов апельсина, свежий запах лайма, лимона. Она поставила бокал на стол.
Счет принесли довольно быстро. Когда Нил открывал его, Мия успела заметить итоговую цифру. Почему-то ее затуманившееся зрение довольно быстро сфокусировалось на этой цифре, и Мия мысленно охнула.
Ничего себе сумма получилась!
И за что же это все? За что придется заплатить? За морковку с тыквой? Нет, наверняка здесь учитывается и свежесть самих продуктов, и виртуозность в их приготовлении, но все же, все же…
Тем более на четверых они не так уж и много съели.
Потом Мия вспомнила, сколько она успела выпить, и претензий к счету у нее поубавилось.
Удивительно было, что Нил ни слова не сказал ей, даже жестом не намекнул, что неплохо бы было умерить свои аппетиты.
Нил вложил в папочку со счетом свою банковскую пластиковую карту, а Филип отдал ему свою часть денег наличными.
— Отлично, будет чем расплатиться за такси, — улыбнулся Нил, — спасибо!
— Такси? — сонно пробормотала Мия.
— Конечно. Еще ведь отвозить мою красавицу домой. Слушай, кажется, проще будет купить машину. Каждый раз дожидаться такси — честное слово, это утомляет.
«Интересно, — подумала Мия, — он что, готов купить машину только ради того, чтобы отвозить меня домой?»
Парочки распрощались. Филип и Лени зашагали к метро — им было сравнительно недалеко ехать. Мия мерзла, ей не во что было закутаться в своем коктейльном платье, и у Нила сегодня не нашлось пиджака, чтобы набросить ей на плечи.
Уже в такси он назвал таксисту свой адрес. Мия мгновенно среагировала:
— Вообще-то я хочу домой.
— Вообще-то мы и едем домой, — улыбнулся Нил, — ко мне домой.
— С какой это стати?! — возмутилась Мия.
— Ты выпила. Тебе может быть нехорошо. Не хочу оставлять тебя одну. А у тебя все-таки тесновато спать. Поэтому мы и едем ко мне. Примешь прохладный душ, таблетку — и баиньки, — объяснил Нил.
— Ну уж нет. Дудки!
— Дудки?
— Да.
— Объяснись, — попросил Нил. Он еще был спокоен.
— Я еду домой, — проговорила Мия, путая слоги в словах и запинаясь. Она очень старалась говорить как можно четче, но сейчас это была для нее невыполнимая задача. — Я устала. Хочу отдохнуть.
— Вот и отлично, отдохнешь у меня. Отдохнем вместе. Завтра же воскресенье, отоспишься, а утром…
— Ты не понимаешь? Я хочу домой! — почти что выкрикнула Мия. — Я хочу домой! Я хочу есть, понимаешь, есть!
Нил странно посмотрел на нее.
— Но мы же только что из ресторана…
— Да. И что же? Я голодная. Я абсолютно голодная! В отличие от тебя, Нил Тейлор, я не в состоянии питаться одной травой!
— Травой?
— Да.
— Мия… О чем ты говоришь?
— Там даже блинчики были без яиц, — со слезами на глазах пожаловалась Мия. — Я не могу все это есть.
— Но я думал… Я думал, что все хорошо.
— Да. Хорошо. Отлично. Прекрасно. Замечательно! А что я, по-твоему, должна была делать? Устраивать сцену в ресторане? При официантах, при Лени, при других посетителях? Или закатывать сцену перед входом, требуя пойти в другое место?
— Ты же ела суп. Томатный суп. Разве я ошибаюсь?
— Разве этого достаточно здоровой и голодной девушке? Я не анорексичка, я просто худая от природы. Я ведь говорила тебе об этом.
— Но ты больше ничего не заказывала… Даже хлеб, даже лепешки. Я и решил, что ты не голодная. Пьешь вино, значит, оно тебе понравилось…
— Да я с самого утра ничего не ела! — выкрикнула Мия. — Рассчитывала на дегустацию блюд в новом, неизвестном мне ресторане. Эта пара ложек воды с томатным соусом — капля в море! Я просто умираю с голоду! Давай я найду для себя другое такси. А ты поезжай в этом. Я поеду домой и сварю себе пасту. А потом сделаю из нее сытный салат. С анчоусами. С сыром. Ветчиной. С помидорами черри. С рукколой. Да, с рукколой и помидорами! Но не только с ними! А еще и с ветчиной! Чтобы это можно было есть нормальному человеку.
Таксист, которому надоело все это слушать, припарковался возле автобусной остановки.
— Послушайте, давайте вы определитесь, куда же мне все-таки придется ехать? — предложил он. — И желательно, чтобы вы сделали это побыстрее. У меня смена с утра, и с утра крошки во рту не было, кроме блинчика с мясом — жена завернула. А тут вы — обсуждаете ресторан, помидоры, суп… У меня уже желудок сводит, уж простите.
Мия пробормотала:
— Извините, — взяла сумочку с сиденья и вылезла из машины, невзирая на то что дверца с ее стороны выходила на проезжую часть.
Пошатываясь на своих десятисантиметровых каблуках, она побрела по направлению к ближайшему торговому центру, призывно светящему огнями неподалеку.
— Мия! Остановись! — Нил догонял ее. Выражение его лица на этот раз не предвещало ничего хорошего. — Погоди, — велел он, наконец догнав ее и крепко взяв за локоть.
9
Мия устало опустилась на скамейку. Ноги по-прежнему не держали ее. И зачем только она нацепила эти каблуки?.. Хотела быть красивее для него. А теперь ее шатает от легкого порыва ветра. Интересно, что от нее останется, если она перейдет на брокколи и рис на пару…
— Мия. — Нил сел рядом.
— Ну что, что? — устало поинтересовалась она.
— Я не понимаю, почему ты даже не хочешь сделать шаг мне навстречу.
— О чем ты говоришь?
— Разве ты не хочешь, чтобы у нас что-то получилось? Я стараюсь, а ты…
Мия иронически рассмеялась.
— Скажи еще: стараюсь изо всех сил…
— Да, и скажу! — Нил повысил голос.
Мия устало поморщилась:
— Не шуми, пожалуйста. У меня болит голова.
— Разумеется. Еще бы. Столько выпить…
— Ты почему-то выбрал очень подходящий момент, чтобы сообщить мне об этом. Почему ты сдерживался в ресторане?
— Тогда это показалось мне безобидным. Но теперь я понимаю, что ты хочешь ни в чем не знать отказа. Более того — не обременять себя за это ровным счетом никакими последствиями… Вырисовывается печальная картина.
— Ну и не возись со мной! — огрызнулась Мия. — Вообще не понимаю, зачем ты это делаешь.
— Зачем я это делаю? Зачем? Может быть, потому, что испытываю к тебе чувства?
Мия с любопытством посмотрела на Нила.
— И какие же чувства ты ко мне испытываешь?
— А ты сама можешь ответить на собственный вопрос? — поинтересовался он.
— Какие чувства ты испытываешь ко мне? Конечно нет, — засмеялась она.
Нил нахмурился:
— Мия, я понимаю, что ты прилично выпила, но, пожалуйста, постарайся все-таки взять себя в руки. Кстати, наш таксист уже уехал. Я ведь понятия не имел, насколько затянется этот разговор. Было бы нечестно держать машину. Ты ведь, кажется, не хочешь поговорить в тепле и уютной обстановке, предпочитаешь дрожать от холода на остановке.
— Что-то я успела забыть начало твоей фразы, — пробормотала Мия.
— Все просто. Ты знаешь, что ко мне чувствуешь?
— Стараюсь об этом не думать, — призналась она.
— Вот как. Интересно почему?
— Так. На всякий случай. А что, если результат мне не понравится?
— И какой же результат может не понравиться тебе?
— Такой, — она слегка покраснела, — если я пойму, что влюбилась в тебя.
— Неужели так плохо влюбиться?
— Ты как будто видишь меня впервые в жизни, — с раздражением поморщилась Мия. — Сколько можно обсуждать одно и то же? Влюбиться, наверное, не так уж и плохо. Все дело в последствиях, которые это за собой влечет.
— Что за последствия? — Нил внимательно смотрел на нее.
— Нервотрепка. Выяснение отношений. Ссоры, ругань. Между прочим, у нас с тобой это происходит с самого начала. Помнишь? Знакомство со мной ты предпочел начать с выяснения отношений.
— Не предпочел. Так уж вышло. И я давно понял, что оказался не прав…
— Не важно. В общем, ссоры, принципы, испорченное время. Слезы. И, главное, если что-то и начнет получаться, то придется перекроить свою жизнь…
— А тебя это пугает?
— Меня вполне устраивает та жизнь, которая есть сейчас.
— Это какой-то инфантильный подход.
— Почему?
— А зачем бояться перемен, Мия? Неужели ты думаешь, что они приводят лишь к плохому?
Мия неопределенно пожала плечами.
Нил продолжил:
— Иногда нужно рискнуть, чтобы получилось что-то прекрасное. Нельзя всю жизнь прожить, опираясь на сделанные однажды выводы. Обстоятельства меняются, люди меняются… Как ты узнаешь, получится у тебя или нет, если не попробуешь?! Да, однажды ты уже сделала выводы и какое-то время жила, опираясь на получившееся решение. Но если ты понимаешь, что жить стало не так интересно, как раньше, наверное, это значит, что пришла пора что-то изменить?
— По-моему, ты говоришь не обо мне, — задумчиво произнесла Мия.
— А о ком же?
— Разве ты говоришь не о себе?
— Скорее я говорю о нас обоих. Ведь мы оба с тобой пытались избежать серьезных отношений. Но это было хорошо тогда, когда нам встречались неподходящие люди…
— А сейчас, значит, попались подходящие? Так ты считаешь?
— Да. Считаю. Мне с тобой очень хорошо, Мия. Я хотел бы проводить с тобой все дни, а не только уик-энды, просыпаться в одной постели, а не уезжать под утро… Неужели ты станешь отрицать, что нас тянет друг к другу?
Одна за другой мимо остановки пронеслись несколько шумно фыркающих машин.
Мия поежилась. Становилось все холоднее. К тому же окончательно развеялась окутывающая ее сладостная дымка от рислинга. Мир становился все более неуютным, а воздух все сильнее кусался.
И кто в этом виноват? Разумеется, Нил. Неужели ему было так трудно уступить ей? Неужели сложно было отвезти ее домой?
— Тянет, — наконец ответила она. — Да, Нил, нас тянет друг к другу. Но что в этом проку, если мы не в состоянии уступать друг другу?
— Ты имеешь в виду такси?
— Не только.
— А что еще?
— Например… еда.
— Что же с едой?
— Ты не можешь выносить мой образ жизни. Я плохо чувствую себя, следуя твоим принципам и привычкам. Совместное будущее подразумевает… скажем, детей. Да мы даже не в состоянии будем их воспитать. Каждый будет тянуть одеяло в свою сторону. Каждый будет доказывать, что именно его предпочтения — правильные…
Нил невольно улыбнулся. Мия озвучила его мысли, хотя до сих пор они никогда не обсуждали такой ответственный шаг, как воспитание детей.
— Ты попробовал жить, как я, — негромко продолжала она, — я попробовала жить, как ты, и, как видишь, ничего хорошего не выходит.
— Просто… Просто прошло еще так мало времени…
— Ты не хуже меня знаешь, что дело здесь не во времени.
— А в чем?
— В нас. Противоположности, может, и притягиваются, но не могут существовать вместе.
— Глупости.
— Глупости? Каждый наш день будет наполнен ссорами. Из-за выбора продуктов. Из-за разногласий, что и как готовить. Я и недели не продержусь на проращенной пшенице. Мне хватило одного вечера в этом дурацком ресторане — такое ощущение, будто из меня выкачали всю энергию.
— Ты даже не делаешь попыток понять…
— Нет, это ты ничего не понимаешь! Знаешь, почему ты можешь это есть и тебе даже нравится? Потому что ты сам убедил себя в том, что это — единственная пища из всех возможных. Твое тело может даже сопротивляться, но команды отдает мозг, и мозг убеждает тебя, что это съедобно и даже вкусно!
— Может, и так, — согласился Нил, — я никогда не задумывался об этом раньше.
— Разумеется! А зачем тебе задумываться?
— Но и ты подумай вот над чем. Любой диетолог скажет тебе, что торт не вкусный. Торт всего лишь сладкий. Убери оттуда сахар — и ты вряд ли станешь поглощать его с таким восторгом.
— А я вовсе не помешана на одних только десертах. Я вообще люблю разнообразную и вкусную пищу. Скажешь, что вкуса нет у дичи, у рыбы? У морепродуктов? У блинчиков с вишней? Может быть, вкуса нет и у грибов, у свежевыпеченного хлеба, а один только сахар? Знаешь, я просто наслаждаюсь всем, что может предоставить мне жизнь…
— Хватит. Я уже слышал эту песню, — оборвал ее Нил.
Мия удивленно уставилась на него:
— О чем ты говоришь?
— Еда — это все, чем ты способна наслаждаться.
— Я не понимаю. Объяснись.
— Это все, из чего состоит твоя жизнь, Мия! Очнись! Открой наконец глаза!
— Ты бредишь, кажется, — решила Мия, — или просто переохладился. Кажется, нам лучше сейчас разойтись. А потом мы продолжим разговор, если, конечно, этого еще будет кому-нибудь хотеться.
Она сделала попытку подняться, но Нил удержал ее за руку:
— Сядь. Мы не договорили.
Она и не думала, что он может быть таким серьезным, по-мужски настойчивым и непреклонным.
У нее засосало под ложечкой от страха и восхищения одновременно.
Она послушно села, решив, что на споры уйдет еще больше времени. А она так устала, так замерзла и так хотела домой. Смертельно хотелось есть.
— В твоей жизни нет ничего, кроме еды.
— Неправда!
— Назови еще хоть что-нибудь.
— Работа. Моя профессия. Моя карьера…
— Не думал, что ты воспринимаешь свое занятие настолько серьезно. Впрочем, это не важно. Сегодня работа есть, а завтра — нет. Сегодня она — одна, но уже завтра может поменяться. В конце концов настанет день, когда ты окажешься им ненужной. К тому же работа — это скорее необходимость: тебе нужно зарабатывать деньги, оплачивать аренду квартиры, одеваться…
— Думаешь, твоя работа лучше?! — вспылила Мия. — Ты наемный работник, точь-в-точь как я!
— Наемный, — согласился Нил. — Знаешь, я об этом не задумывался. Но я помогаю людям обрести веру в собственные силы. Или хотя бы разобраться в том, в каком направлении они хотели бы двигаться дальше. Где предпочли бы работать. Да, это интереснее, чем просто быть менеджером по персоналу.
— Не ожидала от тебя таких подколок.
— Прости, я увлекся. Но ты сама заговорила про работу. Что у тебя есть кроме нее? Чем ты занималась до того, как я появился в твоей жизни?
— У меня есть друзья и…
— Лени. Кто еще?
Мия молчала.
— Я не говорю, что у цветущей и жизнерадостной девушки твоего возраста обязательно должна быть добрая сотня друзей. Но ты все вечера проводила дома. Часто ты выбираешься в бассейн, на спектакли, выставки, презентации?..
— Иногда.
— Иногда…
— У меня нет сил на спорт, — с вызовом произнесла Мия, — я…
— Правильно. У тебя ни на что нет сил, потому что ты боишься жить. Ты можешь только потреблять. Согласись, потребление отнимает меньше энергии, чем активные действия или создание чего-то нового. Чтобы сметать с полок украшения и туфли, не нужно прикладывать слишком много усилий. Чтобы восседать в кофейне и перелистывать страницы очередного глянца, не нужно тратить силы и вникать в содержание.
— Я… боюсь… что?
— Ты боишься жить, Мия, — повторил Нил. — У тебя нет ни друзей, ни хобби. Твоя так называемая «дольче вита» ограничивается поглощением вкусной и вредной еды в неограниченных количествах. Тебе повезло только в одном: это пока не портит твою внешность. Но это все, что у тебя есть. Ты всегда прибегаешь к испытанному средству, когда в очередной раз ощущаешь страх. Еда — это то, что никогда не откажет тебе. Всегда выручит, никогда не предаст. С едой не так сложно, как с людьми. Поэтому у тебя всего одна подруга — нельзя же совсем без подруг. Поэтому ты боишься близости. Да, близость может причинить боль. Но что еще доставляет столько радости на этой земле?
Мия ошарашенно молчала.
И молчала она довольно долго, не в силах справиться с потрясением, не в силах переварить вываленный на нее поток обвинений.
Наконец она покачала головой. Постаралась улыбнуться, хотя дрожащие губы и не слушались ее. Все-таки поднялась со скамейки. Зашагала прочь.
Но, пройдя несколько шагов, она круто развернулась на своих неустойчивых каблуках. Вернулась к остановке.
Нил по-прежнему сидел на скамейке. Он продолжал смотреть на нее невозмутимым взглядом.
Мия знала, что этой невозмутимости осталось длиться недолго.
Она вполголоса заговорила:
— Может быть, так оно и есть. Может быть, я боюсь жизни. Прячусь от нее за бесконечными лакомствами. Но ты, Нил, интересно, чего боишься ты?
— Я? — В его голосе было искреннее недоумение.
— Да, ты. Ты так боишься отступлений от вызубренного, заученного тобой. Ты не можешь получить удовольствие от безобидного пирожного. Даже от песочного пирога с грибами. Даже от бокала вина. Так боишься, что они разрушат тебя? Еда не может сделать твою жизнь никчемной. Мы сами наполняем ее смыслом.
— Если бы ты видела меня лет десять или двенадцать назад, ты бы так не говорила.
— А что было десять или двенадцать лет назад? — удивилась Мия.
— Тебе даже в голову не приходило поинтересоваться моей жизнью. Тебя волнует исключительно твоя собственная персона.
— Неужели? Вот же, я спрашиваю тебя, интересуюсь, кажется. Может быть, ты все-таки удостоишь меня ответом?
— Десять лет назад я учился в школе. И был в то время полным, неуклюжим, некрасивым подростком.
— И что из этого следует? — в недоумении спросила Мия.
— То, что тебе очень повезло с природными данными. Но ведь не всем может повезти также, как и тебе. Тогда мне казалось, что я набираю вес буквально от глотка простой воды. Поправиться было легче легкого, а вот сбросить вес… Подростковый период я до сих пор вспоминаю с отвращением.
— Думаю, что один ты относился к себе так. Мы часто преувеличиваем собственные недостатки… Наверняка ты был пухленьким славным мальчуганом.
— Ты мне не веришь? Забавно. Предложение доехать до моего дома все еще в силе. Хочешь, я покажу тебе несколько снимков того периода? Большую часть фотографий я уничтожил. Не хотел, чтобы они попадались кому-нибудь на глаза. Кстати, с мамой мы долго воевали за содержание семейных альбомов. Мне стоило немало труда убедить ее выбросить снимки. Ну а те, что валяются у меня дома… Время от времени я смотрю на них. Знаешь, Мия, это прекрасный стимул.
— Стимул? Какой еще стимул?! Стимул для ненависти к себе такому, каким ты был в детстве?
— Стимул никогда больше не возвращаться к подобному состоянию. Человек, который сам себя вылепил, дорожит своими достижениями куда больше, чем тот, кому все досталось даром, с легкостью.
— Это мне все досталось даром?
— А разве нет? От прежнего Нила остались только волосы, глаза. Я вырос. Я вытянулся. Я боролся за каждый стоун. Если в школе девочки отказывались садиться рядом со мной за одну парту, то сейчас на работе каждая мечтает пообедать со мной.
— Гордишься этим?
— Нет. Я радуюсь достигнутому результату.
— И поэтому живешь впроголодь? Истязаешь себя на тренажерах?
— Мия, как ты не понимаешь? Я не хочу стать таким, как прежде. Имею я на это право или нет?
— Должен же ты когда-нибудь осознать, что уже вырос. Ты изменился, все изменилось. Зачем ты ждешь, что твое тело вот-вот вернется к прежнему состоянию? Ты и так достаточно худой.
— Именно благодаря моему образу жизни я и худой…
— Ты доведешь себя до истощения, — сердито сказала Мия. — Невозможно отдавать столько сил тренировкам и при этом жить на сырых овощах. Кроме того, подумай, какого удовольствия от еды ты лишаешься. Она давно уже не враг тебе.
— Друг, что ли? — усмехнулся Нил. — Нет, в этом ты меня не переубедишь.
— А твоя семья, наверное, думает, будто с тобой все отлично? Как же, такой разборчивый мальчик. Такой старательный, прилежный, спортивный… Да ты просто выхолостил свою жизнь так же, как и я! Ты ничем не лучше меня! Ты от меня ничем не отличаешься!
— Ошибаешься, отличаюсь.
— Нет, не ошибаюсь. Просто мы оба впали в крайности. Ты в свою, а я в свою. — Мия рассмеялась. — Удивительно! Надо же, просто удивительно, как я могла не видеть этого раньше!
Читать бесплатно другие книги:
