Отрываясь от земли Рейдо Диана

8

— Это было похоже на какой-то допрос! — с возмущением произнесла Джастина, наверное, в сотый раз.

Мэгги с улыбкой наблюдала за подругой.

Они выбрались попить кофе в небольшом торговом центре, где располагалась известная сетевая кофейня. Удобные кожаные диванчики, лаконичные бумажные стаканы с фирменным логотипом кофейни, сандвичи на ржаном хлебе, скромные цены — все это в данный момент девушек более чем устраивало и радовало.

— Разве ты сама ни о чем его не спрашивала?

Джастина осторожно откусила кусочек бутерброда с зеленым салатом и копченой грудинкой.

— Спрашивала, ага. И, знаешь, наткнулась на такую…

— Стену? Непонимание? Броню?

— На щетину я наткнулась, — хмуро сообщила Джастина.

Мэгги так и покатилась со смеху:

— Только не говори, что ты уже лезла к нему целоваться!

— Мэгги!!! У тебя на уме только лишь это?! Я про щетину! Про колючки! Про иглы! Подразумевается защитная реакция, только и всего.

— А-а. Ну тогда ясно.

— Знаешь, — задумчиво поведала в пространство Джастина, — не могу разобрать этого парня. Сначала, в клинике, он был сама любезность. Выручил, помог… пригласил на кофе… А потом эти его внезапные перепады настроения. Я расспрашивала его о книгах и о фильмах, а получила в ответ какую-то отповедь. При этом я вижу, что дело не во мне… и что он делает это не со зла…

— Может, он просто дикий? — предположила Мэгги.

— Что?

— Не умеет общаться, вот что. Хочет, но не умеет. Сверлить зубы бормашиной — это еще не значит общаться с людьми. Вот и твой Джастин: вроде бы его тянет к тебе, а как разговаривать, он не понимает. Шарахается от одной крайности к другой. Но я понимаю твое смущение: даже если вам легко и комфортно вместе, невозможно ведь все время молчать.

— Пусть так, — пожала плечами Джастина, — бывают же разные формы взаимодействия. С кем-то действительно хорошо помолчать, просто побыть вместе за чашечкой чая. После разговора о музыке я специально не трогала его. Но он принялся расспрашивать меня, словно избегая моих возможных вопросов. Интересовался моей семьей, моей учебой в колледже, моими буднями. Казалось, он поражен тем, что у меня нет работы. Ну или какого-нибудь постоянного занятия.

— Неудивительно!

— Ой, Мэгги, хотя бы ты не начинай, ладно?

— Не могу ничего обещать.

— Ты будешь смеяться: мы опять не попали в кино.

— Почему?

— Он был слишком увлечен беседой.

— Расспросами. Понятно. А что было, когда беседа закончилась?

— Сначала закончились блинчики. Потом кофе. А потом, кажется, у Джастина иссяк интерес ко мне.

— Да ладно?

— Да. Кажется, я таки его разочаровала.

— Собственно, какое ему дело?

— Сама не знаю. Вот, например. Вчера после ресторанчика Джастин отвез меня домой. Было еще не слишком поздно… Вот он и поинтересовался, чему я посвятила остаток вечера. Может быть, хотя бы хорошей книге? Или уборке в доме?

— А ты?

— А я сделала глупость: взяла и ляпнула, что ходила на свидание и мне некогда было заниматься уборками.

— Думаю, в этом нет ничего страшного. Тем более если парень заинтересован в тебе, как в приятельнице или даже в собеседнице за чашкой кофе…

— Ну это только мое мнение. И пока мне не удается разгадать его. Он вправду странный.

— А что там со свиданием?

— Ах да. Я сказала ему, что, когда была на приеме в его клинике, врач, который занимался моим зубом — Райан, — тоже оказался не промах и пригласил меня на коктейль.

— Ты так и сказала Джастину?!

— Так и сказала.

— Думаю, он не слишком обрадовался этой новости.

— Теперь я молю только об одном: как бы он не уволил Райана.

— И как же прошло само свидание?

— Никак. То есть хорошо. То есть… нейтрально. Представляешь, я нашла чем взбесить Джастина. Я сказала, что, как кавалер, Райан не слишком-то интересен. Но он хотя бы довел меня до кинотеатра!

Мэгги рассмеялась.

— Разве я не права? Посуди сама: Джастин приглашает меня в кино, заезжает за мной, по дороге мы заходим в ресторан, Джастин увлекается едой, и на сеанс мы опаздываем. Джастин приглашает меня в кино и на следующий день, заезжает за мной, отвлекается на магазин, увлекается допросом, бичеванием моего образа жизни, и мы опаздываем на все сеансы. Райан хотя бы делает то, ради чего вышел из дома.

— И что же это?

— Райан заехал за мной — правда, на такси, а не на собственной машине. Райан отвез меня в кинотеатр, где мы посмотрели отличную комедию. Французскую, кажется. Райан осмелел и взял меня за руку на самом трогательном моменте этого фильма. Райан отвел меня пить кофе после фильма, а не до него или вместо него. Райан проводил меня домой и попытался напроситься на продолжение вечера.

— И оно состоялось?

— За кого ты меня принимаешь?! — возмутилась Джастина. — Нет, не состоялось. Знаешь… В этих отношениях все было хорошо по форме. Да, по форме, но не по содержанию. Он мне неинтересен. Он мне… безразличен. И с ним даже не тепло.

— Зато ты дала Джастину повод для ревности. Даже если вы оба сами не осознаете этого. И, возможно, у парня на работе из-за тебя будут неприятности.

— Если он хороший специалист, то неприятностей не будет, — уверенно сказала Джастина, — а он хороший специалист. В этом я уже успела убедиться. Что касается Джастина…

— …То ты к нему несправедлива. В воскресенье он не тащил тебя в ресторан, это ты соблазнила его домашней кухней. И, кажется, ты говорила о четырех мешках еды, которые он притащил для тебя.

— Двух пакетах, — поправила Джастина рассеянно.

Подруги переглянулись и прыснули со смеху.

— Ладно, оставим в покое Райана — все равно ему уже ничего не светит. И Джастина тоже — ручаюсь, он еще появится, даже если он тогда ушел от тебя злым как волк. Это все из-за ревности, уверяю тебя. Но, представь, меня тоже интересует тема, которая почему-то волнует Джастина.

— Мое безделье, — пробормотала Джастина.

— Именно, моя крошка. Давай-ка расскажи, чем еще, помимо трех свиданий за один уикэнд, ты отличилась на той неделе. Ты обещала, что будешь искать что-то, что тебе понравится и принесет либо пользу окружающим либо деньги тебе. Есть успехи?

Джастина выразительно закатила глаза и тяжело вздохнула…

— Так есть или нет?

— Есть кое-что…

— И что же это?

— Я разобрала свои старые вещи. Одежду, всякое барахло, украшения, книги…

— Какое это имеет отношение к теме нашего разговора? — нахмурилась Мэгги.

— Самое прямое. Это — польза людям. Что-то из вещей я отнесла в Армию спасения. Правда, они сказали, что большинство этих вещей подойдет только детям…

— …А детям подобное носить не пристало, — подхватила Мэгги.

— Что-то отправилось прямиком на помойку. А книги я сдала букинисту. Удалось даже немного заработать.

— Книги?

— Книги. Те, что остались от тети, я тоже разобрала. Там было немало интересных и даже раритетных экземпляров.

— Могла бы и меня позвать, — проворчала Мэгги.

— Я отложила для тебя подарочек. Кстати, несколько хороших книг — те, что не разваливались и не рассыпались в труху — я отвезла в библиотеку. Их приняли.

— Понятно. Что-то вроде начала новой жизни… Подарки Ника ты тоже раздала?

— В самую первую очередь.

— Итак, в твоем активе позирование нагишом, благотворительность на почве книжек и одежды…

— Пару дней — точнее по полдня — я проработала в мегамолле на дегустации овсяного печенья.

— Надо же. А кому в данном случае была польза?

— Мне заплатили. Немного. А от овсяного печенья прямая польза людям. И удовольствие детям.

— Так. Что-то еще?

Джастина печально покачала головой.

— Негусто, — сказала Мэгги.

— Знаю.

— А ты не хочешь попытаться заработать много? — с нажимом спросила Мэгги.

— И в каком же качестве ты меня видишь?

— Дорогая, это не я должна видеть. Это ты должна знать, понимать и чувствовать, что ты умеешь и чего тебе хочется.

— Считай, что я ничего не умею.

— А чего тебе хочется, Джасси?

— Быть счастливой.

— Но этого хочется всем.

— А многие ли готовы над этим работать?

— Я тебя не понимаю.

— Люди говорят — ах, если бы я был счастлив… Но что они для этого делают? Ищут ли? Развиваются? Ошибаются ли и идут ли дальше? В поисках счастья… Знаешь, кажется, они делают гораздо больше для зарабатывания денег. Но при этом своим счастьем никто не занимается.

— Без денег тоже далеко не уедешь.

— Я понимаю. Но, может, у меня лучше получается работать над ощущением счастья, чем над зарабатыванием денег? Да, кто-то богаче меня. Но счастливее ли?

— Джастина, ты когда-нибудь повзрослеешь?

— Думаю, что нет.

— Я тебя очень люблю. Но разве можно быть настолько оторванной от жизни? Неужели нет ничего, что тебе не понравилось бы делать за зарплату?

— Мне нравится многое, даже очень! Общаться с людьми. Слушать их.

— Может, психология? Консультирование, терапия…

— Помогать им. Нравится запах кофе в кофейнях. Я даже иногда думаю, что было бы здорово обслуживать людей, наливая для них кофе в большие бумажные стаканы. А они бегут с этими стаканами на работу, и кофе помогает им проснуться…

— Отлично! Может, бариста?

— А еще мне нравится рисовать. Медовыми красками, пастелью, даже просто мелками или обычным карандашом. Иногда видишь какого-нибудь красивого человека и думаешь: так бы и нарисовала его…

— Уличный художник? Не могу сказать, что это перспективно…

— Еще я хорошо разбираю вещи, пеку блинчики.

— Повар.

— Но посвящать блинчикам всю свою жизнь? Да я с ума сойду.

— Как насчет того, чтобы отвечать на телефонные звонки?

— Это может делать и автоответчик.

— Джастина, ты просто невозможна.

— Да, мне многое нравится, но сложно задерживаться подолгу на одном месте. Нужно посвятить этому занятию всю жизнь, а стоит ли посвящать ее только чему-то одному? Ты же не в состоянии, скажем, выбрать окончательно между китайской и итальянской кухней?

— Мм… нет.

— Вот ты объелась сосисками и, хотя страшно их любишь, всю следующую неделю смотреть на них не можешь. Тогда на помощь придут помидоры или зерновые булочки.

— В том, что ты говоришь, что-то есть, и все-таки…

— Просто я слишком люблю жизнь. Вряд ли я смогу зациклиться на чем-то одном, — грустно сказала Джастина, ковыряя бумажный стаканчик из-под кофе…

— Может быть, идеальным вариантом для тебя было бы замужество? — предположила Мэгги.

— Замужество? Почему?

— Ну муж есть, если у него есть голова на плечах, то как-нибудь он тебя обеспечит. А ты можешь продолжать свои сумасшедшие занятия: рисовать на улицах, выпекать среди ночи пирожки, отвозить старые книжки в библиотеки, позировать нагишом… Хотя позировать уже не получится, скорее всего. Что еще ты у нас любишь? Пропадать в кофейнях, приручать белок в парках, обходить все фотовыставки и камерные концерты…

— Замуж? Мне? С трудом представляю себя в роли жены. В роли девушки — еще куда ни шло…

— А в чем разница?

— В том, что замуж — это раз и навсегда.

— Может, и так. А может, и нет…

— Всегда хочется надеяться на лучшее.

— Кажется, мне пора. А чем ты займешься в ближайшие дни?

— Буду знакомиться с лошадьми.

— Что?! С какими еще лошадьми?

— Понимаешь, в одном из парков я видела, как на лошадях катают детишек. И здоровых, и не очень…

— Иппотерапия?

— Кажется, да. Я разговорилась с одним из инструкторов. И он сказал, что я могу приходить и помочь им.

— Помочь? В чем?

— Например, ухаживать за лошадьми на конюшне. Их же всех нужно вычесывать, расчесывать им гривы…

— И убирать навоз.

— Да.

— Что же, они сами не справляются?

— У них заболел кто-то из конюхов. Да, пока не очень справляются.

— Потрясающе. — Мэгги сморщила свой хорошенький носик.

— Правда?! — обрадовалась Джастина. — Я тоже так думаю. И, главное, меня обещали покатать на лошади… Может быть, даже дадут попробовать галоп.

— Ты мне друг или кто?

— Друг, Кирк, друг. Только отстань.

— Тогда расскажи мне про нее.

— Я не понимаю, о ком ты. Вернее о чем.

Всего лишь вторая бутылка темного пива, а Кирк уже хорош. Тепленький…

— Зачем ты тогда звонил?

— Просто перекинуться парой слов. Мне показалось, что в последние несколько недель я был не слишком-то вежлив.

— Только не начинай оправдываться. Это лишнее. Но если ты решил возобновить общение, то почему делаешь это наполовину?

— Когда будет что рассказать, я расскажу.

— Нет, парень. Постой. Погоди, послушай меня. Слушай сюда. Я не знаю, что произошло, но ты даже выглядишь иначе. Реально иначе. Где, к примеру, твои мешки под глазами?

— Я просто начал высыпаться.

— Вот! Ты начал спать!

— Кретин ты, Кирк. Я вышел на работу! Выйдя на работу, я стал раньше вставать. Это естественно. А начав раньше вставать, я и уставать начал больше. Поэтому теперь, ложась спать, я действительно засыпаю, а не глотаю таблетки от бессонницы.

— Пусть так… Но ты хотя бы на человека стал похож.

— А был?

— Был вылитый зомби. И не ври мне, будто дело в работе. И в прогулках. Может, ты даже зачастил в спортклуб, однако мне кажется, что здесь замешана какая-нибудь хорошенькая крошка.

— Она не крошка.

— Нет?

— Да. То есть… Да, она небольшого роста, но дело не в этом.