Дуэлянты Крючкова Ольга

– Сергей Василевич звал вас все утро, а потом всхлипывал как-то странно, словно плакал…

Антонина промолчала, подумав: «Наверное, совесть мучает… Деньги-то все промотал…»

– Иди, иди, Лизавета. Я хочу отдохнуть. Завтра капли начни давать…

Горничная откланялась и удалилась. Антонина взяла письмо, присланное Матвеевым, и отчего-то медлила его распечатывать.

– Что в нем может быть? Отчего именно сегодня?

Наконец она взяла ножницы и вскрыла конверт, по комнате тотчас разнесся запах ароматизированной дорогой бумаги.

– Каков щеголь, – заметила Антонина и начала читать письмо.

«Дорогая Антонина Петровна!

Я долго думал, как начать сие послание: «Уважаемая» – вероятно, слишком официально, «любимая» – поспешно и чрезмерно смело… Поэтому, – дорогая… Я вынужден признаться, что постоянно думаю о вас. Поверьте, хоть я и прожил всю свою жизнь в столице, но так и не научился писать изящные письма женщинам, увы… Оттого сразу же откроюсь: умоляю вас о встрече! В любой день, в любое время удобное для вас!

Станислав»

Антонину охватило волнение: случилось то, о чем она мечтала – Станислав желает ее, так же как и она его! Это очевидно! Но… Она же замужем… Но только сегодня она решила пренебречь всеми формальностями и упасть в объятия Станислава…

Как же поступить?

Утром Антонина навестила своего супруга. Лизавета покормила его с ложки, затем дала прописанные земским доктором капли. Антонина заметила, что Сергей Василевич сильно осунулся за эти дни и резко постарел.

– А, мон шер, это вы… – промямлил он, глядя на жену. – Вы так же свежи и очаровательны, как и пять лет назад, когда я впервые вас увидел.

Глаза барина увлажнились. Лизавета, понимая, что грядет семейная сцена, откланялась и удалилась.

– Посиди со мной, Антонина…

Женщина удивилась: за время семейной жизни муж почти не называл ее по имени – все «мон шер» на французский лад или «душа моя».

– Хорошо. Вам нельзя волноваться.

– Да уж теперь все равно…

Антонина вздрогнула и не на шутку испугалась.

– Нельзя так говорить! – воскликнула она в негодовании.

– Хочу повиниться перед тобой: я был невнимателен к тебе, не уделял должного внимания… А ты обижалась на меня, правильно делала. Женившись на молоденькой, надобно ее баловать, по балам возить, дарить подарки… Я же не желал менять свою жизнь… – признался Сергей Васильевич.

Антонина почувствовала, что от этих слов от души отлегло, вся обида, копившая на мужа вот уже несколько лет, исчезла.

– Да, вы были ко мне несправедливы, забывая обо мне. Но что теперь об этом говорить – прошлого не вернуть.

Антонина вздохнула…

– Увы, не вернуть… – Словно эхо, вторил ей супруг. – Но как бы хотелось. Поверь мне.

Антонина хотела возразить, но Сергей Васильевич перебил ее:

– Мне нет оправдания… Я сегодня видел сон – немного мне осталось.

Антонина почувствовала, как из глаз потекли слезы.

– Не говори так. Попьешь лекарство, оно непременно поможет.

– Дай Бог… Иди, я хочу отдохнуть.

Сергей Васильевич закрыл глаза, вероятно, успокоительные капли подействовали…

Антонина удалилась в комнату для гостей, так как муж по-прежнему занимал ее покои. Она сожалела о болезни мужа, но, в конце концов, он сам виноват, что не умеет контролировать свои эмоции.

Невольно Антонина вспомнила отвратительную сцену, когда супруг в порыве гнева и своей похоти, срывал с нее одежду, а потом грубо овладел ею… Антонину затрясло от гнева, к горлу подступила тошнота.

– Господи, как же мы спали вместе после свадьбы? – удивилась она. – Теперь он кается! А что делать мне?! Ремизово заложено, финансовые дела расстроены! Господи, за что мне всё это?..

Женщина упала на кровать и разрыдалась. Неожиданно ей пришла мысль:

– Поеду к Станиславу, все расскажу и попрошу денег взаймы. Другого пути нет.

Она приказала Дашке приготовить амазонку, а Назару седлать Северина. Вскоре Антонина Петровна скакала по лесной дороге в направлении в Матвеево-Орлово.

Как только всадница появилась на дороге, ведущей к усадьбе, прислуга тотчас сообщила об этом барину. Станислав чрезвычайно удивился: неужели Антонина? – вот так запросто, без всяких формальностей и предупреждения? Он, право, не знал, что и думать… Может, сие обстоятельство приписать своей неотразимости? В Петербурге Станислав, пожалуй, так бы и поступил, но не здесь. Он прекрасно понимал, что имеет дело с женщиной решительной, умной и гордой – вероятнее всего, ее скоропалительный визит вызвал крайними обстоятельствами… И он не ошибся.

Конюший взял Северина за поводья. Из дома спешно появился хозяин.

– Антонина Петровна! Я счастлив видеть вас!

– Благодарю, Станислав Александрович, уверяю вас – это взаимно.

Станислав помог женщине спешиться.

– Я понимаю, что мой визит – полная неожиданность… – начала гостья, но хозяин вежливо ее перебил:

– Двери моего дома всегда открыты для вас.

Женщина несколько смутилась, она не ожидала подобной реакции Станислава… И еще раз убедилась, что именно он сможет помочь.

– Прошу вас, в дом…

Антонина и Станислав расположились в гостиной. Прислуга подала чаю, но гостья была так взволнована, что даже не прикоснулась к угощению.

– Простите меня, за дерзость, – сказал Станислав, – но вы явно чем-то взволнованы.

– Да, вы совершенно правы: я действительно взволнована. Дело в том… – Антонина замялась и внимательно посмотрела на собеседника. От этого взгляда у Станислава буквально все заклокотало внутри, он невольно сознал: еще момент и он наброситься на Антонину прямо в гостиной.

– Говорите, не таитесь от меня…

– Собственно, я потому и приехала к вам, Станислав Александрович. Вы же знаете, что мой супруг погряз в карточных долгах?

– Увы, сударыня, хоть я – совсем недавно в этих местах, но уже наслышан.

– Это не для кого – не секрет. Долги его огромны… Мы – на гране разорения, как не прискорбно мне признаться…

– О, боже! Какая безответственность! – Негодовал Станислав.

– Да, безответственность, – согласилась гостья, – и эгоизм.

– Вероятно, вам нужны деньги? – тотчас предположил Станислав.

– Мне неловко признаться, но – да… Мне нужна довольно солидная сумма. Дело в том, что… – Антонина не смогла более говорить спокойно и заплакала.

– О, умоляю, вас, успокойтесь! Этот человек не стоит ваших слез!

– Не стоит… Но он оставит меня нищей, я закончу свои дни в городской богадельне… – Антонина разрыдалась пуще прежнего.

– Вам надобно подать прошение в Церковное ведомство о разводе.

– Я думала об этом. Но бракоразводные дела решаются крайне медленно, и за это время я останусь ни с чем…

– Возмутительно! – воскликнул Станислав. – Надо срочно что-то предпринять!

– Поэтому-то я – здесь. Мне не к кому более обратиться, так как Сергей Васильевич должен всем помещикам в округе.

– Говорите, я сделаю все, что в моих силах! – Заверил Станислав.

– Я не сомневалась в вас… – призналась Антонина. – Муж заложил мое имение Ремизово. Оно, конечно, почти не дает дохода, но я знаю, что в моду входят дачи.

Станислав, хоть и прожил всю свою жизнь, как беззаботный рантье, сразу же понял, куда клонит гостья.

– Вы хотите выкупить Ремизово и построить на нем дачи?

– Да. Но я одна не справлюсь, а муж же ничего не желает слушать. Для него – главное сиюминутное удовольствие, а что будет потом – неважно.

– За какую сумму ваш супруг заложил Ремизово?

– За три тысячи рублей…

– Немного. Насколько мне известно, в предместьях Петербурга ведется бурное дачное строительство. Купцы и зажиточные мещане охотно покупают дачи или снимают в аренду на сезон. В ваших словах я вижу здравый смысл.

– Я знала, что вы поймете меня! – воскликнула Антонина.

– Когда срок выплат?

– На днях я в тайне от мужа уплатила банковский процент, у меня есть время – примерно месяц.

– Можете не сомневаться, я дам вам три тысячи рублей. Но что скажет ваш супруг?

– Мне безразлично его мнение.

Станислав улыбнулся.

– Вы решительная женщина. У вас поразительные деловые задатки.

– Не знаю, возможно… Просто я не хочу умереть в нищете.

– Я могу дать вам названную сумму прямо сейчас.

Антонина удивлено приподняла брови.

– Прямо сейчас… – она просто не ожидала, что Станислав будет настолько сговорчив. – Но вы же понимаете, что я не скоро смогу вернуть вам долг. И по том, чтобы строить дачи на землях Ремизово, мне нужен компаньон.

– И он у вас есть?

– Да, это вы. – Твердо сказала Антонина.

Станислав несколько опешил.

– Но я ничего не смыслю в строительстве… – Признался он.

– Я тоже. Но у вас есть одно преимущество…

– Какое же? – Удивился Станислав.

– Честность…

– Благодарю вас, но этого не достаточно, чтобы вести дела.

– Если серьезно: я думала над этим вопросом. Мой управляющий, Федор Ильич, – порядочный человек. Муж задолжал ему за два месяца… Надобно ему предложить более интересные условия.

Станислав с восхищением взирал на Антонину.

– Идемте в мой кабинет… Там стоит сейф.

Архип все это время подслушивал разговор Станислава и Антонины. Он быстро смекнул, чем может закончиться деловой союз барина и соседки-помещицы. Как только Станислав и гостья удалились в кабинет, он поспешил в контору, где по обыкновению днем пребывал Варфоломей.

Архип, запыхавшись, влетел в контору. Варфоломей оторвался от бумаг и недовольно спросил:

– Что еще стряслось?

Архип затворил за собой дверь, подошел прямо к конторскому столу и сбивчиво начал свой рассказ:

– Соседка то, наша… Антонина Петровна…э-э… Так вот, значит, прискакала на лошади своей….

– И что ж из этого? Дело молодое… Тем более, что Сергей Васильевич изволит хворать.

– Так вот, не спроста это все, сударь… Не спроста…

– Что ты имеешь в виду, говори же! – управляющий терял терпение.

– Они в гостиной сидели, разговаривали. Я все и подслушал…

Варфоломей удивленно вскинул брови.

– Так, так… Рассказывай, если чего интересное – пожалую рубль.

Перспектива получения приличной награды весьма вдохновила Архипа, и он продолжил:

– Это вот… Ну, барыня, значит, жалуется на мужа, что он, мол, разорил все имение и долгов много наделал…

– Это всем известно… Дальше!

– Барин, значит, спрашивает: вы, мол, в деньгах нуждаетесь? А барыня-то говорит: да, надобно три тысячи рублей…

– Три тысячи? – названная сумма насторожила Варфоломея.

– Ну да, чтобы имение выкупить…

– Уж не Ремизово ли? – уточнил управляющий.

– Точно, сударь, Ремизово!

– Ах, вот оно что! – воскликнул Варфоломей. – И со мной договорилась, а теперь и с господином Матвеевым! Шустрая бестия!

– Ну, я говорю, сударь… про дачи они сказывали, мол, выгодно их строить.

Управляющий едва сдерживался, дабы не дать волю охватившему его гневу.

– Ах, вот как!!! Ну ладно, мы посмотрим кто – кого!

Архип стоял перед управляющим, переминаясь с ноги на ногу.

– Мне бы сударь…

– Чего еще?! – не выдержал Варфоломей.

– Так это… Рубль обещанный…

– Вот держи. Да не напивайся сильно.

– Благодарствуйте…

Архип вышел из конторы. Варфоломей же пребывал в замешательстве: что же делать? Как сорвать планы госпожи Забродиной?

Неожиданно ему пришло на ум очень простое решение. Он взял чистый лист бумаги и начал писать письмо…

Сергей Васильевич лежал в постели. Лизавета хлопотала около него.

– Вот выпейте, барин, капли, как обычно.

Она наполнила водой стакан и отсчитала ровно сорок капель, в комнате распространился запах лекарства.

– Ох, лежу здесь, как в лазарете… – пожаловался барин. – А где Антонина Петровна?

– На Северине прогуливается… – уклончиво ответила горничная.

– Вот, вот… Я – в постели хвораю, а она скачет все…

Лизавета отсчитала ровно сорок капель, подождала, когда они растворяться воде и поднесла лекарство ко рту больного.

– Пейте, Сергей Васильевич.

Он беспрекословно подчинился.

– Надоело мне лежать, скоро ходить разучусь. Хоть газету мне принеси…

– Не велено…

Барин округлил глаза.

– Это кем не велено?

– Доктором. Нельзя вам волноваться.

– Тогда книгу мне принеси из библиотеки, – взмолился больной.

– Книгу, это можно. Но только веселого содержания.

– Принеси мне «Илиаду» Гомера.

Лизавета подозрительно посмотрела на барина.

– А она веселая?

– Веселей некуда… Неси уж…

Лизавета отправилась за Гомером. Не успела она выйти из комнаты, как навстречу ей поспешил дворецкий.

– Письмо барину, передай.

Лизавета взяла письмо, опустила в карман передника и продолжила свой путь. Книг в библиотеке было немного, Сергей Василевич не был филоматом[1] и потому особенно ими не увлекался, отдавая предпочтение охоте и выпивке, нежели чтению.

Лизавета умела читать и без труда нашла Гомера в темно-коричневом кожаном переплете.

Вернувшись обратно в барские покои, горничная сразу же сообщила новость:

– Вот, барин, вам письмо… И вот Гомер.

– Письмо? – Сергей Васильевич удивился. – Небось опять долги требуют… Не хочу читать, брось его…

– Как угодно.

Барин задумался.

– Хотя, ладно давай… Распечатай только.

Лизавета распечатала конверт и протянула Сергею Васильевичу.

– Теперь, поди прочь… – раздраженно приказал он и развернул послание.

В нем говорилось:

«Милостивый государь, Сергей Васильевич!

Покуда вы хвораете, ваша супруга, Антонина Петровна Забродина, прекрасно проводит время в имении Матвеево-Орлово. Вынужден сообщить, что она состоит в любовной связи с господином Матвеевым. Как честный человек, признающий священные узы брака, я весьма вам сочувствую. Нелегко быть обманутым супругом…

Доброжелатель»

Пробежав глазам по письму, в первый момент, Сергей Васильевич даже не понял: о чем вообще речь! Ясно было лишь одно: письмо не содержит требования срочно вернуть долг – и то хорошо.

– Ничего не понимаю. Причем здесь жена и господин Матвеев?

Сергей Васильевич еще раз прочел письмо, уже более вдумчиво. Наконец, он постиг смысл написанного.

– Боже мой! Коварная обманщица! Как она могла! Да еще с этим петербуржским щеголем?!

Сергей Васильевич разволновался и ощутил сильную боль в груди. Он схватил колокольчик и пытался позвонить, но руки не слушались – перед глазами поплыло, в груди что-то оборвалось, все застелила темная пелена…

Антонина следом за Матвеевым вошла в кабинет. Станислав подошел к картине с пейзажем, аккуратно сдвинул ее рукой в сторону – Антонина увидела небольшой сейф, вмонтированный в стену.

– Новомодное средство от воров. В Петербурге применяется все чаще… Немецкие сейфы, знаете ли – весьма надежны.

Станислав набрал необходимую комбинацию цифр, покрутил ручку сейфа и тот открылся.

– Вот, – он извлек из сейфа пачку банкнот. – Ровно три тысячи рублей ассигнациями.

Антонина замерла в нерешительности, ей было неловко. Она пыталась найти слова благодарности, но чувства переполняли ее.

– Благодарю вас, – буквально задыхаясь от волнения, сказала она. – Я обязана вам…

Станислав положил пачку банкнот на письменный стол.

– Умоляю, вы ничем мне не обязаны – я даю вам в долг, а не покупаю… Простите…

Антонина округлила глаза.

– Вы хотели сказать: а не покупаю вашу дружбу? Или что-то другое?

Станислав, более не в состоянии бороться с собой признался:

– Я имел в виду – вашу любовь. Простите меня за дерзость…

Антонина встрепенулась.

– Но позвольте… вы… зачем?

– Я понимаю, мое признание – для вас полная неожиданность. Я знаю, что вы несчастливы в браке… Я не тороплю вас с ответом… Но, если вы дадите мне надежду, то я поселюсь здесь и не вернусь в Петербург.

Антонина растерялась.

– Вы так прямолинейны…

Станислав подошел к женщине почти вплотную.

– Да… Как я могу лгать вам?

Женщина ощутила его дыхание, голова у нее закружилась.

– Станислав Александрович, помилуйте… я не в силах противостоять вам… – сказала она из последних сил, голова закружилась, перед глазами все поплыло.

– Боже мой, вам дурно? Что с вами? – Станислав буквально подхватил гостью.

– Нет, нет… ничего страшного, – полепетала она, – просто голова закружилась. Она прильнула к плечу Станислава. Аромат ее волос подействовал на мужчину возбуждающе… и он не сдержался…

– Ах, что вы делаете? – лепетала Антонина. Но Станислав не обращал внимания на слабые протесты женщины, осыпая ее шею и лицо поцелуями.

Антонина ощутила прилив страстного желания и, отбросив всяческий стыд, обняла Станислава.

Станислав же распалялся все сильнее… Женщина понимала: они не могут столь долго предаваться страстным поцелуям в кабинете.

– Где ваша спальня? – Спросила она.

– Вы… вы решились? Не пожалеете ли вы потом о своем поступке?

– Нет… я желаю вас, – призналась Антонина.

И они покинули кабинет, направившись в спальню, дабы возлечь на ожидавшее их ложе.

Любовники, насладившись друг другом, лежали в постели. Антонина прильнула к груди Станислава, ее прическа растрепалась, и многочисленные локоны разметались в разные стороны. Станислав, обняв любовницу, дремал…

– Уже поздно, мне надо возвращаться домой, – сказала Антонина, нарушая любовную идиллию.

Станислав очнулся.

– Да, уже вечереет. Обещай мне, что приедешь завтра…