Черный риелтор, или Квадратные метры жулья Болле Михаил

Глава 1

«Открывайте дверь! Мы знаем, что вы дома»

Митя стоял возле открытой балконной двери и курил Dunhill. В его движениях сквозила нервозность, хотя все складывалось удачно и ничто не предвещало непредвиденного исхода событий. В этой квартире ни одна деталь не изменилась со времен брежневского застоя: и полированный шкаф, и продавленный диван, прикрытый клетчатым пледом, и письменный стол с поцарапанными ящиками – все несло на себе отпечаток ушедшей эпохи. Из портативной магнитолы, стоящей в углу на бельевой тумбочке, раздавались негромкие звуки популярной песни. Митя пытался отогнать тревожные мысли и просто наслаждаться пробивающимися сквозь осеннюю листву лучами солнца. Окна квартиры выходили во двор, образованный несколькими московскими панельными девятиэтажками. Совершенно справедливо могло показаться, что это двор любого другого российского города, поскольку архитектура не отличалась оригинальностью и была служанкой массовой застройки. Митя очень ценил те немногочисленные моменты в своей жизни, когда мог хоть ненадолго остаться наедине с самим собой. Он с некоторой злобой, но и одновременно с тоской вспоминал родной Питер, в котором не было работы, что и заставило его двинуться в Москву в поисках сытной жизни.

Вдруг спокойствие, царящее в атмосфере квартиры, нарушил резко дребезжащий дверной звонок. Митя был подсознательно готов к тому, что может произойти что-то нехорошее, хотя звонившая накануне тетка с противным гнусавым голосом не задавала много вопросов и сказала, что «вариант неплохой» и она придет посмотреть квартиру в десять утра.

Подойдя к двери, Митя заглянул в глазок. Его предчувствие чего-то дурного оправдалось: на пороге вместо ожидавшейся тетки – потенциального покупателя квартиры – стояла уже знакомая ему по нескольким встречам женщина. Антонина Михайловна руководила небольшим ателье и в течение последних шести лет откладывала деньги, чтобы наконец-то отселить от себя своего подросшего сына. Она приходила посмотреть эту двухкомнатную квартиру в московском районе Ясенево на позапрошлой неделе два раза и на второй раз даже принесла вожделенный Митей аванс, тем самым подтвердив свое желание приобрести квартиру. Она, как это ни странно для более или менее здравомыслящего человека, не удосужилась проверить, кто такой Митя и является ли он действительным владельцем квартиры. Когда Антонина Михайловна поняла, что ее просто-напросто кинули, она решилась на месте разобраться, в чем дело. Ее сопровождали настойчиво звонивший в дверь мужчина в сером костюме (как позже выяснилось, оперативник) и два милиционера в бронежилетах с автоматами в руках.

– Я же вам говорила, что они просто так не откроют, – язвительно произнесла Антонина Михайловна.

– Открывайте дверь! Милиция! Мы знаем, что вы дома. Открывайте, иначе будем ломать! – пригрозил мужчина в штатском.

Кусая кулак, Митя стал корить себя за то, что вовремя не остановился: ему не надо было поддаваться соблазну и после получения денег от Антонины Михайловны и приходивших до нее еще двух покупателей исчезнуть из подставной квартиры. Он стал судорожно соображать, как выкрутиться из неприятной ситуации. Нежданные посетители, естественно, не уйдут просто так. К трели звонка прибавились настойчивые пинки в дверь ногами. Митю внезапно осенило. Он крадучись направился обратно в комнату, стараясь не задеть ни единого предмета, извлек из своего стоящего на подоконнике портфеля аудиокассету без коробки и плавно вставил ее в старенькую магнитолу. Далее он поднес ее максимально близко к входной двери, сотрясавшейся от физического воздействия двух крепких мужиков, и воткнул вилку в розетку в прихожей. Из динамиков магнитолы после недолгой паузы послышался записанный на пленку детский голос:

«Кто там? Мамы нет дома. Она на работе. Я здесь одна закрыта».

– Девочка, мы из милиции. Ты нас не бойся. Скажи, ты что, правда там одна?

Все четверо – и Антонина Михайловна, и милиционеры, и мужчина в костюме – удивились, услышав голос девочки лет пяти. Милиционер, убрав приготовленный автомат от груди, даже поинтересовался, не ошиблась ли женщина квартирой. Митя по другую сторону двери опять нажал на кнопку, и звонкий детский голос произнес:

«Я здесь играю, а мама скоро придет. Она меня закрыла».

– Я не понимаю, откуда там взялся ребенок. Моя приятельница при мне звонила ему и абсолютно точно договаривалась на десять. И квартира точно эта, – оправдывалась обманутая женщина. – Девочка, а как тебя зовут?

«Мне мама не разрешает говорить с чужими людьми! Она сама скоро придет с работы, а я здесь играю».

– А может, все-таки выбьете дверь? А? А то смотрите – меня они обдурили и вас обдурят, – требовала Антонина Михайловна, обращаясь к милиционерам.

– Не волнуйтесь. Если он там, то ему деться некуда. Вертолет или летающая тарелка к балкону не подлетят, а вот если мы сейчас дверь ломанем и окажется, что там одна маленькая девочка… Вот тогда у меня будут проблемы побольше, чем ваши четыре тысячи долларов, которые, кстати сказать, вы отдали абсолютно незнакомому человеку в обмен на вшивую бумажку.

Квартет нежданных посетителей за дверью ругался между собой и решал, как поступать дальше. Митя воспользовался образовавшейся паузой и тихо удалился на балкон, выхватив по пути из портфеля мобильный телефон. Вынужденный конспиратор присел на корточки и стал судорожно нажимать цифры на клавиатуре. Митя напрягся и затаил дыхание, так как к телефону долго не подходили. Он звонил Аркадию.

Глава 2

«А на свадьбу мы кого позовем?»

– Володенька, миленок, как же мне с тобой повезло. Ты такой хороший!

– Мариночка, мне, ты знаешь, тоже очень повезло с тобой. Я рад, что с самого начала нам никто не мешал строить наши отношения. Ты у меня просто чудо!

– Мне даже не верится, что скоро мы с тобой поженимся. Я такая счастливая.

– Какая ты у меня кисочка. – В рюкзаке пронзительно громко зазвонил мобильный телефон, и мужчина попытался встать, освобождаясь от сидящей у него на коленях Марины. – Извини, мне нужно ответить, а ты, пожалуйста, начинай собираться.

Возлюбленный Марины, атлет тридцати лет с хвостиком, был красив и к тому же обладал необычайным обаянием. Его очарование не казалось притворным и наигранным, и он нравился абсолютно всем. Естественно, когда полтора месяца назад возвращавшуюся из соседнего магазина Марину остановил приятный голос, исходивший из открытой дверцы ухоженного автомобиля, она, обернувшись и оценив взглядом мужчину, остановилась.

– Девушка, вы не только красавица, но и, наверное, хорошая хозяйка? И поди, недурно готовим, да? – поинтересовался он, указывая взглядом на выпиравшие из полиэтиленовых пакетов овощи.

– Да, ничего готовлю и вроде пока никого не отравила. Сейчас лето, поэтому хочется какой-нибудь легкой пищи, вот и накупила овощей, – будто оправдываясь, произнесла Марина.

– И это правильно. Но будет ошибкой, если я отпущу такую милую девушку, даже не узнав ее имени. Меня, кстати, Владимиром зовут.

– Ну ладно, я Марина.

– Очаровательная Марина, а вы живете в этом доме? А то вот с водителем ждем, – он показал движением головы на сидящего за рулем мужчину, – моего делового партнера уже около получаса, думаю, может, домом ошибся. Это ведь шестой дом?

– Ага, я здесь живу, правда, еще недолго, а это, ну да, шестой дом.

– Прекрасно. Кстати, вы торопитесь?

– Не знаю.

– Как это? – засмеялся Владимир. – Вы даже не знаете, торопитесь или нет?

– Почему, знаю… Не тороплюсь. – Марина, судя по проявленному к ней неподдельному интересу, поняла, что понравилась мужчине, поэтому стала вести себя более уверенно. – А вы что, каким-то крутым бизнесом занимаетесь?

– Да, но меня интересует не только работа. – Владимир щегольнул фразой, будто выуженной из женских журналов. – Мы с вами, если вы позволите, могли бы как-нибудь в ближайшие дни совершить путешествие, например, в усадьбу Кусково, она, по-моему, недалеко отсюда. Так хочется ухватить последние хорошие деньки уходящего лета, и, кстати, я могу вам рассказать много любопытного.

– Не знаю…

– Опять не знаете, – засмеялся Владимир. – Ну а телефон-то свой помните? Ничего, если я вам позвоню?

Марина тупо кивнула и, подойдя поближе, продиктовала номер, завороженно следя за тем, как мужчина «забил» его в память своего мобильника. Это была немного угловатая девушка двадцати лет с грубыми чертами лица и полным отсутствием интеллекта. Последние два года она работала продавцом в обувном магазине, все время приходилось быть на людях, и поэтому Марина старалась выглядеть хорошо. Нельзя сказать, что это ей очень удавалось, хотя сама она была иного мнения. Девушка была воспитанницей одного из московских детских домов, по достижении совершеннолетия переехала в доставшуюся ей от умершей бабушки однокомнатную квартиру в Кузьминках. Она жила одна, имела пару-тройку подруг со времен детдомовского сиротства, как и она желающих устроить свою судьбу. Немудрено, что Марина с такой легкостью впустила новоявленного поклонника в свою жизнь.

Владимир действительно вскоре позвонил ей и пригласил на пешую прогулку по парку. Для девушки это было не просто первое свидание (она именно так расценила приглашение), это был фонтан впечатлений, связанный не в последнюю очередь с антуражем, которым ухажер сопроводил прогулку. От Марининого дома до ворот парка они ехали на холеном автомобиле, да так плавно, будто не существовало разбитых московских дорог. На заднем сиденье машины сироту поджидал роскошный букет цветов. В кассы парка стояла довольно длинная очередь, но новый приятель, взяв за руку Марину и шепнув что-то охраннику, проверяющему билеты, прошел, не тратя времени на ожидание. «Он может все!» – думала Марина. В кафе по его настоянию она заказала самые дорогие блюда, и, когда он расплачивался, она без стеснения поглядывала на элегантный кожаный кошелек и была шокирована количеством находящихся в нем купюр. Наверное, это зрелище было самым впечатляющим из всего увиденного девушкой в тот теплый осенний день в «Увеселительном доме села Кускова», как, собственно, эта усадьба XVIII века и называлась изначально. Обворожительный мужчина-сердцеед получил беспрепятственный доступ к сердцу Марины во время первой же прогулки по аллеям одного из красивейших парков Москвы. Короче говоря, Владимир проявлял такую внимательность и обходительность, что Марине казалось: наконец-то ей выпал счастливый билет и теперь весь мир лежит у ее ног.

– Мариночка, ты знаешь, – начал Владимир, нажимая кнопку отбоя на телефоне после непродолжительного разговора, – меня срочно вызывают в посольство по поводу каких-то нюансов, связанных с твоей визой.

– А чего там случилось-то? – с некоторым беспокойством спросила Марина.

– Думаю, я все быстро улажу: одна нога там – другая здесь. А ты пока собирайся, приготовь все документы.

– Ой, ну я даже боюсь кому-либо рассказывать, что мы с тобой скоро полетим в Америку. А на свадьбу мы кого позовем? Мы ведь там никого не знаем.

– Кисонька, ну это ты пока никого не знаешь… Но я так хочу тебя со всеми познакомить, похвастаться тобой! У меня в Штатах полно хороших друзей, ну и партнеров по бизнесу, и тебе как моей жене нужно будет с ними общаться.

– А я что, красивая? Да? – вульгарно избо-ченясь, спросила Марина.

– Ты самая лучшая. Но вообще, я не хочу, чтобы в Америке ты зацикливалась только на мне и моих друзьях. Пусть у тебя будет какая-то своя жизнь, свои интересы, может быть, свой маленький бизнес. Ведь мы с тобой говорили, что деньги, которые ты сегодня получишь за свою квартиру, мы положим на твой личный банковский счет в американском банке. И только ты будешь распоряжаться этими деньгами: я не хочу лезть в твои расходы.

– Ой, Вовка, какая же я счастливая! Ну да, я теперь не нищенка какая-нибудь…

– Все, мне надо собираться. – Мужчина прервал оптимистичную фразу своей невесты. – Не знаю, что там могло случиться с твоей визой, но думаю, я быстренько все урегулирую. А ты сиди дома – меня жди, даже мусор не выноси.

– Ты чего – боишься, меня украдут, что ли?

– Да, боюсь. Все, у меня нет времени на разговоры, я поехал.

Глава 3

«Будем ломать дверь!»

Громкие дебаты за дверью квартиры-западни, в которой оказался заточен Митя, конечно, не могли оставить равнодушной проживающую на этой же лестничной клетке немолодую женщину. Она восприняла создавшуюся за пределами квартиры ситуацию как повод пообщаться с людьми, может, что-нибудь прояснить, а потом с чувством собственной значимости рассказать об утреннем происшествии приятельницам по двору.

– Вы чего шумите-то? – Женщина неприветливо обратилась к Антонине Михайловне, но увидела милиционеров и отступила назад, за порог своей квартиры.

– Да тут такая ситуация… ничего не понимаю, в квартире почему-то один ребенок, а должен быть мужчина. – Антонина Михайловна оправдывалась за свое поведение.

– Да квартира-то эта сдается уж не первый год, – поняв, что служит источником важной информации, начала объяснять соседка. – Клавдия, ну, хозяйка, говорила, что сдала ее какому-то художнику, что ли. А кто теперь там живет, я не знаю, но чего-то людей к ним за последнее время много переходило.

– А у Клавдии этой или у жильцов была маленькая девочка? – поинтересовался мужчина в штатском.

– Ой, не знаю, но у Клавы окромя мужа-алкоголика никого не было.

– А как бы нам связаться с этой вашей прекрасной соседкой? Где ее найти? – вмешалась в диалог несостоявшаяся покупательница.

– Да как же с ней свяжешься, если она на даче все время живет. Никак, милая…

Антонина Михайловна сделала две затяжки и стала просто автоматически звонить в дверь, за которой «играла» несуществующая девочка.

– Как же быть? – причитала она. – Давайте будем ломать дверь!

– Ну, в этой ситуации я не могу просто так отдать распоряжение на снос двери. У меня могут возникнуть служебные неприятности. По закону я не имею право на несанкционированное вторжение. – Мужчина в штатском старался охладить пыл обескураженной женщины.

– Послушайте, здесь уже дело принципа. Я не только хочу вернуть свои деньги, но и восстановить справедливость. Поэтому я заплачу вам пятьсот долларов, если вы сломаете сейчас эту дверь и возьмете этих гадов с поличным.

– Ну ладно. Считайте, что мы договорились. Ждем еще полчаса и начинаем ломать, – резюмировал мужчина.

Митя, находясь в западне, вел себя действительно как загнанный в угол волчонок. В ожидании Аркадия он ходил взад-вперед по комнате, беспрерывно поглядывая на часы. Затем снова достал сотовый телефон.

– Аркаш, ты где? Я им еще немного мозги покручу, конечно, но через полчаса они начнут ломать дверь… Ага, понял.

С загоревшимися глазами Митя, убрав телефон в карман, направился к тумбочке под телевизором. Ему не пришлось рыться в выдвижном ящике: необходимая для спасения катушка ниток лежала на самом видном месте. Митя взял ее, прижал к груди, что-то прошептал и крадучись вышел на балкон. Тем временем из коридора постоянно доносился голос мужчины в штатском:

– Девочка! Девочка, ты меня слышишь? Девочка…

Но вынужденный конспиратор уже не обращал внимания на напористость незнакомого оперативника. Митя внимательно разглядывал внутренний двор дома, куда лихо заехала «восьмерка» его друга. Пренебрегая правилами уличного движения, автомобиль проехал по дугообразной траектории по газону и детской площадке и остановился на расстоянии двухсот метров от здания, на седьмом этаже которого томился в трепетном ожидании Митя. Дверь машины открылась, и из нее будто пружина выскочил наш недавний знакомый Володя! Именно мужчина, обещавший сорок минут назад своей некрасивой невесте уладить все непредвиденные нюансы в посольстве и безропотно откликавшийся на имя Володя, предстал перед небольшой аудиторией из двух мамаш с малолетними детьми во всей своей красе.

Действия «заграничного» жениха были быстры и отлажены. Он ястребиным взглядом окинул весь двор, затем достал из багажника большой моток прочной веревки, свернутый надувной матрас, целлофановый пакет с каким-то небольшим предметом внутри и насос. Матрас с насосом «американец» кинул на переднее сиденье автомобиля и захлопнул дверь, а с остальным альпинистским снаряжением побежал к нужному дому. Наконец он достиг необходимой точки и поднял голову вверх. Взгляду удальца явился свернутый в трубочку журнал «Огонек», спускавшийся на нитке с седьмого этажа. Когда выцветшее издание семьдесят третьего года достигло рук Митиного друга, он оторвал старый журнал и бросил его в сторону, а к шелковой нитке моментально привязал пакет и конец веревки. Взмах рукой, и композиция, напоминавшая желтобрюхую змею с пакетом на голове, судорожно дергаясь и извиваясь на осеннем ветру, поползла наверх. Когда Митя получил долгожданную «композицию», он тут же закрепил веревку за поручень и подал ответный сигнал о готовности. И тогда его спаситель, держа в левой руке моток веревки, а правой рукой умело разматывая его, кинулся в сторону своего автомобиля. И вот Аркадий, который, собственно, и был награжден этим именем своими интеллигентными родителями после рождения, привязал свой конец веревки к бамперу «восьмерки» и принялся накачивать матрас. Затем завел машину и проехал несколько метров вперед, чтобы веревка натянулась должным образом. Когда все было готово к спуску, Аркадий взмахнул три раза руками над головой, и Митя с прикрепленной к поясу магнитолой, в которой что-то заклинило, потому что несмолкаемо повторялось одно и то же: «Я здесь играю, а мама скоро придет…», и перекинутой через плечо лямкой спортивной сумки оторвался от перил и стремительно покатился вниз, используя нехитрое альпинистское приспособление. С высоты четвертого этажа за действиями закадычных друзей наблюдал древний дедушка с лицом, похожим на сухофрукт, поглаживавший по голове старую слепую болонку, явно удивился увиденному и отправился на кухню, окно которой располагалось на противоположной стороне дома. Здесь, высунувшись насколько возможно на улицу, он крикнул курившему возле оперативной машины краснощекому милиционеру-водителю:

– Вот вы там простаиваете пока, а во дворе какие-то бандюги по веревке с верхнего балкона съезжають! Наверное, квартиру грабят! Сам только что из дальней комнаты видел! Они уже, поди, манатки свои собирают и в машину садятся!

И дедушка был прав. Действительно, в этот момент Митя, удачно приземлившись на приготовленный матрас, лихо высвободил руки из петли, отвязал веревку от бампера, запрыгнул в машину друга и приготовился ретироваться.

Услышав сообщение пенсионера, милиционер-водитель моментально поместил свое обрюзгшее тело в четырехколесный агрегат, украшенный всевозможными надписями и эмблемами, сообщил по рации простуженным голосом: «Срочно еду во двор дома. Похоже, наш клиент спускается по веревке с балкона», затем повернул ключ зажигания, отпустил сцепление и что есть мочи газанул. Колеса закрутились с бешеной скоростью, шины жалобно завизжали и задымились, оставляя черные полосы на асфальте. Патрульная машина юркнула за угол дома, и первое, что увидел милиционер-водитель, это спешно выезжающую из другого конца двора «восьмерку». Простуженный мент выкрутил руль немного влево и до упора вдавил в пол педаль газа в надежде догнать вероятных преступников, а с ними и возможную благодарность начальства. Машина пересекла детскую площадку и по иронии судьбы угодила передним правым колесом в открытый люк, после чего двигатель тут же заглох.

Милиционер ударился грудью о руль, матюгнулся, затем отдышался и по рации доложил начальству, что подозреваемые ушли от погони. После этого сообщения в квартире, где по-прежнему работал телевизор, раздался жуткий грохот, вызванный мощнейшим ударом по входной двери снаружи. Дверь содрогнулась, посыпалась штукатурка, из дверных проемов клубами пошла пыль. Недолгая пауза – и следующий, еще более мощный удар обрушился на хлипкую конструкцию из дерева. Дверь подалась и с громким треском открылась вовнутрь. На пороге стояли два милиционера-молота, а непосредственно за ними оперативник с Антониной Михайловной. Оперативник выглянул из-за покатого плеча милиционера и с непонятной тоской в голосе послал в пустое квартирное пространство вопрос:

– Девочка, ты где?

Глава 4

«Прости, Аркаша, прости, друг!»

Машина, управляемая Аркадием, неслась по улицам Москвы на предельной скорости, но в то же время водитель старался не нарушать правил уличного движения. Создавалось впечатление, что друзья не уходят от рокового преследования, а лишь опаздывают на важную встречу или проводы. В салоне автомобиля висело тяжелое натянутое молчание, не предвещавшее ничего хорошего. Аркадий смотрел исключительно на дорогу перед собой, а его друг уставился на свои колени и теребил лямку сумки. Наконец машина сбавила скорость, свернула с главной дороги в какие-то закоулки, подворотни и остановилась рядом с нагромождением ржавых железных коробок, в просторечии именуемых «ракушками», служащих живущим неподалеку горожанам местом для хранения своих автомобилей, мотоциклов, инструмента и разного хлама. Аркадий резко открыл дверь, вышел из машины, стремглав обошел сзади свой автомобиль, дернул ручку пассажирской двери и кивком приказал Мите выходить наружу. Митя, не успевший отцепить магнитолу от ремня и снять с плеча сумку, послушно повиновался требованию друга и предстал перед ним со всем вышеперечисленным скарбом, сопровождая свои действия оправдательным заявлением:

– Аркаш, я знаю, что я не прав, но мне были очень нужны деньги.

Аркадий с презрением посмотрел Мите в глаза, неожиданно присел на левую ногу и профессионально провел прямой удар правым кулаком в грудь спасенного им друга. Митя не успел увернуться и, по-рыбьему открыв рот, согнулся от сильного удара в солнечное сплетение. Аркадию этого показалось мало, и экзекуция продолжилась. Он поменял позу и, сделав шаг назад, заехал правой ногой в Митин живот. Не удержавшись на ногах, недавний «альпинист» отлетел назад, спиной упал на кучу гравия, приготовленного кем-то для своего гаража. Наклонив голову вниз, Митя задышал глубоко и прерывисто. Из его глотки вырывался звук, похожий на тот, который исходит от ржавой двуручной пилы, елозящей тупыми зубьями по засохшему бревну. Аркадий сделал несколько шагов к своему поверженному другу, приставил указательный палец к его лбу и сказал с гримасой презрения на разгневанном лице:

– Знаешь, кто ты? Ты Шура Балаганов! Понял?! Значит, так: чтобы сегодня же отчалил домой в Питер! Сегодня же! – и, ткнув пальцем так, что голова Мити откинулась назад, продолжил: – Я из-за тебя не собираюсь на нарах загорать!

– Да подожди ты, Аркаш, – попытался смягчить атмосферу Митя, говоря с трудом и одышкой. – Я все тебе сейчас объясню.

– Да что? Что ты мне объяснишь? – яростно кричал Аркадий. – Что? Мы же еще в воскресенье решили не возвращаться на эту квартиру! А сегодня, – в этот момент он взял своего друга за грудки и сильно тряхнул, – сегодня уже вторник! А ты мне собираешься что-то объяснять? И я же просил тебя уничтожить следы! Кстати, ты сделал это?

Митя виновато опустил голову, не сказав ни слова, а Аркадий разжал пальцы и резко потянул на себя сумку. Открыв ее, он немного порылся внутри и достал какие-то документы, находившиеся в прозрачной папке. Листая их, он заговорил еще более грозным голосом:

– Ну ты и сучара, блин! Все себе оставил! Ни одной бумажки не сжег! Полный комплект улик, твою мать! Где ключи от этой двушки?

Митя молча достал из кармана связку ключей от подставной квартиры и отдал ее взбесившемуся Аркадию. Тот посмотрел по сторонам и с силой забросил увесистый набор всевозможных ключей куда-то далеко на крыши гаражей. Затем он присел на корточки, извлек из кармана красивую зажигалку и поджег папку с документами. Возник небольшой костер, его пламя охотно поглощало поддельные документы на чужую квартиру, с помощью которых друзья заработали несколько дней назад весьма круглую сумму денег.

– И все-таки ты должен меня выслушать, – тихо раздалось со стороны Мити.

– Я уже все понял, и мне нечего тебя слушать! Сегодня же уезжаешь домой! Ясно тебе? И чтобы я о твоей роже ничего больше не слышал!

Аркадий проверил мыском ботинка, все ли сгорело, и сел в машину. Изнутри захлопнул правую пассажирскую дверь и завел двигатель «восьмерки». Для выхода отрицательной энергии он несколько раз ударил кулаком по рулю, закурил сигарету и надавил на педаль газа. Машина с визгом развернулась на месте, и Митя через боковое стекло увидел последний уничтожающий взгляд своего закадычного друга. Обидчик уехал, а Митя остался сидеть на небольшой куче гравия, продолжая тупо смотреть на тлеющие остатки документов. Еще чувствовалась щемящая боль в груди и животе, но мысли застигнутого врасплох мошенника роились вокруг иной проблемы. Он принял удары от своего друга как заслуженное в подобной ситуации наказание и теперь, зная твердый характер Аркадия, хотел найти правильный путь к примирению.

Сидя на куче гравия и переживая недавние события, он ощутил чувство глубокой вины перед своим другом детства. Вины перед тем, кто помогал ему постоять за себя в школьные годы, кто плечом к плечу прошел с ним службу на Балтийском флоте, кто заставил его не бросать институт на третьем курсе и помог встать на ноги после финансового кризиса в стране. Мите стало искренне жаль самого себя. И какое-то время он сидел, терзаясь самобичеванием, потом встал, отряхнулся и пошел в сторону жилого массива, бубня себе под нос:

– Прости, Аркаш. Прости, друг. Я докажу тебе, что на меня можно положиться. Я костьми лягу, но докажу. А сейчас просто прости, и все…

Глава 5

«Она у меня только под музыку засыпает»

Марина лежала в кровати на животе и разговаривала по телефону, когда в прихожей хлопнула входная дверь и на пороге комнаты появился Аркадий. Он окинул комнату ястребиным взглядом и нервно выговорился:

– Марин, ну я же просил тебя собраться и приготовиться.

– Все-все. Я пулей. А как ты съездил?

Из тумбочки, стоящей у изголовья кровати, Марина достала косметичку, заглянула внутрь и после этого легким движением руки вытащила из той же тумбочки прозрачный пакет с документами. Аркадий, сдержав тяжелый вздох, вымолвил:

– На удивление удачно съездил, все решил, осталось только получить деньги, разобраться с твоим детдомом и можно спокойно улетать.

– Вовочка, убери к себе все бумаги, а я пока что накрашусь.

– Кстати, пока я ездил туда-сюда, успел еще раз позвонить в банк, и мне в голову пришла самая простая и дельная идея относительно перевода денег.

– Какая идея? – подводя веки, поинтересовалась невеста.

– Понимаешь, этот перевод через банк занимает несколько дней, а то и недель. К тому же не так дешево стоит. Поэтому самый простой способ – оформить нотариальную передачу денег прямо в руки директору твоего детдома. То есть мы забираем из ячейки всю сумму, отсчитываем пять штук и едем к нотариусу. Там назначаем встречу твоему Анатольевичу и спокойно встречаемся в официальной обстановке.

Почти собравшаяся девушка остановила свой взгляд на возлюбленном и после недолгой паузы поинтересовалась, покусывая губы:

– А ты уверен, что так будет лучше?

– Конечно же лучше! По крайней мере, ты будешь до нашего вылета уже знать, что он принял все деньги, а он, соответственно, не сможет их пустить на свои нужды, так как получит их в присутствии нотариуса. Поняла?

Марина надела туфли, стоящие около шкафа, и подошла к Аркадию.

– Ну хорошо. Поедем тогда к твоему нотариусу. Хотя Анатольевич такой человек, который чужой копейки не возьмет. Зря ты так про него думаешь. Мы его всегда за честность и доброту больше всех в детдоме уважали.

– Я ничего не имею против Анатольевича, а насчет нотариуса ты зря так говоришь. Всем будет спокойнее, если мы все оформим официально. И кстати сказать, мы поедем не к моему нотариусу, а к обычному. Вот тебе визитка их конторы, так что звони давай своему Анатольевичу и скажи, чтобы он подъезжал туда к четырем часам.

– А почему к четырем?

– Потому что я уже договорился с секретарем нотариуса на четыре часа. Так что у нас есть время съездить в депозитарий и спокойно забрать бабки.

Спустя полчаса они уже расположилась на заднем сиденье допотопной «Волги», и машина с неприятным для слуха дребезжанием тронулась с места. Всю дорогу Аркадий сидел обнявшись с Мариной и постоянно шептал ей на ухо ласковые слова. Когда машина поравнялась со зданием банка, располагавшегося на Люсиновской, Аркадий обратился к водителю:

– Притормозите здесь, пожалуйста.

Шофер остановил свой агрегат, и Марина, открыв дверцу, резво вышла из машины. Аркадий выставил ногу на тротуар и неожиданно громко вскрикнул. Марина кинулась к нему:

– Что случилось-то?

– Кажется, ногу вывихнул, – процедил Аркадий сквозь стиснутые зубы. – Больно, сил нет.

– Давай я посмотрю, может, дернуть нужно. Девушка присела на корточки рядом с машиной, потянулась к ноге жениха. Тот отпрянул:

– Слушай, такая боль, как будто перелом, а не вывих. Я идти точно не смогу. Давай я посижу, а ты быстро сходишь за деньгами, – неожиданно заявил Аркадий, расстегивая рюкзак и доставая документы.

Марина, недоумевая, спросила:

– А как же я без тебя там справлюсь-то?

– Попросишь банковского служащего, и тебе помогут.

– Ну ладно, как скажешь.

Аркадий погрузился в размышления, и так прошло около получаса. Это его встревожило – для изъятия денег из депозитарной ячейки требуется совсем немного времени, а Марины не было уже почти сорок минут. Он повернул голову в сторону здания банка и принялся напряженно разглядывать выходящую публику. Неприятные мысли лезли в голову Воскресенского… Но вот, наконец, в очередной раз дверь медленно открылась, из банка выскочила Марина и трусцой припустилась к авто, прижимая к груди свою сумочку.

– Ну как ты тут, жив? А то, может, в травмпункт сгонять?

– Жив-жив. Отпустило уже. А ты как?

– Все в порядке, деньги получила.

– Тогда поедем к нотариусу.

Водитель нажал кнопку, из приемника полились ритмы старого рок-н-ролла, Аркадий заключил Марину в свои объятия. Старый автомобиль мчался в сторону станции метро «Профсоюзная». Аркадий, целуя невесту, напирал своим туловищем на девушку так, что та неестественно изогнулась. Он незаметно достал из своего кармана одноразовый шприц, заправленный сильным наркотическим зельем. Глаза девушки закрылись от блаженства, она ничего не замечала вокруг себя. Тем временем Аркадий переложил шприц в правую руку, левой снял колпачок и, натянув пальцами кожу на шее Марины, сделал резкий укол. Марина встрепенулась и начала мычать, выворачиваться и брыкаться, но сильный Аркадий стискивал ее в своих железных объятиях до тех пор, пока она не утихла. Тело Марины обмякло, руки упали на сиденье, и она провалилась в наркотический сон. Шофер, в зеркальце наблюдая возню любовников, улыбнулся и продолжил весело крутить баранку. Аркадий положил голову Марины к себе на колени и сказал ласково:

– Пока будем ехать, подремли чуть-чуть, а то ведь ты всю ночь не спала.

– Может, музыку приглушить? – поинтересовался водитель.

– Да не надо! Она у меня только под музыку и засыпает.

– Если что, то вы скажите.

– Хорошо. Непременно, – пообещал Аркадий и тут же весьма натурально спохватился: – Слушай, шеф! Я забыл дома документы! Давай сгоняем туда, откуда ты нас вез!

– Да нет проблем.

– Я тебе еще триста рублей накину.

– Вот спасибо, – обрадовался частник.

Потертая временем «Волга» круто развернулась посреди улицы через сплошную полосу. Водитель проезжавшей мимо иномарки выкрикнул вслед одно из самых классических ругательств всех времен и народов:

– Козел!

Через полчаса ГАЗ-24 остановился около Марининого подъезда. Левая задняя дверца открылась, Аркадий вылез наружу и взял из салона обмякшую невесту на руки:

– Спасибо, отец. Ты нас не жди. Ей точно надо пару часов поспать. Счастливо тебе!

– И вам счастливо, ребятушки!

Аркадий захлопнул ногой дверцу и твердым шагом пошел к подъезду с Мариной на руках. Машина зарычала и увезла вполне довольного частника, заработавшего дневную выручку за пару часов.

В квартире надрывно звонил телефон. Аркадий аккуратно уложил Марину на кровать. Телефон не переставал названивать, Аркадий раздраженно вырвал шнур из аппарата. Звонки прекратились. Он открыл сумочку девушки, извлек оттуда увесистую пачку долларов и засунул ее во внутренний карман своего кожаного пиджака. Потом достал из рюкзака прочный пакет с ручками и начал методично складывать в него все свои вещи, имеющиеся в квартире. На полке стояли три фотографии, сделанные «полароидом», на которых он красовался с Мариной. Их он тоже кинул в пакет. Затем снял с пояса сотовый телефон (но не тот, на который ему звонил Митя), вытащил из него сим-карту и выбросил ее в открытую форточку, а трубку положил в рюкзак. Окинув квартиру внимательным взглядом в последний раз, Аркадий подошел к кровати, поцеловал в лоб свою жертву и сказал шепотом:

– Прости, знаю, что я конченая сука, грязно воспользовался тобою, но такова жизнь.

Аркадий вскинул рюкзак на плечо, прихватил пакет и покинул квартиру. Марина осталась лежать на диване с раскинутыми руками, словно пародировала парящий в небесах самолет. Ее лицо было спокойно и даже блаженно. Рядом со спящей Мариной на полу стоял большой пластиковый чемодан, на его боку словно в насмешку красовалась наклейка с красочной надписью: «Good bay Moscow amp; Hello New-York».

Глава 6

«Не хочу, чтобы конь между нами вставал»

Митя сидел на синем диване в скромно обставленной, но чистой комнате и, массируя лоб, о чем-то напряженно думал. По предметам интерьера было несложно догадаться, что человек, проживающий здесь, серьезно увлечен конным спортом. Кубки на полке, всевозможные фигурки лошадей, иллюстрированные книги по коневодству, хлыст, висевший на стене, грамоты, медальки, розетки и пара плакатов с изображением лошадей красноречиво свидетельствовали о его хобби. Сквозь открытую форточку доносились звуки с перекрестка. Здесь сходились улица Гарибальди и улица Академика Вавилова. Наконец Митя перестал теребить лоб и поднял телефонную трубку. Он набрал номер и приготовился к неприятному диалогу. После нескольких сигналов вызова абонент поднял трубку и мягким баритоном сказал:

– Алло.

– Привет! Это Митя.

– А, привет! Ну наконец-то! – обрадовался собеседник. – А то я уж и не знал, что Елене Павловне говорить.

– Слушай, у меня задержка с переводом денег, – робко произнес Митя.

– Как задержка? Опять задержка? Ты мне еще скажи, что у тебя месячные не начинаются! Может, ты беременен?… Кто говорил, что сегодня в обед точно забираешь коня?

Митя встал с дивана и, держа в одной руке трубку, а в другой аппарат, начал ходить по комнате взад и вперед.

– Понимаешь, шестнадцать штук у меня и так есть, а вот четыре обещали сегодня утром перевести на мой счет, но опять все затормозили.

– Мить, я и так из-за тебя опустил этого тракена на три тысячи долларов! Я тебя вообще не понимаю, – вскричал посредник, – ты же лучше меня знаешь, что тракененская порода лошадей ценится дороже, чем продает Елена Павловна. Тем более его из Германии привезли. А для твоей езды конкуром лучше жеребца и не найти!

– Да я все это знаю. Но мне негде сегодня взять денег. Они обещали только через неделю переслать. Попробуй поговорить с Еленой Павловной, чтобы она притормозила коня еще дней на восемь. А?

– Да ты что, меня за ишака хочешь выставить? Я и так ей уже две недели мозги кручу. Ты что, забыл, как ты в конюшне еще месяц назад сказал, что берешь именно этого тракена? – рычал собеседник.

– Я все очень хорошо помню! – пытался оправдаться Митя. – Но все-таки попробуй договориться с ней таким макаром: сегодня я отдаю шестнадцать штук, а остальное ровно через десять дней плюс пятьсот долларов за моральный ущерб.

– Да-а-а… Не знаю я, что и сказать-то ей теперь. Ладно. Позвони через часок.

– В долгу не останусь, – заверил Митя лошадиного посредника и вежливо с ним попрощался. Он повесил телефонную трубку и тут услышал ковыряние ключей в замочной скважине.

Митя встал и поспешил в коридор. Посмотрев в глазок, он убрал задвижку. Дверь открылась, в коридор зашел Аркадий и отрывисто бросил:

– Ты собрал свое барахло?

– Аркаша, остынь. Мне надо с тобой поговорить.

Аркадий начал раздеваться, не говоря ни слова. Затем он прошел в большую комнату, где у противоположной стены от входа стоял большой письменный стол, державший на себе функционально расположившуюся оргтехнику: компьютер, сканер, принтер, ксерокс и факс были новыми и весьма дорогими. На стене висела полка, на ней расположились фотоаппарат Canon, большой морской бинокль, дорогая цифровая видеокамера и стопка компьютерных дисков. На соседней полке разместились книги и видеокассеты по восточным единоборствам, в частности по карате и кун-фу. Рядом стояли книги Дейла Карнеги «Как завоевать друзей и оказывать влияние на людей», Р.А. Уилсона «Психология эволюции», Омара Хайяма «Пятьсот рубаи» и несколько кассет с фильмами культовых европейских режиссеров. Рядом с полкой на гвозде висели две короткие граненые палки с металлическими наконечниками, соединенные между собой цепочкой, – боевые нунчаки. Через спинку крутящегося кресла с колесиками, стоявшего около стола, было переброшено кимоно каратиста.

Аркадий сел именно в это кресло и молча начал извлекать из пакетов всевозможные закуски. Нарезка, салаты в коробочках, бутылка французского коньяка, оливки и крабовое мясо быстро заняли небольшую столешницу полированного журнального столика.

– Принеси два бокала под «Наполеон», – резко приказал Аркадий.

Митя опрометью выполнил поручение. Он плюхнулся в кресло по другую сторону от столика, немного помолчал и начал свой вступительный монолог:

– Аркаш, я начудил, я понимаю. Но я не мог к тебе обращаться, зная твою ситуацию! Ведь я и так у тебя шесть штук занял. А сегодня мне надо было отдать двадцатку этой бабе. Иначе она не соглашается. Уйдет, боюсь, конь. Она ведь до сих пор ответа не дала об отсрочке. А ты сам знаешь, как долго я его ждал.

– Слушай, Мить, дело не в бабе, – сорвался Аркадий, – не в отсрочке и даже не в коне, которого ты, едрена мать, так долго ждал, что сам превратился в осла. Дело в том, что своим хобби ты нас чуть всех не подставил! Догоняешь? Ты понимаешь, что вот сейчас мы могли не здесь сидеть, а на нарах париться и парашу нюхать – и все из-за какого-то там мерина? Но самое страшное, что ты замахнулся не только на мою свободу, а еще и на мою семью. Тебе не жалко было моих дочерей и жену? А? Кто бы тогда их кормил?

– Аркаш, зачем ты так? – обиженно канючил Митя. – Я знаю, что ты профессионал и мне еще учиться и учиться у тебя, но в то же время, надеюсь, ты знаешь, что, если меня менты примут, я – могила.

– Знаю. Я знаю, что ты могила. Поэтому и доверяю только тебе, почитай, всю жизнь. Но сейчас это качество могло тебе не помочь. Ты не забывай, что менты не бараны, по крайней мере не все, и они могут элементарно к твоей матери прийти по прописке, а она по доброте душевной все им и расскажет.

– Да чего она им рассказать-то сможет? – удивился Митя.

– Чего? А хотя бы то, дружище, что есть, мол, у моего сына друг детства Аркадий Воскресенский из соседнего дома, с которым они с первого класса за одной партой в школе сидели, вместе на Балтике служили, вместе в институте учились и сейчас вместе в одной фирме на Украине работают. Нормальный ход?

Митя потупился. Аркадий налил коньяка себе и ему.

– Но самое поганое в этой истории то, что ты от меня скрыл свои задумки. Как я смогу теперь доверять тебе?

– Аркаш, я тебе вот что скажу. Ты не требуй у меня никаких оправданий, а просто поверь на слово, и все. Этого не повторится.

– Поверь на слово… Да… Я-то перед тобой как стекло, а ты, блин… Ты поставил на кон нашу дружбу и проиграл. Понимаешь? И переклинило же тебя с этими лошадьми, будь они неладны…

– Аркаш, этого не повторится, – твердил, пытаясь поймать взгляд друга, Митя. – Вот тебе крест, этого не повторится. Давай выпьем за честность и, как говорил один народный юморист, за дружбу друзей между друг другом.

– За честность? – удивился Аркадий. – Ты что, прикалываешь меня? И еще крестишься тут с коньяком в руке. Еще бы презервативом перекрестился!

– Шутишь, да?

– Ты же всегда воинствующим атеистом был, а сейчас что – в боженьку захотелось поиграть?

– Нет. Я тебя не прикалываю. И в боженьку не играю. А коньяк в руке держу потому, что хочу выпить с тобой, именно с тобой, за честность между нами.

Аркадий посмотрел на него в упор, взял в руки бокал и перевел свой взгляд на французский напиток, затем поболтал в бокале коньяк и произнес:

– М-да… Если в жизни стало туго, посмотри на рожу друга.

Друзья выпили не чокнувшись. Аркадий молча приступил к еде, а Митя, закусив долькой лимона, глубоко вздохнул:

– Аркаш, я прошу тебя, давай забудем это.

– Забудем, забудем… Ладно. Считай, что этого не было.

Наступила пауза. Аркадий доел все, что было у него в тарелке, и расслабился. Он положил ногу на ногу и зажег свечу, стоявшую на столе.

– Сколько тебе бабок-то не хватает? – поинтересовался он.

– Это теперь не важно. И вообще, давай не будем поднимать эту тему.

– Да не понтуйся ты! Сколько? – настаивал Аркадий.

– Четыре тысячи, – тихо произнес Митя.

– Этот хрен с хвостом из платины, что ли, отлит?

– Этот конь из Германии привезен, – начал свое объяснение Митя. – Да и потом двадцатка за такого тракена не так уж и много, но я не хочу, чтобы действительно какой-то конь между нами вставал.

– Надо бы хоть взглянуть на твоего тракена. А то отдадим деньги за подделку китайскую, и будешь потом позориться.