Черный риелтор, или Квадратные метры жулья Болле Михаил

Глава 13

Для отъема квартиры используйте человека в погонах

– Чего молчишь, сука! Я к тебе обращаюсь: почему вчера отказалась идти к нотариусу? – Приняв угрожающую позу, участковый милиционер призывал к ответу немолодую женщину.

Сидя за поцарапанным круглым столом и положив перед собой сжатые кулаки, она то и дело, словно ища поддержки, поглядывала на развешанные над старым сервантом фотографии покойного мужа. Некоторые фотографии были заботливо помещены в примитивные рамки, другие попросту прикреплены к стене кнопками. В углу убогой комнаты на коричневом кособоком диване приютилась ее дочь – десятилетняя Лиза. Девочка прижимала к груди дешевую пластмассовую куклу, глядя на «дядю милиционера» глазами затравленного собаками зверька.

– Я передумала, – ответила женщина.

– Что значит «передумала»? – переспросил участковый.

Тут в разговор вмешалась немолодая маклерша Оксана, стоявшая у балконного окна. Именно эта изысканно одетая и крашеная блондинка привела с собой участкового.

– Я же говорила, что она в отказ поперла.

– Да, я передумала уезжать из Москвы. И вообще продавать эту квартиру я не буду. Я не могу, – твердила женщина.

– Не будет она продавать квартиру! – воскликнул милиционер. – А как же деньги, которые на тебя потратили, чтобы ты все свои долги раздала и за твою конуру за три года квартплату заплатила, а? И за дом в деревне уже заплачено! Кто возвращать будет? Кто, я тебя спрашиваю?

– Я еще в опекунском совете взятку двести баксов платила, чтобы нам эту продажу разрешили! – в гневе добавила Оксана.

– Я верну. Я обязательно вам все верну. Я займу у боевых друзей мужа и верну. Если бы он только не погиб… – оправдывалась женщина.

– Каких еще друзей, сука? Да все твои друзья давно на живодерне! Значит, так! Завтра в десять утра чтобы как штык была у нотариуса! Ясно?

– Нет. Я не приду. Я не буду продавать квартиру ради дочки.

– Чего? Ради дочки? Ах, тварь! Об дочке вспомнила! А когда пила неделями и я твою дочку от чурбанов охранял и жратвой кормил, забыла? Когда тебя родительских прав школа хотела лишить и я тебя отмазывать к директору ходил, тоже забыла? – грозно спросил участковый.

– Нет, не забыла. Я завяжу. Я не буду больше пить. Но и квартиру продавать не стану. Ради дочки не стану. И отдайте мне мой паспорт, – обратилась женщина к Оксане.

– Да твоей дочке гораздо лучше в деревне будет, чем в Москве! Вас ведь там никто не знает. Приедете и новыми людьми заживете.

– Нет. Я не поеду в деревню. И прошу вас, уходите отсюда, – вымолвила женщина. – Я отказываюсь продавать свою квартиру.

Озлобленный милиционер, явно не ожидавший такого сопротивления со стороны спившейся женщины, вплотную подошел к ней и ударил кулаком по лицу. От сильного удара она упала на пол, и он принялся бить ее ногами. Лиза бросилась к ним и своими тонкими ручками попыталась оттащить крепкого мужика от матери, крича в слезах:

– Дяденька! Дяденька, не надо! Дяденька, пожалуйста, не надо! Не бейте маму. Не надо… Не бейте…

– Так, значит, сука, ты наотрез отказываешься продавать ей квартиру? – показывая пальцем на Оксану, в ярости спросил милиционер стонавшую женщину. – Оксана, попридержи девчонку, чтоб не мешалась.

Милиционер на мгновение остановился и перевел дыхание, а несчастная женщина свернулась в комок, закрыв голову руками. Обидчик безжалостно схватил ее за волосы и потянул вверх, и женщина привстала на колени из-за невозможности высвободить свою голову из мертвой хватки милиционера.

– Ну что? Пьянь ты подзаборная… Что теперь скажешь? Вариантов у тебя нет! Или завтра идешь к нотариусу, или сегодня же твою дочку определяем в детдом, а в детдомах-то алкашным ублюдкам ой как хреново живется! Ну а тебя саму, сучка, за покушение на жизнь сотрудника при исполнении оперативного задания да еще и при свидетеле на трешник минимум отправлю! Понятно?

Беспощадный милиционер опять начал нервно пинать женщину ногами, не выпуская ее волосы из руки, и в ответ на каждый такой пинок раздавался сдавленный стон. Девочка находилась в оцепенении и лишь тупо смотрела на происходящее. Затем обидчик выпустил грязные волосы женщины, и, когда она, обессиленная, упала на пол, он произнес:

– Слышишь, Оксан, звони своему мужику, и пусть он подкатывает сюда на машине. Девчонку повезете в детский приемник-распределитель, а я пока эту блевотину оформлять буду по всем правилам. Вставай, сучка! В отделение поедем, а оттуда прямым ходом в Бутырку. Прощайся со своей дочуркой, ты ее долго теперь не увидишь.

Женщина, услышав это, с трудом встала на карачки и, шатаясь в разные стороны, сказала в пустоту:

– Не надо… Не надо этого делать… Не надо…

– Не надо? Раньше надо было думать, а теперь надо! – заорал милиционер и, повернувшись, ударил женщину в живот. Она застонала от нестерпимой боли.

– Мама, мамочка, отдай им, что они просят, иначе они нас убьют. Мамочка, мамочка любимая моя… Отдай им… – не по-детски стала упрашивать Лиза.

– Гляди: даже ребенок и тот больше тебя соображает! – закричала циничная маклерша. – Хороша мамаша. Нечего сказать. Хоть бы дочку свою пожалела, если на себя наплевать. Ей же ведь действительно в детдоме тяжко будет. Забьют ее там, а когда лет двенадцать исполнится, то изнасилуют – сто процентов.

– Отдайте мне ребенка. Я все подпишу, – с трудом произнесла мать и посмотрела на своих врагов взглядом раненой волчицы.

– Вот так-то лучше, – с облегчением сказал милиционер. – А то начала нам тут концерты представлять. Тоже мне партизанка на допросе нашлась. А ты, Оксана, по-любому вызывай сюда своего мужика, и пусть он сидит с ними до утра, чтоб не начала она выдумывать всякие глупости.

– Да я и сама здесь останусь, а то вдруг он не углядит за ними, – успокоила та своего напарника.

– Хорошо, – согласился милиционер. – Я завтра в девять утра заеду, и мы прямо отсюда рванем к нотариусу. Все нормально, кукла. Завтра получишь свою доплату и оторвешься за всю посевную. Пять лет гудеть, не просыхая, сможешь.

Стонавшая от боли, безысходности и отчаяния женщина отползла в угол комнаты и, схватившись руками за батарею, попыталась сесть. К ней подбежала Лиза и помогла матери приподняться. Они обе, обреченные и беззащитные, еще долго сидели на полу, отстранившись от происходивших вокруг них разговоров. Женщина крепко обнимала свою худенькую дочку и, не сдерживая слез, приговаривала:

– Прости меня. Прости свою мать никудышную. Прости, если можешь…

– Я тебя люблю, мама, – тоненьким голоском неизменно отвечала ей дочь.

Глава 14

Митя влюбился

Когда Аркадий возвратился в Первопрестольную через обещанных три дня, то не обнаружил в арендуемой по поддельному паспорту квартире своего друга Митю. Во время отсутствия Аркадия Митя посвятил Алене все свободные от сна часы. Он настолько увлекся своей новой знакомой, что не переставал думать о ней ни секунды. И когда Аркадий, снимая обувь и куртку, громко кричал: «Митька, ты дома?» – Митька ехал верхом на своем тракене по лесной тропинке рядом с Аленой, элегантно сидевшей в седле и достаточно умело управлявшей красивой кобылой. По одним только взглядам, которыми обменивались оба всадника, легко можно было догадаться – молодые люди явно увлечены друг другом.

В какой-то миг Алена игриво улыбнулась, пришпорила кобылу и поскакала галопом вперед, быстро удаляясь от своего ухажера. Митя перевел своего коня вскачь и пустился вдогонку. Они стремглав вылетели на поляну, и, когда Митя наконец настиг свою новую знакомую, он звонко шлепнул ее лошадь по крупу, и после этого они стали гоняться друг за другом, играя в конные салки.

Вдруг Митя затормозил своего «немца» прямо перед мордой разгорячившейся от скачек кобылы и тут же подъехал справа от Алены. Митя, не говоря ни слова, взял девушку за руку и потянул к себе. Она поддалась, и наездники утонули в долгом поцелуе. Всепонимающие лошади смирно стояли под своими хозяевами. Животные искоса переглядывались, словно сами заинтересовались друг другом. Митя отпустил свою новую пассию, и она, с затуманенными от блаженства глазами, медленно осела в седло. Неожиданно зазвонила трубка сотового телефона, прикрепленная к поясу Мити. Он снял ее с ремня и поднес к уху:

– Да.

– Привет, родной! – сказал Аркадий, решивший выяснить, где находится его друг.

– Привет, Аркаш.

– У тебя все нормально?

– Да, все хорошо. Я сейчас на конюшне, а ты где?

– Я уже вернулся.

– Я буду после десяти, не раньше.

– Ладно, поужинаю без тебя. Кстати, на субботу и воскресенье ничего не планируй. Понял? – распорядился Аркадий.

– Да. Понял.

– Молодец. Привет Барону передавай!

– Передаю. Тебе привет, – обратившись к коню, сказал Митя.

– Ну ладно, давай!

– Пока, – простился Митя и убрал телефон.

– Поехали назад, – предложила Алена.

– Поехали.

Аркадий сварил себе кофе и вспомнил о сироте Марине: «Представляю, как она меня проклинает…» В тот момент он даже не догадывался, что, когда несколько дней назад к Марине вернулось сознание и она открыла глаза, ее посетили совсем иные мысли.

Сквозь окно с решеткой пробивались слабые солнечные лучи. Ее обессиленное тело лежало под одеялом на больничной койке в трехместной палате, где кроме нее были еще три женщины. На запястьях Марининых рук, привязанных полотенцами к решетчатой спинке, красовались браслеты из бинтов. Рядом с большим пальцем левой кисти торчал катетер, соединенный тонкой прозрачной трубкой с капельницей. Подле кровати стояли врач в белом халате и медсестра. Наружность у пожилого доктора была легкая, женственная. Казалось, накрась ему губы, припудри круглые щеки, парик на голову с кудряшками натяни – и получится примилейшая старушенция, готовая плясать краковяк. Разъевшаяся медсестра, напротив, выглядела женщиной тяжелой и угрюмой. Большое рябое лицо выражало чувство презрения ко всему окружающему миру. Здоровенные ручищи, скрещенные под крупным бюстом, были неестественно красного цвета. Если такая тетя Мотя в лоб кулаком двинет – пишите родителям. Заглянув в мутные глаза Марины, психиатр спросил высоким лирическим тенором:

– Как ты, девочка? Жива?

– Да, – едва слышно ответила она.

– Вот и прекрасно. То-то ты нас напугала. Зачем?

– Где я? – так же тихо спросила Марина.

– Ты сейчас в больнице, не волнуйся. Ручки мы тебе зашили и привязали, чтобы ты себе случайно не сделала больно. Понятно?

– Да, – сказала она и набрала в легкие воздуха.

– Вот и хорошо. Полежишь у нас, подлечишься, сил наберешься, и все встанет на свои места.

– На какие места? – не поняла Марина.

– Вернешься домой и заживешь как все нормальные люди. И главное, никогда не станешь себя больше калечить из-за пустяков и всяких дурных знакомых. Их и без нас накажут. Ведь так?

Марина внимательно посмотрела на улыбавшегося доктора, на секунду задумалась и вдруг живо спросила:

– Что, Володю нашли?

Психиатр кинул удивленный взгляд на медсестру, которая в ответ надула нижнюю губу и тупо скосила глаза в сторону. Затем он развел руками и только хотел что-то сказать, но Марина опередила его:

– Скажите милиционерам, что я хочу забрать заявление. Скажите, чтобы они его не трогали, если поймают. Чтобы только не били! Я не хочу, чтобы он из-за меня страдал. Скажите.

– Скажем-скажем, а сейчас ты, главное, успокойся и расслабься. Тебе ни к чему так волноваться. Все нормализуется.

– Или знаете что, я лучше сама им скажу. Можно я позвоню им прямо сейчас? – начала быстро говорить Марина. Она волновалась и некоторые слова путались.

Доктор прищурился и замурлыкал:

– Не беспокойся, пожалуйста, моя девочка. Все будет хорошо. Я сейчас сам им позвоню и все скажу. Хорошо?

– Да, хорошо. Но только прямо сейчас, – стояла на своем Марина.

Врач придвинулся к медсестре, шепнул ей что-то на ухо и направился к двери. Перед выходом он повернулся на высоких каблуках, еще раз улыбнулся и пообещал:

– Я пошел звонить в милицию, – немного подумал и совсем некстати добавил: – Лучше жить, когда хочется умереть, чем умереть, когда хочется жить.

Дверь захлопнулась, и медсестра принялась на соседней тумбочке готовить укол. Она разложила свой нехитрый набор и лихо сломала стеклянную головку у склянки с успокоительным лекарством. В этот момент Марина поймала ехидный взгляд одной из женщин, сидевшей на краю своей кровати. Ее взгляд подразумевал следующее: «Жди, дуреха, раскатала губы, пойдет он тебе немедля звонить! Как бы не так! Вколют тебе сейчас какую-нибудь гадость, и проспишь тут еще одну неделю без сознания. Понятно?»

Тогда Марина по возможности тихо начала крутить правой рукой. Полотенце было затянуто не прочно, и вскоре ей удалось освободиться. Затем она проворно развязала другое полотенце, выдернула катетер и выскочила из-под одеяла. Марина бросилась к двери в тот момент, когда толстая медсестра повернулась с готовым для инъекции шприцом.

Ноги не слушались, от легкого головокружения покачивало, а потому, едва оказавшись в коридоре, Марина поскользнулась на кафельном полу. Упала она, больно ударившись коленями, а позади уже раздавалось слоноподобное топанье медсестры. Кое-как девушка поднялась и тут же ощутила на своем плече тяжелую лапу, мощно сдавившую ее ключицу.

– Куда собралась? – проревела медсестра.

– Отпустите меня! Мне больно, – успела крикнуть Марина и получила звонкую затрещину по затылку. В глазах потемнело, а ноги тут же подкосились. Рухнув на пол, Марина почувствовала, что ее тащат по холодному больничному полу за шиворот обратно в палату. Она на ходу перекрутилась, выгнулась и вцепилась зубами в слоновью ножищу медсестры. Поначалу раздался вопль, затем посыпался град ударов, и Марина потеряла сознание…

Холодно и жутко было в небольшой камере, плотно обитой матами с потолка до пола. В тусклом свете одинокой лампочки Марина сидела на полу, широко расставив ноги. На ней была больничная ночнушка, порванная в нескольких местах и заляпанная кровью. Волосы растрепались, а сквозь бинты на запястьях просочились буро-желтые пятна.

Лицо девушки являло собой маску безразличной угрюмости и разочарования. На разбитой губе запеклась кровь, на щеке саднили многочисленные царапины, а под расшибленной бровью проступал сизый синяк. Марина открыла глаза и осмотрелась. Камера выглядела столь мрачной, что было не ясно – день теперь или ночь. Казалось, за стеной бродят привидения, скребущие по кирпичам длинными крючковатыми ногтями. Они перешептывались друг с другом скрипучими голосами, рассуждая о беде, постигшей пленницу резиновой камеры. Им было известно все и даже то, что свершится в недалеком будущем. В груди от таких пророческих бесед щемило. Неожиданно Марина вскочила и начала колотить в дверь, тоже обитую матом. Марина громко рыдала и кричала:

– Отпустите меня-я-я-я!!! Отпустите… Я сама его найд-у-у-у!!! Сама-а-а…

Затем она повалилась спиной на пол и прерывисто заговорила, уставившись сумасшедшим взглядом в потолок:

– Володя… Володя… Зачем? Как? Вова… Вовочка… Любимый мой… Зачем? Я бы и так тебе все отдала… Зачем?

Вдруг Марина вскочила и снова кинулась на дверь с воплями:

– Гады! Выпустите же меня отсюда! Это все из-за вас! Это вы во всем виноваты! Выпустите меня отсюда! Гады-ы-ы…

Глава 15

«Уйдем своим ходом»

В субботу друзья, четко распланировавшие время визитов своих жертв на подставную квартиру, сидели в машине и по очереди смотрели в морской бинокль в сторону подъезда Марусиного дома. Аркадий был одет очень просто и даже бедно, что выглядело настолько неестественно для его обычного образа, что так и хотелось воскликнуть: «Да кто же такому благородному ловеласу роль Квазимодо поручил?». Коленями он сжимал инвалидную клюшку с закругленной металлической ручкой. В руках Аркадий держал список ожидаемых клиентов и изредка поглядывал на имена и телефонные номера.

Однокашники молчали и не смотрели друг на друга, так как все их внимание было устремлено на площадку перед подъездом. Через окуляры бинокля Аркадий увидел пожилых супругов, которые двигались по двору в сопровождении молодой особы, исполнявшей обязанности официального агента по недвижимости и работавшей на одну из крупных риелторских фирм города Москвы «Ин-бом». Особа жестикулировала и на ходу в чем-то убеждала своих спутников. Они медленно зашли в подъезд, и тогда Аркадий тщательно оглядел всю округу, находящуюся в поле зрения.

– Все. Пришли, – заявил он и отдал Мите бинокль, а сам взял с заднего сиденья свой дорогой рюкзак и переложил из него сотовый телефон и поддельные правоустанавливающие документы на Марусину квартиру в затрапезный портфель.

– Смотри в оба.

– Не волнуйся. Я с тобой, – уверенно сказал Митя.

– Если что, машину не свети. Уйдем своим ходом.

Аркадий быстро вышел из машины. Твердой поступью он направился в сторону дома с подставной квартирой, не сомневаясь в том, что его преданный друг будет внимательно «отслеживать» обстановку во дворе и всей округе. Портфель и палка мирно болтались в его правой руке, на ходу Аркадий нахлобучил на голову кепку, небрежно вытащенную им из бокового кармана куртки, и постарался придать своей холеной физиономии самое наивное выражение, на которое только был способен. Оказавшись в подъезде, Аркадий старательно принялся сильно хромать, поднимаясь по ступенькам и приближаясь к ожидающим его господам.

– З-з-з-здравствуйте! – изображая заикание, поприветствовал Воскресенский троицу ожидавших его людей.

– Здравствуйте, Николай Владимирович! А мы вот уже здесь, – обрадовалась деловая девушка-агент, решившая на этот раз совершить сделку налево, тем самым воруя клиентов у своего агентства.

– Здравствуйте… Здравствуйте, – вторили ей супруги.

– И-и-извините за опоздание, но я в а-а-ап-теке задержался, – открывая дверной замок, объяснил наш герой.

– Ничего страшного. Мы сами только что подошли, – успокоила его агент, хотя сама немного нервничала.

Учитывая предварительный просмотр, состоявшийся два дня назад, и конкретную договоренность о внесении задатка на день сегодняшний, дело шло на лад. Аркадий, не снимая кепки, сидел за столом и делал вид, что внимательнейшим образом изучает документ о внесении задатка за подставную квартиру. Супруги же, решив сэкономить на варварских условиях риелторской фирмы «Инбом» и полностью доверившись находчивой агентше, согласившейся провести сделку за полцены, водили глазами по квартире, дабы лишний раз убедиться в том, что выбор ими сделан правильный.

– Это обычный, стандартный договор о задатке между физическими лицами, используемый всеми агентствами по недвижимости. Так что вы прочтите его внимательно, и если возникнут какие-то проблемы и вопросы, то я с удовольствием вам все объясню, – вдруг сказала девушка.

Аркадий, не отрывая глаз от договора, объяснил:

– Вы по-по-поймите меня п-п-правильно, я ведь делаю э-э-это первый раз в жизни. По-по-поэтому немного переживаю.

– Да мы и сами переживаем. В Харькове две квартиры продали, а здесь еле на одну наскребли, – произнес пожилой мужчина и хотел было еще что-то сказать, но его перебила жена:

– Давай не будем об этом сейчас…

– Ну а что тут особенного? – возразил он, но та вторично его остановила:

– Не мешай человеку читать.

– А сама-то ты читала договор? – не поддавался коренной харьковчанин.

– Читала, читала. Надо было позавчера ушами слушать, а не задним местом, – разошлась украинка.

– Да вы не волнуйтесь, – решила успокоить своих подопечных маклер и на ходу выдала стандартную форму убеждения клиентов, к которой обычно прибегают все агенты недвижимости: – Квартиру я уже проверила по всем инстанциям, договор составлен нашими юристами, так что проблем не будет.

– Ну, ка-ка-кажется, все понятно, – врезался в их диалог Аркадий.

– Хорошо. Николай Владимирович, ну вы поняли самое главное из этого соглашения? – поинтересовалась девушка.

– Что именно? – поднял на нее свои обворожительные глаза Аркадий.

– То, что, если вы откажетесь продать квартиру моим клиентам, вам придется возвращать двойную сумму задатка, – пояснила она.

– Ко-ко-конечно понял, но я и не со-со-соби-раюсь продавать ее другим.

– Вот и прекрасно. Тогда давайте ваши паспорта, и я быстро все заполню. И документы на квартиру тоже давайте, – обрадовалась агент.

Супруга болтливого харьковчанина достала из сумочки паспорт, а Аркадий открыл свой конспиративный портфель и извлек из его недр поддельные документы, а также поддельный паспорт на имя Николая Владимировича Кирсанова. Агент начала быстро переписывать необходимые данные, а женщина приказала мужу:

– Доставай деньги.

Супруг сунул руку за пазуху, и она возвратилась наружу с полиэтиленовым пакетом, в котором все присутствующие увидели пачку денег. Он положил задаток на стол и принялся нервно барабанить пальцами по его обшарпанной поверхности. Супруга бросила на него неодобрительный взгляд, и он прекратил свои импровизации.

– Николай Владимирович, пересчитайте пока что деньги, – не переставая заполнять договор, попросила агент.

Аркадий умиротворенно посмотрел на харьковчанина, достававшего из пакета миниатюрные портреты американских президентов. Затем принял распечатанные деньги и умелым движением пальцев пересчитал доллары. После он положил их перед собой на стол и сказал:

– Все правильно. З-з-здесь три ты-ты-тысячи.

– Ну вот и хорошо. И у меня все готово. Возьмите по экземпляру и прочтите их снова, не напутала ли я чего-нибудь. И если все в порядке, то поставьте на обоих листах свои подписи, как в паспорте. А вы, Николай Владимирович, еще напишите следующее: сумму денег в размере трех тысяч долларов США получил, претензий не имею.

Аркадий и женщина взяли договора, быстро пробежали их глазами и по очереди расписались. Когда Аркадий написал требуемую фразу о полученной сумме денег, все посмотрели на агента.

– Ну вот, кажется, и все. Теперь, Николай Владимирович, от вас требуется собрать все справки из ЖЭКа и из бюро технической инвентаризации. Я буду вам помогать везде ходить и, – обратившись к супругам, агент разъяснила: – заодно еще раз проверю, нет ли каких сложностей с самой квартирой. Так что с понедельника все и начнем. Хорошо?

– Бе-бе-безусловно, – подал голос Аркадий.

– Да, и если вы не возражаете, я буду хранить ваше приватизационное свидетельство до сделки у себя. Ладно? – попросила агент.

– Да-да. Хо-хо-хорошо, – ликовал в душе Воскресенский.

Принявшись складывать бумаги в сумку, девушка предложила:

– Тогда мы с вами созвонимся завтра вечером и договоримся на понедельник.

– Да-да. П-п-простите, я забыл, в ка-ка-какой фирме вы работаете? – решил сменить тему Аркадий.

– В этой сделке я выступаю частным образом, а числюсь в самом крупном агентстве Москвы. Но сейчас это не имеет принципиального значения, – покраснела девушка от неожиданного вопроса и первой начала прощаться.

Глава 16

«Хороший ты пацан оказался!»

Час спустя Аркадий снова сидел в машине, смотрел то на часы, то в бинокль. Митя пытался его взбодрить:

– С этим биноклем ты похож на адмирала Нельсона!

– Поговори еще, – буркнул Аркадий. – Тот был одноглазым. Нет, ну где эта кобыла?

– Придет. Куда денется, – успокоил его Митя.

– Кстати, как твой коник поживает? – не отрывая глаз от бинокля, спросил Аркадий.

– Приезжай на конюшню и сам увидишь. Я хочу, чтобы ты сам попробовал на нем поездить.

– Поезжу. Куда денусь… – передразнил Аркадий.

После паузы, почему-то понизив голос, Митя заговорил:

– Слушай, я хотел тебе кое-что как другу рассказать.

Аркадий, не отрывая пристального взгляда от подъезда, спросил:

– Надеюсь, ничего плохого?

– Знаешь, я познакомился на конюшне с одной девчонкой, и мне кажется, что у нас с ней начался любовный роман. Я все последнее время только о ней и думаю.

– Вот как трахнетесь раз несколько, так и перестанешь много думать.

– Что ты! Тогда я окончательно потеряю голову!

– Этого еще не хватало… А вот и наши покупатели, – прервал разговор Аркадий.

К подъезду подъехала новая темно-синяя иномарка с затемненными стеклами, за рулем которой восседала наша знакомая – «черная маклерша» Оксана. Именно она несколько дней назад участвовала в измывательствах над алкоголичкой и ее малолетней дочкой. Вслед за Оксаной из машины вышла ее новая жертва. Мужичок небольшого роста был стар и выглядел мрачно. Оксана небрежно включила сигнализацию и сказала хитрым голосом:

– Олег Давыдович, ну ты точно решил остановиться на этой квартире?

– Точно-точно, моя красавица. Проблем не будет. Ты ж знаешь – мне, главное, доплату от тебя получить, а квартирка-то мне любая подойдет. Так-то.

– Ну, смотри, Давыдыч! Я сейчас отдам задаток за квартиру, и если ты откажешься, то я с тебя эти деньги вычту! – пригрозила Оксана.

– А почему ж с меня-то? – вдруг спросил мужичок.

– А потому что если мы откажемся покупать эту квартиру, то хозяин имеет право не возвращать задаток обратно! Понятно тебе? – грубо рявкнула Оксана.

– Охренеть можно! – мало что поняв из вышесказанного, констатировал Давыдович.

Они зашли в подъезд, Аркадий поспешил следом, на ходу надевая свою рабочую кепку и настороженно оглядываясь. Через десять минут он уже стоял у подоконника с палкой в руке и смотрел на Давыдовича, который под неусыпным присмотром своей спутницы вторично обследовал Марусины пенаты, изображая из себя делового человека и добротного хозяина.

– Я-то вот чего спросить хотел: ты, молодой человек, всю мебелишку увозить собираешься или оставишь чего?

– Да нет, не всю. Мо-мо-могу и оставить кое-чего, – сразу пошел навстречу Аркадий.

– Олег Давыдович, я же тебе обещала, что обставлю квартиру, не считая доплаты. А ты опять за свое принялся, – вмешалась Оксана.

– Да, мне де-де-действительно многое не нужно, – продолжил Аркадий.

– Ну, в этом мы потом сами разберемся, а сейчас если все нормально, то давайте лучше договор подпишем, – торопила присутствующих Оксана.

– Да-да-давайте, – поддержал ее Аркадий, торопившийся не меньше своей «коллеги».

– Тогда вы напишите мне расписку о получении задатка, и, если можно, я заберу ваши документы на квартиру. Хорошо? – поинтересовалась Оксана у Аркадия.

– Хо-хо-хорошо. Нет про-о-о-о-блем.

Женщина передала чистый лист Аркадию и взамен получила от него документы. Оксана принялась разглядывать искусную подделку и одновременно диктовала Аркадию:

– Я, Кирсанов Николай Владимирович, получил от Жукова Олега Давыдовича задаток в размере пятисот долларов…

– Как пятисот? – вскинулся Аркадий, на мгновение забыв про заикание.

– Ну, сейчас у меня больше нет. Да и потом, какая вам разница, сколько денег в задатке? Все равно вы получите через две недели все деньги, – попыталась успокоить Аркадия «черная маклерша». Но не на того напала.

– Мы же до-до-договаривались на две тысячи! Мне же надо долг о-о-отдать! Я ведь и так квартиру де-де-дешево продаю! А часть долга я уже за-за-завтра должен отдать!

– Ну вот и отдайте пятьсот, а остальную часть пообещайте в день получения всей суммы. Это же так просто! – стояла на своем Оксана.

– Нет. Та-та-так не пойдет! Во всем ну-ну-ну-жен порядок! – кипятился Аркадий.

– Это точно! Правильно глаголешь, молодой человек! Порядок нам теперь просто необходим! – неожиданно встрял Давыдович.

– Да заткнись ты! Подожди ты лезть, – рявкнула на него Оксана, – все будет нормально, – и продолжила разговор с Аркадием: – Я заплачу вам все обещанные деньги, однако сегодня я располагаю суммой лишь в пятьсот баксов! Понимаете?

– Я по-по-понимаю, но так не пойдет. Я обещал че-че-человеку отдать завтра две ты-ты-ты-сячи. И если вы мне не дадите сегодня де-де-деньги, то я позвоню другим клиентам, которые мне точно дадут такой а-а-аванс. Я люблю по-по-порядок! – Наш аферист был неумолим.

Маклерша на какое-то время задумалась, посмотрела проницательным взглядом на взволнованного «хозяина», затем на Давыдовича и сказала: