Весна для влюбленных. Большая книга романов для девочек (сборник) Щеглова Ирина
Гендос повернул к ней красное лицо, перевел дух и спросил:
– Ну че! Открывать дальше?
– Куда ж нам теперь деваться… Раз уж начали…
– И то верно, – отозвался Гендос, тяжко вздохнул и опять навалился на кочергу.
Куски штукатурки, пыль и мелкие камешки посыпались еще в большем количестве. Дверь издала натужный ржавый всхлип и чуть отошла от косяка. Гендос как-то по-особенному повернул кочергу, во что-то ею уперся и отодвинул тяжелую створку двери с навешенным на нее стеллажом на такое расстояние, что в образовавшуюся щель вполне могла бы протиснуться худенькая Саша. Из этой щели потянуло холодом и сыростью. Запахло будто свежевскопанной грядкой.
– Я одна не полезу… – прошептала Саша на тот случай, если вдруг Гендос собирался в эту щель запихнуть ее одну.
– Не боись… Сейчас я ее еще приоткрою… – И он, отбросив за ненадобностью кочергу, уперся в створку своими мощными ручищами. Дверь, как-то особенно противно проскрежетав, приоткрылась еще.
– Пожалуй, ты пройдешь, – пропищала Саша, удивившись тому, что вдруг стало с ее голосом. Явно – от страха. Одно дело рассказывать про всякие подземелья, и совсем другое – в них самой забираться. Еще неизвестно, что там, за этой дверью. Может, разложившиеся трупы или скелеты… И зачем она все это устроила? Ведь сама!
Гендос громко шмыгнул, отер румяные щеки ладонями и спросил:
– Сейчас пойдем или как?
– Что, боишься? – зачем-то спросила Саша и сама испугалась еще больше.
– Не буду врать… Потряхивает, – ответил он. – Не могу сказать, что это именно страх. Тревога, наверно… Думаю, перед неизведанным всегда так…
– Знаешь… Раз уж разломали стену, надо идти… А то как потом объяснить бабуле, зачем мы ее подпол изуродовали…
– Да, наверно, надо. Только, думаю, замерзнем… Чуешь, как сквозняком тянет.
– Ага, – согласилась Саша и огляделась. На противоположной стене висела ее собственная поношенная куртка и старенький фланелевый халат бабули. Девочка прикинула габариты своего нового приятеля и сказала ему: – Тут куртка маленькая, на тебя не налезет… Да и в доме у бабушки нет мужской одежды… Она уже давно одна живет. Но я могу принести какую-нибудь ее куртку. Бабушка у меня не хилая…
– Не… – отозвался Гендос. – Вылезешь – сразу расхочется по подземельям шнырять. Я накину на себя халат, все не так холодно будет. Только, чур, не хохотать! Знаю я вас…
Саша очень старалась не смеяться, но, когда Гендос решил халат не накидывать, а продеть руки в рукава, она чуть не умерла от сдерживаемого смеха. Не Гендос, а прямо пациент психбольницы!
Пока Саша боролась со смехом, «пациент психбольницы», с шумом выдохнув из легких весь воздух, протиснулся в щель и исчез за дверью. Смеяться Саше сразу расхотелось. Все! Пути назад нет! Не оставлять же парня там одного! Она запахнула на груди старенькую курточку и тоже протиснулась в проем. Ее сразу обступила темнота.
– Так не пойдет, – услышала она голос Гендоса, который звучал, как из бочки. – Нужны свечки или фонарик. У вас есть что-нибудь?
– В подполе есть свечи, – отозвалась Саша, – но за спичками придется все же лезть наверх…
– Спички у меня есть! Тащи свечи! Хотя бы парочку…
Саша с удовольствием вылезла из подземелья. Когда достала из коробки толстые и скользкие хозяйственные свечи, опять подумала о том, что они с Гендосом затеяли слишком опасное предприятие. Алька со своими тайнами и даже стальные алмазы вовсе не стоили того, чтобы из-за них так рисковать. Но… половину дела они с Генрихом Оттовичем уже сделали. Отступать как-то не того…
– Зажигай спичку, – сказала Саша, когда опять оказалась в подземелье.
Гендос чиркнул, и она поднесла к огоньку сначала одну свечу, потом вторую. Их неяркое пламя озарило начало подземного хода. Своды его были низкими, земляными.
– Интересно, как все это держится… – проговорила Саша. – А вдруг обрушится?
– Брось, – не очень уверенно сказал Гендос. – Столько лет не рушилось… С чего вдруг теперь обрушится?
– Ну… не знаю… Мы потревожим…
– А мы не будем тревожить… Пойдем посередине…
– Ты думаешь, эти стальные алмазы специально для нас так прямо посредине и насыпаны?
– Не знаю… Но сегодня все равно надо разведать, куда этот ход ведет. Может, в какую пещеру, а там – сундуки…
– Ну даешь, Гендос! – не вытерпела Саша и тут же поспешила объясниться: – Извини, конечно, что я тебя опять Гендосом обозвала, но ты настоящий Гендос и есть, если думаешь, что тут для тебя сложили сундуки с драгоценностями!
– И все-таки ход куда-то ведет! И стальную бусину ты не случайно в подполе нашла!
– Так, может, и копать надо в нашем подполе!
– Может, – не стал спорить Гендос. – Но раз уж мы сюда забрались, глупо стоять и понапрасну свечки жечь! Может, все-таки пойдем вперед?
Саша вздохнула и согласилась:
– Ладно… пошли… Чего, в самом деле, стоять и мерзнуть…
И Саша с Гендосом пошли.
Некоторое время подземный ход тянулся вперед без всяких изменений. Все те же голые земляные стены и потолок, с которого то и дело сыпалась на головы подростков сухая пыль. Когда Саша решила оглянуться, приоткрытую дверь в родной бабушкин подпол уже не было видно. Она терялась в темноте. Они с Гендосом находились внутри земляного рукава, неизвестно куда и как далеко тянущегося. Саша инстинктивно придвинулась поближе к молодому человеку. Ей было спокойнее, когда ее рукав касался локтя Гендоса, обтянутого фланелью бабушкиного халата.
Через некоторое время Саше показалось, что впереди ход расширяется, о чем она и сообщила Гендосу.
– Да, что-то там не так, – согласился он. – Но если и впрямь расширяется, то хорошо, а то потолок как-то слишком давит, не находишь?..
Вопрос прозвучал скорее как утверждение, поэтому девочка не стала отвечать, но давил потолок на нее сильно. На нее вообще все давило. Она уже сто раз пожалела, что они, два идиота, отправились в это путешествие одни, без взрослых.
Через некоторое время подземный ход действительно слегка расширился и привел в небольшую пещеру, от который вперед вели целых три рукава. Они дышали на ребят холодными черными зевами.
– Да-а-а… – протянул Гендос. – Хоть бы на стене написали: направо пойдешь, налево пойдешь… Вот как ты думаешь, куда двигаться?
– Может, обратно? – предложила Саша.
– Успеем, – отмахнулся он. – Свечи еще почти целые, заблудиться невозможно. По какому бы ходу ни пошли, все равно обратно в эту пещеру вернемся. Давай еще немного пройдем… Тебе какой ход больше нравится?
Саше все три одинаково не нравились, но она послушно заглянула сначала в один, потом в другой, потом в третий, потом снова в первый. Она долго могла бы рассматривать ходы, только бы никуда не двигаться, но Гендос был неумолим.
– Ну! Какой выбираешь?
Саша хотела ему сказать, чтобы он сам выбрал. А то она выберет, а он потом будет ее ругать. Девочка даже открыла рот, но вдруг ей показалось, что в одном из ответвлений подземного хода мелькнул огонек. У нее, что называется, язык окаменел. Неужели кто-то еще здесь ходит? Может быть, уголовники какие-нибудь… от правосудия прячутся…
– Видел? – шепотом спросила Саша.
– Что? – удивился тот.
– Огонек…
– Где?
Саша показала на правый рукав подземного хода. Гендос вытянул в ту сторону свечу.
– Убери, – все так же шепотом сказала Саша. – Там огонек был…
– Брось! Откуда здесь огни?
– Вот, опять горит! Гляди! Вон он! – воскликнула Саша. Она уже совершенно отчетливо видела маленькое ярко-оранжевое пламя на полу подземного хода. Никого рядом не было. Пламя горело как бы само по себе, но самым удивительным было даже не это. Странным было то, что Гендос не видел никакого пламени.
– Саш, с тобой все в порядке? – спросил он. – Огни какие-то мерещатся…
– Ну как же! – возмутилась Саша. – Глаза-то протри! Пылает все ярче и ярче…
Гендос посмотрел на нее уже совершенно сумасшедшими глазами, а потом сказал:
– Слушай, может, у тебя какая-нибудь подземная болезнь началась?
Саша, не слушая его, напряженно вглядывалась в странное пламя, то дрожащее, то извивающееся. Ей показалось, что внутри его она видит что-то знакомое, то, что уже когда-то приходилось видеть. Конечно! В пламени будто змейка… нет… не змейка… ящерка… Тело у нее черное, по нему раскиданы оранжевые, блестящие пятнышки. Ящерка будто танцует и улыбается… танцует и улыбается… И что-то хорошее обещает эта ее улыбка… Очень хорошее…
– Саламандра… – прошептала Саша. – Огненная саламандра…
– Са-а-аш… Очнись… Что с тобой? – Гендос осторожно встряхнул ее за плечи.
Саша с трудом оторвала глаза от саламандры и спросила:
– Ты что, и в самом деле ничего не видишь?
– Как это не вижу?! Тебя вижу! Три хода вижу! У меня со зрением все в порядке, а у тебя, похоже, какие-то видения начались!
– А саламандру? Ну… ящерку такую… в огне?
– Так! Как говорится, вот с этого места и поподробней! Что еще за саламандра в огне?
– Знаешь, Генрих… – Саша опять перевела глаза на танцующую саламандру. – Пока я тебе объяснять буду, она может исчезнуть… Давай так: ты просил меня выбрать одно из ответвлений подземного хода. Я выбираю это! – И Саша показала рукой в ту сторону, где танцевала невидимая приятелю саламандра. – Пошли?
– Ну… пошли, – согласился он. – Все равно куда-то идти надо…
Саша первой шагнула в тот земляной рукав, в который явно манила ее ящерка. И в тот же самый момент саламандра махнула хвостиком, окружила себя огненным шариком, и он покатился вперед, будто указывая дорогу Саше с Гендосом.
– Ты все-таки скажи… – начал парень, но Саша его оборвала, даже не обернувшись:
– Погоди… Не спрашивай пока ничего… Вдруг спугнешь…
– Я не понимаю… – вовсе не собирался молчать Гендос и, наверно, много чего сказал бы, если бы под Сашей, которая шла чуть впереди, вдруг не провалилась земля.
Девочка с громким криком, который прокатился эхом по всему подземелью, съехала вниз, в глубокую яму. Гендос с осторожностью потрогал ногой земляной пол перед собой. Земля была крепкой и, похоже, больше проваливаться не собиралась. Парень бухнулся на колени и посветил в яму свечой. Саша лежала на самой глубине. Волосы закрыли лицо, а рядом воткнулась в обрушившийся грунт погасшая свечка.
– Са-а-аш… – осторожно позвал Гендос.
Саша пошевелилась и, проваливаясь руками в рыхлую землю, с трудом села.
– Как ты? – спросил он, удостоверившись, что девочка жива.
– Ничего… – отозвалась она и сплюнула скрипнувший на зубах песок.
– Ты, главное, не волнуйся! Я тебя сейчас вытащу!
Саша мысленно поблагодарила Гендоса за то, что он не стал укорять ее тем, что она сама выбрала неправильный ход, и ничего больше не спросил про саламандру. Что-то нет этой саламандры. Заманила в яму и исчезла.
Оскальзываясь на сухой сыпучей земле, Саша осторожно встала на ноги и подняла вверх руки. Они не доставали до краев воронкообразной ямы. Девочка в ужасе отдернула их, будто обожглась.
– Как же ты меня достанешь? – в ужасе спросила она, совершенно не веря в то, что ей удастся выбраться самой или даже с помощью Гендоса. Наверняка придется сидеть в этой яме, пока он не приведет подмогу из поселка. Главное, чтобы не заблудился!
– Чуть погоди. Только не бойся… Я сейчас… – с неопределенной интонацией произнес Гендос и отошел от краев ямы.
Саша оказалась почти в темноте. Она попыталась вылезти сама, но осыпающаяся под ногами земля опять уносила ее на дно воронки. Гендос молчал. То, что парень не ушел, Саша понимала, потому что видела в одном месте над своей ямой слабое свечение – там горела свечка. Кроме того, раздавался какой-то странный треск. Саша решила не мучиться раздумьями на предмет его происхождения, а поискать на дне ямы свою свечу. Ее нигде не было видно. Наверно, завалило землей, пока девочка пыталась выкарабкаться.
Саша еще рылась руками в земле, когда сверху вдруг раздалось:
– Сашка! Лови конец!
Девочка посмотрела туда, откуда раздавался голос. В неверном свете Гендосовой свечи она различила что-то похожее на спустившуюся веревку.
– Откуда это у тебя? – крикнула она вверх.
– Дык… халат твоей бабули пришлось располосовать. Надеюсь, она не станет о нем долго сокрушаться… Знаешь, ткань еще очень даже крепкая… рвалась с трудом, но я… в общем… сильный… А ты, главное, не трусь…
Саша хотела достать руками спускающийся конец, но не хватало какого-то сущего пустяка. Она попыталась встать на цыпочки, но ноги утонули в рыхлой земле.
– Никак… – сдавленно произнесла она. – Не достать…
– А ты попытайся подпрыгнуть, Сашка! Если бы длинней веревку сделал, тоньше получилась бы… не выдержит…
– Сейчас попробую! – без особой надежды крикнула Саша и подпрыгнула. Пальцы скользнули по веревке, но не ухватили ее. Девочка хотела было крикнуть, что ничего не получается, но прикусила губу. Чего кричать… Надо пробовать и пробовать. Другого выхода нет.
Она подпрыгивала и подпрыгивала, падала и вновь вставала. У нее щипало глаза от забившейся под веки сухой земли, скрипело на зубах, но она решила не сдаваться. Гендос терпеливо ждал, иногда бросая ей сверху:
– Ты, главное, не торопись! Спокойно! Все получится!
И наконец получилось. Одна рука вдруг ухватила конец веревки с узлом на конце. Саша мысленно поблагодарила Гендоса: если бы он не догадался сделать узел, ей не удалось бы удержать конца.
– Я поймала! – радостно крикнула она.
– Молодец! – обрадовался парень. – Только сейчас мне придется свечку отложить, чтобы держать веревку двумя руками. Ты, Саш, не пугайся, даже если она погаснет. У меня целый коробок спичек.
– Хорошо! Только ты свечку не потеряй, а то я свою потеряла!
– Не потеряю! Эх! Все же погасла… Ничего! Снова зажжем! Давай! Я держу! Пытайся вылезти!
И Саша начала. Сначала ничего не удавалось. Ноги скользили, проваливались в рыхлую землю. Девочка была озабочена только тем, как бы не выпустить из рук конец веревки. Наконец ее беспорядочное барахтанье навело Гендоса на мысль, что надо действовать слаженно.
– Сашка! – крикнул он. – Кончай болтаться, как сосиска! Давай вместе! Я крикну «рра-аз!» и потяну, а ты отталкивайся ногами!
– Давай… – согласилась Саша. Она готова была со всем соглашаться, лишь бы он вытащил ее из этой могилы.
– Приготовилась?
– Да!
– Ну давай! Три, четыре – ррра-аз!!
И Саша оттолкнулась, и почувствовала, что Гендос сумел подтянуть ее вверх.
– Отлично! – заорал он. – Давай еще! Три четыре – рра-а-аз!!!
И Саша снова оттолкнулась, и он опять подтянул ее вверх. Дальше пошло еще лучше. Они подладились друг под друга, и с каждым Гендосовым «рра-аз» девочка поднималась все выше и выше. Наконец он крикнул:
– Давай одну руку, Сашка! Мне кажется, достанешь!
– Ты ж меня не удержишь одной рукой!
– Удержу!
– Я сама не удержусь…
– Кончай зря болтать, Сашка! Я и впрямь не железный! Тяни, говорю, руку!
И Саша сдалась. Она изо всех сил вцепилась правой рукой в веревку, ногами просто пробуравила землю и протянула вверх руку. Какое-то время Гендос, видно, не мог поймать ее ладонь. Потом все же умудрился схватить ее и сжать, будто тисками, и тут же натужно закряхтел, пытаясь другой рукой еще немного подтянуть веревку. Саша, понимая, как ему тяжело, помогала ногами.
– Теперь по моему сигналу отпускай веревку и выбрасывай вверх вторую руку! – крикнул он и, не теряя времени, крикнул еще громче: – Раз! Два! Три! Отпускай!
Саша сделала, как он велел. Гендос схватил ее за вторую руку и резко дернул. Она упала грудью на край ямы. Дальше выбираться уже не составило никакого труда. Саша хотела встать, но не смогла. Ноги подкосились, и она рухнула рядом с Гендосом. Он дышал тяжело, со свистом. У Саши дрожали руки и ноги. Только сейчас она поняла, как измучилась. Ладони жгло. Наверно, содрала кожу. А что же тогда с ладонями Гендоса? Впрочем, какой он Гендос? Гендос не мог бы действовать так четко и мужественно. Гендосу не по силам было бы вытащить ее из ямы. Он настоящий Генрих! И она сейчас отдышится и скажет ему это. Но первым сказал он:
– Саш! Если есть силы, отползи подальше, а то вдруг земля опять начнет осыпаться…
– Да-да… есть силы, есть… сейчас… А ты тоже…
– Да я далеко от края. Сейчас свечку зажгу.
Саша услышала чирканье спички, которая осветила грязное лицо ее спасителя. При свете зажегшейся свечи она увидела, что с одной ладони парня капает кровь.
– Генрих! – Саша бросилась к нему с криком. – Твои руки!
– Ерунда, – сказал он. – Заживут. Главное, ты выбралась…
– Нет, это не главное… Главное совсем другое…
– Что? – удивленно спросил он.
– Главное, что ты для меня… что ради меня… я даже не могла представить, что ты… – И Саша, не отдавая себе отчета, ткнулась лбом в грязную футболку Генриха.
– Л-ладно т-тебе… – заикаясь, начал он, но тут же замолчал и вдруг погладил ее по голове. После некоторого молчания он снова заговорил: – Так любой сделал бы…
– Нет, не любой… – произнесла Саша и даже положила руки ему на плечи, поскольку ей уже хотелось, чтобы Генрих непременно сказал, что он для нее готов пожертвовать даже жизнью, и он сказал именно это:
– Да я для тебя… готов вообще… что угодно… только…
– Что «только»? – Саша посмотрела ему в глаза.
– Ну… это тут… в темноте… тебе показалось, что я какой-то особенный… Да еще яма эта… А как вернемся назад… там Серега с Петькой… и вообще…
– Ерунда!
– Ерунда?
– Конечно! Хочешь, я тебя поцелую, чтобы ты поверил?
Генрих вдруг резко отстранился и сказал:
– Нет, не хочу… То есть дело не в том, что я хочу, а что нет… Дело в тебе. Вот если ты скажешь мне то же самое, когда мы опять окажемся на солнечной улице… другое дело будет.
– Ты хочешь, чтобы я при всех?
– Нет. Зачем при всех? Просто позже, когда ты в себе разберешься.
– Я разобралась, а ты…
– Не торопись, Саша, – опять перебил ее Генрих, – тем более что…
Глава 5. Подарок танцующей саламандры
Саша проследила за взглядом Генриха и прямо на куче земли опять увидела язычки пламени, в которых танцевала грациозная черная ящерка с оранжевыми пятнышками на боках.
– Ты что, теперь тоже видишь ее? – удивленно спросила Саша.
– Похоже на то… – отозвался Генрих. – Ты эту ящерицу называла саламандрой?
– Да, это огненная саламандра. У нее такое холодное тело, что никакой огонь не страшен.
– А что она тут делает?
– Честно говоря, не знаю…
– А что ты вообще про нее знаешь?
– Очень немного. Но однажды я себя нечаянно захлопнула в бабулином подполе… – И Саша, поглядывая на танцующую ящерку, рассказала Генриху о том, как впервые увидела ее во сне, когда заснула на бочонке с капустой. А потом о том, что ей удалось узнать о саламандре, когда они с Алей сделали запрос в поисковой системе Интернета. Пока Саша рассказывала, саламандра так и танцевала в огне, будто ждала, пока девочка закончит.
– То есть ты хочешь сказать, что она ненастоящая… – проговорил Генрих.
– Я не знаю… Думаю, что настоящая ящерица, будь она даже холодной, как ледышка, огня не выдержала бы все равно. И потом… откуда это пламя берется? Кто ей его зажигает?
– Ну… не мифическое же она существо?
– А какое же?
Генрих, не отвечая, сделал шаг к саламандре. Ее огненный костерчик, превратившись в блистающий шарик, тут же взвился в воздух и переместился на другую сторону ямы, из которой только что выбралась Саша. Генрих присвистнул и обернулся к ней.
– Ничего себе! Ни за что не поверил бы, что такое бывает, если бы сам не видел. Огневушку-поскакушку напоминает…
– Какую еще огневушку? – удивилась Саша.
– Бажовскую. Неужели уральские сказы не читала?
– Читала… Ага, вспомнила! Огневушка – девочка такая, которая из костра возникает и танцует там, где золото залегает!
– Вот-вот! Сдается мне, что твоя саламандра нас куда-то отвести хочет!
– Куда?
Генрих улыбнулся и сказал:
– Твоя же саламандра – ты и должна знать!
– Мне кажется, что она теперь и твоя тоже, – без всякой улыбки ответила ему Саша.
– Почему вдруг?
– Ты ведь ее сначала не видел?
– Не видел…
– А когда меня спас – она и тебе показалась.
– Ты думаешь, именно поэтому?
– Да, я так думаю…
Генрих пожал плечами и сказал:
– Ну тогда надо через эту яму перебираться. Саламандра явно на это намекает. Но это опасно. У стены очень узкий проход. Земля может обвалиться.
– Не обвалится! – уверенно сказала Саша.
– А у меня что-то нет твоей уверенности…
– Неужели ты не понял, что саламандра нас проверяла?!
– В каком смысле?
– Я, знаешь, думаю, что этот провал она и устроила, чтобы проверить, как ты себя поведешь.
– Можно подумать, что я мог повести себя по-другому?
– Конечно, мог бы.
– Например?
– Например, меня оставить в яме и отправиться за помощью в поселок.
– Между прочим, тоже вариант!
– Ну вот! А ты выбрал другой! И она, саламандра, это оценила – тебе показалась, как моему лучшему другу! Так что… – Саша не договорила, смело перешла узкий перешеек между стеной и ямой и крикнула оттуда: – Видишь, ничего со мной не случилось!
– Я тяжелее тебя раза в два, – без энтузиазма отозвался Генрих. – А если в эту яму провалюсь, тебе путь назад будет отрезан! Не хотелось бы, чтобы саламандра теперь решила тебя проверить…
– Возможно, вообще все, что происходит, и есть мое испытание. В бабушкину кухню откуда-то залетел камешек, чашку разбил… Бабуля вышла на улицу, чтобы поймать хулигана, задержалась там с соседкой, и я как раз тогда закрыла себя в подполе.
– И что?
– И то: именно тогда мне первый раз привиделась саламандра.
– То есть ты хочешь сказать, что никакого хулигана не было?
– Думаю, не было… Похоже, саламандра хотела со мной познакомиться… Ей надо было, чтобы я оказалась в подполе одна и в темноте.
– Сказки все это…
– Но ведь ты же ее видишь!
– Вижу…
– Значит, никакие не сказки! – отозвалась Саша. – А потому – ничего с тобой не случится! Давай! Я тебя жду!
– Ну что ж… не оставлять же тебя там одну… – буркнул Генрих подошел к яме и осторожно ступил на тонкий перешеек. Из-под ног посыпалась земля. Переставляя ноги как можно быстрее, парень очень скоро оказался рядом с Сашей. Она не успела обрадоваться, как земля с краев ямы стронулась с места и поехала вниз. Через минуту перед Сашей с Генрихом оказалась огромная яма, которая полностью отрезала путь назад. Генрих присвистнул и сказал:
– Вот так номер! А может, саламандра нам обоим зла желает? Вон как коварно улыбается! – И он показал вперед, где в огненном шаре резвилась улыбающаяся ящерка.
– Нет… – покачала головой Саша. – Я чувствую, что все будет хорошо. Пойдем за ней.
Она первой шагнула вперед, и огненный шарик покатился дальше. Ребята шли долго. Земляной коридор не менялся. Все те же голые темные стены, с которых сыплется сухая земля да огненный шарик впереди.
Саша уже начала подумывать, что Генрих был прав. Видимо, саламандра – все-таки злой и коварный дух, и наверняка заведет их туда, откуда не будет никакого выхода. Если она станет водить их по подземелью еще минут десять, огарок свечи в руках молодого человека потухнет и они окажутся в кромешной тьме. Саша хотела уже поделиться соображениями со своим спутником, но вдруг поняла, что идти стало значительно труднее.
– Чувствуешь, на подъем пошли? – будто отвечая на ее мысль, спросил Генрих.
– Да, пожалуй, – согласилась она. – Неужели она нас все-таки выведет? Я уже, признаться, стала думать о самом худшем…
Читать бесплатно другие книги:
