Любовь не по сценарию Ребер Тина

Я помогла им отнести вещи наверх, в квартиру. Билл и Эллен, кажется, удивились, в какой приятной обстановке живет их сын, и осыпали меня комплиментами. Я накануне не пожалела времени на уборку, чтобы они остались довольны наверняка.

– Не хотите попробовать вина с наших виноградников? – Я провела их в кухню.

У Эллен загорелись глаза, она широко улыбалась. Кухня у меня действительно была крутая.

– Тарин, это великолепно! Билл, смотри, какая духовка. Хочу такую же! – восхитилась она.

Я откупорила свежую бутылку шабли. Настроение у меня было для белого. И как раз в этот момент послышались шаги Райана.

Он бросил ключи на столик в прихожей и вошел, держа под мышкой коробку. Первым обнял отца, который еще не успел сесть. Эллен встала из-за стола, обняла и расцеловала сына.

– Ох, как я рада, – приговаривала она, тиская и раскачивая его.

Такая сердечная получилась встреча. Едва его выпустили, Райан обернулся ко мне и мило, почтительно поцеловал.

– Привет, милая, как дела? – Он оглядывал нас, пытаясь понять, как мы поладили.

Мать рассказала, что мы обедали в ресторане на набережной и ей очень понравился вид. Я наполнила и раздала бокалы.

– Вот, посмотри-ка. – Райан протянул мне коробку. Внутри было множество темных очков. – Одна компания-производитель хочет, чтобы я ходил в их шорах. Прислали целую коробку: для меня и моей леди. – (Я закатила глаза.) – Правда-правда. Смотри, что пишут: «Мистер Кристенсен, имеем честь предоставить вам осеннюю коллекцию солнцезащитных очков. Мы подобрали как мужские модели для вас, так и женские – для вашей любимой леди». Видала? Черным по белому – «любимой леди». – Он пощекотал меня и полез в кладовку за шоколадными кексами.

– Ох, ты и ее приучил кормить тебя этим? – упрекнула его Эллен.

Мы показали квартиру и снова оделись, чтобы выйти в патио. Билл с Эллен как будто онемели. Потом Эллен заявила, что хочет переделать их задний дворик так же, как у меня на крыше.

Я понимала, что Райан умирает с голоду: едва мы вернулись на кухню, он принялся пихать в рот все, что попадалось под руку. Я включила духовку, достала все нужное для цыпленка кордон блю и принялась отбивать грудки, а Райан тем временем слопал несколько ломтиков сыра. Он так хотел есть, что толку от него не было никакого.

– Что скажешь, сынок: не хочешь проиграть старому папаше в бильярд? – подтолкнул его локтем Билл.

Пока мужчины играли, я приготовила ужин. Мать присматривалась, что я делаю.

– Мне в голову не приходило использовать панировку, – заметила она, помогая закатывать куриные рулеты в крошку и дивясь моим нововведениям в обычный рецепт. Я любила готовить творчески.

Позже мы собрались за овальным столом, давно простаивавшим в гостиной. Я редко им пользовалась. Приятно было снова трапезничать по-семейному.

– Просто сказка, Тарин, – нахваливала Эллен.

Райан под столом толкнул меня ногой и подмигнул.

– Я же говорил, что она прекрасно обо мне заботится, – усмехнулся он.

– Так вы расскажете, как мы проведем уик-энд, или хотите помучить нас с матерью неизвестностью?

Райан покосился на меня и усмехнулся:

– Расскажем или пусть помучаются, как я тогда?

Я подобрала с тарелки зеленые бобы:

– Думаю, надо рассказать.

– Мы повезем вас в старый дом Тарин на озере, и мы… – Он пальцем поманил отца: – Будем рыбачить. А вы, леди, можете бродить по магазинам, пока ноги держат.

Вечер понемногу подходил к концу. Райану с утра надо было на съемки, а его родители устали с дороги. Я быстренько сбегала в спальню, взяла свою подушку и положила ее на диван.

Райан в полном недоумении поднял ее и собрался унести обратно.

– Малыш, я думал, мы спать ляжем.

– Нет, – шепнула я, – оставь, пожалуйста, здесь. Я посплю на диване.

– Почему? – окончательно растерялся он.

– Родители, – шепнула я.

– А что родители?

– Из уважения, – объяснила я то, что и так было ясно.

– О чем ты говоришь?

Хоть бы он голос понизил!

– Райан, я не собираюсь при них с тобой спать, – шептала я.

– Ты шутишь?

В этот момент из-за его плеча появилась Эллен:

– О чем это вы шепчетесь?

– Сам не пойму, мам. Тарин почему-то решила спать на диване.

Я смутилась и волей-неволей стала оправдываться:

– Просто не хочу проявлять к вам неуважения. Это ничего, – вежливо объяснила я. – Мне на диване будет удобно.

Я стала тянуть у Райана подушку, но он не отпускал.

Эллен, похоже, не сразу поняла, но потом ее осенило.

– Ох, милая моя, этого не надо. – Она подошла и крепко обняла меня. – Я ценю твою заботу, но мы с Биллом не настолько старомодны. – Хихикнув мне в ухо, она добавила: – Ты у себя дома.

Укачивая меня в объятиях, она погладила сына по щеке.

– Вы с Райаном спите в своей комнате, – ласково сказала она и чмокнула меня в щеку. – Ох, как бы мне хотелось познакомиться с твоими родителями.

– С чего это ты вздумала ложиться на диване? – спросил меня Райан в спальне и набросил мне на плечи плед.

Я, немного смутившись, пожала плечами:

– Не хотела, чтобы у твоих родителей сложилось обо мне неверное впечатление. Так уж меня воспитали.

– О, насчет этого не беспокойся. Ты уже произвела отличное впечатление, – ответил Райан, забираясь в постель, и заглянул мне в глаза. – Отец все уши прожужжал за бильярдом, какая ты умница и как мне следовало бы у тебя поучиться обращению с деньгами.

– Я рада, что понравилась им. На душе легче, честно. Их одобрение очень важно. – Я придвинулась к нему поближе и, говоря, нежно гладила шею.

– О, в одобрении не сомневайся. Ты завоевала их сердца, точно тебе говорю. – Он откинул мне волосы на спину. – Ты хоть представляешь, как я тебя люблю?

– Нет, – с подначкой шепнула я, – и как же?

– Сейчас покажу, – прошептал он и стал целовать меня в губы, раз, другой, пока мы не задвигались в такт.

Я встала раньше всех, так что успела принять душ и подготовиться. Первое в жизни посещение съемок меня немножко нервировало. Мне и не снилось, что я туда попаду.

– Волнуешься? – спросил Райан, поправляя на мне цепочку, пока мы ждали у задней двери.

– Есть немного, – улыбнулась я. Живот у меня свело.

Машина за нами пришла, когда было еще темно и слишком рано для папарацци. Рабочий день у Райана начинался до восхода солнца. Я порадовалась, что в этом испытании рядом со мной будут его родители.

Мы ненадолго задержались у охраняемых ворот, но вскоре проехали дальше, на стоянку. Лимузин миновал ряды машин и остановился у длинного белого трейлера.

– Вот, вам это понадобится. – Райан вручил нам беджики на длинных шнурках – подтверждение, что мы допущены на съемки.

У него в руках были свернутые в трубочку голубые листки.

– Мне надо наложить грим, сделать лицо. Тар, идем со мной. – Райан потянул меня за руку. – Пап, мам, увидимся там. – Он кивнул в сторону съемочной площадки.

Телохранитель Майк и еще один мужчина проводили нас к длинному трейлеру. Внутри обнаружилось несколько кресел для косметических процедур и зеркальный столик, полный косметики. Едва мы вошли, за Райана принялись несколько человек. Он едва успел представить мне своих гримеров. Те были вежливы, но думали о работе, и все спешили.

Прежде всего Райану пришлось переодеться: надеть темные брюки и белую рубаху с пуговицами, заранее забрызганную чем-то, похожим на кровь. Потом его укутали в хлопковую простыню, и несколько гримеров взялись за работу.

Он сидел смирно, а его покрывали кремами и красками, орудуя кисточками, губками и незнакомыми мне инструментами. Пожилая гримерша азиатской наружности, в очках с широкой красной оправой и со стянутыми в хвост волосами, накладывала кисточкой лиловый краситель под левый глаз Райана. Когда с ним покончили, можно было поверить, будто Райана только что избили: даже из ноздрей тянулись струйки фальшивой крови.

Улыбнувшись, он подмигнул мне:

– Крутой у меня видок, а?

Я своими глазами наблюдала преображение, и все же мне плакать хотелось, видя его таким искалеченным. Однако я улыбнулась и согласно кивнула.

– Пит обещал разбить мне физиономию, если я разобью тебе сердце. Наверное, лучше не разбивать.

Еще один ассистент возился с рацией.

– Райан, тебя ждут на девятой площадке.

Миг спустя нас выставили на край обычного поля для гольфа. Майк старательно держался рядом с подопечным. Когда мы остановились, Райан шепнул мне на ухо:

– Сегодня надо отснять несколько трюковых сцен, а в последней мне придется целовать… ее. – Он с отвращением передернулся.

Мы вышли на площадку. Мне пришлось поморгать глазами, убеждая себя, что нарядный дворцовый зал выстроен в помещении обычного склада.

– Джейк, пошли, пожалуйста, кого-нибудь за моими родителями. Я хочу, чтобы они и Тарин побыли здесь, – попросил Райан и обратился ко мне: – Здесь к тебе никто не будет приставать.

Я отошла к стене, чтобы не мешаться под ногами. По всей площадке тянулись толстые кабели. Повсюду горели яркие светильники, стояли подмостки и всякие приспособления. Я страшно боялась нечаянно расколотить что-нибудь дорогостоящее или сбить с ног важную особу. Люди вокруг суетились. Некоторые были в наушниках или таскали аппаратуру. Пюпитры, камеры, осветительные приборы – все это представлялось мне хаосом.

Я ощутила ладонь на своем плече – рядом стояла мама Райана.

– Ошеломляет, верно? – спросила она.

Я никак не могла прийти в себя. Перед нами появилась женщина в наушниках:

– Привет, добро пожаловать! Отсюда вам будет плохо видно. Пойдемте, я провожу.

Я оглянулась, поискала Райана. Он стоял в группе мужчин, и все они размахивали руками, будто обсуждали, как ему лучше нанести удар. Очевидно, репетировали. Лысый пожилой мужчина в наушниках, висевших на шее, и с чем-то вроде маленького телескопа в руке остановился и заговорил с Райаном.

– Это режиссер, – объяснил Билл.

Райан довольно долго выслушивал указания, как ему двигаться.

– А тот парень слева от него, кажется, режиссер по трюкам.

Хорошо, что отец Райана был рядом и все растолковывал. Сама я понятия не имела, кто есть кто.

Кто-то прокричал: «Тишина на площадке!»

Я затаила дыхание.

Перед камерой появился человек с хлопушкой. Райан занял позицию в декорациях зала. Я видела его на трех маленьких мониторах у режиссерского места.

– Снимаем! – завопил кто-то еще.

– Мотор! – крикнул режиссер.

Райан сделал несколько шагов, и на него бросился мужчина в плаще. Райан выбросил правый кулак, и веревка опрокинула человека в плаще на пенопластовый мат.

И это всё? На площадке опять суетились люди. Я оглянулась на Билла:

– Они только это и снимали?

– Думаю, да, – улыбнулся мне Билл.

Райан вернулся на прежнее место и снова нанес удар тому же мужчине. На съемку одного этого эпизода у него ушел почти час. Снимали под разными углами.

Я понимала, что в съемке наступал перерыв, только когда гримеры занимались лицом Райана. И все дивилась, откуда они знают, что кому делать, если приходится то метаться по площадке, то замирать с важным видом.

– Эй, девочка! Мне сказали, что ты здесь. – Меня обняла Кэт.

– Привет, Кэт, как я рада тебя видеть!

Утешительно было встретить знакомое лицо среди этого хаоса.

– Привет, Эллен. Билл! Пришли посмотреть на своего мальчика? Чем он там занят? – Кэт оглянулась на Райана. – О, дорогу королеве!

Я заметила вошедшую через другой проход Сюзанну. Она, конечно, оглядевшись, тоже увидела меня и округлила глаза.

– Ты же выдержишь? – Кэт потрепала меня по руке. – Сейчас ему придется ее целовать. Ух! Ты не покажешь, что тебя это волнует?

На самом деле я хотела на это посмотреть. Мне нужно было увидеть его… за работой.

– Нормально, – промычала я.

Сюзанна и виду не подала, что заметила меня. Напротив, она пребывала в прекрасном настроении: смеялась и вроде как заигрывала с Райаном. И он тоже смеялся ее шуткам. Какое облегчение – знать, что их отношения не совсем испорчены моим появлением.

После затянувшейся паузы оба заняли позиции для съемки эпизода. Райан поймал мой взгляд, словно пытался телепатически передать что-то. Я знала, что будет дальше.

С моего места диалога не было слышно, но Райан в этой сцене был все таким же окровавленным и избитым. Он схватил Сюзанну за плечи, они изобразили борьбу. Предполагалось, что ей не нравится чувствовать его руки на своих плечах. Она размахнулась, чтобы дать ему пощечину, и он перехватил ее запястье. Мне вспомнилось, как в самый первый день, когда мы играли в бильярд, я попыталась дать ему шутливого тумака, и он точно так же перехватил мою руку.

Другой рукой Райан схватил ее сзади за шею и притянул к себе для поцелуя. Мгновение она отбивалась, а потом покорилась.

Я с силой выдохнула через нос, пережидая поцелуй. Наблюдать, как любимый мужчина целует другую, оказалось труднее, чем я ожидала. Я понимала, что это игра, но ревность все равно кипела в крови. Бессознательно я сжала повисшие руки в кулаки, ногти вонзились в ладони. Мать Райана погладила меня по плечу, убеждая, что все будет хорошо.

Не выдержав, я опустила взгляд в пол, затем перевела на противоположную стену. Что-то странное почудилось мне: почему вот тот мужчина снимает поцелуй Райана с Сюзанной? Он работал без вспышки.

– Ты как? – шепнула мне Кэт.

Я различила в ее голосе напряженность и заботу. Сюзанна играла отлично: мое присутствие подняло уровень исполнения. Оно явно заслуживало «Оскара».

– Мечтаю ободрать с нее шкуру и поджарить, но продержусь.

– Стоп! – завопил режиссер.

Кэт рассмеялась моим словам:

– Со временем привыкнешь. Утешайся тем, что эту часть своей работы он терпеть не может.

– Правда?

По виду я бы так не сказала.

– Видите, Эллен? Тарин готова на куски порвать Сюзанну. Она определенно влюблена в вашего сына. – Кэт нетерпеливо приплясывала на месте.

– Никого я не хочу порвать, – поспешно возразила я. Пусть родители Райана не думают, что я собственница и не даю ему свободы.

Сцену поцелуя прервали, и режиссер что-то втолковывал обоим. Они кивали. Очевидно, придется повторять. Я наблюдала, как они заново прогоняют диалог, как он снова хватает ее за плечи, потом за загривок. На этот раз она сдалась не так скоро.

Наблюдать за сценой во второй раз мне было легче, хотя смотреть, как Райан целуется с другой, все же было неприятно. Я перебирала все кинопоцелуи, какие мне приходилось видеть. Все они выглядели правдоподобными, передавали чувство. Я подумала, что мой любимый актер так же целует актрису на экране, а вечером возвращается домой, к жене и детям.

«Я выдержу, – твердила я себе. – Его губы принадлежат мне, он сам сказал. Это просто игра. Я – его, а он – мой».

Я обсуждала с Кэт и родителями Райана тему фильма, когда он обхватил меня за талию. От неожиданности я слегка подпрыгнула.

– Как впечатления? – шепнул любимый.

– В драке ты выглядишь очень круто. Я думала, ты его в самом деле ударил. Под этим углом похоже на правду. – Я хихикнула, когда он сдвинул ладони мне на живот.

– Магия кино, – усмехнулся Райан.

– По-моему, у тебя классная работа, – буркнула я.

– А следующий эпизод? – осторожно спросил Райан, шепча мне в затылок.

Я понимала, что он подразумевает – поцелуй… с Сюзанной.

– Первый раз я вынесла с трудом, а со второго… ну, дальше стало легче. Кажется, она расстаралась. Может, потому что я здесь?

– Согласен. Твое присутствие действует на нее благотворно. Может, тебе стоит каждый день приезжать. Заметила, какой она была со мной милой?

Мы прошлись по участку, Райан показал нам свой трейлер. Внутри было очень уютно: настоящая квартира на колесах. Не забыл он продемонстрировать и большую кровать в задней части: на ней он отдыхал, когда не был занят на площадке. В спальне имелся большой встроенный телевизор, а холодильник был забит его любимой газировкой.

Звонок Тэмми застал меня в трейлере.

– Тарин, брат звонил. Он получил информацию по той девушке. Тебе стоит обратиться в полицию. Она со сдвигом.

Райан наблюдал за мной, озадаченно сведя брови, и пытался вычислить, о чем разговор.

– Уточнить можешь? – попросила я.

– Ты пойми, Тони не уполномочен этим заниматься. Никому не говори, особенно если пойдешь в полицию, ладно?

Эти слова меня встревожили. Возникло множество вопросов, но при слушателях приходилось говорить обиняками.

– Да… понимаю. Продолжай, пожалуйста.

– Я прочитаю тебе из доклада, который он мне принес. «Анжелика Стонтон, тридцать один год, прежние адреса: Бриджпорт, Нью-Джерси, Бруклин, Нью-Йорк и еще один адрес в Лос-Анджелесе. Три задержания: один раз за проституцию, в Нью-Йорке, и два за другие правонарушения, в Калифорнии. Тарин, десять лет назад она попала под ордер на ограничение свободы. В Лос-Анджелесе ее обвинили в преследовании другой знаменитости. Второй арест – за неподчинение распоряжению суда. Третий – за взлом и проникновение в жилище, ее застали в три часа ночи купающейся нагишом в бассейне той знаменитости. Имени я не могу назвать. Тони не сообщил.

Я втянула воздух носом и крепко зажмурилась. Теперь эта девица преследует моего парня! Я перешла в спальное отделение трейлера и прошептала в трубку:

– До физического насилия не доходило?

– В рапорте говорится только об угрозах, но она настоящая маньячка. Я бы не стала рисковать.

– Спасибо, Тэмми, я у тебя в долгу.

– Что такое? – спросил Райан.

– Ничего, – натянуто улыбнулась я. – Потом скажу.

Я провела пальцем по носу, показывая ему, что вру.

После обеда мы поехали на другую площадку. Райана загримировали по-новому – сделали ярче синяк под глазом. Он сказал, что эпизоды снимаются не по порядку, и объяснил, почему так делают. Я этого не знала и думала, что фильм снимают с начала до конца, как пьесу в театре.

Мы ехали к обычному дому на берегу. У места съемки нас встретили десятки фанаток всех возрастов, форм и размеров, выкрикивавших имя любимого актера.

Нас поспешно провели в дом. Райан приотстал. Едва он показался из машины, поклонницы разразились воплями. Я видела из дверей, как телохранители прикрывали его, провожая от машины к дому. Райан словно не замечал толпы. Папарацци откуда-то прознали, где его можно будет найти, и нас снимали еще в машине, а уж когда он вышел, затворы защелкали вдвое чаще. Моего любимого постоянно рассматривали под микроскопом.

В эпизодах, снимавшихся в этом доме, у Райана было несколько очень важных реплик. Каждая была подана умело и с силой. Впервые с нашего знакомства я увидела его другим. Передо мной был не Райан – Чарльз. Он меня просто поразил, и я понимала, почему поклонницы от него без ума. Но я-то любила его не за искусную игру и прочие профессиональные достоинства.

Я здорово устала, проведя целый день в его мире. Думаю, утомительнее всего было стоять без дела и глядеть, как он работает. Я привыкла постоянно чем-то заниматься, а его мир выматывал душевным напряжением. Я улыбнулась, слушая, как он перешучивается со съемочной группой: даже в таком серьезном деле все получали удовольствие и поддерживали друг друга.

Мы подъезжали к пабу по Малберри-стрит, когда я увидела ее. Анжелика сидела в синем «плимуте» через улицу от стоянки, где я оставляла машину.

Я невольно ахнула, схватив Райана за руку.

– Что? – Он посмотрел в мое перепуганное лицо. – Тар, милая?

– Ничего. Потом расскажу. – Я инстинктивно пригнулась, пряча голову за приборной доской.

На кухне паба мы застали Пита, грохотавшего молотком. Старый стол-прилавок исчез, и он уже начал новую стену. Я поразилась, сколько он успел за день.

Райан с родителями принялись обсуждать с ним строительные дела, а я поднялась наверх, чтобы привести чувства в порядок, и едва доползла до кровати.

– Тар, ты устала? – спросил Райан, зайдя в спальню, чтобы взять подушку. – Так что с тобой было на улице? С чего ты за меня так хваталась?

– Опять она в своей проклятой машине, – пробормотала я в подушку.

– Кто? Ты о ком говоришь?

– Энджел. Ранее известная как Анжелика Стонтон. – Я со страхом глядела на Райана. – Кудрявая щербатая девица. Я знаю, что она преследовала тебя… и меня. Выследила тогда в «Костмарте». И в баре была, когда ты давал автографы, и сейчас опять сидит в машине на Малберри-стрит. Милый, я ужасно боюсь ее.

Через две секунды он уже звонил по мобильному. Поговорив, обратился ко мне:

– Мой менеджер обещал написать жалобу в полицию. – Райан подсел на край кровати. – Тар, я не сумасшедший, но ты должна дать слово, что сразу скажешь, если тебя кто-то выслеживает или пугает. Знаешь, эти девицы… Ну, ты понимаешь. Просто пообещай мне сейчас же, – настаивал он.

– Обещаю, – кивнула я.

Райан был очень хорош в черных брюках и белой рубашке. Я надела черное вечернее платье с высоким атласным поясом. Райан достал из моего столика черную коробочку и открыл, напоминая об отвергнутых мною сережках с бриллиантами.

– Пожалуйста, окажи мне честь.

Я заколебалась, глубоко вздохнула и перебрала пальцами двойную подвеску с сердечками у себя на шее.

– Я их обратно не возьму, почему бы тебе не носить? – Райан вложил коробочку мне в руку. – Слушай, это подарок, от сердца к сердцу. Ты обо мне заботишься, я о тебе забочусь. Равноправное партнерство, – нажал он.

Спорить не приходилось, но все же мне было неловко надевать серьги.

Ресторан оказался очень гостеприимным, нам даже отвели отдельную кабинку. Когда Райан проходил через общий зал, кое-кто из посетителей ахнул. Я отметила, что женщины узнавали его с первого взгляда. Майк с шофером-телохранителем блокировали вход в наш отсек, чтобы за ужином нас никто не побеспокоил.

– Мам, – поднял тост Райан, – за лучшую на свете маму! С днем рождения! – Он обнял и поцеловал Эллен. – Мы приготовили тебе подарки, но я решил, что отдадим лучше потом, когда ты сможешь их спокойно рассмотреть.

Я понимала, что на нас глазеют и любой желающий мог сбыть рассказ о нашем вечере какой-нибудь газетенке. Я уже знала, что движет Райаном и какие причины стоят за каждым его поступком. Мы невольно становились параноиками.

– Тарин испекла тебе пирог. После ужина мы вернемся к нам домой.

При словах «к нам домой» меня охватил восторг.

– Надеюсь, вы любите шоколад, – радостно подхватила я.

Мы ужинали уже около часа, когда в ресторан толпой повалили новые клиентки. Хихиканье и болтовня доносились до нашей кабинки.

– Звуки внешнего мира, – подмигнул Райан.

Я не поняла, раздражают они его или он доволен вниманием.

– Сынок, мы с матерью хотели об этом потолковать. Нас тревожат все эти поклонницы и их поведение.

Райан открыл было рот, но отец не дал ему заговорить.

– Пока ты не начал уверять, что все под контролем: я видел письма, которые эти девушки оставляют у дверей Тарин, и должен сказать, что их беззастенчивость меня тревожит. – Билл потер лоб, точно как Райан, когда волновался. – Знаешь, мы с матерью поддержим любое твое решение, но если оно угрожает тебе и твоей семье, ну… Я не могу не высказать своего мнения.

– У каждой публичной персоны есть поклонники, пап, – попытался отмахнуться Райан. – Не думаю, чтобы вам с мамой что-то грозило.

– Это я понимаю, сынок, но они оставляют свои развратные записочки под дверью этой молодой леди. – Билл указал на меня. – Я вижу, как ты к ней относишься, и, говоря о семье, подразумевал ее.

– Понимаю. – Теперь и Райан потирал лоб. – Я установил в ее квартире дополнительную сигнализацию и подумываю нанять ей персональную охрану на время, когда меня не будет рядом. – Он оглянулся на меня, явно ожидая реакции.

Я вздохнула и прикусила язык.

– Сынуля, именно об этом я и говорю! Твоему брату, матери и мне не нужны телохранители, чтобы добраться до работы. Тебя не зря охраняют. Не будь опасности, не понадобилась бы и стража! Ты знаешь, мы тобой гордимся и желаем тебе успеха, но не хотим, чтобы с тобой что-нибудь случилось. – Билл помотал головой.

Я сразу вспомнила сидящую в машине Анжелику, которая следит за каждым нашим шагом. Чего она ждет? Случая? Выискивает слабое место в нашей броне?

– Пап, нам никто не желает зла, – уверенно возразил Райан.

Забавно, не он ли два часа назад бросился к телефону из-за нашей щербатой преследовательницы? Я сжала ему колено. Не нравилось мне, что он лжет родителям.

– Я позабочусь, чтобы с тобой ничего не случилось. – Райан ободряюще потрепал меня по руке.

– Я просто прошу тебя подумать: не мог бы ты заниматься чем-нибудь менее опасным? Мы будем тобой гордиться, какую бы работу ты ни выбрал, – заверил сына Билл.

– Знаю, и даже думал об этом. Тарин подсказала мне насколько идей. – Райан подмигнул мне.

Я понятия не имела, на что он намекает.

– Но с этим придется подождать. Вы же знаете, я подписал контракты на несколько фильмов. Назад уже не сдать.

Я сомневалась, что Райан захотел бы сдавать назад, даже если бы мог. Ему нравилось сниматься, и он был действительно хорошим актером. Он умел целиком перевоплощаться в другого человека и убеждать мир, что он – не он.