Сталь и пепел. На острие меча Львов Вадим
Громов уже четвертые сутки, несмотря на усталость, буквально кипел изнутри от возбуждения. Чувствовал, что враг, ранее такой многочисленный и сильный, уже надломлен. Наступая на левом фланге тринадцатого корпуса, двадцатая танковая бригада постоянно взвинчивала темп преследования, не давая натовцам привести себя в порядок и хотя бы попытаться организовать сопротивление. Дорожная сеть на западе Польши была развитая, и преследование противника часто шло по параллельным маршрутам без особых помех. Еще одной приятной новостью было изобилие американских полевых складов. Особенно радовали колоссальные запасы топлива и продовольствия, брошенные отступающими.
Подсчитав малую часть трофеев, доставшихся двадцатой танковой, Громов довольно присвистнул:
– Теперь до самого Берлина горючки хватить должно. Так по автобану и въедем. Прямо классика получается, как по учебнику…
У Верховного главнокомандующего силами НАТО в Европе, генерала Уолта на этот счет, правда, имелось несколько иное мнение.
Понимая, что выход русских на Одер с последующим неминуемым вторжением в Германию будет иметь для США и их союзников катастрофические последствия, Марк Уолт настаивал на немедленном применении ядерного оружия. Причем не только американцами, но и европейскими партнерами – французами и англичанами. Вашингтон, как обычно, медлил, в ОКНШ шли яростные дебаты на тему, чем тушить новые очаги Третьей мировой. Потом в Пентагоне кто-то взорвал бомбу, и Уолту намекнули, что сейчас ему придется рассчитывать только на собственные силы.
– Опирайтесь на шестой флот, Уолт. Для вас хорошие новости. Русские сняли с вашего фронта всю ударную авиацию и большую часть истребителей-перехватчиков и перебросили на восток. Так что у вас появился шанс остановить русских. Используйте ударную мощь ВМС, Уолт.
– Этого недостаточно, сэр.
Глава ОКНШ, адмирал Миллер, тяжело вздохнул. Видимо, Уолт был не первым, кто «жаловался на жизнь».
– Марк… Приказа на применение «большой дубинки» пока нет. Если ты об этом…
– Об этом, адмирал. Без ядерного ультиматума мы их не сдержим.
Миллер устало и как-то обреченно засмеялся.
– Думаешь, какой-то ультиматум их остановит, Марк? Их остановит хорошая трепка. Задай ее лезущим в Германию «иванам», может быть, они сами остановятся. Их силы не безграничны…
Уолт согласно кивнул. Резон в словах адмирала несомненно был. Несмотря на потери и предыдущие поражения, американцы были еще очень сильны. Русские же, нанося удары по союзникам, стянули в три четверти наличных сил в первый эшелон. Почти ничего не оставив во втором эшелоне и опустошив резерв. Много сил оттягивали на себя продолжавшие драться в окружении Варшава и Краков.
«Русские зашли с козырей, захватив инициативу и почти разгромив нас, – в который раз обдумывал положение Уолт, – но не учли наличие китайского фактора на своих восточных границах. Шанс сдержать русских есть, если перехватить инициативу на одном из участков фронта и заставить «иванов» растранжирить последние драгоценные резервы. Только как это сделать без поддержки ударов авиации и крылатых ракет, при отсутствии нормальной связи?»
Опереться на шестой флот, как оптимистично советовал Миллер, Уолту не удалось. Моряки сцепились с невесть откуда взявшейся русской эскадрой, возглавляемой единственным у «иванов» атомным авианосцем и несколькими крейсерами. Русский флот пытался оказать поддержку своей десантной группировке, сидящей в Исландии. Так что «Супер-Хорнеты» и прочие флотские вундерваффе, которые Уолт собирался применить в Польше, были заняты на полтысячи миль севернее.
Русские не собирались давать американцам время для передышки. Танковые колонны «Барсов», завывая турбинами, все глубже врезались в Польшу, оставляя союзникам слишком мало времени для ответного удара. Вместо изощренной тактической игры Марк Уолт предпочел нанесение нескольких встречных ударов в надежде на то, что один из них придется в уязвимую точку русского фронта. Толком организовать «иванам» ловушку у него не было ни времени, ни возможности.
– Кобальт! Кобальт! Обнаружена бронетехника противника.
– Отходит?
– Нет, Кобальт. Выдвигается к передовой. Это Long Knife. Бригадная группа первой кавалерийской…
– Они охренели? Без артподготовки? У них там что, мозговой карачун? Где наша разведка?!
От удивления Громов даже выбрался из тесного командирского «водника» на свежий воздух. Это просто не укладывалось в голове.
Разведка проспала. На это были веские причины, но кого это сейчас интересовало на передовой? Увлекшись преследованием бегущего и, как казалось, полностью деморализованного противника, русские войска напоролись на неожиданные встречные контрудары. Ради эффекта неожиданности командующий третьим американским корпусом генерал-лейтенант Коун даже пожертвовал артиллерийской подготовкой. Ход авантюрный, но весьма неожиданный – русское командование подобного не ожидало. Американцы откровенно блефовали, но игра того стоила. Отбрось малочисленные русские бригады от Одера обратно на восток – ситуация могла резко измениться в пользу альянса. Более того, союзники по НАТО узнали о нанесении контрудара только за два часа до его начала. Держали в секрете, опасались утечки информации.
– Кобальт. На связи Уран! Ответь Урану…
Понятно, штаб корпуса на связи… Через помехи голос Бородулина звучал глуховато… или Громову просто показалось:
– Собери свою бригаду в кулак, Кобальт. Восемьдесят четвертая механизированная попала под раздачу. Ее обошли с флангов, и теперь у тебя в тылу целая американская бригадная группа. А перед ней никого. Дорога в наш тыл открыта.
– Уран, мы не успеем развернуться! Не успеем… Нас с фронта атакуют.
Командующий тринадцатым армейским корпусом замолчал.
– Слушай сюда, Кобальт. Хрен с ним, с тылом… Дуй вперед. Отобьешься с фронта – рви вперед. Не оборачивайся. Все, что есть, соберем – штрафников, обозников сраных, тыл вам прикроем.
Громов недоуменно посмотрел на начштаба и командиров тактических групп. Первым сообразил подполковник Алтуфьев:
– А что, реально… Они ведь нас на понт берут, комбриг. Ну прорвались в тыл, и че? Никогда не поверю, что одна бригадная группа в лоб, другая в тыл прорвались. Брешет махра[5]. Америкосов не больше батальона сзади. У страха глаза велики. Нагнали паники.
– Тебе, Алтуфьев, все веселым кажется… – недовольно проскрипел Слепнев. – Все никак в войнушку не наиграешься? Здесь тебе не шутки. Куда вперед, если сзади обошли?
За бесшабашного Алтуфьева неожиданно вступился мрачный и вечно насупленный Слоенов:
– Прав Алтуфьев. И штаб корпуса прав. Надо вперед бежать, а не раком пятиться… Перережут коммуникации – пару дней на трофеях продержимся. Их цель – нас задержать. Так что вряд ли они будут к нам в глубокий тыл прорываться. А наша цель – быстрее прорваться в глубь Европы.
– Поспешишь – людей насмешишь, Слоенов, – снова взвился начштаба.
– Все! Дебаты закончили. Приказ есть – его надо исполнять. Здесь не митинг… – повысил голос Громов. – Алтуфьев, Давыденко, направление на Берутув. Слоенов, ударишь во фланг, со стороны Пшечува.
– Тыл что, совсем открытым останется? – спросил Слепнев, расширенными от удивления глазами смотря на экран тактического ноутбука.
– Не останется… Его прикроет отряд майора Гранина… Инженерно-саперная и комендантская рота плюс несколько трофейных пушечных бронемашин…
– Да их сомнут, командир. Один удар…
– А если оставить в тылу чуть больше сил, то сомнут уже нас, Слепнев.
– Но вся бригадная артиллерия, считай, без прикрытия остается.
– Правильно. Но если нам у Берутова морду расквасят, то артиллерию мы и так теряем. Как и вообще всю бригаду.
– Авантюра… – выдохнул Слепнев, поняв, что уже ничего не сделать.
– Точно… Авантюрный шанс удержать инициативу и окончательно добить американцев. Не забывай, Слепнев, Уолт больше, чем мы, рискует.
Американская артиллерия открыла огонь только тогда, когда «Абрамсы» пересекли узкоколейную железную дорогу и вышли на равнину севернее Берутова. Без современных систем наведения и управления огонь, конечно, не был убийственно точным, но потери у русских появились сразу.
Сцепив зубы, экипажи ревущих турбинами угловатых бронированных зверей увидели наконец своих визави. Из глубины узкой, пропахшей дымом и перепаханной артиллерийским огнем равнины навстречу американцам выползали приземистые, похожие на покрытых чешуйчатой ламинарной броней скифских всадников «восьмидесятые».
Первый выстрел раздался с русской стороны, и управляемая ракета «Инвар», сделав «горку», врезалась в тонкие бронированные панели на крыше «Абрамса» командира роты «А» 2/7 батальона, бригадной группы Long Knife Майкла Пеццони. Кумулятивная струя ударила в боекомплект, вызвав мгновенную детонацию. Из четырех человек экипажа трое погибли мгновенно, четвертый чуть позже, открыв длинный список безвозвратных потерь в этот безумный день.
Созданные для быстрого прорыва насыщенной бронетехникой обороны противника с последующим выходом на оперативный простор «Барсы» накрыли огнем американцев, как только те оказались в пределах зоны поражения длинноствольных орудий 2А46М-1. Удлиненные бронебойные подкалиберные снаряды «Свинец-2», повышенного могущества, с шипением пробивали усиленную обедненным ураном броню «Абрамсов», собирая богатую жатву смерти на равнине в тридцати километрах от Вроцлава.
Ответный огонь американских танков поражал атакующие «Т-80», оставляя догорать на пропитанной маслом и кровью земле обезображенные корпуса с оторванными башнями. Но американские машины тоже были как на ладони, они атаковали не скрываясь, и в такой «собачьей свалке» тактический перевес всегда был за лучше защищенными и более маневренными «Барсами».
4HBCT[6] Long Knife вместо удара по расслабленному преследованием противнику угодила в настоящую высокотехнологичную мясорубку. Бригадный генерал Стивен Твитти быстро сообразил, что вместо прорыва вперед он лезет в самый настоящий капкан, немедленно дал приказ на отход к местечку Берутов. «Надо закрепиться среди капитальных строений вместе с пехотой, заставить русских играть по своим правилам. В игру под названием «Медведь – на рожон». В тыл к русским уже прорвались американские подразделения. Пройдет пара суток – и русским придется либо погибнуть, либо отступать, – рассуждал Твитти. – Вот тогда тяжеловесные, словно жандармы короля Франциска, «Абрамсы», отыграются за все. Будут гнать «иванов» обратно до самой Сибири, где их встретят китайцы».
До Громова только сейчас дошло, как близко была его бригада к катастрофе. Ударь американцы на час-полтора позже, они просто расстреляли бы двадцатую танковую на марше. И спокойно вошли бы в образовавшуюся брешь. Значит, не только наша разведка лопухнулась. Уолт и Коун тоже «пузыря пустили». Теперь вместо отстрела колонн «восьмидесятых» американцам навязали крайне неприятный встречный бой. Штатники этого никогда не любили и не выдерживали. Слишком большие потери, слишком много неизвестных в этом оперативно-тактическом уравнении. Тем более сейчас, когда ВВС с высокоточным оружием практически бездействуют. А по старинке они долго упираться не будут. Воспитание не то. Сейчас оттянутся назад и будут нас встречать там, где удобно свой толстый лоб подставить и нас издалека отстреливать… Либо гряда высот, либо городок… Гряда высот – прямо, городишко Берутов – на юго-запад верст десять…
– Кобальт, Кобальт… Противник отступает к Берутову.
Громов даже хлопнул в ладоши, до смерти напугав сидящего рядом связиста.
– Вот молодца, генерал Твитти, вот молодца!..
– Связь с Ониксом, срочно!
– Оникс на связи! – через секунду отозвался командир третьей тактической боевой группы подполковник Слоенов.
– Оникс, они оттягиваются в Берутову. Не дай им уйти, Оникс…
Что между двумя HBCT первой кавалерийской дивизии армии США и остатками первой панцер-дивизии бундесвера существует стык, прикрытый только цепочкой укрепленных постов, разведка вскрыла буквально час назад, без выстрела заняв один из таких постов, где находились лишь мобилизованные польские резервисты. Зазор был узкий, не больше двух-трех верст, и пропихнуть туда всю бригаду ни времени, ни возможности уже не имелось. Но группа Слоенова из двух батальонов, танкового и механизированного, нескольких рот и батарей должна была проскочить. При отсутствии у противника там танков или вертолетов.
– Сэр! Угроза с юга, сэр. Взвод лейтенанта Кейси атакован легкой пехотой противника.
– На кой черт вы мне об этом сообщаете, майор?! – повысил голос генерал Твитти на своего штабного офицера, майора Эберле. – Это наверняка русский спецназ, у Кейси три бронемашины и связь с батареей «Паладинов». Так пусть замочит этих «иванов» и не засоряет эфир. И так связь еле-еле работает, сплошные помехи.
Через несколько минут связь со взводом Кейси оборвалась. Обращать на это внимание времени ни у генерала Твитти, ни у штабных офицеров и сержантов просто не было. Поэтому настоящим шоком для экипажей, планомерно отступающих по равнине рот «Абрамсов» и «Брэдли», пехотинцев и саперов, стало появление шести десятков «Т-80УМ» и «БМП-3М», открывших фланкирующий огонь по американцам через несколько секунд после того, как замаячили на их правом фланге.
Через десять минут убийственно точного огня с дистанции меньше четырех километров 4HBCT из боевого, сплоченного соединения превратилась в толпу одетых в военную форму обывателей, спасающих свои жизни. Бригадному генералу Твитти повезло. Он был хорошим, честным солдатом для своей страны и погиб ранее, чем увидел, как его бригадная группа превратилась в отару овец, бегущих от волков.
Стомиллиметровый снаряд, выпущенный из «БМП-3», ударил в командирский «Страйкер» через несколько минут после получения генералом данных о обходном маневре русских и глубоком охвате с фланга Long Knife. Вместе с ним в командирской машине погибло четверо штабных офицеров и трое сержантов.
Внутри разболтанного, разваливающего, но еще дееспособного механизма под названием «третий корпус армии США» что-то хрустнуло, вылетела малозначимая, невидимая со стороны шестеренка под названием «боевой дух», и весь механизм был теперь безвозвратно обречен. Слишком много поражений, ошибок, глупостей, негативных событий, произошедших за предельно короткий срок, невидимым грузом раздавили американцев.
Еще дрался окруженный пятый армейский корпус в Варшаве, держался из последних сил древний Краков, штаб-квартира EUCOM и Верховное командование НАТО отдавали приказы, но третьего корпуса генерала Коуна уже не было.
Генерала Марка Уолта, застывшего перед электронной картой в виде изваяния, отвлек звонок из Вашингтона. Чертов адмирал Миллер!
– Как у вас дела, Марк? – дружелюбно начал начальник ОКНШ.
– Отлично, сэр. Русские от нас сбежали…
Через пару секунд просевший от волнения голос Миллера переспросил:
– Сбежали? Вы молодец, Уолт… Есть чем порадовать президента…
– Да сэр, сбежали. Сбежали вперед. На запад. Так что порадуйте мистера Обайю.
– Что? Объясните же наконец, что произошло…
– «Иваны» не стали ждать. Они ударили нам навстречу и прорвались сквозь наши боевые порядки на запад. Сбежали вперед, мать их… Сэр, без авиационной поддержки или пары-тройки тактических ядерных боеголовок остановить их было невозможно. Третий армейский корпус теперь полностью разбит, сэр. Этот контрудар с самого начала был ошибкой.
Снова молчание в трубке…
– Ваши предложения, Уолт?
– Ядерные удары. Три-четыре, не меньше. Отступление за Одер – чем быстрее, тем лучше. Перегруппировка сил, приведение в порядок союзных контингентов. Все боеспособные части бундесвера пусть прикрывают Берлин. Мы встанем на флангах. Надеюсь, флот в ближайшие дни наконец покончит с исландской занозой в своей заднице и наладит регулярное снабжение Европейского командования. И еще нам нужна воздушная поддержка… Какая возможно. Хоть авиация ВМС, хоть национальной гвардии, хоть резерв ВВС… Сэр, наземную операцию мы полностью провалили. Обычное оружие русских не остановит.
– Я понял вас, Уолт. Но применение ядерного оружия, даже его тактического компонента, требует политического решения. Надеюсь, вы понимаете, какая сейчас обстановка здесь, в Вашингтоне?
– Да, сэр. Понимаю. Но, смею заметить, к Пентагону или зданию Конгресса русские танки пока не подходят. В отличие от германской границы. У нас не более пятидесяти часов на принятие решения. Развал всего фронта и гибель обоих наших армейских корпусов станут фактами.
– Что союзники?
– В панике, сэр. Немцы еще держатся. У поляков и французов состояние, близкое к истерике…
– Вас понял, генерал. Решение будет принято.
Двадцатая танковая бригада вышла к окраинам Вроцлава, столице древней Силезии, в быстро сгущающихся августовских сумерках. В отличие от восточной или центральной Польши, где все население старалось сбежать от боевых действий на запад, здесь местные жители оставались на месте. Им было некуда бежать: Германия закрыла границы.
Когда танки и бронемашины проносились через польские городки и местечки, польская полиция перекрывала дороги и пропускала русскую технику. Стремительное бегство союзников парализовало поляков. О сопротивлении уже никто не думал, все думали о том, как жить в новых условиях и как выстраивать отношения с непрошеными гостями. Куда ни глянь, везде следы панического отступления: множество брошенной боевой и специальной техники, выпотрошенные транспортные контейнеры.
Несколько раз в придорожных подлесках мелькали американские солдаты. По ним даже не стреляли, экономили боекомплект. Тылы далеко, а воевать еще придется.
– В бригаде – восемьдесят четыре боеспособных танка, командир. В трех батальонах и трех отдельных танковых ротах. – Зампотех бригады докурил «Кент», держа окурок черными от въевшегося масла пальцами, потом щелчком отбросил его в кусты.
– Никуда не годится. Откуда такие потери?
– Да, потери не смертельные, ОРВБ – битком. Тридцать танков там торчит, никак восстановить не можем. Да и здесь, под Вроцлавом – еще двадцать, эвакуации ждут.
– Так какого хрена? Ты зампотех или где?
– Люди… Людей нет. Вы ж у меня последних на передовую загребли. Что, мне все самому, что ли, чинить? – Подполковник выразительно показал свои мозолистые лапы.
– Ладно, не ной. Делай что хочешь, но чтобы техника была… Что-нибудь скумекаем.
Отправив зампотеха, Громов сел за раздвижной столик и задумался. Усталость и бессонные ночи уже здорово сказывались, туманя рассудок и мешая сосредоточиться. Надо что-то делать с ремонтно-восстановительными подразделениями, но что? Взгляд скользил по аккуратным домикам поселка Пшечув, пока не уперся в длинное здание из металлоконструкций с надписью Serwis samochodуw. Naprawy i diagnostyka silnika. Ага, автосервис… Решение пришло мгновенно.
– Ну-ка позовите мне сюда хозяина автомастерской. Да быстрее, черт вас раздери…
Хозяином сервиса оказался дюжий пожилой поляк с характерной для автомеханика внешностью и запахом. Представился Громову как Бронислав Осипка, неторопливо подошел к полковнику и с достоинством сел напротив. Страха он явно не испытывал, спокойно смотрел на Громова бесцветными чухонскими глазами.
– Что угодно пану полковнику? – спокойно спросил поляк на хорошем русском.
– Работа нужна, пан Осипка?
Бронислав ухмыльнулся. Вытер руки извлеченным из рабочего комбинезона чумазым платком и поднял глаза.
– Работа всегда нужна, пан полковник. Война войной, а кушать хочется всегда. У нас, гражданских, интендантской службы нет…
– Откуда так хорошо знаете русский, пан Осипка?
Поляк снова ухмыльнулся и покачал головой.
– Я бывший военный. Подполковник Войска Польского. Три года учился в бронетанковой академии имени Малиновского, в Москве.
«А ведь мог наврать…» – пронеслось в голове у Громова. Ничего не ответив, полковник встал, подошел к своему походному рюкзаку, достал плоскую фляжку с коньяком, настоящим армянским, и пакет с шоколадными конфетами «Мишка косолапый». Свой НЗ. Протянул флягу Осипке.
– За это надо выпить, Бронислав… Не каждый день встречаешь родственную душу.
Договорились быстро. Поляк обязался предоставить людей, разбирающихся в технике, а Громов – расплачиваться за работу трофейным имуществом. Благо его было достаточно.
Перед тем как проститься, выпили еще по пятьдесят грамм, старательно обходя тему политики. Уже уходя, Бронислав повернулся к Громову:
– Знаешь, полковник, почему я тебе помогать взялся? Думаешь только из-за денег?
– Не знаю, честно говоря… Но была мысль насчет денег…
– Я тех… педиков из Евросоюза презираю… Презираю сильнее, чем вас, русских, не люблю. Вы, когда нас оккупировали, вот сюда хотя бы не лезли… – Осипка выразительно постучал себя по груди. В душу вы к нам, москали, не лезли. В обычаи наши, в семьи… А эти… Эти же Польшу хотят сделать копией Германии или Голландии. Плохой, нищей копией. Аборты – это хорошо, пидоры – это хорошо… А семья и церковь – это плохо… Любовь к памяти предков – плохо. Своих фермеров и производителей поддерживать нельзя, содержать орды дармоедов заморских – обязательно! – Поляк витиевато выругался и вышел.
Зашипела рация, лежащая на столе. Начштаба Слепнев.
– Слушаю!
– Командир!.. Краков капитулировал… Только-только сообщение пришло. На почетных условиях. Так что помощь скоро будет. Украинский корпус сюда перебрасывают. Под Вроцлав.
Генерал Рогинский сдался действительно на почетных условиях: сохранение личного оружия для военнослужащих, знамен и коридора для выхода поляков в сторону границы со Словакией. Почти десять суток в окружении, без надежды на прорыв кольца и угроза разрушения древней польской столицы огнем украинской артиллерии и ударами «Искандеров» подействовали на поляков удручающе. От показной храбрости не осталось и следа, особенно после того, как растаяли надежды на помощь извне…
– Хорошая новость, Слепнев.
– Это еще не все, командир. Тут по радио польскому передавали… не знаю пока, утка или нет… что губернатор или мэр, хрен его знает, Вроцлава готов сдать город без сопротивления.
– Я тебя понял. Слухи, они слухи и есть. Держи их пока при себе, Слепнев.
Громов откинулся на стуле. Как хотелось, чтобы это оказалось правдой… Можно будет дать людям целые сутки отдыха, отремонтировать технику. А там еще удар – и вот она, Германия…
Глава 6. Штат Аризона. Феникс. 16 августа
«Вот я снова в Фениксе… по самые уши, мать его». Боб Хитли еще раз внимательно посмотрел через оптический прицел винтовки «М-21» на улицу напротив. Тишина и покой царили на Марикопе Фривей, изредка нарушаемые лязганьем челюстей рыжеватых койотов, с аппетитом пожирающих лежащую на асфальте мертвечину. Трупов было много… очень много… раздувшихся и уже лопнувших на свирепом южном солнце. Большинство трупов валялось на проезжей части возле брошенных машин. Расстрелянных и перевернутых. Машины нападавших не интересовали. Это были либо классические американские седаны типа «Бьюиков» и «Крайслеров», либо азиатские гибриды и малолитражки. Автомобили семейных работяг и офисных клерков. В нынешних условиях на таких машинах ездят исключительно гринго. Потенциальные трупы в случае встречи с истинными мексиканцами. Хитли отвел глаза: лицезреть разложившиеся трупы и обедающих падальщиков ему уже надоело.
«Чуть больше двух недель прошло, а впечатление, что минимум целое столетие», – подумал Боб, доставая флягу с водой и делая небольшой глоток. Америка – страна, которой он служил, – разваливалась на глазах. Это было хуже, чем в Гражданскую войну: тогда воевали две половинки американского общества. Сейчас все воевали со всеми. Латиносы резали черных, черные резали белых, белые отвечали тем же. Помимо всего прочего, в половине штатов, главным образом на юге, из тюрем разбежались уголовники, добавляя в общую картину хаоса криминальный окрас. Если к этому прибавить банды байкеров, «арийцев», «черных мусульман» и прочей шелухи, то ситуацию смело можно назвать катастрофической. Америки уже не было. Было разбитое на несколько частей корыто, которое пыталось плыть…
На противоположной стороне улицы, где поворот на развязку, появилось какое-то движение… Боб вновь вскинул винтовку. Так и есть… чиканос.
Десятка три латиносов, вооруженных «М-16», в неком подобии армейского камуфляжа шустро передвигались между брошенными домами, что-то перетаскивая. Может, ворованное барахло, может, тяжелое пехотное оружие. Командовал чиканос полный коротышка, с небольшой аккуратной бородкой, в черных зеркальных очках, оливковой куртке военного образца и такого же цвета кепи. Было видно, как энергично он дает указания, тыча пальцем в подчиненных и отчаянно жестикулируя. Интересный тип… Что-то было в нем не мексиканское… Вроде и внешне похож, но какой-то другой.
Теперь Хитли увидел, что перетаскивали мексиканцы. ПТРК «Тоу». Вот мать твою… Противотанковые комплексы устанавливали в заброшенных домах, пытаясь маскировать, подчиняясь приказам чернобородого.
Боб тщательно прицелился. Задержал дыхание и плавно нажал на курок. Тяжелая пуля ударила крепыша в спину, точно между лопатками. Издалека создалось впечатление, что человека, словно марионетку, дернули сзади за невидимые нити. Крепыш плашмя рухнул на землю, прямо на замусоренную лужайку перед домом. Латиносы, выдержав секундную паузу, загалдели, как стая птиц, и открыли шквальный огонь во все стороны, не жалея патронов. Вот идиоты…
Пока они опустошали магазины, Хитли завалил еще двоих, удачно попавшихся в перекрестье прицела. Вскоре ответный огонь стал плотнее и пули с присвистом проносились мимо лежки Хитли. Его нащупали…
«Быстро, черт… и десяти секунд не прошло». Надо было уходить, пока его не зацепило. Разведку можно считать состоявшейся. Заодно привалил парочку чиканос…
Третий полк минитменов национальной гвардии Аризоны уже больше суток вел уличные бои в Фениксе, пытаясь взять город и обеспечить соединение с федералами, наступающими с севера. Полковник Бостаф не был в восторге от такого плана, но дисциплина есть дисциплина. Даже в национальной гвардии Аризоны.
– У нас недостаточно тяжелой техники. Особенно артиллерии. Всего три десятка стволов. Не хватает средств наведения. Да и расчеты только обучаются. Нет, нам еще рано штурмовать Феникс.
– Поймите, Бостаф… – Командующей НГ Аризоны генерал-майор Артур Салазар нервно застучал пальцами по столу.
– Время уходит, противник все сильнее. Через Рио-Гранде тысячами переправляются отморозки не только со всей Мексики, но и со всей Латинской Америки. Здесь получают оружие с захваченных баз и вливаются в местные банды. Хотя какие это банды, Клифф… Лучше меня знаешь, что это целая бандитская армия.
– Знаю, поэтому и не хочу лезть в Феникс с неподготовленными минитменами. Только людей потеряем и технику.
– Клифф, федералы обещали помочь. SOUCOM обещало предоставить любую поддержку. В первую очередь воздушную.
– Да, А-10 и АС-130 нам бы не помешали… Только скажи, Арт, что, в Европе уже все нормально? Ну… русские уже разбиты?
– Да нет, с чего ты взял? По последним новостям, там все плохо.
– Так с чего федералам отправлять сюда авиацию? Ты слышал вчера выступление придурочного вице-президента Бенетта? Он ясно сказал, что спасение европейских союзников – дело для федерального правительства первоочередное. Угадай, куда отправится вся боеспособная авиация? За океан, гоняться за русскими танками и «МиГами».
– Это просто слова, Клифф… Неужели ты думаешь, что сейчас вашингтонских тузов волнует какая там Польша или Франция? Обычная игра на публику.
– Может быть… А как же «долина искусственных сисек»?! Или техасские промышленные синдикаты? Их тоже оставят? Не говори ерунды, Арт… Мы сейчас никому не нужны, Аризоной никто заниматься не будет… Кроме нас.
– То есть ты отказываешься выполнять приказ властей штата? – удивленно протянул Салазар.
– Нет, генерал. Но я требую времени на подготовку. На приведение в порядок тыла и обучение людей. Заодно требую предоставить мне всю наличную в штате боевую технику и средства связи.
Генерал Салазар согласно кивнул.
– Все будет, Бостаф. Выделю даже вертолеты «Апач».
– Все четыре штуки? – мрачно спросил полковник, закуривая коротенькую сигару.
Боб Хитли сам напросился в разведку. Что еще было делать бывшему агенту ФБР со специальной подготовкой? Натаскивать аризонскую деревенщину? Да нет, пошли они… А вот разведка – самое то. Самое главное, что Бостаф не возражал.
– Да, отправляйтесь с разведывательной группой Крамера. Заодно перестанете мозолить глаза моим бойцам. Не нравитесь вы им, агент…
Боб согласно кивнул. Из всей шайки этих белых экстремистов, помешанных на своем превосходстве и идее «благодетельной, христианской Америки», капитан ВВС Честер Крамер казался самым вменяемым. Выходец из соседнего Техаса, осевший в Аризоне, в жилах которого текла и кипела смешанная германская, индейская и испанская кровь, присоединился к минитменам с первых выстрелов. Когда-то служил вместе с Бостафом в Ираке и даже несколько раз спасал на своем «Литтл Берде» тощую полковничью задницу.
– А что, из авиации в разведку? – спросил Хитли капитана, как только попал в разведгруппу.
– Любопытный ты, агент Хитли… Потому что я служил в спецназе ВВС. Еще вопросы? – недружелюбно проговорил Крамер, буравя Боба маленькими светлыми глазками. Боб вздохнул. «Нет, с таким отношением к себе надо что-то делать. Заклюют ведь, реднеки…»
Первые бои полк минитменов начал вести уже на дальних подступах к Фениксу. Чиканос дрались неожиданно умело, оборудуя огневые точки в заброшенных домах и даже пытаясь контратаковать. Их внедорожники с тяжелыми пулеметами и ПТРК неожиданно появлялись на флангах, обрушивая на машины минитменов настоящий шквал огня. Пошли потери, сразу появились первые признаки деморализации. Одно дело – трескать кукурузный «бурбон» и бахвалиться перед такими же, как ты, белыми придурками с начальным образованием, другое – участвовать в реальных боевых действиях.
– Бандиты так не воюют! – решительно резюмировал Бостаф после первых двух дней.
– Чувствуется рука профессиональных военных. А никак не боевиков наркокартелей.
– Думаете, у них русские инструкторы? – Салазар обернулся в сторону полковника, оторвавшись от бинокля.
– Не знаю, генерал. Но похоже. Может, русские, может, еще кто…
Основные проблемы у полка начались на окраине Феникса. Передовая бронегруппа из шести БМП «Брэдли», двух MRAP и четырех танков «Абрамс» напоролась на засаду.
Головной танк подорвался на фугасе. Взрыв был такой силы, что подбросил шестидесятитонную махину на восемь-десять фунтов в воздух. Оторванная башня рухнула на автостоянку перед разграбленным супермаркетом Well Mart. После чего по колонне открыли прицельный огонь из РПГ и пулеметов со стороны парка Маунтин.
Загорелось несколько бронемашин, и от окончательного истребления бронегруппу спасло наличие еще трех танков. «Толстокожие» прикрыли своими корпусами мечущихся минитменов и десятком точных выстрелов подавили засаду.
Через пару секунд к передовому отряду подскочили два «Хаммера» с пулеметными башенками на крышах и один самопальный «Гантрак» с «браунингом» и бронежилетами, повешенными на дверях. Из «Гантрака» выскочил уже знакомый Хитли бородач в камуфляже и белой повязкой на предплечье. Вместе с ним еще двое реднеков стали споро выгружать на асфальт носилки.
Продвинуться дальше удалось только после того, как имеющаяся в наличии артиллерия и пара вертолетов хорошенько обработали район Гваделупе. Сопротивление вроде ослабло, но стоило двинуться вперед, как все началось снова. Опять фугасы и огонь из засад. Все это напоминало сражение Первой мировой войны. Каждый шаг надо было оплачивать кровью.
Под вечер пуля из тяжелого пулемета зацепила беднягу Крамера, хоть и на излете, но этого хватило, чтобы оторвать ему кисть и вызвать болевой шок.
– Похоже на самодельный фугас.
Хитли вздрогнул, когда рядом с ним устало присел доктор Ник со своей неизменной трубкой. Трубка была потушена, но русский все равно сжимал ее в зубах.
– Что-что? – спросил Хитли.
– Фугас, говорю, самодельный. Видите, как танк разворотило. И наверняка управлялся по старинке, проводами.
– С чего вы взяли?
– На «Абрамсе» стояла современная система радиоэлектронного подавления. Но она не помогла. Значит, взорвали по проводам, не радиосигналом. Проспали саперы.
– Откуда вы это знаете, док?
– Думал, вы уже в курсе, Боб. Насчет моего прошлого… Не всегда я был ветеринаром. До эмиграции в США был военным врачом. Прошел две кавказские кампании. Насмотрелся такого…
Хитли стало интересно. Что еще расскажет этот уставший доктор?
– Что вы думаете о чиканос?
– А что тут думать? Не похожи они на обычных бандюков.
Наутро Боб вызвался на «свободную охоту». Слишком сильно его достал окружающий бардак. До тошноты. Связь глушилась повсеместно, и обычная корректировка огня с закрытых позиций проходила с большим трудом. Артиллерия лупила черт-те куда, напрасно тратя боеприпасы, от «апачей» тоже было мало толку. Чиканос прятались в брошенных домах, вылезая после пролета бронированных стрекоз. И снова стреляли по минитменам.
Услышав новость, Бостаф раздраженно махнул рукой.
– Да идите… куда хотите, агент. Может, хоть так от вас будет толк.
Тащить кого-то с собой не хотелось. Да и незачем. Неопытный напарник здесь опасней противника.
Обнаружив засаду, Хитли бегом перемахнул переулок, прошел чуть направо и вышел к передовой позиции минитменов, предварительно обозначив свое появление дымовой шашкой зеленого цвета. Еще не хватало, чтобы перепуганные и уставшие национальные гвардейцы его пристрелили!
– На шесть часов через улицу засада. Три ПТРК «Тоу», до взвода пехоты с «М-16».
Лупоглазый лейтенантик, сделав удивленную гримасу, отправил на батарею квадроцикл с гонцом на ближайшую батарею самоходных 106-миллиметровых минометов. Боб проводил его взглядом и взглянул на лейтенанта:
– Это что, лейтенант?
– Связи нет… совсем нет. В эфире одни помехи.
«Всё, приехали»…
– Кстати, агент, последние новости. Перед тем как крякнуть, наша рация выдала поток информации с федеральных каналов.
– Слушаю, лейтенант.
– Наш флот наконец-то занялся делом – долбит русскую группировку в Исландии. И еще: китайцы активизировались. Продолжают наступать, теснят «иванов» в глубь Сибири.
– Насчет внутренней обстановки ничего не говорилось?
– Говорилось. «Электрическая клубника»[7] уже здесь… Недалеко от Феникса. Скоро мы с ними встретимся.
– Недалеко – это где?
– У сорокового шоссе. Очистила и удерживает Флагстафф.
Боб мысленно прикинул расстояние, помножил его на хорошо вооруженные и мобильные банды чиканос, кишащие по всей Аризоне, и тяжело вздохнул.
– Думаю, лейтенант, федералы подойдут не скоро…
Связь заработала только через шесть часов – видимо, артиллеристам удалось накрыть вражеские «глушилки». Первое же сообщение было о военном перевороте в Мексике. Либеральное правительство Торреса свергнуто и посажено под домашний арест, к власти пришла хунта во главе с генералом Сантьяго Марьентосом. О генерале известно лишь то, что он долго учился в США и, по мнению аналитиков, он наиболее подходящий человек для наведения порядка в пылающей Мексике.
Наслушавшийся за последние полмесяца дурацких мнений разных тупых аналитиков, бывший командир спецгруппы HRT FBI Боб Хитли скептически хмыкнул.
Через пару минут приглушенно захлопали залпы минометов «М-30». Начинался новый этап зачистки Феникса, которой не видно конца и края…
Глава 7. Амурская область. ОкрестностиБелогорска. 16 августа
Черные хлопья сажи, кружась в воздухе, словно потусторонние снежинки, медленно оседали на еловые лапы. Майор Пшеничный снял с головы тактический шлем и поскреб недавно обритую «под ноль» голову. Лежащий впереди Белогорск пылал сотнями очагов пожаров, изрыгая в небеса клубы черного и серого дыма. Город был в кольце, внутри кольца агонизировали три отборные китайские дивизии: шестая и восьмая танковая, сто десятая моторизованная. Русские танковые бригады, обходя Белогорск с флангов, рвались обратно к Амуру, гоня перед собой остатки двух разбитых китайских армий.
– Чего задумался, пластун?
Артем резко обернулся на голос.
Перед ним, широко расставив ноги, стоял командир отряда специального назначения «Грифон» Министерства юстиции подполковник Петр Калмыков. И ведь как тихо подобрался.
– Здравия желаю, подполковник.
– Чего такой кислый, майор?
– Да спал только четыре часа, башка трещит.
– Так таблетку выпей. Вот, держи. – Калмыков протянул Артему серебристую пластинку таблеток
– Это чего?
– Пенталгин. Бери-бери, мои «вольноотпущенные» здесь аптечный пункт бомбанули. Ни бинтов, ни спирта, понятное дело, не было, гренадеры прибрали, но вот пенталгин остался.
– У гренадеров, видимо, голова не болит… как у дятлов…
Читать бесплатно другие книги:
