Будут неприятности (сборник) Щербакова Галина

Папка дома?

Хочет идти к нему. Крюкова хватает ее за куртку.

Отстань! Дорого время… Приказ отпечатан. Я отдала секретарше малахитовый браслет, чтоб она ближайшие три часа его не вывешивала.

КРЮКОВА (ходит в халате с опущенным на лицо капюшоном). Все к одному. Все к одному! Кубич говорил… Я не верила. Ты что, плохо училась?

НАСТЯ. О Господи! Я нормально училась! Нормально! Насколько можно нормально учиться китайскому языку. Не первая в рядах! Не первая… Но и не последняя… Верка, ну знаешь, племянница Кубича, между прочим, учится хуже… Но она принесла какую-то справку… А меня – раз! Без предупреждения. Как будто я не могла принести три справки…

КРЮКОВА. Через неделю должна была быть генералка… Мне уже пошили костюм… Темно-синее платье с атласной грудкой… И атласные пуговички до самого локтя. А у горла – брошь… Брошь – моя… Собственная… С опалом в середине…

НАСТЯ. Что ты бормочешь? Что ты мельтешишь перед глазами? Почему отец дома? А впрочем, хорошо. Он прямо отсюда и позвонит. Надо будет тогда отнять у этой дуры браслет… Чего это ради?

КРЮКОВА. А знаешь… Папу нашего сняли с работы… Он приехал домой на трамвае. Хотя, может, и на автобусе… А меня сняли с роли, хотя платье уже пригнали по фигуре… А тебя – из института… Звонить – некуда, звонить – некому…

НАСТЯ. Спятила?

КРЮКОВА. Это еще что? В доме пропала масса вещей… Трилистник, сигаретница… Оказывается, и часы… Помнишь? Вот тут у нас стояли часы… Они, конечно, никакие, но смешные… Когда их заводили, они пели похабные частушки… (Поет.)

НАСТЯ. Ты производишь впечатление ненормальной, но я почему-то верю каждому слову. (Оглядывается вокруг.) Действительно, кое-чего не хватает! Нет чтобы исчезнуть этому пророку материализма. (Подходит к голове. Под ней конверт. Открывает его и тут же прячет в карман.)

КРЮКОВА. И все вино выпито… Вот раз – и выпито! Одна водка…

НАСТЯ. Ни фига себе. Ни фига…

Подходит к стене и начинает в нее стучать. Оттуда слышится ответ. Настя идет к двери, открывает, входит Володя.

ВОЛОДЯ. Здравствуйте!

НАСТЯ. Мама! Уйди!

Крюкова, как слепая, выставив вперед руки, уходит.

ВОЛОДЯ (с уважением). Роль?

НАСТЯ. Возможно… Слушай… Очень внимательно и очень быстро. Давай поженимся!

ВОЛОДЯ. Как это?

НАСТЯ. Сейчас идем в загс… Просто сию секунду… Подаем заявление… Я беру справку, что подала заявление, отношу ее в институт…

ВОЛОДЯ. Зачем?

НАСТЯ. Невестку твоего батюшки ни одна сволочь пальцем не тронет.

ВОЛОДЯ. Это – да!

НАСТЯ. Так пошли?

ВОЛОДЯ. Но я не хочу на тебе жениться. Ей-богу, Настя. Ты же знаешь, я люблю Верку. У нас с ней все-про-все было, и я порядочный человек… Она, если честно, и сейчас у меня… Ее батяня Кубич и мой ищут нам квартиру… Чтоб не далеко – не близко, не высоко – не низко…

НАСТЯ. А с Веркой можно договориться?

ВОЛОДЯ. О чем?

НАСТЯ. О заявлении… Мы с тобой его просто подаем… Жениться не обязательно. Мне важно выгадать время… Месяца три… А лучше полгода… У меня хвостов – вагон.

ВОЛОДЯ. А почему я?

НАСТЯ. О Господи! Твой папа…

ВОЛОДЯ. Ни черта не понимаю…

НАСТЯ. Мы с тобой вместе выросли. Ну во имя детства можешь сделать для меня такую мелочь?

ВОЛОДЯ. Ничего себе мелочь! А Верка?

НАСТЯ. Зови Верку!

ВОЛОДЯ. А родители?

НАСТЯ. Вот они пусть думают, что все на самом деле… Иначе ничего не сработает…

ВОЛОДЯ. Моя мама тебя не любит… Она будет против.

НАСТЯ. Да какая разница? Какая? Я прошу ведь тебя и Верку. Я хорошо заплачу, Володя. Наличными.

ВОЛОДЯ. Если б я еще чего-нибудь понял… Ну пошли к нам… Я-то к тебе хорошо отношусь… Но как Верка? Сколько заплатишь?

Уходят. Тихо входит Эльза с тяжелой сумкой и ставит ее у порога. Сверху кладет плащ. Задвигает все креслом. Подходит к голове. Приподнимает ее.

ЭЛЬЗА. Нету… У самих мысли не о том. Значит, Настя… Вот на этом я ее подловлю… Вот тут она у меня не увернется… Ольга Николаевна! Ольга Николаевна!

Входит Крюкова. Она все в том же халате с капюшоном.

ЭЛЬЗА. Ольга Николаевна! Чтоб не было недоразумений… Кубич приносил деньги и оставил вот тут… Их нет…

КРЮКОВА. А где же они?

ЭЛЬЗА. Это не мое дело… Я сигнализирую…

КРЮКОВА. Наверное, взял Сергей Николаевич…

ЭЛЬЗА. А вы спросите, спросите!

Влетает Настя. Бежит через холл, возвращается. Она как ветер.

НАСТЯ. Я в загс, люди! В загс! Замуж иду. За Володю.

ЭЛЬЗА (потрясенно). Вот это номер!

КРЮКОВА. Он отвратительный, этот Володя… Такие липкие пальцы…

ЭЛЬЗА. Ну знаете… (Уходит.)

Входит Крюков. Он поседел. Крюкова вскрикивает.

КРЮКОВ. Все, как один. Пионэры. Ну, ну… Завалю я их всех, собак… Завалю…

КРЮКОВА. Дорогой мой!

КРЮКОВ. Кретинка…

КРЮКОВА. Что ты сказал?

КРЮКОВ. Кре-тин-ка…

КРЮКОВА. Кто?

КРЮКОВ. О Господи! Никто… Все! Погода… Время…

КРЮКОВА. А я испугалась… Я думала, ты про меня…

КРЮКОВ. Я бы поел…

КРЮКОВА. Эльза! Эльза!

Эльза в арке.

ЭЛЬЗА. Не орите… Не глухая. Про деньги сказали?

КРЮКОВА. Покормите Сергея Николаевича.

ЭЛЬЗА (Крюкову). Имейте в виду, под головой денег нет…

КРЮКОВ (обрадованно). Понял, дурак. Понял! Понял, что не откупаться – спасать Крюкова надо.

ЭЛЬЗА. Я русским языком говорю. Деньги были… Потом исчезли. Спросите Настю. (Уходит.)

КРЮКОВА. Боже мой! Сережа! Настя сказала жуткую вещь – она выходит, оказывается, замуж за Володю… Такой он весь мокристый… Липкий…

КРЮКОВ. Да ты что? (Начинает танцевать яблочко. Зрелище жуткое, особенно когда он, приплясывая, ударяет себя по пяткам.) Ай да Настя! Ай да сукин сын! Это какой-то писатель про себя говорил, когда самому нравилось. Эх, яблочко, да на тарелочке, я бы трахнул тебя, моя девочка!

КРЮКОВА. Сережа, что с тобой?

Крюков мгновенно встал. Замер. Даже не дышит.

Вот так, успокойся. (Ласкается.) Знаешь, я думаю, все устроится. Кубич пугал, пугал…

КРЮКОВ. А деньги забрал, забрал!

КРЮКОВА. Настя одумается… Она так презирала этого Володю. Он у них мочился до пятнадцати лет… Лечили у экстрасенса. У нее такой характер… Она хочет что-то доказать…

КРЮКОВ. Что ты ходишь в капюшоне, как ненормальная? Это что, очередная роль?

КРЮКОВА. Отменили репетицию Вассы… А я сегодня видела ее во сне… Вассу… Она идет по этой… как ее… анфиладе…И хлопает дверями… Раз! Раз! Раз! Будто ветер… А тут я… Стою… Боюсь ее до смерти… Ну кто я против нее? (Смеется.) Кубич говорит… У нее Волга, пристани, пароходы, а у вас один минтай в банках… Не знаешь, почему именно минтай?

КРЮКОВ. Вот кого я придушу в первую очередь – Кубича… (Показывает как.)

КРЮКОВА (достает флакончик из кармана, смотрит на него, кладет назад). Так вот, Васса встала передо мной, а я дрожу, дрожу… И шепчу ей: «Васса Борисовна! Васса Борисовна! Я вас играю. Кто вам больше всех нравится? Пашенная? Бирман? Чурикова?» А она мне тихо так… Но выразительно. «Все они…» И заматерилась. Я проснулась. А это Эльза матерится. Ты ей скажи. Когда вы все уходите, а я сплю, она матерится. Подходит к спальне и нарочно громко такие слова!

КРЮКОВ (все это время он просто бешено вертится по квартире, вряд ли он слышит Крюкову. Но оказывается, все-таки слышит). Она университетов не кончала.

ЭЛЬЗА (с подносом, в арке). Кончала… Я кладбище дипломов. Ешьте!

КРЮКОВА. Вы и подслушиваете…

ЭЛЬЗА. Это тоже высшее образование. Лупус ин фабулас…

НАСТЯ (врывается, ведя за руку Володю. Володя ведет за руку Веру). Волк на помине – это я. Родители! Мы с Володькой подали заявление в загс. Растолкали очередь именем родителей – и порядок! Но! Вот они (показывает на Володю и Веру)… они давно уже живут, им это нравится делать друг с другом, и они – что естественно – поженятся. Наше заявление просто ход, чтоб меня не выпихнули из института, потому как ты, папочка, насколько я знаю, сгорел синим пламенем…

ЭЛЬЗА. Зачем тебе китайский язык? Кто тебя поймет, когда ты пойдешь в домработницы?

НАСТЯ. Мне нужен не китайский, а диплом… У меня свой план. Все ясно?

ВОЛОДЯ. Мои родители… Они пусть думают, что на самом деле…

КРЮКОВ. Еще бы!

КРЮКОВА (обнимает Веру). Это вы из чувства дружбы?

ВЕРА (смотрит на Крюкову как на идиотку, смеется). Ага! Я очень люблю дружбу. С первого класса люблю…

КРЮКОВА. А где вы учитесь?

НАСТЯ. Не приставай к человеку. Мы вместе с ней учимся. Только она хинди…

КРЮКОВ. Хинди-руси-пхай, пхай! Все хорошо, хорошо, дети мои, все очень хорошо. Ты, Настя, просто мыслитель крупного масштаба. Так что, обмоем помолвку?

НАСТЯ. Нет, мы не за этим! (Снимает с полки один из магнитофонов.) Экспроприация в пользу идеи…

КРЮКОВ. Понял… Бери…

КРЮКОВА. Но у меня там записи!

НАСТЯ (включает магнитофон, дразнится). Выпей порошок, Сергей! Отравись, милый! Спаси дочек-проституточек…

КРЮКОВА (с надрывом). Настенька! Доченька! Так нельзя… Этим не шутят… Брак – это на небесах… Как у нас с папой… Это нельзя нарочно… Это грех, доченька… Ради Бога! Я не из-за магнитофона… Пойми меня правильно… (Она как-то виновато подходит к Вере и обнимает ее.) Ты не сердись на нее, Верочка! Настя такая… Порыв… Придумает и творит, придумает и творит… Потом сама же будет смеяться… Или плакать… Ты так выросла, Вера… Я тебя помню почему-то с шинками на зубах… У тебя был неправильный прикус…

КРЮКОВ. Ты кончила? Или это длинный монолог?

ВЕРА. Извините, но я не привыкла чувствовать себя идиоткой. (Насте.) Мы идем или нет?

НАСТЯ. Идем, идем… (Крюковой.) Это у тебя из какой роли? Шинки на зубах. Брак на небесах… Бездарный текст, мать, абсолютно! Учи лучше Горького. Жалость унижает человека. Или еще лучше, если враг не сдается, его уничтожают. (Молодые уходят.)

КРЮКОВ (потирая руки). Прекрасный финт! Прекрасный! И сейчас он мне ответит по телефону. Ответит! (Уходит.)

КРЮКОВА. Эльза! Мне плохо! (Хватается за сердце.)

ЭЛЬЗА (насмешливо). Ну, ну… Теперь-то! Можете звонить своему режиссеру… Играть вам Вассу! Играть! Какие дети пошли, а? Соколы! Нет! Ястребы! Звероящеры!

КРЮКОВА (тихо). Мне правда плохо…

Медленно уходит. Эльза подходит к сумке, начинает доставать из нее разные вещи и расставлять по полкам. Въезжает Крюков-отец.

КРЮКОВ-ОТЕЦ. Почему орали?

ЭЛЬЗА. От радости.

КРЮКОВ-ОТЕЦ. Откуда у них радость?

ЭЛЬЗА. Внучка ваша замуж идет. За такого сына! (Показывает на стену.)

КРЮКОВ-ОТЕЦ. За Володьку, что ли? Вот дура!

ЭЛЬЗА (очень искренне). Никогда… Никому… Ни человеку… Ни кошке… Ни собаке… Ни Богу… Ни черту… Вы ни разу не сказали спасибо… Наверное, если бы это произошло – мир рухнул бы… (Ушла.)

КРЮКОВ-ОТЕЦ (вслед). Спасибо, что ушла. (Подъезжает к спрятанному магнитофону. Радостно.) Опять все буду знать. Они думают, нет способа. Есть способы, есть…

Появляется Крюков.

Ты почему дома?

КРЮКОВ. Такой день, батя. Когда утро вечера не мудреней…

КРЮКОВ-ОТЕЦ. А так никогда и не было. Утро – что утро? Так… Просып… Все лучшее делается ночью…

КРЮКОВ. Ну, батя, ты даешь!

КРЮКОВ-ОТЕЦ. Дурак… Удивляюсь тебе… Слабый у тебя мозг. Дальше денег и Эльзиных бедер не идешь… Мне обидно… Не наследник ты нашего дела… Такие, как ты, все похерили. А он все видит… Все! Потому ты и горишь. А мне не жалко… Гори! Не жалко…

КРЮКОВ. Он – это Бог? Или?

КРЮКОВ-ОТЕЦ. Есть и повыше Бога… (Целится в сына.) Паф!

Крюков делает вид, что умирает. Появляется Крюкова.

КРЮКОВА (кидается к нему в испуге). Сережа, Господи, Сережа!

КРЮКОВ-ОТЕЦ (хохочет и ездит вокруг них на коляске). Слабонервные… хлюпики… (Уезжает, довольный собой.)

КРЮКОВ. Ну чего ты? Мы с батей играли в казаки-разбойники…

КРЮКОВА (очень сосредоточенно). Сережа… До меня наконец дошло… У тебя неприятности… Да, не спорь… Это для меня неважно… Абсолютно… Нет! Нет! Нет! Как глупо я сказала… Важно! Опять не то… Важно – неважно… Слово прицепилось… Кубич говорит, можем потерять квартиру… Льготы… Ты не думай об этом… Это для меня ерунда. Я наоборот… Я поняла, что ты для меня… Просто ты… Сам по себе…

КРЮКОВ (сухо). Я ценю это…

КРЮКОВА (кидается ему на шею). Да? Правда? Такая была гладкая прекрасная жизнь. Я могла и не знать, как ты мне нужен сам по себе. Кубич говорит – минтай в банках. Ну и что? Дурак Кубич. Если весь народ это ест, я тоже смогу. Я тоже народ. Ты увидишь… Очереди? Я постою в них… Это даже прекрасно в творческом отношении… Ты меня так берег, так берег, а теперь я буду беречь тебя.

Крюков подошел к голове, поставил ее себе на голову.

Какой ты смешной!

КРЮКОВ. Сразу стало легче. Твой высокий стиль хорошо воспринимать искусственной головой.

КРЮКОВА. Вот и хорошо! Я у тебя вызвала чувство юмора… Теперь о Насте. Надо ей запретить то, что она делает. Надо ей объяснить, что некоторые вещи без-нрав-ствен-ны. Я никогда не придавала значение рок-музыке… Может, это она притупила в девочке чувства?

КРЮКОВ. Ты ела?

КРЮКОВА. Я? Не знаю… Ах, нет! Совсем, ни капельки… Забыла…

КРЮКОВ (громко). Эльза! Покорми Ольгу Николаевну. Иди, поешь… Прошу тебя… Ослабнешь…

КРЮКОВА. Да… Хорошо… Я правда захотела есть… (Уходит.)

КРЮКОВ (садится в кресло, вытягивает ноги, руки складывает на животе). Кубич намекал… Дескать, в такой моей позе есть смысл… Идеальная развязка… Развивал теорию, что там есть жизнь… Моуди… Йоги… Маги… Увлекательно… Я записал эту его пламенную речь… Философия философией, а партбилет положить можно…

Входит Эльза.

ЭЛЬЗА. Примеряешься?

КРЮКОВ. Там не будет тебя… А значит, мне это не подходит… Раньше с князьями хоронили их жен…

ЭЛЬЗА. Я тебе не жена.

КРЮКОВ. Ты больше… Я ехал на трамвае…

ЭЛЬЗА. Ты ехал на трамвае.

КРЮКОВ. И так мне захотелось простой жизни…

ЭЛЬЗА. Бедняжечка! Тоже на минтай потянуло… Мадам пьет спитой чай с сушками… Епитимью на себя наложила…

КРЮКОВ. Иди, я тебя обниму и к тебе прижмусь, единственная моя женщина…

ЭЛЬЗА. Рисковый ты человек.

Подходит к нему, он притягивает ее к себе. Оба молчат.

КРЮКОВ. Если выберусь, если выскочу из-под этих мальчиков, давай рванем куда-нибудь вместе… Где-то же лежат в большом количестве вещи из моего дома… Прибавь меня к ним…

ЭЛЬЗА (резко встала). Господи, но я-то все про вас знаю! А тоже, как дура, на секунду поверила… Оказывается, где-то есть вещи… Следишь… Считаешь…

КРЮКОВ. Это я так. В этом доме такой воздух, что даже самое хорошее тащит за собой дерьмо. Я люблю тебя, Эльза! Люблю! Только тебя и люблю. Люблю, в сущности, ни за что, потому что ты стерва, воровка, предательница… Но мне все равно… Можешь даже убить, я все равно тебя принимаю…

ЭЛЬЗА. Успокойся. Все уладилось.

Врывается Кубич.

КУБИЧ. Все уладилось. Дивная рокировка. Тебя снимают с работы за халатность, и все! Ты гений, Крюков! Эльза! Уйдите, пожалуйста, есть мужской разговор.

ЭЛЬЗА. Да знаю я про что. (Уходит.)

КУБИЧ. Я насчет денег. Верни… Они понадобятся, когда я буду тебя трудоустраивать.

КРЮКОВ. Какие деньги?

КУБИЧ. Большие… Я отдал Ольге…

КРЮКОВ. Оля!

Входит Крюкова.

КУБИЧ. Ольга Николаевна! Помните, я приносил деньги…

КРЮКОВ. Отдай ему!

КРЮКОВА. А где они?

КУБИЧ. Я сюда клал… Под голову.

Крюкова ищет.

КРЮКОВА. Я помню! Помню! Они лежат где-то здесь… Куда они могли деться?

Ходит, ищет деньги. Появляется Эльза.

ЭЛЬЗА. Спросите у Насти.

КРЮКОВ (Кубичу). А ты вел себя неслабо… Неслабо…

КУБИЧ. Ты не знаешь… Я прикрывал тебя до последней минуты.

КРЮКОВ. А потом сказал, что есть жизнь после жизни…

КУБИЧ. А что, может, и есть…

КРЮКОВ. Атеисту про это думать нельзя…

КУБИЧ. Да ладно тебе!

Входят Настя, Володя, Вера. Они выпивши, веселы, бесшабашны.

ЭЛЬЗА. Спросите у Насти! Спросите!

КРЮКОВА. Настя! Ты тут не видела деньги?

НАСТЯ. Какие еще деньги?

КРЮКОВА. Кубич приносил…

НАСТЯ (уводя молодежь к себе). Нет, мамочка, чего не видела, того не видела…

КРЮКОВА. Значит, где-то тут… (Роясь на полках, достает магнитофон Крюкова-отца.) А это еще что? (Включает. Ее собственный голос, повторяющий на все лады: «Прими порошок, Сергей. Добром прошу, прими».)

КУБИЧ. Знатная будет роль!

КРЮКОВА. Как бездарно! (Переключает. Голос Кубича: «Я принес деньги. Мы в полном расчете, Сергей».)

КУБИЧ. Во! Документ!

Эльза бросается к Крюковой.

ЭЛЬЗА. Дайте его мне… Это старик балуется… Шпионит…

Крюков-отец въезжает на коляске.

КРЮКОВ-ОТЕЦ. Нашли, сволочи! Пропала пленка. А у меня их восемнадцать! Я вас всех и каждого могу… (Целится в них и расстреливает.)

ЭЛЬЗА (Крюкову). Забери у нее игрушку.

Крюкова перематывает пленку, и все слышат объяснения в любви – сначала ее Крюкову, потом Крюкова – Эльзе. Кубич подошел и отнял у Крюковой магнитофон. Крюкова стоит молча. Ей, видимо, холодно. Она прячет руки в карманах халата.

КРЮКОВА. Как холодно…

КРЮКОВ (Кубичу). Налей ей что-нибудь.

Кубич возится в баре, передав магнитофон Эльзе, та сует его старику, который гордо прячет его под себя.

КУБИЧ (подает Крюковой рюмку). Успокойтесь! Магнитофонная жизнь, жизнь после жизни – все это не в счет. В счет – один день сегодняшний, а он, слава несуществующему Богу, у нас счастливый.

Из комнаты Насти раздается музыка.

Что и требовалось доказать. Сейчас вам позвонят из театра, пригласят на репетицию, вы наденете новое платье для премьеры, я куплю ведро цветов.

Раздается телефонный звонок. Трубку снимает Эльза.

ЭЛЬЗА. Хорошо, передам. Через час репетиция.