Путь долга и любви Гаврилова Анна

Блондинка запнулась. Потом снова руками всплеснула и расплылась в улыбке, которую, по всей видимости, считала очаровательной.

– Как? Вас разве не предупредили? – Её голос стал слаще патоки. – Меня назначили вашей компаньонкой.

– Кто назначил? – процедила я.

– Ваш отец, кто же ещё?

Ну папа! Ну папа!!! Тебе же прекрасно известно, что я эту графиньку терпеть не могу. Меня от неё ещё со времён детской влюблённости в Райлена из рода Даор воротит! И если тогда, несколько лет назад, единственным поводом для неприязни была помолвка между Ларре и Райленом, то теперь поводов куда больше. И они, в отличие от того, прошлого, обоснованны.

Вдовствующая графиня – самая злостная сплетница столицы. Самая! И хотя её острый язычок никогда не поднимался против господина первого министра, верить этой особе нельзя.

К тому же лекари, которые осматривали тела двух её умерших мужей, давали настолько противоречивые показания, что эта информация даже до верилийской академии магии докатилась. И это при том, что маги от проблем света далеки так же, как северная звезда от солнца!

– Эмелис, дорогая, вставайте же! – перебила мои мысли графиня. – Мастер Эросит, конечно, говорит, что готов ждать вас вечно, но это он из вежливости.

Я не выдержала и закатила глаза. Сам образ этой женщины, вкупе с её лживым щебетом и непоследовательностью, раздражали ужасно. Нет, если каждое моё утро будет начинаться с визита этой дамы, я повешусь на собственной косе.

Стоп. А мастер Эросит по какому поводу явился? Нет, ему-то как раз рада, но я красноволосого стилиста не приглашала.

Гадать не хотелось, поэтому спросила вслух:

– Зачем пришел мастер Эросит?

Если Ларре скажет, что он принёс альбомы с эскизами свадебных нарядов, точно сорвусь. Просто не готова я прямо сейчас платьем заниматься, не до этого мне, не созрела, вдохновения нет!

– Он привёз платья, – прощебетала блондинка. То ли в самом деле не замечающая, то ли просто наплевавшая на моё недовольство. – Пока только два. Всё, что успели сшить.

Я мотнула головой и нахмурилась.

– Какие ещё платья?

– Обыкновенные, – отозвалась вдовствующая графиня. И добавила, понизив голос: – Эмелис, милая, тебе же совершенно нечего надеть.

Я уже хотела огрызнуться и выставить графиню за дверь, когда мне вспомнилась одна примечательная вещь: в гардеробной комнате, в которую я заглядывала не далее как вчера, было совершенно пусто.

В тот момент была убеждена – мою одежду просто не успели доставить. Ведь наше родовое поместье, где новых платьев на три таких гардеробных, не так уж и близко, в дне пути. А в столичном доме рода Бьен моих вещей отродясь не было.

Но теперь, после слов графини и столь внезапного явления главного столичного кутюрье, в сердце закралось подозрение.

– А одежда, которая в нашем поместье?..

– Ах, тебе не сказали?! – перебила блондинка, опять руками всплеснула.

– Не сказали что?

Навязанная компаньонка одарила грустной улыбкой, горестно вздохнула и сообщила:

– В результате известных тебе событий ваше родовое поместье несколько… эм… пострадало. Нет-нет! Ничего серьёзного! Но крыло, в котором располагались твои покои и гардеробные…

О Всевышний!

Я закрыла глаза и упала на подушки. Значит, носить и впрямь нечего? И все те платья, на выбор которых я потратила уйму времени, пропали? Да ещё и поместье пострадало? Ужас.

Хорошо хоть выходов в свет в ближайшее время не предвидится. У портних мастера Эросита будет возможность сшить для меня новый гардероб.

– Эмелис, ну вставай же… – протянула графиня. – Иначе мастер Эросит в самом деле уедет, а ты пойдёшь на приём как оборванка.

– Какой ещё приём? – выдохнула я.

– Как? Про это тебе тоже не сказали? – изумилась графиня. Но я чётко слышала в её голосе нотки злорадства.

Ну почему я маг-защитник, а не боевичка?! Как же хочется запустить в эту Ларре чем-нибудь особо опасным! И не только в неё…

– Графиня, будьте добры, покиньте мою спальню, – сказала я ровно. – Тильда, а вы… пригласите мастера Эросита сюда. И подайте чай.

Главный кутюрье столицы был персоной весьма эксцентричной. Носил длинные, выкрашенные в малиновый цвет волосы и не признавал личных границ. Клиентка являлась для него не женщиной, а моделью – в определённом смысле бесполой.

Невероятно, и я сама удивлялась, но такое отношение, вкупе с удивительной наглостью, привели к тому, что Эросита без проблем допускали в такие места, куда мужчинам доступ запрещён.

Например, в спальни молодых и не очень девиц…

– Эмелис, дорогая! – воскликнул красноволосый и картинно уронил на пол три коробки, которые прежде держал в руках.

Горничная, видя такое обращение с дорогущими нарядами, вздрогнула всем телом.

– Чай, – напомнила я Тильде.

Женщина сделала книксен и, протиснувшись мимо застывшего в дверях модельера, удалилась. А Эросит окинул комнату скептическим взглядом, прикрыл двери и обратил взор на меня.

– Ну ты как? – спросил красноволосый с улыбкой. Тот факт, что стою нечёсаная и в одной лишь ночной сорочке, гостя не смущал.

– Ужасно… Просто ужасно.

Брови модельера взлетели на середину лба, рот приоткрылся. А потом мастер Эросит стремительно приблизился, ухватил за подбородок и заглянул в глаза.

– У… – протянул он. – Как всё запущено.

Настала моя очередь приподнимать брови, но Эросит в моё удивление не поверил.

– Куколка, мы с тобой сколько лет знакомы?

– Восемь, – без запинки ответила я.

– Во-от… И после всего, что между нами было, ты ещё пытаешься мне врать?

А были между нами платья всех фасонов и материалов, скандалы из-за длины юбок и дружные попытки вернуть в сознание моего папу после озвучивания мастером Эроситом счетов за услуги.

С ответом я не нашлась. Отступила, сделала реверанс и пробормотала:

– Ты сильно спешишь? Или я всё-таки успею умыться?

– Теперь вообще не спешу, – заверил красноволосый. – Умывайся, куколка. Я пока платья распакую.

Как бы там ни было, а злоупотреблять терпением приятеля я не стала, в умывальне провела от силы десять минут. Вернулась ровно к тому моменту, как в комнате объявилась Тильда с подносом. Кроме чайника и сахарницы горничная догадалась принести бутерброды и оладьи с мёдом. Она споро сервировала маленький столик и столь же споро покинула спальню.

– Итак, номер один! – воскликнул Эросит, вытягивая из коробки нечто объёмное и, несомненно, красивое. Отвлекаться на завтрак мастер не собирался…

Моему взору предстало великолепное розовое платье. Глубокое декольте, рукава-фонарики и пышная, вернее наипышнейшая, юбка, вкупе с алой отделкой, придавали платью чрезвычайно нарядный вид. Я не выдержала и тихо ахнула, а Эросит растянул губы в улыбке и отрицательно качнул головой.

– На приём в этом платье идти нельзя, – сообщил очевидное кутюрье. – Оно для бала.

И всё бы хорошо, но…

– Значит, ты тоже о приёме знаешь?

– Я потому и примчался, – сказал красноволосый.

Я досадливо закусила губу. Отлично. Все всё знают, только я не в курсе. Что ж, придётся провести с отцом и Ридкардом просветительскую беседу и предупредить, что повторение подобной ситуации неизбежно приведёт к скандалу. Понимаю, что сейчас им некогда соблюдать протоколы и всё прочее, но узнавать новости мимоходом и от посторонних я не желаю.

– А вот это… – Эросит отложил розовый наряд и открыл вторую коробку. – … это, наверное, подойдёт.

Теперь взору предстало прелестное жемчужное платье с серыми оборками и белоснежными кружевами. Никакого шика, чистый элегант.

– А третье?

– В третьей коробке не платье, – сообщил красноволосый. – Там бельё.

Я не расстроилась, ибо уже решила, что на приём пойду в жемчужном. И, несмотря на неловкость ситуации, не побоялась спросить:

– Эросит, а подробнее про приём рассказать можешь? Меня, увы, даже в известность не поставили.

Мужчина скривился и пожал плечами.

– Что-то официальное. Мне, видишь ли, тем более не докладывают.

Я шумно вздохнула и бросила взгляд на столик, где остывал чайник и оладьи, но Эросит мои надежды разрушил.

– Сперва примерка, – отрезал он.

Пришлось подчиняться.

Ещё один поход в умывальню с целью сменить ночнушку на традиционный комплект – панталоны и нижнюю сорочку. Следом попытка надеть жемчужное платье – это уже в присутствии мастера, ибо стесняться действительно нечего. Платье, разумеется, село, причём превосходно, несмотря на то что шилось по старым меркам. А вот с заклинанием для застёгивания пуговиц вышел ожидаемый затык.

– Эросит, помоги, пожалуйста.

Модельер приблизился, шепнул заклинание и провёл рукой вдоль спины. Пуговички и петли повиновались слову красноволосого мгновенно.

– Слёзы по-прежнему лишают тебя сил?

Кивнула, хотя вопрос больше походил на утверждение, а мой ответ… я была не совсем честна. В данный момент у меня не только с бытовыми заклинаниями проблемы возникли – я не чувствовала в себе способность поднять щит. Но это не выгорание, нет. Просто слабость. Впрочем, Эроситу такие подробности ни к чему.

– Значит, со слезами надо заканчивать, – сказал кутюрье уверенно.

– Уже.

Я впихнула ноги в принесённые Эроситом туфли, подняла волосы, изображая некое подобие высокой причёски, и покрутилась перед зеркалом. Как бы там ни было, а мне нравилось. Даже припухшие веки образ не портили.

– А что у нас с украшениями? – спросил красноволосый.

– На комоде саквояж, – откликнулась я.

Самый модный стилист столицы стрелой метнулся к комоду, завладел чёрным чемоданчиком. После без лишних церемоний высыпал содержимое саквояжа на постель и удивлённо присвистнул.

Кажется, помощник ректора говорил, что госпожа комендант женского общежития сложила в саквояж всё самое ценное, но предметов, способных вызвать столь бурную реакцию Эросита, среди своих вещей не припоминала.

Я обернулась в желании понять, что именно взволновало мастера, и застыла каменным изваянием. Кутюрье держал в руках массивное колье, подаренное Киром.

– Убери эту гадость, – в моём голосе проявились брезгливые нотки. – А лучше…

– Только не говори, что мне следует его выбросить, – перебил Эросит.

Я чувствовала, что нарываюсь, но всё равно кивнула.

– Та-ак… и по какому поводу мы разбрасываемся такими вещами? – складывая руки на груди, вопросил красноволосый.

Объясняться с приятелем не хотелось, поэтому решила привести самый веский, с точки зрения девиц моего круга, аргумент:

– Эросит, это всего лишь аквамарины.

Реакция кутюрье была неожиданной – он совершенно искренне поперхнулся воздухом и не менее искренне закашлялся.

– Что? – выпалила я.

А в ответ услышала предельно возмущённое:

– Эмелис, ты в самом деле слепая или притворяешься? Какие аквамарины? Это голубые бриллианты!

Я откровенно выпала из реальности. Потом тряхнула головой и сделала недоверчивый шаг навстречу.

– Эросит, ты ведь шутишь, правда?

Стилист закатил глаза и тяжко вздохнул.

– Куколка, я понимаю, что ты предпочитаешь пыльные фолианты и прочую магическую муть. Я понимаю, что драгоценности не входят в круг твоих интересов. Но… но не до такой же степени!

– Меня уверяли, что это аквамарины… – процедила я и тут же пожалела о сказанном.

Просто глаза мастера Эросита блеснули таким любопытством, что мне откровенно поплохело. Ну всё, допроса не избежать.

– Эмелис, милая, подойди… – позвал красноволосый тихо.

Я сжала зубы и приблизилась.

– Видишь какая тут огранка? – Самый именитый столичный кутюрье принялся восполнять пробелы в моём образовании. – А какое преломление света на гранях видишь? Тут же настоящая радуга…

Разницу в огранке осознать не могла, а вот радугу видела чётко. И душа от лицезрения этой картины медленно леденела. Да, я не специалист по драгоценным камням, но я неплохо разбираюсь в ценах. Бриллианты намного дороже аквамаринов, а вот голубые бриллианты… они, кажется, вообще баснословно дорого стоят, потому что камни уникальные.

– А ещё тут клеймо, – продолжал Эросит. Он перевернул колье, спросил: – Загогулинку у основания замка видишь?

Да, «загогулинка», равно как и радуга на гранях, от взгляда не укрылась. Она была смутно знакома, но имя мастера я всё-таки не вспомнила.

– Это колье работы мастера Азалита, – пояснил красноволосый. – А мастер Азалит, как тебе несомненно известно, только с бриллиантами работает. Так что это бриллианты, Эмелис. Бриллианты!

Меня откровенно перекосило. Желание вырвать колье из рук Эросита и потоптать камни ногами было огромно, но я всё-таки сдержалась. Даже не прикоснулась к проклятой ювелирке.

– Там ещё кольцо. Проверь, будь добр…

Красноволосый исполнил просьбу с явным удовольствием. А едва отыскал кольцо, подтвердил очевидное:

– Да, тоже бриллиант.

Ну Кир… Ну Кир!!!

– И кто же подарил нам это чудо? – встрял в мои мысли Эросит.

– Никто! – рыкнула я. Но тут же смягчилась и даже попыталась пояснить: – Один тип, который… который…

– Который что? – не унимался красноволосый.

Кому другому я бы ни за что не призналась, а вот Эроситу… Впрочем нет, дело не в личности собеседника. Просто не сдержалась.

– Не любит он меня, понимаешь? И никогда не любил.

Удивление самого именитого кутюрье столицы было столь искренним, что я даже улыбнулась. Только уголками губ, но всё-таки.

– Кто не любит? – переспросил мастер.

– Он, – кивнув на колье, пояснила я.

Развернулась в намерении вернуться к зеркалу и избавиться от платья, но Эросит ухватил за локоть, спросил тихо-тихо:

– Эмелис, ты что, сдурела?

Я вопросительно заломила бровь, а в ответ услышала:

– Куколка, комплект как пара особняков стоит. Поверь, нелюбимым женщинам таких подарков не делают.

Зря он это сказал. Очень зря! У меня и раньше мысли путались, а тут… О Всевышний! Зачем Кир подарил этот комплект? Почему? И почему назвал бриллианты аквамаринами? И… и что мне теперь с этим подарком делать? Выбросить? Нет, не смогу. Может, стоит продать, а вырученную сумму пустить на благотворительность?

– Комплект идеально подходит к этому платью, – вновь вмешался в мои мысли красноволосый. – Проблема украшений решена.

– Не надену, – выдохнула я. И даже попыталась выдернуть локоть, но Эросит держал крепче не бывает.

– Куколка, не дури. Это единственный приличный комплект в твоём арсенале. Остальные украшения слишком просты.

Мастер был прав. Собираясь в дурборскую академию магии, я лишь простую ювелирку брала, украшений, подобающих случаю, и впрямь не имелось. Кроме злополучного комплекта.

– Не надену… – повторила уже спокойнее.

– Ты невеста короля Верилии, – напомнил Эросит. – Ты не можешь явиться на официальное мероприятие как оборванка.

А вот тут крыть действительно нечем. Подловил, зараза красноволосая.

Я выдохнула, призывая себя к спокойствию, и тут же новый вопрос поймала:

– Кстати, а где ты пропадала?

– Нигде, – буркнула я. – И вообще… там чай стынет.

На этот раз мастер Эросит был милостив. Он сам взял за руку, галантно проводил к столику и помог сесть. Разливать чай, как ни удивительно, тоже красноволосому выпало. Вот только оценить ухаживания не смогла, потому что едва взялась за чашку, визитёр заговорил вновь. И голос такой ласковый-ласковый…

– Эмелис, куколка моя, так кто же он?

– Никто, – ответила я. Голос, хвала Богине, прозвучал ровно.

– Ну да, ну да… – протянул модельер.

А я не выдержала, сказала:

– Эросит, он меня предал.

– Что именно сделал? – тут же посерьёзнел собеседник.

Я отрицательно качнула головой и промолчала. Нет, этот рассказ за гранью доверия. Об унижении, пережитом в замке на озере, я никому не скажу. Никому и никогда. А в том, что касается Кира… просто не думать. Какая разница, почему он эти бриллианты подарил? Ведь дело не в них, дело в другом.

– Ладно, куколка, можешь не отвечать. Но пообещать обязана! – Эросит дождался, когда всё моё внимание сосредоточится на нём, и лишь потом произнёс: – Обещай, что как бы там ни сложилось, свадебное платье у меня шить будешь.

Я закатила глаза и кивнула – куда же я от тебя денусь? Тем более сложится всё очень предсказуемо. Если только Ридкард не передумает…

После ухода Эросита я переоделась во вчерашнее платье и вознамерилась отправиться на поиски Рида, но напрасно.

– Их величество и ваш отец с самого утра в большом кабинете заседают, – руша мои надежды, сообщила Тильда. И добавила виновато: – Видимо, очередное совещание.

Я такому положению дел не удивилась, но чувство досады испытала. А вслед за досадой пришло раздражение – иных предлогов, чтобы отделаться от общества госпожи Ларре, у меня не было, а раз так… день обещал быть трудным.

Выходя в гостиную отведённых мне покоев, я готовилась терпеть ужимки великосветской дамы и слушать бесчисленные сплетни, но реальность оказалась на порядок неприятнее. После совместной прогулки по зимнему саду, на которую сопровождал один из лакеев, и совместного же чаепития, вдовствующая графиня взяла за руку и завела разговор о… постели.

Нет-нет, блондинка не о качестве простыней и мягкости подушек говорить вздумала! Дама принялась рассказывать о том, каково это… остаться наедине с мужчиной.

Я лекции не противилась. Я улыбалась, кивала и молчаливо зверела. Интересно, кто надоумил графиню завести этот разговор? Ридкард? Или Ридкард сперва с моим отцом соображениями поделился, а уж тот Ларре озадачил? В то, что графиня сама о моих «проблемах» догадалась, мне не верилось абсолютно.

Дальше было хуже. Едва рассказ о переживаниях женщины, угодившей в крепкие мужские объятия, закончился, блондинка перешла к рассказу об основах контрацепции. Как высчитать безопасные дни цикла, как определить, с чем связана задержка – с нервами или естественными причинами, и прочее, прочее, прочее.

А за поздним обедом, на котором, опять-таки никого, кроме нас, двоих не присутствовало, Ларре обнаглела настолько, что позволила себе несколько шпилек в мой адрес. Я от такого чуть улыбку не уронила и вызверилась окончательно. Так что на появление лакея, который попросил пройти в кабинет их величества, отреагировала всё той же улыбкой и тихим, утробным рычанием.

Шагая по коридорам и залам королевского дворца, я отчаянно сжимала кулаки и точно знала – хуже уже не будет, потому что хуже просто некуда! Но я опять ошиблась – новости, которыми встретили поджидавшие в кабинете мужчины, ошеломили.

– Детка, у тебя два часа на сборы, – сказал отец, отрываясь от чашки с кофой. – Будешь сопровождать их величество на приёме по случаю подписания мирного договора…

– Мирного договора с кем? – нахмурилась я.

А Ридкард, который сидел в шикарном кресле с бокалом вина в руке, расплылся в невероятной улыбке и добил:

– Король Вонгард Третий из рода Донтор предложил перемирие. Так что… мы идём в Дурбор, малышка.