Черный PR (сборник) Шпакович Ольга

Игорь замер как столб, кажется, он с трудом понимал, что от него хотят, и стеклянными глазами провожал сотрудников, которые выходили как-то бочком, неловко пряча от него глаза. Когда кабинет опустел, молчание прервал Горин, властным тоном начальника спросил:

– Я вас слушаю, – словно это она пришла к нему на прием.

– Игорь, мне жаль, что так получилось. Но, поверь, в данной ситуации от меня мало что зависело, я была лишь инструментом… Наверно, когда мне предложили… это… мне надо было… черт его знает – отказаться, сразу же сообщить тебе… но я не сделала этого, потому что все мы заложники своей карьеры, своих амбиций.

Игорь молча рассматривал ее, как диковинное насекомое, которое выписывает перед ним забавные кренделя.

– Я уверена, что ты поступил бы так же.

– Вот как? Польщен!

– Игорь, ты – мой идеал руководителя, я многому научилась у тебя…

– Надеюсь, что предательству ты не у меня научилась.

– Я понимаю твой тон… Я буду продолжать твою линию, постараюсь воплотить все, что мы обсуждали на наших собраниях.

– Рита, к чему эти слова? Давай не будем лукавить друг с другом. Ты повела против меня игру и – выиграла. Я тебя поздравляю. Преклоняюсь и снимаю шляпу, и все такое… А теперь, госпожа директор, могу я взять полдня за свой счет?

– Игорь, не надо ехидничать. Поверь, я прекрасно отношусь к тебе! В том, что так случилось, нет ничего личного! Я знаю, что ты не представляешь своей жизни без телевидения, без ГТРК, и потому хочу предложить тебе должность главного инженера.

– Но она занята.

– Ты прекрасно знаешь, что наш главный инженер – пенсионер, я все равно буду его менять.

– Нет. В понедельник я напишу заявление на увольнение.

– Я не буду тебя разубеждать, я понимаю твое состояние, но я уверена: когда ты остынешь и все обдумаешь, ты согласишься. Поэтому – до понедельника.

– Удачи, Рита!

Игорь вышел с гордо поднятой головой. В коридоре, у дверей его кабинета, он увидел тонкую, сразу какую-то осиротевшую фигурку Даши. Она стояла, прижавшись к стене. Увидев его, отклеилась от стены, подошла и взяла под руку.

– Игорь, как я хочу домой! Устала…

Удивительно, как разносятся слухи: совещание проходило при закрытых дверях, и прошло всего несколько минут, как оно завершилось, а весь коллектив уже был в курсе. Спешащие мимо них сотрудники смущенно отводили взгляд, а потом сочувственно смотрели вслед.

На служебной «Волге» доехали до дома молча. На обычные прибаутки водителя не реагировали. Дома Игорь отказался от ужина, упал на кровать вниз лицом, попросил, чтобы Даша оставила его одного. Притихшая, прибитая нежданно свалившимся несчастьем, она поплелась на кухню, опустилась на табурет, безвольно свесив руки. Надо было столько всего обдумать, переосмыслить, но в голове мертвой водой разлилась зловещая пустота. Звонок мобильного выдернул Дашу из полузабытья. Взглянула на определившийся номер – Бачурина.

– Але…

– Как он там?

– Лежит.

– Это плохо… Поддержи его, пожалуйста.

– Да, сама понимаю…

Короткие гудки отбоя. Даша удивилась, что она с пониманием отнеслась к звонку соперницы. Она с усилием поднялась и вернулась к закрытым дверям спальни.

– Игорь?

– Оставь меня.

Глава 6

Наступил понедельник. Ровно в девять утра актив собрался в кабинете у нового генерального. Около двери кабинета, на доске приказов и объявлений, уже висели приказы об отстранении Горина от должности и о назначении Маргариты Потоцкой генеральным директором. Сотрудники расселись по своим местам. Странно было видеть в высоком кресле председательствующего Маргариту, а Горина – на ее месте в конце стола. Он казался осунувшимся, однако лицо его сохраняло каменное выражение, а поза – независимость и надменность. Маргарита держалась непринужденно. Чтобы избежать неловкого молчания, пока сотрудники собираются и рассаживаются по своим местам, она вполголоса обсуждала что-то по телефону, делая пометки в рабочем журнале. Когда она заметила, что все заняли свои места, перездоровались друг с другом, выжидательно замолчали и что у всех открыты органайзеры, а ручки застыли в воздухе в боевой готовности, она начала довольно бойко, спокойно, без тени смущения гуляя взглядом по лицам коллег.

– Итак, друзья мои, сегодня первое совещание, которое я провожу в новой должности. Оно будет кратким, я лишь штрихпунктирно изложу самое основное. Начну с того, что обозначу наше приоритетное направление – это новости, новости и еще раз новости. Поэтому информационную службу Бачуриной я усилю. Дальше… Бюджетных передач у нас не будет. Пусть авторы ищут спонсоров, кто не найдет – извините и ищите новую работу, на дворе рынок. Жесткая конкуренция. Выживают самые конкурентно способные и предприимчивые. Поскольку таких окажется мало, я предвижу тотальные сокращения. Кстати, поскольку нам нужны деньги, а мы будем зарабатывать и сами, помимо вливаний из центра, планирую усилить рекламно-коммерческую службу. То, что редактор РКС – летчик, то есть человек на телевидении случайный, человек без образования – не дело. То, что сценарии пытаются писать девочки-ведущие, – безобразие. Что касается вас, а я понимаю, что этот вопрос волнует вас больше всего, то заверяю: все останетесь на своих местах. Игорь Александрович очень грамотно подобрал команду. Я, можно сказать, пришла на готовенькое. Единственное исключение, Даша, в отношении вас… Я не вижу для вас никакого подходящего проекта. Губернский проект закрыт, ваш новый – не состоится… Кстати, больше никаких оппозиционных настроений не допущу. Хватит играть в экстремистов и дискредитировать власть! Напротив, мы, как государственное телевидение, должны способствовать укреплению власти. А с тем, кто обрубает сук, на котором сидит, вот что бывает, – она сделала красноречивый жест в сторону Горина, – он падает.

Горин брезгливо поморщился, дернул шеей, но промолчал. Лицо у него покрылось красными пятнами. Лена Бачурина, с болью наблюдавшая за мужем, поняла все скрытое отчаяние его жеста.

– Даша могла бы поработать в «Новостях», – предложила Лена, разрываемая между двумя противоположными чувствами – великодушием и злорадством.

– Нет, – возразила Маргарита. – Штатное расписание в «Новостях» заполнено.

– Мне что – увольняться? – дрожащим от гнева и обиды голосом спросила Даша.

Маргарита пожала плечами.

– А я не буду увольняться! – зло выкрикнула Даша. – Не надо из меня игрушку делать! То заманили – квартирой, должностью, договор со мной подписали, что я не имею права в течение десяти лет увольняться, теперь ветер изменился, и меня выбрасывают, как сломанную куклу?!

– Не надо истерить, – холодно сказала Маргарита.

– Хорошо, не буду. Только я вот что хочу сказать: негодна стала, сокращайте. А по собственному желанию я не уйду.

– Сократим, не переживайте. Не вы первая, не вы последняя. Грядут большие сокращения.

– А я, напротив, готов подать заявление по собственному желанию, – громко объявил Горин.

– Значит, вы, Игорь Александрович, отказываетесь от моего предложения?

– Значит, отказываюсь. Вот мое заявление. Прошу отпустить меня с сегодняшнего числа без двухнедельной отработки.

– Как хотите. Мое дело предложить…

– Спасибо за великодушие и милость к павшим, но я не могу работать с вами, так как в корне не согласен с вашей политикой. Я – за самостоятельность СМИ, а вы – за то, чтобы сделать СМИ служанкой власти.

– Игорь Александрович, милейший, вот до чего вас довела игра в самостоятельность и пятую власть. Давайте будем реалистами!

– Будьте реалистами, но без меня, – Игорь вскочил, сильно волнуясь, подошел к Маргарите и протянул ей заявление.

… Прошла неделя.

Горин сидел дома. Судьба сыграла с ним, своим любимцем, злую шутку. Имея все: карьерный рост, положение, должность, связи, деньги, – он оказался в одночасье в статусе безработного, с вершины олимпа низвергся на социальное дно.

За эти семь дней много было переговорено между Игорем и Дашей.

– Как мы ошиблись! – вздыхала Даша. – Я насчет пятой власти. Видно, права мадам Грицацуева, что, хотим мы того или нет, мы – обслуга.

– Это неправильно! – возражал Горин. – Я с этим не смирюсь.

– Не смиряйся! – злилась Даша. – Только никому это не важно – смирился ты или нет. Ты – никто! Я не понимаю вообще, зачем ты уволился. Надо было держаться за ГТРК зубами, тем более, что Марго место тебе предложила.

– Как ты не понимаешь, что я не могу после должности генерального опуститься до инженера. Как я буду людям в глаза смотреть? Был руководитель, а стал рядовым сотрудником.

– Зато ты остался бы на студии и, глядишь, при благоприятно сложившихся обстоятельствах… Ведь это же ГТРК! Она – одна!

– Мне не нужна ГТРК, если она проводит чуждую мне политику.

– Сумасшедший! Ну, хорошо, а как ты собираешься деньги зарабатывать?

– Потерпи немного. Я работаю над этим, навожу справки… Да, сейчас придется затянуть потуже пояса, но это временно. Ты ведь веришь мне?

– Да… – ответила Даша неуверенно.

Да у Даши самой положение было не лучше. Она сама низверглась с олимпа и на своем опыте поняла, что значит из звезд попасть в отверженные. В отличие от Горина, она ничем не брезговала: сначала обошла все коммерческие телекомпании, «телекружки», как презрительно называл их Горин. И везде ее готовы были взять, но… под проект, деньги на который должна была найти она сама. А как иначе? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих. При этом на нее удручающе подействовало то, что она увидела в этих компаниях: узкие помещения и допотопную аппаратуру а-ля Соленое Озеро. Работать здесь после ГТРК? Себя не уважать…

Сделав подобное открытие, она обошла все местные редакции газет. Но в печатных СМИ отказы следовали один за другим. Главная мотивировка заключалась в том, что она – телевизионщик, а у них газетная специфика. Телевидение у газетчиков считается низшим уровнем: ну что это за журналистика – писать комментарии к видеоряду? Это в газете можно блеснуть острым пером и изысканным стилем – растечься мыслью по древу, показать всю красоту русского языка. Словом, нет, девушка, извините…

Даша попытала счастья на радио – то же самое.

В тот день она, как обычно, тянула черный кофе чашку за чашкой, нервно курила и мучилась одним вопросом: что делать-то? Остается неделя. С работой глухо. Не далек тот час, когда подпишут приказ о ее увольнении – и что? Куда податься? Чем зарабатывать на хлеб насущный? Надеяться на будущего мужа? «Ну уж нет… Не ожидала я от великого Горина такого позорного проигрыша… Похоже, он просто неудачник и уже не сможет подняться до былых высот». Итак, ответа нет, а найти его надо во что бы то ни стало…

Пролистав ежедневник, Даша увидела, что на сегодня еще в лучшие времена, которые были всего-то неделю назад, а кажется, сто лет прошло, она запланировала интервью журналу «Я покупаю», с фотосессией, где она должна была рекламировать одежду марки «Зарра». Вот кстати-то! Лишняя денежка в теперешнем положении не помешает. Только вот странно то, что обычно журналисты звонят накануне, чтобы напомнить о запланированном мероприятии, а на этот раз никто не отзвонился. Ну что ж – мы не гордые, сами позвоним.

– Инна? Привет. Узнала? Это Дарья Волкова. Сегодня же у нас интервью и фотосессия! Что ж ты не звонишь, не напомнишь? Я чуть не забыла, только сейчас спохватилась. Во сколько подъехать к вам?

– Привет! Извини, но тут какое-то недоразумение – не помню, чтобы мы именно с тобой договаривались, модели будет показывать диджей «Авторадио» Кира Машенко, она уже в студии. С ней же и интервью, так что – пока! Удачи!

Даша в полной растерянности положила трубку. Как эта Инна ее сделала! В сердцах она стукнула по телефону кулаком. Что? В тираж меня списали?! Не рано ли? Появилась злость и острое желание бороться и доказать – всем им…

От горьких раздумий ее отвлекла Римма Валуева, журналист и ведущая программы о культуре.

– Привет! – просунула она в дверь свое остренькое личико. – Занята?

– Чем же мне заниматься? Я теперь безработная. Заходи, угощу кофе.

Римма с готовностью вошла, села в гостевое кресло около стола. Даша заварила ей кофе.

– А ты чего – компанию мне не составишь?

– Меня от кофе уже тошнит.

Отпивая горячий напиток маленькими глотками, Римма начала жаловаться:

– Блин! Эта Марго, стерва, заявила, чтобы все журналисты искали спонсоров на свои программы!

– Это я слышала.

– Ну так вот… Эмка-то Бирюкова под свою детскую какие-то детские магазины агитирует, а мне что прикажете делать? Ну кому нужна наша культура? Кто будет деньги вкладывать в музеи, библиотеки и театры? В общем, мою передачу закроют, это уже решено и подписано. Ну так вот, узнала, что в РКС Марго велела взять журналиста. А то там Серега Максименко заправляет, а он же бывший летчик…

– Как он вообще попал на ГТРК?

– Когда в армии вся эта бадяга пошла, он вышел в отставку и подался на местное телевидение, в Камне-на-Оби. Говорит, решил реализовать вторую мечту детства: первая была – стать летчиком, вторая – журналистом. Так вот, на телевидении он снискал себе славу острого журналиста, его сюжеты несколько раз ГТРК брала в «Новости из регионов». В конце концов его заметили и пригласили на работу. Как раз тогда поветрие началось – брать новые кадры. Только в «Новостях» он не прижился. Ничего удивительного – там молодежь, а он дядька за сорок. Уж было возвращаться собрался, а тут представилась возможность в РКС зацепиться. А РКС всех подбирает, известно, служба новая.

– Где ж он живет?

– Долгое время жил в нашей гостинице, ну, где ты жила первое время, а сейчас, вроде, квартиру снимает… Но я не об этом. Я о себе. Пошла к их главному режиссеру, он же старший менеджер, ну, Станислав Петрович Печенкин… И тут начинается самое интересное.

– Ну?

– Знает, гад, о моем безвыходном положении, ну, и предложил взять меня в РКС за… услуги.

– За какие услуги?

– Даша, не прикидывайся наивной.

– Так ведь он пожилой? Сколько ему?

– Под шестьдесят точно.

– А если пожаловаться на него?

– Ха! Отопрется, только себя опозоришь.

– Так ведь ему все равно надо автора брать! Это же приказ!

– Ну, скажет, что именно я им не подхожу, да возьмет другую, посговорчивее. Ипойдут! Деньги-то зарабатывать надо. Тут выбирать – или под старика, или на улицу…

– А если ему назначат автора?

– Не посмеют навязать. С ними считаются. Хозяин – барин. Ты пройдись по телекомпании и посмотри, кто любимое детище, а кто пасынок.

– Кто?

– «Новости» – любимое детище. Хороший ремонт, полное компьютерное оснащение. РКС – любимое детище, они деньги приносят. Была у них? Нет? О! Шикарный офис, бар, компьютер, комната отдыха… А кто пасынок? Все мы, авторы бюджетных программ – о детях, о культуре, о селе… Компьютеров у нас нет, по старинке носим машинисткам отпечатывать написанные от руки тексты для дикторов.

– Я думаю, машинисток скоро сократят, так как это – вчерашний день.

– Конечно! Но сначала нас сократят – нас, которые сидят в обшарпанных кабинетах, на кривых стульях.

– Что же ты будешь делать?

– Ну, дома буду сидеть, муж пообещал, что прокормит. А там – видно будет… Ты-то что будешь делать?

– Не знаю…

Однако после этого весьма интересного разговора Даша уже знала, что надо делать… «Как все легко и просто, оказывается: сумела угодить мужчине, от которого зависит твоя судьба, – значит, покупаешь себе работу, относительную стабильность, зависящую от его прихоти. Хм… А ведь Римма сейчас пойдет по другим кабинетам, и будет там рассказывать о возможности остаться на любимой работе. А если она права, и другая бедолага журналистка окажется не столь щепетильной? Значит, кто-то другой купит себе возможность остаться? Да что там, в конце концов, за Станислав Петрович такой? Можно ли с ним договориться?» Даша подошла к зеркалу. Пристально осмотрела себя. Сможет ли она произвести впечатление на пожилого мужчину? Наверно, сможет. Ведь увела же мужа у Бачуриной, а с похотливым стариком не справится? Ну что ж, пора наведаться в рекламную службу.

Она спустилась на первый этаж, остановилась перед дверью с табличкой «РКС», постучала и, не дожидаясь приглашения, вошла. Ее взгляду предстал просторный офис с действительно хорошим ремонтом, с дорогой удобной мебелью. В офисе сидели люди, которые смерили ее вопросительным и высокомерным взглядом. Любимое детище…

– Привет! – как можно небрежнее произнесла Даша. – Я к Станиславу Петровичу.

Навстречу ей вышел тот самый мужчина, которого она уже как-то раз видела в монтажной. Невысокого роста, седой, с тонкими презрительно и высокомерно сжатыми губами, с толстыми очками на толстом носу. Впрочем, дорогие джинсы, из кармана которых выглядывает дорогой мобильник, делали его привлекательнее, моложе и стройнее.

– Чему обязан?

– Разговор есть.

– Пройдемте.

А вот и комната отдыха, вернее, уголок, отделенный от основного помещения бамбуковой занавеской. Диван с большими подушками, телевизор, бар, мягкий ковер на полу, низенький столик… Ну-ну… Сели на диван, очень располагающий к неофициальному общению. Глаза за толстыми стеклами буравят ее не очень любезным взглядом. Тот еще тип… Но – что делать…

– Я слушаю вас. Даша, если не ошибаюсь?

– Да, не ошибаетесь… Это, значит, и есть РКС – рекламно-коммерческая служба.

– Она и есть.

– Наш новый директор говорила, что вам нужен автор.

– Возможно.

– Вот я и подумала…

– А знаете, не только вы подумали. В последние дни к нам не зарастает народная тропа.

– Вот как? Не значит ли это, что вы уже определились с автором?

– Автор, собственно, у нас есть, Сергей Николаевич. Нас он устраивает. Но в связи с большим количеством работы мы готовы рассмотреть и другие кандидатуры. Тем более, что руководство, учитывая значимость нашей службы, дает добро. Однако нас они пока не устроили. Как я понял, вы тоже хотели бы занять вакантное место, тем более, что положение ваше незавидно, насколько я знаю.

– Вовсе нет! У меня много приглашений в коммерческие телекомпании, на радио… Но я хотела бы… поработать в рекламе.

По его насмешливому взгляду она поняла, что он не верит ей.

– В коммерческие телекомпании? Какой отстой!

– Потому я и пришла к вам.

– А вы знаете специфику рекламных фильмов?

– Честно говоря, мне не приходилось работать в рекламе.

– Вот именно. Однако желание есть – а это уже кое-что. Давайте поступим так… Сейчас я не могу уделить вам больше времени. А давайте-ка, к примеру, завтра, посидим после работы в каком-нибудь кафе. За чашечкой кофе я расскажу вам о том, как надо делать рекламные фильмы, какова их специфика, все плюсы и минусы нашей работы. И если вам это окажется по душе, то мы возьмем вас. Идет?

– Идет. Спасибо вам, Станислав Петрович.

– Пока не за что.

В конце следующего рабочего дня Даша не пошла на служебный. Затихли шаги и голоса сослуживцев, спешащих на автобус. В дверь вкрадчиво постучали. Вошел Печенкин, важный и представительный.

– Вы готовы?

– Да, конечно. Куда мы пойдем?

– Поедем.

Они спустились во внутренний двор. Из гаража выехала служебная «Волга», приписанная к РКС. Она лихо притормозила у крыльца, на котором они стояли. Печенкин открыл переднюю дверь и сел рядом с водителем. Даша, соответственно, пристроилась сзади. За рулем сидел водитель РКС Паша Амосов, черноусый видный парень с крепкой стройной фигурой, охочий до женщин. Он ласково улыбнулся Даше, словно погладил ее черным бархатом глаз.

– Добрый вечер. Как дела?

– Лучше всех!

– У такой красавицы не может быть иначе. Почему вы до сих пор не у нас? Самые красивые девушки – у нас, в РКС.

– Возможно, я и буду у вас. Все зависит от решения Станислава Петровича.

– Сейчас мы обсудим этот вопрос. Паша, давай в «Випс».

– Как скажете.

– Випс? Что это?

– Ресторан. Наше любимое место. Мы всегда там гуляем. Армянская кухня, восточная музыка. Поет Есаян.

Поскольку Даша не знала, кто такой Есаян, она предпочла промолчать. Однако, как много она не знает… Перед ней открывалась совсем другая жизнь: рестораны, деньги… И все, что связано с волшебным миром рекламы. А что знала она до сих пор? Работа, общение с трудоголиком Гориным, который даже после секса нервным голосом, как будто он на совещании, продолжал обсуждать текущие производственные дела. Теперь на Печенкина она посмотрела другими глазами – он показался ей волшебником, который может дать ей пропуск в этот прекрасный мир. А машина тем временем ехала по центральным улицам, играла музыка, Печенкин и Паша обсуждали какие-то свои дела.

Но вот и «Випс». Раздевшись в гардеробе, Печенкин и Волкова вошли в небольшой, но уютный зал. Навстречу им поспешил официант, молодой чернявый армянин.

– Добрый вечер, Станислав Петрович, дорогой вы наш гость! Вот столик для вас и для вашей спутницы.

Сели за столик, стоящий особняком, так что они казались отделены от посторонних глаз, зато им открывался вид на весь зал и на сцену. Станислав Петрович протянул ей меню.

– Мне только кофе.

Официант принес по чашечке кофе.

– Итак, поговорим о рекламе, – деловым официальным тоном начал Печенкин, словно приготовился читать лекцию. – Какая главная цель рекламного фильма?

– Показать красиво то, что надо продать.

– Да, но не совсем. Главное – угодить клиенту. И вот тут-то иногда приходится наступать на горло песне. Например, вам кажется, что именно так будет красиво, у вас творческое горение и вдохновение, а клиент говорит, что ему важно другое, то, что вам кажется не очень красивым, не заслуживающим внимания и не вызывает у вас вдохновения… Но написать надо так, как если бы у вас было вдохновение, написать надо красиво.

– Ну, это понятно.

– То есть это не пугает? Уже хорошо. Тут важно понять, что в рекламе главное не вы, творческая личность, как в ваших авторских передачах, главное – клиент. Тут надо засунуть свои амбиции куда подальше. И может случиться так, что вам кажется, будто фильм хороший, а клиент будет топать ногами и обзывать вас бездарностью.

– Ну так что? Он платит деньги, значит, имеет право.

– Вот как? Хм… Уверяю вас, Дарья, что именно этого не могут перенести наши журналисты. У нас же все гении, все с короной на голове.

– Я не столь амбициозна. Я простая девушка из деревни.

– Однако вы закончили МГУ, да и здесь уже прошли испытание медными трубами.

– Уверяю вас, испытание медными трубами я прошла успешно, звездной болезнью не заболела.

– Мне нравится, как вы рассуждаете. Пожалуй, я возьму вас. А потому предлагаю выпить что-нибудь покрепче за наше предварительное соглашение. Вы как?

– Положительно.

Печенкин заказал коньяк с лимоном и мясное ассорти. Пока ждали заказ, заиграла томная музыка, появился Есаян. «А я и не знал, что любовь может быть жестокой, а сердце таким одиноким, я не знал… я не знал…» – запел он бархатным волнующим голосом, с приятным армянским акцентом. Чья-то невидимая рука легким мановением поставила перед сильно охмелевшей журналисткой таинственно мерцающую рюмку, украсила стол большим блюдом с мясным ассорти.

– Предлагаю выпить за удачу! – изрек Станислав Петрович.

Они чокнулись, Даша осушила обжигающий напиток, закусила лимоном.

– Потанцуем? – предложил Печенкин.

Они вышли на танцпол, закачались в медленном танце. Сначала старик держался на приличном расстоянии, но постепенно его пальцы настойчиво стали двигаться по ее спине, ощупывали ее, проскальзывали в укромные уголки. Даше стало противно, она хотела инстинктивным движением сбросить эти раздражающие ее чужие руки, шныряющие по ее телу, как тараканы, но вспомнив, зачем она здесь, поплотнее прижалась к нему. Он одобрительно улыбнулся. В первый раз на его надменном лице она увидела улыбку.

Потом они опять сидели за столиком, пили коньяк и закусывали… И опять танцевали… Даша чувствовала, что перепила. Но она и хотела напиться. На трезвую голову она бы не смогла… Но вот бутылка допита, от мясного ассорти – голая тарелка с обглоданной кожуркой. Печенкин расплачивается с официантом, шепчет ей на ухо:

– Может, продолжим?

– С удовольствием! – кивает головой Даша. – Вы – потрясающий мужчина!

– О, что ты! Я старик для тебя.

– Нет, вы любому молодому фору дадите.

Станислав Петрович расплатился с официантом, в гардеробе галантно накинул на свою спутницу плащ, и они вышли на улицу. Режиссер поймал такси и что-то тихо сказал водителю. Затем повелительным движением указал своей спутнице на заднюю дверь. Уселись – мужчина впереди, девушка – сзади. Водитель окинул их понимающим взглядом и усилил громкость приемника. Салон наполнился музыкой. Пьяная Даша откинулась на спинку сиденья и отдалась на волю течения – пускай несет, куда вынесет. «Что я делаю? Зачем? Разве это так уж необходимо?» – пытался прорваться сквозь затуманенное сознание трезвый голос. «Я пьяная, я не понимаю, что делаю и не отвечаю за свои поступки. Возможно, когда протрезвею, мне будет стыдно», – дурашливо глумился пьяненький голосок. Минут через десять они вышли около гостиницы «Центральная». Печенкин велел Даше подождать, а сам отправился на разведку.

Они поднялись на лифте на какой-то этаж, она даже не обратила внимания, на какой… Затем по мягкой ковровой дорожке прошли через длинный коридор и остановились у одной из множества одинаковых дверей. Печенкин вставил ключ с тяжелой деревянной биркой в скважину, и их поглотила душная, пахнущая гостиницей темнота. Станислав Петрович нащупал выключатель, комнату окутал тусклый желтоватый свет. Даша огляделась. Двуспальная кровать с потертым пледом, из-под которого по-больничному стерильно выглядывают белые уголки подушек, столик с графином из тусклого стекла и два граненых стакана… И ей стало так безумно одиноко в этом казенном доме!.. Она казалась себе птичкой, запертой в клетке. Дверца захлопнулась, птичка заметалась, или нет, заметалось в страхе и отчаянии ее сердце, словно маленькая, слабая птичка.

Разделись… Несмотря на то, что изрядно выпила, Даша ощущала неловкость, смущение и бесконечное отвращение. Она уже готова была заплакать от жалости к себе, к Горину, который уже заждался ее – она слышала, как несколько раз в сумочке звонил телефон… Она понимала, что в этот момент совершает что-то непоправимое, но в то же время ощущала и неотвратимость этого непоправимого. Как ни печально, ни обидно, но произойдет то, что должно произойти…

Печенкин мягко потрепал ее по щеке и сказал, что сейчас придет.

Вернулся он быстро, с пакетом, из которого выложил на стол фрукты, коробку конфет и бутылку вина. Даша сразу нашла себе дело – захлопотала, моя фрукты и стаканы. Грустные мысли отступили, тем более, что вино оказалось неплохое. Завязалась оживленная беседа, причем надо отдать должное Печенкину – он показал себя превосходным собеседником, шутил, рассказывал смешные истории про их телевизионных коллег. Неловкость и смущение отступили.

Постепенно от стал придвигаться все ближе, раз – и Даша уже сидит у него на коленях, два – и его пальцы бегают по ее телу, освобождая от одежды, три – свет погас, четыре – она, обнаженная, в постели, зябко дрожит, к ней под одеяло проскальзывает голый мужчина, похотливо прижимается, находит ее губы, впивается в них торопливым и грубым поцелуем… Пять – вот оно и случилось. С чувством облегчения Даша пошла в душ, с наслаждением смыла с себя водой следы от чужих прикосновений. Когда вышла – в комнате вновь горел свет, а Печенкин, одетый и застегнутый на все пуговицы, уже ждал ее, выражая нетерпение.

– Нам пора, – он красноречиво взглянул на часы. – Одна до дома доберешься?

– Доберусь.

– Я могу проводить, но это нежелательно, все-таки я – человек семейный.

– Нет-нет, не беспокойтесь, я доберусь сама.

– Насколько я знаю, ты живешь где-то рядом.

– Да, пять минут пешком. Не беспокойтесь, я дойду.

Выйдя из гостиницы, они довольно холодно простились, он поспешно зашагал в одну сторону, а Даша – в другую.

Действительно, домой она добралась быстро. Если не за пять, то уж за десять минут точно. Горин встретил ее мрачный и злой.

– Где была? – дрожащим от гнева голосом спросил он.

– Да-а-а… – она неопределенно махнула рукой.

– Да ты совсем пьяная! Кто тебя так напоил?

– Пила… с РКС-никами.

– Как это тебя к ним занесло?

– А так – меня, кажется, направляют в РКС редактором, ну и пришла я в коллектив, познакомиться… Они мне и налили. Отказываться неудобно было, ты ж понимаешь.

– А почему ты не отвечала? Я звонил… раз десять, наверно!

– Да? Прости, не слышала. А сейчас я безумно хочу спать. Давай обсудим все завтра. Тем более, есть что.

Глава 7

На ближайшей летучке Марго, восседавшая во главе президиума, представила коллективу нового редактора рекламно-коммерческой службы.

– Коллеги, сейчас я хочу проинформировать вас о кадровых перестановках. Все вы знаете, что наболевшей проблемой для нас долгое время была РКС, вернее, то, что в этой весьма значимой для нас службе до сих пор не было профессионального редактора. К сожалению, Игорь Александрович никак не решал этот вопрос, и вообще – с непростительной небрежностью относился к РКС. В результате низкопробные телеподелки засоряли наш эфир, низкое качество рекламного продукта отталкивало от нас рекламодателей. Вчера я приняла решение переместить туда в качестве редактора РКС Дарью Волкову. Ее проект закрылся, и мы пока не знали, каким образом использовать ее таланты. Уверена, что там Даша будет на месте. И надеюсь, что в самое ближайшее время ваш новый автор удивит нас высоким качеством рекламной продукции. Даша, поздравляю с вступлением в новую должность! Я уверена, что – как вы радовали нас в региональных проектах, так же будете радовать и в рекламных.

Все взгляды обратились на новоиспеченную рекламщицу. «Непотопляемая…» – услышала она завистливый шепот Деевой. Поймав на себе понимающий и сочувственный взгляд Риммы, она обворожительно улыбнулась ей и помахала рукой. «Все о’кей, детка! Не жалей меня! Все о’кей…»

Домой Даша шла в хорошем настроении, но, переступив порог, сразу поняла, что Горин не в духе.

– Даша, мне надо с тобой поговорить.

– Может, я сначала поужинаю? Все-таки я с работы…

– Нет, я не хочу ждать. Не могу. Я хочу все выяснить.

– Да что выяснить-то?

Она устало бросила сумочку в прихожей. Ей стало ясно, что он что-то знает. Чтобы оттянуть неприятный разговор, она нарочно долго мыла руки. Однако всю жизнь в ванной не просидишь, пришлось выйти.

– Если ты хандришь, не порть, пожалуйста, настроение другим. У меня сегодня был хороший день: меня официально перевели в РКС на должность редактора. И приказ подписан. Я считаю, что это – моя очередная победа. Так что вместо того, чтобы косо смотреть на меня, лучше поздравь.

– И благодаря чему, вернее, кому, ты этого добилась? Грубо говоря – каким местом?