О Главном. IT-роман Аджалов Владимир

Глава 16

КНДР, Мйохян

Рабочий день участников необычного совещания в необычной стране проходил насыщенно и динамично.

Позади остался вчерашний торжественный ужин, на котором участники впервые за два дня от души поели мяса. Многим из гостей показался забавным метод приготовления, когда мелко нарезанные прямоугольными полосками кусочки мяса каждый мог сам поджарить на свой вкус. Для этой цели в каждом столе, рассчитанном на четырех человек, был вмонтирован маленький электрический мангал. Скользкие металлические палочки, предназначенные и для приготовления мяса, и для еды, добавляли веселья в процесс ужина.

Гости были так голодны, что происхождение мяса и его несколько непривычный вкус не сразу вызвали вопросы. Когда отдельные гурманы догадались, что это, скорее всего, собачатина, отказываться было уже поздно. В качестве основного напитка была подана та самая сувенирная водка со змеей. Вкус ее, как обменялись позднее мнениями гости, вполне соответствовал вкусу некрепкого самогона, настоянного на нечищеной и непотрошеной змее.

То ли из-за тишины и горного воздуха, то ли из-за большой дозы принятой для дезинфекции змеиной водки, гости спали как убитые. Поздний завтрак благодаря свежим яйцам из соседнего колхоза оказался вполне пристойным.

Сразу после завтрака была первая часть совещания, традиционно отведенная местным достижениям. Презентация этих самых достижений неожиданно была проведена не в аудитории, а на свежем воздухе.

Управляющий бизнесом в стране, всем уже знакомый господин Ким, вместо классического показа на экране нудных слайдов, вывел гостей на пешую прогулку. Идти пришлось недалеко, дорога была ровной и хорошо вымощенной мелким щебнем. В получасе неспешного хода от пансионата, за краем почти отвесной скалы, открылось бескрайнее плоскогорье. Судя по всему, это было образцовое растениеводческое хозяйство.

Широко и непрестанно улыбаясь, господин Ким повел гостей вдоль аккуратных рядов невысокого кустарника, растущего под открытым небом. Насколько видел глаз, до самого горизонта, поднимаясь на невысокие холмы и спускаясь с них, тянулись бесконечные ряды ухоженных ветвистых кустиков. Сотни, если не тысячи, маленьких людей с корзинками за плечами ловко собирали листики с кустарника. Кому-то из гостей это напомнило массовый сбор чая в Китае. Солнце только начало прогревать листву, но уже стал ощущаться какой-то специфический, сильный пряный запах, исходящий от кустиков. Запах был приятен, непривычен и вызывал ощущение какой-то свежести, бодрости.

Когда господин Ким повел гостей назад, к пансионату, приподнятое настроение овладело практически всеми. Поскольку гости были людьми опытными в своем бизнесе, то с первого взгляда мнение уже сложилось – им показывают плантации какого-то растения, служащего сырьем для производства местной продукции. Но вот догадаться, какое это растение, гостям не удавалось. Местному наркобарону явно удалось заинтриговать собравшихся.

Зал для совещаний, судя по всему, в пансионате использовался нечасто. Просторная комната с видом на горы из огромных окон со старомодными толстыми шторами по расположению мебели и ее качеству напоминала старый кинозал. Вдоль одной из стен, на столах, покрытых широкими бумажными лентами, расположилась небольшая выставка готовой продукции.

Внешний вид насыпанных горками разноцветных таблеток ни о чем не говорил. Ничего определенного не говорили и тарелочки с серовато-белым порошком. Однако большие красивые кристаллы сразу поставили все на свое место. Гости дружно закивали головами: «Ну, это уже понятно, это лед, speed, кранк, yaba и так далее, в общем – метамфетамин в чистом виде. Соответственно, все остальное – производные, смеси, ценой подешевле и похуже качеством. Скажем, разноцветные таблетки – это что-нибудь аналогичное «экстази».

– Правильно, совершенно правильно, уважаемые гости. Но вот что важно: только в нашей стране все это разнообразие производится непосредственно из природного сырья, – продолжил презентацию довольный господин Ким. – Некоторым из вас, наверное, что-нибудь известно о происхождении слова «эфедрин». Оно происходит от названия кустарника, эфедры. Поскольку синтез психостимуляторов типа эфедрона, амфетамина и метамфетамина на Западе широко освоены синтетическим путем, то натуральное, биологическое сырье оказалось незаслуженно забыто. Но благодаря усилиям наших прекрасных биологов на основе местной разновидности хвощевой эфедры выведен прекрасный новый сорт, богатый естественными алкалоидами. Его вы и видели во время нашей прогулки. Вслушайтесь, как мудро и красиво назвали наши далекие предки эту гору, Мйохян. «Мйо» значит «причудливый», «хян» – «душистый». Согласитесь, даже от простого вдыхания фитонцидов этого растения наступают позитивные ощущения, в ослабленном виде напоминающие эффект от итогового продукта переработки сырья.

Производство, как вы понимаете, практически ничего не стоит. Благодаря свойствам самого растения сборщики листьев могут обходиться без еды и отдыха все светлое время суток, семь дней в неделю. На питание, конечно, все же немного тратить нужно, до замены работников. Но в любом случае себестоимость готовой продукции исключительно низка. При этом грамм продукта такого уровня качества стоит в США мелким оптом от ста долларов. Намного дороже золота и платины, между прочим.

Вы, конечно, знаете, что метамфетамин не является нашим национальным изобретением. Скорее напротив. Его синтезировали около ста лет назад неподалеку от нас, в Японии. Завезли его в Корею во время войны. Солдатам противника его давали, чтобы они не чувствовали голода и усталости. После нашей победы мы воспользовались новым знанием, но нашли свой, высокоэффективный и экологически чистый путь производства.

Сначала продукции едва хватало для собственных нужд. Сами понимаете, огромная армия, большое социалистическое строительство. И все это в условиях дефицита продуктов питания из-за происков мирового империализма. Поэтому некоторое количество стимуляторов потреблялось и потребляется внутри страны, распределяясь под строгим контролем. Ну а постепенно производительность удалось поднять, так что избытками распоряжаемся по-хозяйски.

Не открою большого секрета: мимо наших берегов проходит огромное количество различных судов из множества стран. Думаю, вы легко сопоставите мой рассказ, например, с тем, как в США появился этот вид продукта. Вспомните, стремительный старт произошел в восьмидесятые годы. Сначала это зацепило Гавайские острова, потом все западное побережье Северной Америки и так далее. Но это далеко не единственная страна в нашем Азиатско-Тихоокеанском регионе, где такая продукция пользуется постоянным устойчивым спросом.

Довольный господин Ким подробно рассказал обо всех выпускаемых модификациях продукта и ответил на заинтересованные вопросы гостей. Наконец первая, местная, часть программы совещания завершилась и всех пригласили на ленч.

Подкрепившись наваристым супом, возможно, из остатков вчерашнего мяса, гости приступили к работе по основной теме, предложенной Главным Координатором.

Сначала все опять собрались в общем зале для заседаний. Секретарь Главного Координатора призвал собравшихся к активной работе. По его просьбе господин Ким сообщил, что обслуживающий персонал пансионата умеет не мешать обсуждению деликатных тем и совершенно не владеет иностранными языками, так что гости могут не стесняться при обсуждении любых вопросов.

После этих предисловий Секретарь зачитал небольшое постановочное послание Главного Координатора. Вкратце оно сводилось к следующему:

«Спасение Близнецов в дополнение к чудесному пришествию их учителя вызвало резкий подъем интереса ко всем видам религии, к замшелой, старомодной морали. Это нанесло заметный удар по нашему бизнесу во всех ведущих странах. Уровень потребления опустился до самых низких показателей за весь период со времени окончания Второй мировой войны. Помимо прямого снижения потребления рядовыми клиентами, отмечается массовый уход из бизнеса тех, кто в значительной степени определяет эффективность бизнеса на местах. Я имею в виду исключительно важный кадровый слой, а именно организаторов распространения последнего, низового уровня. Предлагаемые вами меры должны устранить угрозу навсегда и создать предпосылки для быстрого возвращения утраченных позиций».

После оглашения послания Секретарь напомнил, что пару месяцев назад тем управляющим, на чьей территории проживают Близнецы, рассылалось требование внедрить в окружение каждого из Близнецов по доверенному человеку. Он проинформировал собравшихся, что все необходимые подтверждения об исполнении этого требования вчера были им получены. Уловив сомнения в глазах кого-то из присутствующих и догадавшись о причине сомнения, Секретарь уточнил, что подтверждения по России, к сожалению, не получено. Однако, поскольку русский Близнец, по достоверным данным, ближайший месяц проведет в гостях у американского Близнеца, можно считать его пока тоже в пределах прямой досягаемости.

После вводной части Секретарь напомнил деление собравшихся по группам и сообщил, где эти группы будут далее работать.

Первая группа осталась и продолжила работу здесь же, в основном зале для совещаний. Вторая группа отправилась работать в библиотеку пансионата. Третьей группе пришлось расположиться в комнате-музее, посвященной посещениям этого пансионата руководителями республики. Секретарь Главного Координатора ни в одну из групп не вошел, а циркулировал между группами. Он в обсуждениях участия не принимал, только слушал. По-видимому, он складывал свое мнение об активности и креативности участников.

Через нескольких часов раздельной работы в группах все опять собрались на общее заседание. Группы единогласно предложили решать основную проблему в два этапа, то есть раздельно. Свой метод устранения предлагался для Близнецов, свой, совершенно независимый, для Иисуса. При этом все согласились, что последовательность действий может быть произвольной, кого сначала уничтожать – не имеет значения.

Предложения по Близнецам обсуждали без особых споров. Все группы сошлись в двух главных тезисах. Во-первых, по мнению абсолютного большинства участников, операция должна быть одновременная. Удар должен быть нанесен по всем сразу, дабы исключить спасение кого-либо из Близнецов из-за возможного вмешательства Иисуса, если он к тому времени еще будет жив. Во-вторых, по мнению участников, это должно быть не простое уничтожение двенадцати человек. Нужна показательная акция, демонстрирующая беспомощность Близнецов и их Учителя перед мафией.

Окончательный приговор, вынесенный управляющими наркобизнесом, был страшен. По их решению, Близнецы должны погибнуть мучительной смертью, это будет долгоиграющее убийство. Трансляция всех подробностей их медленной смерти средствами массовой информации должна будет рассеять тот импульс, который появился в мире при их спасении. В качестве показательного примера само собой всплыло недавнее отравление радиоактивным веществом одного из беглых русских в Лондоне. Примерно такой метод и был принят в итоговом документе совещания в качестве решения для устранения Близнецов. Конкретную проработку взял на себя хозяин встречи, господин Ким, обещаясь успеть кое-что организовать еще до отъезда гостей.

Поскольку многие из присутствующих имели опыт организации устранения своих личных конкурентов, обсуждение возможных вариантов устранения Иисуса неожиданностей не принесло. Все группы, перебрав известные схемы покушений на видных деятелей, предложили в качестве самого надежного метода устранение при помощи авиационной катастрофы. Несмотря на наличие каких-то особых духовных возможностей, объект устранения имеет обычное человеческое тело. С борта авиалайнера случайно не сойдешь и случайно не спасешься. В итоге крушение самолета с этим пассажиром на борту было принято как основной сценарий.

По непосредственной реализации этого покушения только две группы смогли предложить внятные решения. Особенность организации покушения определялась неопределенностью места предполагаемой диверсии. Собравшиеся знали, что попытки установить слежение за передвижениями Иисуса не увенчались успехом. Как правило, истинное имя этого пассажира выявлялось только в аэропорту, на регистрации. При этом он не вылетает вновь из того же аэропорта, куда прибывает, а передвигается далее некоторое время наземным транспортом. Заранее невозможно предугадать, из какой точки мира, какой авиакомпанией и куда полетит объект нападения. В лучшем случае о точке его вылета можно будет случайно узнать за несколько часов до вылета.

С учетом всех обстоятельств, после долгих споров, были приняты два варианта организации авиакатастрофы. Условно первый из них назвали восточным, второй – западным.

В качестве первого варианта рассматривалось опять же предложение господина Кима, как будто специально заготовленное для такого случая. Авиакатастрофа по восточному сценарию была разработана местными спецслужбами несколько лет назад для устранения особо опасных предателей. На случай, если кто-то из видных деятелей республики или членов их семей вдруг дрогнет перед соблазнами Запада.

На роль исполнителя предлагался один исключительный человек, который присутствующим по стечению обстоятельств уже был представлен. Этим человеком был руководитель группы парашютистов из недавно виденного гостями представления Ариранг, товарищ Пак Ен Сук. Убежденный революционер, образование получил в Китае, многократно бывал в Европе. Готов совершить подвиг, нанести удар по империализму.

Второй, западный, вариант теракта не требовал непосредственного исполнителя на борту самолета. Но в силу исключительной технологической сложности вариант выглядел несколько менее надежным.

По результатам обсуждения, восточный сценарий был утвержден в качестве основного, а западный вариант было решено использовать как запасной, резервный. Секретарь подтвердил, что ответственные за восточный и западный варианты могут рассчитывать на любую необходимую поддержку. В частности, корейский исполнитель уже получил годовую шенгенскую бизнес-визу и завтра вылетит в Центральную Европу.

На торжественном ужине, проходившем по уже знакомому сюжету (собачье мясо на мангале плюс водка со змеей), господин Ким выступил с красивым тостом и на прощание сообщил о предстоящем сюрпризе. Каждому из гостей придется взять с собой в обратную дорогу небольшой сувенир. Это выполненная из прекрасного чугуна модель самой красивой в КНДР Супхунской ГЭС. Она не очень тяжелая, всего килограммов на восемь. На модели будет красивая подарочная табличка, подтверждающая на корейском и английском языках, что эта модель действительно отлита передовиками сталелитейного производства – победителями социалистического соревнования за право изготовления этой уникальной модели.

После сообщения господина Кима с небольшим добавлением выступил Секретарь. Он порадовал тех из управляющих, на чьей территории базировались Близнецы. В их модели будут заложены свинцовые капсулы с тем самым радиоактивным порошком, который нужно добавить в пищу Близнецам.

– Заодно, – с заметной издевкой произнес Секретарь, – проверим вас на везучесть на въезде в ваши страны. Это шутка. А кроме шуток – поосторожнее при вскрытии. Распиливать модель, чтобы безопасно извлечь капсулу, нужно строго по правому краю подарочной таблички.

Увидев в глазах большинства участников встречи нескрываемое желание отказаться от сувенира или выбросить его по дороге, Секретарь сухо добавил:

– Это предложение утверждено Главным Координатором, которому я успел оперативно доложить результаты нашей встречи. Спасибо господину Киму, мне оставили спутниковый телефон. Главный Координатор доволен результатами нашей работы.

О дне и часе отравления Близнецов мы сообщим по обычным каналам. Но я имею удовольствие сообщить, что долго ожидать вам не придется. Нами получена важная оперативная информация. Стало достоверно известно, что наша главная цель в настоящий момент времени находится на одном известном европейском острове и пробудет там, судя по всему, не менее трех дней. Вдали от всех Близнецов.

Соответственно, не позднее, чем через два дня вам предстоит вскрыть сувенир и передать его содержимое исполнителям. Инструкцию по применению на английском и корейском языках вы найдете в упаковке со вторым подарком, баночкой чудодейственного порошка корня женьшеня местного приготовления. Не перепутайте. Это опять шутка.

Ну а покушение на нашего главного героя будет тогда, когда удастся вычислить его последующий перелет. И, наверное, это будет не намного позднее. Ведь вряд ли учитель останется равнодушным к мучениям своих двенадцати учеников. – И Секретарь изобразил улыбку на своем холодном лице.

Глава 17

Где-то около Земли

Сэр Уинстон Черчилль давно привык к тому, что сны часто уносят его в прошлое. Он также привык и к тому, что снятся ему не только приятные моменты его долгой жизни. Но сейчас, увидев открывающийся перед ним равнинный пейзаж, он все же внутренне дрогнул. Силуэт этой церквушки без шпиля врезался в его память навсегда. Шпиль скромной деревенской церкви был сорван на его глазах вражеским снарядом. В этом самом месте он впервые по-настоящему узнал, что такое современная война. Здесь он научился смотреть в лицо смерти и переносить ее страшный запах, удушливый, проникающий до самого сердца запах множества неубранных трупов.

Это была первая мировая бойня. Место называлось Лоранс. Тихая деревушка располагалась на границе между Бельгией и Францией. Именно здесь проходила сейчас линия фронта Первой мировой войны. И так случилось, что здесь должен был стоять насмерть 6-й батальон Шотландских королевских стрелков, который после гибели предыдущего командира возглавил назначенец из тыла, породистый полковник Черчилль.

К этому времени Черчилль уже успел многое, а именно сначала сделать прекрасную карьеру и потом рухнуть с огромной высоты. Все двадцать лет, прошедших после службы в далекой Индии, жизнь его походила на неустанное движение вверх, восхождение на гору власти. И ему практически удалось добраться до самой вершины.

Кто-то считал, что ему просто везло, а кто-то понимал, что этот карьерист благородного происхождения обладал потрясающим трудолюбием и умудрялся полностью использовать все предоставляемые судьбой возможности. Как бы то ни было, он стремительно и дерзко прошел после своего возвращения из Индии коридорами власти до поста первого лорда адмиралтейства, то есть министра Военно-морского флота Великобритании.

Но потом интуиция Черчилля вдруг дала невероятный сбой. В итоге он стал козлом отпущения за провал самой заметной военно-морской операции Великой Британии последних ста лет.

По правде говоря, основным виновником этого провала Уинстон был назван не напрасно. Движимый неутолимой жаждой победы, причем не простой, а большой Победы под его личным руководством, в марте 1915 года Черчилль отдал приказ захватить Константинополь. Конечно, взять с моря оплот германо-турецкого альянса на Средиземном море было рискованно, но и очень заманчиво. Это могла быть громкая, потрясающая победа союзников, возглавляемых в этой операции британскими военно-морскими силами.

Однако операция оказалась плохо продуманной и неумело организованной. Попытка захвата столицы Турции обернулась постыдным поражением. Главное, чего не предусмотрел Черчилль и его советники, была готовность турок умереть за свою родину. А к этому в переломный момент наступления и призвал своих воинов их командир, будущий лидер свободной Турции Ататюрк.

Бить германского агрессора и его союзников на чужой, захваченной ими земле солдаты коалиции смогли бы наверняка, там у них было моральное преимущество. Но такого преимущества в наступлении на Константинополь не было. Этот урок Черчилль запомнил на всю жизнь.

За девять месяцев бесплодных атак неприступного Византия потери союзников составили в общей сложности около четверти миллиона убитых и тяжело раненных.

В поисках основного виновника поражения общее командование союзников и кабинет министров Британии оказались едины. Молодой, рвущийся к посту премьера наследник громкого имени был для всех неудобен. Без особой шумихи была произведена как бы техническая перестановка кабинета министров Британии, в результате которой Уинстону досталась неприглядная должность министра без особых обязанностей и полномочий. Черчилль тоже не стал долго раздумывать и при первом приличном случае подал в отставку, которая была незамедлительно принята.

Понимая, что вернуться назад в большую политику он сможет теперь только с поля боя, Черчилль добился своей отправки в самое пекло, на передовую. Для этого ему еще хватило связей, стремительно теряемых с потерей влияния в правительстве.

Поступившие в его подчинение семьсот человек, в том числе тридцать офицеров, знали обо всем этом. Уинстон хорошо помнил, как поначалу ему было тяжело в батальоне. Офицеры не сразу приняли нового командира, обоснованно считая его карьеристом, неудавшимся политиком с элитным теоретическим военным образованием, но никак не профессиональным военным.

Однако сто дней, проведенных вместе, полностью изменили отношение офицерского состава к полковнику Черчиллю. Его методы управления были, несомненно, эффективны, а презрение к опасности, демонстрируемое полковником ежедневно, внушало уважение.

Авторитет Черчилля в батальоне стремительно нарастал пропорционально его мужеству. Особенно его поддерживали уважавшие его происхождение и врожденный аристократизм молодые выпускники престижных военных учебных заведений. С ними он был особенно дружен и каждую потерю среди них переживал искренне и тяжело. Тогда, в начале января 1916 года, он еще не представлял всего масштаба будущих потерь в его батальоне. Но теперь-то он знал достоверно, что половина тех, кем он командовал, останется здесь навсегда.

Сейчас судя по всему он собрал группу молодых офицеров в штабе батальона. Штаб располагался в том, что осталось после бомбардировок от женского монастыря. Две самые стойкие монахини упорно продолжали нести свою службу, не отвлекаясь на дела мирские. Их жизнь и жизнь штаба батальона протекали как бы в параллельном времени. Но в самой неприятной точке они пересекались. Когда погибал кто-нибудь из офицеров батальона, здесь, в штабе, проходило прощание и монахини читали над погибшим молитвы.

Черчилль стал вглядываться в лица офицеров, пытаясь понять, то ли он сам их вызвал на какой-нибудь инструктаж, то ли у них очередной печальный повод. И тут он с искренней радостью вдруг признал в молоденьких офицерах уже знакомый ему «интернационал», ищущий смысла жизни. «Слава тебе, Господи», – с облегчением подумал Черчилль. Успевший лечь на старое сердце тяжеленный камень растаял за те мгновения, пока он внимательно и с уже понятной для себя симпатией оглядывал эту «новую дюжину», как он для себя обозначил эту группу еще при своем разговоре с их Учителем.

Молодые люди тем временем с нескрываемым удивлением оглядывали друг друга, отряхиваясь от только что прошедшего мокрого снега. Ребята были в одинаковых фирменных длинных плащах и широких сапогах. Головные уборы также не отличались разнообразием. Половина молодых офицерских голов была защищена неудобными плоскими касками (мальчики не знают, но это же «tommies», вспомнил название касок Черчилль). Остальные были одеты в теплые лохматые шотландские шапки. Приветствуя собравшихся, Уинстон поднес руку к своей голове и улыбнулся. Подарок французского генерала – соседа по фронтовому участку, – пижонская по тогдашним меркам удобная круглая серо-голубая каска была на месте.

И мысли того времени, они тоже были здесь, на месте. Приглашая офицеров рассесться вокруг заваленного картами огромного стола бывшей трапезной монастыря, Черчилль перебирал в голове те самые мысли.

Он тогда заметно изменился, и вовсе не карьерная промашка заставила его измениться внутренне. Нет, Черчилль вовсе не считал, что его карьера сломана, он по-прежнему мечтал о руководстве всей Британией. Быть вторым после королевы – вот его судьба, он это чувствовал. Другое изменилось в нем.

Здесь, в крови и грязи этой войны, будущий лидер Великой Британии впервые в своей жизни серьезно задумался о том, куда же идет все Человечество. Не он лично и даже не его Великая Британия, а весь мир людей.

До этой войны он для себя решил: все на самом деле очень просто. Есть величие Британии, оно превыше всего. И есть его, Уинстона Черчилля, еще не сыгранная роль в дальнейшем становлении этого величия.

Но мировая война навсегда разрушила эту логику. Здесь, в этих окопах, в этой грязи, он сделал для себя исключительно важный вывод. Невозможно выхватить будущее одной, пусть и самой великой, страны из общего пути Человечества. Как выразился в минуту хорошего застолья его французский сосед по линии фронта, британцам давно пора усомниться, что Бог разговаривает с Человечеством на английском языке.

«Этим ребятам на один шаг легче, – вдруг позавидовал Черчилль, – поскольку эти молодые люди, судя по всему, изначально представляют собой разные культуры и нации, они могут одну ступеньку легко перешагнуть. Они сразу будут искать ответ для всех.

Только с чего вдруг они будут успешнее меня в этом поиске? На сколько лет они должны отстоять от меня в будущее? И что там, в этом будущем, должно успеть произойти? Надеюсь скоро понять».

– Ну, молодые люди, приветствую вас. Приветствую и сразу спрашиваю, что успели толкового надумать с прошлого раза, – открыл он встречу, увидев, что ребята освоились и смотрят на него в ожидании.

– С вашего разрешения, сэр, сегодня моя очередь. Я попробую рассказать, до чего мы смогли самостоятельно продвинуться, – взял слово смуглый юноша, хорошо знакомый акцент которого позволил Черчиллю безошибочно узнать в нем Индуса. – Мы расстались прошлый раз такие все радостные, что вроде как почти все уже поняли. А поняли мы следующее. Есть какой-то общий замысел, и он, конечно, не специально создан для отдельных людей, а один для Человечества. Получается, смысл жизни для каждого из нас просто в том, чтобы жить в согласии с замыслом Создателя. И тогда для каждого вопрос только в том, вписывается ли то, что он делает, в этот замысел, в общее движение к общей цели или нет.

Осталось всего ничего. Теперь понять бы еще этот самый общий для всех замысел. Как в старой сказке про мышей и кошку, наверное, знаете. Долго мышки думали, как бы обезопасить себя от кошки, и нашли выход – навесить на кошку колокольчик. Так радовались, это ведь отличная мысль. Только вот небольшая проблемка – кто этот колокольчик навесит.

Вот и у нас похоже. Мы все прямо так сначала обрадовались. Ура, не нужно искать каждому свою цель, просто нужно примерить свою жизнь к цели, поставленной для всего Человечества. Только вот как ее узнать, эту цель?

– Думаю, молодые люди, что вы не стали просто так сидеть. Даже догадываюсь, что вы стали делать. Я сам это сделал, когда до меня достучалось то же самое.

– Конечно, сэр. Мы припали к главным источникам ответов на такие вопросы. Все как один, не советуясь, бросились листать священные книги. Где же еще, как не там, искать ответ на этот вопрос. – И здесь Индус замолчал.

– Смущаетесь… Понимаю. Давайте я скажу то, что вы по молодости лет стесняетесь произнести, а я по той же самой причине возраста уже не боюсь. Неожиданно вы обнаружили, что все религии говорят только о том, «как» нужно нам идти по жизни, но не говорят «куда». Я правильно сформулировал ваш вывод?

– Точно! – с облегчением сказал Индус. – И мы, конечно, сильно расстроились. Если нет в священных книгах ответа о том, какова цель существования Человечества, то как же мы сможем цели своей жизни привести в соответствие с этой целью? Раньше мы хотя бы какие-то имели иллюзии, что каждый напряжется и чего-нибудь для себя поймет, найдет. То есть мы наивно надеялись разобраться каждый со своей проблемой. А получается, нужно понять, куда идет все Человечество. И теперь все совсем глухо. Без вариантов. То есть понятно, что есть, наверное, некая высшая цель, но мы ведь ее не знаем. Ну и что дальше? Жить как слепые котята? Пускать корни и раскидывать зеленые листочки, как редиска на грядке?

За огромным трапезным столом воцарилась тишина. Глядя на расстроенные лица ребят, Черчилль вспоминал свои размышления о цели существования Человечества, пришедшие к нему в этом полуразрушенном монастыре. Война, в которой приверженцы одной и той же великой религии безжалостно уничтожали друг друга с использованием новых видов оружия, заставила его понять: никакая религия не даст ответ на все вопросы. Бессонными ночами под артобстрелами он осознал: Человечеству придется понять кое-что самостоятельно. И Черчилль решительно прервал паузу. Так, как он делал это всегда, неожиданно и артистически красиво:

– А почему вы, молодые люди, решили, что цель Человечества должна быть нам, людям, именно объявлена? Ниспослана свыше?

– Простите, сэр, вы, значит, так нам прозрачно намекаете, что есть другие варианты познать замысел Создателя всего этого мира? – деликатно спросил юноша, внешний вид плюс интонация которого однозначно объяснили Черчиллю его семитское происхождение.

– Мне кажется, есть еще один вариант. Всем известный и вполне очевидный.

– Предлагаете самим разобраться? То есть вы считаете: Создателем так задумано, что людям нужно самим дойти до этого? – уточнил свой вопрос Еврей.

– Ну, если этого нет в священных книгах, то какие у нас, у людей, остаются другие варианты? – не скрывая иронии, спросил его и всех ребят Черчилль.

– Даже как-то сказать страшно, что следует людям самим взять и попробовать понять замысел Высшей силы. Сэр, извините меня за такой вопрос, а это не то самое, что называется гордыня? – с некоторой опаской спросил Индус.

– А разве Человечество уже этим не занимается от самого момента своего появления? – Черчилль улыбнулся и покачал головой туда-сюда справа налево, как в таких случаях обычно делают сами индусы (он помнил, это движение головой называется «ача-ача»). Индус увидел, понял и тоже улыбнулся. Черчилль продолжил: – Посудите сами. Создатель дал человеку разум и разрешил его использовать. В результате человечество постоянно, шаг за шагом постигает замысел Создателя по устройству этого мира. Все открытия физики, астрономии, биологии, да вообще всех наук – это и есть путь познания великого замысла.

Заметьте, нам ведь открывается не все сразу. Напротив, очень медленно, постепенно нам разрешено постигать, как устроен этот мир, по каким правилам он управляется и развивается. Наверное, чтобы мы не сломали чего-нибудь в мироустройстве, если еще не дозрели до следующего знания.

Так что правило, на мой взгляд, здесь простое. Его признают, по-моему, во всех религиях. Если нам разрешено что-то в замысле Создателя понять, то мы можем, а если нет, то нет. На все воля Божья. Но почему бы не попробовать узнать то, что именно вас интересует?

При этом мне, например, очевидно, что весь замысел Создателя Человечеству вряд ли дано будет познать. Но понять некоторую ближайшую Цель, поставленную Создателем перед нами всеми – почему бы и нет? – И Черчилль медленно обвел ребят взором, с удовольствием встречая согласно глядящие на него умные глаза.

Последним он посмотрел на Индуса, давая тому понять, что ждет ответа. Тот не заставил себя долго ждать:

– Ну, тогда мы отправляемся искать и думать дальше.

– Вот и правильно. Так что, как вы определитесь с какой-нибудь гипотезой, в смысле вашей версией Цели, ну или упретесь, так и встретимся, наверное. Это ведь не я назначаю наши встречи…

Черчилль надеялся сейчас услышать от ребят что-нибудь о том, как они общаются между собой и со своим Учителем.

Но тут в трапезной бывшего женского монастыря резко потемнело. Лица собеседников Черчилля застила пелена, и сон, глубокий сон охватил сознание бывшего бесстрашного полковника Первой мировой войны.

Глава 18

Королевство франков, окрестности города Тyp, октябрь 732 года

Бескрайнее поле нижней Галлии сегодня не изменило своего цвета на вечерней заре. На поле было светло. Несмотря на то, что солнечный свет, как и положено со времен сотворения мира, плавно уступал место наступающей ночи, с той же скоростью на всем огромном пространстве, насколько хватало взора, зажигались новые и новые победные костры. Победа отмечалась везде, у каждой палатки и просто в чистом поле, у каждого места, где солдаты-победители решили встретить сегодняшнюю ночь.

Костер был разожжен и возле палатки командующего. Она внешне ничем не отличалась от обычной палатки командира сотни. Но здесь сегодня не просто пили вино и хвалили командующего. Здесь скромно, но с достоинством Мажордом франкского королевства Карл Мартелль из рода Каролингов завершал торжественный прием. Поздравить его с победой над войском мавров и засвидетельствовать свое почтение прибыли в этот день разные люди. Прием наконец-то подходил к концу.

Мартелль совсем было собрался завершить нелюбимую, но столь нужную дипломатическую работу, как его главный советник, проводив последнего ранее заявленного гостя, вернулся и склонился в глубоком поклоне.

– Что, я еще не всех принял? Или кто-нибудь добился твоего особого расположения и я должен за это заплатить своим временем? – спросил Карл с усталой улыбкой своего скромно одетого главного советника. Не все знали, что советник, худой и всегда чем-то озабоченный лысый сутулый старичок был не только дядей жены мажордома, но и одним из самых его доверенных людей.

Как объяснил Мажордому главный советник, один из гостей, почтенный старик с благородной внешностью восточного шейха, заранее попросил принять его последним.

– И ты решил, что эту просьбу стоит удовлетворить?

Советник молча кивнул.

– Тогда зови.

Мажордом встретил этого последнего гостя, как и всех других, не выходя навстречу, а сидя на походном резном деревянном троне в окружении двух телохранителей. Он рукой пригласил гостя занять кресло напротив себя и негромко спросил его:

– Ты говоришь на латинском, почтенный?

– Да, великий государь франков.

Карл, не скрывая удовольствия от неприкрытой лести гостя, улыбнулся и поправил его:

– Я не объявлял себя королем франков, я всего лишь главный управляющий, я – Мажордом.

– Хорошо, великий государь франков, я буду звать тебя Мажордом, – ответил с такой же вежливой улыбкой старик.

– Что я могу сделать для тебя, почтенный? Кто ты и откуда?

– Разреши, Мажордом, о том, кто я и откуда, я расскажу немного позднее, если ты потом сам этого захочешь. Ты ведь устал от сражений и от государственных обязанностей. Позволь мне сначала сказать о главном, о деле.

– О каком деле хочешь ты мне сказать? Свое главное дело на сегодня я сделал.

– Это великая правда, Мажордом. Сегодня ты одержал победу, которая прославит твое имя на все века. Ты великий человек, и поэтому небеса избрали тебя своим орудием в проведении границы между Западом и Востоком, между двумя сторонами нашего мира.

Карл, не отвечая, прикрыл глаза и на несколько секунд замер в каких-то своих глубоких мыслях. Так же внезапно, как он отрешился от разговора, Мартелль открыл глаза, устроился поудобнее в кресле, посмотрел на гостя внимательнее и сказал:

– Может быть, ты и прав. Но это не то, что я хочу сегодня обсуждать. Я еще не умер, чтобы подводить итоги моей жизни.

– Твоя скромность делает тебе еще больше чести, Мажордом. Я перейду к делу. Ты победил мавров и взял кое-какую добычу. В результате, кроме всего прочего, ты захватил нечто, совсем для тебя ненужное, но нужное мне. Зато у меня есть нечто, действительно нужное тебе. Я предлагаю тебе сделку.

Карл положил правую ногу на левую, согнув ее в колене, и откинулся на спинку кресла, устремив взгляд в потолок палатки. Потом он опять внимательно посмотрел на старика, слегка наклонив голову на правое плечо. Немолодой гость выдержал его взгляд с достоинством и очевидной внутренней силой. В его не по возрасту ясных глазах светился недюжинный ум и опыт.

Мажордом неспешно поправил перевязь, на которой висел короткий меч, и вежливо, но с заметной иронией переспросил гостя:

– Ты действительно считаешь, что у тебя есть нечто, нужное мне именно сейчас, после этой непростой, но уже необратимой победы? Что ты вообще знаешь обо мне, почтенный гость из какой-то далекой страны?

– Честно говоря, не очень много я знаю о новом короле новой будущей империи, – ответил без тени обиды старик. – Говорят, ты происходишь из древнего франкского рода Каролингов. Никто не усомнится в твоем благородном происхождении. Еще знаю, что твои предки были германцы, они пришли с севера, с реки Рейн. Завоевали вы постепенно огромные земли, от северного холодного моря до Пиренейских гор. Приняли христианство и стали опять складывать обломки Западной Римской империи, погибшей триста лет тому назад от нашествия варваров.

А с тобой франки окончательно почувствовали себя едиными и сильными. И вот сегодня ты остановил мавров, которые наступали с юга, с большого полуострова, на Галлию. А ведь никто еще недавно и не помышлял остановить эту огромную силу, пришедшую сюда из Арабии через Срединное море, с земли чернокожих людей.

– Это правда. Ты знаешь мою историю не хуже моих ученых мужей, почтенный. Но это не объясняет нашей предполагаемой сделки. Что же все-таки, по-твоему, мне от кого-либо, например от тебя, может быть надо?

– Судя по твоей пряжке с орлом и по пурпурной ленте в перевязи, ты видишь себя не просто предводителем одного народа, а объединителем множества племен. Раньше это называлось «император».

Карл поднял руки к вискам, потер их и уже без тени улыбки с уважением наклонил голову в сторону старика.

– Ты прав, ты опять прав, гость издалека. Я действительно хотел бы восстановить или, вернее, создать заново великое государство, не уступающее величию рассыпавшейся вдребезги Западной Римской империи.

Прежде чем ты сделаешь свое предложение, а я уже понимаю, что буду над ним серьезно думать, ответь мне на такой вопрос: как ты думаешь, мудрый старик, кто мне больше всего мешает в моих устремлениях?

Почтенный гость, не задумываясь ни на секунду, ответил:

– Ну уж точно не мавры. Всегда самые большие проблемы мы имеем из-за тех, кто нам подобен. Тебе мешают твои же соплеменники, союзники, так называемые друзья и соратники.

– Мой сегодняшний вечер не пройдет для меня напрасно, – откинувшись на высокую спинку своего скромного трона, вполне серьезно сказал Карл. – У меня в гостях человек, много понимающий в этой жизни. Да, ты угадал, правители других осколков великой империи не хотят со мной объединяться. Каждый считает, что у него не меньше оснований, чем у кого бы то ни было другого, быть главной объединяющей силой. Даже тогда, когда я выхожу грудью встречать нашего общего противника, а они тем временем отсиживаются дома.

Карл замолчал. Было видно, как тяжелая дума навалилась на его лоб, легкий тик задергал левое веко, а морщины и бледность кожи в один момент сделали его лицо на пару десятков лет старше.

Гость деликатно выдержал паузу и, негромко кашлянув, привлек внимание Карла к себе:

– Значит, уважаемый Мажордом, если я дам тебе то, что однозначно выделит тебя как избранного свыше среди других правителей и позволит тебе двинуться дальше к собиранию империи, это будет именно то, что тебе нужно?

– Пока не знаю. Может быть. – Карл собрал в кулак свою жесткую короткую бороду неопределенно-соломенного цвета и опять на пару мгновений прикрыл усталые глаза. Потом он жестом подозвал к себе советника и неожиданно свежим голосом скомандовал: – Распорядись быстро накрыть здесь нам стол на двоих, мы поужинаем с гостем, если он не возражает, – при этих словах Мажордом посмотрел на старика. Тот с достоинством поклонился в знак согласия. Легко поднявшись с трона, Карл продолжил: – Прислуживающие за столом и телохранители не должны понимать латынь. И сам далеко не отлучайся, может быть, еще потребуешься сегодня. Исполняй. А вас, – повернулся Мажордом к старику, – я попрошу пока прогуляться со мной на свежем воздухе и рассказать немного подробнее о себе.

Примерно через полчаса в той же палатке Карл и его гость приступили к трапезе. Беседа текла неспешно, Мажордом знал тонкости восточного этикета и не спешил переходить к обсуждению деталей сделки.

– Итак, уважаемый гость, ты – прямой наследник правящей династии великого персидского государства. Но ведь такой страны не существует уже почти сто лет? И разве правящая династия не была вся уничтожена мусульманами, когда они стремительно захватили вашу столицу?

– Ты прав, Мажордом, сейчас нашей великой Персии нет. Ну и что? Западная Римская империя тоже рассыпалась на осколки, но ведь ты собираешь ее назад в новое великое государство?

Что же касается династии, то моему отцу, кстати, не просто одному из сыновей последнего персидского царя, а официально названному наследному принцу Персии, удалось спастись. Спастись благодаря одной реликвии, которая и есть, как мне кажется, то, что нужно тебе, Мажордом.

– Итак, ты предлагаешь вернуться к делу?

– Да, если ты не против.

– Хорошо. Я тебя правильно понял, что ты мне хочешь предложить какой-то предмет, как ты говоришь, реликвию. Не думаю, что какой-то предмет из бывшей Персии может быть мне нужен. Но ты мне это сейчас, наверное, объяснишь.

Что же ты хочешь от меня, почтенный? Нет, в принципе я понимаю, чем могу быть тебе полезен. Например, если ты хочешь позвать меня освободить твою родину. Но не скоро я об этом буду серьезно размышлять. Пока моя задача, как ты сам сказал, восстановить сильное государство в границах бывшей Западной Римской империи. Пока сделан только первый серьезный шаг – мы остановили продвижение мавров через Пиренеи в Галлию.

– Ты воистину великий человек, Мажордом. Конечно, у тебя впереди большие дела здесь. И я не настолько наивен, чтобы звать тебя идти освобождать Персию. Когда-нибудь, я верю, под твоим началом новое государство франков сравнится с бывшей Западной Римской империей. Даже, может быть, вы опять воссоединитесь с восточной империей, с Византией.

И я даже немного верю в то, что объединенное государство захочет опять двинуться на восток, в Персию. Однако я вряд ли успею это увидеть. А если и суждено мне это увидеть, то не из этого мира.

Нет, Мажордом, мое желание гораздо проще. Как я тебе сказал в самом начале нашей сегодняшней встречи, у тебя уже есть то, что мне нужно.

– Я это помню и жду, когда ты об этом скажешь.

– Разреши мне сначала рассказать о том, что я предлагаю тебе.

– Хорошо, рассказывай.

– Ты ведь исповедуешь христианство?

– Конечно.

– Значит, ты, без сомнения, знаешь историю великой святыни вашей религии – того самого креста, на котором был распят Иисус из Назарета?

– Все христиане знают эту историю. Императрица Елена, мать великого Константина, его нашла. Потом ее сын возвел над местом находки храм, в котором крест и хранится с тех пор. Даже мусульмане, захватившие священный город около ста лет назад, не стали разрушать этот храм и разрешили продолжать в нем христианские службы.

– А то, что мой прадед, царь персидский Хосрой, тоже завоевывал Иерусалим и даже забирал крест распятия в Персию, ты слышал?

– Нет, я не знаю этой истории.

– Так узнай ее, уважаемый Мажордом. Примерно сто двадцать лет тому назад, в тот самый год, когда основатель ислама Мухаммед еще только произнес свою первую проповедь, войска Персии захватили град Иерусалим. То время было временем расцвета нашей отчизны. При последнем великом правителе Персии, моем прадеде Хосрое Парвизе (победителе, как его звал весь персидский народ), империя наша достигла наибольших размеров во всей своей истории. Под Персией тогда был и Дамаск, и Египет. Прадед чуть не взял и Константинополь, да людей своих пожалел, потери уж больно были велики. Но для штурма Иерусалима сил и людей он не пощадил. Догадываешься, почему?

– Неужели для вас, персов, в кресте распятия тоже было что-то священное?

– Да, было. Слышал ли ты что-нибудь вообще о нашей религии, религии персов, достопочтенный Мажордом?

– Нет, уважаемый. Разве персы не были язычниками?

– Не были. Наша древняя религия – это не языческое многобожие. Но она при этом очень отличается и от религии евреев, и от христианства, и от ислама.

В нашей религии есть не один великий Бог, а два главных начала – Добро и Зло, то есть два главных божества. В борьбе между ними и происходит появление и развитие этого мира. И по мнению лучших умов нашей религии, в городе Иерусалиме эти два божества очередной раз столкнулись.

– Кажется, понимаю. Крестный подвиг Христа для вас тоже важное событие?

– Именно так, Мажордом. И предметы, которые побывали там, между Добром и Злом, имеют для нас священную силу.

– Ты сказал не предмет, а предметы? Что еще, кроме креста распятия, было, по-твоему, на этой страшной границе между Добром и Злом?

– Копье, Мажордом. Пронзивший сердце Иисуса из Назарета наконечник копья, по заключению нашего высшего религиозного совета, обладает огромной и нам непонятной силой. Наши жрецы что-то увидели в будущем и предсказывали, что этот наконечник нужно добыть и хранить ради блага существующей династии. Они пытались посмотреть еще дальше, в далекое будущее, но небеса не позволили заглянуть вдаль.

Крест распятия, конечно, тоже особо почитаемый для нас объект. Он тоже был на самой грани борьбы между Добром и Злом. И мой прадед захватил тогда в Иерусалиме обе эти реликвии.

Но мы недолго хранили у себя эти святыни. Как только в Константинополе узнали о случившемся, император византийский Ираклий поднял весь свой народ, дабы возвратить крест. К этому времени мой прадед скончался, а его сын, стало быть, мой дед, Сироес, решил договориться мирно. Крест вернулся в Иерусалим, а наконечник остался у нас.

– И потом пришли мусульмане?

– Да. Когда они стремительно, как грозовая туча, налетели на нашу землю, дед решил спасти хотя бы одного своего сына. Одного, кто бы мог восстановить династию. Он выбрал моего отца и отдал ему великую реликвию. Держа ее у сердца, наследному принцу удалось в ту страшную ночь спастись из дворца. Вот вкратце и вся история.

– Итак, ты предлагаешь мне наконечник того самого копья.

– Да, Мажордом.

– Я уже понимаю, что, или, точнее, кого ты хочешь за это получить. Такую цену ты можешь заплатить только за продолжение династии или ее почетное завершение. Среди погибших или плененных мавров есть твой сын? Единственный сын?