О Главном. IT-роман Аджалов Владимир
Представление заняло немного времени. Со стороны донны Исабель и доктора Бирмана, как представились его новые служащие, вопросов никаких задано не было, и адвокат откланялся.
Илья предложил: «Давайте сначала пройдем в лабораторию и поговорим о ее текущих делах, а потом вернемся и займемся обустройством в доме».
Он спросил, входит ли в зону ответственности донны Исабель и хозяйство лаборатории. Получив положительный ответ, он пригласил ее пройти туда вместе с доктором, чтобы обсуждать возникающие вопросы по ходу.
Доктору явно было за шестьдесят, он был среднего роста, в меру кругленький, доброжелательный и подвижный. Его крупная голова с незначительными остатками волос на затылке сразу производила впечатление вместилища большого ума.
Доктор начал говорить, как только они двинулись в сторону лаборатории, и больше не останавливался ни на минуту.
– Прежний хозяин практически остановил все исследования, из лаборатории давно ушли все ученые, я остался один с двумя лаборантами и двумя санитарками, – жаловался доктор. – Мы успели купить уникальное оборудование для исследования функций головного мозга, но так и не смогли его использовать. На старом оборудовании была подмечена некоторая мозговая активность основного пациента при внешних раздражителях в виде потоков информации: речь, музыка и так далее.
Наша идея была в изучении реакции мозга пациента при направленном воздействии потоками информации на разные участки коры головного мозга в самой разной форме, в том числе на разных языках. В качестве источника информации, естественно, планировали использовать Интернет. Господин Алекс провел поначалу и себе в рабочий кабинет (донна Исабель вам потом покажет), и в лабораторию, по выделенной высокоскоростной линии. Но потом себе оставил, а нас отключил.
А недавно и вообще вписал всем в контракт, что с территории лаборатории сотрудникам запрещается осуществлять междугородные звонки и выходить в Интернет. Но ученым без исследований и информации жить невозможно. Ведь нас свели к отделению коматозных больных. Все, что осталось – следить за аппаратурой обеспечения жизнедеятельности. Так она автоматическая, с двойной защитой. Персонал прекрасно подготовлен. Лаборанты и санитарки сами обеспечат, чтобы пациенты были «накормлены», чтобы им своевременно помогали опорожняться. У нас отличные современные приборы, позволяющие держать в тонусе мышечную систему пациентов.
Доктор был так увлечен возможностью выговориться, что не сразу услышал вопрос Ильи: «Скажите, а вы сможете своими силами переключить доступ в Интернет из кабинета в лабораторию?»
Доктор просиял: «Конечно, за пять минут, я сам это сделаю, давно руки чешутся, все схемы в руках, только допустите».
– Давайте пройдем по лаборатории, быстро мне все покажете, что где, и вернемся в дом.
Доктор Бирман провел Илью по лаборатории за пятнадцать минут. В принципе все было действительно налажено как надо, и с медицинской точки зрения, и просто по хозяйству. Чувствовалось, что донна Исабель крайне бережно относится ко всему, что связано с лабораторией, порядок был исключительный. Когда проходили мимо застекленной второй палаты с пациентами – близнецами, Илье показалось, что глаза донны Исабель как-то подозрительно заблестели…
Вернувшись в дом, Илья сразу запустил доктора в кабинет. Тот вынул откуда-то из-под пиджака небольшой ноутбук и быстро нашел файл со схемами подключения. Затем доктор скинул пиджак, и на поясе брюк доктора Илья увидел целый набор каких-то чехольчиков. Поймав его взгляд, доктор не без гордости сказал: – Все мое ношу с собой. Здесь телефон, компьютер, набор инструментов.
По тому, как доктор вынул из одного чехла и раскрыл сложный комбинированный инструмент, стало понятно: у доктора не только голова работает, но и руки растут из правильного места.
– Ну, не будем вам мешать, – сказал Илья и попросил теперь уже донну Исабель сделать ему небольшую экскурсию по жилым помещениям.
Донна Исабель была лет сорока пяти – пятидесяти. Она относилась к той редкой породе женщин, которых никогда, до самой старости, не покидает красота. Было понятно, что это красота не здешних мест.
Экскурсию начали прямо с небольшого кабинета, в котором они сейчас и находились, со второго этажа. Донна Исабель пояснила, что господин Алекс, когда бывал в этих краях, размещался в этом кабинете, там и жил, и спал. На этом же этаже располагались еще три спальни с небольшими туалетными комнатами. Весь третий, мансардный этаж занимала просторная пустая комната, рассчитанная, судя по всему, под биллиардную.
Первый этаж начинался с прихожей, за которой находился просторный холл, переходящий в большую светлую гостиную с мягкой кожаной мебелью. Из прихожей через гостиную можно было сделать круг – сначала попасть в столовую, далее шла кухня, а из кухни был еще один выход, опять в прихожую. Большой камин был встроен во внутреннюю стену так, что одной стороной он выходил в гостиную, а другой – на кухню.
Рядом с прихожей еще располагался туалет, а из холла мимо гостиной можно было пройти в сауну с небольшим залом для отдыха.
Гостиная была с высокими потолками, над ней как раз и располагался мансардный этаж. Лестница на второй этаж и мансарду была из натурального дуба, под лестницей находилась кладовая В целом все было спланировано удобно и со вкусом. Не было похоже, что это вкус господина Алекса.
Донна Исабель поймала вопросительный взгляд Ильи и рассказала, что этот особняк был построен во второй половине двадцатого века, совсем недавно, одним из членов известной европейской королевской семьи. Он был вынужден уступить право на престол своему младшему брату ради брака с простолюдинкой.
Они эмигрировали и жили здесь долго и счастливо, но к старости продали это поместье и вернулись в свою страну. Сначала поместьем владел некоторый медицинский исследовательский фонд. Но вскоре фонд разорился, не без помощи господина Алекса, который и стал владельцем.
Все служащие в поместье люди, от доктора Бирмана до санитарок, убиравших и в лаборатории, и в доме, проживали в двухэтажном небольшом флигеле. Туда Илья не пошел, просто посмотрел на флигель из окна.
– Донна Исабель, – сказал Илья, – у меня просьба заняться ужином, а потом подготовить мне одну спальню. А из кабинета в ближайшее время нужно все вынести и продать, провести полную санитарную обработку, там устроим библиотеку.
Илья уже собирался отвернуться от донны Исабель, чтобы опять пойти пообщаться с доктором, но заметил в ее глазах какой-то вопрос, какую-то затаенную боль.
– Присядьте, – сказал он, – я вас внимательно слушаю.
– Господин Илья, – сказала донна Исабель, – вы ведь не выбросите пациентов из лаборатории? Я хочу, чтобы вы знали. Это здесь все равно знают все сотрудники. Мальчики, близнецы, что в лаборатории – это мой сын. Простите, – сказала она, быстро встала и ушла. Было понятно, что эта сильная и гордая женщина не могла себе позволить плакать при чужом человеке.
Когда Илья опять поднялся в кабинет, доктор уже завершил свои манипуляции и прямо пританцовывал от желания немедленно бежать в лабораторию.
– Доктор, – сказал Илья, – я прошу вас быть предельно осторожным, дабы никоим образом не повредить пациенту.
– Как мне к вам лучше обращаться, – спросил доктор.
– По имени, если не возражаете.
– Илья, голубчик, у меня все-таки там, за пределами этого поместья, остались ученики, в том числе и те, кто здесь когда-то работал. Мне сообщили о продаже некоторого клонированного тела. А я пока еще неплохо соображаю.
Человек я верующий, как и вы, судя по всему, так что будьте спокойны. Но если мозг пациента реагирует на информацию, мы с вами обязаны эту информацию предоставить. Мозг, я так думаю, сам отфильтрует то, что ему нужно.
Кстати, а вы представляете, как у человека кровь отфильтровывается прежде, чем попасть из организма в мозг? Нет? Вот вы обязательно почитайте, голубчик, ознакомьтесь, это потрясающая защита.
Я уверен, что не менее надежный фильтр мать-природа или Создатель предусмотрели и для такого случая. Если в этот мозг и пойдет какая-то информация, то значит, так надо.
И доктор побежал в лабораторию подключать к Сети свои приборы.
Глава 12
Вторник. Италия. Рим
Бывают совпадения в жизни, но все подчинено неведомым нам закономерностям. В то же самое время, когда доктор Бирман подключал к Сети оборудование лаборатории под Зальцбургом, похожий процесс завершался в Риме, в комплексе на крыше уже знакомой нам гостиницы.
По программе, понедельник и вторник отводились на адаптацию гостей. С кормлением и обслуживанием ребят в комплексе на крыше все наладилось довольно быстро, клиника предоставила вполне подготовленный персонал. Медсестер ребята стеснялись, пришлось оставить только медбратьев. Они дежурили по восемь часов и уже почти приноровились к каждому из ребят. А это тоже было непросто, болезни у всех были нешуточные.
В комнате для персонала установили две кровати, где медбратья тоже могли передохнуть. Располагавшаяся рядом мини-кухня была действительно мала, она не предназначалась для реального приготовления пищи. Максимум там было можно приготовить бутерброды да в микроволновой печке разогревать несложные блюда. В принципе, основное питание планировалось завозить в готовом, даже горячем виде. При доставке собирались даже учесть существующие ограничения по питанию, у кого – по медицинским показанием, у кого – по религиозным убеждениям.
Тем не менее, кое-какие припасы для рабочих перерывов тоже были завезены. Скоропортящиеся продукты хранились в большом холодильнике. Был на кухне и запас воды и различных соков, тут же стоял аппарат для изготовления кофе. Медбратья не скучали, они были в основном студенты, и близость даже к такой кухне их только радовала.
В воскресение заехали остальные участники олимпиады из числа инвалидов, еще шесть человек. Процесс подъема и устройства вновь прибывших занял почти весь день, и только к вечеру оргкомитету стало понятно, что не все успели подготовить в срок.
Большую телевизионную панель сообразили заранее повесить в центре комнаты и подключить к телевизионной сети гостиницы. А вот широкополосный доступ в Интернет кто-то принял решение обеспечить прямо к началу состязаний. Почему-то, заранее в эту голову не пришло, что для неподвижных подростков не телевидение, а плавание в Интернете составляет основную часть жизни.
Все подростки-инвалиды приехали со своими портативными компьютерами. Они были крайне разочарованы, когда оказалось, что выбранная для их проживания комната пока напоминает необитаемый остров.
Внизу, в самой гостинице, можно было подключить компьютеры к скоростной линии в любом номере. Можно было также пойти в кафе, на десятый этаж, где был организован так называемый хот-спот[5]. Там вообще любой гость гостиницы мог открыть свой ноутбук и насладиться дешевым беспроводным Wi-Fi доступом к Интернету. А наверху был еще почти каменный век.
Все, что ребята могли себе позволить – это выход в Интернет через мобильные телефоны. К сожалению, большинство из них не имели физической возможности мобильными телефонами пользоваться. Здоровые люди не могут себе представить, как сложно с двумя-тремя работающими пальцами выполнять даже казалось бы самые простые действия. А среди прибывших ведь были и лишенные даже этих возможностей. Им нужно было подключить к Сети их собственные, специально приспособленные компьютеры, которыми они умели управлять, кто – зажав в зубах палочку, кто – держа в кулачке джойстик.
Оргкомитет довольно быстро осознал свой просчет по обеспечению доступа в Сеть. Было решено ускоренно дооснастить комнату пребывания главных участников.
Работа по «интернетизации» осложнялась тем, что ребята уже были в комнате и имели компьютеры разного класса, в том числе не самые современные. Нужно было не только проложить оптический кабель из подвала здания на крышу, но и сделать разводку по комнате, подвести и удобно расположить места подключения у каждой кровати.
И вот, наконец, дело близилось к завершению. Рабочие закончили сверлить отверстия, протягивать кабели. На стенке слева от телевизионной панели закрепили большой блок – коммутатор, проложили в пластиковых коробах тонкие кабели уже до каждой кровати и смонтировали небольшие розетки для подключения компьютеров. Наконец, наступил перерыв, рабочие ушли. Осталось прийти настройщику, запустить коммутатор и настроить соединение с каждым компьютером. Скорость доступа обещали сделать исключительной. Даже коммутатор был какой-то последней модели. Одновременно все компьютеры могли с ним соединяться напрямую своими оптическими портами.
Ребята весело переговаривались, отдыхая от надоевшего шума, и в предвкушении желанного погружения в Сеть. С ними не было никого из оргкомитета, сидеть в шумной комнате целый день впустую никто не хотел. Сменный медбрат, худощавый молоденький паренек с коротко стриженными черными усиками, был рядом. Он или отдыхал в комнате для персонала или вертелся на кухне. В любой момент медбрат мог связаться с оргкомитетом или администрацией гостиницы.
В комнате появился человек в больших старомодных очках, который представился как настройщик. Невысокий человек с невзрачным лицом был одет в рабочий комбинезон Его прямые длинные темные волосы производили ощущение крашеных, у них был какой-то странноватый оттенок.
Настройщик нес с собой две большие сумки из прочной материи. С такими сумками по всему миру ездят мелкооптовые торговцы, «челноки». Одна сумка была округлой формы и, судя по всему, очень тяжелая. Было похоже, что для соединений еще потребовалось еще какое-то количество кабеля. Вторую сумку настройщик нес относительно легко. Наверное, она была с какими-то приборами, что-то твердое распирало стенки сумки.
Поставив сумки у входа в комнату, настройщик надел рабочие перчатки и попросил ребят достать мобильные телефоны, у кого есть, для настройки с коммутатором. Не очень понятно было, зачем это делать, если к коммутатору должны подключаться компьютеры напрямую, но никто особенно не стал задумываться. Четверо присутствующих, как оказалось, пользовались мобильной связью. Настройщик прошел между кроватей и собрал телефоны. После этого он ненадолго вышел в коридор.
Трудно было предположить, что этот человек, выйдя на лестницу, поднимется на технический этаж. Там он бросил в угол свои очки и все мобильные телефоны и достал из-за пояса небольшой ломик. Легко вскрыв дверь лифтовой комнаты, он несколько раз ударил ломиком по блоку управления лифтом. Затем он засунул ломик в механизм подъемника лифта, заблокировав его окончательно.
После этого «настройщик» вернулся за круглой тяжелой сумкой. Выйдя опять на лестницу, он поставил сумку на пол. После этого он спустился на три лестничных пролета вниз и достал из кармана куртки некое прямоугольное устройство, напоминающее небольшой кирпич. Нажав на «кирпиче» какую-то кнопку, он положил его на место стыка лестницы и лестничной площадки.
Затем он вернулся наверх, к своей сумке, раскрыл ее и быстро стал доставать и выбрасывать на лестницу колючую проволоку, пучок за пучком. Свернутая ранее в круглые мотки, проволока со скрежетом расправлялась, постепенно заполняя сначала один лестничный пролет, потом другой. Закончив с проволокой, настройщик вернулся в комнату, где ничего не подозревавшие ребята шутили с дежурным медбратом. Тот как раз только заехал в комнату с передвижным столиком, уставленным напитками.
«Настройщик» подошел поближе к медбрату и спокойно сказал ему: «Ну-ка быстро иди к стене».
Тот слегка побледнел, кивнул и без слов быстро пошел к дальней стене комнаты, «настройщик» за ним. Как только они подошли к стене, «настройщик» достал из кармана нечто, напоминающее маленький пульт дистанционного управления, и нажал на нем кнопку.
Комната резко дрогнула, раздался грохот взрыва. Через пару секунд послышался еще один глухой удар и, затем еще один, уже заметно тише. Это оторвавшийся от площадки в результате взрыва лестничный пролет рухнул вниз. Он обрушил следующий пролет, потом вместе они упали на следующий, но уже его не обрушили, а застряли грудой искореженного железобетона. Расположенный на крыше комплекс был надежно отрезан от гостиницы. Там, где раньше коридор двенадцатого этажа выходил на лестницу, обломки бетонных плит и лестничных маршей образовали плотный завал.
Руководитель службы безопасности гостиницы набрал номер местного телефона в комплексе на крыше примерно через десять минут. Столько времени потребовалось, чтобы понять источник толчка, который почувствовали обитатели и персонал верхних этажей. Ответил подрагивающий голос медбрата, который передал трубку «настройщику».
Это не было диалогом, со стороны «настройщика» был только один вопрос: – Вы говорите по-английски? Ответив положительно и едва успев включить запись разговора, руководитель службы безопасности вы слушал монотонно зачитанное, явно заранее приготовленное сообщение и услышал отбой. Он тут же, не задумываясь, нажал на кнопку быстрого набора № 1 на своем телефоне и, дождавшись ответа, четко, по-военному, изложил ситуацию.
– Проживающие в изолированном комплексе на крыше гостиницы одиннадцать подростков-инвалидов и один человек из обслуживающего медицинского персонала, судя по всему, захвачены террористом-одиночкой.
Единственный лифт не работает, наверное, поврежден террористом, лестница на крышу взорвана.
Свои требования террорист обещает изложить по телефону корреспонденту любой всемирно известной телекомпании, программа которой есть в системе кабельного телевидения гостиницы. Условие этого интервью – нахождение корреспондента в прямом эфире.
Террорист предупредил, что при любых попытках проникновения в комплекс он взорвет принесенный с собой снаряд со смертельно ядовитым газом времен Второй мировой войны. Более того, в случае, если переговоры с корреспондентом не будут начаты в течение четырех часов, он взорвет этот снаряд, умертвит всех заложников и себя самого, а все объяснения оставит в письменном виде в конверте, который найдут на его теле.
Эвакуация гостиницы началась примерно через тридцать минут. Бойцы спецподразделения по борьбе с терроризмом приступили к оцеплению гостиницы. Корреспондентов телерадиокомпаний долго ждать не пришлось. Прибыли оперативные бригады всех видных новостных компаний, причем в ранге не ниже руководителей отделений по Италии.
Часа через два в просторном автобусе с занавешенными окнами, стоящем за углом гостиницы, происходил серьезный разговор. На эту закрытую встречу пригласили руководителей отделений трех известных телекомпаний, причем приглашения были сделаны весьма незаметно для окружающих, Сами бригады всех компаний продолжали вместе толпиться у входа в гостиницу.
Слово взял человек, представившийся как руководитель операции. Он сначала рассказал корреспондентам то, что было известно из единственного разговора с террористом. Затем он напомнил, что, по негласному общему правилу противодействия террористическим атакам, прямой эфир бандитам никогда не предоставляется. Некоторые сведения, сообщаемые в прямой эфир террористами, могут вызвать панику. Есть и другие причины.
Руководитель операции обратился к корреспондентам с просьбой: – Новостные программы представляемых вами компаний идут под номерами 1, 2 и 3 в перечне телевизионных каналов, доступных клиентам гостиницы.
Предложение – сымитировать прямой эфир ваших компаний. Вести съемку и тут же транслировать полученный материал прямо в сеть кабельного телевидения гостиницы. Затем, буквально с задержкой в минуты, вы материал подадите в обычном формате в свои компании. Если что-то по нашему мнению будет необходимо не сообщать широкой публике из того, что скажет террорист – значит, вам придется так и поступить. Насколько мы осведомлены, вы трое обладаете полномочиями принять решение такого уровня самостоятельно. Согласны ли вы?
Руководители репортажных групп ответили утвердительно.
Примерно через полчаса корреспондент одной телекомпании беседовал с террористом «в прямом эфире», если смотреть канал № 1 в гостинице. Его самого, разговаривающего о чем-то с террористом, можно было видеть и по соседнему каналу. Этот репортаж показывал с собственными комментариями и в том же режиме, корреспондент второй компании. На третьем канале шел аналогичный репортаж, но без комментариев.
Разговор начали с того, что предложили террористу переключить свой телевизор на первый канал. Потом пришлось его просить убавить звук на телевизоре, поскольку в эфире возник типичный в таких случаях звон.
Террорист, который представился как Феликс, объяснил, что он является идейным наследником Адольфа Гитлера. Несмотря на сумбурность его объяснений, стала понятна главная идейная подоплека захвата заложников.
Террорист, в полном соответствии с учением своего духовного наставника, считает неправильным сохранение жизни всяким «неполноценным», к которым он отнес всех инвалидов – участников олимпиады. Это – нарушение основополагающих принципов эволюции, это – селекция наоборот, это – преступление против человечества.
Далее Феликс объяснил, что он готов пощадить этих заложников, если из тюрем всех европейских стран и США будут немедленно освобождены все, осужденные по статьям «фашизм, нацизм, неонацизм, расизм» и им подобным. Это люди, страдающие за прекрасное будущее человечества, узники совести.
Если это его требование не будет выполнено в течение трех дней, он пожертвует собой, но хоть немного восстановит историческую справедливость и освободит больше места на планете для полноценных людей.
На этом разговор, продолжавшийся около десяти минут, закончился.
Руководитель операции буркнул корреспондентам: «Рекламу фашизма уберите, а все остальное давайте так, как считаете нужным».
Через несколько минут в экстренных репортажах «допущенных к операции» телекомпаний были показаны краткие сюжеты. В течение часа они были повторены в свежих выпусках новостей практически всех средств массовой информации. Скоро во всем мире узнали, что в самом центре Рима захвачены заложники, среди которых одиннадцать старшеклассников-инвалидов и один медработник.
Глава 13
День восьмой. Среда. Россия. Беслан
К заутрене в старую церковь маленького города на юге России собралось неожиданно много людей. В основном это были женщины, разных лет. Все они были в черных платках. Они уже давно не снимали эти траурные платки.
Трагедия, которая произошла несколько лет назад в этом городе, была известна всему миру. Этот город назывался Беслан.
Матери и бабушки детей, погибших здесь при захвате школы, пришли сегодня с утра к местному батюшке не с пустыми руками. Собранные ими скромные деньги были предназначены для того, чтобы заказать молебен во спасение. В поздних ночных выпусках новостей они увидели репортаж о захвате подростков-инвалидов в далеком городе Риме.
Их собственная боль от потери детей еще оставалась очень острой. Чужое несчастье было воспринято, как свое. Деньги были собраны этими очень небогатыми женщинами от всего сердца. Не все они считали себя православными. Но этот храм фактически стал местом их встречи. Разные люди, и хорошие и не очень, пытались объединить их в какие-то организации. Но здесь у них была своя организация, ни от кого не зависящая и никому ничего не обещающая. Здесь они вместе молились Богу о спасении душ их невинно погибших детей. Здесь же и помогали друг другу чем могли.
Батюшка ранее служил в одном из городов под Москвой. Он сам попросил перевести его сюда после трагедии в Беслане. Ему казалось, что он может помочь потерявшим детей людям найти хоть какое-то успокоение. Когда-то он тоже потерял сына. Его убили неизвестные подонки, когда парень возвращался домой после школьного выпускного вечера.
Они не могли с матушкой больше иметь детей, его об этом в свое время предупредил врач, когда отдавал ему в роддоме ребенка. После гибели сына они с матушкой взяли на воспитание двух приемных детей.
В Беслане считали, что батюшка действительно имел право быть здесь пастырем.
Батюшка не стал брать деньги, а полез сам в карман, добавил еще и показал на стоящий посреди церкви опечатанный ящик. Там собирались деньги на ремонт храма.
– Я буду ежедневно служить заказанный вами молебен во спасение отроков, захваченных террористом, – сказал он. – И я пошлю телеграмму об этом в ту самую гостиницу, где это произошло. Пусть родные и близкие этих детей знают, что наши сердца с ними. Да поможет им наша молитва. Аминь.
Глава 14
Среда. Италия. Рим
Ранним утром в кафе напротив гостиницы в Риме, опустевшей и оцепленной вооруженными солдатами, сидели за столиком три человека. И по возрасту, и по комплекции, и по манере поведения сразу было видно, что это два подчиненных и шеф.
Старшим за столом, действительно, был управляющий директор и совладелец крупной европейской телерадиокомпании. Компанию ему составляли два его лучших бойца, играющие тренеры, руководители ведущих отделов.
Эти двое были даже внешне похожи, оба среднего роста, сухощавые, подвижные. Они и одевались примерно одинаково, просто потому, что им нравился один стиль одежды, что-то среднее между официальным и спортивным. Их резко отличал только цвет волос. Естественным образом и в компании и в кругах около компании их уже давно звали просто – Брюнет и Блондин.
Встреча началась далеко за полночь. Разговор был довольно тяжелый. Шеф, мужчина крупный и сильный, был откровенно возмущен нерасторопностью своих работников. Чрезвычайное происшествие не где-нибудь за океаном, а под носом, в городе, где их знает каждая собака, где находится их штаб-квартира – и они не в первых рядах.
Шеф слов не подбирал и выражался ну очень свободно. Хозяин кафе давно бы попросил его говорить потише, если бы эти трое не были одни. Но уже часа четыре как прошло распоряжение об эвакуации всего квартала, окружающего гостиницу. Это были его последние клиенты в ближайшие день-два. Они уже покушали на хорошую сумму, неплохо выпили, и могли заказать что-нибудь еще на дорожку.
Действительно, шеф как раз махнул рукой и попросил себе еще двойную порцию коньяку. Подчиненные вежливо отказались.
– Значит, давайте договоримся так, – стал подводить итоги разговора шеф. – Сейчас вы бросите жребий, кому дальше топтать эту тему. Кто проиграет – сейчас же выберет себе другую тему сам. Хороших тем вокруг всегда навалом.
В течение недели я хочу видеть на нашем канале настоящий сенсационный репортаж. Кто сделает – того проведу через совет директоров на свое место с нового года. Я все равно решил на покой.
Если за неделю ничего не родите, ну, значит, вы – слабаки, а я старый дурень. Столько лет растил хрен знает кого. Тогда еще проще – я не просто уйду, а продам свою долю совладельцам, они давно уговаривают.
Я-то все в независимость играл. А эти помоложе, попрактичнее. Они мечтают поиграть в большую политику, то есть выгодно лечь под правильную партию. Только тогда, сами понимаете, натащат они своих ставленников, может бесталанных, зато до дури преданных.
Каждому под этот репортаж бросаю на корпоративную кредитную карту по двадцать тысяч евро. Если чувствуете, что не сделаете ничего пристойного – лучше не тратьте, вычту из зарплаты. Вопросы есть? Нет вопросов. Тогда бросайте.
Блондин вынул из кармана два евро, выбрал сторону с цифрой, бросил монетку, ловко поймал и открыл ладонь. Горячая свежая тема была его. Он довольно ухмыльнулся и спросил у шефа разрешения бежать. Тот спокойно сказал:
– Давай, беги, только не наглей по пути, а то споткнешься.
Брюнет после недолгого раздумья сказал шефу, что попробует раскрутить недавно мелькнувшую информацию о продаже тела как бы Христа.
– Слишком легко затихла эта история. И Ватикан молчит, чувствую, что тут что-то есть, – сказал он. Шеф покрутил головой, но возражать не стал:
– Твой риск, твой выбор, действуй. И этот побежал, понимая, что неделя для действительно крутого репортажа – это почти ничего.
Только теперь хозяин кафе разрешил себе подойти к столику поближе.
– Приноси уж всю бутылку, да присаживайся, старый приятель. Не думаю, что мы с тобой сейчас побежим в испуге по домам, – сказал ему гость. Так и произошло. Они пригасили свет, чтобы не привлекать внимание, и не спеша, еще часа два вспоминали старых друзей и подруг.
Расставаясь, гость заплатил за все с лихвой и уже на пороге спросил:
– Ты-то, как думаешь, кого мне поставить из них на свое место?
Хозяин кафе сказал:
– Если хочешь, чтобы было больше прибыли, то Блондин пошустрее будет. Он парень способный. На многое способный. Ты меня понимаешь. А если хочешь сохранить лицо у канала, то ставь Брюнета. Он, когда с тобой разговаривает, в глаза смотрит.
Тем временем в самой гостинице, в комплексе на крыше, никто, естественно, не спал. Телевизионный экран, что висел в комнате у ребят, теперь был постоянно включен на одном из новостных каналов.
После того, как Феликс из их комнаты что-то взорвал, ребята сразу притихли. Он не сразу стал объяснять, что происходит, ушел опять из комнаты и вернулся минут через десять. По пути он захватил стоявшую у входа в комнату вторую сумку и поставил ее на стол под телевизионным экраном.
Из сумки Феликс достал небольшой, но тяжелый металлический конус, диаметром сантиметров в двадцать, на квадратном основании. Он что-то включил в основании, повернулся к лежащим ребятам и произнес речь:
– Эй, уроды, слушайте меня внимательно. Вот это сверху – боеголовка от снаряда, она со смертельным газом. Газ качественный, в великом рейхе барахла не делали. Много таких снарядов еще лежит около одного затопленного корабля в Гданьском заливе. Черные ныряльщики за скромную мзду достали мне пару снарядов.
Я снял головку со снаряда, лететь ей никуда не нужно. Оболочку, когда придет час, разорвет смонтированное мной лично снизу вполне современное взрывное устройство. Предупреждаю сразу: при попытке взять это со стола, оно сработает. И со столом не советую двигать – тоже сработает. И на меня не советую бросаться – тоже сработает, я все предусмотрел. Так что лежите себе тихо и ждите.
Если со мной договорятся – может и останетесь доживать свой уродский век. А если не договорятся – дружно похрипите немного, и все дела. Ты, медик, тоже все слышал? – Медбрат кивнул. – Тогда снимай свой халат и пропуск, чтобы не мешали, да смотри, ухаживай за уродами, они мне живые пока нужны.
И Феликс удалился в подсобку, из которой через минуту выкатилась в дверь одна из кроватей. Без слов стало понятно, что медбрату впредь придется располагаться на кухне.
Головка с газом выглядела очень натурально, это был явно не макет. Металл был старый и местами изъязвленный. По-видимому, это были следы коррозии от морской воды. Лежавший ближе всех парень из Турции сказал, что видит хорошо сохранившуюся небольшую надпись довольно мелкими буквами готическим шрифтом, похоже на название компании.
– А пониже вижу что-то вроде химической формулы. Формула напоминает бабочку. В центре бабочки буква Р, в смысле фосфор, а от нее в разные стороны идут четыре черточки. От каждой черточки еще какие-то химические символы. Слева вверху формула длиннее, снизу покороче, но буквы не прочитать. А справа точно сверху O, как кислород, а снизу F, как фтор.
После небольшой паузы откликнулся Индус. Темнокожий паренек с тонкими чертами лица говорил не спеша, с расстановкой, как бы немного отдыхая после каждой фразы.
– У меня мама пострадала в результате аварии на химзаводе. Она полгода после аварии жила, меня доносила, а потом умерла. А я вот такой получился, как русалка, ноги срослись напрочь.
Так что на химию у меня пунктик с малолетства. Я в ней неплохо разбираюсь, читаю о ней все подряд. Думал, когда стану постарше – разработаю универсальное противоядие, чтобы у всех работников химзаводов с собой было в кармане на всякий случай.
Судя по всему, в этой железке зарин. В любом случае, если буква Р в центре такой формулы – бабочки, это один из фосфорорганических ядов. Их тогда, в период Второй мировой, примерно двадцать тысяч тонн в год производилось.
Названия разные – зарин, зоман, табун, а действие одинаковое. Это нервно-паралитические яды. Они блокируют у человека один очень важный фермент, который отвечает за передачу нервных импульсов.
Грубо говоря, мышцы перестают управляться, человек не может дышать и все. Если в этой штуке такой газ, то дозы хватит, чтобы уложить нас за несколько секунд. А потом, по мере растекания газа, отключится вообще все живое в радиусе не меньше километра.
Все притихли. Потом Турок сказал:
– Эти яды старые, давно уже против них, небось, разработали противоядия. Что-нибудь об этом знаешь?
– Ты прав, – ответил Индус, – в принципе на каждый яд есть свое противоядие – антидот. От нервно-паралитических ядов используются вещества, которые восстанавливают передачу нервных импульсов. Но как ты понимаешь, у меня в аптечке с собой таких веществ нет. Был бы доступ в Интернет, мы бы чего-нибудь сообразили. У нас вместе взятых, наверняка, лекарств разных прорва. Может быть и можно бы чего-нибудь схимичить, но это если бы…
А так, все, что посоветую: когда рванет, нужно максимально укутаться, яд действует и через кожу. Оставить нужно только нос и дышать сквозь мокрое полотенце, может, спасатели и успеют. Если у кого есть активированный уголь – ну тогда в полотенце его под нос заверните, получится почти противогаз.
Потом ребята смотрели интервью Феликса «в прямом эфире». Стали понятны требования Феликса.
Также было понятно и то, что эти требования никто удовлетворять не будет.
На какое-то время в комнате наступила тишина. Телевизор приглушили, ничего нового там не было. Еврей сказал:
– Вот уж не думал никогда, что мне пригодятся инструкции для заложников. У меня есть в компьютере, зачитать?
– А что тут зачитывать, – сказал Американец, – на нас эти рекомендации тяжело натянуть.
Первая реакция уже прошла, никто из нас на Феликса не кинулся. Обычно сразу кто-нибудь из заложников не выдерживает, и его террористы убивают. Но нам кидаться как-то сложно.
А потом в этих инструкциях советуют осмотрительно и терпеливо бороться за выживание. Нас этому учить не нужно. Всю сознательную жизнь так и живем.
Русский продолжил:
– Похоже, во всех странах одну и ту же тюльку по правилам поведения заложников рассылают. Давай еще вспомним по «Стокгольмский синдром». Это когда заложники чуть ли не лучшими друзьями террористов становятся. Одна тетка в Стокгольме так за террориста потом и замуж вышла. У нас уже появились желающие выйти замуж за фашиста?
Ребята дружно хрюкнули, хотя веселого на самом деле было мало. Разговор завял. Примерно час было тихо, каждый по-своему обдумывал случившееся.
После этой относительной тишины все принялись за одно и то же. Все достали свои ноутбуки и стали писать прощальные письма родным и близким. Они были очень стойкие ребята, они учились стойкости с самого детства, поэтому не было ни слез, ни истерик. Было слышно только легкое постукивание по клавишам.
Они не надеялись отправить свои послания сейчас. Красивый коммутатор доступа в Интернет висел рядом с экраном телевизора совершенно бесполезно. Лежащий напротив коммутатора Японец на всякий случай попробовал подсоединиться. Было видно, как он крутил в воздухе свой маленький ноутбук, направляя его оптическое окошко на выглядевшее как иллюминатор в самолете входное окно коммутатора, но тщетно. Светодиоды приема/передачи, сгруппированные в две группы, зеленые слева, а красные справа от «иллюминатора», не подавали признаков жизни.
Немец увидел попытки Японца и сказал:
– Не трать время, парень, с моей стороны видна большая клавиша включения электропитания и она, увы, выключена. И светодиод в ней не горит, то есть напряжение не подано совсем.
Еще примерно через час, когда началась утренняя заря, со стороны ближних ко входу кроватей, на которых были Еврей и Индус, послышался негромкий разговор. Потом Индус громко, со смешным акцентом выругался, и по кроватям с рук в руки пошла написанная Евреем записка.
Никто так и не спал, разве что начали подремывать, и будить долго никого не пришлось. Каждый внимательно читал записку и передавал далее. Записка докатилась до крайней кровати, где располагался Американец. Тот прочитал и достаточно громко, чтобы все слышали, сказал:
– Это ты очень вежливо выразился, надо попросить Русского или Немца, они умеют круче. Все хмыкнули. Текст записки был следующий: «Когда Феликс скомандовал: «К стене», медбрат стоял около нас с Индусом, но побежал через всю комнату к дальней стене. Тут рядом, гораздо ближе, были две другие стенки. Откуда он знал, что будет взрыв, и в какой стороне будет взрыв?»
Еще минут через тридцать Американец вдруг тихо зашептал соседу – Русскому: «Смотри сюда!»
Русский, крупный, наголо стриженый парень, с трудом повернулся к Американцу и увидел на его классном, новеньком ноутбуке изредка помаргивающую синюю кнопочку. Они стали перешептываться, чего-то крутить и приспосабливать.
Потом Русский долго чего-то набирал у себя на компьютере крупными буквами и показывал Американцу, а тот в свою очередь быстро шлепал по клавишам и что-то настраивал у себя в компьютере.
Когда они закончили свою работу, по рядам побежала новая записка, от Американца. Теперь она продвигалась гораздо медленнее, каждый задумывался, перед тем, как передать далее. Только Индус, прочитав записку, стремительно написал в нее несколько строк и вернул соседу, шепнув ему предварительно: «Всем надо прочитать мой ответ». Еврей прочитал слова Индуса, быстро добавил от себя пару фраз и послал записку назад, в сторону Американца.
Послание Американца было следующее: – Ребята, я лежу в самом углу и тут есть чуть-чуть сигнал Wi-Fi. Наверное, из кафе, что на десятом этаже. У Русского нашелся кусок провода и теперь антенной работает вся моя кровать. Я выставил на максимум чувствительность платы беспроводного доступа в компьютере и, похоже, зацепился. Сигнал слабенький, но все же есть. Там обязательна предоплата. Русский берется влезть без оплаты доступа, но только на шестьдесят секунд в день, он знает, как это организовано. Какие идеи, на что потратим этот шанс.
Индус ответил четко:
– Если у тебя есть надежный человек, пошли короткое письмо. Попроси найти в Сети и переслать какой-нибудь простой рецепт приготовления противоядия (антидота) от зарина.
Еврей добавил:
– Больше ни с кем не связывайся. Наши родные не смогут удержать внутри себя. Информация о контакте с нами точно утечет, дойдет до новостей, Феликс поймет, отберет еще и компьютеры, и шанс оборвется.
Американец получил письмо назад, прочитал и сказал так, чтобы все слышали: «ОК, попробую».
Через несколько минут напряженного сопения он поднял неестественно тоненькую правую руку, сжал ее в кулак и резко опустил локоть с коротким словом: «Йес».
Все поняли, что письмо ушло. Первый раз за последние часы ребята как-то немного повеселели. Индус позвал медбрата и начался неспешный ранний завтрак, объединенный с несостоявшимся вчера ужином.
Глава 15
Среда. Испания. Канарские острова. Остров Тенерифе
Сотрудник Канарской астрофизической лаборатории Ригоберто Мануэль Мендес ехал ранним утром заступать на смену. Его смена начиналась в восемь утра, сейчас было только около шести. Он выехал с большим запасом и сейчас хвалил себя за предусмотрительность. Погода сегодня преподнесла неприятный сюрприз. Автомобиль не успел еще серьезно подняться с побережья вверх по горной дороге, как въехал в пелену густого тумана.
Семья Риго, как его звали все родные и близкие, жила в городе Гюимар, почти на побережье. Практически никто из обитателей острова не жил на высоте более двух-трех сотен метров над уровнем моря. Обсерватория же находилась высоко в горах. Туда и в хорошую погоду с побережья было не менее двух часов пути, в основном по извилистой горной дороге.
Большинство работников обсерватории были люди приезжие, с континента. Они предпочитали проводить почти все время наверху, живя в общежитии при обсерватории.
Риго был единственным научным сотрудником – уроженцем этих мест, и он заслуженно этим гордился. Получить приличное общее образование здесь, на маленьком острове, еще было можно. Но стать специалистом в такой области, как астрономия, – практически нереально. Только большая мечта и упорство плюс врожденные способности к точным наукам привели Риго к цели.
Сначала он получил образование инженера-механика. Потом устроился на мизерную зарплату в обсерваторию. За десять лет Риго прошел путь от стажера до ведущего инженера по обслуживанию оборудования обсерватории. Одновременно, шаг за шагом, заочно обучаясь и сдавая курс за курсом, он шел к намеченной цели. Его не устраивало просто обслуживать астрономические приборы. Он хотел сам стать астрономом.
Сначала некоторые научные сотрудники подтрунивали над ним. Постепенно все оценили его скромность и трудолюбие, и его мечта со временем стала общей. Когда он получил желанную степень и был официально переведен на должность научного сотрудника, праздновала вся обсерватория.
Сегодня вести машину приходилось, что называется, шепотом. Риго хорошо знал и любил свой остров. Такой туман в это время года мог обозначать лишь одно. Этой ночью, месяца на полтора раньше обычного, температура воздуха на плоскогорье опускалась ниже нуля.
Примерно через час медленного движения вверх по извилистой дороге, он вынырнул из тумана, оказался над ним. Сколько лет Риго наблюдал эту картину и не продолжал ей удивляться. Всего два с половиной километра над уровнем моря – но насколько другой мир, другая природа, другие мысли. Внизу жарко, круглый год толпы туристов, торговцы и экскурсоводы. А еще всякая мелкая пакость, которая заводится в местах скопления людей, – карманники, аферисты всякие. Здесь – красота и чистота.
Дорога далее шла через кратер бывшего вулкана. Последнее крупное извержение этого вулкана видел Христофор Колумб на своем пути в Америку. Пейзаж внутри огромного бывшего кратера радиусом в несколько километров потрясал каждого, кто впервые его видел. Не случайно именно здесь лучшие кинокомпании мира снимали фантастические фильмы. Величественная красота была действительно неземной. Насколько мог видеть глаз, от края до края горизонта было одно и то же. По краям гигантского кратера стоят невысокие скалы. Огромное внутреннее блюдце заполняла застывшая лава разных оттенков от черного до красного цвета. Всюду только хаотическое нагромождение огромных глыб. Небольшими пятнами скучилась непривычная растительность, в основном скудные, необычной формы кустарники.
Риго привык к этой картине. Но сейчас он вдруг понял, что сегодняшний пейзаж был даже для него необычен.
Восход солнца начался как раз тогда, когда автомобиль выехал из тумана на плоскогорье. Сегодня все было еще прекраснее, чем всегда. За всю свою жизнь Риго не довелось наблюдать такого зрелища. Вся поверхность земли, скалы и обломки лавы – все это тихо дымилось. Клубы белого цвета медленно поднимались над землей и таяли в воздухе. Ветра почти не было, картина была безмолвна и торжественна.
Риго понимал, что это, по-видимому, остатки тумана. Но впечатление было такое, будто камни, вся поверхность земли были еще недавно раскалены и сейчас остывают.
Он остановил машину на обочине, вышел и, как завороженный, смотрел и смотрел вокруг.
– Наверное, так выглядела Земля сразу после ее сотворения, – с каким-то внутренним трепетом и благоговением думал Риго.
Он как зачарованный смотрел и смотрел на первозданный мир и не заметил, как солнце выглянуло из-за гор. В стремительно исчезающих под лучами солнца уже неплотных облачках тумана неожиданно зажглись какие-то разноцветные огни. Это редкая растительность, небольшие кустики и кактусы, вдруг засияла в лучах восходящего солнца.
Риго подошел к растущей у дороги группе кустарников, чтобы посмотреть поближе. Оказалось, что каждый листик, каждая веточка растений были в тонком ледяном панцире, образовавшемся из-за неожиданного ночного заморозка. И теперь этот тонкий лед таял, играя на солнце всеми цветами радуги, как бы салютуя наступающему дню.
Риго постоял еще несколько минут, потом спохватился, сел в машину и двинулся дальше. Картина «сотворения мира» продолжала стоять у него перед глазами. Хорошее, доброе чувство осталось у него от увиденного зрелища, как от неожиданного и приятного подарка.
В обсерватории на входе Риго, как всегда, сначала выпил чашку кофе. Простенький автомат стоял в маленьком баре под плакатом с его любимыми словами писателя Герберта Уэллса. Сотрудники в этом баре отмечали все заметные события. Плакат гласил: «Ни одно животное не станет смотреть вверх… Только это нелепое создание – человек – тратит время попусту, глазея на небо».
Сегодня в обсерватории Риго ждала обычная работа. Группа сотрудников, в которую он входил, принимала участие во всемирной программе поиска внеземных цивилизаций. Программу уже давно собирались сворачивать по всему миру. Спонсоров становилось все меньше и меньше. Этой программе было более чем сорок лет. Группы энтузиастов работали по этой программе в обсерваториях, расположенных в разных местах земного шара. Они все по согласованной программе осуществляли непрерывный поиск радиосигналов, похожих на осмысленные. Ничего похожего на сигналы инопланетного разума за все время существования программы обнаружено не было.
Принимая смену от своего приятеля и коллеги, Риго даже не спрашивал его, есть ли что новенькое. Задавать такие вопросы в их группе давно стало дурным тоном. Программа слежения была заранее разработана под единственный радиотелескоп, выделенный на обсерватории для программы. Ручная работа была сведена до минимума.
Основной интеллектуальной забавой было опознавать появляющиеся время от времени новые сигналы. Часть из них была природного происхождения. Как правило, это были слегка изменившиеся старые знакомцы. Было приятно узнавать среди них сигналы от вспыхнувших миллионы лет назад сверхновых звезд или следы неведомых нам космических катаклизмов.
По настоящему новые сигналы этой природы приходили редко. В последнее время в основном попадались обрывки сигналов от объектов – творений рук человеческих.
Когда Риго увидел на экране новый довольно сильный сигнал, он его привычно определил, как «спутниковый». Запись пошла автоматически, он стал прикидывать координаты спутника. Через несколько минут Риго понял, что источник находится не на земной орбите, а явно подальше. Может быть, в пределах солнечной системы, или около нее.
Это было гораздо интереснее обычного орбитального спутника. Не так уж много дальних запусков было совершено с Земли. Риго стал напрягать память, пытаясь вычислить, сигнал какого аппарата он может видеть.
Ничего на ум из действующих проектов не приходило. – Может быть, это какой-нибудь потерянный аппарат, – подумал Риго. Таких дальних потерянных кораблей насчитывалось не менее двух десятков.
Это было бы очень интересно и престижно – найти такой потерянный объект. Пока он размышлял, руки автоматически настроили слежение за неопознанным источником сигнала. Вся поступающая информация в режиме «реального времени» стала «выкладываться» на специальный раздел сайта их лаборатории. При этом прошла автоматическая рассылка электронных писем – оповещений руководителям групп всех обсерваторий, участвующих в программе.
Сигналы от неизвестного объекта тем временем обрабатывались анализатором. Параллельно с простой, так называемой аналоговой, записью сигнала, анализатор предпринимал попытку определить скорость передачи. Если передача идет от современного устройства земного происхождения, то сигналы должны быть в цифровом виде. Это должны быть импульсы, следующие с некоторой скоростью, измеряемой в числе импульсов (единиц информации, бит) в секунду. Анализатор начал «снизу», постепенно повышая так называемую скорость синхронизации, скорость своей внутренней частоты. При совпадении частот производилась синхронизация, и далее запись сигналов уже велась наилучшим образом.
Примерно через минуту Риго обратил внимание, что анализатор продолжает «пыхтеть», но никак не может определить скорость передачи сигналов от неведомого объекта.
Риго задумался. Обычно с космических объектов сигналы не очень скоростные. Это ведь не репортаж с хоккейного матча. Тем более, если аппарат дальний. Чем дальше аппарат – тем шире и слабее импульсы сигнала, долетающие до Земли. Поэтому и ниже должна быть скорость передачи, чтобы сигнал уверенно принять на Земле.
Даже если организовывается сеанс видеосвязи, например, с международной космической станцией (МКС), видеосигналы сначала заметно упрощают, чтобы скорость передачи снизить насколько возможно. Значит, или анализатор сломался, или…
Риго вскочил со стула, чтобы взглянуть на индикатор текущей скорости синхронизации. Анализатор уже проскочил скорость, соответствующую передаче видеоизображения с качеством DVD, и продолжал «лезть наверх». В аппаратах дальнего зондирования космоса, запущенных с Земли, таких скоростей передачи не было никогда.
Риго понял, что нужно звонить руководителю группы. И срочно.
Через несколько часов был осуществлен поворот станций слежения практически всех серьезных астрономических обсерваторий мира. Те, кто находился в «тени», с нетерпением ждали, когда Земля повернется «нужным боком».
Секретности в подобных исследованиях не было. Исследование дальнего космоса уже давно перестало представлять какой-либо интерес для военных и спецслужб. Поэтому все новинки программы сразу оказывались в прямом доступе всех заинтересованных лиц и организаций.
Читать бесплатно другие книги:
