Айсберг под сердцем Андреева Наталья
«Типун тебе на язык», – подумал он и еще до обеда был вызван к высокому начальству. Разноса Леонидов не боялся. Сам давно стал начальником и суть подковерных игр знал отлично. Если секретарша говорит таким медовым голоском, значит, все в порядке. Чуть ли не хвостиком виляет. Едва он вошел в приемную генерала, спросила:
– Алексей Алексеевич, вам чай или кофе?
– Кофе, – хмуро сказал он, чувствуя, что бессонница его доконала. Весь разбитый, голова болит, сердце колет. – Без сливок и сахара. Двойной.
– А, Леша, присаживайся! – сказал генерал.
Он сел.
– Ирочка, кофейку нам, – велел хозяин кабинета.
– Уже варю! – весело ответила секретарша.
«И чего лыбится? – со злостью подумал Леонидов. – Как же! Она-то выспалась!»
– У меня к тебе серьезный разговор, Алексей.
– Оно и понятно: не первое апреля, – туманно ответил он.
– Нравится мне твое чувство юмора, Леша! – рассмеялся генерал. – Вот потому я и обратился к тебе. Ты ведь у нас, кажется, спортсмен?
– Кто? Я? – Леонидов похлопал себя по животу, на котором, когда он сел, образовались складки. – Был когда-то, но теперь – сами видите.
– Но все равно. Хоккей, к примеру, смотришь?
– Кто ж его не смотрит? – насторожился Алексей.
– А фигурное катание?
– Вы к чему это клоните?
– Дело, Алексей, государственной важности. – Генерал вздохнул, надел очки и открыл лежащую на столе папку. В это время Ирочка принесла поднос и принялась расставлять чашки. Когда она ушла, генерал продолжил: – Тебе известно, что скоро начнется Олимпиада?
– По-моему, это всем известно, – осторожно сказал Алексей. – Даже тем, кто не любит спорт и никогда его не смотрит по телевизору.
– А ты знаешь, что мы должны занять в общекомандном зачете место не ниже второго?
– Это они должны. Чиновники от спорта. У них медальный план. И денег грохнули – мама дорогая! Сколько дворцов за границей накупили! Сколько яхт построили! Это же все надо отмедалить!
– Тихо-тихо, – остановил его генерал.
– А есть человек, который думает по-другому? – удивился Алексей.
– Я тебя не затем позвал. У нас обличителей хватает. Стоит только инет открыть.
– Где? – Алексей обвел глазами просторный кабинет.
– Не научился, грешен, – вздохнул генерал. – Поэтому по старинке все на бумажке записываю. – Он уткнулся в папку. – Значит, так. На спортивной базе произошло предположительно покушение на убийство. Капитан команды керлеров, железно попадающей в олимпийскую сборную, находится сейчас в больнице в тяжелом состоянии. В коме она, Леша. И на Олимпиаду, соответственно, не попадает. Произошедшее можно квалифицировать как несчастный случай на тренировке, что происходит сплошь и рядом.
– Я в курсе, – кивнул Алексей. – Спорт дело такое. Травмоопасное.
– Мы бы и списали все на несчастный случай. Если бы не напряженнейшая обстановка в команде. В общем, развалилась она, Леша, – грустно сказал генерал. – А медаль у нас в плане. Средства большие выделены. Понятно, всем хочется поехать на Олимпиаду. Тот, кто попытался убить Лукашову, на этом вряд ли остановится. Если он поймет, что не попадает в сборную, примется еще энергичнее расчищать себе место.
– Пошлите туда опергруппу, – пожал плечами Алексей. – Заведите уголовное дело. Задержите преступника, в конце концов. Я думаю, несложно установить, кто совершил покушение на, как вы сказали?.. Лукашову?
– Алина Лукашова – скип сборной. Иначе – капитан. Ключевой игрок. За ее место теперь и будет главная битва.
– Ну так разберитесь, наведите порядок. В рамках закона.
– В том-то и трудность, – генерал тяжело вздохнул и закрыл папку. – Разобраться можно. И наказать тоже. А Олимпиаду кто будет выигрывать, а? Керлинг – молодой вид спорта. Игроков мирового уровня немного, и каждый из них на вес золота. Потеря Лукашовой – уже трагедия для сборной. А если преступление совершил игрок, без которого команда на Олимпиаде провалится? А?
– Что ж, выходит, если ты надежда олимпийской сборной, то и убивать можно? – сердито спросил Леонидов.
– Есть такая пословица: победителей не судят. Поэтому решение принято такое…
– Кем принято?
– Эта Олимпиада – дело государственной важности. Все на контроле в самых верхах, и решение принято там же. Потому я с тобой разговариваю, а не твой непосредственный начальник. В общем, так… Дело возбуждать пока не будем. Ты поедешь туда один, под видом, ну, скажем, какого-нибудь помощника по чему-нибудь, неважно, и все разузнаешь. Ты гениальный сыщик, Леша, можно сказать, лучший, – польстил генерал. – Поэтому для тебя это пара пустяков. Ты все узнаешь, получишь признание убийцы, и мы подождем до Олимпиады. Если, конечно, это игрок сборной. Дадим ему выступить, а потом… Если он станет чемпионом или хотя бы призером, тема закрыта. Потому что победителей не судят. Сам понимаешь, ему Президент лично пожмет руку. И вся страна будет им гордиться. А если он проиграет, то мы его накажем по всей строгости закона, – сурово сказал генерал. – Ты все понял?
– Ловко, – Леонидов покачал головой. – Хорошие психологи со сборной работают. Ведь это мотивация, а? При Сталине недаром почти у всей верхушки родственники сидели. И атомную бомбу делали за страх, не за совесть. Потому что страх – сильнейшая мотивация. Если человек будет знать, что, проиграв, он сядет в тюрьму, а выиграв, получит славу, почет и уважение, плюс огромные деньги, он сделает все, чтобы победить. Ох, и роль же вы мне отвели!
– Приказы, майор Леонидов, не обсуждают. – Генерал встал, Алексей тоже поднялся.
– Я терпеть не могу керлинг, – попытался выкрутиться он. – Скучнейшая, бессмысленная игра.
– Ничего, полюбишь. Короче, на, – генерал сунул ему папку. – Обо всех, кто был в тот день на тренировке и мог попытаться убить Лукашову, прочитаешь в Интернете. Официально ты в отпуске.
– Я на август заявление написал, – уныло сказал Леонидов.
– Ты теперь человек холостой, поэтому тебе все равно, зимой отдыхать или летом.
– Откуда знаете?
– Здесь всё обо всех знают. Ты не в цирке работаешь, а в органах.
– А так иногда на цирк очень похоже, – попытался пошутить Алексей. – Может, другого кого-нибудь найдете, а?
– Ты иди, вещички собирай. Чего время тянуть?
– Хорошо хоть в Сочи прокачусь на халяву, – вздохнул Леонидов.
– Еще чего! В Сочи! Не дальше Химок, – ехидно сказал генерал. – Сборы будущих олимпийцев проходят на подмосковной спортивной базе. На сочинский лед их выпустят перед самыми играми. Там еще все подготовить надо. Ну, может, дадут недельку-другую форы, а может, и нет.
– Хоть какие-нибудь плюшки мне положены? – спросил Алексей.
– Положены. Тебя встретит старший тренер Калерия Константиновна Климова. Женщина в твоем вкусе. Кстати, не замужем. У тебя есть шанс устроить свою личную жизнь, Леонидов.
– Все понял, – понурился он. И грустно посмотрел на чашку остывшего кофе. – А мама-то была права. Большие собаки, да еще и в репьях, снятся к большим проблемам…
– Лешенька, ты чего так рано? – испугалась, увидев его в дверях, мама.
– Уволили меня, мать. За падение морального облика и несоответствие высокому званию полицейского. Сказали: или к жене возвращаешься, или – пиши рапорт об отставке!
– И ты написал?! – ахнула она. – Господи, Леша! У тебя такая замечательная жена! Уж мог бы и поступиться своими принципами! Я думала, ты взрослый мужчина, а ты еще ребенок!
– Взрослый мужчина, мама, – это тавтология. Если мужчина, то понятно, что взрослый. Ты от волнения утратила свои профессиональные навыки.
– Ты еще учить меня будешь! – Она замахнулась на него тряпкой. И вдруг расплакалась: – Неприкаянный, а теперь еще и безработный…
– Да пошутил я! Задание мне дали! Еду на спортивную базу, там будущие олимпийцы поцапались! Официально я в отпуске.
– Ты меня не обманываешь?
– Вот, – он вынул из кармана конверт. – Отпускные. Да клянусь тебе, что отпускные, а не выходное пособие!
– Поклянись своими детьми! – велела мать.
– Клянусь Ксюшей и Сергеем, что я по-прежнему работаю в органах!
– Что тебе с собой собрать? – деловито спросила она, смахнув слезы.
– Халат и тапочки. Желательно белые. Шучу. Ну, костюм спортивный, наверное. Кроссовки. Надеюсь, там хоть кормят нормально, – он вздохнул. – Я еду завтра утром. А сегодня весь день буду работать. Мне надо подготовиться, чтобы знать, с кем придется иметь дело.
– Я сейчас, Лешенька, – засуетилась мать. – Я мигом…
Конечно, он не удержался и первым делом набрал в поисковой строке «Климова Калерия Константиновна». Интересно, откуда в Управлении знают, какие вкусы у Алексея Алексеевича Леонидова? Почему вдруг генерал решил, что эта женщина должна ему понравиться?
Он минут пять смотрел на фотографию и вынужден был признать, что генерал оказался прав. Климова Алексею понравилась, по крайней мере, на фото. Стильная короткая стрижка, чуть вьющиеся волосы медового оттенка, чувственные полные губы, глаза серо-голубые, близко посаженые, но это ее не портило. И упрямый, выдвинутый вперед подбородок, что говорит о сильном характере.
«Господи! – ахнул он. – Да она на Сашу похожа!»
Внешнее сходство с женой было налицо. Даже завитки на лбу. У Саши тоже кудрявые волосы, правда, вьются они сильнее, чем у Климовой, и намного длиннее.
«Мужчина обречен всю свою жизнь поклоняться одному типу женщин», – грустно подумал Алексей и принялся изучать биографию Калерии Константиновны. Согласно данным на официальном сайте, ей сорок один год. В другой статье значилось сорок два, но, возможно, журналист ошибся. В конце концов, год – это не принципиально. Ей немного за сорок. Стояла у самых истоков отечественного керлинга, настоящая история которого началась в России лишь в девяностых. А ведь могло быть и по-другому, если бы большевики не признали этот вид спорта буржуазным и не высмеяли тех, кто пытался им заниматься. В Советском Союзе умели подвергать остракизму все чуждое простому народу и насквозь буржуазное.
А в начале девяностых, когда старый строй рухнул, появились энтузиасты, которые поставили на новый для россиян вид спорта, керлинг. Игроки пришли на ледовую поляну кто из баскетбола, кто из легкой атлетики, кто из фигурного катания. Климова до того, как заняться керлингом, бегала на средние дистанции. Алексей слегка напрягся, потому что и сам раньше бегал. И тоже, ты подумай! На средние! Ему никогда не давался спринт, не хватало взрывной стартовой скорости, и он не вытягивал марафон, не хватало выносливости.
Алексей посмотрел на Климову повнимательнее. Жаль, что нигде нет ее фотографии в полный рост, приходится только догадываться, какая у нее фигура. Он невольно втянул живот. Чтобы понравиться такой женщине, одного интеллекта мало.
«Да что это я? А вдруг она просто мегера! И голос у нее писклявый».
В керлинге Климова достигла определенных успехов. Возглавляемая ею команда (Калерия была скипом) вышла на международный уровень, и именно с подачи Климовой наши девушки стали наконец завоевывать призовые места. Потому что, покинув большой спорт, Калерия Константиновна подалась в тренеры. В одной из статей упоминалось, что она была замужем, но с мужем разошлась лет пять назад. И всю себя посвятила своим подопечным.
«Этакая мамочка от спорта, – отметил Алексей. – Мама для всех».
В общем, керлинг был для Климовой всем. Она без конца находилась в разъездах, то на соревнованиях, то на сборах, и почти не бывала дома. Типичная жизнь спортивного тренера, работающего со сборной: на чемоданах. «У нее даже собаки нет, – грустно подумал Алексей и почему-то вспомнил приснившегося этой ночью волкодава. – И наверняка никакой личной жизни. Легкая добыча… Уж не собираюсь ли я за ней приударить?» – одернул он себя. Впервые Алексей вдруг понял, что абсолютно свободен. Саша не искала примирения.
– Одумается – сам вернется, – сказала она свекрови, когда та попыталась помирить супругов.
Саша была уверена в своей силе и в слабости мужа. Уверена в том, что такое «добро» никому не нужно. Вечно занят, с дурацким, по ее мнению, чувством юмора, какой-то мент, пусть и майор. Взяток не берет, оно и понятно: не в ГИБДД работает. Все разговоры только о трупах и о том, какой он, Леонидов, умный, и какие все остальные дураки. Меж тем о семье этот умница необыкновенный позаботиться не может, вечно его надо обо всем просить, по десять раз напоминать. Даже о контрацепции он подумать не в состоянии, с удивлением недавно узнал, что жена принимает противозачаточные таблетки.
– А я думал, мы уже старые…
Сейчас и он наконец понял, что далеко еще не старый. Потому что регулярного секса, или, как говорят, половых отношений, у него теперь нет, а к случайным связям он пока не готов. Первый приснившийся ему эротический сон Леонидов воспринял с досадой. После второго задумался, а после третьего задумался крепко. От Саши он ушел в начале осени, а сейчас уже зима! Три месяца без жены, это вам… А тут еще и собака огромная приснилась! В репьях! И, скажите на милость, даже не лает!
«А Климова хороша…»
Он заставил себя переключиться с главного тренера на членов ее команды. И тут же наткнулся на фотографию Алины Лукашовой. У него челюсть упала: черт возьми! Вот это красотка! Даже обидно, что такая женщина лежит в коме и за ее жизнь всерьез опасаются врачи!
Он с энтузиазмом щелкал мышкой, открывая во весь экран все новые и новые фотографии Алины. А их было много. Алина на льду, Алина в тренажерном зале, Алина в бикини…
– Докатился! – раздался за спиной мамин голос. – Вот что значит жить без жены! Ты уже лазаешь по порносайтам!
– Мама, я работаю!
– Да вижу я, как ты работаешь. На, – сердито сказала она, грохнув на стол тарелку. – Я тебе поесть принесла. Хотя… иди-ка ты, Лешка, на кухню.
– Ма! Это спортсменка! На нее покушались!
– Ой, не ври! Какая же это спортсменка? Она вон, почти голая!
– Это делается в рамках продвижения малопопулярного пока в России вида спорта в массы.
– Сиськи голые показывают в рамках продвижения? – ехидно спросила мать.
– Мама! Ты же культурная женщина! А говоришь «сиськи»!
– Я-то культурная… А вот эта твоя девка… Небось ухажер ее и грохнул. С другим мужиком не поделил.
– На льду в тот день были одни только женщины, – вздохнул Алексей.
И, щелкнув мышкой, закрыл фото Алины. Остальные девчонки были далеко не красавицы. И сведения о них весьма скудные. Год рождения, спортивное звание, даты громких побед, если таковые имелись, место учебы и ничего о личной жизни. Ноль. Даже у Алины. А ведь были же у красотки громкие романы! Ей уже двадцать семь!
Мама постояла и ушла, увидев, что сын рассматривает одетых девушек. Он попытался было составить психологический портрет каждой, но сведений оказалось слишком мало. Керлинг был у журналистов не слишком популярен. Только Лукашова стала звездой. Но в интервью, которые она давала, говорилось в основном об отношениях в команде, перспективах на медали, об изнуряющих тренировках. Ничего интересного с точки зрения криминала.
Алексей просидел за компьютером весь день и почти ничего стоящего не нашел.
За исключением последней фотосессии Лукашовой. Он даже распечатал эти снимки, потому что на них Алина блистала в последний раз. Неизвестно, как теперь сложится ее судьба. Даже если она выйдет из комы, это будет уже совсем другой человек. Что она вспомнит из прошлого? Насколько необратимы будут последствия травмы для ее головного мозга? Ведь керлинг – интеллектуальный вид спорта. Тут думать надо. С керлингом, скорее всего, ей придется завязать. А кому она нужна вне спорта? Уж сколько их упало в эту бездну! Этих звездочек, у которых было все, пока сами они стояли на пьедестале. Некоторые пробились, сидят теперь в Думе или на других теплых местах, чиновничьих. Но это олимпийские чемпионы, в крайнем случае, медалисты. Лукашова таковой не стала. Не успела. Выходит, судьба ее незавидна.
Да, подложил кто-то девушке свинью…
Алексей внимательно рассматривал фото. Вот ведь лопух этот журналист! Все свое внимание уделил Лукашевой. Она все время была в прицеле фотокамеры. Вот Алина стоит на льду, приветственно подняв руку. Прищурившись, смотрит вдаль. Вот она взмахнула щеткой, словно готовясь мести лед. На губах улыбка, глаза затуманены. Они у нее с поволокой. Лишь на одной фотографии виден летящий в нее камень. Изображение смазано, потому что снаряд двигался. Да что там! Летел! Кто-то с силой запулил его в Лукашову. Алексей закрыл глаза и попытался смоделировать ситуацию.
Алина позирует фотографу. Тело ее расслаблено, она ведь почти профессиональная модель. Сколько их у нее уже было, этих фотосессий! Она прекрасно знает, что лучшие снимки получаются, когда модель стоит в непринужденной позе, а если двигается, то ее движения расслаблены. И в этот момент по льду летит с силой пущенный камень. А весит он, на минуточку, без малого двадцать килограммов! Этакая гранитная глыба. Алина стоит лицом к трибуне, откуда ее фотографируют, и спиной к нынешним и будущим подругам по команде, которые выкатывают на лед камни, чтобы продолжить тренировку. Камень направлен ей прямо в ноги. Удара она, разумеется, не ждет. Поэтому, не сгруппировавшись, с высоты своего роста падает на лед и ударяется о него головой. Со всего маху.
На следующем снимке она уже лежит. Как журналист, должно быть, пожалел, что не снимал тренировку на видео!
Алексей разложил перед собой снимки в той последовательности, в какой они были сделаны, и еще раз мысленно обругал фотографа. Непонятно, кто сделал бросок. Девчонки, судя по всему, стояли у бортика толпой. Фотограф их игнорировал, все внимание уделил Алине.
Зато теперь выложил эти снимки в инете с ликующей надписью: «Сенсация!» Последние мгновения красавицы Лукашовой на льду! Мамочки, сколько просмотров! Нынче люди делают себе имя на чужом горе. А народ смакует кровушку, благо вкус ее уже привычен, и он так сладок.
Алексей с досадой собрал снимки, сверху оказалась улыбающаяся Алина. Даст бог, обойдется. А того, кто это сделал, он обязательно найдет. Задачка для первоклассника. Все куклы в коробке, то есть все подозреваемые на месте, никуда со спортивной базы не делись. Да и некуда им деваться. Убийца сделал ход, то есть результативный бросок, и теперь ждет последствий.
Не ждет он только одного: что завтра на поляне появится куда более сильный противник. И главная его сила в том, что никто не будет знать, кто он такой и чем по-настоящему занимается.
Энд второй
«Ненавижу керлинг, – тосковал Леонидов, бредя от ворот спортбазы, к которым его подвезла служебная машина, к главному корпусу, где, как ему сказали, его ждет сама Калерия Константиновна. – Ну почему покушение совершили не на известного хоккеиста, скажем? Или на биатлониста? Да хотя бы на лыжника. С каким удовольствием я бы потусовался на трибуне, следя за летящей в ворота шайбой, а в биатлоне еще и пострелять бы дали! И жизнь моя на какое-то время стала бы насыщенной и интересной. А сейчас – тоска…»
Из всех телевизионных каналов Алексей предпочитал те, по которым непрерывно шли трансляции спортивных соревнований, но керлинг не смотрел никогда. Увидев на экране картинку из Ледового дворца, он было оживлялся, но уже через минуту понимал: э, что-то не то! Мужики почему-то не на коньках, а в тапочках. Да еще и со щетками в руках. И эти полотеры еще называют себя спортсменами! Интересно, кому удалось-таки пропихнуть керлинг в олимпийские виды спорта? Смотреть его – только время зря терять.
– Тут у вас заблудиться можно, – сказал он вахтеру, бросив на пол тяжелую сумку. Мамочка постаралась! Снарядила, как в поход по горам! Разве что котелок не положила, кашу варить!
– Спортивная база построена с таким расчетом, чтобы здесь могли разместиться пятьсот человек, – раздался грудной женский голос. – А вы, я так понимаю, и есть Алексей Алексеевич Леонидов?
Он повернул голову направо. С низенького удобного диванчика, спрятавшегося за листьями пальмы, навстречу ему поднялась стройная женщина с волосами медового цвета. На вид он дал бы ей не больше тридцати пяти. Или даже тридцати. Она оказалась невысокого роста, стройная, но не хилая, как анорексичные звезды подиума, напротив, у Климовой были довольно широкие для женщины развернутые плечи и сильные руки, Алексей был уверен, что под тонким свитером не просто мяско, а солидная мускулатура.
Леонидов, который и сам был невысокого роста, приободрился. Одним комплексом меньше. Даже если Климова наденет туфли на каблуках, она все равно не будет смотреть на него сверху вниз.
– Да, я Леонидов, – кивнул он. – А вы – Калерия Константиновна.
– Она самая, – Климова улыбнулась. – Ну, пойдемте, я размещу вас в жилом корпусе и представлю вашему непосредственному начальнику.
– Как – начальнику? – ужаснулся он.
– Вы же здесь работать собираетесь, – усмехнулась Климова. – Жить и работать.
– Да, но… У меня э-э-э… задание.
– Да? – она посмотрела на него в упор. Глаза у нее и в самом деле серо-голубые, как на фото, только стали в них больше, чем неба. Алексей сразу понял, что перед ним женщина властная, свободолюбивая и, скорее всего, феминистка. – Но вам ведь нужна легенда? И надо, чтобы люди в нее поверили, так?
– Да, – кивнул Алексей. – О том, что я сыщик, будем знать только мы с вами. И больше никто.
– Тогда вкалывать вы должны по-настоящему, – ехидно улыбнулась Калерия Константиновна. – Не филонить и все указания вашего непосредственного начальства выполнять. Вещички возьмите, – кивнула она на сумку, лежащую у ног Леонидова.
Он с тяжелым вздохом вновь навьючил на себя поклажу. Пока стояли в холле – вспотел. Калерия вывела его на улицу и повела по лабиринтам заснеженных дорожек куда-то в глубь территории. Она шла легко, каждый ее шаг пружинил, дыхание было ровным, Алексей же, напротив, еле переставлял ноги и задыхался.
– Проблемы со здоровьем? – сочувственно спросила Климова. – Как же вы в милиции работаете?
– В полиции.
– Тем более. Или вы занимаетесь исключительно интеллектуальным трудом? В таком случае, вам обязательно надо играть в керлинг. И мозги потренируете, и вес сбросите, а заодно избавитесь от одышки.
– Керлинг – это не спорт, – сердито сказал он.
– Ого! – Она так резко остановилась, что Алексей чуть не сбил ее с ног. – Это не вы случайно пишете на форумах, что керлинг – полный отстой, а играют в него только придурки?
– Я на форумах не пишу. У меня времени на это нет. Это ваше дело, кого тренировать, бегунов или шахматистов. Я хотел сказать, шахматистов на льду.
– Я вижу, вы навели обо мне справки, – усмехнулась Климова. – И что удалось узнать?
– Очень мало. Надеюсь, остальное вы мне расскажете. Ведь так?
Она стремительно зашагала вперед. Алексей рванулся следом, и у него опять сбилось дыхание. «Издевается, – подумал он. – А зачем ты сказал, что не любишь керлинг? Ты же хотел установить с ней контакт, а вместо этого настроил против себя. Идиот!»
Калерия шла, не отвечая на его вопрос и не оборачиваясь. «Она будет мне мстить», – уныло подумал Леонидов. В тот момент он даже не представлял, насколько ужасна будет эта месть!
Наконец впереди показался красавец Ледовый дворец. Он был похож на айсберг, величаво выплывающий навстречу восходящему солнцу из океана заснеженного леса. Точнее, заходящему, потому что в декабре темнеет рано. Сделанный почти сплошь из стекла, дворец весь светился и переливался, а на его огромных окнах плясали багровые сполохи. День стоял ясный, морозный, снег под ногами хрустел и ломался, как глазурь на торте, когда от него пытаешься отхватить кусок. В общем, картинка была весьма аппетитная. Денег во все это вбухали немало.
Алексей подумал, что его ведут на тренировку, и приободрился. Сейчас Калерия объявит, что он – новый психолог, который будет готовить команду к Олимпиаде. И он окажется в малиннике. С этого момента его будут окружать юные феи, которых он по очереди станет исповедовать. М-м-м… Ему стало еще вкуснее.
Калерия завела его в какую-то комнатушку, где слышались пыхтение и возня, да к тому же едко пахло потом и краской. Леонидов сразу сник. Никаких гурий он поблизости не наблюдал. Обливаясь потом, он буквально уронил на пол тяжеленную сумку.
– Устали? – ехидно улыбнулась Калерия.
Да, шансов закрутись с ней роман у Алексея был ноль. Он стоял, пытаясь определить, где он и чем отныне будет заниматься.
– Дядя Гриша! – крикнула Калерия Константиновна. – Я тебе помощника привела!
Откуда-то из-за захламленных полок выполз мужичок с ноготок, одетый в испачканную краской спецовку, и с любопытством уставился на них.
– Этот, что ли? – ткнул он пальцем в Алексея.
– Да. Это мой дальний родственник, дядя Гриша. Его жена из дома выгнала, да еще и с работы уволили. В общем, неудачник он. – Алексей уловил в голосе Климовой издевательские нотки. – Я его пристрою на время на базу, койку выделю в общежитии. Все на квартплате сэкономит, да плюс казенная еда. А ты научи его профессии. Авось и приживется здесь.
– Спортом когда-нибудь занимался? – строго спросил дядя Гриша.
– Да. Бегал.
– И чего бегал? В ларек за бутылкой? – прищурился мужичок. Леонидов решил терпеть.
– Средние дистанции. В основном восемьсот. Стайер я.
Калерия впервые посмотрел на него с интересом.
– Ладно, сойдет, – немного подобрел дядя Гриша. – А выиграл чего?
– В… институте. Чемпионат. – Он не стал уточнять в каком институте.
– А! Образование, значит, есть! Это хорошо. Тогда оставайся, мальчик.
Мальчик?! Калерия молчала. Алексею казалось, что она улыбается.
– Завтра прямо и начнем. В шесть утра ты должен быть на льду.
– В шесть утра?!
– Что, рано? – усмехнулся дядя Гриша. – Могу тебя еще больше обрадовать. Раньше полуночи уйти отсюда и не мечтай. Поэтому оденься потеплее, – буркнул он. – На льду температура плюс два. Так что куртку теплую надень, штаны спортивные, а под них кальсоны. Не джинсы в обтяжку. Неча перед девками выставляться. Да и куда тебе, – дядя Гриша скептическим взглядом окинул Леонидова. Унижения продолжались.
«Ну… товарищ генерал! Выходит, это и есть твои плюшки?! Да пошли вы все к черту!»
– Леша, идем, – неожиданно мягко сказала Калерия. – А то на обед опоздаешь. Он уже заканчивается. За день как раз осмотришься, а с завтрашнего утра начнешь работать.
Он выдохнул. Леша?!
– Мы же с тобой родственники, – шепнула на ухо Калерия.
– А чем я, собственно, буду заниматься? – спохватился он.
– Лейку за мной носить, – серьезно сказал дядя Гриша. – И если ты с этим справишься, то через годик-другой я дозволю тебе разок полить из нее лед.
– Это шутка? – обиделся Алексей.
– Нет. Идем, – Калерия легонько подтолкнула его в спину. – Вещички не забудь.
Когда они вышли на улицу, Алексей с обидой сказал:
– Мы так не договаривались.
– Вы в любой момент можете всем объяснить, кто вы есть на самом деле, – ровным тоном, без всяких эмоций, ответила ему Калерия. – И тогда ваш статус изменится. Все вас будут бояться, обходиться с вами предельно вежливо и говорить то, что вы расчитываете услышать. Вы этого хотите?
– По-моему, этого хотите вы.
– Я?
– А то я не понял! Вам это расследование нужно, как козе баян! Вы уже для себя решили, что на тренировке произошел несчастный случай. Какие-то свои проблемы уже разрулили. И новых вам не надо.
– А вы проницательны, – внимательно посмотрела на него Калерия, остановившись на секунду. – Неужели вы и в самом деле лучший сыщик в московской полиции? – на этот раз она сказала правильно: полиция.
– Это не я так говорю, люди.
– А по виду не скажешь.
– Внешность зачастую бывает обманчива, – разозлился он. – Вы думаете, я испугался вставать в шесть утра, а ложиться за полночь? Или обиделся, когда меня мальчиком назвали?
– Конечно, обиделись! – звонко рассмеялась Калерия. – Это было видно! Ох, как вы обиделись! Я думала, вы тут же развернетесь и уйдете! У вас сделалось такое лицо! Смешное. Как у пацана, которого не взяли в дворовую команду. Даже ворота защищать не доверили. Знаете, что у вас на лице было написано? Как же это Мое Величество будет при злом дядьке, росточком метр с кепкой в прыжке, мальчиком на побегушках! Да никогда! А он, может быть, еще более великий, чем вы, на рост-то не смотрите, – тихо сказала Калерия. – То есть ваше величие еще под вопросом, а вот его…
– А кто он?
– Он? О! Дядя Гриша лучший в стране айс-мейкер. А может, и во всем мире. Только никто этого не знает. У нас нынче в моде приглашать иностранных специалистов, – с неожиданной злостью сказала Калерия. – Нам, видите ли, есть чему у них поучиться. Им у нас тоже не мешало бы поучиться. У дяди Гриши уж точно.
– Что такое айс-мейкер?
– Это человек, который готовит лед для соревнований. Вы биатлон любите?
– Все любят.
– Кто в биатлоне главный? На кого спортсмены валят свои неудачи? Словом, что говорят, когда по дистанции серьезно проиграли?
– Лыжи не катили.
– Вот именно. А у нас говорят: лед был плохой. Не подготовили его должным образом, поэтому результат матча и стал непредсказуемым. Лед для керлинга должен быть особенным. А каким, это вам дядя Гриша расскажет. Я не буду торопить события. Тем более что мы пришли.
– Вы упомянули, что дадите мне койку, – с опаской сказал Алексей. – А кто будут мои соседи?
– Ну, не все так мрачно, – усмехнулась Калерия. – Я же понимаю, что у вас задание и вам надо работать. Анализировать полученную информацию, получать от начальства инструкции. Я имею в виду ваше настоящее начальство. Делать звонки, пользоваться инетом. И не нужно, чтобы кто-то знал, что именно вы там ищете. Поэтому у вас будет отдельная комната. Хоть и небольшая, но на одного. Я переселила вашего соседа в другой блок. Знаю, что пойдут сплетни, но пришлось это сделать, – она тяжело вздохнула.
– Вот спасибо! – обрадовался Алексей. – А то я, знаете, не привык быть мальчиком. Я имею в виду, совсем уж пацаном. Да, – спохватился он. – Мне надо вас допросить. Давайте мы поужинаем вместе.
– Этого я и боялась, – Калерия остановилась у двери и достала из кармана ключ.
– Не понял?
– А еще великий сыщик! – она вставила ключ в замок и повернула его два раза. Дверь открылась.
Алексей увидел небольшую, но светлую и очень уютную комнату, по стенам стояли две кровати, на столе красовался солидный плоский монитор, но особенно понравились Леонидову занавески на окнах. В цветочек.
– Все условия для работы, – прокомментировала Калерия и первой вошла в комнату. Прошлась, по-хозяйски поправила покрывало на одной из кроватей, одернула занавеску.
– Погодите… – Алексей наморщил лоб. – Возвращаясь к нашему разговору. Чего вы боитесь?
– Как вы думаете: я устраиваю вас на работу, переселяю вашего соседа, при том что все меня здесь знают как облупленную. Если бы у меня были родственники, они бы тут давно появились. То есть они и появлялись. У меня есть двоюродная сестра, у нее дети. Их всех здесь прекрасно знают. А что подумают о вас?
– Что? – эхом откликнулся он.
– Господи! Что вы – мой любовник!
– Вам это неприятно?
– Вы не в моем вкусе, – прищурилась Калерия.
– Вы мне тоже с первого взгляда не понравились, – соврал он.
– Значит, никаких отношений между нами быть не может!
– Не может!
– Но играть нам в это придется?
– Да, придется!
Они сердито посмотрели друг на друга. «Если сейчас зазвонит телефон, эта женщина вскоре станет моей», – загадал Алексей.
И тут у него в кармане завибрировал мобильник. Он вспыхнул и торопливо сунул за ним руку.
– Я за дверью подожду, – истолковала это по-своему Калерия.
– Леша, ты тапочки дома забыл! – услышал он в трубке взволнованный мамин голос. – Все положил, а самое главное забыл! Как же ты там без тапочек?
Читать бесплатно другие книги:
