Люблю. Ненавижу. Люблю Борминская Светлана
– Но у Хелин Рейтель интересный и не старый муж, зачем ей связи на стороне? – Рунно недоверчиво улыбнулся.
– Откуда я знаю, с чего бесятся эти богатые штучки? – вопросом на вопрос ответила Гражина Грапс. – Мона, к вашему сведению, делала очень хороший эротический массаж.
– Да? – как можно нейтральнее произнес следователь. – Вы имеете в виду?... – И, покраснев, Тайво Рунно описал в воздухе что-то похожее на кувшин.
– Ну да, конечно, – кивнула Гражина Грапс. – А вы думали, она массажировала радикулитные спины и ревматические шишки?... Как бы не так! Мона рассказывала, что эта Рейтель просила ее знакомить с определенными молодыми людьми, в которых она была заинтересована.
– И ваша сестра знакомила?
– А почему бы нет?... Мона знала каждую собаку в городе и столько всего знала про нее саму... Про Хелин.
Следователь кивнул.
– Я как раз и предполагал... – начал он.
– Тетя Гра, – в проеме двери снова показалось лицо девочки. – Так мы идем?...
– Идем-идем! – вскочила Гражина Грапс. – Ничего больше сказать не могу, знаете ли... Я не сторонница домыслов, но уверена на сто процентов, что к смерти моей сестры причастен кто-то из ее бывших клиентов.
– Кому она делала эротический массаж?... – уточнил следователь.
– Вполне возможно. Ни на одного радикулитника грешить не буду, – сестра Моны Грапс поджала губы.
Женщина средних лет шла по городу и улыбалась...
Тайво Рунно удивленно посмотрел ей вслед. Женщиной была Александра Ивановна Котова.
«Женщины, – подумал Рунно. – Ах, женщины... Не прошло и года, как она вдова, а уже идет и улыбается!.. Хорошо, что я не женился, черт дери этих улыбчивых женщин!»
«Или – или... – думала в эти минуты Сандрин, разглядывая вечерние подсвеченные витрины. – Почему в жизни всегда или – или... Почему нельзя и то и это, почему люди так жадничают в отношении собственных чувств и категорически не разрешают чувствовать другим?... Мы боимся любить и боимся, если полюбят нас. Мы боимся жить, и нам неприятно, если кто-то другой не боитсяи живет на всю катушку, ну, прожигает свою жизнь вдрызг!..» – размышляла Сандрин, сворачивая на свою улицу к дому, в котором снимала комнату с видом во двор.
Тайво Рунно задумчиво глядел вслед Сандрин, наверное, с минуту, и лишь когда она скрылась за угловым домом, целенаправленно устремился на улицу Килек, где жил владелец собаки, который видел наезд иномарки на массажистку Мону Грапс около полутора месяцев назад.
«Как быстро летит время, – думал следователь, глядя на номера частных домов. – Как же быстро... Я уже старик, а ведь родился не очень давно».
– Пришли?... – спросил пожилой гражданин не титульной национальности, впуская следователя в калитку. – Это вы мне звонили?...
– Вас зовут, э-э-э... Владимир Иванович? – уточнил Тайво Рунно. – Кабыстов, да?...
– Кабыстов, – кивнул тот, успокаивая маленького жирного мопса, который старательно облаивал следователя с той самой минуты, как Тайво Рунно поскребся в их калитку.
– Мона Грапс, – следователь снял очки и зажмурился. – Эстонка, тридцати восьми лет. На нее был наезд на пешеходном тротуаре на пересечении улиц Килек и Шпрот, и вы – единственный свидетель.
– Помню, – смущенно улыбнулся Кабыстов.
– Вы выгуливали свою собаку? – напомнил Тайво Рунно, неодобрительно глядя на мопса.
– А чего ее выгуливать?... Присаживайтесь, – кивнул на скамейку перед небольшим домиком Владимир Иванович Кабыстов. – Мы просто гуляли с Джульеттой, дышали воздухом.
Страшненькая Джульетта зарычала и тявкнула.
– Вспомните, пожалуйста, подробности, – вздохнув, попросил Рунно.
– Да ради бога!.. Ее сбила ночью машина на пешеходном тротуаре улицы Килек... Совсем неподалеку отсюда, пойдемте, покажу.
– А кто сбил, вы видели? – уточнил следователь. – Потом посмотрим, на обратном пути, хорошо?...
– В машине сидела женщина. – Почесав у Джульетты за ухом, Кабыстов вздохнул. – Я уже рассказывал все дознавателю.
– Было уже темно, – напомнил следователь. – Вы видели ее?... Опишите подробней, пожалуйста...
– Машину или блондинку?...
– А там сидела блондинка, вы точно помните?... – привстал Тайво Рунно.
– Блондинка с длинными волосами, даже в темноте за стеклом я видел ее хорошо, – наконец сказал Кабыстов.
– А вы сможете узнать ее? – кивнул следователь. – Блондинку легко запомнить!
– Только не в Эстонии, где каждая вторая – блондинка, – пожилой владелец собаки улыбнулся.
– А сколько ей лет, на ваш взгляд? – как можно нейтральней спросил следователь.
– От двадцати до сорока!
– Как это? – удивился Тайво Рунно.
– Она – молодая, а может быть, – Кабыстов сделал характерный жест, – просто моложавая...
Кабыстов и следователь с минуту молча разглядывали друг друга, потом оба синхронно взглянули на мопсиху, – та недовольно заворчала и повернулась к ним задом с висящей складочками кожей.
В палисаднике у дома Кабыстова цвели пионы и звенели комары.
– А если я покажу их вам?... – неожиданно предложил следователь.
– И блондинку, и машину?... Но я не запомнил номеров, – покачал головой Кабыстов. – Кажется, там были цифры девять и шесть... Нет, не помню! Не уверен, понимаете, она очень быстро уехала.
– Мы завтра подъедем к одному дому, хорошо?...
– Ну, давайте. – Кабыстов надул худые небритые щеки и затем выпустил воздух – щеки опали.
– Что?...
– Худые моложавые блондинки – не бог весть как, но... напоминают друг друга, – хмыкнул пенсионер. – Я не обещаю узнать ее!
– Вы раньше следователем не работали? – Тайво Рунно удивленно почесал нос и улыбнулся.
– Вот он работал, – кивнул на мопса Кабыстов, – точней, она!.. Да, Джульеттка?...
Мопсиха улыбнулась и показала кончик языка.
«Кокетка», – про себя поразился Рунно.
И назавтра на улице Маринеску стояла полицейская машина с голубой полосой на боку. Тайво Рунно не счел нужным придерживаться излишней конспирации. И за полчаса они увидели двух блондинок, очень похожих на ту, что описал вчера Кабыстов.
– Кто это?! – присвистнул пенсионер Кабыстов. – Они похожи...
– Мать и дочь... Вы их узнали?...
Кабыстов кивнул.
– А машина?
Кабыстов пожал плечами...
Скобки
Дознаватель дорожной полиции Ингвар был первым должностным лицом, появившимся на месте происшествия, когда Хелин Рейтель сбила бывшего военнослужащего Котова И. С. в августе прошлого года на углу улиц Глинки и Айвазовского.
– ...все это записано в протоколе! – закончил он и достал сигареты.
– А свидетели наезда на Илью Станиславовича Котова есть?...
Дознаватель Ингвар покачал головой:
– К сожалению, нет.
– Как это?... Было ведь не поздно.
– Такое бывает, – пожал плечами тот.
– Вы задержали Хелин Рейтель?... Она пыталась уехать с места происшествия?
– У Хелин Рейтель спустило колесо, – хмыкнул дознаватель.
– Да?... – удивился Тайво Рунно и пошевелил усами. – Хорошо. Ингвар, а вам ничего не показалось странным?...
– Ну, нет. Обычный наезд... Этот Котов не должен был погибнуть. Неудачно упал и расшибся, я бы сказал...
– Если что-то вспомните, звоните, – дважды напомнил Тайво Рунно.
Ингвар кивнул и позвонил вечером.
– Знаете что... мне показались скобки на зубах у тридцатипятилетней дамы... несколько неуместными, – медленно сказал он в трубку. – Ну, вы понимаете?...
– У Хелин Рейтель были на зубах – скобки?... – поперхнулся следователь.
– Для выравнивания зубов, ну, как у моей дочери, – дознаватель хмыкнул. – Я еще удивился, но знаете, мало ли что бывает на свете.
– И не говорите! – живо откликнулся Тайво Рунно.
Через час в кабинете у комиссара Гунара Шинна.
– А слабость доказательной базы?... – прикуривая одну трубку от другой, нервно переспрашивал комиссар Шинн у своего подчиненного.
Следователь четный раз доказывал, что слабости доказательной базы тут нет, есть факты и очень серьезные свидетели – пенсионер Кабыстов В. И., мопс Джульетта и дознаватель дорожной полиции Ингвар.
– Скончались пятеро мужчин детородного возраста и одна массажистка, и почти везде фигурировала неопознанная иномарка с похожими приметами.
Комиссар прикурил третью трубку от второй и на минуту замолчал... Две выкуренные трубки крест-накрест лежали на краю его стола.
– А Лев Сенобабин, – вдруг вспомнил он. – Так и не нашелся?...
– Прячется где-то, – пожал плечами Тайво Рунно. – Но он как бомж – очень ненадежный свидетель.
– Тогда лучше его не искать, – задумчиво распорядился комиссар Шинн. – Не ищите больше!
Ветер в высокой траве
Воскресенье.
– Маленькая грязная дрянь, тебя снова не было всю ночь? – сквозь зубы прошипела Хелин. – Где тебя носило?...
Мать и дочь переглянулись.
– Ненавижу, – беззвучно пробормотала Деспина и, хлопнув дверью, выбежала на улицу. «Папа влюбился в феечкуиз цветочного магазина... Если мама узнает, она ему устроит райскую жизнь!» – увидев машину отца, подумала она.
Рейтель покосился на вьющийся плющ, на дочь, бегущую к калитке, потом на жену, гневно грозящую кулаком из окна, и дал по газам... Он любил бесцельно ездить; а еще он любил слушать ветер, лежа в траве...
Мимо с лязганьем пронесся ржавый «Линкольн» без верха – с негром-водителем и толстухой в качестве пассажирки.
– «Море-море, мир бездонный!..» – донеслось оттуда.
«Меня не любят, – подумал Рейтель. – Ну и что?... Почему, интересно, меня должны любить?...
Потому что хочется! – ответил он себе. – Итак, все, наконец, скатилось к той грани, за которой – вакуум... Физиологически я уже не могу жить с Хелин... У нас друг на друга что-то вроде аллергии... Вот только развестись в нашем случае достаточно проблематично...»
По пятам
«Они от меня не уйдут!» – твердил Лео Мозес, настигая беглецов по маячку, который был на его мотоцикле. Он остановился в чистом поле и прислушался... Хаверь и Лихута должны были быть где-то здесь, но вокруг стояла такая тишина... что у Мозеса зашевелились волосы, и он со страху позвонил жене.
– Ты скоро вернешься, Нахал? – весело спросила Хэльга. – Марк соскучился, спрашивает: где папа, где папа...
– Я не вернусь, пока не найду их, – проворчал Мозес и прервал разговор.
На огромном рапсовом поле по обе стороны от дороги трещали мириады сверчков, на небе покачивалась оранжевая луна размером с большую тыкву...
«Не давать спать, и человек сойдет с ума – реальность и сон перемешаются навсегда в его голове. Вроде бы такие опыты проводились в концлагерях», – Мозес вспомнил, сжав кулаки, как провел один такой отдельно взятый опыт над своими пленниками Хаверем и Лихутой, не давая им спать в собственном подвале.
Измененное сознание этих двоих в итоге сыграло очень злую шутку с самим Нахалом – его пленники бесследно исчезли, несмотря на то, что начисто не помнили – кто они?...
Лео Мозес поморщился, вспомнив об этом...
– Туман над болотом. Болото курит! – сказал Старик.
Дружище задумчиво кивнул...
Они остановились в небольшом заброшенном доме на краю болота и сидели, ужиная икрой морских ежей из банки, поддевая ее на домашний хлеб... Им очень нравилось ездить целый день, изредка останавливаясь, чтобы подзаработать на хлеб насущный и, если повезет, переспать с какой-нибудь покладистой девушкой. Оба так и не вспомнили своих настоящих имен, и везде, где их останавливали на предмет выяснения личности, они предъявляли найденные в карманах брюк документы Лео Мозеса.
Оба были счастливы от такой бродяжьей жизни, словно вырвавшиеся из клетки щеглы... Ничто не тянуло их из прошлого – ни одно ненужное воспоминание, ни одно злое или доброе лицо... Ведь нас нещадно тянут наши мысли о прошлом, наши обязательства перед близкими, не отданные долги, злые и добрые дела, а их – Старика и Дружище – ничто этоне трогало, вот и все.
Железный жеребец, на котором они ехали, постоянно ломался, они чинили его и ехали дальше.
Просто ехали вперед по дороге...
– Мы удачники или неудачники? Мы должны разрешить этот вопрос, – вдруг произнес Дружище.
– Удачники, – жуя кусок подсохшей колбасы, решительно отозвался Старик.
– По-моему, мы попали на какую-то планету одиночек или планету крупных микробов... Тебе не кажется? – вдруг сказал Дружище, чутко прислушиваясь. По полю определенно кто-то ехал.
– Это Земля – так они называют ее, – вдруг вспомнил Старик. – Странное название для планеты.
– Не говори, Старина, – подхватил Дружище.
А за ними по пятам по Эстонии двигались, кроме Нахала Мозеса, – Дед, Дон Элгуджа, а также полковник Брук, в иллюзорной надежде, что украденные картины отыщутся, если им в руки попадет вор Хэнк Лихута, даже без полковника Виктора Хаверя.
Наивные, жадные и мелочные...
Мафия
Взмыленные Дед и Дон Элгуджа приехали в старинный городок Раквере и к ночи ни с чем уехали обратно... Ничего в том доме, где когда-то обретался прадед Лихуты – многодетный монах-доминиканец, они так и не нашли. Ни намека на картины, за исключением нескольких старых гравюр на чердаке и лестнице.
И уже на подъезде к Тапе Деду пришло в голову, что Лео Мозес по кличке Нахал вдруг пропал куда-то... Значит, надо аккуратно расспросить его жену и поехать следом за ним!.. Хитрюга Мозес, вероятно, уже нашел Хэнка Лихуту, с его-то звериной интуицией, вдруг понял Дед. И машина, не доезжая до Тапы всего километра, свернула к хутору под названием «Свинарник Эльзы».
Брук
Фура-длинномерка «Скания», под завязку груженная песком, стояла у обочины, карта-тахограф со временем и километражем лежала на правом сиденье и была в полном порядке.
На месте водителя сидел полковник Интерпола Брук и пил кофе из китайского термоса.
– За каждую картину обещано миллионное вознаграждение, – говорил он время от времени, обращаясь к мухе, залетевшей в кабину.
Муха, жужжа, искала выход, чтобы улететь от полковника и обрести вожделенную свободу перелета.
– Где мог хранить похищенные картины этот чертов Лихута, а?... – продолжал допрашивать эстонскую муху английский полковник – муха не сознавалась и огрызалась громким жужжанием...
– Этюд «Христос и грешница» Поленова, парочка полотен Модильяни с голыми загорелыми торсами мужчин, морской пейзаж Рембрандта, «Портрет» Моне, «Концерт» Вермеера... – перечислил наизусть Брук.
Фура-длинномерка ездила по всей Эстонии, не привлекая ничьего внимания, уже неделю. Брук проверял одну за другой возможные версии того, где могут находиться украденные Хэнком Лихутой картины; пока поиски были безуспешны.
Если б он только знал, что в одной из старых православных церквей в приграничном с Россией селе, на складе инвентаря, среди древних слепых икон, именно там хранились украденные Хэнком Лихутой картины... Если бы...
Агенты
Фуат разглядывал мальков в реке и представлял... агентов.
Как они носятся по земле, как маленькие рыбки, собирая информацию обо всем, а кто-то эту информацию ждет, потом анализирует и систематизирует в столбики.
Два агента – Фуат и Шипп, сидя у реки, рассуждали о пропавших Хавере и Лихуте и о руке фельдъегеря, наверное, в сотый раз.
– Один обладает диверсионной подготовкой, и для него норма добыть взрывчатку, провести разведку местности и устроить засаду, – перечислял агент Фуат особенности личных качеств отставника спецслужб, полковника ГРУ Виктора Хаверя.
Агент Шипп слушал и кивал.
– А второй – не может не воровать, – счел нужным добавить он.
– Они себя должны проявить, ну, хоть где-то, если остались живы. Ведь так? – Фуат посмотрел на кабысдоха – тот сладко спал в пыли, а над ним кружились слепни, не решаясь укусить грязного пса.
Кабысдоху снилось, как в прошлом декабре он вытащил с хулиганскими собачьими намереньями из машины Мозеса чью-то... руку с «дипломатом» и утащил ее в свою конуру. В ту самую ночь, когда Мозес вез Лихуту и Хаверя на свой хутор – подальше от места аварии «Боинга».
Как же Мозес громко чертыхался, обнаружив пропажу «дипломата», который он даже не успел раскрыть!.. Кабысдох ухмыльнулся во сне, – он ничего не забыл.
Агенты мельком посмотрели на кабысдоха и продолжили разговор.
– Будь они живы – они бы давно дали о себе знать. Даже Интерпол их ищет, – повторил агент Шипп.
– Я вдруг подумал, что, упав с такой высоты и при этом выжив, они стали не теми – ну, кем были, а? – Фуат кинул камешек в воду. – Как считаешь, Шипп?...
– Я в это не верю, – агент Шипп зевнул.
– Я только сделал предположение. – И Фуат смерил взглядом агента сопредельного государства.
А из динамиков на пляже вовсю звучал мегашлягер года: «Шпроты!.. Шпроты!.. Шпроты!..»
Агент Шипп, постукивая в такт ногой, весело подпевал.
– Бороться со злом – это огромная привилегия, – вздохнул он и расправил плечи.
– Настоящий мужчина всегда готов бороться со злом, – согласился агент Фуат. – Это заводит...
– И не говори!..
Агенты переглянулись и пошли на пляж – попить пива и познакомиться с красивыми девушками. Лодочная станция сегодня была закрыта на карантин.
А назавтра оба агента получили нагоняй от начальства и информацию о том, что эксперты дают неоднозначную оценку последствий падения с самолета; лишь двое из пяти допускали, что человек при падении на замерзшее болото может остаться в живых, остальные трое сказали твердое «нет».
Также агентам была спущена новая информация – о том, что на одной из эстонских дорог:
1. Обнаружена валяющаяся в кювете у поля с рапсом брошюра «Тактика боя в подвале»... Именно ее в последний полет, чтоб почитать на досуге, взял отставной полковник ГРУ Виктор Хаверь.
2. При расспросе одной из цыганок, живущих неподалеку от хутора «Свинарник Эльзы», были получены сведения о двух бродягах на ржавом мотоцикле, отдаленно напоминающих разыскиваемых...
– Смоделируем ситуацию?... – предложил агент Фуат. – Если их видели недавно, значит, они живы?!
И тут внезапно Фуат вспомнил двух бродяг, с которыми столкнулся в городе, у салона-парикмахерской. Один из них был отдаленно похож на изможденного и давно не пившего пива Виктора Хаверя.
«Черт, я, кажется, их видел», – не решаясь делиться информацией с Шиппом, Фуат крякнул.
– Есть сведения, что бостонский клан эстонской мафии ищет Лихуту, – в свою очередь добавил агент Шипп.
Агенты смотрели на реку и думали, что завтра и послезавтра они снова поедут туда, где они обыскали уже все, и это место – болото.
Прощаясь до утра и щуря близорукие глаза, Шипп предупредил, что вообще-то он надумал уволиться из агентов и пойти в уездные ветеринары.
– Где один ветеринар, там и два! – кивнул агент Шипп на вопрос Фуата, нельзя ли и ему.
Но это было всего лишь озвученной мечтой обоих. Назавтра они снова продолжили поиски, взяв на всякий случай спецпатроны для бесшумной стрельбы.
За час до рассвета агенты сели в старую «Хонду-шатл», пристегнули ремни и дали по газам...
Этот тесный мир
Прошла еще неделя.
И в один из вечеров, когда я уже собралась уходить после окончания рабочего дня, а Рейтель, как всегда, уединился напоследок с секретаршей...
«Я вам не помешала?» – Меня так и подмывало войти в тот момент, когда из кабинета донеслись стоны и скрип дивана, но вдруг я обратила внимание на лежащие на краю стола ключи.
«Какое счастье, что я умею водить машину!» – заполошно думала я через минуту, отъезжая на вишневом минивэне от офиса.
Был пасмурный вечер, я выехала из Тапы и помчалась на юг; видимо, интуитивно я ехала в сторону России, но не доехала до нее...
Я с ветерком промчалась мимо памятника разбитому автомобилю и свернула на узкую проселочную дорогу. Справа в лесу был когда-то летний полевой лагерь, где стояли палатки гарнизона, где служил мой муж, и я ненадолго остановилась.
Померанцевый эстонский закат спрятался под плотными облаками, машин на дороге не было видно, чему я обрадовалась и снова отправилась в путь.
Я помню, что доехала до оврага, наверное, самого крутого в Тапском уезде... Вниз земля обрывалась метров на восемьдесят, не меньше... Я не раздумывая ни секунды отъехала назад, разогнала машину и, не доезжая до края, выпрыгнула из нее...
Зачем я так спешила?! Ведь можно было спокойно и с расстановкой проделать все. Ну, зачем было разгоняться, иногда спрашиваю я себя?... Я думаю, мне хотелось упасть вместе с машиной – туда, вниз... Я устала на тот момент от жизни, как пожилая кошка от вцепившегося в ее шею клеща. Вот и вся причина.
Я долго стояла и смотрела на горящий внизу вишневый автомобиль, а потом повернулась и пошла по дороге. Я шла всю ночь... И даже решила, что больше не вернусь в Тапу, а пойду пешком в Россию.
– Куда ты идешь? – окликнул меня из фуры-длинномерки какой-то человек.
– В Россию.
– Садись, довезу. – И довез меня до Тапы, где я вышла, сославшись на дела.
– Ты слыхала? Ну, что у Рейтеля?... – высунувшись из двери своего магазинчика, спросила пани Остальская, когда я бежала мимо, чтобы не опоздать на работу. – Ну, ты слыхала?... – повторила она. – Эта пигалица, их дочь, давила маминых любовников!
– Это правда?... – обернулась я.
Пани Остальская присвистнула...
– Да... Ее задержали!
– Кого – Деспину?...
– Да, она теперь в городской больнице, – ее проверяют врачи на предмет вменяемости!.. Ей же пятнадцать!..
– И что?
– Будет процесс, она подозревается в наезде на любовников матери, и есть свидетели... Ты какая-то странная, – оглядела мои поцарапанные ноги Остальская. – Что с тобой, Сашка?
– Со мной?... – Я посмотрела на свои сбитые туфли и зашла в магазин умыться. – Вчера, пока они кувыркались с секретаршей... я разбила его автомобиль!.. Тот самый... ну который толкнул моего мужа... Я разбила его минивэн... Сбросила с горы... И он летел с нее... Как мертвый навозный жук!!! – Я быстро умывалась над раковиной в подсобке магазина, не замечая, что плачу.
– Да ты что?... Да ты что?... Да ты что?... – тоном испорченной пластинки повторяла пани Остальская, протягивая длинное бумажное полотенце. – Серьезно?... Умница!.. Жаль, что Рейтеля в нем не было!
И тут я вдруг подумала, что не хотела бы, чтобы в автомобиле был Рейтель... Нет, не хотела бы!..
Нет.
Блины по-эстонски
Валду Рейтель не обнаружил минивэна, когда около восьми часов вечера вышел из своей конторы на улице Пик... Со стороны это выглядело очень смешно, как он бросился сперва вниз по улице, потом – вверх... Вдобавок его поджидал комиссар Гунар Шинн, который, увидев Рейтеля, вышел из блинной, где ужинал, улыбаясь и вытирая салфеткой губы и руки.
– Машина?... – икнул комиссар Шинн. – Но тут не стояло никакой машины, Валду... Я подъехал полчаса назад. Ее не было!
– Вишневый минивэн, – расстроенно огляделся Рейтель. – Неужели его таки угнали?...
– А сигнализацию не включали? – оглянулся на блинную комиссар.
Рейтель покачал головой.
– Ну, значит, угнали – больше часа назад... Но нам все равно надо поговорить, – взял его за локоть комиссар Шинн. – Прямо сейчас.
– О минивэне?... – кивнул Валду Рейтель и вытащил телефон, набирая короткий номер полиции.
– О вашей дочери – Деспине. – И Гунар Шинн кивнул на мобильник в руке Рейтеля. – Не звоните пока – я сам позвоню чуть позже.
– Хорошо, – кивнул Рейтель. – Что с моей Деспиной?...
– По большому счету, ничего страшного, обычный криминал малолетки, – вздохнул комиссар Шинн, глядя, как у Рейтеля открывается рот...
Мигрень
Супруги Рейтель вышли из дома, и у жены Валду началась мигрень, как всегда.
Читать бесплатно другие книги:
