Никогда не доверяй женщине Чейз Джеймс

1

Я решил вернуться на виллу Колливуда. У меня сильно болела нога и от усталости не было сил, к тому же мысль о трагической смерти Грации все время преследовала меня. Я еле передвигался, и место, куда забросила меня неизвестная злая воля, было пустынным, неприветливым и очень сырым. Добравшись до автострады, где меня подобрал водитель грузовика, я смог наконец распрощаться со зловонной дырой, где мне удалось повстречать всех участников недавно произошедшего убийства моего друга. Через некоторое время мы достигли окраины города. Здесь я уже мог поймать такси и продолжить свое путешествие на виллу Колливуда.

Сказав таксисту адрес, я устроился на заднем сиденье и стал размышлять. Итоги моих поисков были весьма плачевны. Убита девушка, причем в тот момент, когда я разговаривал с Лизой Гордон на Сансет-бульваре. Совершено покушение на меня, едва я ступил на благословенную землю Лос-Анджелеса. Жуткая кончина Джорджа. Затем драка в гараже, следствием которой было посещение крыши, где неизвестная мне личность чуть не раскроила мой череп, когда я нашел Сэма. Затем Грация в заброшенной шахте и крокодил, готовый сожрать ее. Вспомнив о крокодиле, я почувствовал, как мурашки пробежали у меня по телу. Полной загадкой для меня оставались Красавчик Китаеза и Вилли Шутник. Я прикидывал и так и эдак, какую роль они могли играть в убийстве Джорджа? Но чем больше я ломал голову, тем непонятнее становилась для меня вся эта история. Как они стали охранниками Джорджа? Ведь если мой друг их нанял, значит, доверял им. Но Грация почему-то ненавидела их… Почему? Кстати, можно почти с уверенностью предположить, что кто-то из них и ударил меня по голове, спровадив затем в эту проклятую шахту… Кто-то из них же отвез туда и Грацию на съедение крокодилу… Была также еще одна подозрительная особа – Мара. Сознаюсь, я не доверяю молчунам, а Мара вела себя именно таким образом. Вызывал у меня сильное подозрение и ее муж Сэм, который долго пытался уклониться от встречи со мной. Весьма загадочная личность и Гервин Грант…

Джордж просил моей помощи, но я не смог ему помочь… Я даже не знал до сих пор, почему он меня позвал. Совершенно точно одно – речь шла о чем-то важном, чрезвычайно важном, иначе его бы не убили. Причем таким жутким образом. Зачем же я еду на виллу Колливудов? Джорджа и Грации больше нет в живых. Сэм опять сбежал от меня. Оставалась одна Мара, которая вряд ли расскажет мне что-нибудь путное. Хотя она наверняка что-то знает, но молчит.

Когда я позвонил в дверь, то первой, кого я увидел, была Мара. Она стояла и рассматривала меня внимательно и настороженно. По ее непроницаемому лицу было невозможно понять, знает ли она что-нибудь о случившемся или нет. Мне даже показалось в первый момент, что она удивлена, увидев детектива-расиста (то есть меня) живым и невредимым.

– Привет, Мара, – сказал я, отодвинув ее рукой в сторону и войдя в прихожую.

– Миссис нет дома, – заявила она категорическим тоном.

– И никогда не будет, – в тон ей ответил я.

– Что вы хотите этим сказать?

– Она мертва… утонула.

Воцарилась гнетущая тишина, в которой, казалось, было слышно, как неспешно передвигаются мысли негритянки. Она раздумывала, как ей надо реагировать на слова, только что услышанные, тем более что их произнес не кто иной, как я. Во всяком случае, на ее лице не отразилось чувства боли или горечи. Создавалось впечатление, что она считала происшедшую трагедию фатально неизбежной.

– Вы поняли меня, Мара? Я сказал, что миссис Колливуд погибла.

– Я вас прекрасно поняла, мистер Бакстер. Очень жаль, – только и произнесла преданная прислуга.

Я внимательно посмотрел на нее, стараясь догадаться, о чем она сейчас думает.

– По вашему лицу не видно, чтобы вы действительно расстроились.

– А что я, по-вашему, должна делать: рвать на себе волосы или рыдать?

В ее больших черных глазах мелькнула злость.

– Знаете, Мара. – Я посмотрел ей прямо в глаза. – Вы мне не понравились с первого взгляда, когда я увидел вас в день приезда.

– Вот уж на что мне в высшей степени наплевать. Мне же в постель с вами не ложиться?.. Более того, я являюсь членом религиозной организации, проповедующей чистоту нравов и запрет телесных развлечений.

– Вы хотите меня убедить, что с такими формами и шикарным бюстом вы проповедуете запрет на телесные утехи и плотские развлечения? Да не смешите меня!

– Что бы я ни проповедовала, это мое личное дело. А с вами, белым расистом, – заявила Мара злым голосом, – будь вы хоть лучшим мужчиной на свете, я никогда, слышите, никогда бы не легла в постель. Да и вообще, я и секунды не останусь в этом проклятом доме…

– Черт с тобой! Но прежде чем мы расстанемся окончательно, позови сюда кухарку, Амалию Драймонд.

Взглянув на меня с ненавистью и презрением, она быстро вышла из комнаты. В ней вновь воцарилась гнетущая тишина.

2

Амалия Драймонд царственно вплыла в тишину моего одиночества. Ее глаза были устремлены на меня, но излучали холод и суровость. Рост этой дамы был примерно такой же, как и у меня, то есть под два метра, а возраст приближался к решающему рубежу, то есть к пятидесяти. Жесткие волосы, впечатляющие большие руки, грудь и бедра соответствовали росту – она была огромной женщиной, сооруженной на крепком фундаменте. Затрудняюсь определить размер ее обуви, но ноги и особенно ступни были просто здоровенные. При этом она вела себя крайне чопорно, я бы даже сказал, подчеркнуто вежливо.

– Я вам нужна? – сухо спросила она.

– Да, очень. Если вы не возражаете, я хотел бы задать вам пару вопросов.

– Конечно, возражаю. Более того, я с удовольствием вам не скажу ни слова, – ответила она безукоризненно вежливым тоном.

– Но вы по крайней мере знаете, что вашей хозяйки нет в живых?..

– Да, знаю, мне сейчас сказала об этом Мара.

– Прекрасно. Я твердо решил найти убийцу ваших хозяев. Вы считаете это достаточным поводом, чтобы ответить на мои вопросы?

Она смотрела на меня отчужденным взором, не изменив, однако, холодного выражения, застывшего у нее на лице с момента появления в комнате.

– Хорошо. Что бы вы хотели узнать? – так же сухо спросила она.

– Миссис Колливуд говорила, что среди охраны ее мужа был бывший полицейский?

– Да, некто Тони Кастелло, американец итальянского происхождения.

– Он из Лос-Анджелеса?

– Думаю, что да. Что-нибудь еще?

– Вы ничего подозрительного не слышали в ту ночь, когда был убит мистер Колливуд?

– Абсолютно ничего.

– А вам было известно, что Гервин Грант женат?

– Нет, я не знала. Да, собственно, этот тип меня никогда не интересовал.

Я заколебался, прежде чем задать следующий вопрос, но все же решился и спросил:

– Скажите, а вы не замечали ничего необычного в отношениях между упомянутым Гервином Грантом и покойной миссис Колливуд… Я имею в виду… отношения, выходящие…

– Короче, вы хотите знать, был ли Грант любовником миссис Колливуд?

Я ничего не сказал, а лишь утвердительно кивнул головой.

– Миссис Колливуд была серьезной женщиной и вряд ли стала бы связываться с подобным ничтожеством. Вам еще что-нибудь нужно?

– Нет, – сказал я разочарованно. – От вас, похоже, толку не будет.

– Я ничего больше вам сказать не могу. Можно уйти?

– Да.

Когда она подошла к двери, я окликнул ее:

– Амалия… Вам ничего не казалось подозрительным, когда вы видели охрану мистера Джорджа?

– Нет, ничего подозрительного мне не казалось. А теперь, мистер Бакстер, я тоже хотела бы задать вам вопрос.

– Валяйте.

– Обычно в этот день я беру выходной. Кроме того, у меня есть жених. Я знаю, вам это кажется странным… учитывая мой внешний вид… и мои годы… Есть один мужчина, которому я нравлюсь. Что поделаешь, причуды жизни. Поскольку мистер и миссис…

– Вы правы, – перебил я ее, – хотя я здесь не хозяин, но в любом случае выходной есть выходной.

Тело Джорджа увезли днем раньше всей этой сумасшедшей истории, и теперь мое положение в доме становилось абсолютно непонятным.

Меня вызвал старый друг, находясь в тревоге, а когда я примчался, то нашел его уже мертвым. Вскоре и его жена погибла в бурном потоке. Я же остался один в огромном роскошном доме, который почему-то удерживал меня… В глубине души я чувствовал, что в этой истории что-то не так и меня ждут какие-то неожиданные сюрпризы, не скажу, чтоб очень хорошие, но… Было предчувствие, что только сейчас все и начинается, хотя, по логике вещей, все уже печально закончилось. Причем я знал, что грядущее будет не слишком удачно для меня как для частного детектива.

Спать я пошел в комнату для гостей, которую приготовила для меня Мара. Я предполагал, что она пошла к своему мужу, Сэму Берроу, типу, которого я так и не сумел раскусить, как, впрочем, и его друзей – Вилли Шутника и Красавчика Китаезу. Разумеется, я не мог быть уверен, что это они убили Джорджа Колливуда и бросили Грацию на съедение крокодилу.

Чтобы побыстрее заснуть, я взялся за чтение детектива, который лежал на ночном столике. И где-то через полчаса потушил свет.

В эту ночь я спал беспокойно – меня преследовали бесконечные кошмары. Я все время просыпался в испарине и опять проваливался в очередной калейдоскоп ужасных видений. Впрочем, ничего удивительного, после того, что мне пришлось пережить, лучшего и ожидать не приходилось… Вдруг сквозь сон я услышал чье-то тяжелое дыхание. Прислушавшись, я понял, что в комнате кто-то находится.

В первый момент я подумал, что это Мара. Мне пришло в голову, что, не найдя мужа, она решила скоротать время в моей постели. Такое со мной случалось: сначала мы с женщиной были смертельными врагами, а затем становились… обыкновенными людьми, забывая все глупые и ненужные обиды. Я осторожно нащупал выключатель ночной лампы. Вспыхнул свет, и я увидел Грацию Колливуд, смотревшую в мою сторону каким-то отрешенным взглядом. Она была совершенно голой…

Я замер, глядя на нее с удивлением и чувством первобытного страха, связанного с полным непониманием, во сне ли я еще пребываю или мои кошмары переместились в реальную жизнь…

Как я ни пытался, мне все не удавалось вымолвить ни слова. Грация сделала несколько шагов в мою сторону. Она была необыкновенно бледной, что навело меня на мысль, уж не с того ли света она пришла навестить свой дом, волосы рассыпались по обнаженным плечам, слегка прикрывая грудь красивой формы, совсем маленькую, как у шестнадцатилетней девушки. Я не отрывал от нее взгляда, силясь издать хотя бы звук. Когда она подошла ко мне ближе, я наконец понял, что она собирается лечь ко мне в постель, и тихо отодвинулся, освободив ей место. Она легла и естественным жестом прикрылась простыней, тогда я почувствовал тепло ее живого тела, запах духов. Только тут я понял, как же взвинчены у меня нервы. Я мог поверить во всякую чепуху, в то время как рядом со мной была живая женщина, которую, как мне еще недавно казалось, я потерял навсегда. Мое сердце наполнилось радостью, и нежностью, и теплом, и покоем. Я ощущал дрожь ее жаждущего мужской ласки тела, руки ее нежно легли на мою грудь, и страстный поцелуй буквально ошеломил меня. Я ответил на него, и она затрепетала в моих объятиях. Прижимаясь губами к ее груди, я чувствовал, как мягки и чудесны ее бедра. Я продолжал целовать и ласкать ее, пока она не позвала меня, прижавшись ко мне своим разгоряченным телом, отвечая новыми ласками на мой любовный призыв.

3

У меня не хватало смелости спрашивать ее о чем-либо. Она лежала рядом со мной, такая бледная и неподвижная, с бескровными губами. Вскоре мое смятение прошло, я постепенно успокоился и произнес совершенно искренне:

– Грация… Грация, ты не знаешь, как я счастлив… но… как ты оказалась в старой шахте? Как тебе удалось выбраться из того страшного водопада?

Она повернулась и посмотрела так, как будто видела меня первый раз в жизни. Она приоткрыла рот, и я увидел ровные красивые зубы… Ее губы шевелились, словно она силилась что-то сказать… Но ни один звук не вырвался из ее очаровательного рта. Неожиданно она начала плакать, спрятав лицо на моей груди и крепко обняв меня за шею. Я слегка коснулся губами ее соленого от слез лица, стараясь успокоить и приласкать, но она продолжала рыдать не переставая.

– Ты не хочешь говорить, дорогая? Ты плохо себя чувствуешь? Ты, наверное, пережила страшный кошмар?

Но вместо ответа она тяжело вздохнула, еще сильней прижалась ко мне, продолжая безудержно рыдать, вздрагивая всем телом от нервного напряжения.

Мое следствие хоть и буксовало в отдельных местах, но все-таки продвигалось по извилистому пути ужасных преступлений. Мне, конечно же, было бы проще работать, если бы зацепочки, которые столь часто ускользали от меня, были бы посущественнее и более материальные. Но что поделаешь… Все свое время я постарался расписать как можно плотнее, чтобы большее количество информации стекалось в мои руки, но чаще всего приходилось собирать отдельные крохи, такие незначительные, что я даже иногда впадал в панику. Взяв себя в руки, я решил добиваться невозможного.

1

Я позвонил в больницу, куда был доставлен после покушения на мою жизнь, и попросил к телефону доктора Кука. Мне ответили, что он подойти не может, так как занят больным, но если нужна помощь, то мне пришлют медсестру. Я попросил, чтобы приехала Клер Пирсон, так как она мне казалась порядочным человеком и ее присутствие действовало на меня успокаивающе. На другом конце провода спросили мое имя. Проконсультировавшись с Клер, сказали, что она скоро будет.

Когда она прибыла на виллу, я объяснил, не вдаваясь в подробности, что произошло с миссис Колливуд. Клер молча выслушала меня и поинтересовалась, где сейчас находится Грация. Я указал ей комнату на втором этаже. Она поднялась наверх и прошла к своей пациентке. Ждать пришлось почти полчаса, пока наконец Клер вернулась. Она попросила принести немного виски с содовой.

– Наша пациентка испытала шок, и, по всей видимости, у нее наступила кратковременная амнезия, то есть потеря памяти. Что с ней случилось?

Я ответил не сразу, подумав, что мне придется рассказывать молодой медсестре слишком уж невероятную историю, произошедшую со мной и Грацией за последние несколько часов. Поэтому, хорошо взвесив все «за» и «против», я предпочел рассказать ей о нашей изнурительной борьбе как можно короче, опустив многие детали, придав ей более правдоподобную форму и опустив наши обоюдные старания в постели.

Пока я говорил, она смотрела на меня с удивлением, широко раскрыв свои большие выразительные глаза. Черты ее нежного лица изменились от сильного душевного напряжения. Казалось, что она вновь с моим рассказом переживает наши страхи и волнения. Не дав мне договорить, она воскликнула:

– Да, любой другой на ее месте получил бы инфаркт от всего, что вы здесь рассказали. Ну а что вы теперь собираетесь делать? Лично вы? – спросила она и закурила очередную сигарету. – Ситуация для вас тоже нешуточная. Вспомните, ведь на вас уже покушались…

– Ну, опасность для меня скорее теоретическая, – попытался пошутить я. – И потом, не забывайте, что я не первый раз попадаю в подобные передряги. Просто нужно смотреть, куда ступаешь, и лишний раз оглядываться, Клер. Позвольте мне вас так называть?

– Да ради Бога. – Впервые с момента нашей встречи она рассмеялась.

Между тем я продолжал:

– Видимо, наступил момент, когда предстоит все начать сначала. Мой клиент мертв, но задание остается в силе. Ведь он был моим близким другом. Само собой разумеется, я не могу сказать, что завтра в полдень покажу вам убийцу. Нельзя исключать и то, что убийца или убийцы окажутся умнее меня. Тогда я отправлюсь вслед за моим другом Джорджем. Но в моем деле всегда бывает момент, когда на карту ставится все, включая и жизнь. До сих пор мне везло и козырной туз оказывался в моих руках. Сейчас, как никогда, я молю Бога, чтобы он снова попал ко мне в руки.

– Ну-ну, а у вас есть хоть какая-нибудь идея?

– Моя трагедия заключается в том, что у меня их более чем достаточно, но едва я пошевелюсь, как все рассыпается в прах.

– Все равно нужно с чего-то начинать…

– Есть один след, который очень хочется проверить. Существует некто Тони Кастелло, бывший полицейский. Он – единственный, с кем я не успел пообщаться. Как раз стоит о нем подумать.

Не теряя времени, я взял толстый телефонный справочник Лос-Анджелеса и начал его лихорадочно листать. Вскоре передо мной находился адрес и телефон Тони Кастелло. Я положил раскрытый справочник на стол и набрал номер. В трубке раздались длинные гудки, но никто не подходил к телефону. С досадой бросив трубку на рычаг, я повернулся к Клер и сказал:

– Самое лучшее, что можно сейчас сделать, – это просто поехать к нему. Вы же, Клер, присмотрите за Грацией.

Вместо ответа она кивнула.

– Да, еще одно, – заметил я, выходя из комнаты. – Никому ни под каким предлогом не открывайте дверь. Когда я вернусь, то позову вас по имени.

2

Такси доставило меня к дому, фасад которого был так замызган, что скорее напоминал конюшню, чем жилое здание. Мало того, что он находился в рабочем квартале и в нижней части города, от него исходило такое зловоние, что я даже полез за носовым платком, но вовремя остановился, сдержав свой порыв.

Привратница, баба с поросячьим лицом, даже не взглянула на меня, когда я обратился к ней с вопросом. Тогда я молча направился к лифту. Прочитав на табличке фамилию необходимого мне жильца, я поднялся на пятый этаж. На площадке лампочек не было и в помине. Стены почернели от времени. Я направился к двери с номером 400. Я уже собирался позвонить, когда заметил, что дверь была приоткрыта. Осторожно ступая, я вошел внутрь, вытащив предварительно «кольт» Джорджа, предусмотрительно взятый мною в его кабинете.

– Тони Кастелло, вы дома? – прозвучал в тишине квартиры мой голос.

Не получив ответа, я остановился, пытаясь оглядеться по сторонам. Когда мои глаза привыкли к полутьме, я разглядел обстановку. Крысятник, да и только. Маленькая прихожая, крохотная кухня… Душевая и туалет выглядели такими маленькими, что справлять нужду можно было только стоя снаружи. Озираясь по сторонам и удивляясь ничтожеству человеческого существования, я на мгновение отвлекся… Почувствовав себя на тропе войны, я нутром ощущал чье-то присутствие в квартире. Может, кто-то наблюдал за мной, ожидая от меня неверного шага. Несмотря на сигнал тревоги, звучавший в моем мозгу, я осторожно двигался вперед, сжав рукоятку «кольта». На мгновение приостановившись у закрытой двери, я тихонечко толкнул ее. Она бесшумно открылась.

Я стоял на пороге спальни, такой микроскопической, что в ней смогла уместиться лишь одна маленькая кровать, покрытая простынями неопределенного цвета. Из встроенного шкафа вывалились какие-то тряпки и костюмы, купленные, судя по отвратительному покрою, в дешевом магазине готового платья. Мне не хотелось зажигать свет, и я шагнул дальше в полутьму.

Тут я увидел столик, стоящий чуть ли не в самом углу комнаты, возле окошка с опущенными шторами. Наклонившись вперед, за ним сидел Тони Кастелло. Меня сразу что-то насторожило. Сначала было трудно сообразить, в чем дело. Но потом, приглядевшись, мне стало ясно, что у Тони по локоть отрезаны руки. Он был мертв.

Я почувствовал, как покрываюсь холодным липким потом. В моей голове снова зазвучал сигнал тревоги. Кто-то находился у меня за спиной. Не раздумывая, я резко обернулся, готовый тут же выстрелить. Но квартира, как и прежде, была пуста. «Видимо, крыса, – подумал я, – или мышь». Обычно в таких делах я редко ошибаюсь. Именно ощущение чужого присутствия не раз выручало меня как на войне, так и в теперешней работе детектива.

Я принялся шарить по квартире, но ничего подозрительного не обнаружил. Вытерев носовым платком свои следы, я покинул это невеселое место.

1

Позвонив в полицию и сообщив о смерти Тони Кастелло, я направился к Гервину Гранту – подозрительному садовнику, которого мне так и не удалось разыскать за все время моего следствия.

Итак, Тони Кастелло входил в компанию, охранявшую Джорджа Колливуда, но теперь его придется вычеркнуть из списка живых и тем самым из списка подозреваемых. Я очень надеялся, что найду живым хотя бы Гервина Гранта.

Небольшая деревянная калитка, выкрашенная белой краской, была закрыта, зато дверь небольшого дома, где жил садовник со своей женой, была распахнута настежь, что навело меня на мысль, что ничего хорошего здесь ожидать нельзя. Через мгновение, держа «кольт» наготове, я громко позвал Гранта, но никакого ответа не последовало. В голову пришла шальная мысль: события становятся неуправляемыми, набирая подозрительную скорость. Если убьют всех участников этой драмы, мне не удастся ничего узнать… Что-то прошло мимо моего внимания, причем с самого начала. Какая-то ключевая деталь ускользнула. Но какая? Я что-то должен был заметить. О чем я не подумал? Я быстро поднялся по ступенькам и вошел в дом. Нервы были напряжены до предела, все время приходилось красться на цыпочках. Мне оставалось обойти всего две комнаты, когда за одной из оставшихся дверей раздались голоса. На улице начало темнеть, в доме уже стоял полумрак…

Я вытащил носовой платок и нехитрым способом начал открывать дверь, стараясь сдержать щелчок замка. Для этого требовались ловкость рук и умение, которое приходит со временем на такой службе, которой я себя посвятил. Повозившись чуть больше пяти минут, я уже почти достиг желаемого результата, когда внизу послышались шаги. Я моментально очутился этажом выше, но так, чтобы не потерять обзора для наблюдения за происходящим. Вскоре в полутьме удалось разглядеть Вилли Шутника в надвинутой на глаза шляпе. Собственно, я узнал его по дурацким манерам, плащу, туго стянутому в талии, и вечно нахлобученной шляпе с широкими полями. Руки, как всегда, он держал в карманах, и от всей его фигуры веяло нахальством и самодовольством. Из комнаты, в которой слышались голоса, вышла полураздетая Лиза Гордон. Поприветствовав Вилли Шутника, она спросила:

– Где тебя носит? Что мы будем с ним делать?

– Ты хочешь, чтобы я занялся трупом?

– Да! – почти закричала Лиза.

– Это не мое дело, – резко возразил Вилли.

– Я не хочу оставаться с ним одна, – категорически заявила она.

– Повторяю, заниматься трупами – не наше дело. Хватит…

В их разговоре было много странного, но, что именно, я так и не мог понять. В конце концов Лиза сказала:

– Подожди меня, уйдем вместе.

В ответ Вилли Шутник раздраженно пробормотал:

– Шевелись. – И направился к двери.

Я выскользнул следом за ним, стараясь держаться от него на почтительном расстоянии. Впрочем, он не догадывался, что за ним следят, и пересек улицу, направляясь к большому «Крайслеру». Я отчаянно заметался по улице, пытаясь поймать такси. Мне повезло. Сидя рядом с водителем, я вытащил из бумажника полусотенную купюру.

– Если не упустишь тот «Крайслер», она будет твоя.

В ответ таксист хмыкнул, заграбастал бумажку и, сунув ее в нагрудный карман, флегматично заявил:

– Если я его упущу, то сниму штаны и пойду по Голливуду прогулочным шагом…

Через четверть часа «Крайслер» заехал в очень приличный район и остановился перед красивым домом. На прощание таксист предложил мне:

– Если у тебя есть еще лишние полсотни, давай погоняемся еще за кем-нибудь…

Вскоре Вилли Шутник скрылся в дверях, а я последовал за ним. На месте привратника сидел молодой и даже очень симпатичный человек, если бы не его широкие плечи. Видимо, не заботясь о впечатлении, которое он производит, молодой человек пристально и недоверчиво посмотрел на меня, спрашивая:

– Мистер желает кого-нибудь видеть?

Видя, что дело принимает совсем не тот оборот, который меня бы устроил, я решил пойти на маленькую хитрость. Установив, что лифт остановился на пятом этаже, я снова повернулся к настырному парню.

– Слушай, – обратился я к нему, – у меня трудная фамилия, чтобы диктовать тебе по буквам, я лучше покажу водительские права.

Я встал боком к нему и, приподняв над головой согнутую в локте руку, левую запустил во внутренний карман пиджака. Молодой человек нетерпеливо привстал и чуть наклонился вперед, желая разглядеть мою фамилию. Это было его ошибкой, и очень серьезной. В ту же секунду локоть моей правой руки со страшной силой опустился ему на переносицу. Таким приемом я пользовался очень редко, можно сказать, в исключительных случаях, и никто никогда не мог устоять на ногах. А этот устоял. Да еще как. Захлебываясь собственной кровью, он вцепился руками в край стойки, медленно сползая вниз. Я хотел помочь ему упасть, но не смог разжать его стальной хватки. Даже будучи в полубессознательном состоянии, такие типы оставались верны себе. Я считаю, что они опаснее любой гремучей змеи. Так и не сев, он начал подниматься. Ну, все. Если он встанет, мне конец. Не теряя ни секунды, я ударил его рукояткой пистолета в висок. И только тогда его побелевшие пальцы разжались и он бесшумно опустился на ковер по другую сторону стола. Он упал очень удачно. Даже встав на цыпочки, я не смог увидеть его, а уж другие и подавно вряд ли будут вообще смотреть в его сторону. Еще раз убедившись, что этот молодец мне не страшен, я устремился наверх.

Пятый этаж. Я стоял в раздумье: за какой из шести дверей живет Вилли Шутник? Но он быстро разрешил мои сомнения. Вернее, не он, а его пистолет, направленный на меня.

– Старайся не делать резких движений, дружок. И заходи поживее, – приказал он спокойным голосом.

Мне ничего не оставалось, как только повиноваться. Когда я вошел, он стоял, держа пистолет наготове.

Глядя мне прямо в глаза, он тихо произнес:

– Я сразу понял, что гора мяса там, внизу, тебя не остановит… Тебе нужно…

Пока он трепался, я смотрел по сторонам. Всюду царила роскошь. Огромные мягкие бухарские ковры, мохеровые накидки, позолота и картины. В углу – бар с набором напитков и всего того, чего жаждет душа настоящего мужчины. Огромные, во всю стену, панорамные окна прикрывали кокетливые занавески. Единственное, что меня смущало, кроме пистолета, слишком яркие, прямо-таки кричащие тона обивки мебели.

– Что вам от меня нужно, Бакстер?

– Поближе познакомиться, – ответил я, делая шаг вперед.

– Стой на месте, кретин. С такого расстояния я могу ошибиться только нарочно.

– А ты разве не пользуешься кураре?

– Это не я убил Джорджа.

– А Тони Кастелло?

– Он что, тоже убит?

– Не только. Еще и рук по локоть лишился…

Я наблюдал за его лицом. Мне казалось, что такое известие не могло оставить его равнодушным. Но я ошибся. Вилли сохранял абсолютно невозмутимый вид, его глаза были спрятаны от меня за большими черными очками. Оглядевшись, я наконец понял, что мы стоим на пороге большого салона и Вилли как раз расположился напротив меня. Его маленькие ножки утопали в роскошном ворсе светлого ковра.

– Смотри, ты что-то уронил, – произнес я самым естественным тоном и небрежно наклонился. Он на секунду замешкался и… Конец ковра мгновенно очутился в моей руке, и я дернул его изо всех сил. Вилли высоко вскинул ноги и шмякнулся на пол. Через мгновение я уже оседлал его, выкручивая руку, в которой был зажат пистолет.

Пока я был занят пистолетом, Вилли, изловчившись, чуть не выдавил мне глаза пальцами левой руки. Разозлившись, я схватил пояс его плаща, который развязался во время драки, уселся ему на грудь и накинул на шею импровизированную петлю. Через мгновение его тело обмякло, и я, боясь перестараться, вскочил и стал снимать петлю с шеи, но зацепился за волосы, которые разметались по полу. От удивления я даже замер на месте. Только потом до меня дошло, что Вилли носил обыкновенный парик. Подняв его, я увидел, к своему удивлению, не лысину, как можно было предположить, а копну черных длинных волос, рассыпавшихся по ковру. Не веря своим глазам, я снял с Вилли темные очки. Моему взору предстали длинные ресницы и нежное лицо молодой красивой женщины. Так вот что скрывалось за всей этой бутафорией. Я быстро сорвал с нее безобразный плащ, пиджак, мужскую рубашку и все остальное, оставив бюстгальтер и прозрачные голубые трусики. Видя, что она приходит в себя, я быстро спросил:

– Как тебя зовут на самом деле?

Молодая женщина, видимо, еще не совсем соображала и неподвижно лежала на полу, бессмысленно уставившись в потолок. Грудь у нее была небольшая, но очень красивой формы.

– Ну…. будем молчать… или тебя по-прежнему называть Вилли Шутник?

В ее глазах появилось осмысленное выражение, сменившееся яростью и ненавистью.

– Я всегда была женщиной… – процедила она сквозь зубы.

– Давай, малышка, смелее. Чем ты занималась в доме Джорджа? Что ты знаешь о его смерти? Он знал, что ты женщина?

– Да. Кроме того, он знал, что я умею стрелять в тысячу раз лучше любого мужчины. И если бы я не лопухнулась с ковром, ты бы в этом не сомневался.

– То, что ты хорошо стреляешь, я понял сразу, как только вошел. Мне ничего не оставалось, как обратиться за помощью к ковру. Тем более что это старый трюк, который редко меня подводил.

Видя, что она собирается подняться, я заявил:

– Лежи и отвечай на вопросы.

– Но хоть сесть-то мне можно? – спросила она, усаживаясь на ковре и повернув ко мне голову.

Что-то в ее тоне настораживало, но я не успел разобраться, что именно, как через мгновение ее ногти мелькнули перед моими глазами… Я еле успел схватить даму за руки и заломить их за спину, прижав ее к себе, чтобы повалить обратно на пол. Сделать мне это удалось лишь с большим трудом, несмотря на мой вес и рост. Рукопашная схватка навела меня на одну мысль… Когда мы очутились вдвоем на полу, я начал с нею совсем другую игру. Она отнеслась к этому совершенно равнодушно.