Третья сила. Сорвать Блицкриг! (сборник) Вихрев Федор

Ника

— Товарищ генерал! Разрешите обратиться?

На лице генерала, бледном, с тонкими, заострившимися после контузии чертами, удивление выдали только глаза. Подходит к вам неизвестно что и требует вашего внимания, когда оно как раз занято совершенно другим.

— Слушаю. Кто вы?

— Товарищ Иванова… пока. Дмитрий Михайлович, вы хотите узнать, где вы и что здесь происходит?

— Да! — четкий и быстрый ответ. Впрочем, по-другому невозможно.

Рядом с ним я почувствовала себя девчонкой, влезшей во взрослые разборки и требующей конфет.

Я присела рядом с носилками, установленными специально для Карбышева. На пеньке лежал выпрошенный мной у мальчиков ноутбук. Закрытый. Пока.

— Товарищ генерал. Пожалуйста… секундочку. — Я зашторила висящей палаткой «комнату для переговоров» и подумала, что все фото и памятники врут. Карбышев был не так молод, как на фотографиях с военных сайтов. Седеющий уставший мужчина с мешками под глазами.

— Я слушаю вас, товарищ Иванова.

Я вздохнула и резко выдохнула:

— А ведь мы с вами родились в один день. Только вы раньше. На сто лет.

Он недоверчиво прищурился:

— Сто лет? Девушка, вы, наверное, контужены?

— Позвольте, я расскажу вам сказку? Коротенькую…

— Я выслушаю, но боюсь — в следующий раз. Сейчас мне надо принять командование…

— … у меня.

— Не понял.

— Командование этим подразделением вы будете принимать у меня. Потому что я — командир этой группы.

— Ваше звание?

— После того, как вы выслушаете мою сказку.

Секундная, почти незаметная пауза.

— Хорошо. Слушаю вас, товарищ-без звания-Иванова.

— Однажды на земле была война. Совсем как теперь. Между хорошими и плохими. Хорошие — в конце концов победили. Но ценой жизни многих и многих людей. Память об этой войне у хороших сохранилась на долгие годы. Их дети помнили и завещали помнить и учить ошибки прошлого своим детям. А те своим. А вот внуки — они уже выросли без войны — захотели сделать так, чтобы войну хорошие выиграли быстро и без потерь. Они долго думали, как это сделать. И вот — придумали. Они сделали машину, которая может перенести их в то время, когда шла война. И они бы, зная действия двух армий, могли бы подсказать самому главному Хорошему, что надо делать. Но все несовершенно. Машина допустила ошибку и сбила район прицела. Так они оказались не у хороших, а у плохих. И решили они тогда все равно помогать хорошим воевать. Но так, как воевали уже у них, в будущем.

Я замолчала, давая возможность генералу сказать свою реплику.

— Хорошая сказка. А в чем ее смысл?

— В том, что это — правда…

Он замолчал. Минуты на две. Я не мешала ему думать.

— Значит, вы родились в тысяча девятьсот восьмидесятом году? — наконец, он поднял голову.

— Да, четырнадцатого октября тысяча девятьсот восьмидесятого года.

— Когда закончилась война?

— Девятого мая тысяча девятьсот сорок пятого года.

— Почти четыре года… Я вам не верю.

— Я была готова, что вы так и скажете, Дмитрий Михайлович. Вы воевали в Первую мировую. Скажите, вы бы могли с теперешним опытом оценить ошибки той войны?

— Да.

— Впрочем, это был риторический вопрос, начальник кафедры Генштаба не может не знать историю войны, в которой принимал участие.

— Вы слишком много знаете обо мне. А я о вас — ничего. Вы хотите, чтобы я поверил в то, что вы из будущего? Я больше склоняюсь к версии, что вы — немецкие диверсанты.

— Которые убивают немцев и вытаскивают из плена советских солдат и генералов?

— Масштабная акция.

— Вы правы. Масштабная акция, но вы неверно определили ее вектор. В данный момент он прямо противоположен интересам нацистской Германии.

— ?

— Вы ведь инженер. Военный инженер. Вы не только в курсе всех последних разработок Советского Союза, но и многие из них реализовывали. Если я вам, как доказательство своих слов, покажу вещь, которая не может быть сделана в условиях нынешних технологий ни в Советском Союзе, ни в Германии, ни в какой-либо другой стране мира?

— Покажите.

— Принцип работы этой вещи я вам объяснять не буду, это так же, как я бы объясняла вам устройство волшебной палочки — пока для вас это все из разряда сказки…

— Но вы реальны, товарищ Иванова?

— Сейчас — да. Пока вы мне верите — я реальна.

— А если я перестану вам верить?

— Мы умрем.

— Значит, вас держит здесь только моя вера.

— По сути — да. Мы не планировали попасть в эпицентр боевых действий. Поэтому мы не успели предупредить ни своих, ни ваших о том, что мы здесь. Есть такой термин: «один на льдине». Человек, предоставленный самому себе для выживания в экстремальных условиях. Когда против него все. Если мы не сработаемся — нас просто убьют. Откуда бы мы ни были, наше решение — организовать борьбу в тылу врага, но без вас мы не сможем использовать все свои знания и ресурсы наиболее оптимальным способом. Мы применяем тактику индивидуальных диверсионных рейдов с использованием техники противника. Но общее руководство мы бы хотели передать вам…

— Вы действуете без согласования со штабом фронта?

— Рано или поздно мы планируем связаться с ними и представить ставке свою команду. Но тут уже возникают проблемы иного рода. Поверит ли она нам? Как вы думаете, что будет, если мы ИМ скажем, кто мы?

— Вас будут проверять.

— Вам же, товарищ генерал, хорошо знакома процедура проверки? Как будут реагировать спецслужбы, если выяснят, что таких людей просто не существует? Предположат, как и вы, что мы шпионы. Правильно?

— По сути — да.

— Как бы вы посоветовали нам поступить в этом случае?

— Что вы хотите?

— Дмитрий Михайлович, вы должны понять, что ситуация, сложившаяся на данный момент, очень играет на руку Советскому Союзу и не очень — нам. В том плане, что нас никто не знает. Вас знают и доверяют. Поэтому мы перейдем под ваше командование целиком и полностью, но вы должны учесть и наш опыт ведения боевых действий и вам еще незнакомую тактику.

— Вы хотите моего ответа прямо сейчас? Вы понимаете, что я, советский человек, не могу поверить в сказки, которые вы мне сейчас рассказываете?

— Дмитрий Михайлович, посмотрите сюда. Это то, что я вам обещала раньше.

Я открыла ноутбук. В глазах генерала удивление. «То ли еще будет», — подумала я и включила коротенький ролик «Парад Победы на Красной площади».

— У вас много еще такого кино?

— И не только кино. Здесь — книги, статьи, схемы и многое другое… то, что нам удалось взять с собой из своего времени. Это то, на что мы опираемся в наших планах.

— Интересно…

— Я вас заинтересовала, товарищ генерал?

— Да.

— Сейчас наша первостепенная задача — отойти в глубь лесов и сформировать свою базу. Немцы не готовы к нашим креативам, но вскоре против нас бросят свои силы. И мы должны быть к этому готовы.

— Креативы — это что?

Я вздохнула. Сорвалась немного… использование терминов, незнакомых генералу, не очень хороший подход.

— Креатив — это термин, обозначающий индивидуальное решение, основанное на личном опыте и возможностях. Нестандартное решение.

— Кажется, я понял. Вы пытаетесь этим «креативом» противостоять шаблонному мышлению нашей эпохи.

— Именно так, товарищ генерал.

— Ну что ж. Я думаю, что если все так, как вы мне красиво расписали, то я буду командовать вами, используя ваш опыт и… «креатив».

Я улыбнулась. Кажется, разговор можно считать законченным. На данном этапе. Продолжим мы его обязательно. Но уже не стесненные по времени.

— Товарищ Иванова, вы так и не сказали ваше звание…

— Боюсь, что в данном случае мое звание можно только частично приравнять к майорскому. Поэтому мы с ребятами сошлись на том, что обращение «товарищ Иванова» будет оптимальным.

— Ну что ж, оставим тогда так, как есть, товарищ Иванова. Но с этой минуты вы будете под моим командованием.

— Так точно, товарищ генерал!

Олег Соджет

Когда пришли первые машины, посланные Саней, я озадачил народ тем, что транспорта на всех не хватит. Благо ничего взорвать мы еще не успели. И пока народ выдвигал идеи, я, высказав свои, решил глянуть, что ж в ящике-то. Поскольку сей ящик занимал много места и если там что-то не очень нам нужное, то его бы стоило выкинуть, чтобы освободить грузовик для перевозки людей. Хотя сей аппарат доверия у меня не вызывал из-за своей не очень хорошей проходимости. Но что подано, то и жрите, как говорится…

Открыл я ящик и офигел: там два мотоцикла было. Причем не простых, а SdKfz-2. То есть гусеничных. Точнее, полугусеничных. Но при этом с неплохой проходимостью. А учитывая, что они могли тянуть небольшое орудие типа нашей сорокапятки или легкий самолет типа «У-2», то вообще прелесть. Правда, ни орудий, ни самолетов у нас пока что не наблюдалось, но, учитывая, сколько сорокапяток было раскидано в округе, шанс найти одну или две был. Да и немецкие орудия тоже могли попасться.

Поделился я с народом инфой об этом чуде техники и предупредил, что их с собой берем. Пока как разведчиков, а там видно будет.

А когда машину с ящиком разгрузили, у меня мысля мелькнула — надо бы Сане помочь. Конечно, разгружать грузовики с продуктами долго, но вот отправить ему навстречу машины, что свободны полностью или частично…

Что я и приказал сделать. Благо у нас со свежеприехавшими пять грузовиков (без продуктовых), относительно свободных для перевозки людей, стало. Вот только один из «Опелей» с Олегычем ушел. Но как замену ему решил я послать туда второй «Опель». Тот, что с орудием. Да и зенитку тоже. И мест больше будет — «ЗиСы»-то груженые. Много в них не сядет. И прикрытие дополнительное.

Степан

По мере сбора техники и людей меня все больше охватывало ощущение нереальности. Ну не бывает так!!! А еще — безнадежность. Мы уже выполнили все, что могли, и даже больше. Так что пора судьбе нас мочить, жаль, что сделанное нами мало чем поможет СССР.

Хмм, мало. Мысль интересная и, кажется, здравая. Гудериан? Сколько там Саня ездил — час? Полчаса? Не суть, но километров пятнадцать-тридцать, если не больше, он прошел. А пушки раздолбали в районе Бреста — километров этак много от места пропажи Быстрого Гейнца. Свяжут немцы эти два события с одной группой? Может, да, а может, и нет. Довольно далеко. Поэтому вполне могут списать одного — на окруженцев, других — на страшных диверсантов из ГПУ. Лагерь и колонна? Вы таки видали, чтобы диверсанты ездили на танках? Вот и я не видел. Спишут на окруженцев, причем совсем не тех, которые уперли «быстроходного».

Конечно, немцы будут искать нехороших людей, отобравших у них такие красивые цацки, но искать-то будут диверсантов, а не колонну разнокалиберной техники. Хотя если обнаружат — капец по-любому. Срочно требуется место для того, чтобы спрятаться.

Тем временем Ника закончила беседовать с генералом и знаком подозвала нас поближе к носилкам. Генерал выглядел, гм… не очень, но держался бодро.

— Докладывайте, товарищи из будущего, — сказал он.

У народа случился приступ немоты. Коллективный, ага. Черт, придется самому.

— Товарищ генерал-лейтенант, на данный момент сводная группа красноармейцев насчитывает не менее пятисот человек. На вооружении состоит: танков — два, бронеавтомобилей — один, противотанковых орудий — одно, малокалиберных зенитных орудий — одно, стрелкового оружия — около ста единиц. Боеприпасов — не более одного комплекта. Транспорт — в наличии большое количество автотехники, в основном трофейной. Горючего — две заправки. Продовольствия хватит на двое суток.

— И какой вывод? — поинтересовался генерал. «Щютник, аднака».

— Необходимо покинуть район, оторваться от противника и привести себя в порядок.

— И как вы это хотите осуществить? — опять издеваемся, ага. А вот хрен тебе.

— Понятия не имею. Отрыв мы, наверное, организуем, а вот куда…

— Карта у вас есть? — перебил Дмитрий Михайлович.

— Так точно, — ответил я, передавая карту.

— В этом квадрате, — показал он, — находится один из складов. Его не обозначали по понятным, надеюсь, причинам. Двигаемся туда, если товарищ Иванова не возражает. И, на будущее, избегайте расплывчатых формулировок.

Еще и подкалывает.

Стащили детали «Карла» с прицепов, сбросили снаряды, загрузились и пошли. Полили горючкой качественно и оставили броник с Саней. После того, как мы отошли на приличное расстояние, ребята подожгли шнур и быстренько смылись. Спустя минут десять там здорово бабахнуло.

Для снижения вероятности обнаружения двигались параллельными колоннами, чтобы меньше следить. Следы замели в прямом смысле, привязав дерево к замыкающей машине в каждой из колонн. Плюс дорогу выбирали потверже и отправили в сторону от маршрута грузовик с парой дисков на оси с дышлом, обернутых траками. На них положили груз, чтобы давил посильней. След похожим получился.

Сергей Олегович

После разговора с Никой генерал на вопрос о складах указал-таки один, что был недалеко от нас и не успел попасть на карту. То есть о нем, скорее всего, никто из немцев не знал и вряд ли мог узнать в ближайшем будущем. Узнав об этом, я созвал «кабмин».

— Значит, так, народ, наследили мы качественно. И мортирами, и пленными, и убитым Гудерианом. Но благодаря рассказанному генералом я предлагаю уйти на склад, который на карту не нанесен, и там пересидеть пару недель, пока буча не подутихнет. Заодно и с пополнением разберемся. Что оно из себя представляет и что может. Да, еще одно — учитывая, сколько нас теперь, шасси от «Евы» не взрывать. Нам надо убираться поскорее. Так что шасси используем, как транспорт. Остальные части мортиры с трейлеров сдернем с помощью танков и транспортеров и подорвем с помощью снарядов от «Евы». Трейлеры и тягач с краном на прицепе использовать для перевозки людей.

— Да, Ника, я тебе подарок привез! — сказал я. — Вот, держи! — и вручил ей тот самый Sauer 38H и две обоймы к нему…

Док тем временем перевязывал генерала, а Петрович занялся ремонтом грузовика…

Ника

— Спасибо… — рассеянно проговорила я, беря «зауэр» в руки. У меня уже были «вальтер» и ТТ, а тут еще и этот! Жалко отказываться от чего-то… придется от «вальтера» — тяжеловат немного по сравнению с «зауэром». Да и кучность… В общем, решив эту дилемму (ну не люблю я выбирать!), я, наконец, поняла, что Сергей Олегович ведь ждет, и мое холодное спасибо его обидело.

— Олегович! Спасибочки! — воскликнула я и повесилась ему на шею. — Прости бабу-дуру! Не могла решить, что оставить!

Змей

Мортира особых эмоций у меня не вызвала, беспокоили последствия ее появления. Точнее, то, что активность немцев, озабоченных нашей поимкой, перекроет активность свежеотпущенного с поводка Тэнгу, и нас в результате поймают. Эмоции по поводу нашей удачливости у меня кончились еще после «зверского убийства Героя Германского Рейха». Это о Гудериане, если кто не понял, филейную часть которого, оставленную Саней на месте преступления, опознали по штанам с лампасами. Вообще-то, мой четвертьвековой опыт ролевых игр подсказывал мне, что «попаданцы», неважно куда, выживают, будучи либо суперменами, либо обладая невъ…ым везением. Поскольку в суперменстве никто из нас замечен не был, оставалось везение. Я с ужасом думал о том моменте, когда оно кончится. Впрочем, было понятно — вместе с везением кончимся и мы. Поэтому перебазирование меня обрадовало — поживем еще.

Саня Букварь

Генерал вывел нас на один из складов, затерянный в глубине леса. К нему вела единственная дорога, а местность вокруг была практически непроходима. Лес перемежался болотами. Судя по размерам, хранилище было рассчитано на развертывание дивизии, причем здесь присутствовал весь спектр военного снаряжения: боеприпасы, оружие, запас продовольствия, даже некоторое количество горючего.

Только вот заполнен склад был менее чем на пятую часть. Я очень удивился, увидев, что это место никак не обозначено на карте.

— Не успели. Его только начали создавать, — пояснил генерал, — а по карте мы сможем на другие склады выходить.

Здесь мы и обосновались. Тщательно замаскировали технику, даже часть завели внутрь бетонных капониров. В одном из боксов организовали мастерскую, где в течение недели весь транспорт прошел ТО. Для зенитки и «пачки» обустроили позиции у дороги примерно в километре от базы. При пушках организовали сменное дежурство. Еще на километр впереди них организовали секрет с телефоном. Использовали старую свою технику, так как новоприобретенную надо было сначала расконсервировать.

А вот это список того, что на складе было из оружия, боеприпасов, ГСМ и прочего, согласно описи в бункере-штабе:

— топливо дизельное — 36 тонн в бочках по 200 литров;

— бензин А-60 — 10 тонн;

— бензин Б-78 — 35 тонн, упакованы аналогично;

— масло моторное — 2,2 тонны;

— нигрол — 800 литров;

— винтовок и карабинов 400, из них 40 снайперских;

— револьверы и пистолеты — 50;

— пистолеты-пулеметы — 50;

— ручные пулеметы — 30;

— станковые пулеметы — 20;

— крупнокалиберные пулеметы — 5;

— противотанковые ружья — 10;

— 50-мм минометы — 20;

— 82-мм минометы — 5;

— 45-мм противотанковые пушки — 15;

— 152-мм гаубицы-пушки — 4;

— стереотрубы — 10;

— бинокли — 10;

— комплекты формы и обуви на 1000 человек;

— продукты — 30 тонн в крупах и консервами;

— боеприпасы к имеющимся на складе стволам;

— по цинку на винтовку, по два ящика на пулемет;

— по ящику на пистолет-пулемет;

— по цинку на каждые два пистолета;

— пять ящиков на каждый ДШК;

— цинк на ПТР;

— снаряды:

— 45 мм 1270 штук всего (каких сколько — в описи не обозначено);

— 152 мм 320 выстрелов (так же);

— 107 мм 20 штук (зачем — не знаю, орудий такого калибра на складе не оказалось);

— 203 мм 4 штуки (зачем — тоже непонятно);

— мины для минометов:

— 50 мм 300 штук;

— 82 мм 1500 штук;

— гранаты — 10 ящиков с Ф-1 и 5 ящиков с РПГ-40.

Все винтовки — дореволюционного производства, но ни разу не использовавшиеся.

А в одном из ангаров непонятно как оказались 7ТР в пушечной однобашенной компоновке с тридцатисемимиллиметровым орудием и пулеметом «Браунинг» 7,7 мм (патронов к пулемету не оказалось, но зато к пушке был полный БК в танке и ящик снарядов в грузовике) и ЯГ-10 (где и лежали снаряды), по словам генерала — давно стояли, их привезли откуда-то сотрудники НКВД, обеспечивавшие охрану строительства.

Змей

За грузовиками отправилась рембригада, во главе которой был Олег, который Соджет. И бригада трофейщиков, возглавляемая Никиным помощником. Но сначала мы все вместе рыли могилу и хоронили погибших. Потом Олег подошел к «Ворошиловцу» и с тяжким вздохом вопросил пространство:

— Может, у него движок разбит?

Двигатель оказался исправным и заработал сразу. Пришлось ребятам при помощи лома, кувалды и какой-то матери натягивать гусеницу. В результате мы привели в лагерь еще один наливняк с дизтопливом, тягач, восемь груженых машин и четырнадцать пустых. Из оружия: более сотни «мосинок», восемь ДП, тридцать ППД и шестнадцать СВТ. Неплохой улов.

Д. М. Карбышев

Сегодня я позволил себе немного прогуляться перед сном и осмыслить наблюдаемое явление.

Прошло шесть суток с момента, как я узнал, кому обязан освобождением из плена. Из них трое суток ушли на переход из-под Бреста к лагерю отряда, сутки на размещение личного состава, маскировку, первичную организацию боевого охранения и работы тыла. Двое суток ушли на расконсервацию склада.

За это время удалось провести организационные мероприятия — учесть личный состав, назначить командиров подразделений, заложить основы будущего штаба. По причине моей контузии организацию перехода в основном взяли на себя наши гости из будущего, или, как они сами себя называли, «попаданцы».

Странное наименование. Странные молодые люди, странная мимика и странный язык. Я даже не говорю о фантастической истории, породившей целую цепь событий, и что еще будет, что нас ожидает впереди?

Двигались мы ночами, но несколько раз — в том числе сразу от Бреста — двигались днем. Значительную часть бойцов удалось посадить на транспорт. Могу констатировать — авантюра от безвыходности принесла свои плоды, пронесло.

Сейчас, глядя на наших молодых людей, поражаюсь, как все же разительно изменилась культура, а прошло-то немногим более полувека. М-да, невероятно!

В первый момент, когда я увидел моих спасителей, мелькнула мысль об эмигрантах, но буквально минутами позже стало очевидно — в памяти никаких соответствий с наблюдаемым феноменом не находится. Второе впечатление было, что я нахожусь на спектакле гениальных фигляров. Ясно же было, что наши герои стараются быть серьезными, но от их мимики, жестов, полунамеков сквозило неуловимой и непрерывной игривостью. Таких отношений в моем мире просто нет. Хотя нет, немного есть, но совсем иначе и по большей части в фильмах. Кстати, любопытно — это всеобщее явление или поведение социально-возрастного слоя? Наверное, и то, и другое, однако, скорее всего, в их армии и структурах власти наблюдаемое панибратство наверняка отсутствует, кстати, не забыть бы спросить Иванову, каким термином определяется такое поведение, у нас это именуется подшучиванием.

Вот еще удивительное явление — словесность. Язык изменился разительно. Кто бы мог предположить, что на смену французской и германской языковым культурам придет такая окрошка из английского языка? Мне иногда кажется, что как раз из-за проблем языка нашим молодым людям удалось породить уверенность в первых попавших к ним окруженцах. Возможно, сработал принцип инаковости. Любопытно было услышать от сержанта Гвоздева легенду о том, что на борьбу с германцами поднялась эмиграция. Знали бы наши попаданцы, что красноармейцы всерьез обсуждали, белогвардейцы они или нет? Благо склонились к мысли, что по возрасту не подходят. М-да, наворотили бы бед.

Ну, и что же нам предстоит? Предстоит не вообще, в будущем, а сию минуту? И предстоит не нам, а вам, товарищ Карбышев. А предстоит вам: обеспечить переправку наших молодых людей за линию фронта. Доставить ценой жизни любого количества бойцов и командиров, в том числе и вашей собственной.

Знания, что хранятся в головах молодых людей, в их приборах, в этих ноутбуках, представляют невероятную ценность.

Отсюда вытекает задача: переправить гостей из будущего за линию фронта, исключая попадание к противнику и наших героев, и их приборов.

Вот такая сермяжная и голая правда, к тому же — без всяких украшений.

И как вам такой реализм? Да никак, если честно, без рефлексий интеллигентского свойства. Тут, на самом деле, все предельно просто. Или мы потеряем в этой войне те самые двадцать семь миллионов сограждан, а в недалеком будущем и страну, или, хуже того, преимущества получат германцы, и тогда… об этом лучше и не думать. Или удастся переиграть историю. М-да, вот вам и знание будущего.

А как реализовать данную задачу?

Прежде чем дать ответ на этот вопрос, надо определиться с наличными ресурсами, то есть наличием времени и сил. Еще необходимо учесть возможные риски, продумать запасные варианты, варианты на случай агрессивного внимания к нам со стороны германцев, собственно, а какое еще может быть внимание? Кстати, опять о языке — в будущем германцев называют все по большей части простонародным — немцы или новым — фашисты.

Однако вернемся к задаче.

Во-первых, надо немедленно найти варианты отхода, имеющие целью спасти наших героев. С этой целью я уже отдал приказ лейтенанту Ченцову о подготовке запасных баз за болотом и прокладке к ним гатей. Для обеспечения секретности гати будут прокладывать в двух направлениях. Об основной гати для всего отряда будут знать многие, о второй — только три-четыре человека. Придется лейтенанту НКВД изрядно попотеть и поработать на ниве строительства тайных троп, заодно кровопускание получит путем кормежки комаров. М-да, работа особиста на этот раз окажется и тяжелой, и мокрой, ну да ничего, выживет.

Ченцов же будет ответственным, обеспечивающим отход наших гостей.

Ну что же, завтра поговорим с товарищем Ивановой. Интересно, но предвижу я — будет иметь место сопротивление. Впрочем, что же ожидать от молодых людей, интеллектом явно выше среднего, но самое главное — действительно молодых людей и, похоже, не чуждых понятию долга перед Отечеством.

Вот только умничка Ника среди них явно выделяется. Ее словарный запас, способность к обобщению, наконец, философский склад ума явно выделяют ее среди сверстников. Любопытно, кем она была в своей эпохе? А ведь не все в ее жизни было гладко. Наблюдаем мы и импульсивность, и пылкость, и замкнутость одновременно. Следовательно, жизнь ее и ломала, и жаловала всевозможными приключениями не совсем женского свойства. Если судить по книгам начала двадцать первого века, что удалось урывками просмотреть, в будущем роль женщины изменилась разительно.

А все же странно. И женственна, и сложение выдает прекрасные здоровье и наследственность. Хорошего роста. Такие рождены, чтобы дать жизнь минимум пятерым крепким сыновьям, на таких мужчины заглядываются, а вот нате вам — колючая и все время внутренне настороже. М-да, Ника, Ника, а еще завтра предстоит нам трудный разговор.

Утром я отправил бойца пригласить Иванову, и через десяток минут на пороге появилась Ника.

— Дмитрий Михайлович, ой! Товарищ генерал-лейтенант, здравия желаю.

— Здравствуйте, Ника Алексеевна, проходите, пожалуйста, присаживайтесь.

Приятно было смотреть, как она, легко двигаясь, присаживается на грубо сколоченный табурет.

— Товарищ Иванова, я пригласил вас обсудить очень серьезную задачу. В принципе такой разговор надо будет продолжить в составе всей вашей группы иновременщиков, — я в очередной раз ввел новый термин, — но прежде решил переговорить с вами, как с руководителем.

На лице Ники мелькнула усмешка.

— Одну-единственную? Это было бы хорошо, если бы она была одна-единственная! Но я вас слушаю! Извините за отступление.

— Конечно, единственную. Но стоит ли изображать непонимание, что единственная цель может породить множественные решения? Не буду долго ходить вокруг да около, существо проблемы заключается в вашей ценности.

— «Ценность личного состава определяется при выполнении поставленной задачи», кажется, так. Для нас выполнением задачи, на данный момент, является выживание в этой эпохе. Я говорю не о сегодня, не о завтра, и, конечно, я понимаю, что смерть таится за каждым кустом, а о выживании именно в данном контексте истории. А это значит, что от того, что мы совершим сегодня, будет зависеть восприятие нас вашим командованием в дальнейшем, а значит, и роль наша в этом мире.

Признаться, меня данная постановка вопроса несколько озадачила, чего тут больше, непонимания нюансов языка или?.. На вопрос о ценности наших молодых людей я получаю — о проблемах выживания в исторической эпохе как о главной задаче личного состава. А целью выполнения, то есть решения этой задачи, является восприятие их неким командованием. Ну, ладно, продолжим:

— В общем-то, я хотел с вами поговорить не о ценности личного состава, тем паче, что вы личным составом не являетесь. Но поговорить о ценности вас как некоторого Феномена. Ценности для нашей страны. Патетика, конечно, но куда деваться, это объективно. Давайте поступим следующим образом, коль скоро вы ушли от прямого ответа, я буду предельно точен. Я свою единственную цель вижу в том, чтобы организовать переход всей вашей группы через линию фронта. Подчеркиваю — всей. Полагаю, о цели перехода говорить смысла нет. Отсюда же вытекает требование вашей безопасности.

Чтобы дать Нике время собраться с мыслями, я задал вопрос:

— Кстати, Ника, а почему вы начали разговор о выживании? Разве это достойная цель?

— Выживание выживанию рознь. Есть выживание индивидуума как самоцель — жить, несмотря ни на что. Выживание личности как индивидуума, то есть сохранение своего сознания и своей личности в любой сложившейся ситуации, иногда вопреки физиологическим желаниям тела. Так шли на смерть христиане, а до них язычники и после них… много кто. А есть еще выживание как социума — то есть выживают только самые нужные, самые активные, те, которые приносят наибольшую пользу в данный момент, а всех остальных — в лагеря или куда подальше… Кажется, я несколько запутанно выражаюсь, — усмехнулась Ника, — слишком научно… а по-простому я даже не знаю, как это сказать.

— Ну почему же слишком научно? Все как раз понятно, более того, мы сегодня не должны ограничиться только голым прагматизмом, ситуация, несмотря на дефицит времени, не позволяет, — я на секунду замялся, — очень утилитарно мыслить. Да и проблема внутренней политики существует, и обходить ее вниманием было бы ошибкой, но это позже. Сейчас надо решить вопрос вашей безопасности и переправки вас в Москву.

Про себя же я в который уже раз задумался о появлении наших гостей из будущего. Что это? Некоторая флуктуация мирового эфира? Но тогда почему в СССР переносятся его соотечественники? При случайном процессе такого быть не должно.