Мистическая Москва. Башня Якова Брюса Рождественская Ксения

– Нет, это все.

– Глупое завещание, – фыркнула она.

– Почему же? Все вполне в духе Брюса, – усмехнулась Люда. – Ничего другого я и не ожидала.

– Значит, мы ничего не получим, – хмуро сказал Ольга.

– Почему?

– Вряд ли мы отыщем клад. Если учесть, что уже много поколений положило на это свои жизни, надеяться на чудо было бы глупо.

– Но у ваших предков не было тех возможностей, которые есть сейчас.

– Ерунда все это, – махнула она рукой. – Если что-то и было, то все это уже давно хранится в чьей-то личной коллекции. Я не удивлюсь, если через несколько лет эта информация случайно выплывет. Какой-нибудь коллекционер решит представить свои вещицы людям и даже не подумает, что у них есть законные владельцы.

– Пока еще они нигде не всплыли, – покачал головой Саша. – Так что надежда есть.

– Я не хочу положить жизнь на то, чтобы заниматься бесполезными поисками.

– Ну, так и не занимайся, – фыркнула Афанасия. – Одной претенденткой будет меньше.

– Я хочу выйти замуж и родить детей!

– Думаю, нам это не светит, – хихикнула Фаня. – Ты же слышала, что было написано в письме. Наш род обречен. Так смирись с этим и живи спокойно.

– Спасибо за совет, – огрызнулась Ольга. – Я как-нибудь сама решу, как мне поступить.

– Это несомненно! А вы чего замолчали? – набросилась Фаня на Сашу. – Читайте дальше!

– Ах, да! – спохватился он. – У нас еще два документа. Давайте перейдем к письму, где рассказывается о ссоре с родственниками.

– Валяйте! – разрешила она. – Думаю, ничего интересного там нет. Глупо надеяться на какие-то подсказки, если дед и сам не знал, где спрятан клад.

– Я сразу сказал, что эта информация ничего вам не даст. Если только для истории семьи, – и Саша взял в руки следующее письмо: – «Здравствуй, дорогой брат! Я скучаю по тебе и сестренкам. Мне вас очень не хватает. Но я ни о чем не жалею, я сам выбрал такой путь. Иногда длинными зимними вечерами в мое сердце забирается тоска и шепчет о том, что я выбрал не ту дорогу – не может человек взвалить на себя такую ношу. Но я тверд. Я не сойду с выбранного пути. Я принял на себя ответственность за весь наш род.

Завещание Брюса сформулировано таким образом, что я не имел права от него отказаться. К тому времени вы уже отреклись от этой непосильной ноши, и мне ничего не оставалось, как принять ее на себя. Иногда я сомневался в правильности этого выбора и пытался уйти от ответственности, но тогда во сне ко мне приходил Яков Брюс и грозил пальцем.

Однажды со мной приключился приступ головной боли. Да такой сильный, что я чуть не умер. Врачи не обнаружили никакой патологии, а ночью снова явился Брюс и сказал, что следующий приступ будет последним. В итоге я был вынужден уступить и полностью посвятить себя поискам клада.

Моя задача осложнялась тем, что я не знал, с чего начинать. Единственной зацепкой была Сухаревская башня. Покопавшись в библиотеке, я пришел к выводу, что это одно из тех мест, где может находиться клад или подсказка к его местонахождению. Но к тому времени, как я взялся за эту задачу, башню уже разобрали.

Мне повезло, я сумел заполучить эту квартиру и каждый вечер наблюдал из своих окон за тем местом, где когда-то стояла башня. Иногда я вижу странную фигуру, которая беспокойно бродит вокруг этого места. И тогда мне становится страшно. Неужели моя участь – остаться таким же неприкаянным, застряв среди времен?

Если бы ты знал, как мне бывает тоскливо! Я мечтаю о семье, о детишках, а вместо этого каждый вечер раскладываю перед собою новые документы, которые мне удалось откопать в архиве, и до умопомрачения пытаюсь проникнуть в тайну клада. Если бы мне довелось повидаться с тобой, я был бы самым счастливым человеком на земле!

Я знаю, что сестренок уже нет в живых. Да и ты прикован к постели – да-да, я слежу за вашей судьбой, но я так и не набрался сил, чтобы попросить у вас прощения. Не знаю, хватит ли у меня смелости отправить это письмо. Но если я все-таки наберусь решимости и опущу его в почтовый ящик, я хочу принести свои извинения вам, самым близким мне людям.

Простите за то, что обижал вас, говорил ужасные слова, доводил девочек до слез и вообще вел себя как последняя скотина. Но это вовсе не потому, что я вас ненавидел. Наоборот! Я завидовал вам. Завидовал тому, что у вас была возможность жить как все нормальные люди. Любить, нянчить детей. Я же всего это был лишен. Моя жизнь приняла единственное направление – клад Якова Брюса. Вы не представляете, что мне довелось пережить. От бурной радости – если мне удавалось найти малюсенькую зацепку, до горького разочарования, когда я понимал, что все опять оказалось пустышкой. И так всю жизнь. То наверху, то в пучине. Это мука, пытка, страдание…

Прости меня, брат. А у сестренок я вымолю прощение на том свете. Единственное, что меня мучает, так это то, что мне придется передать свою судьбу кому-то из ваших деток. Такова воля Брюса. И я никак не могу ее изменить. Конечно, если мне повезет, и я все-таки наткнусь на клад, я освобожу все следующие поколения от его проклятия. И тогда я буду знать, что жизнь прожита не зря. Надеюсь, что у меня в запасе еще есть время. Не держи на меня зла и… прощай…»

Саша закончил чтение, и в комнате воцарилась тишина. Даже Афанасия, которую, казалось, ничто не трогало, молча смотрела на старинный буфет.

– Бедный дедушка, – всхлипнула Марина. – Оказывается, он был очень несчастен.

– Да, не повезло ему, – почесал затылок Иван. – Как вы думаете, почему больше никто не согласился искать клад?

– А зачем? – пожала плечами Фаня. – Советские люди были другими, не то что мы. Они жили общественным сознанием, а не личными желаниями. Зачем им какой-то призрачный клад, которым и воспользоваться-то было нельзя?

– Почему нельзя? – удивилась Марина.

– Потому что нужно было делиться с государством. А оно в благодарность выдало бы тебе двадцать пять процентов от всего найденного.

– Несправедливо получается. Клад твой, а ты почти полностью должен его отдать.

– Что значит твой? – вскинула брови Фаня. – В советские времена не было такого понятия. Это сейчас мы могли бы претендовать сразу на все. Но только в том случае, если бы сумели доказать свою причастность к кладу.

– Это мы уже обсуждали, – отмахнулся Иван. – Меня больше всего волнует другое. Неужели клад и правда невозможно найти? – он вопросительно посмотрел на Сашу.

– Мне почему-то кажется, что так и есть, – медленно произнес он.

– Вот как? – сник тот.

– Чем больше мы продвигаемся вперед, тем яснее становится, что нам придется очень и очень непросто. Посудите сами, Владимир Яковлевич работал в городской библиотеке. В его распоряжении были всевозможные книги. Он много лет потратил на поиски этого клада, но так и не сумел его найти.

– Вы предлагаете отказаться от поисков? – насторожилась Афанасия.

Саша покачал головой.

– Я предлагаю следующее: мы еще немного покопаемся в бумагах, попробуем почитать между строк, а если ничего не получится, вы о нем просто забудете.

– Забыть о кладе? – переспросил Иван.

– Да, – кивнул Саша. – Иначе ваша жизнь может пройти так же бездарно, как и у Владимира Яковлевича.

– А какой в ней смысл? – махнул рукой тот. – Все равно ни жены, ни детей… Проклятие, черт его побери.

– Зря вы так себя настраиваете. Возможно, все не так уж и плохо. Очень часто не судьба играет с людьми злую шутку, а психология. Знаете такое высказывание: «Как вы яхту назовете, так она и поплывет»? Не настраивайтесь на плохое. Думайте о хорошем.

– Интересно, как? После всего того, что мы узнали, легче сразу в гроб лечь! Клад мы все равно не найдем, а жизнь уже загублена.

– Не надо паники! – улыбнулся Саша. – Семья, конечно, – это очень важно. Но вы сами говорили, что не будете страдать по этому поводу. Откроете в квартире Владимира Яковлевича музей и будете водить экскурсии. Вы же этого хотели?

– Музей… – проворчал он. – Сначала надо вывести из игры эту ведьму, – он кивнул на Афанасию. – Разве ж она просто так все это отдаст!

– Не отдам! – широко улыбнулась Фаня.

– В общем, я решила, – вдруг сказала Ольга. – Если через неделю мы ничего не найдем, я отказываюсь от поисков. Чтобы не остаться той самой единственной, которой ничего не останется, кроме как принять завещание Брюса.

– Я тоже, – немного подумав, произнес Иван.

– Зря вы волнуетесь. Я в любом случае дойду до конца, – сказала Афанасия. – Я ничего не боюсь.

– Но зачем вам это надо? – удивился Саша.

– Я с детства слышала бабушкины рассказы о семейном сокровище. И Андрюша тоже. Она рассказывала нам их вместо сказок. Бабушка была очень зла на Владимира Яковлевича, но в завещание Брюса верила свято. По ночам мы с Андрюшей мечтали о том, как найдем сокровище и заживем лучше всех. Он мечтал о книге, с помощью которой можно оживлять мертвых, а я – о драгоценных камнях, чтобы быть самой красивой женщиной в мире!

Иван тихонько хрюкнул. Внешность Фани не давала ей шансов стать первой красавицей. Хотя, если напялить на нее бриллианты, все возможно.

– Значит, вы знали о завещании Брюса? – уточнил Саша.

– В общих чертах. Конечно, мы понятия не имели, что тот самый родственник, который занимался поисками клада, жив. Бабушка никогда о нем толком не рассказывала. Но если бы мы знали, мы бы обязательно приехали и попросили бы посвятить нас в те тайны, до которых он уже докопался.

– Вот и хорошо, – с облегчением вздохнула Ольга. – Значит, еще неделька, и я поеду домой.

– Замечательно, – обрадовалась Фаня. – Но вы можете уехать уже сейчас. Думаю, за неделю мы не узнаем ничего нового.

– Между прочим, здесь есть еще один документ, – подал голос Саша.

– И о чем он?

– Честно говоря, он приводит меня в недоумение. Здесь описана некая странная сцена. Думаю, это и есть тот самый опыт с мертвой и живой водой, который закончился для Брюса неудачно.

– Что же вы медлите, – воскликнула Афанасия. – Читайте скорее!

– Вообще-то рассказ не для слабонервных. Но я не думаю, что кто-то из вас откажется его слушать.

– Читайте, – кивнула Марина и откинулась на спинку дивана.

Саша развернул документ и принялся читать:

– «…Яков осторожно лег на стол, раскинул в стороны руки и ноги и замер. Бориска взял в руки топор и провел по его острию пальцем.

– Хорошо наточен? – поинтересовался Брюс, словно речь шла всего лишь о ноже для разделки мяса.

– Отлично, – кивнул тот. – Вы же знаете, я все делаю на совесть.

– Лишний раз проверить не помешает, – сказал Яков и закрыл глаза. – Начинай.

Словно по команде, слуги отошли назад и оказались в нескольких метрах от стола. Бориска поднял топор, размахнулся и с одного раза отрубил Брюсу голову. Она отлетела на другой конец железной поверхности, повернулась вокруг себя и замерла. Глаза Якова удивленно взирали на все происходящее, а рот раскрылся в безмолвном вскрике. Из шеи толчками стала вытекать кровь.

Между тем Бориска размахнулся еще раз и отрубил Якову руку, а следом за ней и вторую. Затем Брюс лишился и ног. Теперь на столе лежало то, что еще минуту назад было человеком. Странно, но кровь не растеклась по столу, она скопилась под телом, завершая ужасную и неправдоподобную картину.

Через несколько мгновений Бориска стал аккуратно прилаживать части тела, плотно прикладывая их к нужным местам. Дольше всего он возился с головой. Она никак не хотела ложиться ровно и то и дело норовила откатиться в сторону.

– Подайте синюю бутыль, – распорядился Бориска.

Один из слуг тут же подхватил склянку и аккуратно вручил ее.

– Сначала нужно полить на сердце, – вслух сказал он, слегка переворачивая бутыль.

Несколько капель упало на бледную кожу, и вверх тут же взвился небольшой парок.

– Затем на другие органы, – продолжал бормотать он. – Потом в места соединения рук и ног.

Каждый раз, когда на тело капала синяя жидкость, раздавался слабый звук, будто в огонь попадала вода, и от кожи отрывалось облачко беловатого пара.

– И в последнюю очередь следует обильно полить голову.

Бориска осторожно вылил остатки жидкости сначала на лоб, потом на лицо и, облегченно вздохнув, отдал склянку слуге. Тот с почтением принял бутыль и поставил ее на стол.

– А теперь будем ждать! – торжественно сообщил он и сделал шаг в сторону. – Процесс заживления тканей может занять какое-то время.

Сначала в местах, где конечности были отделены от тела, показались красноватые шрамы. С каждой секундой они становились все бледнее и бледнее, а потом и вовсе исчезли. С шеей процесс заживления происходил немного дольше. Толстая уродливая полоса никак не хотела менять свой цвет, но вот и она порозовела и через несколько секунд исчезла, словно голова никогда не отделялась от тела. А еще через минуту, послышался странный чавкающий звук, будто кто-то всасывает жидкость. Это кровь медленно, но верно впитывалась в тело. Ее становилось все меньше и меньше, и наконец, поверхность стола вновь заблестела металлом. Цвет кожи из бледного превратился в розовый. Вены Брюса набухли, а сердце приготовилось биться.

– Подай оранжевую жидкость, – тихо произнес Бориска. – Пора!

Слуга осторожно снял со стола бутыль, но тут произошло непредвиденное. Откуда-то из-за угла метнулась тень и помчалась прямо к Брюсу. В свете синих языков пламени стало видно, что это женщина. Причем уже не очень молодая. Словно фурия, подскочила она к слуге, выхватила у него бутыль и помчалась вон.

Несколько секунд ничего не происходило. Видимо, все впали в оцепенение, которое парализует не только руки и ноги, но и разум. И лишь когда шаги беглянки раздались на лестнице, слуги наконец-то обрели способность двигаться.

– Схватить! – взревел Бориска, щелкая своей плетью. – Немедленно! Зарублю каждого, если не уложитесь в пять минут.

В комнате начался переполох. Десяток испуганных людей пытались протиснуться сквозь узкий дверной проход. Кто-то упал, мешая другим выбраться из комнаты и пуститься в погоню. Поднялся неимоверный шум. Посреди этой суеты надрывался Бориска.

– Догнать! Немедленно!! Немедленннннно!!!!

От ярости и бессилия он пытался разорвать свою плетку, понимая, что время уходит безвозвратно. А ведь нужно еще догнать воровку и принести склянку назад. А если кто-то ее уронит? Тогда драгоценная жидкость будет потеряна. Запасов нет. Их просто не успели выработать.

Бориска в исступлении посмотрел на хозяина. Тело Брюса было готово к новой жизни. Кровь уже разлилась по венам. Даже веки начали дрожать в предвкушении новой жизни.

– Быстрей же, быстрей, – сквозь зубы бормотал Бориска, не смея оставить хозяина одного. – Ну, что же они так медлят? Осталось три минуты.

Он настороженно прислушивался к шагам за дверью, ожидая их приближения, но они только удалялись. По всей башне раздавались вой, ругань и перепуганные крики слуг. Но вот среди этой неразберихи послышался некий звук, разом заставивший Бориску замереть и застыть с безумным выражением в глазах. Этим звуком был звон разбитой бутыли.

В башне неожиданно воцарилась тишина. Слуга полным ужаса взглядом посмотрел на своего хозяина. Сначала ничего не происходило, а потом из груди Брюса вырвался жуткий крик, по телу пробежали электрические разряды, и оно с шумом рухнуло на стол. Бориска заметался вокруг хозяина, изрыгая угрозы и молитвы. Он бестолково поднимал и опускал мертвые руки, поворачивал недвижимую голову, но все было кончено…»

– Что-то очень знакомое, – пробормотала Марина, хватаясь за голову.

– Мамочка, как страшно! – тихонько взвизгнула Ольга. – Что это было?

– Эксперимент с живой и мертвой водой, – с каким-то странным удовлетворением сказала Фаня. – Я так и знала, что все это было на самом деле.

– Почему вы так решили? Может, это фантазии Владимира Яковлевича.

– Нет, это выдержка из документа. Правда, Александр Витальевич?

– Похоже на то, – кивнул Саша.

– Вот видите! – торжествующе произнесла она. – Я хочу найти эту книгу!

Марина с ужасом взирала на двоюродную сестру. Похоже, девушка никак не могла взять в толк, как после такого леденящего душу рассказа можно продолжить поиск этого жуткого клада.

– И вы тоже готовы поэкспериментировать на себе? – усмехнулся Иван.

– Если возникнет такая необходимость – почему бы и нет!

– Вы сумасшедшая! – вырвалось у Ольги.

– Есть немного, – кивнула Афанасия. – Наверное, вся в Брюса пошла.

Марина вздрогнула и осторожно отодвинулась на самый край дивана. Фаня заметила ее движение и широко улыбнулась.

– Не бойся, деточка. Я просто так никого не трогаю. В отличие от моего многоуважаемого предка. Я рычу, но не кусаюсь. Во всяком случае, пока.

– Батюшки! Времени-то сколько! – подскочила Ольга. – Полночь доходит. Ничего себе – мы задержались.

– А куда торопиться-то? – пожала плечами Фаня. – До гостиницы идти – два шага.

– А я бы уже легла в кровать, – сообщила Вероника, зевая во весь рот.

– Тогда пойдемте, – решил Саша. – Мы здесь все осмотрели.

– Как все? – вскинула брови Люда. – А второй этаж?

– Какой второй этаж? – насторожилась Фаня.

– Так квартира-то двухуровневая, – пояснила та. – А вы не знали?