Точка разлома Ливадный Андрей

Хрупкая утренняя тишина внезапно брызнула звуками: сопровождавшие караван наемники заметили приближение «ОРПов» и тут же открыли ураганный огонь. Из руин зданий сипло зачастили очереди импульсных автоматов, со стороны перекрестка внезапно полыхнул всплеск пламени, глухо ударил взрыв, парень, беспечно куривший у окна, испуганно присел, озираясь по сторонам, не понимая, что происходит.

Яростная перестрелка, вспыхнувшая в руинах, мгновенно охватила целый квартал.

Подбитый «ОРП» чадно вспыхнул, остановившись на середине перекрестка, с соседних «высоток», где располагались наблюдательные пункты военных, взахлеб ударили крупнокалиберные импульсные пулеметы, в зданиях, что казались покинутыми, вдруг обозначились стремительно перемещающиеся силуэты человеческих фигур. Кто они – сталкеры, рискнувшие выйти за границу Барьера, очередная группа экстремалов или просто бродяги, обитающие в руинах, уже не важно. Без боя через перекресток теперь не пройдешь. И Гонта, как назло, куда-то исчез, будто сквозь землю провалился!..

Монголу совершенно не хотелось ввязываться в перестрелку между военными и фанатиками Пламенного Креста. Пустая трата времени и боеприпасов.

А какие варианты? Квартал уже наверняка оцеплен.

Привстав, Монгол приготовился к рывку через улицу, боковым зрением заметив поджарые, стремительные силуэты собак, спущенных с поводков. Псы рвались к перекрестку, лавируя среди оплывших гор строительного мусора.

Что с караваном? Он бегло оценивал обстановку. Наемники, сопровождавшие груз, засели в окрестных зданиях, сдерживая военных на дальних подступах, в то время как носильщики, подгоняемые Молохом, поспешно преодолевали опасный участок, стремясь добраться до перекрестка и укрыться в спасительных подземельях.

Не успели.

Над перекрестком всколыхнулся жуткий протяжный вой. Вырвавшиеся вперед псы, натасканные на убийство, внезапно сами стали жертвами, – Молох, прикрывая носильщиков, припал на одно колено за выступом бетонной плиты, поставил ИПК[6] на сошки и резал длинными очередями, – пространство перекрестка вспарывало фонтанами гравия, по стенам барабанили осколки, тела собак разносило влажными клочьями плоти…

Руины постепенно начало затягивать пылью, и Монгол рванулся вперед, но не пробежал и пяти шагов, как в бой вступили новые силы. К месту внезапно вскипевшей схватки подтянулось несколько десантных машин – звонкий лай их автоматических пушек сложно спутать с другими звуками. Огненные трассы вспороли сумрак, снаряды начисто сносили укрытия, разрывы, словно титанические жернова, прошлись по руинам, сметая позиции наемников, вдоль земли начало расползаться еще одно облако гари, лишь редкие светлячки рикошетов вырывались из черно-оранжевой, кипящей клоаки, бессильно взмывая в небеса. Со всех сторон доносились бессвязные крики, два беспилотных вертолета внезапно пронеслись в теснине улицы, тугие очереди их курсовых орудий хлестнули по перекрестку, расшвыривая тела носильщиков, уничтожая груз, взрывая фасады близлежащих построек фонтанами дымящихся обломков.

Желтый туман свивало рваным кружевом. Монгол нырнул под прикрытие эфемерной завесы, пробежал еще несколько шагов и едва не споткнулся о распластавшуюся в неглубокой воронке фигуру, закованную в тяжелую броню.

Монголу бы пробежать мимо, нырнуть в спасительный пролом, а дальше – вниз по изувеченным лестничным маршам, во мрак подземелий, к трещинам и тоннелям, ведущим в нужном направлении, но… слабый стон и полный невысказанной муки взгляд остановили его.

– Гонта? – Он резко присел. – Живой?

В ответ раздалась лишь бессвязная ругань.

– Идти сможешь? – Не дождавшись вразумительных пояснений, Монгол принялся осматривать экипировку сталкера, пытаясь найти повреждения брони, но Гонта слабым движением руки вцепился в его запястье.

– Там… – Взгляд указал на подсумок. – Резервный энергоблок… Торговца убью… – хрипел он.

Монгол мгновенно понял, что случилось. Этому придурку подсунули бракованный энергоблок, а семьдесят килограммов брони при неработающих сервоусилителях – просто груда металлолома. Вот что остановило Гонту. Заранее надо экипировку готовить, а не на честность торговцев уповать!

Сноровисто заменив источник питания бронекостюма, Монгол протянул руку.

– Хочешь жить – вставай!

Неподалеку уже отчетливо слышался зловещий равномерный гул. Перестрелка не утихала, но теперь к звукам автоматического огня добавились глухие разрывы гранат и хруст бетонного гравия, крошащегося под гусеницами многотонной боевой машины.

Гонта тяжело поднялся, слепо нашарил оружие, но вдруг над краем неглубокой воронки, выдавливаясь из сумрака, появился приземистый силуэт роботизированного артиллерийского комплекса.

Сталкер не растерялся, лишь подался назад, пытаясь вырвать из подсумка плазменную гранату, но его опередил Монгол.

Орудия роботизированного комплекса резко дернулись, взвизгнув сервомоторами, доворачиваясь на цель, но Монгол оказался проворнее. Он не слышал вскрика Гонты, не видел его оцепенелого взгляда, в котором читалось немое изумление: ты псих – с древним автоматом против бронированной машины?!

Короткая оглушительная очередь разорвала сумрак. Пули ударили в лобовой скат брони, но не ушли в рикошет, а испятнали камуфлированную поверхность зеленовато-белесыми пятнами, от которых во все стороны внезапно прыснули трещины, словно броня роботизированного комплекса превратилась в покрытое инеем хрупкое стекло.

Монгол дал еще одну очередь, и двигатель машины захлебнулся, заглох, поврежденная воздействием аномальной субстанции броня брызнула мелкими осколками, курсовые орудия выломало из гофрированных гнезд, и они, ударившись о землю, разлетелись звонким крошевом.

– Фрич – он и в Африке фрич? – ошалело просипел Гонта.

– Рванули! – Монгол вскарабкался по скату воронки, проскользнул мимо поверженного исполина, припал на колено, контролируя ближайшие руины и одновременно прикрывая Гонту.

Сбоку резанула очередь ИПК, угол здания внезапно подернулся белесой пылью и начал с треском разламываться на куски.

– Резче! – Монгол огрызнулся несколькими одиночными выстрелами, в дымном сумраке раздался чей-то вскрик, глухо ударил гранатный разрыв.

Гонта с трудом протиснулся в узкий разлом, оказавшись внутри обширного помещения с продавленным потолком.

– Вниз! – Появившийся рядом проводник указал на огрызок бетонного лестничного марша.

Через минуту спасительный мрак подземелий поглотил фигуры сталкеров.

Бой на перекрестке постепенно стих. Разросшееся дымопылевое облако затянуло окрестности, снижая видимость, военные в этой ситуации не решились на повторную атаку, и сейчас звуки перестрелки рассыпались в отдалении, где-то в соседних кварталах.

К Молоху подтянулись уцелевшие наемники, но, похоже, судьба каравана была предрешена, – тела носильщиков разбросало взрывами, груз разметало в радиусе нескольких сот метров.

– Держать позицию! – хрипло проорал Молох. Обернувшись, он метнулся к одному из тюков, проверил содержимое, затем, что-то прорычав, огляделся вокруг.

Те из носильщиков, что уцелели под огнем, побросали товар и бежали, пока он в одиночку сдерживал натиск военных.

Трусливые твари!

Что же делать? Как доставить груз?

– Каждый схватил по тюку! – обернувшись, приказал он наемникам. – Тащите их внутрь здания! В темпе! Собираем всё!

Наемники нехотя подчинились. Работать носильщиками они не станут, Молох прекрасно понимал ситуацию. Максимум, что он может сделать сейчас, это собрать с их помощью груз и спрятать его, чтобы вернуться позже.

Из сумрака появились еще двое боевиков секты. Уже неплохо. Хоть эти уцелели.

– Что с остальными?

– Погибли.

На зубах скрипела пыль. Молох сплюнул и направился внутрь здания. Наемники уже выполнили приказ – большинство тюков, те, что не разворотило попаданиями, были свалены в груду у спуска в подземные тоннели.

– А это кто? – Молох остановился, глядя на бледного тощего парня, испуганно вжавшегося в стену.

– Турист. Прятался на этаже.

Молох ожег парня пристальным взглядом, затем обернулся.

– Хлыст, на два слова.

Командир наемников кивнул, жестом указал бойцам – занять позиции наблюдения, затем хмуро спросил:

– Ну, чего еще?

– Нужно доставить груз. Плачу вдвое.

– Не вариант. Мы налегке. Без сервоусилителей и спецброни через зону повышенной гравитации не пойдем.

– Я же сказал, заплачу!

Командир наемников отрицательно покачал головой.

– Мы свой контракт отработали. Вот спуск в тоннели, вот твой груз. Остальное – не мои проблемы.

– Не хочешь заработать? – Скрипнув зубами, Молох с трудом сдержал рвущуюся наружу ярость.

– Бесполезный разговор, – уперся Хлыст. – Ты в броне, мы нет. Что такое тройная гравитация Барьера, я знаю. С тюками на плечах мы и половины пути не выдержим. Максимум на что можешь рассчитывать – минут десять мы еще в здании продержимся. Пока ты груз в тоннели спускаешь.

– Ладно… – хищно оскалился Молох. «С тобой, тварь, я еще поквитаюсь!» – яростно подумал он, затем стрельнул взглядом по сторонам, вспомнив о парне, что так и стоял, прижавшись к стене. – Ты кто такой?

– Тим… – сдавленно выдавил тот. – Я случайно… Мы не хотели…

– Заткнись! – Молох жестом указал на груз. – Схватил тюк и понес! Живо, иначе пристрелю!

За границей Барьера.

Отчужденное пространство Соснового Бора

Лаз, ведущий на поверхность, находился на склоне поросшего металлической растительностью холма.

Монгол первым выбрался наружу, осмотрелся, сделал знак Гонте: можешь подниматься.

Тайный выход из подземелий был оборудован по всем правилам: оба сталкера оказались в подготовленном укрытии, у вершины господствующей над прилегающей местностью высоты. Отсюда легко заметить опасность, избежать засады.

Гонта присел, осматриваясь.

Когда-то здесь высились «каменные джунгли» одного из микрорайонов мегаполиса, но постепенно от этой части города-гиганта остались лишь оплывшие холмы, заросшие металлорастениями, да невысокие огрызки руин, над которыми теперь царила архитектура техноса: футуристические сооружения, сплетенные из автонов, рвались ввысь, переплетались между собой, образуя сложные, абстрактные, загадочные формы.

Постройки скоргов закрывали небо, под сенью исполинских конструкций царил багряный сумрак. Трещины, образовавшиеся в земной коре еще во время Катастрофы пятьдесят первого года, здесь были намного шире, они источали красноватое сияние, из недр исходил жар, ядовитые испарения лениво истекали из разломов, зловещую мглу часто пронзали электрические разряды, в распадках между холмами пузырились зеленоватые лужи фрича.

Новая реальность, среда обитания эволюционировавших машин, – худшее место для человека, где каждый квадратный сантиметр пропитан токсинами, на каждом шагу встречаются обломки былого величия цивилизации людей, но они – уже прошлое.

Если Гонта созерцал окрестности с несвойственным сталкеру всевозрастающим напряжением, то Монгол наконец почувствовал себя как дома. Имплантированное «Сердце зверя» постепенно заряжалось, заработал главный метаболический имплант, вслед за ним подключился расширитель сознания.

Окружающая реальность давно не вызывала у него дрожи. Здесь все выглядело привычно, знакомо, – он был одним из тех, кто принял новую среду обитания, приспособился к ней, выучил правила выживания, написанные кровью сотен сталкеров.

Монгол устало прикрыл глаза, не утратив при этом способность воспринимать окружающее.

Исковерканное пространство не выглядело для него мертвым. В сознании сталкера термин «природа» давно заместило понятие «техносфера», или, если выражаться короче, лаконичнее – «технос».

Сотни разновидностей механоидов обитали под сенью металлических джунглей.

Миллиарды скоргов таились во мгле, образуя многочисленные колонии, десятки разновидностей металлорастений образовывали настоящие заросли, которые могли убить, а могли и спасти жизнь, в зависимости от того, обладал ли человек, дерзнувший выжить в царстве машин, достаточными знаниями об окружающем мире, имел ли он мужество принять новую данность и следовать ее законам.

– Расслабься. Тут безопасно. Минут десять можно передохнуть.

Гонта кивнул, сполз на дно укрытия. Он был измотан долгим переходом через зону повышенной гравитации.

Монгол же, напротив, преобразился, ожил, словно слабые эманации таинственных энергий Узла придавали ему сил, возвращали к жизни, изгоняя усталость, меняя настроение к лучшему.

Импланты уже заработали на полную мощность, и в сознание тут же вкралась тревожная нотка.

Мысленно разобравшись с источником неприятного ощущения, Монгол вскрыл тайник и начал переодеваться. Экипировку, предназначенную для выхода за пределы аномальных пространств, он быстро и аккуратно упаковал в защитный пластиковый контейнер, на смену ей достал облегченный вариант полевой брони, на девяносто процентов состоящий из легких, но чрезвычайно прочных, стойких к агрессивным средам композитных материалов.

Движения сталкера были уверенными, сноровистыми. Единственным, но беспощадным учителем для него стали отчужденные пространства, об усвоенных уроках говорили рубцы и шрамы на теле, а также десятки имплантов, сформированных мастерами-мнемотехниками в местах, где организм был инфицирован дикими колониями скоргов.

Сменив экипировку, он достал из тайника СВК[7].

Гонта по-прежнему сидел, прикрыв глаза, наслаждаясь минутами покоя.

Монгол не стал его тревожить. Просьбу Славки он выполнил и теперь волен заняться собственными делами. Хотя Гонта вызывал в нем чувство подсознательного недоверия. «Надо бы «пробить» его по базам данных сталкерской сети…» – подумал Монгол, перемещаясь в замаскированную стрелковую ячейку, оборудованную в комплексе с укрытием.

Заняв позицию, он припал к оптическому прицелу. В багряной полумгле действительно что-то двигалось, подтверждая данные, полученные от имплантов.

Внезапным порывом налетел ветер, принеся с собой нудную морось кислотного дождя. Мельчайшие капли агрессивных химических соединений, соприкасаясь с толстыми ветвями древовидных автонов, тут же «вскипали», оставляя в серебристом материале мельчайшие оспинки, выделяя ядовитые испарения, и вскоре в багряном сумраке появились клочья желтоватого тумана.

В оптическом прицеле, продавливаясь сквозь желтоватую муть, возникли четыре фигуры.

Трое боевиков группировки Пламенный Крест, облаченных в легко узнаваемую экипировку секты, двигались по пространству бывшей городской улицы, пробираясь между завалами бетонных обломков, нагромождений старой техники, настолько проржавевшей и деформированной, что на нее уже не позарится ни один скорг. Во главе группы двигался Молох. «Живучий», – расстроился Монгол. Фанатиков Пламенного Креста он откровенно не любил, в основном за их ничем не оправданную жестокость. Группу сильно потрепали военные, от каравана теперь осталось одно название.

Молох потерял в схватке часть брони, в том числе и боевой шлем, – его лицо скрывала сейчас лишь дыхательная маска, лысина сталкера поблескивала от влаги. Он ловко и бесшумно перебегал от укрытия к укрытию, останавливаясь лишь на мгновенья, чтобы окинуть сканирующим излучением имплантов ближайшие руины, склоны холмов да предстоящий отрезок пути.

Следом за Молохом двигались двое высоких, худых фанатиков, сгорбившихся под тяжестью объемистых тюков, за ними, пошатываясь, брел высокий, худощавый парень в изодранной одежде.

Монгол коснулся сенсора. Прирученная колония скоргов, живущая в стареньком оптическом прицеле, отреагировала на серию импульсов, увеличивая и детализируя изображение. Точно. Зрительная память не подвела – это был именно тот парень, которого он видел у оконного проема многоэтажки перед самым началом схватки.

Ситуация ясна как день. Лишившись носильщиков, Молох захватил незадачливого экстремала, навьючил его и погнал через Барьер.

Парень едва переставлял ноги. Его участь была предрешена: если не рухнет замертво по дороге, то станет добычей скоргов. Фанатики его попросту пристрелят, это в лучшем случае.

Для большинства сталкеров подобная ситуация не стала бы дилеммой. Кто решится связываться с Молохом из-за какого-то «мотылька»[8], случайно попавшего в отчужденные пространства? Врагов себе наживать – дураков нет, да и что возьмешь с незадачливого экстремала? Назад через Барьер его тащить?

Гонта постепенно пришел в себя после долгого изнурительного перехода через Барьер.

Артефактный накопитель исправно заработал, накапливая заряд, теперь энергии для работы систем бронекостюма достаточно, можно не беспокоиться о сменных блоках питания – «Сердце зверя» постоянно подзаряжалось от многочисленных энергополей, излучение которых пронизывает все аномальные пространства.

Он задействовал расширитель сознания, осмотрелся.

Мутный купол Барьера сканировался примерно в трех километрах. Укрытие проводника располагалось на склоне одного из оплывших, заросших исполинскими автонами холмов, в которые превратились городские здания. Здесь, в границах отчужденного пространства, разрушения носили избирательный, прихотливый характер. Невдалеке темной глыбой виднелся целый микрорайон, практически не пострадавший в момент Катастрофы, но серьезно потрепанный пульсациями Узла, правее, километрах в двух от точки сканирования, множественные энергетические всплески отмечали границы военной базы, расположившейся на расчищенных от металлической растительности территориях.

Такой смешанный ландшафт, где цепочки холмов господствовали над разветвленными оврагами, соседствуя с кварталами руин, был характерен для Соснового Бора.

Монгол вывел его в достаточно дикую область, изобилующую убежищами. Каждая из многочисленных возвышенностей на самом деле являлась оплывшими руинами здания, внутри, под панцирем спрессованного строительного мусора, таилось множество различных помещений, как исследованных сталкерами, так и не тронутых со времен Катастрофы.

Несмотря на близкое соседство военной базы, места дикие, нехоженые.

Надо выбираться отсюда. До тамбура еще топать и топать.

«Непонятно, куда подевался Монгол? – Гонта мысленно переключился на ближнее сканирование. – Ага, у него тут еще и стрелковая ячейка оборудована. И с кем же ты воевать собрался, дружище?»

Гонта увеличил радиус сканирования. Обобщенная расширителем сознания картина происходящего ему вовсе не понравилась. По оврагу между холмами двигались жалкие остатки каравана фанатиков Пламенного Креста, вслед за ними, укрываясь в зарослях металлорастений, словно стая шакалов, крались десятка два неимплантированных сталкеров, но что самое удивительное – вольные старатели, рассчитывающие на легкую поживу, не подозревали, что за ближайшим поворотом оврага накапливается группа сталтехов, – механическая нежить предчувствовала скорую схватку, надеясь поживиться трупами фанатиков и «мотыльков».

«Пищевая цепочка…» – проскользнула полная злой иронии мысль.

Монгол, судя по всему, собрался выставить Молоху смертельный счет, иначе зачем ему понадобилась в дополнение к автомату еще и снайперская винтовка?

«Ладно, – подумал Гонта, мысленно наметив маршрут, – ты тут забавляйся, а я пошел».

Он незаметно покинул укрытие и, отыскав тропу, проложенную механоидами в чаще металлокустарников, направился в противоположную от Барьера сторону.

У него даже не возникла мысль предупредить Монгола о приближающейся опасности.

У каждого обитателя отчужденных пространств своя жизненная философия.

Немногие способны выжить среди эволюционной борьбы техноса, но те, кому это удалось, сформировавшихся взглядов уже не меняют.

– Молох! – сухо произнес Монгол, активировав чип мью-фона.

Сталкер, двигавшийся во главе группы, тут же остановился, резко присел, двое фанатиков, тащивших тяжеленные тюки, метнулись в укрытия, бросив драгоценное имущество, лишь захваченный в плен парнишка остался стоять, отупевший от невыносимой пытки перехода через гравитационный Барьер, уже успевший отчаяться и потому безучастный к окружающему.

– Кто тут?! – яростно прохрипел Молох. Прижавшись спиной к угловатому обломку гранитной глыбы с позеленевшей бронзовой табличкой, он несколько секунд безуспешно пытался обнаружить позицию сталкера, затем взглянул на миниатюрный дисплей нанокомпа, но не увидел на карте местности ничего нового. Пеленг сигнала мью-фонной связи отсутствовал.

Молох грязно выругался. «Метаморф, будь он неладен. Закрылся искажением реальности, тварь…»

– Ты у меня на прицеле. Не дергайся. Поговорим?

– Чего надо? – Молох плотнее прижался спиной к гранитному обломку какого-то постамента, принесенного сюда одной из пульсаций. Монгол видел его оружие, правую руку, плечо и часть головы. ИПК Молоха, изготовленный к бою, сталкера не впечатлил.

– Не дури. Все равно не успеешь, – спокойно произнес он.

– Чего надо? – хрипло переспросил Молох. – Кто ты? Назовись!

– Парня оставь в покое. А сам можешь убираться.

– Не наглей! Он – наша добыча!

– Предпочитаешь пулю? – холодно спросил Монгол. – Даю тебе десять секунд!

Молох был взбешен, но не настолько, чтобы рискнуть головой из-за какого-то «мотылька», вконец обессилевшего, медленно и безучастно осевшего на землю под непомерной тяжестью груза.

Монгол терпеливо ждал. Ситуация для фанатиков складывалась безвыходная. Обнаружить укрытие снайпера, замаскированное плотными зарослями металлического кустарника, им не под силу.

– Ладно… – секунду подумав, хрипло ответил Молох. – Но учти, гаденыш, я тебя вычислю!

– Забирай свои тюки и проваливай, – холодно ответил Монгол. Он по-прежнему держал боевика секты на прицеле, зная, что тот способен на любую пакость, и не ошибся. Подойдя к обессилевшему парнишке, Молох, делая вид, что намеревается забрать груз, внезапно выхватил «страйк»!

Сухо ударил одиночный выстрел. Молох, получив пулю в плечо, дико взвыл, крутанувшись на одном месте, упал, зажимая рукой кровоточащую рану, и тут же начал отползать, стремясь укрыться за обломком гранитного постамента.

– Огонь! – хрипло проорал он.

Двое рядовых боевиков секты замешкались, пытаясь определить позицию снайпера, но металлические заросли глухо молчали, надежно блокируя сканирующее излучение имплантов.

Молох, привалившись спиной к гранитной глыбе, вновь яростно заорал:

– Стреляйте, твари!

По склону холма наугад хлестнули очереди двух «штормов», игольчатые пули с визгом срубали металлические ветви, вспарывали землю, крошили камень.

Монгол пристально наблюдал за боевиками через оптический прицел. В надежно оборудованном укрытии ему ничего не угрожало, так есть ли смысл плодить сталтехов?

Терпение сталкера лопнуло, когда боец секты, разрядив автоматный магазин, рванул из подсумка плазменную гранату.

Упреждая роковой бросок, дважды ударила СВК, фанатик безвольно ткнулся лицом в землю, не успев активировать взрыватель, второй, которому пуля лишь повредила боевой шлем, конвульсивно вскочил; дезориентированный ошеломляющим ударом, он продолжал давить на сенсор огня, и длинная, бесконтрольная автоматная очередь щедро полоснула по склонам окрестных возвышенностей.

Среди зарослей автонов раздался чей-то болезненный вскрик.

Тим уже отчаялся выжить. Лежал, придавленный грузом, изможденный переходом через зону повышенной гравитации, тупо и безучастно глядя в хмурое небо.

Он бы не сдался так просто, но силы закончились. Сталкер, что безжалостно гнал его по подземным переходам, грозя пристрелить, как только Тим спотыкался, куда-то исчез. После внезапной перестрелки Тим с надеждой подумал: «Военные». Он уже давно потерял ориентацию в пространстве и времени, но стоило чуть приподнять голову, осмотреться, как чувство обреченности вернулось с прежней остротой – он находился в границах отчужденного пространства, об этом немо свидетельствовали гигантские металлизированные деревья, что вздымались из руин, смыкаясь над головой жутким шатром ртутно поблескивающих крон.

Руки и ноги казались ватными. В ушах шумело, слабые попытки выбраться из-под тюка с непонятным грузом вызывали резкие приступы головокружения. Но хуже физического недомогания был страх. Ему казалось, что по телу уже семенят тонкие металлизированные лапки, участки кожи внезапно охватывал нестерпимый зуд, такой сильный, что хотелось впиться ногтями и рвать пораженные участки плоти, невзирая на боль.

Тим не понимал, что это всего лишь капли ледяного пота скатываются под одеждой, щекотливо пробегая по коже.

Сталкеры, что уже четверть часа пробирались сквозь заросли автонов, следуя за потрепанным караваном, не были постоянными обитателями отчужденных пространств.

Подобных групп в последнее время появилось множество. После опустошений, вызванных попыткой техноса взять под контроль отчужденные пространства, спрос на техноартефакты резко вырос. Корпорациям Внешнего Мира, жестко конкурирующим между собой в новом витке гонки технологий, постоянно требовались все новые и новые образцы видоизмененных скоргами устройств.

Казалось бы, какой прок способны извлечь многочисленные исследовательские центры из нефункциональных фрагментов «изделий техноса»? Любой техноартефакт, покидая границы аномальных пространств, превращался в муляж: колонии наномашин, лишившись источника энергии, застывали в стасисе.

Ответ был прост. Во-первых, некоторые достаточно редкие виды металлических растений состояли из уникальных сплавов. Получить их аналоги пока не удавалось даже в лабораторных условиях, однако новые материалы уже нашли практическое применение в промышленности и пользовались ажиотажным спросом. Во-вторых, скорость эволюционного развития техноса в разы опережала темпы «естественного» научно-технического прогресса. Скорги оптимизировали и совершенствовали хорошо известные устройства, зачастую превращая исходные «изделия» в нечто, выходящее далеко за рамки присущей человеку технической мысли. Изучение модернизированных техносом устройств позволяло понять, «как это сделано», а затем применить полученные знания на практике, совершая немыслимые ранее технологические прорывы.

Ведущие мировые корпорации первыми осознали поистине безграничные перспективы, открывающиеся при планомерном изучении «изделий техноса», ведь каждая пульсация вела к мутациям скоргов, приносила что-то новое, неведомое.

Теневой рынок техноартефактов стремительно расширялся, но традиционные каналы поставки уже не могли удовлетворить возрастающий спрос. Внешний Мир наконец понял, что обладание технологиями скоргов – это залог стремительного развития, процветания, конкурентоспособности.

Корпорации выкладывали огромные деньги, чтобы вовлечь в опасный бизнес перекупщиков, проводников и охотников за артефактами.

Неимплантированные сталкеры проникали в отчужденные пространства по нелегальным каналам. Они полагались только на ультрасовременную экипировку и удачу, действовали группами по десять-пятнадцать человек, пересекая границы Барьеров сразу после очередной пульсации, зачастую плохо представляя, на какой отчаянный риск идут.

Над ними властвовали страх и алчность, они не понимали природы отчужденных пространств, не знали особенностей поведения механоидов и скоргов, – совершая короткие рейды в глубь аномальных территорий, подобные группы преследовали только одну цель: как можно быстрее набить рюкзаки «товаром» и убраться прочь.

Настоящие сталкеры являлись для них такими же адскими порождениями враждебного пространства, как и исчадия техноса, – убить и ограбить коренного обитателя Пятизонья считалось нормой.

– Обнаружили снайпера? – Командир группы «диких старателей» резко присел, как только над головой засвистели пули.

Остальные рассыпались по склону.

– Есть! Засек! – пришел по связи короткий торжествующий возглас.

Через локальную сеть тут же были переданы координаты.

– Значит, так! Сначала валим снайпера, затем добиваем тех, внизу! – распорядился старший. – Сегодня нам повезло, захватим товар и назад!

В следующий миг шквал огня обрушился на позицию Монгола.

«Никто тебе не друг, никто тебе не враг, но каждый встречный – твой учитель».

Так наставлял молодых сталкеров Приор Глеб. Будь спокоен и рассудителен, оценивай свои силы, не иди на поводу у чувств, – вокруг тебя действуют силы, которым неведомо сострадание, изучай их повадки, избегай бессмысленных столкновений, сначала думай, а уж затем – действуй.

Философия Ордена работала лишь частично, она помогала воспринимать аномальные пространства как явление, но с ее помощью не удавалось оценить поступки людей, да и культивировать собственную отрешенность, умение встать над событиями, удавалось далеко не всегда.

– Гонта, прикрой! – Монгол, прижатый к земле шквалом огня, не мог поднять голову, пули крошили камень, высекали снопы искр из покореженных, ржавых, сросшихся с автонами металлоконструкций.

Молох, воспользовавшись внезапным обострением ситуации, бросил обессиленного пленника, отползая в сторону невысоких руин. Из его простреленного плеча, пятная землю, сочилась кровь.

Ситуация не оставила Молоху иного выбора, кроме бегства, но группе «диких старателей» повезло еще меньше. Во-первых, база Пламенного Креста располагалась неподалеку. Во-вторых, поживиться среди имущества разгромленного каравана было нечем, вряд ли охотникам за артефактами нужны продукты питания и предметы первой необходимости.

Мысль промелькнула и исчезла.

– Гонта! – Монгол ползком сменил позицию, осмотрелся.

Сбежал… Даже маркер мью-фона не сканируется. Ладно. Сам разберусь…

Молох уже исчез в руинах, парнишка, из-за которого все и началось, скорчился среди брошенных тюков и трупов – он был жив, лишь мелко, конвульсивно вздрагивал, инстинктивно вжимаясь в землю.

Охотники за артефактами, потеряв цель, прекратили огонь. Фигуры в тяжелой герметичной экипировке покинули укрытия и теперь осторожно приближались к месту последней стоянки каравана.

Надо бы уходить, но жаль парня, попавшего сюда не по своей воле…

Осмотревшись, Монгол наметил следующую позицию, ужом прополз выше по склону, переключил частоту связи мью-фона и резко окликнул пробирающихся по каменистым осыпям «диких старателей»:

– А ну назад! Предупреждаю один раз!

Те на миг застыли, как вкопанные, затем метнулись в стороны, рассыпались по укрытиям, огрызаясь короткими беспорядочными очередями из импульсных «штормов».

«Говорил мне Антрацит: развивай способности метаморфа», – зло подумал Монгол, когда фонтанчики пыли и щебня вспороли склон в полуметре от него. Предупреждение не подействовало, а вот сканеры противника оказались на высоте, засекли его позицию.

Теперь отступать поздно, да и некуда.

Мысленное усилие форсировало работу расширителя сознания, метаболический имплант мгновенно подкорректировал скорость биохимических реакций, одна беда – «Сердце зверя» успело зарядиться едва ли на треть, и долго в форс-режиме после трудного перехода через Барьер не выдержать.

«Справлюсь…»

Мозг работал как мощный компьютер. Импланты четко фиксировали позиции всех противников, мышцы мелко дрожали от переизбытка энергии. Работать в форс-режиме, действуя стремительно, но осмысленно, учил Монгола Аскет. Эта трудная наука впоследствии не раз спасала молодому сталкеру жизнь.

Вот и сейчас он полностью контролировал ситуацию. Короткие очереди «калашникова» били оглушительно, отрывисто и зло на фоне сиплого, сливающегося в вой звука, издаваемого «штормами».

Выстрел, стремительный рывок, выстрел…

Монгол полностью погрузился в ритмику боя, он работал на выживание, не допуская в сознание ни одной лишней мысли, ощущая лишь энергетическую ткань окружающего пространства да привычную отдачу оружия.

Вокруг бесновался шквал огня, но он двигался быстрее, чем могли вообразить пришлые охотники за артефактами. Для них он стал размазанным контуром, неуловимой, несущей смерть тенью, стремительно перемещающейся на фоне руин. Один из «диких старателей» рухнул, инстинктивно схватившись за грудь, второй мешковато осел, с ужасом глядя, как прочнейшая броня покрывается трещинами, крошится под пальцами, когда он инстинктивно попытался зажать рану, – пуля, начиненная фричем, шансов не оставляла.

Еще одна очередь, и они не выдержали.

Монгол метнулся в темный пролом, зияющий в склоне холма, прижался к напитанной сыростью шероховатой стене погребенного под давними оползнями здания.

Расширитель сознания по-прежнему гнал в рассудок потоки данных. Энергетические матрицы беспорядочно отступающих охотников за артефактами отчетливо пылали перед мысленным взором, накладываясь на панораму окрестностей, но он не стал тратить силы и боеприпасы на преследование, – с остатками отряда разберутся сами отчужденные пространства. Сколько таких групп сгинуло в Пятизонье за последние месяцы, не сосчитать.

Проследив за беспорядочным, паническим отступлением противника, Монгол покинул укрытие, быстро спустился в овраг, склонился над пленником, которого Молох заставил нести груз.

– Живой?

Парень, несколько часов назад собиравшийся покорить разрушенный небоскреб, сейчас сидел, дико озираясь по сторонам, его побелевшие губы беззвучно шевелились, порванная одежда, испачканная грязью и кровью, болталась лохмотьями.

Монгол, чувствуя, что от разговоров толку не будет, насильно заставил его надеть дыхательную маску, затем помог встать.

– Как зовут-то?

– Тим… – раздался глухой ответ.

– Идти сможешь?

Тот лишь дрожал всем телом.

– Видишь промоину в склоне? Возьми себя в руки и карабкайся вверх! Иначе не выживешь!

Тим кивнул, с ужасом озираясь.

– Давай, в темпе!

Дождавшись, пока его приказ будет исполнен, Монгол склонился над одним из тюков. Нужно проверить, что же так остервенело пытался защитить Молох? Почему он лично возглавил караван?

Вскрыв матерчатую оболочку, сталкер обнаружил под ней четыре пластиковых кофра, плотно притороченных друг к другу.

На всех стояли кодовые замки, времени, чтобы возиться с ними попросту не было, – Монгол ударами приклада проломил пластик, склонился над контейнером, с удивлением рассматривая его содержимое.

Он не сразу понял, что за устройства упакованы внутри. Они выглядели абсолютно незнакомыми, их маркировка ни о чем не говорила сталкеру, и лишь сканирование с использованием расширителя сознания помогло разобраться со странным грузом.

Энергоблоки!

Не раздумывая, Монгол взял несколько штук, рассовал их по карманам экипировки и в темпе начал подниматься на холм, понимая, что Молох уже вызвал помощь и сейчас тут станет по-настоящему жарко. Понаблюдать бы за фанатиками. Что они задумали? Зачем им понадобились энергоблоки, явно изготовленные промышленным способом, приспособленные для эксплуатации в условиях Внешнего Мира, когда в границах отчужденных пространств намного выгоднее и эффективнее использовать артефактные накопители, постоянно заряжающиеся от аномальных источников энергетической активности?