Точка разлома Ливадный Андрей

Глава 2

Отчужденное пространство Соснового Бора…

– Действительно, странный груз. – Макс, завершив сканирование, выпрямился. – С виду – энергоблоки. Такие удобно использовать в качестве НЗ, если вдруг вдали от энергополей «Сердце зверя» разрядится. Но есть в них подвох. Внутри каждого – небольшая изолированная капсула. А вот для чего она – понятия не имею. Тебе бы Антрациту их показать. Он-то точно разберется.

– А где сейчас Антрацит?

– Последний раз в Ордене его видел. Сейчас умные люди в одиночку, как раньше, не работают.

– А ты типа глупый? – усмехнулся Монгол.

– Я осторожный, – в тон ему ответил Макс. Он что-то передал через мью-фон, и из клубящейся мглы выступили двое бойцов в легкой экипировке, вооруженные «карташом»[12] и «мегерой»[13]. Судя по обилию металлизированных пятен на лицах, их удалось вырвать из лап техноса, что называется, «в последний момент». – Я тоже, как видишь, в одиночку не хожу.

Монгол прищурился.

– А «драконы»?

– Тренируюсь. Форму поддерживаю, – отшутился Максим. – Какой-то ты напряженный, Монгол. Чего-то недоговариваешь. Ты пацана куда вел?

– Да его Молох в плен взял за Барьером. Я отбил парня, хотел отправить в ближайший лагерь проводников. Пусть бы обратно его вывели, с какой-нибудь оказией.

– Дело, – кивком согласился Макс. – И все же, почему такой хмурый?

Дождь постепенно пошел на убыль. Пыль и пепел прибило к земле, видимость значительно улучшилась. По дороге, что петляла за холмами, двигался изрядно потрепанный патрульный БТР. Военным хватило здравого смысла, чтобы отступить, не ввязываясь в бессмысленную бойню, когда «изделия техноса» поперли со всех сторон.

– Непонятного ходока я привел, – ответил Монгол, что-то просматривая через сталкерскую сеть. – Вроде при имплантах, от Славки пришел, а неспокойно на душе.

– Куда же он делся? – Макс обвел пытливым взглядом панораму недавнего побоища.

– Отстал по-тихому. В руины ушел, пока я с Молохом препирался.

– Как назвался-то?

– Гонтой.

– Что-то не припомню такого. Не из Хистеровских?

– Нет. Говорит – вольный бродяга.

– А что в сети?

– Нет такого. – Монгол поджал губы. – Развел он меня.

– А ты по всей базе данных поищи, – посоветовал Макс.

Монгол послал новый запрос, и через минуту его бровь удивленно приподнялась.

– Слушай, а ты прав! Он оказывается из «жженых», тех, что Катастрофу пережили!

– Так в чем проблема?

– Мертв он. Вот уж четыре года, – еще раз сверившись с базами данных, ответил Монгол.

– Может, просто в сети не светился? – предположил Макс. – Если из «жженых», то неудивительно. Многие из них меняют позывной, ходят под другими именами.

– Сам взгляни. Гонта группу вольных сталкеров возглавлял. Его Хистеровские егеря положили. Здесь все четко зафиксировано. Четыре года назад в Академзоне. Они Светлый Тоннель искали. Ну, ты слышал, да?

Макс кивнул.

Легенда о Светлом Тоннеле ходила давно. Говорили, что под Новосибирском существует старая подземная железнодорожная ветка, проложенная еще в прошлом веке. Если верить слухам, то во время пульсаций в подземелье проникает ослепительный свет. Те, кто видел его, больше не возвращались. О причине исчезновения сталкеров толковали разное, но самым устойчивым из бытующих мнений была легенда, что свет тоннеля не простой. Он часть Узла, аномалия внутри аномальных пространств, единственный путь возвращения во Внешний Мир, но доступен он не каждому. Только те сталкеры, что остались чисты душой, способны пройти по нему – свет пульсации сжигает в тоннеле скоргов, не оставляет в теле ни одного импланта, открывает дорогу назад, во Внешний Мир. Ну а если душонка у сталкера грязная, продажная, то тоннель отправляет его в Узел, в самое адское пекло, откуда уже нет возврата.

Макс относился к легенде скептически.

Он допускал, что тоннель существует и связан с иными пространствами Узла, но не верил в легенду о Возвращении. Вряд ли в отчужденных пространствах найдется хоть один сталкер, чью душу можно назвать чистой. Выживание на грани человеческих сил – процесс жестокий. Разве что кто-нибудь из старых, переживших Катастрофу, оказавшихся невольными заложниками отчужденных пространств, мог бы попытать счастья.

Промелькнувшая мысль заставила Макса вздрогнуть.

– Тело Гонты нашли?

– Нет сведений, – отозвался Монгол. Они оба подумали об одном и том же: а вдруг? Вдруг Гонта сумел пройти? Но зачем он в таком случае вернулся в отчужденные пространства?

Легенды Пятизонья не возникают на пустом месте. Макс был одним из немногих, кто на своей шкуре испытал материализацию некоторых загадочных и зловещих верований.

В душе каждого сталкера, вне зависимости от его мировоззрения и уровня циничного материализма, никогда не умирала безумная надежда на чудо. Границы аномальных пространств беспощадно захлопывались за спиной однажды имплантированного человека, дороги назад не существовало, за границей Барьера сталкеров ждала лишь мучительная смерть, но…

– Нужно бы проверить, кто он на самом деле… – в голосе Макса чувствовалась внезапная нервозность. – Что думаешь, Монгол?

– Не стыкуется у меня информация. Не тянет он на «джинна»[14].

– Почему?

– Да мутный он какой-то. Элементарных вещей не знает.

– Или просто придуривался, чтобы тебя с толку сбить, – предположил Максим.

– Может, и так, – подумав, кивнул Монгол. – Проверить действительно нужно. Вопрос: где теперь искать этого Гонту и что мне делать с Тимом?

– О парнишке не беспокойся. Его отведут в безопасное место. – Макс обернулся к своим телохранителям. – Захар, забери «мотылька». Переждите в нашем бункере. Я скоро вернусь. – Он взглянул на Монгола. – Ну что, пошли? Квартал руин невелик. «Драконы» отыщут Гонту.

Мнения Тима никто не спросил. Он даже не успел толком понять, что происходит, как две модернизированные техносом «Пустельги» сорвались с места, исчезнув из вида.

Монгол и Макс последовали за ними.

Тим медленно обернулся, невольно содрогнувшись от вида двух изуродованных скоргами сталкеров.

– Пошли, пацан, – негромко произнес Захар. – Тут недалеко, но нужно спешить. Вояки вскоре снова нагрянут. А нам с ними встречаться ни к чему.

Он убегал.

Тьма гнездилась по углам помещений, тусклый свет полудня врывался сквозь перекошенные оконные проемы, падал косыми столбами, рассекая сумрак опустевших квартир.

Выбитые двери, сломанная мебель, отметины от пуль, трещины по стенам и потолку, фрагменты внезапно остановившейся жизни, серебристый узор забравшихся на немыслимую высоту ползучих металлокустарников – всё мелькало перед глазами, проносилось мимо, в такт бешеным ударам сердца, броскам от укрытия к укрытию, от простенка к простенку.

Он заблудился. Потерял чувство направления в изматывающей гонке. Форсированный режим метаболического импланта задействовал все резервы организма, но и это уже не помогало. Его гнали, методично окружая с разных сторон, не убивая, но и не давая шанса остановиться, перевести дыхание.

Шаги по лестницам. Торопливая скребущая поступь в коридорах. За стенами здания – ровный деловитый гул: две захваченные техносом «Пустельги» фиксировали его перемещения при помощи сканеров, держали на прицеле, но медлили, не стреляли, хотя могли в любую секунду обрушить шквал огня, разнести фрагмент здания вместе с упрямым, не желающим умирать сталкером, поставив жирную точку в непонятном преследовании.