Первое Правило Волшебника Гудкайнд Терри
Ей показалось, что это лучший день в ее жизни. Сначала она получила волшебную куколку, а теперь — такую еду. Рэчел почувствовала себя королевой.
Позднее, в столовой, когда Рэчел сидела на стульчике позади принцессы, она впервые не была настолько голодной, чтобы у нее урчало в животе при виде, как едят знатные господа. Главный стол был на три ступеньки выше остальных, так что, сидя прямо, Рэчел могла видеть весь зал даже с маленького стульчика. В зале суетились лакеи с подносами и блюдами, принося яства и напитки и унося объедки, подливая господам вина и ставя на стол подносы с новыми блюдами. Рэчел смотрела на красивых и нарядных дам и господ, сидевших за столами и евших на драгоценной посуде. Теперь она знала, какова на вкус их еда. Правда, она не могла понять, зачем нужно столько разных вилок и ложек. Когда Рэчел однажды спросила об этом принцессу, та ответила, что такие вещи ей знать ни к чему, потому что она — никто.
Чаще всего на приемах на Рэчел не обращали внимания. И сейчас принцесса только один раз за все время посмотрела на нее. И что, в самом деле, смотреть на игрушку принцессы, которую та таскает с собой? Королева была окружена придворными, которые сидели или стояли. Королева говорила, что Рэчел нужна принцессе, чтобы та училась повелевать.
Рэчел наклонилась вперед и прошептала, обращаясь к принцессе:
— Сочное ли твое жаркое, принцесса Виолетта? Я сказала поварам, что скверно давать тебе плохое мясо и что ты велела им больше так не делать.
Принцесса Виолетта оглянулась через плечо, все лицо ее было о мясном соке.
— Достаточно хорошее, чтобы их не выпороли. И ты права, нельзя так скверно поступать, пора бы им это понять.
Королева Милена сидела за столом, как обычно, с маленькой собачонкой на коленях. Королева кормила ее кусками мяса гораздо лучше тех, что давали Рэчел.
«По крайней мере, до сегодняшнего дня», — подумала девочка с улыбкой.
Рэчел не любила собачонку. Она все время гавкала, а когда королева опускала ее на пол, то иногда подбегала к Рэчел и кусала ее за ноги мелкими острыми зубками. А Рэчел при этом ничего не осмеливалась говорить.
Когда собачонка кусала девочку, королева только говорила своей любимице, что надо быть осторожной, чтобы ей не сделали ничего плохого. Королева всегда разговаривала с собачонкой странным голоском, тонким и нежным.
Пока королева беседовала с министрами о каком-то союзе, Рэчел болтала ногами и думала о своей утешительной куколке. Волшебник стоял позади королевы, с правой стороны, высказывая свое суждение, когда его спрашивали. В серебристом балахоне он выглядел величественным. Прежде Рэчел не обращала на него особого внимания, волшебник Джиллер был для нее просто одним из знатных господ, всегда находившемся при королеве, как и собачка. Люди боялись его примерно так же, как она боялась эту собачонку.
Теперь же, когда Рэчел на него смотрела, ей казалось, что это самый славный человек на свете. Он же весь вечер не обращал на нее внимания, даже не смотрел в ее сторону, Рэчел поняла, что волшебник не хочет привлекать к ней внимание и злить принцессу. Это было правильно. Принцесса рассердится, если узнает, что волшебнику понравилось имя Рэчел.
Когда все кончили есть, лакеи прикатили тележку, на которой стоял тот самый горшок, над которым суетились в кухне главные повара. Слуги наполнили кубки, расставленные перед всеми присутствовавшими. Видно было, что все считают церемонию очень важной.
Королева встала с кубком в руке, другой рукой придерживая собачонку.
— Дамы и господа! — начала она. — Я представляю вам этот напиток озарения, позволяющий нам видеть истину. Это — драгоценное питье: лишь немногим дано узреть истину. Я сама много раз имела возможность в этом убедиться, понимая истину тем же способом, что Отец Рал, дабы править моим народом ради общего блага. Выпьем!
Некоторые из гостей, казалось, не разделяли восторгов королевы, но колебались лишь несколько мгновений. Потом все выпили. Королева выпила последней и села на место, причем выражение лица ее стало каким-то чудным.
Она что-то зашептала лакею, и Рэчел начала волноваться: королева нахмурилась. В таких случаях людям отрубали головы.
Вперед вышел улыбающийся длинный повар. Королева жестом подозвала его. На лбу у повара выступил пот, и Рэчел подумала, что это из-за жары на кухне. Девочка сидела позади принцессы, а та — по левую руку от королевы, так что Рэчел слышала разговор.
— Вкус, однако, не тот, — сказала королева противным голосом. Она не всегда говорила таким голосом, но когда говорила, людей это пугало.
— О да, ваше величество, так точно, он, видите ли, отличается. Видите ли, как я, значит, знал, что ужин будет очень важный, и вы захотите, чтобы все было наилучшим образом, чтоб всех, значит, обязательно озарило, чтобы все увидели, как замечательно вы все это понимаете. — Он наклонился поближе к ней и понизил голос:
— Так что я, значит, позволил себе сделать напиток озарения покрепче. Сильно покрепче, изволите видеть. Так что будьте спокойны, ваше величество, теперь уж точно все увидят, как мудро вы рассуждаете. Он теперь очень крепкий, так что всех точно озарит. — Он еще больше понизил голос:
— Можно сказать, ваше величество, раз напиток теперь такой крепкий, то всякий, кто выпьет, и его не озарит, или он с вами не согласится, — не иначе, как изменник.
— Верно, — прошептала удивленная королева, — и я подумала, что он стал крепче.
— Точно подмечено, ваше величество. До чего у вас вкус замечательный! Я так и знал, что вас не обманешь.
— Точно. Но ты уверен, что он не слишком сильно действует? Я уже так и чувствую наступление озарения.
— Ваше величество, — повар оглядел гостей, — коли уж для вас дело такое важное, то я не решился сделать его слабее, побоялся испортить. Чтобы какой измены не упустить.
Она улыбнулась и кивнула.
— Ты умный и преданный повар. Отныне назначаю тебя исключительно ответственным за напиток озарения.
— Благодарю, ваше величество. — И он, кланяясь, удалился. Рэчел была рада, что с ним все обошлось.
— Дамы и господа, особое угощение. Сегодня я велела повару приготовить напиток озарения повышенной крепости, так, чтобы все, кто предан своей королеве, увидели мудрость пути Отца Рала.
Все заулыбались и закивали, показывая, как им это приятно. Некоторые даже говорили, что уже почувствовали чудотворное действие напитка.
— Зрелище специально для вас, дамы и господа, — объявила королева, щелкнув пальцами. — Привести этого дурака!
Солдаты привели какого-то человека, поставив его в центре зала, прямо против королевы, так что со всех сторон его окружали столы. Он выглядел большим и сильным, но был закован в цепи. Королева заговорила:
— Мы все согласны, что наш новый союз с Даркеном Ралом даст огромные преимущества нашему народу и каждому из нас. Мы знаем, что от этого выиграют больше всего маленькие люди, простые труженики. Теперь они освободятся от угнетения со стороны тех, кто заставлял их работать ради собственной выгоды и алчности. Отныне мы все будем работать не ради личной выгоды, а ради общего блага. — Королева нахмурилась. — Прошу тебя объяснить всем этим «ничего не смыслящим» дамам и господам, как так выходит, что ты умнее их и тебе позволено работать только для себя, а не для ближнего?
На лице узника отразился гнев. Рэчел захотелось, чтобы он не показывал этого, не то ему придется плохо.
Он обвел зал рукой, таким же жестом, как королева, только на ее руках не было цепей.
— Это, что ли, вы называете общим благом? Вы все, нарядные господа, наслаждаетесь вкусной едой и теплом очагов. А моим детям сегодня нечего есть, потому что большую часть урожая у нас отобрали ради вашего общего блага, ради тех, кто не утруждает себя ничем, но поедает плоды моего труда.
Все засмеялись.
— А ты думаешь, — спросила королева, — что их можно лишить пищи только потому, что тебе повезло и у тебя урожай лучше? Ты себялюбец.
— У них будет урожай, если они что-нибудь посеют.
— Значит, тебе нет дела до твоих ближних, и ты готов обречь их на голод?
— Голодает моя семья! Голодает, чтобы кормить других, чтобы кормить войска Рала. Чтобы содержать всех важных дам и господ, которые сами ничего не делают, но решают, что делать с плодами моего труда, как разделить их между другими.
Рэчел хотелось, чтобы узник сдерживался, не то ему отрубят голову. Но гостей он, кажется, забавлял, как и королеву.
— И моя семья страдает от холода, потому что нам не разрешают разводить огонь. Но вот здесь у вас горит огонь и согревает людей, которые говорят мне, что все теперь равны, никто не должен жить за счет других, а потому мне нельзя владеть тем, что мое. Не странно ли, что мне говорят, как хорошо нам всем будет в союзе с этим Ралом, люди, которые только и знают, что делить между кем-то плоды моего труда, а сами хорошо едят, хорошо одеваются, сидят в тепле, когда моя семья в холоде и голоде.
Снова все засмеялись, кроме Рэчел. Она знала, что такое холод и голод.
— Дамы и господа, — посмеиваясь, сказала королева, — разве я не обещала вам царское зрелище? Напиток озарения помог нам понять, как себялюбив этот дурак, который поистине верит в свое право иметь выгоду, когда другие голодают. Он ставит свою выгоду выше жизни ближнего и готов позволить ради этого другим умереть. — Все гости рассмеялись вместе с королевой.
Королева хлопнула ладонью по столу. Тарелки задрожали, несколько рюмок упало, а вино пролилось на скатерть. Все затихли, кроме собачонки, которая лаяла на узника.
— Подобной алчности придет конец, когда к нам на помощь придет Народная армия мира и избавит вас от этих людей-пиявок, сосущих нашу кровь! — Круглое лицо королевы стало таким же красным, как красные пятна вина на скатерти. Все засмеялись и захлопали в ладоши. Королева наконец села.
Лицо пленника стало таким же красным, как у нее.
— Как это так получается, что все фермеры и все рабочие в городе работают для общего блага, а блага больше не становится, и даже еды не хватает?
Королева вскочила.
— Конечно, не хватает, — закричала она, — потому, что есть такие жадины, как ты!
Она начала глубоко дышать, чтобы успокоиться, а потом повернулась к принцессе.
— Виолетта, ты, дорогая моя, должна рано или поздно научиться управлять. Твое предназначение — служить на благо народа. Поэтому я поручаю это тебе. Для науки. Что сделать с этим изменником? Решай, и твоя воля будет исполнена.
Принцесса Виолетта, улыбаясь, встала. Она слегка вытянула шею, чтобы лучше видеть узника в цепях.
— Я скажу так: голову ему отрубить!
Все снова радостно захлопали. Солдаты потащили приговоренного прочь, а тот называл их непонятными Рэчел словами. Она печалилась о нем и о его семье.
Гости, поговорив между собой, решили пойти посмотреть, как этому человеку отрубят голову. Когда ушла королева, а принцесса сказала Рэчел, что пора идти смотреть на казнь, Рэчел встала, сжав кулачки.
— Вы гадкая. Это очень гадко — сказать, чтобы ему отрубили голову.
— Вот как? — спросила принцесса. — Раз так, будешь сегодня ночевать на улице!
— Но, принцесса Виолетта, там холодно!
— Ну, если ты там померзнешь, то подумаешь, прежде чем осмелишься так со мной разговаривать! И чтобы ты это запомнила, ты проведешь вне замка весь день и всю следующую ночь. Это научит тебя почтительности! — Ее лицо сделалось таким же противным, как бывало у королевы.
Рэчел хотела было еще что-нибудь сказать, но вспомнила о куколке и о том, что сама хотела уйти.
— Иди отсюда, — велела принцесса, — сейчас же, без ужина. — Она топнула ногой.
Рэчел присела.
— Да, принцесса Виолетта, — проговорила она, стараясь выглядеть грустной.
Рэчел прошла под аркой и оказалась в большом коридоре с коврами на стенах. Она любила рассматривать изображения на коврах, но сейчас шла, опустив голову, боясь, что принцесса наблюдает за ней. Рэчел не хотела выглядеть радостной после того, как ее выгнали. Стражники в сияющих доспехах, с мечами и копьями, молча отворили перед ней большие железные двери. Они никогда не разговаривали с Рэчел, выпуская или впуская ее.
Стражники знали, что это живая игрушка принцессы, не более того.
Выйдя во двор, она старалась сначала идти спокойно, на случай, если кто-то наблюдает за ней. Босые ноги ощутили холодный камень. Она осторожно ступала, сцепив руки, стараясь согреться, по широким лестницам и террасам, пока наконец не достигла мощенной камнем дорожки. Там тоже стояли стражники, но они не обратили на Рэчел внимания. Они ее знали. Приближаясь к саду, Рэчел заторопилась. На главной аллее она замедлила шаг, подождав, пока стражники не свернут за угол. Утешительная куколка оказалась на том самом месте, где сказал Джиллер. Рэчел опустила огневую палочку в карман, а куколку спрятала за спину, прошептав ей, чтобы вела себя тихо. Девочке не терпелось добраться до убежища в приют-сосне и рассказать куколке, какая скверная принцесса Виолетта, которая приказывает отрубать людям головы.
Рэчел осмотрелась в наступивших сумерках. За ней никто не следил.
Никто не видел, как она взяла куколку. Ворота внешней стены охраняли солдаты королевы в доспехах и красивых красных туниках с черной волчьей головой — эмблемой королевы. Отворяя перед Рэчел скрипучие железные ворота, они и не посмотрели, что там у нее за спиной. Когда ворота захлопнулись за ней и Рэчел увидела, что стража на стене не смотрит в ее сторону, она наконец улыбнулась и побежала. Было еще далеко.
Чьи-то темные глаза наблюдали за Рэчел из высокой башни, видели, как она прошла мимо стражников, не возбудив ни подозрения, ни интереса, как воздух сквозь зубы, как вышла через внешние ворота, защищающие от нападения, но не от измены, как прошла по мосту, где погибло, не добившись победы, много врагов, и, босая, побежала по полю, невинная и безоружная, спешившая к своему лесному убежищу.
Зедд в ярости ударил кулаком по металлическому блюду. Тяжелая каменная дверь медленно, со скрежетом закрылась. На пути к низкой стене ему пришлось переступать через тела д'харианцев. Опершись на знакомые каменные перила, он смотрел на спящий внизу город. С высокой стены на горе город выглядел довольно мирно. Но Зедд уже прокрался по темным улицам и везде видел войска. Войска, прибывшие сюда ценой многих жизней с обеих сторон. Но это было не самое худшее.
Скоро сюда прибудет Даркен Рал. Зедд стукнул кулаком по камню. Даркен Рал может здесь добиться своего.
Сложная система защиты должна была сработать, но не сработала.
Слишком долго он стоял в стороне. Он был глупцом.
— Ничто никогда не дается легко, — прошептал Волшебник.
Глава 30
— Помнишь, Кэлен, — сказал Ричард, — как тогда, у людей Тины, один человек рассказывал, что Рал появился верхом на красном демоне? Тебе известно, о ком он говорил?
Три дня путешествовали они по равнинам, пока не попрощались с Савидлином и его охотниками, пообещав сделать все, что в их силах, чтобы отыскать Сиддина. Последнюю же неделю поднимались они на Ранг-Шада, обширное нагорье, тянувшееся, по словам Кэлен, на северо-восток, до самых дальних областей Срединных Земель. Где-то в глубине этой горной страны находился труднодоступный Предел Агаден, окруженный, как гигантскими шипами, остроконечными горами, чтобы никто не мог добраться туда.
— Разве ты не знаешь? — Она была слегка удивлена.
Ричард покачал головой, и Кэлен тяжело опустилась на камень, чтобы передохнуть. Со вздохом облегчения Ричард снял мешок и уселся на землю, прислонившись к камню и положив на него затекшие руки. Сейчас, когда черно-белая грязь смылась с ее лица, Кэлен казалась ему какой-то новой; за три дня он привык к ее прежнему виду.
— Так что же это было? — спросил он снова.
— Дракон.
— Дракон? Так в Срединных Землях есть драконы? А я думал, их не существует.
— Существуют. — Она нахмурилась. — И я думала, ты знаешь. Хотя мне следовало догадаться, что нет. В Вестландии ведь нет магии, а драконы волшебные существа. Иначе они не могли бы летать.
— Я думал, что все это просто старые сказки. — Ричард поднял маленький камешек и метнул его в валун, чтобы посмотреть, как он отскочит.
— Скорее старые рассказы о том, что помнят люди. Но драконы есть на самом деле. — Кэлен откинула с шеи волосы, чтобы стало прохладнее, и закрыла глаза. — Они бывают разные: серые, зеленые, красные, реже — других цветов. Серые — самые маленькие и робкие, зеленые — побольше, а красные самые большие и опасные. Некоторые жители Срединных Земель даже держат серых, как домашних животных, вместо охотничьих собак. Зеленых не держат, они слишком тупые и бывают злобными. — Она открыла глаза, подняла голову, посмотрела наверх. — Но красные — это совсем другие существа. Они могут изжарить и съесть человека в мгновение ока. И они очень хитрые.
— Так они едят людей! — воскликнул Ричард, прикрыв руками глаза.
— Только когда очень голодны или очень разгневаны. Мы для них не самое вкусное лакомство. — Отняв руки от глаз и открыв их, Ричард увидел, что Кэлен смотрит на него. — Не понимаю только, как Рал оказался на одном из них.
Ричард вспомнил красную тварь, которая пролетела над ним в Охотничьем лесу перед тем, как он встретил Кэлен.
— Так вот почему он может покрывать такие расстояния.
Кэлен покачала головой.
— Не может быть. Не понимаю, как это красный дракон мог ему подчиниться. Они ведь необузданные, а до людей им нет никакого дела. Их можно скорее убить, чем поработить. А уж драться-то они умеют. Они, как я тебе говорила, волшебные существа и могут потягаться с д'харианцами. Даже собственная магическая сила Рала не заставила бы красного дракона повиноваться. Он скорее бы умер. — Кэлен слегка склонилась к нему, многозначительно понизив голос:
— Очень странно, что Рал летает на драконе. — Кэлен снова посмотрела на него, потом выпрямилась и принялась теребить мох на камне.
— А драконы, они опасны для нас? — спросил Ричард, сам удивляясь глупости вопроса. Как же не опасны?
— Не думаю. Я как-то раз видела поблизости красного дракона. Я шла по дороге, а он приземлился в поле, почти рядом, заграбастал двух коров и утащил их, по одной в каждой лапе. Если бы нам встретился такой и был не в духе, это было бы жутко. Но такое вряд ли случится.
— Нам уже повстречался один красный, и это уже жутко, — напомнил он тихо.
Кэлен не ответила, но по лицу ее было видно, что это так же неприятно для нее, как и для него.
— А, так вот вы где! — раздался вдруг чей-то голос.
Они вскочили. Ричард выхватил меч, а Кэлен пригнулась, словно готовясь к прыжку.
— Сидите, сидите. — К ним шагал по тропинке, размахивая руками, какой-то старик. — Я вовсе не хотел вас напугать. — Когда он смеялся, его седая борода тряслась. — Просто старина Джон пришел вас проведать. Сядьте.
Большой круглый живот, скрытый под коричневым одеянием, колыхался от смеха. Седые волосы были аккуратно расчесаны на пробор, а карие глаза скрыты под кустистыми бровями и нависшими веками. Круглое лицо озаряла широкая улыбка. Кэлен осторожно села. Ричард опустился на камень. Руку он продолжал держать на рукояти меча.
— Зачем это ты хотел нас проведать? — спросил Ричард не самым любезным тоном.
— Один волшебник, мой старый друг, послал меня за вами.
Ричард вскочил на ноги.
— Зедд! Тебя послал Зедд?
Старина Джон, смеясь, придерживал свой живот.
— Разве, мой мальчик, ты знаком со многими волшебниками? Конечно, это старина Зедд. — Он поглядел на них одним глазом, теребя бороду. — Он занят одним важным делом, но вы ему нужны и чем скорее, тем лучше. Он послал меня за вами. Мне как раз было нечем особенно заняться, и я согласился. Он сказал, где вас найти, и, кажется, как всегда, оказался прав.
— Ну как он там? — улыбнулся Ричард. — Где он сейчас и зачем мы ему нужны?
Старина Джон еще раз дернул себя за бороду, улыбнулся, кивнул.
— Он говорил мне, что вам все интересно знать. У него все хорошо. Только вот не спросил я, зачем вы ему нужны. Когда старина Зедд бывает строг, лучше ни о чем не спрашивать, а делать, что он говорит. Так я и сделал, и вот я здесь.
— А далеко он? — спросил Ричард, волнуясь в предчувствии новой встречи с Зеддом.
Старина Джон слегка наклонился к нему.
— Это зависит от того, сколько ты еще простоишь здесь, теряя время.
Ричард улыбнулся и схватил свой мешок, позабыв об усталости. Кэлен улыбнулась ему одними губами. Они пошли вслед за стариной Джоном по каменистой тропе. Ричард пропустил ее вперед, наблюдая за окружающим лесом. Кэлен предупреждала его, что здесь недалеко владения ведьмы.
Ему хотелось поскорее увидеться с Зеддом. Он, оказывается, и не осознавал, как беспокоится в душе о старом Волшебнике. Он знал, Эди будет хорошо ухаживать за Зеддом, но она не обещала, что с ним все будет в порядке. Но если с ним все хорошо, значит, и с Чейзом — тоже. Как это замечательно, что они с Зеддом снова увидятся! Как о многом надо его расспросить! Сколько надо рассказать самому! Мысли обгоняли одна другую.
— Так с ним все в порядке? Он выздоровел? — спрашивал Ричард у шедшего впереди старины Джона. — Не похудел ли он? Ему нельзя.
— Нет, — рассмеялся тот, не оборачиваясь. — Он выглядит, как всегда.
— Хорошо. Надеюсь, он тебя не объел?
— Не волнуйся, мой мальчик. Сколько может съесть старый тощий маг?
Ричард улыбнулся: может быть, с Зеддом все в порядке, но вряд ли он вполне здоров, иначе у старины Джона не осталось бы ни крошки.
Они шли быстрым шагом уже два часа, стараясь не отставать от Джона.
Лес стал гуще и темнее, а деревья — выше. Из полумрака доносились крики неизвестных птиц. Идти по каменистой тропе было трудно, особенно с такой скоростью. Они дошли до развилки. Старина Джон, не задумываясь, свернул направо Кэлен последовала за ним. Ричард остановился, испытывая смутное беспокойство, но не понимая, в чем дело. Когда он попытался разобраться, он просто снова вспомнил Зедда. Кэлен, услышав, что он остановился, обернулась и подошла к нему.
— А какая дорога ведет к ведьме? — спросил Ричард.
— Левая. — В ее голосе послышалось облегчение, так как старина Джон пошел направо. Она поправила ремень своего дорожного мешка и кивнула в сторону скал, вершины которых виднелись над лесом. — Эти пики окружают Предел Агаден.
Заснеженные вершины сияли в вышине. Он никогда еще не видел таких неприступных гор. Действительно, как огромные шипы. Ричард взглянул на левую тропу. Она казалась нехоженой и терялась в густом лесу. Старина Джон остановился и обернулся.
— Так вы идете?
Ричард снова посмотрел налево. Они должны найти последнюю шкатулку прежде Рала. Даже если они нужны Зедду, долг велит прежде отыскать шкатулку.
— А может ли Зедд подождать?
Старина Джон пожал плечами и дернул себя за бороду.
— Не знаю. Но он не послал бы меня за вами понапрасну. Как знаешь, парень, но Зедд так хочет.
Если бы не надо было выбирать! Если б только знать, может ли Зедд подождать. «Ладно, хватит „если“, надо решаться», — сказал он себе.
— Далеко еще? — хмуро спросил он старика.
Старина Джон посмотрел на солнце, клонившееся к закату.
— Если мы не слишком припозднимся с ночным привалом, то можем добраться завтра днем. — Он выжидающе посмотрел на Ричарда.
Кэлен ничего не сказала, но Ричард знал, о чем она думает. Ей хотелось держаться подальше от Шоты, к тому же это не так далеко, и, увидевшись с Зеддом, они всегда могут вернуться, если понадобится. А вдруг Зедд знает, где шкатулка, вдруг она уже у него, и им не придется идти в Предел Агаден? Лучше пойти к Зедду. Так бы она сказала.
— Ты права, — заметил Ричард.
— Но я ничего не говорила, — смутилась она.
Он широко улыбнулся:
— Я подслушал твои мысли. Ты права. Надо идти со стариной Джоном.
— Не знала, что мои мысли такие громкие, — пробормотала Кэлен.
— А если мы вовсе не будем останавливаться, — обратился он к старику, — то дойдем до рассвета?
— Я старик, — вздохнул он, — но я знаю, как вам не терпится. И знаю, как вы нужны ему. — Он погрозил Ричарду пальцем. — Мне следовало прислушаться, когда Зедд предупреждал меня о твоих привычках.
Ричард усмехнулся, пропуская Кэлен вперед. Она быстро зашагала, стараясь не отставать от старика. Он рассеянно смотрел, как она шла, как отряхивала с лица паутину, отплевываясь. Что-то было ему не по душе, что-то тут не так. Хотел бы он понять, в чем дело. Он снова попытался разобраться, но мог думать только о Зедде, о том, как хочется поскорее увидеть его, как не терпится поговорить с ним. Ричард отогнал от себя мысль, что за ним наблюдают чьи-то глаза.
— Больше всего на свете я скучаю о брате, — сказала Рэчел куколке, оглядываясь. — Они сказали, что он умер, — тихо сообщила она...
Рэчел все рассказывала куколке о своих бедах. Рассказывала все, о чем могла вспомнить. Когда она плакала, куколка говорила, что любит ее, и Рэчел становилось хорошо. Иногда она даже смеялась. Рэчел подложила в костер еще одну хворостину. Как здорово, что у нее теперь есть и свет, и тепло. Правда, она поддерживала маленький огонь, как велел Джиллер. Теперь ей уже было не так страшно в лесу, особенно ночью. Скоро опять ночь. В лесу ночью бывает шум, пугающий ее иногда до слез. И все же лучше спать в лесу одной, чем лежать запертой в сундуке.
— Тогда я жила там, я рассказывала тебе об этом. Жила вместе с другими детьми до того, как королева забрала меня к себе. Мне там нравилось гораздо больше, чем у принцессы. Они были такие хорошие. — Она посмотрела, слушает ли ее куколка. — И туда иногда приходил человек по имени Брофи. Про него говорили гадости, но к нам, детям, он был очень добр. Он был добрый, как Джиллер. Он тоже подарил мне куклу, только королева не разрешила взять ее с собой в замок. Я не заметила этого, я слишком горевала оттого, что брат умер. Я слышала, кто-то сказал, что его уничтожили. Я знаю, это значит убили. Почему люди убивают детей?
Куколка улыбнулась, и Рэчел улыбнулась в ответ. Она вспомнила новенького мальчика, которого королева посадила под замок. Странный он был мальчик и говорил как-то странно, но он напомнил ей брата. У него был такой испуганный вид. Брат тоже часто пугался. Рэчел всегда чувствовала, когда он боится. Когда ему бывало страшно, он начинал беспокойно ерзать.
Она очень жалела и нового мальчика, и ей хотелось быть важной госпожой, чтобы помочь ему.
Рэчел протянула руки к костерку, чтобы согреться, затем сунула руку в карман. Девочка проголодалась, а у нее была только горсть ягод. Она предложила одну ягодку куколке, но та не заинтересовалась, и Рэчел съела ягоду сама. Потом она съела и другие. Больше ничего не осталось. Ей по-прежнему хотелось есть, но она не решалась искать ягоды. Росли они неблизко, а уже стемнело. Девочке хотелось сидеть с куколкой в своей приют-сосне, у огня.
— Может быть, — рассказывала Рэчел, — королева станет добрее, когда заключит этот свой союз. Она только о нем и говорит. Может, она тогда будет счастливее и перестанет приказывать рубить людям головы. Знаешь, принцесса заставляет меня ходить вместе с ней и смотреть, как рубят головы, но я не хочу смотреть и закрываю глаза. А теперь даже сама принцесса приказывает, чтобы рубили головы. Она с каждым днем становится все хуже. Я даже боюсь, что она прикажет и мне отрубить голову. Хотела бы я убежать и никогда сюда не возвращаться, а тебя взять с собой.
— Я люблю тебя, Рэчел, — улыбнулась куколка.
Она прижала куколку к груди и поцеловала ее в головку.
— Но если мы убежим, принцесса Виолетта пошлет стражников, меня поймают, а тебя бросят в огонь. А я не хочу, чтобы тебя сожгли, я люблю тебя.
— Я люблю тебя, Рэчел.
Девочка крепко прижала к себе куколку и зарылась вместе с ней в сено.
Завтра придется возвращаться и снова терпеть издевательства принцессы.
Когда она пойдет обратно, надо будет спрятать куколку здесь, не то ее сожгут.
— У меня никогда в жизни не было лучших друзей, чем ты и Джиллер.
— Я люблю тебя, Рэчел.
Рэчел стала беспокоиться о куколке, как она будет совсем одна в приют-сосне? А вдруг принцесса больше никогда не выгонит ее из замка?
Вдруг она догадается, что девочке это понравилось, и будет держать ее в замке из вредности?
— Знаешь ли ты, что мне делать? — спросила Рэчел, глядя на отблески костра.
— Помогать Джиллеру, — ответила куколка.
Рэчел приподнялась, опираясь на локоть, и поглядела на куколку.
— Помогать Джиллеру?
— Помогать Джиллеру, — кивнула куколка.
Густой слой опавших листьев, отражая лучи заходящего солнца, делал дорожку в темном лесу светлой. Ричард слышал, как башмачки Кэлен постукивают по камням, скрытым разноцветной листвой. В воздухе слегка попахивало прелью: листья в сырых впадинах и между камнями начали подгнивать. Хотя уже похолодало, ни он, ни она не надевали плащей. Их согревала быстрая ходьба: приходилось поспевать за стариной Джоном. Ричард пытался думать о Зедде, но сосредоточиться ему было трудно: приходилось почти бежать. Когда он почувствовал, что задыхается, ему стало не до Зедда. Но все та же мысль беспокоила его: что-то тут не так.
Наконец он стал думать только об этом. Как этому старику удается лететь вперед и при этом совсем не уставать и выглядеть свежим? Ричард коснулся рукой лба, и ему показалось, что у него жар. Может, он заболел, может, это у него с головой что-то не так? Все эти дни путь их был тяжелым, но не настолько. Нет, похоже, он не болен, просто устал от спешки.
Он поглядел на Кэлен, шедшую впереди. Ей тоже приходилось тяжело. Он заметил, как Кэлен снова смахнула паутину с лица и заторопилась дальше.
Как и он, она тяжело дышала. Смутные опасения Ричарда переросли в дурное предчувствие.
Слева, среди деревьев, заметил он, что-то мелькнуло. Наверное, какой-то небольшой зверек, но с длинными лапами, как ему показалось. Потом существо исчезло. У Ричарда пересохло во рту. Видимо, просто померещилось.
Он поглядел на старину Джона. Тропа, по которой они шагали, была местами широкой, местами узкой настолько, что мешали идти ветви деревьев.
Они с Кэлен задевали эти ветви по пути, отодвигая или отталкивая их. А вот старик шел все время посредине тропы, придерживая плащ, и ни разу не покачнулся ни вправо, ни влево.
Ричард поглядел на золотистую в лучах заходящего солнца паутину, которую Кэлен разорвала на своем пути.
Его вспотевшее лицо вдруг стало холодным, как лед.
Как мог старина Джон не задеть эту паутину?
Взгляд его упал на ветку впереди, мешавшую идти. И когда старик прошел мимо, кончик этой ветки проткнул его руку, точно это был дым.
Чувствуя, как забилось сердце, Ричард взглянул на тропу. Кэлен оставляла следы на открытых местах, на мягкой земле. Старик — нет.
Вытянув руку, Ричард схватил Кэлен за одежду и притянул к себе, заставив ее вскрикнуть от удивления. Он заслонил ее собой и выхватил из ножен меч.
Старина Джон остановился и полуобернулся, услышав этот звук.
— Что там, мой мальчик? Увидел что-нибудь?
— Увидел! — Ричард схватил меч обеими руками, становясь в оборонительную стойку. Он почувствовал, что его страх отступает перед гневом. — Почему ты не разрываешь паутины на своем пути и не оставляешь следов?
Старина Джон лениво усмехнулся, поглядев на него одним глазом.
— А ты не ожидал, что старый друг Волшебника мог научиться разным необычным вещам?
— Может, и так, — ответил Ричард, внимательно осматриваясь, — но скажи мне, как же зовут твоего старого друга?
— Зедд, конечно. — Он поднял брови. — Откуда бы я знал это, не будь мы старыми друзьями? — Он плотно завернулся в плащ и втянул голову в плечи.
— Это я имел глупость назвать имя Зедда. А теперь скажи настоящее имя своего друга.
Старик поглядел на него исподлобья, оценивающе, словно ощупывал. Это был взгляд зверя.
С внезапным ревом, так, что Ричард отпрянул, старик развернулся, распахнул плащ и вдруг вырос вдвое.
Казалось, это кошмарный сон: на месте старика стояло чудище, покрытое шерстью, с когтистыми лапами и клыками.
Ричард остолбенело уставился на разинувшее пасть чудовище. С ревом оно сделало огромный шаг вперед. Ричард отступил на три шага, до боли сжимая в руке меч. Дикий, злобный рев твари эхом отдавался в лесу. Вот оно нависло над ним, глубоко посаженные красные глаза горели, огромные клыки угрожающе щелкали. Ричард попятился, держа перед собой меч. Он оглянулся, но Кэлен позади не было.
Ему явно не везло. Он не успел даже замахнуться мечом. Споткнувшись о корень, Ричард упал, растянувшись на земле. Он не мог справиться с дыханием. Инстинктивно он выставил вверх меч, чтобы поразить чудовище, если оно набросится на него.
Меч не помешал острым мокрым клыкам злобно щелкнуть у самого лица Ричарда. Он сделал выпад, но чудовищу это не причинило вреда. Злобно посмотрев на меч, оно вдруг попятилось, глядя на лес направо от них, и, прижав уши, заворчало.
Схватив камень вдвое больше головы Ричарда, оно задрало тупую морду, принюхиваясь к чему-то, и сжало камень в лапе, напрягая мускулы. Камень раскололся со страшным треском, эхом отозвавшимся в лесу. Пыль и осколки разлетелись в воздухе. Затем чудище осмотрелось, повернулось и внезапно исчезло среди деревьев. Ричард лежал на спине, тяжело дыша и беспомощно озираясь. Он опасался возвращения чудовища. Ричард позвал Кэлен, но та не отозвалась.
Не успел он выпрямиться, как вдруг какое-то мертвенно-бледное существо бросилось на него. Визжа от ярости, неизвестная тварь ухватила его сильными жилистыми конечностями за руки, пытаясь вырвать меч. Одной лапой она ударила Ричарда по лицу так, что он едва не упал без чувств.
Разинув рот, полный острых зубов, неведомая тварь продолжала вопить, выпучив на него желтые глаза. Одновременно она пыталась ударить его ногой, в лицо. Ричард изо всех сил старался удержать меч.
— Мое, — визжала тварь, — дай сюда меч!
Читать бесплатно другие книги:
