Первое Правило Волшебника Гудкайнд Терри

Глава 5

— А вот и она. — Ричард раздвинул мохнатые игольчатые лапы. — Приют-сосна — лучший друг любого путника, — торжественно объявил он.

Тусклый лунный свет не проникал внутрь. Под деревом царила темнота.

Кэлен приподняла ветви и не отпускала до тех пор, пока Ричарду не удалось отыскать кресало. Он давно облюбовал это прибежище и частенько пережидал тут ночь, если не успевал засветло добраться до Зедда. Ричард даже не поленился сложить из камней небольшой очаг и заботился о том, чтобы под деревом всегда оставался запас дров. Постелью ему служила охапка душистого сена. Ричард потянулся было за ножом, но с досадой вспомнил, что нож остался дома. Который раз за этот день он ругал себя за рассеянность.

Хорошо хоть догадался припасти небольшой трут. Пламя охватило сухие поленья, и подножие сосны озарилось красными всполохами.

Ветви приют-сосны склонялись вниз, словно у плакучей ивы. Нижние опускались до самой земли. Иголки росли лишь на кончиках ветвей, а ближе к стволу хвои не было. Благодаря этой особенности под деревом образовался маленький, но уютный шатер. Ближе к вершине дерева иглы росли так густо, что даже и в проливной дождь сюда не проникало ни капли воды. Древесина приют-сосны горела плохо, и в холодную погоду здесь всегда можно было погреться у костерка, не опасаясь пожара. Дым поднимался вверх, обвивая ствол, и лениво выползал наружу. Ричарду не раз случалось пережидать ливень в этом укрытии. Он во время своих походов всегда с радостью останавливался в этих маленьких лесных убежищах.

Сегодня он был рад приют-сосне куда больше обычного. Ричард прекрасно знал лес, он изучил нравы и повадки всех здешних обитателей. К некоторым животным Ричард относился с особым почтением, но ни перед кем никогда не испытывал страха. В лесу он чувствовал себя как дома. До сегодняшней встречи с гаром. Теперь все изменилось.

Кэлен приблизилась к очагу и села на землю, скрестив ноги. Она никак не могла согреться и натянула одеяло себе на голову.

— Раньше мне не доводилось слышать о приют-соснах. Во время путешествия я никогда не останавливаюсь в лесу. Похоже, ты выбрал удачное место для ночлега.

Кэлен выглядела совсем измученной. Ричарду пришло в голову, что она, наверное, устала больше, чем он.

— Когда ты в последний раз спала?

— Не помню. Кажется, два дня назад. Все в глазах плывет.

Ричард удивился, какие силы ее до сих пор держат. Утром, когда они уходили от погони, Ричард едва успевал за ней. Он понял: Кэлен гнал страх.

— Так давно? Почему?

— Глупо было бы заснуть в пределах границы.

Кэлен зачарованно смотрела на огонь и не могла наглядеться, словно после долгой разлуки. На ее лице играли причудливые отблески пламени. Она отпустила концы одеяла и протянула руки к очагу.

Ричард попробовал представить себе, что же творилось на границе и какие ужасы ждали Кэлен, расслабься она хоть на минуту. От таких мыслей ему стало не по себе.

— Проголодалась?

Кэлен кивнула.

Ричард достал из заплечного мешка котелок и направился к журчавшему неподалеку ручейку. Воздух был таким морозным, таким звеняще хрупким, что, казалось, достаточно одного неосторожного движения — и все разлетится на мельчайшие осколки. Ричард подосадовал, что не догадался захватить походный плащ. Его мысли вернулись к тому, что поджидало его дома, и юношу охватил озноб.

Теперь ему везде мерещились опасности. Каждая пролетающая мимо ночная бабочка, каждый сверчок казались ему кровавыми мухами, и он застывал на месте, скованный ужасом. По небу стремительно неслись облака, время от времени закрывая луну. Тени то сгущались, то вновь таяли, и игра света еще более обостряла тревогу. Ричард помимо воли то и дело поглядывал наверх.

Далекие звезды мерцали сквозь разрывы в призрачных облаках, беззвучно летящих по ночному небу. И только одно облако оставалось неподвижным.

Весь продрогший, Ричард вернулся в шатер и сразу же поставил на огонь котелок. Он хотел было пристроиться напротив Кэлен, но передумал и подсел рядом, оправдывая себя тем, что сильно продрог. Он действительно никак не мог справиться с ознобом. Кэлен заботливо укрыла его половиной одеяла, и ее половина соскользнула с головы на плечи. Одеяло вобрало в себя тепло ее тела, и Ричард сидел неподвижно, наслаждаясь этим теплом.

— Я никогда не встречал ничего похожего на гара. Наверное, Срединные Земли — страна кошмаров.

— Да, в Срединных Землях немало опасностей. — Она задумалась, и на лице ее появилась печальная улыбка. — А еще там встречаются прекрасные волшебные создания. Срединные Земли — их родина. Это удивительная страна. А гары... Гары — не из Срединных Земель, они — из Д'Хары.

Ричард не поверил своим ушам.

— Как — из Д'Хары? Ты хочешь сказать, что они из-за второй границы?

Д'Хара... Это слово никогда не произносили вслух, разве что в страшных проклятиях. А сегодня Майкл впервые упомянул Д'Хару в публичном выступлении. Кэлен не отрывала глаз от огня, целиком уйдя в созерцание.

— Ричард... — Она замялась и вдруг резко закончила фразу: — Второй границы больше нет. Она исчезла. Весной.

Слова Кэлен ошеломили Ричарда. На мгновение ему почудилось, будто что-то темное, непонятное и пугающее освободилось от уз и сделало гигантский прыжок в его сторону. Второй границы больше нет! Ричард попытался осмыслить услышанное.

— Да, наверное, мой брат даже и не подозревает, что он — пророк.

— Наверное, — ответила Кэлен ровным, лишенным интонаций голосом.

— Впрочем, нелегко стяжать лавры пророка, когда предсказываешь уже свершившиеся события. — Он метнул косой взгляд на собеседницу.

Кэлен задумчиво накручивала на палец густую прядь каштановых волос.

Она одобрительно усмехнулась в ответ.

— Знаешь, когда я сегодня утром впервые тебя увидела, у меня сразу возникло подозрение, что ты не дурак. — Ее зеленые глаза вспыхнули озорным блеском. — Спасибо, что не подвел.

— У Майкла такая должность. Он всегда обо всем узнает первым. Я думаю, он просто хотел подготовить людей к этому сообщению постепенно. Иначе трудно было бы, избежать паники.

Майкл постоянно твердил брату, что всякая власть держится на доступе к информации. Информация — вот краеугольный камень власти, ее фундамент, ее капитал. И обращаться с информацией следует бережно, как с деньгами, негоже попусту ею разбрасываться. Когда Майкла назначили советником, он стал всячески поощрять тех, кто ему первому приносил новости. Он внимательно выслушивал любого посетителя, будь то даже крестьянин из отдаленной, никому не известной деревушки. И если рассказ оказывался правдивым, вестник мог рассчитывать на щедрое вознаграждение.

Вода в котелке начала булькать. Ричард, не вставая, потянулся к мешку и подтащил его поближе. После недолгих поисков он извлек оттуда мешочек с сушеными овощами и отсыпал немного овощей в котелок, затем сунул руку в карман и достал сверток с четырьмя жирными колбасками. Их Ричард тоже бросил в суп, предварительно разломав на кусочки.

— Откуда это? Ты что, стащил колбаски с банкета у Майкла? — Во взгляде Кэлен мелькнула брезгливость.

— Хороший лесник всегда все планирует загодя, — неловко отшутился Ричард, слизывая с пальцев соус. — Он должен заранее позаботиться о том, где и что поест в следующий раз.

— Надо сказать, твой брат не слишком заботится о своих манерах.

— Не слишком. — Ричард не чувствовал себя вправе судить брата. — Кэлен, пойми, я не оправдываю Майкла. Просто с тех пор, как погибла мама, он очень изменился. У него стал тяжелый характер, и с ним довольно трудно поладить. Но я-то его знаю. Поверь, он заботится о людях. Это естественно, ведь он хороший советник. Ответственность накладывает на него много обязательств. Должно быть, ноша оказалась слишком тяжелой. Не желал бы я оказаться на его месте. Но Майкл всю жизнь хотел одного — завоевать положение в обществе. Теперь он стал Первым Советником. Можно сказать, достиг пределов своих мечтаний. Ему бы радоваться, праздновать победу, а он, похоже, потерял последние остатки терпимости. Он вечно занят, постоянно отдает указания. Я давно не видел его в хорошем расположении духа. Как знать, может, когда он получил то, к чему так стремился, его постигло разочарование. Лучше бы уж он оставался таким, как прежде.

— По крайней мере тебе хватило сообразительности стянуть самые отборные колбаски, — отшутилась Кэлен.

Ее слова рассеяли возникшее было напряжение, и они дружно рассмеялись.

— Кэлен, я ничего не понимаю. Ну насчет границы. Я совсем не знаю, что это такое. Слышал только, что границу устроили специально, чтобы разделить наши страны. Ну и для сохранения мира. А еще все знают, что оттуда никто никогда не возвращался живым. Ребята Чейза постоянно патрулируют приграничную зону, чтобы люди держались оттуда подальше. Для их же блага.

— А у вас не преподают в школах историю трех стран?

— Нет. Мне самому это всегда казалось странным, ведь меня очень занимал этот вопрос. Только мне никто никогда ничего не рассказывал. Когда я пытался расспрашивать знакомых, они лишь недоумевали, зачем мне это нужно. А те, что постарше, смотрели на меня с плохо скрываемым подозрением и говорили, что с тех пор много воды утекло и они ничего не помнят. Знаю только, что и мой отец, и Зедд раньше жили в Срединных Землях. Они пришли в Вестландию незадолго до появления границ и познакомились уже здесь. Все это случилось давно, меня тогда и на свете не было. Они говорили, что до появления границ здесь творилось что-то ужасное, и одно мне следует знать твердо: чем быстрее люди забудут те страшные времена, тем лучше для всех. Мне кажется, Зедду очень больно об этом вспоминать.

От костра осталась груда ярких угольков. Кэлен разломила сухую ветку и положила ее на угли.

— Это длинная история. Если хочешь, я попробую ее тебе рассказать.

Ричард поймал вопросительный взгляд собеседницы и кивнул в ответ.

— Давным-давно, когда не то что нас, но и наших родителей не было еще и в помине, существовали два союза свободных независимых королевств — Срединные Земли и Д'Хара. Одним из королевств Д'Хары управлял Паниз Рал, человек алчный и жестокий. Едва вступив на престол, он задался целью объединить всю Д'Хару под своим владычеством. Паниз буквально заглатывал королевство за королевством. Нередко ему даже не хватало терпения дождаться, пока высохнут чернила на очередном договоре о ненападении. Он стал единовластным правителем Д'Хары, но это не принесло ему удовлетворения. Паниз Рал хотел большего. Его сжигала неуемная жажда власти, и вскоре он стал подумывать о том, как покорить Срединные Земли. В те времена Срединные Земли состояли из свободных стран, в каждой из которых были свои правители, свои законы, свои армии. Союз этих стран мог существовать лишь до тех пор, пока между ними сохранялся мир. Когда Рал захватил власть в Д'Харе, жители Срединных Земель поняли, к чему он стремится, и подготовились к нападению. Они знали, что подписание мирного договора с Ралом равнозначно приглашению его легионов к вторжению. Жители Срединных Земель предпочли сохранить свободу. Они создали Совет и объединились против общего врага. Не скажу, что между странами Срединных Земель не существовало разногласий, но выбора не оставалось. Если бы они не стали вместе сражаться, то погибли бы поодиночке, Паниз Рал обрушил на них всю мощь Д'Хары. Разразилась война, и война эта длилась многие годы.

Кэлен отломила еще кусок палки и бросила ее в огонь.

— Легионы Рала стали терпеть поражение, и тогда он обратился к помощи магии. Магия в те годы существовала повсюду, ведь границ еще не было. Только Паниз Рал прибег к невероятно злой магии. Он вообще отличался непомерной жестокостью.

— А что это за магия?

— Галлюцинации, болезни, лихорадки. Но хуже всего были люди-тени.

Ричард наморщил лоб.

— Люди-тени? Я даже не слышал о них. Что это такое?

— Тени в воздухе, бесформенные, бесплотные. Их нельзя назвать живыми в полном смысле слова. Порождение магии. — Кэлен неопределенно махнула рукой. — Им ничего не стоило пронестись над полем или пройти сквозь дерево. Мечи и стрелы проходили сквозь них, как сквозь дым, и не наносили им ни малейшего ущерба. Укрыться от них было невозможно, они безошибочно находили жертву и неумолимо настигали ее. Одного их прикосновения оказывалось достаточно, чтобы убить человека. От этого прикосновения все тело покрывалось нарывами, раздувалось и лопалось. И ни один из тех, до кого они дотронулись, не выжил. Они убивали целые батальоны, всех, до последнего солдата.

Кэлен зябко поежилась и спрятала руку под одеяло.

— Когда Паниз Рал обратился к злой магии, в дело вмешался один великий, всеми почитаемый Волшебник. Он принял сторону Срединных Земель.

— А как его звали, этого великого и всеми почитаемого Волшебника?

— Это уже другая история. Потерпи немного, я все расскажу.

Ричард внимательно слушал Кэлен, но не забывал и об ужине. Он подсыпал в котелок немного соли, добавил пряностей и время от времени помешивал варившийся суп.

— Тысячи и тысячи людей в Срединных Землях пали в честных боях, но еще больше жизней унесла магия. Наступили страшные времена. Тех, кто выжил в войне, беспощадно истребляли чары. Но Великий Волшебник сумел остановить Рала, и тот отступил. Он увел свои легионы из Срединных Земель обратно в Д'Хару.

Ричард подложил в огонь сухое березовое полено.

— А как Великий Волшебник справился с тенями?

— Он наложил чары на все боевые горны. Стоило появиться теням, как наши воины начинали трубить в горны, и призраки таяли словно дым. Вот так ход сражения переломился в нашу пользу. Война была столь опустошительной, что Совет Срединных Земель отказался от вторжения в Д'Хару. Окончательное уничтожение Рала могло обойтись нам слишком дорого. Никто не сомневался, что Рал попробует предпринять еще одну попытку захвата Срединных Земель. Надо было сделать все, чтобы это предотвратить. Кроме того, многие устали от магии и боялись ее больше, чем легионов Рала. Они мечтали о таком тихом прибежище, где магии бы не было вообще. Эти люди, поселились в Вестландии. Вот так образовались три страны, разделенные границами. Границы создавались с помощью магии... но сами они — не магия.

Кэлен отвернулась от Ричарда, словно не желая встретиться с ним глазами.

— Не магия? Так что же это такое?

Ричард заметил, как она на мгновение прикрыла глаза. Потом потянулась за ложкой и попробовала суп. Ричард прекрасно знал, что суп еще не готов.

Наконец Кэлен перевела взгляд на друга, словно ожидая подтверждения того, что он действительно хочет услышать ответ. Он молча ждал.

Кэлен вперилась взглядом в огонь.

— Границы — часть подземного мира. Владения смерти. Магия впустила их в наш мир, чтобы разделить три страны. Это нечто вроде завесы. Щель в мире живых.

— Ты хочешь сказать, что, когда заходишь за границу, ты как бы проваливаешься в другой мир? В царство мертвых?

— Нет! — Кэлен отрицательно покачала головой. — Нет. Мир живых и мир мертвых существуют там одновременно. Чтобы миновать границу, нужно приблизительно два дня пути. Но когда идешь там, то проходишь и через подземный мир. Это пустыня. Когда живой идет сквозь царство мертвых, он касается смерти. Поэтому никто не в состоянии пересечь границу. Нельзя вернуться из смерти в жизнь.

— А как же ты?

Она неотрывно глядела на пляшущие язычки пламени.

— С помощью магии. Когда-то с ее помощью воздвигли границу, и волшебники, поразмыслив, решили, что смогут переправить меня с помощью чар. Это оказалось для них тяжелой задачей. Они столкнулись с вещами, им не вполне понятными, с опасными вещами. Не они наколдовали границу, и потому нельзя было с уверенностью полагаться на их заклинания. Никто из нас не знал, чего ожидать. — Ее голос ослаб позвучал как будто издалека. — Я прошла через границу, но, боюсь, мне от нее никогда не уйти.

Ричард завороженно внимал каждому слову. Страшно представить, с чем ей довелось встретиться, когда она шла сквозь владения смерти. Пусть даже ее вела магия, все равно. В ее глазах застыли страдание и страх. Того, что ей довелось увидеть, не видел никто из живущих.

— Кэлен, расскажи мне, что там было, — прошептал он.

Она снова перевела взгляд на огонь. Лицо ее обрело пепельно-серый оттенок, нижняя губа задрожала, и глаза наполнились слезами, отражавшими неровные отблески пламени. Но она уже не видела ничего перед собой.

— Сначала, — сказала она откуда-то издалека, — я шла через слои холодного огня. Такие полосы мерцают морозными ночами на северном небе. — Она тяжело дышала. — Внутри — непроглядная тьма... Нет, хуже, чем тьма. — Ее зрачки расширились. — Там... кто-то есть, — простонала Кэлен.

Она повернулась к Ричарду в полной растерянности, не понимая, где находится. В ее глазах застыла боль, и боль эту вызвал он, Ричард, своими настойчивыми расспросами. Ему стало страшно. Кэлен поднесла руки к лицу, не в силах сдержать рыданий. Она закрыла глаза и жалобно вскрикнула.

У Ричарда мурашки пробежали по коже.

— Мама... мамочка, — всхлипывала она, — я так давно не видела ее... И... моя дорогая сестра... Денни!.. Денни!.. Мне так страшно... так одиноко... — Кэлен начала задыхаться.

Ричард понял, что теряет ее. Могущественные духи подземного мира не хотели ее отпускать, тянули назад, топили в воспоминаниях. Вне себя от ужаса он обнял ее за плечи и развернул лицом к себе.

— Посмотри на меня, Кэлен! Посмотри на меня!

— Денни... — Она попыталась освободиться от него.

— Кэлен!

— Мне так одиноко... и страшно...

— Кэлен! Я здесь! Я с тобой! Ну посмотри же на меня!

Кэлен всю трясло, дыхание становилось все более прерывистым. Она открыла глаза, но смотрела сквозь Ричарда куда-то в пространство.

— Ты не одинока, Кэлен! Я с тобой, я не оставлю тебя!

— Я так одинока, — испуганно повторяла она.

Ричард встряхнул ее в тщетной попытке вернуть к жизни. Кэлен уходила от него. Кожа ее стала совсем бледной, руки холодели. Она с трудом дышала.

— Я рядом! Ты не одна! — Он отчаянно встряхнул ее еще раз, но напрасно. Ричард чувствовал, что теряет ее, и его обуяла паника. Осталось испробовать самое последнее средство. Еще в детстве Ричард научился управлять собой при столкновении с опасностью. Он должен сделать это сейчас. Может быть, ему удастся передать ей немного своей энергии. Ричард закрыл глаза и постарался загнать страх за перегородку, перекрыть дорогу панике и найти в себе спокойствие. Он не отдаст Кэлен духам подземного мира.

— Кэлен, — ровным голосом позвал он, — позволь мне помочь тебе. Ты не одинока. Я здесь. Я с тобой. Позволь мне помочь тебе. Возьми и прими мою силу.

Он крепко сдавил ее плечи. Кэлен сотрясалась в рыданиях. Ричард мысленно направил ей свою силу. Он отчетливо представил себе, как эта сила течет по его рукам, доходит до плеч Кэлен, вливается в нее, поднимается к голове и тянет ее назад, прочь от непроглядной тьмы. Он ощущал себя искрой света в черной ночи, путеводной звездой, указывающей дорогу назад, к миру живых.

— Кэлен, я здесь, я не оставлю тебя. Ты не одинока. Я твой друг. Доверься мне, Кэлен. Вернись ко мне. Пожалуйста.

Он представил себе ярко-белый сноп света в надежде, что это ей поможет.

— Добрые духи, прошу вас, помогите мне, — молил он. — Пусть она увидит свет. Пусть он ей поможет. Пусть она возьмет мою силу.

— Ричард? — позвала она откуда-то издалека.

Он вновь стиснул ее плечи.

— Я здесь. Я не оставлю тебя. Вернись, Кэлен, вернись ко мне.

Кэлен глубоко вздохнула. Взор ее сделался осмысленным. Она увидела Ричарда и расплакалась. Но это уже были не отчаянные, судорожные всхлипывания. Самые обыкновенные слезы уносили с собой остатки кошмара.

Кэлен крепко сжала его руку и не отпускала ее. Так тонущий цепляется за неподвижную скалу посреди бурлящего потока. Ричард ласково прижимал ее к себе и повторял, что все хорошо, все в порядке, он здесь, рядом, и никогда ее не покинет. Он уже не чаял вызволить Кэлен из царства смерти и теперь не мог нарадоваться ее возвращению.

Ричард приподнял упавшее одеяло и укутал в него спутницу. Кэлен начала понемногу согреваться — еще один признак того, что опасность миновала. Но Ричарда беспокоило, насколько быстро затянул ее подземный мир. Что-то тут не так. Он не знал, как ему удалось вернуть Кэлен к жизни, но одно несомненно — это произошло очень не скоро.

Наступившую тишину нарушало только мирное потрескивание поленьев.

Костер освещал все мягким красноватым светом, и сосновый шатер казался тихой безопасной гаванью. «Иллюзия», — подумал Ричард. Он нежно гладил густые волосы Кэлен, успокаивал и баюкал ее как ребенка. Кэлен доверчиво прильнула к нему, и внезапно он понял, что ее давно уже никто не утешал.

Ричард ничего не знал о волшебниках и волшебстве, но он не сомневался, что никто не рискнул бы отправить Кэлен в Вестландию через подземный мир, не будь на то очень веской причины. «Что же это за причина?» — гадал Ричард.

Кэлен вытерла слезы и смущенно отстранилась от него.

— Прости, пожалуйста. Мне не следовало бросаться тебе на шею. Я...

— Не беспокойся, Кэлен, все нормально. Друзья на то и существуют, чтобы подставить плечо, на котором можно выплакаться.

Она кивнула, не поднимая глаз. Ричард вернулся к обязанностям хозяина. Он снял котелок с огня и отставил в сторону, остудить. Все время, пока Ричард возился с супом, он чувствовал на себе ее взгляд. Он подбросил в огонь еще одну деревяшку, и сноп искр поднялся в воздух.

— Как ты это делаешь? — тихо спросила она.

— Что делаю? — не понял Ричард.

— Как тебе удается задавать вопросы, которые вызывают в мозгу картинки? Вопросы, на которые я не могу не ответить, даже если это не входит в мои намерения?

Ричард озадаченно пожал плечами.

— Вот и Зедд меня всегда о том же спрашивает. Не знаю. Думаю, это у меня от рождения. Временами мне кажется, что это проклятие. — Он оторвал взгляд от огня и посмотрел на Кэлен. — Извини, что задал тебе этот вопрос. Ну о том, что там творилось. Это было глупо с моей стороны. Знаешь, я не всегда могу сдержать любопытство. Прости меня, Кэлен. Я причинил тебе боль. Тебя потянуло обратно, в царство мертвых? Но ведь этого не должно было случиться?

— Нет, не должно. Странное впечатление: меня там будто кто-то поджидал, чтобы затащить обратно. Если бы не ты, я бы заблудилась и не смогла вернуться в мир живых. Но я увидела свет в темноте. Ты что-то сделал и вывел меня из лабиринта.

Ричард задумчиво потянулся за ложкой.

— Не знаю, может, я просто был с тобой.

— Может, и так, — пожала плечами Кэлен.

— Ложка одна. Придется нам есть по очереди. — Ричард зачерпнул суп и подул, чтобы не обжечься.

— Не лучшее, что я мог состряпать, но лучше, чем ничего. — Кэлен улыбнулась.

Он протянул ей ложку.

— Кэлен, если тебе понадобится помощь в схватке со следующим кводом, я всегда к твоим услугам. Только вот, чтобы выжить, мне нужны ответы. Боюсь, у нас не так много времени.

— Ты прав, — согласилась она. — Все так.

Ричард подождал, пока она утолит голод, и продолжил:

— Что случилось после устройства границ? Что Великий Волшебник?

Кэлен подцепила кусок колбаски и передала ему ложку.

— Прежде, чем появились границы, стряслась еще одна беда. Паниз Рал решил отомстить Волшебнику. Он послал из Д'Хары квод... Они убили жену Волшебника и его дочь.

Ричард опустил ложку и посмотрел на Кэлен.

— А что же Волшебник? Что он сделал за это с Ралом?

— Он не выпускал Рала из Д'Хары до тех пор, пока не закончил с границей. А потом послал сквозь нее волшебный огненный шар, чтобы тот коснулся смерти и получил власть над обоими мирами.

Ричард впервые услышал о волшебном огне, но не стал выяснять подробности.

— А что случилось с Панизом Ралом?

— Трудно сказать. Появились границы, и никто ничего точно не знал. Впрочем, не думаю, чтобы нашелся человек, готовый сделать на него ставку. Вряд ли от Паниза Рала многое осталось.

Ричард передал ей ложку, и она принялась за еду, а он тем временем попытался представить, как должен был разгневаться Великий Волшебник.

Кэлен вернула ему ложку и продолжила повествование:

— Сперва все шло отлично, но через некоторое время Совет Срединных Земель допустил несколько неверных шагов. Великий Волшебник назвал действия Совета бесчестными. Это имело отношение к магии. Волшебнику стало известно, что Совет нарушил соглашения о контроле над властью магии. Он предсказал, что жадность членов Совета приведет страну к ужасам похлеще войны. Но они решили, что сами знают, как обращаться с магией. В Срединных Землях существовала одна очень высокая должность, кандидатов на нее мог называть только Волшебник. Члены Совета выдвинули кого-то на этот пост, исходя исключительно из политических соображений. Волшебник страшно разгневался. Он повторял, что никто, кроме него, не может подобрать подходящего человека, и что только он, Волшебник, вправе на нее назначать. У Великого Волшебника были ученики, тоже волшебники, но из соображений выгоды они приняли сторону Совета. Волшебник пришел в ярость. Он сказал, что его жена и дочь погибли напрасно. Он объявил Совету и своим ученикам, что накажет их самым жестоким образом — предоставит самим расхлебывать ту кашу, которую они заварили.

Ричард улыбнулся. Слова Великого Волшебника очень напоминали высказывания Зедда.

— Он сказал, что если члены Совета так хорошо во всем разбираются и знают, что и как делать, то его помощь больше не нужна. Он умыл руки и исчез. Но перед уходом он набросил на всех сеть Волшебника.

— А что такое сеть Волшебника?

— Чары, которые он накладывает. Так вот, когда он уходил, он набросил на всех сеть Волшебника, и теперь ни один человек не помнит ни его имени, ни как он выглядит.

Кэлен подбросила в костер немного хвороста и погрузилась в свои мысли. Ричард принялся за суп. Вскоре Кэлен вернулась к прерванному повествованию:

— Это движение возникло в прошлом году, в самом начале зимы.

Ричард не успел поднести ложку ко рту.

— Какое движение? — спросил он, глядя на Кэлен.

— Движение Даркена Рала. Оно появилось внезапно. Толпы невесть откуда взявшихся сторонников Рала наводнили площади крупных городов. Они кричали и скандировали его имя. Называли его не иначе, как «отец Рал» и «гений всех времен и народов». Самое непонятное в этой истории то, что Даркен Рал тогда находился по другую сторону границы. Откуда они узнали о нем?

Кэлен ненадолго замолчала, давая Ричарду возможность как следует осознать всю странность этого факта.

— Ну а потом через границу стали проникать гары. Они поубивали множество народа, прежде чем жители Срединных Земель научились не выходить из дома после захода солнца.

— Гары? А как же граница?

— Граница стала исчезать, только никто этого не знал. Сначала барьер ослаб сверху, и гары смогли беспрепятственно перелетать туда и обратно. К весне граница исчезла окончательно. Тогда Народная армия мира, армия Рала, вступила на территорию Срединных Земель и заняла все крупные города. Жители и не думали ни с кем сражаться. Напротив, толпы фанатиков осыпали солдат Рала цветами, куда бы они ни приходили. Тех, кто не бросал цветов, вешали.

— Армия? — ошеломленно спросил Ричард.

— Нет. Их вешали те, кто бросал цветы. Они утверждали, что покончили с негодяями, представлявшими угрозу миру. А Народная армия мира не имела к этому никакого отношения. Поскольку армия Рала не убивала диссидентов, его сторонники сочли это более чем достаточным доказательством его приверженности идеям мира и гуманизма. Спустя некоторое время армия вмешалась и прекратила убийства и беспорядки. Всех недовольных стали направлять в специальные школы, где слушателям рассказывали о величии отца Рала и его неустанных заботах о деле мира.

— И они действительно постигли все величие Даркена Рала?

— Нет больших фанатиков, чем новообращенные. Многие из них сидят целыми днями и скандируют его имя.

— Неужели Срединные Земли не пытались сражаться?

— Даркен Рал предстал перед Советом и призвал всех присоединиться к нему, дабы создать альянс мира. Тех, кто выступил в его поддержку, объявили поборниками гармонии. Остальных заклеймили предателями и приговорили к смерти. Даркен Рал собственноручно казнил их.

— Как...

Она прикрыла глаза рукой.

— Даркен Рал всегда носит на поясе кривой нож и с удовольствием пускает его в ход. Ричард, прошу тебя, не настаивай на подробном описании казней. Мне не хочется вспоминать об этом.

— Я только хотел спросить, как к этому отнеслись волшебники?

— О, у них наконец открылись глаза. Первым делом Рал объявил вне закона использование какой бы то ни было магии. Всякий, кто не подчинится, считается мятежником. Пойми, Ричард, у нас в Срединных Землях магия неотъемлемая часть жизни многих людей и многих созданий. Вообрази, что тебя объявляют преступником лишь за то, что у тебя две руки и две ноги, и велят их отрезать. Потом Даркен Рал запретил разводить огонь.

— Огонь? — удивился Ричард, отрываясь от супа. — А почему?

— Не в привычках Рала объяснять свои приказания. Волшебники часто используют огонь, но у него нет причин опасаться их. Даркен Рал еще более могуществен, чем его покойный отец. Он сильнее любого волшебника. Приверженцы Рала называют много разных причин, но главная, по их словам, состоит в том, что от огня погиб Паниз Рал. Поэтому разводить огонь — все равно что проявлять неуважение к дому Ралов.

— Теперь понятно, почему ты так хотела посидеть у очага.

Кэлен кивнула.

— В Срединных Землях развести огонь без особого разрешения Рала или его приспешников значит подписать себе смертный приговор. — Она воткнула в землю палочку. — И в Вестландии, возможно, скоро будет то же. Похоже, твой брат близок к тому, чтобы запретить огонь. Наверное...

Ричард прервал ее.

— Наша мать сгорела заживо. — В его голосе прозвучали нотки гневного предостережения. — Вот почему Майкла беспокоят пожары. Только поэтому. И вообще он ничего не говорил о запрещении огня. Просто он хочет сделать все, чтобы уберечь других от такой страшной гибели. Не вижу ничего плохого в желании избавить людей от боли и страданий.

Кэлен взглянула на друга исподлобья.

— Возможно, но, кажется, он не слишком переживал, когда заставил страдать тебя.

Ричард глубоко вздохнул. Он погасил в себе гнев.

— Я знаю, все именно так и выглядело. Но ты не поняла его, Кэлен. Майкл всегда так себя ведет. Я знаю, он не хотел сделать мне больно. — Ричард подтянул колени к груди и обхватил их руками. — После смерти мамы Майкл стал уделять нам с отцом все меньше времени. Он искал друзей среди тех, кто, по его представлению, занимал влиятельное положение. Некоторые его друзья были напыщенными и невежественными. Наш отец не одобрял его выбор и прямо говорил ему об этом. Они нередко спорили. Как-то раз отец принес вазу, очень красивую. Сверху ее украшали лепные, словно танцующие на ободке фигурки. Отец страшно гордился своей находкой. Он сказал нам, что за такую антикварную вещицу вполне можно выручить золотой. Майкл заявил, что мог бы выручить и больше. Разгорелся спор, и в конце концов отец согласился дать вазу Майклу для продажи. Брат взял вазу и куда-то ушел, а когда вернулся, небрежно швырнул на стол четыре золотые монеты.

Отец прямо-таки остолбенел и долго смотрел на деньги. А потом сказал очень тихо, что ваза не стоит так дорого, и поинтересовался, что Майкл наговорил покупателям. Брат ответил: «Сказал им то, что они хотели услышать». Отец потянулся было к монетам, но Майкл быстро прикрыл их ладонью. Три он забрал себе и заявил, что отцу полагается только одна, поскольку на большее тот и не рассчитывал. А потом добавил: «Вот, Джордж, цена моим друзьям». Майкл тогда впервые назвал отца Джорджем. С тех пор отец никогда больше не позволял брату продавать те вещи, которые привозил из своих поездок. Хочешь знать, как Майкл распорядился деньгами? Когда отец уехал, он оплатил почти все наши семейные долги. Себе не оставил ни гроша. Порой брат бывает бестактен, как, например, сегодня, когда он с трибуны говорил о смерти матери, но я знаю... я точно знаю, у него доброе сердце. Он не хочет, чтобы люди страдали от пожаров. Вот и все. Понимаешь, он стремится уберечь остальных от трагедии, выпавшей на нашу долю. Он хочет как лучше.

Кэлен слушала его, не поднимая глаз. Она еще немного поиграла с палочкой, потом бросила ее в костер.

— Извини, Ричард. Я, наверное, слишком подозрительна. Я знаю, что такое потерять маму. Конечно же, ты прав. — Она наконец решилась взглянуть ему в глаза. — Ну что, простишь меня?

Ричард улыбнулся.

— Конечно. Если б на мою долю выпала хоть часть тех испытаний, которые вынесла ты, я тоже стал бы подозревать каждого. Прости, что напустился на тебя. И если ты меня извинишь, я, пожалуй, уступлю тебе остаток супа.